слепой дождь
реклама
Ольга Траутвейн Слепой дождь Рассказы ЭСТЕТ ХУДОНОСОВ» ......................................................................................................................................................... 1 «Знак имени или превратности судьбы» ........................................................................................................................... 1 «Как вы лодку назовете…» ................................................................................................................................................. 2 КОЛЬКА-ТЕРМИНАТОР ....................................................................................................................................................... 5 Летний сон ................................................................................................................................................................................ 7 Порядочная женщина ............................................................................................................................................................ 11 Последнее солнце .................................................................................................................................................................. 16 СЛЕПОЙ ДОЖДЬ .................................................................................................................................................................. 18 Хот-дог.................................................................................................................................................................................... 20 Электричка ............................................................................................................................................................................. 23 Я вижу светлое будущее! ...................................................................................................................................................... 26 ЯМА ........................................................................................................................................................................................ 29 ЭСТЕТ ХУДОНОСОВ» «Знак имени или превратности судьбы» Запись в дневнике. 17 октября. Лучше бы я умер в родах. Так думал юный Аминодав Худоносов всякий раз, когда в классе называли его имя. Имя, данное ему при рождении не только, отравило его настоящее, но и напрочь исключало просветление в будущем. Быстро летели школьные годы чудесные, пополняя темные казематы его романа новыми персонажами. К концу выпускного класса выражение «Вес мир - тюрьма» как нельзя лучше подходило к средней школе номер шестнадцать, ученики и учителя которой даже не подозревали, в каком страшном мире они обречены были пребывать все то время пока тихий и незаметный Аминодав проходил курс обязательного среднего образования. Все они были четвертованы, колесованы, распяты, разрезаны и засолены в надежных дубовых бочках, закопаны живьем, ослеплены, оскоплены, лишены языка и всякого человеческого облика. Но неожиданно в девятом классе преследования и смешки по поводу его фамилии прекратились. В девятом классе к ним пришел новенький - Семен Потебенько. Семен имел рост под два метра, привычку к месту и не месту говорить-«Шо?» и полное отсутствие чувства юмора. Поэтому он тупо молотил школьных юмористов, невзирая на должности их пап и мам. Два по поведению в четверти так же мало волновало Семена, как и то, есть ли жизнь на Марсе. Попытка мирных переговоров с его родителями ни к чему хорошему не привели. Не смотря на многочисленные записки с приглашением, в школу они не приходили, резонно полагая, что одного члена их семьи школе вполне достаточно. И тогда отчаявшись классная и родительский совет школы в полном составе решили сами пойти к ним домой. Училка потом взяла больничный на неделю, а профсоюз дал ей бесплатную путевку в санаторий нервных болезней. Что произошло тогда на квартире Потебенек, шепотом и при закрытых дверях обсуждали на своих кухнях родители школы номер шестнадцать, а их детки прижимались своими локационными устройствами к стенам и розеткам, силясь сквозь шум воды уловить слова. Как ни старались родители информация, конечно же просочилась, но в силу плохой слышимости была столь причудлива, что больше походила не на визит классной к родителям ученика, а на бой богатыря с драконом. Вот только установить, кто из них был дракон, а кто богатырь не получалось. Точно было установлено лишь то, что воскресным утром 24 ноября дверь своей квартиры открыл старший Потебенько, он же и первым встретил делегацию. Старший Потебенько оказался очень большим дядькой синего цвета, так как тело его было покрыто наколками в виде живописных картин, состоящих из стрел, барышень, драконов и философских истин. Одет старший Потебенько был по-домашнему, т.е. в семейные трусы, а потому его нательная галерея была щедро представлена на бесплатное обозрение всем желающим. Делегация, состоящая на 99% из дам, дар речи потеряла и с любопытством шарила глазами по телу Потебеньки-старшего. Никто не нарушал молчание, а оно затянулось и ситуация становилась прямо таки неприличной. Довольный произведенным впечатлением Старший Потебенько гадко осклабился. Именно эта мерзкая улыбка гнилыми зубами вывела из состояния ступора один единственный мужской процент делегации. Семенов Иван Данилович, полковник в отставке, двадцать лет проработавший начальником городского СИЗО первым решился открыть рот. Он прокашлялся в кулак, привычно одернул на себе воображаемый китель и спросил сочным баритоном: Вы – гражданин Потебенько?». Но то ли он разволновался от непривычной для себя роли ходока, то ли зачитался витиеватыми изречениями на бугристой груди Потебеньки, но в результате вопрос прозвучал следующим образом: Вы – гражданин Подъебенько?» Дальше события развивались стремительно, как в лучших западных боевиках, но воспроизведены с большими разночтениями. Кто рассказывал, что была перестрелка, кто говорил, что Потебенько-старший одним движением спустил с площадки четвертого этажа весь состав делегации. Но в одном сходились все. Потебенько-старший перестал улыбаться и спросил: Шо?» ЭСТЕТ ХУДОНОСОВ» «Как вы лодку назовете…» Тот, кто считает, что фамилия и имя, полученные от рождения ничего не значат в судьбе человека, либо безнадёжно глуп, либо является личностью ограниченной и 2 ничем дальше своего носа не интересующейся. Да и какие выводы могут сделать баловни судьбы, носящие такие фамилии как Петров, Иванов, Перепёлкин, наконец?.. Живёт себе Перепелкин, не догадываясь, не предполагая, как справедливо поступила с ним судьба. Аминодав жил непросто, вернее не просто жил, а нес крест. Его Голгофа началась с самого рождения, когда по необъяснимым причинам в родительских головах возникла идея дать сыну имя ветхозаветного царя Аминодава. У него не могло быть, и не было безоблачного детства. Сочетание экзотического имени с фамилий Худоносов чуть ли не с пеленок сделало его философом. Конечно, если бы он был, например, Аминодав Фреймандиганский, тогда другое дело! Но, чтобы вот так - Аминодав Худоносов - выстрелить подобным дуплетом в только что родившееся и ни в чем не повинное созданье было бесчеловечно! Так думал Аминодав, когда научился думать, а думать он научился очень рано - жизнь заставила. На производных его имени и фамилии не один остряк гранил своё остроумие и затачивал жало юмориста... Именно они сформировали и с раннего детства закалили характер Худоносова. Не сразу осознал он своё предназначенье. Разве же он мог тогда понимать, что всё в жизни провиденциально!.. В школе злые дети не давали ему прохода. Именно тогда в нём проклюнулся будущий писатель, инженер душ человеческих, и он начал вести дневник. Запись из дневника. Раннее. ( Большими буквами. Без даты.) Ненавижу! Всех бы убил!!! Первым - Витьку Петрова! Сегодня на переменке кто-то нарисовал на доске урода со спущенными штанами, а внизу подписал - Худозадов. Все ржали как кони. Учительница русского языка и литературы по этому поводу сказала: - В этом определенно что-то есть... Неизвестный автор может гордиться." А Петров от удовольствия чуть не лопается. Как же, неизвестный автор! - Подожди Петров! Этого я тебе не забуду… Дальше на шести листах корявым неразборчивым очерком Худоносов описывал жуткие пытки, которым он подвергал Петрова в своих мечтательных фантазиях. Средневековая инквизиция могла бы склониться в почтении пере жуткими мистериями ушастого семиклассника. 