А.Е. Локшин. - Исторический факультет
реклама
А.Е. Локшин (Институт востоковедения РАН). «Еврейский вопрос» в Российской империи в XIX -начале XX вв.: попытки его решения: властью, обществом и еврейской общиной. 1.Репрессивная интеграция. 2. Попытки властей реформировать иудаизм. 3. Реакция еврейской массы на политику правительства. Прежде всего, мы рассмотрим, каковы особенности «еврейской политики» самодержавия во второй четверти первой половины XIX в. – в царствование Николая I (18251855). Этот период в анналах еврейской истории оставил о себе воспоминания как эпоха «гзейрос» ( гонений). Действительно насильственные методы в решении «еврейского вопроса» в те десятилетия являлись доминирующими. В самом начале царствования, несмотря на принятие «Положения 1804 г.» еврейские подданные русского царя в своем огромном большинстве продолжали жить в счастливом неведении относительно политики русского правительства. Даже насильственное выселение евреев из деревень, практиковавшееся время от времени по распоряжению правительства, воспринималось как тяготы символизирующие жизнь в Изгнании. Евреи, особенно вначале, вряд ли осознавали, что переход их под русское подданство разрушит сами основы существования их сообщества. Еврейские историки в России (Ш. Дубнов, Ю. Гессен и др.) занимавшиеся историей евреев в тот период, обычно экстраполировали эпоху, в которой жили (царствование Александра III и Николая II) , когда «еврейский вопрос» стал одним из центральных вопросов политики и общественной жизни страны на более ранний период. Однако, пожалуй. вплоть до 1880-х гг. еврейская проблема оставалась маргинальной для русской политики. Политика же Николая I по отношению к евреям была в основном, как замечает Михаэль Станиславский, спонтанной, и по большей части производной от более важных проблем, занимавших царя и его высшую бюрократию. Евреи же представлялись русскому самодержцу, по определению того же Станиславского, анархическим, трусливым и паразитическим народом, вечно проклинаемым за предательство, лучшим обращением с которым могли быть репрессии, преследования и, если возможно, крещение. Вместе с тем в деятельности высшей бюрократии самодержавия той эпохи, были и позитивные реформаторы, выступавшие как активные преобразователи образа жизни российских евреев. К ним в первую очередь можно отнести министра просвещения гр. С.С.Уварова. Прагматизм и рационализм в решении «еврейского вопроса» характеризует деятельность и министра финансов Е.Ф.Канкрина, министра государственных имуществ гр. П.Д.Киселева и новороссийского генерал-губернатора гр. М.С.Воронцова. Влияние этих фигур на подходы к «еврейской политике» в различные периоды николаевского царствования были неодинаковым. Нередко основное направление в этой политике определял сам царь. Одним из наиболее важных законодательных актов в отношении евреев за весь период был «Устав рекрутской повинности и военной службы евреев» (1827). По оценке того же Станиславского, по этому Уставу с 1827 по 1854 гг. было призвано около 70 тысяч евреев, около 50 тыс. из которых составляли несовершеннолетние, так называемые кантонисты. По его подсчетам, в николаевскую эпоху было крещено ок. 30 тыс.евреев, из которых лишь ок. 5 1 тыс. приняли православие добровольно. Рекрутский набор был связан не с военными обстоятельствами, а рассматривался как наиболее эффективный путь «просвещения» и «исправления» через крещение. В кантонисты набирались так же дети польских дворян, после восстания 1831 г. и дети деклассированных элементов. Формально рекрутский устав разрешал еврею и в армии исповедовать свою веру. Но на деле нередко было иначе. Малолетних для того и брали в рекруты, чтобы легче было их сломить. Специальных батальонах и частях для малолетних –школах кантонистов еврейские мальчики оказывались в чуждой и враждебной им среде. Им доставалась за незнание русского языка, за отличия в вере и обычаях. Нередко запрещалось переписываться с родителями, отнимались иудейские молитвенники. Не разрешали говорить и молиться на родном языке. Рекруты, призванные в армию с восемнадцати лет и старше еще могли постоять за себя и свою веру. Детям же было значительно труднее. Их принуждали к переходу в православие, а упорствующих безжалостно истязали. До нашего времени дошло немало воспоминаний бывших кантонистов о тех жестоких и бесчеловечных временах. Мнение Й.