òóé 3.mp3 òóé.mp3

òóé 3.mp3
òóé.mp3
Чуваши считали большим
несчастьем и грехом умереть
незамужней или неженатым
человеком. Человек, приходя в этот
мир, должен оставить после себя
свое продолжение — детей, воспитав
их и научив всему, что умел сам,
чему научили его родители — цепь
жизни не должна была прерываться.
Жизненной целью каждого человека
было создание семьи и воспитание
детей.
По традициям многих народов нельзя было выбирать
себе жену или мужа из родственников. У чувашей этот
запрет распространялся до седьмого поколения.
Например, нельзя было жениться семиюродным братьям и
сестрам, а восьмиюродным уже можно. Этот запрет связан
с тем, что при близкородственных браках дети очень часто
рождаются больными. Поэтому чувашские парни искали
себе невест в соседних и дальних деревнях, ведь часто
бывало так, что жители одной деревни происходили от
одного родственника.
Иногда невеста по возрасту была
старше мужа на несколько лет, например, жениху могло
быть 18—20 лет, а невесте под 30. Родители жениха
старались быстрее принять в дом новую работницу,
особенно если в семье было мало женщин. А родители
невесты не спешили отдавать замуж умелую девушку, ведь
она еще могла поработать дома.
Иногда родители сами подбирали своим детям
женихов и невест. Но без их согласия свадьбы устраивали
редко.
Чуваши считали, что чем старше была невеста, тем
она ценнее, тем больше она умела и тем богаче было
приданое, которое начинали готовить с детского возраста.
Для знакомства с семьей невесты и
предварительного сговора, сватания
(килěшни), родители юноши посылали
сватов (евчě). Эти евчě были
родственниками или близкими
знакомыми. Они с гостинцами и
кнутом приходили в дом невесты и
вели себя не так, как обычно,
например, проходили и садились на
середину избы, заводили разговор о
покупке: «У вас, говорят, на продажу
ярочка есть?» Родители девушки уже
понимают, зачем пришли странные
гости, и поддерживают разговор: «А
мы вроде ничего не продаем». Тогда
гости просят расспросить об этом их
дочь. В конце разговора, после
угощения, если обо всем удалось
договориться, евчě оставляли в доме
кнут.
Через несколько дней в дом невесты приезжали родители и
родственники жениха для окончательного сватания невесты (хěр
çураçни). Привозили гостинцы: пиво, сыр, разные печения. Со
стороны невесты также собирались родственники, обычно
старшие в семье. Перед угощением приоткрывали дверь и
молились с кусочками хлеба и сыра в руках. Затем начинался пир,
песни, веселье, В этот же день невеста дарила будущим
родственникам подарки: полотенца, сурпаны, рубахи и угощала их
пивом, в ответ они клали в опустошенный ковш несколько монет.
Во время одного из этих посещений сваты договаривались о дне
свадьбы и размере калыма (хулăм) и приданом.
Если отец ничего не имеет против парня, сразу
поворачивает разговор к тому, сколько же просят за девушку,
потому, что "девушку покупают" и "продают" (хĕр илеççĕ - хĕр
параççĕ). Выкуп за невесту - это хулăн, который состоит из
денег, средств на свадьбу, из шкур и тканей для гардероба
невесты. А именно: 100-150 рублей, пуд (16,38 кг) меду, один
фунт (409,512 г) добротного чая, 10 фунтов сахара, ведро
водки, 10 овчин на шубу для невесты, 400 штук мелких
серебряных монет (нухрат) для украшения головного убора
невесты и сукно для верхней одежды (халатлăх). В день
свадьбы родные жениха помимо сделки берут еще и тричетыре ведра пива и прочие гостинцы (кучченеç).
Однако и отец девушки тоже не отдает свою дочь с
пустыми руками. Несмотря на то, что в сделке оговорено
только то, сколько рубашек должно быть у девушки, ее отец
кроме одежды дает и по одному из каждого вида животного.
Поэтому то, что в качестве выкупа получают от жениха,
животными и одеждой возвращают. Животных обычно дают
поздней осенью .