6 марта. Сегодня пацаны тянули жребий кому из девчонок делать подарки на 8 марта. Худоносову досталась Нинка Пирогова, здоровенная деваха, которую в классе все называли Ватрушкой. За что бывали нещадно ею биты. Худоносов втайне завидовал её габаритам и отваге - его природа и родители ничем подобным не наградили. Кроме дневника Худоносов писал большой роман из жизни героев, прототипом главного героя, конечно, был он, Худоносов, только в романе он носил имя богатырь Астур. А 3 бесстрашная амазонка Наяда, подруга и возлюбленная могучего Астура невооружённым взглядом напоминала Пирогову. На сэкономленные от завтраков деньги Худоносов купил Нинке колечко с огромным красным камнем и открытку, в которой весьма своеобразно выразил поздравление с женским праздником. "Моя Наяда, посмотри на меня! Заснуть я не могу от взгляда синих глаз твоих! Дарю кольцо, чтоб верность сохранила, Чтобы всегда меня любила! Твой Жених. Далее следовала витиеватая подпись, которую пытались разобрать всем классом. Но об этом позже. На большой перемене мальчишки взашей вытолкали девчонок в коридор и, закрыв дверь на учительский стул, стали раскладывать подарки по партам своих избранниц. Каждый был занят своим, и никто не обратил внимания на то, кто положил подарок в парту Нинки Пироговой. Нетерпеливые адресатки бились в дверь:»Мы Мареванне все расскажем, дураки. Откройте дверь! » Но сами знали, что в классе происходят таинственные вещи и в предвкушении этого таинства ломились в дверь так, что стул не выдержал и выпал из двери. Растолкав остальных своими мощными руками, одним кенгуриным прыжком Нинка очутилась у предпоследней парты. То, что она в ней обнаружила повергло ее в странное состояние. Она то перечитывала открытку, то смотрела на кольцо. Остальные девочки тоже достали причитающиеся им подарки.»Подумаешь»- лицемерно пытались скрыть свою радость, которая нет-нет да пробивалась наружу улыбками, довольными вздохами, горделивыми взглядами. Но остолбеневшая Пирогова совершенно не вписывалась в общий настрой и потому привлекла внимание класса. Наташка Канева, маленькая и ловкая, как мартышка вырвала открытку из толстых Нинкиных пальцев. В камере пыток Худоносова одним кандидатом стало больше. Он даже задохнулся от сладкого ужаса, когда представил как жестоко он будет наказывать Наташку, а она своим противным, визгливым голосом будет просить пощады… Неужели голос может быть таким противным? Путаясь и перевирая слова Наташка дочитала послание и споткнулась на замысловатой подписи. Вот тут-то открытка и пошла по рукам, возбуждая новые волны насмешек. Пирогова замуж собралась… У нее кольцо… Кто жених, Ватрушка? Когда свадьба, Наяда? Словно мать-медведица, защищая свое дитя, встала во весь свой могучий рост Пирогова и выхватила открытку, наградив рыжего очкарика, Игорька, такой оплеухой, что голова у того закачалась, как одуванчик на своей тонкой ножке. Нинка положила открытку в портфель, а кольцо демонстративно надела на мизинец левой руки, что кольца и руки бывают разные, Худоносов тогда не знал. Но именно с тех пор образ большой героической женщины прочно обосновался в творческой мастерской Аминоава Худоносова. 4 КОЛЬКА-ТЕРМИНАТОР Герой нашей истории был рыбой, обыкновенной гуппешкой, невзрачной и мелкой, каких в каждом аквариуме пруд пруди. Жил себе наш безымянный герой как все и скорей всего как все безвестно бы канул вечность, однако судьба распорядилась иначе. В его аквариуме таких же, как он, мелких и безымянны, было много. Имя свое он получил гораздо позже, а пока что был просто гуппия. Аквариум стоял в коммерческой структуре, и жилось рыбам вольготно. Для их обслуживания приглашали специального человека из аквариумной фирмы, а кормлением занималась сама секретарша босса. Когда она в своей коротенькой юбочке подходила к аквариуму, рыбы, словно в рот воды набирали. По иронии судьбы в этом аквариуме жили одни самцы. Так получилось. И было их много, гораздо больше положенного на рыбьи квадратные сантиметры. Жили в тесноте, можно сказать, как селедки в бочке. Но никого это не волновало, каждый занимался своим частным делом. Время было такое – больших дел! Даже рыбы понимали, что большие дела в фирме идут хорошо. Один раз в аквариум плеснули коньяку, говорят, французского. Самые нервные на халяву за жабры и залили. А наш герой решил переждать, да посмотреть чем дело кончится. Пробовать на себе всякую дрянь он был не намерен. А те, что попробовали на следующее утро всплыли кверху брюхом, даже не успев опохмелиться. Не пей на халяву, - вывел для себя первый закон выживания наш герой. Выводить законы и следовать им неукоснительно с тех пор вошло у него в привычку. Плескать коньяк в аквариум перестали, однако наш мудрец на всякий случай решил лечь на дно. «Рыба ищет, где глубже» - гласил закон выживания номер два. Вскоре на фирму «наехали» какие-то плохие люди и устроили передел собственности. Пошумели, постреляли немного … Напоследок по аквариуму пальнули. Наш-то на дне в это время был, под корягой, потому пуля выше прошла. А товарищи все полегли. Их из аквариума вместе с водой выбросило на ковер, где уже лежала хорошенькая секретарша. Негодяи! Убийцы! К ответу!,- набатом ревела гражданская совесть нашего героя, но тихий голос откуда - то со дна шепнул ему слова из старой песенки: Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Так в трагических реалиях бытия оформился третий закон выживания. Прошло немного времени, и жизненные обстоятельства нашего героя резко изменились. Теперь он вольготно плавал в административных водах - Мудрое решение, такими кадрами разбрасываться нельзя, так своим рыбьим умом рассудил гуппий. А на самом деле его почти выбросили вместе с остатками аквариума, но кто-то увидел шевеление на дне… Свое чудесное избавление наш герой воспринял как подарок судьбы. Еще он понял, что законотворчество – и есть его стезя, его высокое предназначение. Он заметно раздобрел, его чешуя заблестела – чисто золотая рыбка. И четвертый закон не заставил себя ждать. 5 - Главное – попасть в колею! Много воды утекло с тех пор. Нашему герою было хорошо - сытно и безопасно, он даже начал скучать. Но недолго. Вскоре все пошло наперекосяк. По каким-то необъяснимым причинам администрация подарила аквариум со всем содержимым на юбилей местной радиостанции. Это был уже третий по счету аквариум, поэтому, сотрудники радиостанции не без основания полагали, что лучше бы им подарили холодильник или микроволновую печь. Для героя наступили тяжелые времена. Ох, уж это время перемен… Как там говорят про них? «Не дай вам Бог жить во времена больших перемен»? Редакции задерживали зарплату, соответственно выдачу рыбьего корма осуществляли нерегулярно, а убирать и менять воду – об этой роскоши пришлось вообще забыть, да тут еще улитку подсадили. Кто-то из «тинейджеров» так пренебрежительно наш герой называл работников радиостанции, решил, что улитка справится с грязью, накопившейся в аквариуме. Но не тут-то было. Улитка оказалась дамой пожилой, меланхоличной и, вообще, не склонной к труду. А жизнь в редакции кипела. Было шумно и суетно, накурено и неуютно, но вездесущий радиоэфир днем и ночью будоражил собой окружающее пространство. Как-то в одно из ночных дежурств к аквариуму подошел ди-джей по кличке «Найк»,и прильнув нетрезвым лицом к стеклу выдохнул:»Хреново тебе, друг мой Колька?». И наш герой понял, что зовут его – Колька и его положение именно такое, как сказал Найк, в смысле, что совсем нехорошее. Другой на его месте опустил бы плавники, но только не он! Что ж, теперь он знал свое имя. Имя было острое, колючее и обязывало к поступкам, и Колька начал их совершать. Так пятый закон выживания «Имя обязывает» обрел свое практическое воплощение. Когда в его аквариум подселили стайку свежих гуппешек, Колька не долго думая устроил им Варфоломеевскую ночь. Наутро изумленному взору «тинейджеров» предстало поле боя – перевернутые вверх брюшками рыбки, насмерть перепуганная улитка-дармоедка и гордый победитель Колька. С тех пор к его имени добавился титул «терминатор». Кормить Колькутерминатора стали регулярно, аквариум привели в должный вид, а всем, кто заходил в редакцию, обязательно демонстрировали выдающуюся рыбину и подробно рассказывали о его боевых заслугах. Он стал местной знаменитостью и в необремененной развлечениями редакции заработал тотализатор. Все было просто, в Колькин аквариум подсаживали разных рыбешек и ждали, кто кого. «Не дождетесь!» - таков был шестой закон выживания. Колька боролся и продолжал формулировать. «Пора издаваться» решил он, расправившись с очередной рыбой. Бабушка-улитка согласно закивала ему в ответ. В последнее время она Кольку сильно зауважала, даже начала делать вид, что чистит аквариум. «Жизнь удалась», думал Колька, но не тут-то было. Судьба приготовила новый поворот. В редакции появилась рыба-Галя. Никто не знал, откуда она взялась, не сама же приплыла? Значит, втихаря кто-то подкинул… Поговаривали, что из-за своего неуживчивого характера барышня сменила немало адресов. Две недели ничего не происходило, Галя вела себя тихо и скромно, а потом пустила кровь самой большой и дорогущей рыбине, любимой рыбе директора радиостанции! 