Текст доклада «Проблема отношения философии и религии
реклама
Александр Ломоносов Текст доклада от 28.11.14 «Проблема отношения философии и религии» (Наукоучение Фихте и вероучение Лютера), сделанного на историко-философском семинаре “Дух Реформации и стратегии европейского философствования” Уважаемые коллеги, я бы хотел обратить ваше внимание вначале на сам предмет лекций Иоганна Готлиба Фихте (лекций по философии истории и философии религии) и через него выйти на Мартина Лютера, на проблему Реформации в целом. Так вот предметом его рассмотрения является совершенно независимый не от кого и не от чего, если хотите, богочеловеческий дух, который в процессе самопознания становится всё более вменяемым, разумным и эту свою разумность пытается воплотить в жизни разумных существ. Конечная цель мировой истории – царство разума на земле. Для духа самопознания, или духа истины, что Иисус Христос с учениками, что Лютер и что Фихте – это всё «споспешники истине», как об этом сказано в Св.Писании (Ин.3-е,8). С этой точки зрения религия и философия есть высшие ступени самопознания духа, но всё же ступени, поэтому отношение философии к религии есть отношение отрицания, как, впрочем, и отношение религии к миру есть тоже отрицательное отношение. Религиозное воззрение, по Фихте, не признаёт мира истинным и подлинным бытием, полагает высшее бытие, сверхчувственное; как религия разума, лежащая за пределами всякого рассудка, она сеет разумное, доброе, вечное1. В свою очередь наука устраняет всякую веру и превращает её в созерцание2. Мы вместе с Фихте являемся современниками той ступени действующего в истории духа, которую Фихте обозначил третьей эпохой. Третья эпоха есть эпоха господства опытных наук и философии эмпиризма и позитивизма, для которой характерны ключевые слова, выдвинутые в своё время Дж.Локком: свобода вероисповедания, толерантность, свобода слова и мысли, верховенство закона, договор как основа отношений между гражданами и государствами и т.д3. Однако эта эпоха стала возможной лишь благодаря христианству, а, точнее, тем религиозным преобразованиям, которые нам известны как Реформация. Реформация, несмотря на то, что она «расколола единое христианство на несколько форм»4 едина в одном: она отрицает веру в слепой авторитет (с точки зрения рассматриваемого нами предмета дух отрицает себя в форме духовенства и его иерархии, раскрепощает активность субъекта веры). Главный принцип Реформации: субъект должен стать результатом собственной Фихте И.Г. Основные черты современной жизни // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С. 586-587. 2 Фихте И.Г. Наставление к блаженной жизни, или также учение о религии // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.653 3 Фихте И.Г. Основные черты современной жизни // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.557. 4 Там же. С.554. 1 2 деятельности буквально во всех вопросах, начиная, разумеется, с веры. «Я полагает Я» – это краеугольное положение наукоучения Фихте, как мы видим, выступило задолго до своего научного способа выражения. Речь идёт о пробудившемся самосознании. Однако самосознание самосознанию рознь. Только в лютеранстве проявилось всеобщее, трансцендентальное самосознание, которое и явилось необходимой духовной предпосылкой немецкой классической философии (об этом пойдёт речь, но несколько позже). В других же формах протестантизма проявилось только конечное, индивидуальное самосознание, которое и правит ныне балом в Западном мире5. Поскольку под влиянием духа времени, т.