Таким образом, приданое девушки составляют: один
жеребенок (тиха), одна дойная корова (сăвакан ĕне), четыре
овцы (сурăх), один гусь (хур), одна курица с цыплятами (чĕпĕлĕ
чăхă), одна перина (тỹшек), четыре-пять подушек (минтер), три
шубы (кĕрĕк), один тулуп (тăлăп), один легкий чапан (чаппан),
два сукмана (сăхман), десять-двенадцать рубашек (кĕпе),
столько же штанов (йĕм) для родителей жениха, куча
свадебных подарочных платков (парне туттăри), которые
невеста раздает гостям и, наконец, три сундука (арча).
Свадьба была большим праздником для обеих деревень. В
каждой местности были свои отличия в проведении свадебных
торжеств. Но везде чувашская свадьба начиналась почти
одновременно и в доме жениха, и в доме невесты, затем
свадьбы соединялись в доме невесты — жених приезжал и
забирал ее к себе, и свадьба завершалась в доме жениха. В
целом свадебные торжества занимали несколько дней.
Как всегда перед особыми торжествами устраивали баню,
одевали лучшую нарядную одежду, праздничные головные
уборы и украшения. Среди родственников или хороших
знакомых выбирали специальных людей, которые
организовывали свадебное торжество, выполняли особые
поручения. И со стороны жениха, и со стороны невесты
выбирался руководитель свадьбы — туй пуçě. Жениха
сопровождали его друзья, родственники — молодые парни (кěрÿ
çÿмěсем, туй ачисем, нукерсем). Среди них выбирали мăн кěрÿ,
кěçěн кěрÿ уртмахçă, который носил с собой через плечо
большую кожаную сумку для гостинцев.
Невесту сопровождали ее подруги — хěр çумěсем и
неженатые парни-родственники (пуса каччисем).
Подругами невеста наряжалась в свадебное
одеяние: богато вышитое платье, тухъю, серебряные
украшения, перстни, браслеты, кожаные ботиночки,
нарядный сăхман, сверху, закрывая лицо,
накидывали покрывало — пěркенчек.
Невеста прощалась со всеми родными и своей
родиной — исполняла печальную песню-плач — хěр
йěрри, хÿх. Обычно во время исполнения этой песни даже
мужчины с трудом удерживались от слез. Слова этой
песни-плача каждая девушка слагала по-своему.
Черные-пречерные грачи
Облепили крыши всех строений.
Семижды чужой люд, черный люд
Облепил весь отцовский дом.
Рано встала поневоле,
Умыла лицо без мыла.
Не по воле я иду,
Против воли выдали.
Вдоль лугов косила сено,
Встретила я яблони,
На яблонях нет листочков,
Моя молодая голова несчастна.
На вершине малого оврага
Ягод много, земли мало.
На вершине большого оврага,
Ягод мало, земли много.
В доме отца и матери
Блага-то много, да дней мало.
В доме семижды чужанина
Блага-то мало, да дней много.
Наряженную невесту
подружки приводят в дом и
сажают в тĕпеле, напротив
печки, на предназначенное
для женщин место. Под нее
кладут подушку. Хозяин
щедро угощает, кормит-поит
своих гостей, которые потом
в конце пира кланяются (пуç
çапаççĕ) ему и его жене.
И невеста совершает такой
поклон, за что отец дает ей
пару рублей в подарок и
говорит:
Да не велик уж (подарок),
Пусть Бог подарит поболее.
Гуляйте пристойно,
Встречным уступайте дорогу,
Ко злу - задом, к добру - лицом.
Когда гуляет свадьба, ведите
себя достойно.
В это время в доме жениха также готовили богатое угощение
и совершали моление. Жениха наряжали в богато вышитую белую
рубаху, нарядный сăхман (шупăр), высокую шапку, на передней
части которой посередине пришивали серебряную монету. На ноги
одевали сапоги, на руки — кожаные перчатки, к мизинцу
прикреплялся вышитый платочек. На шею вешали серебряное
ожерелье, а к спине — сложенный по диагонали свадебный
платок. К поясу также подвешивали вышитые платки или концы
сурпанов. В руках он держал плетеную нагайку.