6 Тем самым она сама решила свою участь - на следующий же день ее пересадили к Кольке и стали ждать. Вот уж Колька ей чешую повыдергает!, а Колька почему-то медлил. Что-то необычное происходило с ним. Он перестал есть и только издали наблюдал за Галей. Он любовался яркими переливами Галиных плавников. Она заворожила его и Колька был счастливив и , наверное, впервые в своей жизни ничего не формулировал. А ночью Колька выбросился из аквариума, и Галя осталась одна, с бабушкойулиткой. Судя по окраске ее плавников, она оказалась мальчиком. Колька, Колька… Наверное, последней его мыслью было осознание невозможности счастья, и пережить эту свою мудрость он не смог. Летний сон И хотя именно сейчас жить не хотелось, но чтобы вот так запросто лишить неблагодарный мир своего гения? Такой мысли он допустить не мог. Хрен вам! – смачно подвел черту Петров. Он сделал попытку встать, но ноги не слушались. Совместить их оказалось выше его сил, обе ноги все время норовили попасть в одну штанину. В сердцах он отбросил видавшее виды трико и остался, как был, в семейных трусах. Петров почесал грудь, плавно прошелся по животу, сочно поскреб под мышками, затем, постанывая от удовольствия, начал тереться спиной о дверной косяк. Могучий поэт не только шлифовал свои плечи и спину, но издавал при этом горловые звуки, которым могли позавидовать все павианы вместе взятые. Пенсионерка из соседней квартиры про павианов не знала ничего, но к странным звукам, доносящимся из-за стены, прислушивалась очень внимательно, и ее морщинистое лицо распрямлялось в тихой улыбке от дорогих сердцу воспоминаний. Много бы дали собратья по перу за созерцание этой пасторали… А за окном солнце, птицы орут, и чей-то скрипучий голос битый час гнусавит одно и то же. Выходи, Педрила, выходи… Голос был так мерзок, что хотелось затолкнуть его обратно в глотку и потом выдернуть через задницу! Удовольствие от представленной манипуляции раздвинуло чувственные губы поэта в мстительной улыбке, но организм на полпути передумал, и вместо этого он мощно зевнул, обнажив белые дуги зубов, лязгнув ими и чуть не прикусив свой великий и могучий. Хер тебе, выйду! Хер… – ругнулся он, рванул на себя дверцу холодильника и остолбенел перед его девственной пустотой… … тебе - привычно закончил фразу прикушенный язык. Тщательный досмотр холодильника все же увенчался остатками сметаны, растертыми по брюху трехлитровой банки. В расстроенных чувствах Петров попытался залезть в нее рукой, но могучая пясть, не желая служить прихотям поэта, в горло банки не пропихивалась. 7 Что это я? Можно же ложкой… Из головы вылетело…Да, права Лидка, пьянство до добра не доводит. Очередная попойка неизменно приводила его в состояние углубленного самоанализа, а проще самоистязания. Он ловил себя на мысли, что после каждого возлияния притуплялась память, как будто кто-то невидимый вытирал из нее простые и знакомые понятия. Казалось, что лик Божий, запечатленный на нем от рождения, тускнел, становился тонким и прозрачным. Красиво сказал-отметил про себя Петров. А вот не нажрись я вчера, и в голову бы такое не пришло. Сметана быстро закончилась, а разбуженный самоанализ продолжал свое разрушительное дело. Все проходит, все когда-то кончается грустно подытожил Петров, зачем-то ставя в холодильник абсолютно пустую банку. Ему неожиданно вспомнилось, как привез из деревни такую же банку сметаны, густой, настоящей, одним словом, деревенской. - Это было в прошлом, нет, в позапрошлом году. Или нет?.. Дай Бог память… Его тогда на второй срок переизбрали… А, нет, это ему привезли из… Это ему Василий Поливалов привозил. Да, грибы белые и сметану. Грибы он для Москвы оставил, столичные писатели на эти домашние соленья падки как младенцы на сиську… Вот, вспомнил однако! Короче, он принес сметану домой, есть хотелось зверски и он, недолго думая, запустил ложку в самое жерло банки. Сметана жирная, деревней пахнет, коровкой. Не поглощение пищи, а акт чистой любви испытывал при этом поэт Петров. Что же ты, свинья, прямо из банки жрешь? Вон брюхо, какое наработал - поэт хренов!завопила разлюбезная его супруга Ох, как же он осерчал тогда! Не за хренова поэта, а на полное бесчувствие к его маленьким радостям. Схватил он эту банку и с балкона как ж-а-ахнет вниз! Слава Богу, что никого внизу не было. И так ему жалко стало, не сметаны, а себя-дурака, что пошел он в спальню и три часа на гармошке играл. А место под балконом, куда банка упала, окрестные коты, и собаки месяц языками скребли и по-своему благодарили доброго человека. Женка его тогда сильно «наказала» - месяц не разговаривала! Дурабаба, да за такое «наказание» он всю оставшуюся жизнь готов был банки с балкона метать. Сволочь, сволочь, Педрила, выходи - как благовест неслось со двора. Где же ты, падло, был, когда я банку метал? В аккурат бы пришиб, гаденыша! Так нет, таких Бог к себе не берет, такие - на земле нужны, чтобы нормальным людям жить не хотелось. Мерзкий голос принадлежал Генке. Он его сразу узнал, но никак не хотел в это верить. Как же достал его этот Генка по фамилии Пыстин! Слушай, Педрила, я знаю, что ты дома. Слышь, оторви жирный зад от стула, разговор есть. Кроме противного голоса природа наделила Генку серой внешностью. Одни глазки имел живые и злые, как у хоря, а цвет зубов и лица желтый, от табака и злости. Неблагозвучную фамилию Пыстин он заменил псевдонимом Закревский! А со временем и вовсе под поляка закосил, плел что-то про шляхтичей по прабабкиной 8 линии. Выйдя на пенсию, Генка с головой окунулся в творческую деятельность - начал печатать листовку под названием «Сено для Пегаса». Как там по части сена, неспециалисту сказать было трудно, но помоев на его страницах хватало всем. Никого не обошел «добрый» Гена, всех лягнул «тихим, незлым словом» его вечно голодный Пегас. Петрову на его полосах отводилось центральное место. Можно сказать, что вонючий Генкин Пегас жевал его вместо сена. А ведь они с ним когда-то дружили. Понятно не с Пегасом, с Генкой! Крепость дружбы, как это водится в суровом мужском братстве, скреплялась беленькой и льстивыми дифирамбами Пыстина-Закревского в адрес гения русской поэзии – Петрова. Это Петров любил, а кто не любил, а? Кому скажите, братья поэты и прозаики, лесть не была сладкой? То-то! Все ее любят, а когда любишь, то и прощаешь многое. И занудные просьбы, и халявщиков, и еще много чего… Ведь только и есть у поэта, что Бог на небе, да змеиный шепоток лести на земле… Педрила, морда, выходи! Вот ведь, гной, как достал. И чего на весь двор орет? Что ж у него за б……. привычка? Справедливости ради нужно сказать, что настоящей фамилией поэта была не Петров, а Петрила, но с такой извините, фамилией в гениях русской поэзии не походишь! Только и радости что его однофамильцем был начальник районного ГПДД. Но машины пока не было, и толку с влиятельного однофамильца – тоже. Зато звали его, как это у нас водится за глаза Педрила, но то за глаза, а вот так вслух - только Генкагад. Гной, падаль, стервятник! Вот я тебе сейчас задам! Я тебе… Их дружба с Генкой затрещала по швам в тот день, когда тот подрядился ремонтировать Петрову сарай. Сарай стоял во дворе, аккурат напротив подъезда. И предстояло ему после небольшой реконструкции стать гаражом. Машины еще не было, но сладкая мысль иметь ее давно завладела Петровым. Зря они, что ли с районным гаишником – Петрилы?! Дай ему Бог здоровья! Работа нервная, того и гляди – снимут, тьфу, тьфу, тьфу! Петров решил, что самое время ему обзавестись машиной, пока не поздно. Денег, конечно не было. Будучи лауреатом всех мыслимых и немыслимых литературных премий, деньги копить Петров не умел. Все уходило на …, словом, уходило. Да и малы были эти премии, одно название, на самом деле так, по усам и бороде. Переоборудовать сарай под гараж оказалось не так-то просто, так как товарищ Петров не являлся ни героем войны, ни ее инвалидом, хотя женка и орала частенько, что он инвалид на всю голову. Получить разрешение на строительство гаража возле дома помогла его председательская должность. Петров, по собственному крылатому выражению, мотал второй срок на председательском посту местного отделения союза писателей России. Место окормляло скромные запросы Петрова и слегка гасило непомерные аппетиты собратьев по перу. Удовлетворить их полностью было невозможно – их мучила вечная жажда вампиров, и потому председательское место периодически качалось. Но кроме дара поэтического Петров обладал талантом политическим и имел большую харизму. Он чутко улавливал колебания и пульсации в писательской среде, и зарождающиеся недовольства диагностировал точно. Диагност он был знатный. Не откладывая на будущее, которое могло не наступить, он принимался за лечение заразы. Он был настоящий гений управления человеческими 9 страстями! Он точно знал, кого и чем ублажить, кого нейтрализовать, а кого и постращать своей председательской немилостью. И ни разу при раздаче этих поощрительно - смирительных паек не ошибся. Приходилось делиться всем: публикациями в центральных печатных органах, премиями, ста граммами, наконец… Вопрос с гараж он уладил. А тут маху дал, Генка в работники набился. За харчи, так как на ту пору у них с Пегасом не только сено, но и сухари закончились. Да я тебе за лето дворец отгрохаю!