Петровского-Штерна, пытавшегося подвергнуть переоценке трагическую историю детей-мучеников вряд ли может быть принято. В одном из народных еврейских преданий рассказывается как однажды на Волге, около Казани собрались в один день окрестить несколько сот еврейских мальчиковкантонистов. Местное начальство и духовенство в полном облачении расположилось на берегу реки. Стройными рядами стояли дети. Наконец, подъехал сам царь Николай I и приказ детям войти в воду. «Слушаем, Выше Императорское Величество!», -воскликнули все они и дружно прыгнули в реку. Но ни один из них не вынырнул на поверхность. Все дети добровольно утопились. Вместо крещения, они заранее договорились покончить с жизнью, умереть ради своей веры. Совершили «ал кидуш ха-Шем»-осветили Имя Всевышнего», как делали в древности и средневековье в эпоху гонений в разных странах их единоверцы. Они приняли страдания и мученическую смерть во имя веры в Бога и верности предписаниям иудаизма. При крещении обычно давали имена крестных отцов, часто так же и их фамилии. В результате Есель Левиков становился Василием Федоровым. Мовша Пейсахович Григорием Павловым, Израиль Петровицкий –Николаем Ивановым и т.д..И когда просматриваешь эти бесконечные перечни, писал Саул Гинзбург, невольно является мысль: сколько еврейской крови влито было в русский народ, и как много среди нынешних Ивановых. Петровых, Степановых имеется потомков еврейских детей, которые когда то были насильственно крещены. Малолетние рекруты набирались прежде всего из неимущих и невлиятельных слоев еврейской общины. Для выполнения рекрутского набора кагальные лидеры образовали институт хапперов («ловчиков»)-специально подобранных людей, которые за деньги занимались похищением детей и сдачей их в армию. Рекрутская политика самодержавия привела к трагическому хаосу в еврейских общинах, резкой потерей влияния и авторитета кагальных руководителей. Евреи, пытались оказывать сопротивление рекрутским наборам, кроме самоубийств, было активно распространено членовредительство, побег и традиционные способы поведения: посты, молитвы, а так же и взятки чиновникам. Рекрутчина оставила травматический след в исторической памяти народа. Другим важнейшим актом николаевской эпохи по отношению к евреям стало Положение 1835 г. окончательно установившее внешние границы черты оседлости. В тех границах «черта» просуществовала до Первой мировой войны. Важным аспектом этого Положения стало вмешательство властей в процесс выбора раввина и превращение их, по сути в государственных чиновников. Принятый в 1836 г. Закон о еврейских типографиях, согласно которому были закрыты все еврейские типографии, кроме двух в Вильно и в 2 Житомире, означал дальнейшее наступление правительства на традиционное еврейское общество. Все еврейское книжное дело было подчинено государственной цензуре. В 1844 г. были учреждены казенные школы для евреев. Эти учебные заведения должны были воспитать новое поколение евреев, верных русской культуре, царю и отечеству. Новые школы встретили серьезное противодействие со стороны административных и духовных лидеров еврейских общин. В эти »еретические» школы шли прежде всего дети из бедных семей, не имевших в кагалах никакого влияния. В последние годы николаевского царствования просветительные идеи стали идеологией не только части интеллектуальной элиты, но и определенной части неимущих слоев. Новые учебные заведения сыграли значительную роль в распространении просвещения и формирования т.н. светской русско-еврейской интеллигенции. Поддерживаемые правительством еврейские просветители являли собой серьезную угрозу традиционному порядку. Маскилим получили новую поддержку в лице евреев –первых выпускников русских гимназий и университетов. Она разделяла взгляды властей на необходимость реформирования быта и религии своих единоверцев. По инициативе С.Уварова в Россию был приглашен выпускник немецкого университета раввин М.Лилиенталь, который должен был возглавить реформу иудаизма в России. Вслед за ним должны были прибыть еще десятки реформистских раввинов. Однако его деятельность, как и весь проект не был реализован. В том же 1844 г. были отменены кагалы. Система общинного самоуправления была ликвидирована.Кроме того, евреям было предписано носить европейскую одежду. Они обязаны были взять себе фамилии и т.