Также своеобразно были одеты друзья жениха: в нарядные
рубахи и одолженные у девушек фартуки, серебряные ожерелья,
бусы, а также сабли и луки со стрелами.
Жених и его свита просили у родителей
благословления ехать за невестой. Обычно
отправлялись вечером. Вместе с женихом ехал
шумный, веселый, музыкальный и нарядный
свадебный поезд — нескольких десятков подвод и
множество всадников, всего несколько сот человек.
Около ворот деревни или на перекрестке дорог
совершали моления, оставляли кусочки пищи и
монеты.
Перед воротами дома невесты могли петь песню-диалог.
Открывающему ворота мальчику давали монету. Во дворе
три раза объезжали вокруг дома или вокруг специально
устроенного места (шилěк). Вперед выступал мăн кěрÿ и
произносил длинную своеобразную песню-речь «Мăн кěрÿ
такмакě (Саламалик)».
Эй, возлюбленные всей
душой сватья!
Древние обряды не забываем,
Новых обрядов не
выдумываем.
Ваш сват Иçливан
Привел шестьдесят повозок
свадебного поезда,
Пожалуете ли нас, или нет,
Добрые сватья?
- Жалуем, добро пожаловать!
Эй, саламалик (мир с вами),
благодарствуем за почести!
Пьете ли, едите ли,
Играете ли, смеетесь ли,
Ждете ли нас или не ждете,
Добрые сватья?
Зареклись семь дней тому назад,
Выехали три дня тому назад:
Кони попались худые,
Дороги попались трудные,
Не сумели приехать в урочный час,
Не ставьте нам в вину, сватья!
- Не виним! Низкий вам поклон
Да будет перед вами наша
благодарность!
Благодарствуем!
У этого свата изба сосновая.
Снаружи поглядеть - о восьми
углах,
Изнутри посмотреть - о четырех
углах.
Из этих четырех углов один угол
Не уступите ли нам, сватья, для
игр и веселья?
- Наша вам воля!
После такого приветствия гостей приглашали в
дом (или в шилěк). Совершали моление, пили пиво и
медовые напитки. Во дворе вовсю звучала музыка,
люди пели, плясали. Гостей угощали пивом, шÿрпе,
печениями, сыром, шăрттаном и т.д. Самые
уважаемые старцы обычно сидели в доме за
отдельным столом.
Потом жениха и дружков жениха сажают справа от
двери. По этому случаю сюда тоже ставят стол и кладут
на него еду. Однако, до того как сесть за стол, трижды
поворачивают стол вокруг своей оси по солнцу (хĕвеле
май), с востока на запад. Под жениха кладут подушку.
Парней угощают. Сначала за жениха выпивают ковш
пива, потом по очереди за других.
Старики сидят отдельно на почетном месте избы и
отдельно едят и пьют. Играет скрипка, и поют, пляшут до
самого утра.
Невеста и ее подружки все еще не показываются. Они эту ночь
провожают в "доме игрищ" и тоже по-своему гуляют, пляшут под скрипку и поют
свадебные песни. Под утро подружки невесты идут в дом, где играют свадьбу, и
поддразнивают жениха, распевая для него песни-дразнилки, пляшут, хлопают в
ладоши посреди избы. Молодежь перемешивается с ними, вместе пляшут, а
парень, поймавший девушку, целует ее.
Путĕр-путĕр перепелка
на конце ржаной полосы.
Ржаные колосья так длинны,
Потому не могут поднять голову.
Ах, зятечек, наш Иван,
Ресницы глаз так длинны,
Потому не может открыть глаза.
Открой-ка калитку в огород,
Дай поглядим на вилок капусты.
Сними-ка, зятек, свою шапку,
Дай разглядим твою лысую
голову.
Когда подружки приводят невесту в дом, жених встречает ее
в сенях, тут-то они и обмениваются кольцами, потом жених берет
девушку за правую руку и приводит ее. Перед отцом девушки оба
они "кланяются". А сват [отец невесты], держа в руке ковш пива,
благославляет их:
Благословляю, дети мои!