- вопил хмельной Пыстин. Черт его тогда попутал или жадность, но лучше бы он кого за деньги нанял. Водки Генка Пыстин выпил больше сметной стоимости работ! И то ли от природной злости, то ли от количества выпитой, крыша у Генки поехала окончательно. В один распрекрасный день он по-черному выматерил Петрова и потребовал денежного расчета. Петров ясное дело на дыбы. Какие деньги? Не было такого уговора. Я тебя все лето кормил-поил! Ты водки три ведра выжрал. Так что я с тобой в расчете! А тот ни в какую. Глаза красные, усы дыбом, только что пена изо рта не течет, а слюной так с ног до головы оплевал. Думал прививку от бешенства делать придется. Обошлось, слава Богу! Но на том дружба закончилась. Уходя без желанного денежного расчета, Генка пообещал Петрова замочить, а гараж поджечь. Если не сам, так люди добрые найдутся. Жди, мол, Педрила, своего часа! Здорово он тогда труханул. Первое время по ночам не спал, смотрел в окно, когда Генка придет гараж жечь. В подъезд заходил с опаской, да и то всегда в присутствии добровольных провожатых, сторожился как мог. Если раньше мог запросто пропустить на работе рюмашку-другую, то после такого обещания стал допоздна засиживаться в своем кабинете в компании услужливых собутыльников. Пил и цитировал:»Мне отмщение и аз воздам!» Творческая общественность знала, что случись что с Петровым вина падет на Генку, о чем тому доносили исправно и с большим сочувствием. Была во всем этом живая и яркая интрига. Все ждали развязки. Не дождались. А Петров махнул рукой. Чему быть, того не миновать. На Руси так повелось, что не живут поэты долго. Пушкин, Есенин, Рубцов. Да… Именно с той поры на эпикурейском лике Петрова поселилось облачко грусти и смирения перед судьбой. В один присест он написал цикл стихов, тонких, щемящих и чистых, как слеза ребенка. Получил еще две премии… Что прячешься, жирная сволочь? Выходи, будь мужиком! Последняя реплика злобного Пыстина-Закревского вывела Петрова из столбнячного состояния. Последовал монолог, составивший бы славу самому Зевсу-громовержцу, к сожалению не поддающийся воспроизведению на бумаге: .. .., …., ….. …………! ….., …. …….! …., …. …, ……! …. …. …. ………! …. …., ……… …, …. ……… ………! .. .. …., сиська тараканья!!!!!!!!!!! Казалось, даже земля задымилась и вздыбилась от этих слов. Другой бы провалился сквозь нее сразу же, а этому хоть бы что! Бреши, бреши, в гробу я тебя видел! Ну, гнида, сейчас ты меня увидишь! И Петров вышел на балкон. Качалов и Мочалов могли отдыхать! Сразу наступила тишина, как перед грозой, даже воробьи замолчали. Страшное и великое зрелище 10 представлял собой Петров! Его глаза мечут молнии, грудь и живот вздымаются, как во время ташкентского землетрясения, семейные трусы трепещут воинственными хоругвями. В правой руке он держит табурет. Петров посмотрел вниз. Там, внизу увидел он лжешляхтича, Генку Пыстина, редактора паскудного листка «Сено для Пегаса», сидящего, как ни в чем не бывало на парапете, по-турецки сложив под себя ножки, Сейчас, сейчас – в гневе прохрипел Петров, поставил табурет, потрогал его для верности ногой и вдруг неожиданно лихо для своей комплекции, оседлал его. Эй, ты, Пегас! – закричал он с высоты четвертого этажа. Эй, пес смердячий, вот он я, смотри! Смотри на меня! И после этих слов он повернулся к нему спиной, резко наклонился и сбросил хоругви. Смотри, гнида! Могучий живот прижимал диафрагму, дышалось с натугой, да еще табурет угрожающе постанывал под тяжестью тела. Но все это было ничто по сравнению с тем выражением, которое он увидел на лице противника! - Он его сделал! Да, он его сделал! Он его сделал! Он его… Краем своего перевернутого сознания Петров неожиданно зафиксировал… Он увидел то, что было похоже на сон. А может это и был сон? Может он все еще спит, и Генка всего лишь его кошмар? Петров ущипнул себя за ляжку и понял, что, … короче он понял, что ему лучше не распрямляться. Внизу, в лучах летнего солнца стояла юное божество: длинные ноги, юбочка с разрезом, пушистые ресницы и широко распахнутые глаза – чародейка из его сна! Ветер шевелил ее распущенные волосы, а широко распахнутые глазищи неотрывно смотрели на Петрова. - Слышь, Петров, тут вот тебя девушка спрашивает. Она тебе стихи свои принесла. Она говорит, что ты, Петров, гений русской поэзии, слышь, ты жопа? Услышал он голос Генки. опа, опа, опа – эхом проносилось по двору. Когда-то один писака воскликнул: «Остановись, мгновенье, ты – прекрасно!» Да что б он в этом понимал?!! Порядочная женщина - Ваш чай, Михаил Валерьянович, - этими словами вот уже два с половиной года начинался её рабочий день. Она приносила чай и, прежде чем поставить его на стол, всякий раз томительно ждала, когда он оторвётся от бумаг и поднимет голову. Это был своего рода ритуал, и стороны соблюдали его неукоснительно. После чая она разбирала почту: к сложной современной технике её не допускали, для этого в фирме имелись кадры помоложе. Наверное, не только для этого... Про себя она называла их шлюхами. - Взять хотя бы внешний вид! Судя по количеству открытого для обозрения тела, много тратиться на одежду им не приходилось. Ещё она прозорливо заметила, что и 11 души в них так же мало, как одежды. Что же до мыслей, то вряд ли они вообще возникали под этими экзотически выстриженными черепушками. И только она, Лидия Даниловна, бывший завуч средней школы, педагог со стажем и двумя языками, ящиком грамот, пылившихся на антресолях, мать двоих безработных детей, представляла в этой фирме немногочисленную категорию порядочных женщин! Неодобрительно поглядывая на молодых коллег, Лидия Даниловна сортировала корреспонденцию. Работа тупая, но спасибо и на том! Валерьян Петрович по старой памяти помог - пристроил к сыну в фирму. До пенсии всего ничего осталось, два года, а время, как известно, летит быстро, можно и потерпеть. Да, время летит... Когда-то она звала его просто Валерьян. На людях, конечно, Валерьян Петрович - школа. Он - директор, она - завуч, а вокруг одно бабьё завистливое... Директорствовал он недолго, ушёл на повышение в собес и, говорят, здорово там развернулся. Сыну квартиру отдельную " сделал ", свою выгодно обменял. Гуманитарка, опять же, через его руки шла... А руки были хваткие, ничего мимо не пропускали. Её тоже... Лидия Даниловна украдкой огляделась, будто кто-то мог прочесть её мысли, но ясновидящие фирме не полагались по штату. Потом достала зеркальце и платком промокнула пот, выступивший над верхней губой. Это всегда было признаком внутреннего волнения. Нельзя сказать, что Валерьян был особенный. Внешность что ни на есть самая обыкновенная: лысоватый, роста среднего, даже ниже, но была в нём какая-то бесшабашность. И педантичное сердце Лидии Даниловны не устояло под её напором... Свидания их были короткими и стремительными, как диверсии партизан. Как-то зашёл в школу её благоверный, чего почти никогда не делал. Да и то сказать, время позднее, уроки давно закончились, а у неё завтра педсовет, вот и засиделась - доклад готовила. Уже собрались уходить - звонок директор к себе вызывает доклад обсудить. Что доклад - предлог, она сразу поняла! У неё душа в пятки, муж считай, за спиной!... А Валерьян смеётся: - Мы - тихо, как мышки в норке.. Подложил ей под спину подушечку диванную и ... В самый интересный момент телефон зазвонил. Валерьян до трубки дотянулся и разговаривает, это его жена звонила, тоже волноваться начала. А он ей:" Не клади, - говорит, - трубку, я уже заканчиваю, а мне глазами показывает, подержи, мол". Я от страха одервенела вся, но трубку взяла и двумя руками что есть сил мембрану зажала. А он продолжает, как ни в чём не бывало. Жена в трубке кричит ( скандальная она у него была ) - Знаю я, кобелина, дела твои неотложные! А он ей - Дура! Из-за тебя такой доклад испортил... Лидии Даниловне переписывать придется! А сам мне подмигивает. И смех и грех!.. Она ещё раз огляделась - все работают, вернее, делают вид. - Знаю я этих тружениц! Им бы только задницей перед шефом повертеть. "Шефом!" Это для них он - шеф, а для неё как был Мишка-балбес, так и остался. В школе его 12 дружно не любили все учителя, даром, что отец -директор! С виду - тихоня, а на деле пакостник и трус. Поэтому одноклассники его частенько били, восстанавливая тем самым справедливый порядок вещей. Отметки у него, конечно, были нормальные, ниже "4" ставить никто не решался, а потому ещё больше не любили. А Мишаня рос себе, рос никем не любимый и к тридцати годам стал директором собственной фирмы! - Собственной, как же! У него только дурь- собственная, если бы не отец...,подумала Лидия Даниловна и тут же укорила себя за эту, неожиданно прорвавшуюся, злость. Покончив с корреспонденцией, она принялась просматривать газеты. Находить публикации, относящиеся к Мишаниному бизнесу, тоже входило в её обязанности. Глаза привычно быстро пробежали по газетным полосам, так как "памперсам" и прочей гигиенической продукции ( а именно она составляла львиную долю продаж их фирмы ) экономическая пресса должного внимания не уделяла. Можно было расслабиться. Совсем недолгим был их роман. Валерьян из школы ушёл и как в воду канул. А она часто о нем думала. Первое время - особенно, но о себе не напоминала. Для школы их роман прошёл незаметно, и слава Богу! Так получилось, что после Валерьяна у неё никого не было. Да и не могло быть. Только он смог разглядеть под строгой внешностью и чопорным поведением страстную бабью тоску. Их недолгие встречи наполнили её жизнь особым тайным смыслом. Это помогало жить и после, когда всё уже было в прошлом.... Случались, конечно, ситуации и после, но... Видимо ухажёры попадались какие-то вялые, не чета Валерьяну, а сама она, как и положено порядочной женщине, инициативу никогда не проявляла. - Не то, что эти, нынешние! Никакой гордости, сами вешаются! Им лишь бы при деньгах и подарки делал дорогие! Ей, например, никто подарки не дарил, тут даже Валерьян не был исключением. Но разве то, что было между ними, само по себе не было подарком?.. Зато муженёк "подарочками" завалил: дети, заботы, безденежье, бани с дружкамипьяницами - всего не упомнишь. Поэтому ей никогда не было стыдно перед ним, и даже в самых потаённых уголках её души никогда не возникали угрызения совести. В их семье она была кормильцем и поильцем, а также " светлой головой ","крепким плечом" и "широкой спиной". Если откровенно, то мужа своего она стыдилась, и на людях никогда с ним не появлялась. Ни одеваться, ни вести себя он не умел. А ещё у него плохо пахло изо рта: то ли из-за больных зубов, то ли из-за лука, которым он регулярно закусывал... Спали они поэтому в разных комнатах, благо жилплощадь позволяла. Валерьян и в этом выгодно от него отличался. Тщательно отутюженный костюм, аккуратно подстриженные усы... И пахло от него хорошим одеколоном, французским. Он тогда только появился в продаже, достать можно было из - под полы или, если повезёт, выстояв длинную очередь. Он считался приличным подарком на 23 февраля для любого мужчины, только не для такого алкаша, как её... Она вдруг представила то выражение лица, которое возникло бы у её законного, приди ей в голову фантазия подарить ему эту большую бутылку зелёной жидкости!.. Да ещё за такие деньги, что неделю пить можно без продыха!... И совершенно некстати вспомнила, как упорно 13 сопротивлялась в первый раз Валерьяну, хотя давно была готова на всё. А причина была весьма интимного характера: белье, надетое на ней в тот день было..., как бы это сказать?.. В общем, оно не предназначалось для посторонних глаз. Но уже потом Лидия Даниловна была во всеоружии. Школьные коллеги умерли бы от зависти, увидь они эти нежные французские кружева, надёжно замаскированные под униформой серого костюма. Валерьян приучил её к тому, что женщина должна быть готова раздеться не только в кабинете участкового врача... И разве её роман не был подарком судьбы? Да, ей есть, что вспомнить! Современным пустоголовым девицам этого не понять! .. У них всё по-другому: открыто, нахально!.. Никого не стесняются, ничего не боятся... Может потому, что терять им нечего?.. Неожиданно вспомнила, сколько тревожных минут испытала, терзаемая мыслью, не догадывается ли о чём их школьная техничка Наталья, уж больно хитро щурила она свои и без того узкие татарские глазки. А чего стоило её любимое выражение :" Что для бабы самое главное? Хороший мужик!" Хоть и употребляла она его к месту и не к месту, но вид у неё при этом всегда был такой, что у Лидии Даниловны начинало неприятно ныть внизу живота. А потому она, как могла задабривала вездесущую Наталью, подолгу расспрашивая о здоровье, родственниках, детях. Со стороны глянешь - лучшие подруги!.. Иногда она ловила себя на мысли, что все эти предположения - ни что иное, как плод её расшатанных нервов, и техничка ничего не подозревает, но, на всякий случай, продолжала поддерживать видимость приятельских отношений. Даже путёвку в санаторий по доброте душевной для неё выбила. " Да, мы были другие!" Рабочий день неизбежно шёл к концу, и Лидия Даниловна мысленно распределила остающееся от работы время на многочисленные домашние дела. Задерживаться она не собиралась, так как обычно шеф редко сиживал в офисе до вечера, у него всегда находились дела на стороне. Но сегодня " в лесу кто-то сдох" - он был в кабинете, и не один... Кобель! -Лидию Даниловну передёрнуло от отвращения к тому предполагаемому, чем сейчас занимался в своем кабинете её начальник, - Нельзя же так! Хотя бы приличия соблюдал!.. Обличительные слова одно за другим нанизывались, как бусинки на ниточку, и ею можно было спокойно обернуть земную твердь по экватору!.. Она так увлеклась осуждением Мишани и всего происходящего за дверью, что его реальный голос, неожиданно раздавшийся по селектору, подействовал подобно электрическому разряду. - Лидия Данилова, принесите, пожалуйста, минеральной воды. С оскорблённым видом и двумя бутылками воды на подносе она вошла в кабинет. Так и есть! Напротив шефа, в кресле, развалилась её "коллега", лениво поигрывая прядью рыжих волос. Намётанный глаз мгновенно отметил лёгкий беспорядок в её туалете и возбуждённый блеск в глазах. Рыжая взяла бутылку и стала пить прямо из горлышка мелкими, жадными глотками. - Стерва, в горле у неё пересохло! - подумала Лидия Даниловна и вышла, прямая и отчуждённая, провожаемая насмешливым взглядом Мишани. - Мальчишка, что он себе позволяет! Ещё не хватало, чтобы она обслуживала его шлюх! Лодырь, тупица, бездарь! И хоть на темечке у "мальчишки" уже светилась 14 плешь, эпитеты школьных времён как нельзя лучше характеризовали его истинную суть. - Ушла, если бы было куда! Ни минуты бы не осталась! Но куда уйдёшь, когда до пенсии - два года. А дети до сих пор не устроены... Рыжая вышла из кабинета и, как ни в чём не бывало, стала припудривать лицо. Внутри Лидии Даниловны всё кипело. - Вот наглая дрянь, но попробуй скажи. Хотя ей что, больше всех надо?" - Что-то не так?- с усмешечкой спросила рыжая. И вот из-за этой усмешечки, обидной, наглой, её прорвало и понесло. - Всё так, голубушка. Вот только жаль, что талант ваш здесь пропадает. С вашими способностями вам самое место... Сами знаете, где! Об этом "где" ,она в последний момент благоразумно умолчала. Так вдруг неожиданно прекращает своё разрушительное действие, внезапно налетевший шквал ветра... В отделе наступила тишина, и лишь шумное дыхание разгневанной Лидии Даниловны нарушало её... Хищно прищурив глаза Рыжая молча подошла к ней вплотную и вдруг рассмеялась, прямо в лицо, очень натурально. ...А когда остановилась... - А вы знаете, где ?.. Что это ,педагогический опыт вам подсказывает или ненависть к подрастающему поколению?.. Вы у нас, Лидия Даниловна, женщина порядочная. Знаете почему? Да потому, что на вас никто уже не позарится! Ушёл поезд, тю-тю... Картина известного художника " Всё в прошлом"! Да и сколько можно?.. Пора молодым дорогу уступать. Так что, всё по-братски, вам почёт, а нам -дорога!" Рыжая отошла к своему столу, напевая модную песенку:"Дорога, дорога, дорога..." - А про ваши школьные подвиги у нас, между прочим, здесь все в курсе. Ого, как вам стало интересно! Да не выкатывайте глаза, подумаешь, большой секрет! И про подушечку , которую вам предок шефа под зад подкладывал, тоже все знают, добродетельная вы наша! Уж не на ней ли вы сейчас сидите? В память о боевом прошлом, так сказать?.. Если вы думаете, что я придумываю, то вот у них спросите. Да он сам и рассказал, когда вас сюда пристраивал. Так что всё о, кэй! Растёт достойная смена ветеранам. А с подушечкой это вы ловко придумали, кстати, дали бы попользоваться, коллега, вам она без надобности теперь... Смысл последних слов плохо доходил до Лидии Даниловны. Она слышала и одновременно не слышала, как будто что-то сместилось в её голове, или это пол начал потихоньку раскачиваться. Лидия Даниловна машинально вытерла пот над губой, и всё старалась вдохнуть воздух, и сделать это незаметно, но, чувствовала, что выглядит при этом жалко и нелепо... Рыжая ещё что-то говорила, остальные девицы гаденько ей подхихикивали. Она вдруг почувствовала себя раздетой до нижнего белья - старого, заношенного и совсем не предназначенного для посторонних глаз. " Женщина должна быть готова раздеться не только на приёме у врача..." Все ушли. Рабочий день закончился. - Сейчас встану и пойду... Но ни встать, ни пойти не смогла. Она сидела. Просто сидела и ни о чём не думала. Слева, где сердце, возникла тупая боль. В висках неприятно покалывало, ноги были чужими и тяжёлыми. 