д. Союз между властью и еврейскими просветителями представлял наибольшую опасность для традиционного уклада еврейской жизни. Он вызвал усиление оппозицию режиму у значительной части еврейских масс. Противоречия, существовавшие между хасидизмом и его противниками миснагдим стали отходить на второй план. Более того, недавние, казалось непримиримые противники стали объединиться для борьбы со сторонниками просвещения. Политика Николая I по отношению к русскому еврейству, как пишет Станиславский, оказалась в целом репрессивной и дискриминационной. И она не может быть названа успешной. Вместе с тем одним из важнейших следствий этой политики явилось разрушение изолированного состояния еврейской общины. С замкнутым существованием евреев на задворках России было покончено. Уже в конце николаевской эпохи евреи оказались втянутыми в бурлящий поток российской жизни и политики. Эпоха Великих реформ. 1. Политика выборочной интеграции. 2. Отношение еврейского сообщества к крещению. 3. Возникновение и особенности русского антисемитизма. В годы либеральных реформ Александра II изменилась и политика по отношению к евреям. Она проходит по лозунгом «сближения и слияния», хотя маскилим и правительство вкладывались в него нередко различный смысл. Вместе с тем цели и мировоззренческая основа в «еврейской полит- ике» остались прежними, она перестала носить репрессивный характер, насильственный характер. Власти переходят к поощрительным мерам, главной из которых стали отмена черты оседлости для «продуктивных», с точки зрения властей, слоев еврейства: 1859 г.- для купцов 1-й гильдии, 1861 г. для евреев с высшим образованием, 1865 г.- некоторым категориям ремесленников. Таким образом, проводилась, как отмечает Беджамин Натанс, политика «выборочной интеграции». Получили возможность вернуться к 3 иудаизму доказавшие через суд насильственный характер своего крещения николаевские солдаты. Несмотря на выборочную интеграцию евреев в российское общество, лишь крещение открывало в большинстве случаев возможности для полноправия: занятия государственных должностей и продвижения по службе, позиции в высших учебных заведениях и т.д. Признавался лишь церковный брак, и от одной из сторон (не христианина/иудея/ки) требовалось креститься. Иудей/ка, мог вступить в брак с лицом иной веры, не отказываясь от своей религии, лишь на язычнике/це. Еврейская община и семья обычно порывали все отношения с выкрестами. Главный герой одноименного романа «Тевье-молочник»- классика еврейской литературы Шолом-Алейхема вынужден порвать отношения с одной своих дочерей Хавой, крестившейся, чтобы выйти замуж за христианина писаря Федора: »Встань…жена моя, разуйся и сядем на пол –траур справлять по заведу Божьему. Господь дал, господь и взял»…Пусть нам кажется, что никогда Хавы и не было…Наказал я в доме, чтобы имя Хавы никто не смел упоминать, -нет Хавы!». Так, например, случилось с известным еврейским историком Ш. Дубновым, который полностью порвал отношения с дочерью Ольгой вышедшей замуж за социалдемократа М.Иванова и связи с этим вынужденной совершить неизбежную в этих случаях формальность - креститься. Подобную драму пережила несколько ранее семья известного мыслителя Ахад Гаама, дочь которого Рахель (Роза) вышла замуж за русского писателя, члена партии социалистов-революционеров М.Осоргина. Моисей Кроль (1862-1942) – известный еврейский общественный деятель, народоволец, политический ссыльный и этнограф в своих воспоминаниях воспроизводит симптоматичный диалог. От имени управляющего делами Комитета министров А.Н.Куломзина Кролю одним из подшефных министра Н. Патерсоном было сделано предложение работать в штате канцелярии при условии, если Кроль креститься: »Не иначе?-спросил я его иронически.- Вы знаете,-продолжал Петерсон тоном сочувствия, -что в настоящее время принять еврея на государственную службу совершенно невозможно.- Но стоит мне только креститься, как я стану совершенно другим человеком, не правда ли?-Конечно, нет, -признался Петерсон,что делать, когда власти требуют выполнения этой формальности. Разве вы так религиозны? –Конечно, нет! - Что же вас может удерживать от крещения? Для вас этот обряд не должен представлять никаких неудобств. Это вроде того. Что вы меняете пиджак на фрак». Его наивный цинизм и полнейшее непонимание всей низости предлагаемой мне сделки с совестью меня прямо обезоружили. Я рассмеялся и сказало ему:»Нет , Николай Петрович, Я очень люблю свой пиджак и не променяю его на самый лучший фрак в мире…Моя работа при канцелярии Комитета министров была закончена». Дубнов открыто выступил с резким осуждением той части еврейской молодежи, что приняла крещение. Подавляющее число из новообращенных составляли молодые люди, стремившиеся таким образом обойти процентную норму и