Невесту сажают на место женщин (тĕпел), а на стул или
скамейку, куда она садится, кладут подушку. Вокруг нее подружки
исполняют несколько песен.
Подружки недолго остаются с невестой, они выходят из избы
в клеть и начинают упаковывать платья невесты, а сундуки
ставят на повозку жениха. Родные жениха тоже начинают
запрягать лошадей, так как отправляются домой, свадьба
окончена, и невесту повезут домой в деревню жениха. Когда
повозки готовы, жених благодарит отца девушки за
гостеприимство:
Спасибо за питье, за
еду,
И сами побудьте также
у нас в гостях,
Будьте здоровы, будьте
состоятельны,
Будьте гостями в
отцовом дому.
При прощании девушка "кланяется" своим родителям, а
отец в подарок дает ей пятьдесят или сто рублей и
благословляет ее.
Невесту выводили во двор и сажали верхом на лошадь,
которую вел хăйматлăх за повод, сделанный из полотенца. За
ней следовал весь свадебный поезд жениха и повозки с
приданым невесты.
Почти вся деревня провожала невесту за околицу. При
выезде за околицу жених три раза ударял невесту. Этим он как
бы прогонял злых духов, которые могли перейти в их деревню.
Все эти события проходили при обязательном звучании
музыкальных инструментов.
У ворот дома жениха около молодых разбивали сырое яйцо. Во дворе
жених спешивался и приводил из конюшни лошадь. Узду этой лошади он
передавал невесте, или она спускалась со своего коня, опираясь на эту
лошадь. Под ноги невесты постилали белый войлок. Затем жених на руках
вносил невесту в дом. В любом случае на земле не оставалось следов от
пока чужого для этого рода человека — невесты. В доме проводили обряд
инке салми. Жених и невеста вставали у печки, их накрывали войлоком. На
маленькие вилы накалывали несколько штук салмы. Парень или девушка
танцевали под музыку с этими вилами в руках. Во время танца он несколько
раз подходил к невесте и, припевая, подносил ей салму. На войлок
плескали бульон от салмы. Этот обряд символизировал «общую еду»
молодых. По представлениям многих народов, совместная еда как бы
делала жениха и невесту родственниками.
После этого войлок и покрывало невесты снимали. Она одаривала
свою новую родню подарками — рубахами, полотенцами, сурпанами.
.
Под музыку и песни молодых закрывали в
клети(кĕлет), желали им иметь много детей.
Среди чувашей крайне редки были случаи,
когда молодежь вступала в половые отношения
до свадьбы. Это считалось большим грехом
Последним свадебным обрядом был обряд хождения невесты за
водой — шыв çулě, который также мог проводиться по-разному. В это
время невеста уже называлась çěнě çын (новый человек) и требовалось,
чтобы дух воды не наслал на нее порчу. К роднику шли: невеста,
молодежь, родственницы. В воду могли бросать монетки, произносить
необходимые слова. Невеста (или родственница мужа) три раза набирала
воду и три раза ведро опрокидывали. В четвертый раз невеста приносила
воду в дом. На этой воде она варила суп с клецками (çěнě çын салми) или
другое блюдо. Приготовление еды невесткой и угощение новых
родственников означало ее вхождение в род мужа.
После этих обрядов день-два еще угощались и веселились, пели
прощальные песни, благодарили хозяев и расходились по домам.
После свадьбы породнившиеся семьи
несколько раз ездили друг к другу в гости.
Одно из посещений, обычно поздней
осенью, когда молодые и родственники
мужа ездили в гости к родителям жены,
называлось тавăрна (возвращение).
Во время этого посещения молодой
семье отдавали оставшуюся часть
приданого — домашнюю скотину: корову,
овец, пчел и т.п. На этом веселье (или
через 40 дней) молодожены впервые после
свадьбы могли петь и плясать.
Когда случится проезжать мимо той
деревни, в которой свадьба, то слышно
верст за пять или за шесть, в особенности
по утренней заре, подумаешь, что идет
какая-нибудь рать неприятельская.