15 - Стара барыня на вате!... Эта фраза знакомая с детства, необъяснимым образом вернула её в настоящее. - Стареешь, Даниловна! Она встала, собрала в сумку свои немногочисленные личные вещи. Заметила диванную подушечку, на которой всё время сидела, и, улыбнувшись, тоже положила в сумку. Конечно, это была не та подушечка!.. А была ли ?.. - Надо Михаила Валерьяновича предупредить, что совсем ухожу... Мысленное обращение к шефу по имени-отчеству было для неё неожиданным... От этого, или от чего ещё, грустная улыбка вновь оживила её лицо. Неторопливо подошла к двери кабинета... Удивительно! Но с каждым шагом боль и обида уменьшались, будто часть её самой отделялась и исчезала в головокружительной пустоте. - До пенсии осталось совсем немного, А время... Время летит быстро... Она вернулась к своему рабочему месту, достала из сумки маленький календарь и поставила жирный крест ещё на одном дне. Последнее солнце Он стоял на седьмом этаже недостроенного дома и смотрел в небо - голубое и безоблачное. Внизу - пешеходы, машины, а здесь на площадке было тихо и безлюдно. "Сейчас бы и сигануть", - подумал он. Эта мысль, одним махом покончить счёты с жизнью, не в первый раз приходившая в голову, окончательно оформилась именно здесь. Он свыкся с ней, как со своими заношенными брюками и думал об этом спокойно, без надрыва, как о чём-то к нему не относящемся. Сомнения не одолевали его. Всё сложилось, как сложилось, теперь он просто доживал, как единожды заведённый механизм, вот только завод никак не кончался. О том, что самоубийство - грех он не думал, и что произойдёт после, и произойдёт ли, его не интересовало. Небо, зависшее над ним, не имело границ, в нём царил покой и порядок. Вот пронеслась стайка птиц, и, сделав крутой вираж, исчезла. Он вдруг вспомнил себя маленьким, вспомнил, как любил смотреть на стремительные полёты ласточек и стрижей. Тогда казалось, протяни руку и вот она - ласточка на твоей ладони. "К дождю летают низко", -говорила бабушка. А ещё она панически боялась залетавших в дом птиц. "Это непременно к покойнику! Господи, спаси и сохрани, и гоняла ни в чём не повинную птицу по комнате, пока та не вылетала обратно на улицу. "Бабушка... Царство тебе небесное!" Как давно это было. Как давно он вырос. Чтото тёплое против воли возникло в его груди. И это что-то болело. Он устало присел и посмотрел вниз. Молодая женщина тащила за руку пацана, а тот пронзительно кричал. Но она не обращала внимания и продолжала идти. Возле продуктового магазина на траве лежал муж чина, но и на него никто не обращал внимания. "Пьяный подумал он, а может, умер… Вот, если я спрыгну, то сразу будет понятно..." И эта мысль странным образом его успокоила. 16 К этому месту его тянуло давно, и он приходил всякий раз, когда не было рабочих. А их частенько не было из-за отсутствия денег на строительство, вот и пустовал дом. Деньги... В прошлой жизни, по его собственному определению, деньги у него водились. Может, чего другого не было, а деньги были. Но тогда не принято было говорить о них. Всё больше на смысл жизни напирали! А что деньги - бумага! Нехватки денег стыдились, а излишками хвалиться боялись. И правильно делали! Была в прошлом такая организация, ОБХСС, боролась с жуликами. "Плохо боролась!"-, подумал с ожесточением они вон теперь расплодились, как мухи навозные, "новые русские"! Какие они "новые"? То же жульё, только вот управы на них теперь нет!" Минутная вспышка злости сменилась продолжительной апатией. Как быстро всё изменилось,а он наверное чего-то не понял, как теперь молодые выражаются, "не догнал". Жил себе и жил. Институт, работа, семья. В авиационный он пошёл не задумываясь. Небо и всё, что с ним связано, манило его. И жену, можно сказать, в небе нашёл, летели на каникулы одним самолётом. И жизнь тогда летела по прямой, и был он в ней на месте. Уже позже, на заводе, он и на доске почёта повисел, и в передовиках походил. В санаторий по путёвке два раза съездил. Мог бы и больше, в профкоме предлагали, да сам не захотел. Скучно ему тогда в санатории показалось. С женой, опять же, проблемы потом были из-за её глупой бабской подозрительности. Конечно, чего греха таить, было дело, не покойник ведь. Вот только чего пожар раздула, за ноги ведь не держала! Прошло немало лет, но обида на жену не утихла. Сколько кровушки ему попила!. А может, не разведись они тогда, может, по-другому всё было?...Она теперь у старшей дочки в няньках живёт. А была бы за мужниной спиной! Одно слово - дура-баба! Досада за прошлое, как тина поднялась, взбаламутила и разбередила воспоминания о заслуженных и незаслуженных обидах. И дети у него есть, сын и дочь, образованные. Но у них своя, уже давно взрослая жизнь, зачем он им?.. Если разобраться, так он вообще никому не нужен. Только с большой натяжкой можно было сказать, что нужен он инспектрис се службы занятости, к которой два раза в месяц ходил отмечаться. Хотя и ей он нужен, как собаке пятая нога! Она, небось, и фамилию его не запомнила. Иногда он ловил на себе её удивлённый взгляд. "А чего пялится, мымра очкастая? Что не сдох до сих пор на их пособии? А он и сам, если честно, этому удивлялся и даже тайно гордился стойкостью и выносливостью организма. На лыжах когда-то ходил, волейболом баловался… Вот когда пригодилось! А что выпить любил- вспоминать не хотелось. Выпить да под хорошую закуску - по этой части он был мастер! А пива мог выпить столько, что другому и не вообразить! А какая раньше вобла была!... Под ложечкой предательски заныло. "Говорят во время блокады, в Питере, язвенники голодом вылечивались, если выживали, некстати подумал он. Пришло обеденное время, перетерпеть которое было трудней всего, а в голову лезла всякая 17 чертовщина про жратву. Вот и на этот раз ни с того ни с сего вспомнилось, как гостили они у жёниных родственников в Северном Казахстане. Те потихоньку икру чёрную промышляли, браконьерили, попросту говоря. Приехали и, как это водится: ахи, охи, надолго к нам, как мы рады!.. Радость, конечно не велика, ну-ка неделю родственничков обихаживать, но ничего, лицо делали соответствующее и на работу, это у нас отпуск. "Не обессудьте,-говорят, -угостить вас нечем. Там, в холодильнике, икра только, поешьте с дороги, а вечером поосновательней сообразим! "Мать честная, трёхлитровая банка икры полнёхонькая!" Объелся он тогда ею, думал, на всю жизнь. А на всю не получилось, может на самую малость и не хватило, а может зажился он на этом свете дольше положенного. Солнце перекатилось на другую сторону дома. Красота какая! Так бы и глядел! Но сегодня нужно торопиться, особенный день - пособие выдают, и он радостно засуетился. Только дурак может в такой день жизнь кончать! Пособие он получал минимальное, вот она расплата за редкую специальность, переучиваться - поздно, а в грузчики да дворники идти не позволяла гордость. Так и мыкался. Вспомнил опять инспектрису. К чему бы ? А к тому, что человек его ждать будет. Хоть и по обязанности, а приятно! Одинокая наверно баба, только одинокие так на мужиков поглядывать умеют. И это приятно согрело. Эх, кобра казённая, видела бы ты меня раньше, когда я на заводе инженером был, службой руководил...Вот только я на тебя тогда и не глянул бы, одно украшение, что - инспектор, а так недоразумение, а не баба!" В небе прогудел самолёт. Он проводил его взглядом, пока тот не скрылся из вида. "Самолёты новые теперь тоже никому не нужны, на старье летают, потому и бьются часто. А какой у нас завод был!.. Народу в нём работало - почитай целый рабочий посёлок, а то и больше - город! Кто же мог подумать, что никому это не будет нужно?.. Такую страну просрали! Всё псу под хвост, всё! Прыгать вниз окончательно расхотелось. А на кого он оставит всё это? Свой завод, дом, небо...Внуки, опять же! Нет, шалишь! Я ещё поживу. Назло буду жить! Он поднялся, отряхнул брюки, и медленно начал спускаться на землю. СЛЕПОЙ ДОЖДЬ - Только бы не ветер, а если и ветер, то не сильный... Ах, только не солнце! От его лучей сойдёт белизна лица. Оно станет пористым, рыхлым. Нет, только не это! Вслед за белизной исчезнет отточенность линий и строгость формы. Исчезнет лицо. Исчезну я сама. Она прижималась прохладной щекой к его могучему телу. Нежно гладила, едва касаясь тонкими лучиками пальцев, и шептала разные глупости, которые он вряд ли мог услышать. Но это не имело для нее значения. Быть с ним и отдавать всю себя 18 без остатка - вот что составляло тайный и явный смысл её существования. Сомнения не одолевали ее, и только мысль о времени, которое неминуемо их разлучит, всякий раз заставляла трепетать её хрупкую плоть. Привыкнуть к этой мысли она не могла не смотря на то, что каждое прощание, казавшееся последним, заканчивалось встречей... - Весна неминуема,- убеждала себя Снежинка и, уже взмывая высоко-высоко, кричала, - Жди! Я вернусь к тебе. Непременно вернусь! " Тонкий голосок тонул в прощальном хоре ветра, солнца и слёз... Кто сказал, что весна это пробуждение чувств?! Весна - пора грусти и сожалений об утраченном. О том, что не случилось, о тех, кто ушёл неслышно... Говорила : " Жди...