беспрепятственно поступить в высшие учебные заведения и сделать карьеру. Нельзя не отметить, что многие выкресты были атеистами, и этот шаг не нес для циничных молодых людей по существу никакого морального значения. Некоторые из переходили не православие, а протестантство –что в процедурном отношении было значительно проще. Вместе с тем переход сотен молодых евреев в другую веру, несомненно, свидетельствовал о кризисе традиционных иудейских ценностей в 1900-е годы. Свое письмо, опубликованное летом 1913 г. в журнале «Новый восход» Дубнов назвал «Об уходящих» («Декларация о выкрестах») Он призывал общество установить определенное отношен6ие к ренегатам :»Кто отрекся от своей нации, заслуживает того, чтобы нация от него отреклась». Он обращался особенно к тем, кто еще колебался. Их призывал: 4 »Вы стоите на пороге измены. Остановитесь , одумайтесь! Вы приобретае гражданские права и личные выгоды, но вы навсегда лишитесь великой исторической привилегии -принадлежать к нации духовных героев и мучеников». Однако, несомненно, и то, что мало кому это обращение помешало исполнить задуманное. Еще ранее в 1911 г. известный публицист и один из лидеров сионистского движения в России Владимир Жаботинский опубликовал статью на ту же тему, под характерным названием «Наше «бытовое явление». Действительно с 1907 г. согласно отчетам обер-прокурора Синода, только в православие из иудаизма перешло: в 1908 г. - 862 человека; 1909 -1128 ; 1910- 1299; в 1911 1651 ; в 1912 -1362; в 1913 -1198 человек. Далеко не для всех этот акт был простой формальностью. Студент историко-филологического факультета С.Петербургского университета Cоломон Лурье в будущем известный историк античности на крещение решился под сильным нажимом отца , воспитавшего сына атеистом, чуждого какой-либо религиозной веры. Крещение позволило Лурье остаться при университете в качестве «профессорского стипендиата». Тем не менее его не оставляло чувство вины. В одном из писем студент Лурье откровенно заметил своему адресату:»Крещение, во всяком случае, если не подлость, то гнуснейший из компромиссов». Исследовавший это явление, Анатолий Иванов тем не менее преувеличивает, когда утверждает, что в этот период иудаизм как фундамент еврейского сообщества стремительно терял своих адептов среди еврейской интеллигентной молодежи. Вместе с тем он очевидно прав, когда отмечает, что для евреев-студентов в российских высших учебных заведениях иудаизм перестал быть главнейшим фактором национальной консолидации. Однако не следует упрощать процессы, которые происходили в еврейском обществе в период, последовавший после первой русской революции вплоть до Первой мировой войны. Наряду с «уходом» происходило и «возращение» к своему народу. Еврейское сообщество особенно в Восточной Европе все более осознавало себя не только и не столько религиозной общиной, а народом. В 1897 г. об этом же в Западной Европе заявил и Теодор Герцль своей книге «Еврейское государство»:»Мы- народ, единый народ». Для Западной Европы это заявление носило характер революционного вызова. Однако условиях усиления секулярных тенденций в российском обществе , и еврейском в частности, возвращение шло подчас не только через традицию «баал тшувы»возврата к иудаизму, но на светском поприще: возникновением интереса к духовным ценностям своего народа, сопереживание и сострадание к его тяжелым духовным и физическим страданиям. Один из лидеров Бунда - Еврейской социал-демократической рабочей партии впоследствии известный как «легенда еврейского рабочего движения» Владимир Медем, родившийся в семье занимавшего высокое положение военного врача, вспоминал своем детстве и юности, о возвращении к своему народу. Эти воспоминания столь искренни и непосредственны, что мы взяли на себя смелость привести обширный фрагмент из них: Хотя я был самым младшим именно мне довелось стать первым христианином в нашей семье. Когда я родился (июль 1879 г.) мои родители решили:»Мы достаточно настрадались из-за нашего еврейства. Пусть нашему самому младшему не будут знакомы эти страдания». Я был крещен в православной церкви, … хотя сами родители еще достаточно долго оставались евреями….