е. позитивизма априорно-разумное содержание христианства было отброшено как непонятное для опыта, для рассудка6, постольку дальнейшее развитие религии, доведение её до религии разума, или истинной религии стало делом немецкой классической философии (Кант: «Религия в пределах разума», Фихте: «Наставление к блаженной жизни», Шеллинг: «Философия откровения», Гегель: «Философия религии»). В чём содержание истинной религии? Содержание истинной религии состоит в том, что человечество есть проявление Бога, отсюда предназначение человека: - возвращаться в свой первоисточник7. Истинная религия завершает человека изнутри, делает его совершенно согласным с собою, совершенно свободным и блаженным, понимающим смысл нравственного поведения, даёт обладание вечностью в этой жизни8. О том, что лютеранское преобразование христианства не было доведено до понятия истинной религии, и в силу каких причин это преобразование не было завершено, у Фихте в его работах было сказано немало, и, более того, может даже создаться впечатление, что у него только одно, а именно негативное «В западной истории, - пишет А. Тойнби, - протестантизм возник непосредственно перед заокеанской экспансией и созданием заморских поселений, а в XVIII веке противоборство между народами Западной Европы за главенство в заокеанском мире закончилось полной победой протестантов, говоривших на английском языке» (Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 2002.С.102. «Особым счастливым для Англии обстоятельством, по словам Н.Я. Данилевского, - должно считать, что самая радикальная, самая последовательная часть её народонаселения, в лице пуритан, заблагорассудила удалиться за океан для скорейшего осуществления своих идеалов. Это отвлечение демократических элементов надолго обезопасило Англию» См.: Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. М.,1991.С.243). К концу Семилетней войны (1756 – 1763) британских переселенцев в Северной Америке было уже около 2 млн. «Протестанты, - подчеркивал Б. Рассел, - выдвинули требование признания права личного суждения и вовсе не желали подчиняться вселенскому собору» (Рассел Б. История Западной философии. Книги 1-2. Новосибирск, 1994. С.441). 5 Особенно среди англоязычных протестантов, по наблюдениям А. Тойнби, можно теперь встретить новых «фундаменталистов», убежденных в том, что они «избранники Господни в том самом буквальном смысле, в каком это слово употребляется в Ветхом Завете» (Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 2002.С.103). Фихте И.Г. Основные черты современной жизни // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.575. 7 Там же. С.543-544. 8 Там же. С.578. 6 3 отношение к исторической форме христианства. Однако это не так. Положительное в этом отношении состоит в едином разумном содержании, поэтому «верное постижение христианского учения», есть постижение сути самой философской науки. Что же зажгло в новое время любовь к философии, если не христианство?9 В то же время он отмечает, что мировая роль реформации не закончена10. Поскольку церковь к началу 19 века и на германской земле, а не только в России, была в параличе, если воспользоваться выражением Достоевского11, то завершить реформацию дух мог только в форме философии религии. Думается, что именно поэтому П.Я.Чаадаев увидел в немецкой классической философии отнюдь не пустую форму мысли, а «дело христианства, перенесённое или продолженное на почве чистой мысли»12. Несколько слов, взятых мною из текста лекций, по поводу критики Фихте исторической формы христианства: 1. В основе как католицизма, так и протестантизма лежит павлианское представление о произвольно действующем Боге, который полагает договор, или Новый завет13. 2. Церковной форме христианства присуще «требование безусловной веры, хотя бы предмет веры был непонятен»14. 3. Непогрешимость писаной книги15. 4. Вера в Иисуса Христа как Бога, вера в загробную вечную жизнь. «Вопрос о том, – пишет Фихте, – кем был сам Иисус как личность или кем он не был, может представлять интерес только для павлианца, который делает Иисуса отменителем прежнего союза с Богом и основателем от имени Бога нового союза <…>; чистый же христианин не знает никакого союза с Богом или посредничества перед Богом, а знает лишь одно и тоже старое вечное и неизменное отношение, состоящее в том, что мы живём, дышим и существуем в Боге»16. «Особенно важно, чтобы народ возвышен был до реального, т.е. чистого христианства … единственного средства, путём которого можно сообщить народу идеи»17. Там же С.564. Там же. С.542. 