Вернусь... ",и возвращалась вновь и вновь. И вновь уходила... Оттуда, из своего высока, Снежинка видела, как веселят любимого страстные песни птиц, как он радуется их счастью, как оберегает их гнезда и нежно качает птичьих детёнышей своими большими ветвями. А ведь это она научила его нежности! Это она долгими зимними ночами шептала ему о любви. А он спал, и всё вокруг было погружено в тишину и покой, и казалось ничто не в силах его пробудить... Это её голосом пела сейчас его могучая крона!!! Мальчик, живущий возле Дуба, любил раскачиваться на качелях. Он сам смастерил их и привязал к крепкой ветке. Он подлетал высоко - высоко и совсем не боялся упасть - ведь даже несмышленые котята, взбиравшиеся на самую верхушку дерева, никогда не падали... Под деревом росли синие цветы. Росли сами по себе. Их никто не сажал, а может когда-то давным-давно их посадил другой мальчик? Сегодня Мальчик был непривычно задумчив. Не взбирался на самый верх, не раскачивался на качелях. Он расхаживал возле дерева, обходя его то с одной, то с другой стороны. Мама велела срезать немного дубовой коры, чтобы сварить целебный отвар. - Но ведь ему будет больно,- думал Мальчик,- даже если я срежу совсем немного, ему будет больно. Да, больно...,- донеслось откуда-то сверху. - Но он - большой, а большим больно не бывает. Мой папа тоже большой и он никогда не плачет. Мальчику вдруг стало грустно. Отца он помнил смутно, в его памяти он остался большим и сильным, как это дерево. А вот мама была слабой, поэтому часто плакала, мальчик это видел. И хотя она старалась делать это украдкой, мокрые дорожки слёз не могли укрыться от его глаз. Мальчик решительно вынул из кармана перочинный нож - подарок отца, так, во всяком случае, говорила мама... Неожиданно в голове зазвучали слова детской считалки:" Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить!.." 19 - Нет! Не буду! Не буду резать! Не буду!- Мальчик бросил ножик в траву и зарыдал... Откуда-то сверху упали две капли. - Слепой дождь ,- подумал Старик, устремив взгляд в небо... Светило солнце и дерево зеленело. Его дерево. Он провёл морщинистой ладонью по стволу. Кора была крепкой, без единого изъяна, а высоко в ветвях пели птицы. Они пели о том, что всё будет. Весна, зима, любовь… И Мальчик всегда будет взлетать вверх и никогда не упадёт. Никогда... Хот-дог " Ну же, милая, посмотри, посмотри на меня! Ведь я тебе нравлюсь! Разве не так?.. Ну - у - у!.. " Вот уже битый час как Он мысленно посылал ей магнетические импульсы. " Эти женщины!.. Ни фантазии, ни воображения! - подумал Он, сосредоточился и произнёс: - Вот уже час как встретил тебя, вот уж час прошёл, как мы встретились! Вот видишь, я заговорил стихами! Ради этих прекрасных глаз...Э-э... Ноль внимания! А тут ещё, как назло, зачесалось ухо. Случалось это всякий раз, когда он нервничал. " Зараза, как чешется!.. " Попробовал незаметно почесаться, дёрнул головой и чуть не свернул шею!.. - Ну, сколько можно вот так сидеть и смотреть!.. " Сколько нужно подумала Она, а вслух выпалила: - Попрошу на Вы! и резко отодвинулась от странного незнакомца. " Голос подала - значит, есть контакт!.." - На "Вы", так на " Вы ". Вижу, что я Вам нравлюсь. Не юлите - будем проще. Нас ждёт райское наслажденье. Теперь я говорю стихами в прозе. Ах, что Вы со мной сделали! - А разве стихи в прозе бывают? Первый раз слышу! - О, Вы ещё и не такое услышите!.., воодушевлённый первой победой Он подсел ближе и страстно припал к её пышной талии. - Хам!- завопила прекрасная Дама - А ну лапы! И трижды приложилась к его шее. " Эх, поспешил ",- успел подумать, отлетая на "скамейку запасных" Поэтическая тема была исчерпана ...Хоть вставай и уходи ! 20 Но не тут-то было! Оскорблённая Дама жаждала высказать всё, что успела о нем подумать. - Спокойно отдохнуть нельзя...Всякий ...норовит ... Прохода нет от вашего брата... " Чегой-то мне сегодня не везёт... Эх, не вовремя я её зацепил!. Во шпарит, во шпарит!" - Извините, прослушал. Повторите, пожалуйста, последнее слово. - ... Псиной воняет, а туда же! А вот это уже было слишком! - Чего выдумала! Псиной! Это желудок. С утра не жравши... Слышишь, как урчит? Нет, ты послушай, послушай! Он что было силы, втянул свой и без того впалый живот и с готовностью притиснулся к ней. - Зря надуваешься, как бы чего не вышло!, - шепнул подлый внутренний голос. Отстаньте от меня с Вашим животом., - возразила Она, идите и покушайте. Я же Вас не держу..." И хотя снова от него отодвинулась , слова её звучали неубедительно, в них уже проклюнулась слезливая бабья жалость ко всему никудышному и убогому. " А он – ничего, симпатичный, хоть и лохматый. Его помыть, причесать... Взгляд её потеплел. Да и сама Она, разомлевшая на весеннем солнце, вдруг зевнула, обнажив нежные розовые дёсны, и томно потянулась спиной... Судорожная волна желания прошла по его суставам и связкам, а нижняя часть тела словно окаменела. " Эх, хороша! Разве от такой уйдёшь?!." - Давайте поговорим о чем-нибудь другом,относитесь к детям?.. предложил Он, например, как Вы - Странный вопрос... - Отчего же ? Лично я - очень! Они такие милые, когда маленькие. А как доверчиво они прижимаются к материнским сосцам... Он затих на полуслове, представив эту очаровательную картину, а его голодная фантазия, пробудившаяся после зимней спячки, дополнила её самыми причудливыми подробностями... - Продолжайте,-тихо промолвила Она. Эти слова обрушили его на землю. " Пора! Сейчас или никогда!" - А что тут продолжать?!. Сижу как дурак, битый час. Стихи сочиняю! И нет мне никакого внимания! И пахну я ... псиной. Пойду я. 21 - Куда же Вы? Постойте. - Стою...,- с готовностью ответил Он. - Не торопитесь. Нельзя же так.. - Угу.,- охрипшим голосом согласился Он. - Давайте ещё ... о детях. - Давайте! Детей у нас будет много. О материальном обеспечении Вы не должны думать, прокормлю. - Вы работаете?.. - Служу,- снисходительно поправил Он. слыхала? В охранном агентстве. Про "Альфу" - Что-то краем уха...А как Вас зовут? Говорим, говорим, а до сих пор не познакомились. Я - Ламара. - Боб! - Очень приятно, Боб..., а по отчеству?.. - Никакого отчества! Для тебя просто Боб! Ла-ма-ра!!! Он с наслаждением произнёс это имя. Оно вызывало у него тревожное и волнующее ощущение чего-то неведомого и экзотического... Наподобие конфетылипучки, или Баунти! Ла-ма-ра!!! Казалось даже воздух поёт её странное имя. И кроны деревьев, раскачиваясь шепчут:" Ла-ма-ра, Ла-ма-ра, Ла- ма- ра... Красота!.. Из дальней части сквера потянуло горячими сосисками. - Хорошо, просто Боб..,- тихо, но настойчиво Ламара возвращала его в реальность, голодную и одинокую. - Так на чём мы остановились? Мысли путаются...и тут, неожиданно отлепившийся от спины живот, ожил и басовито зарычал. -Паразит, чтоб тебя!...,- выругался про себя Боб, а вслух зачастил: - Прощенья просим. Это всё от того, что зарплату задерживают, полгода не плочены... Развели в стране бардак!.. пайковые за Уловив в её глазах сострадание, Боб решился на последний бросок. Заключался он в испытанном наборе выражений в адрес президента, сволочей-демократов, продавших и разворовавших страну, про сильный кулак народного гнева плавно переходящий в выяснение Ламариных жилищных условий, а там - была не была!... Всё это уже висело на кончике языка, и готово было сорваться, но неожиданно над ухом раздался громкий мужской голос: - Вот ты где?!. Я тебя уже больше часа ищу! А ты здесь прохлаждаешься! 22 Голос был не только громкий, но и недружелюбный, а его хозяин почему-то сразу напомнил Бобу злобного медведя гризли, виденного им один раз и то, по счастью, в телевизоре.. " Влип!.., подумал Боб,- Такой шкуру живьём снимет и не моргнет!.. Ламара беспрекословно вскочила и виновато побежала к своему гризли. "Делаем ноги.- выдал команду Боб, приготовился к неприятностям. но ноги не послушались и тогда он - Ну врежет он мне пару раз, но не убьёт же... Он сидел с закрытыми глазами и проклинал весь женский род и его коварство. - И вечно из-за этих, тьфу, баб! Да была бы ещё нормальная, а то - Ламара! Тьфу!Тьфу! Тьфу!- плевался про себя Боб. В сквере было тихо. Только птички щебетали. " Как в раю...,- подумал Он и тут только понял, что Ламара и её грозный спутник ушли...