Но фактически мой отец стал христианином раньше, чем он принял сам обряд крещения. В нашем доме соблюдались все церковные праздники… Когда мне было пять лет я впервые оказался в церкви. Это оставило сильное впечатление: священные картины, мерцающий свет свечей, окутанные тайной обряды, вибрирующий бас протодьякона, поющий хор … Когда я подрос, мои религиозные чувства …начали рассеиваться. Когда я учился во втором классе гимназии, я начал развивать у себя 5 критические взгляды. Последние годы моего пребывания в гимназии, круг моего общения незаметно становился все более еврейским… В 1897 г. я был принят в Киевский университет… Я начал заниматься политэкономией …и узнал о Бунде. Кроме того, что я изучал Маркса, я решил изучить иврит. Но мой интерес к ивриту был скорее литературный, чем еврейский… Я хотел читать Библию в оригинале…Дома во время летних каникул, мне не составило труда найти себя учителя. Митче - мальчик, что жил в нашем дворе, согласился обучать меня в обмен на уроки русского языка…. Он учил меня алфавиту и произношению..Но я подозревал, что Митче сам не слишком хорошо понимает, чему он меня учит…Я так никогда и не выучил иврит, но я получил нечто иное: я изучил алфавит –получив ключ языку идиш…Различными путям и по различным причинам я начал поворачиваться к еврейству. Здесь, я должен упомянуть мою дружбу с Исааком Теуминым, человеком значительно старше меня …он участвовал в еврейском рабочем движении…Он…происходил из традиционной еврейской семьи, знал и любил еврейскую жизнь. Это любовь передалась мне. Это было в Минске…На Йом кипур Теумин взял меня в синагогу. Я хорошо запомнил этот вечер. Я бродил по улицам…лавки были закрыты, улицы пусты и безлюдны…Необычная тишина была в городе. Ощущалось, что именно этот день отличался от всех других. Позже, Теумин и я отправились в синагогу. Я и прежде бывал в синагоге…Но впервые я оказался в старинной синагоге…я ощутил присутствие новой, до сих пор неведомой атмосферы во всей своей неповторимости и очаровании. Это все отличалось от того, что было в русской церкви. Там большая масса людей пребывала в тишине, спокойствии и печали и только священник и хор говорили и пели от имени общины, говорили и пели в красивых, гармонических и сдержанных тонах. Но здесь, я оказался посреди бурлящего, кипящего моря. Сотни и сотни молящихся были поглощены молитвой и каждый молил Бога во весь голос, со страстной настойчивостью. Сотни голосов восходили к небесам, каждый за себя, без какой-либо согласования, гармонии. И все они проистекали вместе в один потрясающий звук. Не приходится и говорить насколько все это было странно для западного уха, но производило глубокое впечатление и обладало необычной красотой страстного массового чувства. Затем мы отправились в другой, еще меньший по размерам молельный дом.… И здесь, так же я оказался в окружении сотен голосов. Но один голос – голос старого седого кантора – сам поднимался и рвался вверх над шумным ропотом масс. Это было ни пение, ни молитва, а именно плач, который вызывал обжигающие слезы исстрадавшегося сердца. И здесь не было ничего от торжественности или размеренной гармонии христианской молитвы. Это было поистине восточная страстность истрадавшейся души, голос из седой древности, которая плачет и молит Бога. И в этом проявлялась великая красота…Несомненно, еврейская рабочая среда сильно повлияла на меня….постоянная связь с евреями и еврейской жизнью иудаизировала меня…Еще свежи мои памяти воспоминания, когда я шел по еврейским улицам, нищим маленьким переулкам с их крохотными домиками. Это была пятничная ночь…субботние свечи горели в каждом доме…я до сих пор помню то неповторимое очарование этой ночи…и я почувствовал в себе романтическую связь с еврейским прошлым; ту теплоту и ту сокровенную близость, которую ощущаешь только именно своему прошлому…И когда настал тот момент, когда в полной мере и бесповоротно я осознал себя евреем? Трудно сказать. Но я знаю, когда я был арестован в начале 1901 г.жандарм дал мне заполнить вопросник, я под пунктом национальность, записал «еврей». Бурное развитие в России капитализма дало евреям новые возможности занятости. Среди финансово-промышленной элиты страны появляются имена банкиров Гинзбургов, железнодорожных магнатов Поляковых и др.Тысячи евреев поступают учиться в русские университеты, а по их окончанию расселяются по всей стране, составляя заметный процент среди лиц «свободных профессий». 6 Вместе с тем, конец этой эпохи ознаменовался усилением антиеврейских настроений в русском обществе. В условиях неравноправного существования, евреи сохраняли обособленный сохраняли обособленный характер своей общественной и культурной жизни, что, наряду с успехами отдельных еврейских кругов в экономической сфере и наплыва еврейской молодежи в средние и высшие учебные заведения, способствовало распространению всякого рода мифов о «еврейском заговоре». Зарождается русский антисемитизм, в котором миф о всемирном еврейском заговоре играет занимает важное место. Идеологом русского антисемитизма, как отмечает Д.