11 Выражение «церковь в параличе» принадлежит русскому писателю – Ф.М.Достоевскому. «Церковь в параличе с Петра Великого», – считал он (Достоевский Ф.М. Из записной тетради 1880-1881гг. Дневник 1881. // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. – Т.27. Л., 1984. С.49). Затем писатель повторит свою мысль в такой формулировке: «Церковь как бы в параличе, и это уж давно» (Там же. С. 65). 12 Чаадаев П.Я. Соч. в двух тт. Т.I. – М., 1991. С. 502. 13 Фихте И.Г. Основные черты современной эпохи // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.476. 14 Там же. С.474. 15 Там же. С.474. 16 Там же. С.476. 17 Там же. С.477. 9 10 4 5. 6. Христианство не есть средство примирения и очищения от грехов, ибо если некто и мнит, что он откололся от Бога, что он ничто, то он как ничто, по определению не может грешить18. Вместе с тем эта историческая форма и не могла быть иной – необходимый результат, как, впрочем, необходимым результатом исторического развития религии является появление такой её ветви как магометанство19. Итак, резюмируем: фихтевская философия абсолютного самосознания обязана своим явлением не просто христианству вообще, а христианству, получившему новую форму на почве, основательно взрыхлённой германским духом Реформации. Именно здесь самосознание открыто заявило о себе как о безусловном начале, как трансцендентальном единстве всеобщего и особенного, божественного и человеческого, однако в сугубо религиозной форме. Трансцендентальным это единство следует называть постольку, поскольку оно действует в опыте человеческой истории как невидимое внешним зрением духовное руководство к действию. «На том стою, и не могу иначе и да поможет мне Бог», – в этих словах немецкого религиозного реформатора, основоположника протестантизма Мартина Лютера, высказанных им в ответ на предложение Вормского сейма отречься от «ереси», проявилась отнюдь не его персональная позиция, а безусловная непоколебимость божественной воли, действующей в нём и через него. Поэтому, на наш взгляд, проблема могла бы быть сформулирована так: «Каким образом разумное содержание христианской религии, которое получило, как известно, в Германии определённое развитие через Реформацию, становится у Фихте безусловным содержанием философского познания?». Ответ на него может быть вполне внятным. Переворот в философии, начатый Кантом и Фихте и получивший дальнейшее развитие в учениях Шеллинга и Гегеля, возможен был только в условиях господства лютеранских религиозных представлений, во-первых, о всеобщей свободе воли, которой обладает только единое и единственное духовное начало, именуемое Богом, и, во-вторых, о человеке, который через абсолютное отрицание всего неистинного способом чистой веры способен заново родиться в этой духовной субстанции20. Там же. С. 545. Там же. С.545,550. 20 Следует заметить, что предметом внимания Лютера, в отличие от традиционной католической теологии, выступает, прежде всего, сам верующий. Основной проблемой для Лютера был вопрос: «В каком отношении верующий свободен и истинен и, следовательно, спасётся, т.е. преодолеет свою тленность, а в каком – нет»? В споре с Эразмом Роттердамским он доказывает, что верующий не свободен в человеческом (гетерономном) измерении, поскольку предметы веры (законы, индульгенции, послания папы, гроб господень и пр.) конечны, стало быть, мертвы, и не в состоянии освободить от оков совесть. Свободным человек должен стать через христианское самоотвержение и второе рождение в истинной, духовной вере. Новорождённый, т.е. истинно верующий, по словам Лютера, «составляет с Богом одно» (Лютер Мартин. О свободе христианина // М. Лютер. 95 тезисов. – СПб., 2002. С.99). Далее мысль великого реформатора сводится к 18 19 5 Кант и его творческий последователь Фихте в понятии трансцендентального субъекта подошли к преодолению какого-либо различия между Богом и человеком, можно сказать, персонально совершив это новое рождение в принципиально иной сфере – сфере чистого мышления, или в философском разуме. (Вспомним, что у Канта бы докритический период, а у Фихте моментом, его нового рождения было, как раз, усвоение критической философии Канта). Отсюда и проистекает свойственное им (как и, разумеется, Шеллингу и Гегелю) настойчивое стремление взять под контроль разума, в форме, прежде всего, университетского образования, все основные морально-практические вопросы жизни человека, которыми ранее ведало церковное ведомство вместе с его теоретическими представителями – теологами. Однако то, что эта тенденция к секуляризации сохранилась и после смерти названных мыслителей, как мы теперь видим, вовсе не означает автоматическую победу разума в мире сём. Так называемая светская форма образования и воспитания, которая стала доминировать в жизни европейских и, прежде всего, протестантских народов, не усвоила ничего существенного из наследия немецкой классической философии. Так что дело христианства, о котором писал П.Я.Чаадаев, в жизни этих народов продолжилось лишь формально, почему и современное просвещение оказалось по сути совершенно лишённым света разума. Парадокс: просвещение есть, но без света; образование есть, но без образа истины…. И эту отвратительную форму образования наши правители навязывают нашему народу!? Однако, заявляя о практическом предназначении философии, которая, обратим внимание, всё-таки из нужды берёт на себя заботу ввести человека в мир истинно блаженной жизни, философ нисколько не умаляет присущую философии абсолютную свободу познания. Поэтому чтобы ни у кого не возникало иллюзий на тот счёт, что философия в очередной раз идёт в услужение церковной организации, философ в «Наставлениях к блаженной жизни» заявляет весьма недвусмысленно и категорически: «Не ждите от философа, чтобы он возвратил вас в оковы слепого авторитета»21. Если он и идёт в услужение, то только самой истине, являясь, по определению, её истинным поклонником, поклоняющимся «в духе и истине» (Ин.4:23). Поэтому, научно доказав, что христианская идея спасения только в философском мышлении обретает себе безусловную основу, Фихте поставит уже перед учёным сообществом высшую практическую цель – воспитание человеческого духа «к истинной религии»22, тому, что только Бог как абсолютно-сущее есть свободная воля, поскольку только в ней есть полное соответствие формы и содержания веры (Лютер Мартин. О рабстве воли // Эразм Роттердамский. Философские произведения. – М., 1987. С.334). Истинная же воля – одна, но в то же время она – воля всех верующих, тех, кто с Богом. Либо ты внутренне определён своей самостью, либо внешне предопределён. (См. об этом: Ломоносов Александр. Возвращение к себе. Опыт трансцендентальной философии истории. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007, С.98-150). 21 Фихте И.Г. Наставление к блаженной жизни, или также учение о религии // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.656. 22 Фихте И.Г. Речи к немецкой нации. СПб., 2009. С. 92. 6 дабы эта идея могла «выступить и овладеть миром»23. Понятно, что смысл божественной идеи отнюдь не только в том, чтобы жизнь людей стала блаженной и в этом блаженстве завершила своё земное существование. Её смысл в необходимости воплощения своей высшей формы развития, т.е. научной философии. Однако только будучи «доступной всем людям» в форме «истинной религии», «религии разума», ибо «мир бессилен постичь эту идею в её чистоте» научной формы, она обретёт себе действительную возможность мыслить самоё себя в «ясном понятии», в понятии «науки разума»24. Краткий философский анализ работ Лютера. «Свобода христианина» (1520) Лютер исходит из дуализма внешнего и внутреннего человека, Ветхого и Нового Завета. Каков человек, такова его вера и дела. Так, для внешнего человека существует содержание Ветхого Завета с его заповедями, исполнение которых делает этого человека праведным (во всяком случае, он в это верит). Для внутреннего человека существует истинное содержание Нового Завета, или Слово Божие. Вера спасает верующего в свою безусловную суть, строго говоря, вера в себя самого. Внутренний человек составляет с Богом одно. Каким образом стать внутренним? – через новое, духовное рождение25. Каждый христианин, по Лютеру, духовный, священник, т.