Клиер, был И.Аксаков. Демонизация Талмуда и кагала в его публицистике играет важную роль. Антиеврейские настроения в русском обществе достигли апогея после убийства Александра II и вылились в погромы 1881-1884 гг. Эпоха реакции. 1. От интеграции к сегрегации. 2. Процесс Бейлиса. 3. Реакция еврейского населения. Если до 1880-х гг. правительство стремилось к общественной интеграции евреев, то в поздней имперской России оно перешло на позиции государственного антисемитизма. Погромы начала 1880-х гг.стали одним из переломных моментов в истории евреев России. С них начинается новый поворот к репрессиям в еврейской политике властей. Принятые «Временные правила» (1882) по сути отказывались от интеграционного направления имперской политики в еврейском вопросе. Основной идея этих «правил» базировалась на принципе сегрегации, сведению до минимума, любых контактов между еврейским и христианским населением. По этому закону и сокращалась черта оседлости, запрещалось проживание евреев в сельской местности, запрещалось торговать в воскресенье и христианские праздники. В связи с тем, что мелкая торговля в деревнях черты являлась основных источником существования, новый закон лишил средств к жизни значительное число евреев. Кровавые погромы (особенно печально знаменитым стал Кишиневский погром 1903 г. и погромы во время революции 1905-1906 гг.) и кровавый навет –«дело Бейлиса 19111913 гг.) стали отличительной особенностью российской жизни в начале 20 в. Принятые правила о «процентной норме» 1887 г. допуска евреев в гимназии и высшие учебные заведения способствовали радикализации еврейской молодежи. За всю историю царской России евреям так и не было разрешено служить на государственной службе, быть офицерами в армии (на эти должности принимали только выкрестов). Усиление социально-политического гнета вынуждает многих евреев покинуть пределы империи: идет массовая эмиграция евреев в Северную Америку и Южную Америку, Палестину, европейские страны. В еврейском обществе появляются и усиливаются секулярные тенденции. Евреи сами пытаются решить «еврейский вопрос». Обнищание и политика дискриминации ведут к сильнейшему общественно-политическому брожению в среде евреев. Большую популярность приобретает сионистское движение, в 1897 г. создается еврейская социал-демократическая партия Бунд, в 1905 г. Союз для достижения полноправия еврейского народа в России. Еврейские либеральные партии и движения 7 принимают активное участие в выборах в Думу и им удается провести своих представителей в первый российский парламент. Процесс Бейлиса – самый громкий из всех ритуальных процессов в России и мире в XX в. Вердикт о невиновности Бейлиса был принят большинством голосов присяжных. Те же присяжные ответили положительно на вопрос о том, носило ли убийство христианского юноши ритуальный характер, что создавало прецедент для организации ритуальных процессов в будущем. Во время Первой мировой войны евреи были официально обвинены русскими властями в пособничестве врагу, а в 1915 г. русская армия осуществила ряд массовых выселений евреев из прифронтовой полосы (было выселено не менее 200 тыс. евреев). Парадоксальным образом, именно переполнившие губернии «черты оседлости» выселенцы и беженцы-евреи, а так же давление международного общественного мнения , стали причиной частичной отмены «черты» в августе 1915 г. Однако евреям по-прежнему запрещалось жить в столицах и некоторых других местах. Окончательно же все наложенные царским правительством ограничения на евреев были отменены сразу после февральской революции 1917 г. Литература: Гессен Ю. История еврейского народа в России. М., Иерусалим, 1993. Гинзбург С. Мученики-дети (Из истории кантонистов –евреев) // Еврейская старина. Т.XII.1930. C. 59-79. Иванов А. Еврейское студенчество в Российской империи начало XX века. Каким оно было? М.,2007 Натанс Б. За чертой. Евреи встречаются с позднеимперской Россией. Перевод и научная ред. А.Локшина. М., 2007. Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии. 1827-1914. М, 2003. Klier J. Imperial Russia’s Jewish Question.1855-1881. Cambridge Univ.Press, 1995. Stanislawski M. Tsar Nicholas I and the Jews. The Transformation of Jewish Society in Russia. 1825-1855. Philadelphia, 1983. 8