е. он есть явление единого духовного начала. По своей сущности человек – Добрый. Однако, как он полагает, полностью духовными мы станем в Судный день. Вера во Христа-Сына Божьего и загробную жизнь26. «О рабстве воли» (1525) Во-первых, обратим внимание на то, что мировоззрение Эразма Роттердамского, в полемике с которым находится Мартин Лютер, есть гуманистическое мировоззрение, для него человек обладает свободной волей и может подняться до небес и до ангелов, как утверждал эту мысль Дж.Пико. Однако человеческая воля сама подчинена и зависит от милосердия Бога. По Фихте И.Г. О сущности учёного и её явлениях в области свободы // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.364. 24 Фихте И.Г. Основные черты современной жизни // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С. 507, 479; Фихте И.Г. Наставление к блаженной жизни, или также учение о религии // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.723; Фихте И.Г. О сущности учёного и её явлениях в области свободы // Фихте И.Г. Сочинения. – СПб., 2008. С.364. Обратим внимание, что Фихте вслед за «поздним» Кантом – автором «Религии в пределах разума» – говорит о религии разума, но уже не как о высшей цели человеческого бытия – духовной основе этического государства, а как необходимом условии торжества науки разума (наукоучения). Что же касается философского воззрения Канта на религию, то его ближайшим единомышленником был у нас Лев Толстой, бескомпромиссно отстаивающий принцип разумности учения Христа: «Кант считается у нас отвлечённым философом, а он – великий религиозный учитель» (Толстой Л.Н. Дневники 1895 – 1910 // Толстой Л.Н. Собр. соч.: в 22 т. Т.22. М., 1985. С.250). 25 Лютер Мартин. Свобода христианина // Лютер Мартин. Избранные произведения. СПб. 1997. С.15, 18, 28, 29. 26 Там же. С.24.25.26.29. 23 7 Лютеру, его оппонент желает усидеть сразу на двух стульях: на пелагианском и августинианском27. Говорить, что свободная воля существует и что у неё есть сила, которая, однако, ни на что не способна – противоречие в определении. Свободная воля – это просто имя Бога. Эти слова, по Лютеру, следует относить только к Богу. У человека только, как по Достоевского, своеволие28. Точка зрения Лютера: только Дух свободен, витает Он не там, где мы хотим, т.е. не по произволу, а там, где Он хочет. Это – практическая сторона вопроса. В теоретическом отношении: ни один человек не видит в Писании ни единой йоты, если нет в нём Духа Божьего29. Без знания, без понимания не может быть ни веры, ни спасения30. Бог имманентен истории, человечеству в целом и в то же время между Словом Божьим и человеческими установлениями существует непримиримое разногласие: «Кто не со мной, тот против Меня». Слово Божие есть причина смятения в мире: «Не мир принёс, а меч». Оно есть отрицание мира, суд. Отсюда уверенность Лютера, что царство папы разрушится, ибо на них устремилось слово Божье, которое ныне грядёт31. Что касается спасения, то не мы, а один Бог творит в нас спасение. Воля человека находится где-то посредине, между Богом и сатаной32. Строго говоря, свободная воля без божественной благодати – рабыня зла. (Ср. у Канта – наша воля на распутье: между всеобщим принципом и многочисленными особенными мотивами). Если мы не намерены отбросить слова, так считает Лютер, то правильно применять: у человека нет свободы воли по отношению к тому, что выше его (он раб!!), а она есть по отношению к тому, что ниже33. Основная причина разногласий в том, что стороны исходят из разных оснований: опыт и совесть (внутреннее)34. Спасение, по Лютеру, всё-таки непостижимо для человеческого разума35. Там же. С.189 Там же. С.213 29 Там же. С.180,186,187. 30 Там же. С.195. 31 Там же. С.201,202,203. 32 Там же. С. 212 33 Там же. С.215 34 Там же. С.217 35 Там же. С.239 27 28