И их шаги , заглушаемые гравием, которым были посыпаны дорожки в парке, звучали всё тише и тише... А Ламара почти бежала, пытаясь приноровиться к размашистым шагам своего спутника, рядом с ним она казалась такой маленькой, глупой и ужасно одинокой. " Как же он теперь без меня?.. Он такой несчастный, такой необычный... А ведь мы даже не попрощались! Вдруг он что-нибудь с собой сделает! Он такой чувствительный... И понимая, что непременно должна, хотя бы взглядом ободрить его на прощанье, она оглянулась. ... Солнце по-прежнему ярко светило, в сквере раскачивались деревья, напевая чтото волнующее и непонятное. А в самом конце аллеи, жмурясь от солнечных лучей, сидел он - её Боб и с остервенением чесал грязной, когтистой лапой свои косматые уши... Электричка Едет электричка. Аккурат на православное крещенье. Электричка набита до отказа. Шум, гам, толчея… Торговый люд едет, оттого и шум-гам. Старожилы помнят времена, когда именно эта электричка нас кормила, поила и одевала. Это был целый пласт жизни. Вернее, ее продовольственной части, подспорье, помогавшее выжить многим нашим горожанам. То были времена тотального дефицита, времена, когда редкий житель не ездил в этот славный городок за продуктами. Потом началась перестройка, и ездить перестали, перестраивались. А сейчас опять зачастили в сопредельное государство. Значит процесс перестройки, пошел на убыль, либо окончательно 23 завершился, о чем народ догадался по косвенным, так сказать признакам. А о прозорливости нашего народа судите сами. Приехал к нам на жительство человек с семьей из сопредельной…не будем указывать, какой страны. Покрутился, носом поводил и спрашивает:»А какой у вас нынче год на календаре? Часом не 37?» Шутка, господа. Откуда нам знать какой год на дворе? Так, по косвенным признакам догадываемся… Опустим высокие материи, не о них речь. Опять, как в старые добрые времена электрички ходят до отказа набитые, и везут они счастливых и хмельных горожан, а те свои продмешки на колесах со всякой снедью... Почему бы и нет! У них ведь не только колбаса, но и полуфабрикатные котлеты мясом пахнут. Это вам не наши пельмени, после варки, которых в квартире долго не выветривается запах пищевых отходов. А какие торты выпекают их кондитеры! Их кондитерку по запаху найти можно! А вот секрет этого запаха они в строжайшем секрете содержат. Изделия покупайте, а секреты не продадим! Но наш народ, опять же по косвенным признакам, определил этот секрет просто, «не укради»!. Но это не по нашей жизни, когда написано-то было! Народ у нас с пониманием, крадешь - кради, но по совести. Да вот только совесть у всех своя, и меру эту каждый для себя сам устанавливает, свобода выбора, так сказать. Воруют без стыда и совести. А у них воруют меньше, у них батька президент, больно лют. Никакой свободы не дает. Ну, вот опять с колбасы на политику! Ах, как же она достала, только о простом начинаешь думать, о хлебе насущном, а она, родная-корявая, свинное рыльце показывает… Сгинь, нечистая! Вернемся к колбасе. Если самому не досуг за ней ездить, так, пожалуйста, братушки-сябры с доставкой на местные рынки привезут. Едут они обычно целыми бригадами, такими продотрядами. Бдительная милиция с ними воюет, проверяет баулы и пазухи, однако ж, просачивается продукт через кордон. И чего только не навидишься и не наслушаешься по этому поводу в наших электричках. Ой, деуки, Всю обшупали… Как это?.. Да ты что, при….(ненормативная лексика) Так и обшупали, руками! Сигарэт 50 пачек взяли… Размер конфискованного вызывает сочувствие всего вагона. Народ шевелится, шуршит оберточной бумагой, камуфлируя масло и мясо отрезами гардинного полотна. Да, бяда… Пятьдесят пачек – много… Молодой ишшо. Двести у меня в сумке осталось. Молодка с довольным видом приосанивается, видимо вспоминая ощущения, вызванные манипуляциями на ее теле ловких рук молодого милиционера. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь… А электричка едет себе спокойно, везет свой груз к месту назначения. Пассажиры уже по сто пропустили, закусывать начали сыром. А сыр этот не зря колбасным называется, 24 он и пахнет, подлец, как колбаса, а колбаса, как выше упоминалась, пахнет мясом. И такие ароматы плывут под сводами вагона, что ты от них и сыт и пьян. Ваш-то, до нашего зачастил. Все по средам ездит. И как приедет все с нашим целуется. Прямо в губы норовит. Тьфу! Мой старый тогда телевизор выключаеть. Гаварытць: « Ну, и политика пошла! Без нее и сто грамм не рассасывается и жизнь не в кайф». Они тама наверху все объединяются, а нас милиция по вокзалам шупает, подала голос молодка. А тебе чего не понравилось? Меня бы хто пощупал… Размечталась, подал голос веселый мужик, да кому твое сало старое надоть. Да, работенка у нас, бабы, зверская. Не каждому мужику под силу. А че им, мужикам, они только и годны, что водку жрать… Не скажи, бабонька, от мужиков иногда дети бывают… Вагон оживился. А чего, вон молодой человек говорит, что Бог нам всем приказал плодиться и размножаться На соседнем сидении лысоватый молодой человек болезненного вида говорил о Боге. Рассказывал об изгнании Адама и Евы из Эдема. Историю слушали, заняться все равно было нечем. Кстати, бабы, а сегодня крещение. Грех работать, А вам по жизни работать грех, вам бы только размножаться, тараканва! Эх, и отчего бабы себе детей не делают? Порядку было бы больше… А от мужиков одни сомнения. Да, видать, девка, тебя твой допек!, веселый мужик придвинулся к молодке. Такая баба справная, а такая злая. Видать… Да что тебе видать, ты вон на себя посмотри, черт вонючий, ишь подвинулся! Мужик мой тебе носа утрет! А что ж ты с котомками таскаешься, как лошадь? Чего пристал, тихо подала голос сидящая неподалеку товарка молодки. Нету у ней мужика, по пьяному делу утонул. Детей трое малых оставил, вот она и мотается. Да, вот она жизнь, мужик ушел на свое место и затих. Бог всех нас любит одинаково, он нам отец родной, неожиданно повысил голос молодой христианин. А потом запел. Голос у него был не сильный, но пел он старательно и с душой. - В этом мире самое прекрасное не ценою денег добывается. Даром в небе светит солнце ясное, даром миру дети улыбаются. 25 Чего тут выручишь? Десять зеленых за поездку, не больше. Видать скоро закроют Смоленск, сокрушается крепкая старушка, что они без нас делать будут? А ты за них не переживай! Про себя волнуйся, не унимается веселый мужик. На Литву ехать надо, деуки! Милиционеры идут, прошелестело по вагону. Все напряглись. А ты, браток, громче пой, посоветовал болезненному христианину неугомонный мужик, может они мимо пройдут, все же – крещение. Когда про Бога-то вспомнил, едко заметила старушка. Лучше поздно, чем никогда! Правильно я говорю, товарищи? Что ж мы нехристи, что ли? Я громко не могу, голоса не хватает. А мы тебе поможем, слышь девки, поможем? Мы слов не знаем… А вы душой пойте… И поплыла под сводами вагона песня, перебивая сыро-колбасный аромат. Вагон притих, прислушиваясь к простым словам, словно забыл торговый люд о своих сумках и милиции. Милиционеры прошли мимо, никого не обыскали, ничего не забрали и вдох облегчения прошелестел по вагону. Так и должно было случиться в канун крещения. Мягко, как зыбка качалась электричка с людьми на теплой ладони Творца. Электричка и ее обитатели продолжали свой путь. - Даром, даром Бог дает спасение, пел молодой парень, но его уже никто не слушал. Я вижу светлое будущее! (на приеме у врача) Врач. Я в пятый раз вас спрашиваю:»Какая это буква?» Что вы молчите? У вас язык есть? Я не просил показывать. Пациент. Поздно, доктор. Врач. Ну, что ж, язык у вас явно, то есть, в смысле, не в норме, у вас язык. Бледный, худой, длинный… Длинный не в меру… Ну-ка, рот закройте. Что «не могу»? Закрыть не можете? Интересно… Я же говорю, язык не в меру удлинен. Ну, да к черту ваш ненормативный язык! В последний раз спрашиваю:»Какая буква здесь написана?» Скажите – и свободны! Ну что «му-му»? Ой, горе мое! Да подберите вы его! Засуньте куда ни будь! Куда-куда? Ну, не знаю…за щеку затолкайте… Не идет? Еще раз… Не идет. Соберитесь, не нервничайте, меня от вас уже самого колбасит! Вправо-влево, 26 вправо-влево… Еще разок… Майна, майна…Пошел, родимый… Устали? Ну, отдохните, расслабьтесь. Вот это размерчик! Как же вы с ним таким живете? Как спите, например? Совсем не спите? Интересно… Мне интересно, зачем вы зрение пришли проверять? Вам нужен специалист широкого профиля. Ну не молчите, Муму вы мое…. Пациент. Мысли не дают спать, совесть не дает молчать! (сказал, как отрезал пациент) Врач. Есть контакт! Закрепим успех. Какая это буковка? А? Пусть хоть совесть скажет, если сами не можете. У меня прием заканчивается, а там народа полный коридор! Пациент. Доктор, а я жить буду? Врач. А что хочется? Пациент. Нет! Врач (быстро отодвигаясь от пациента). Какая буква? Буква, какая? Не вставайте, не подходите! Жить не хотите и правильно! На хрена она нужна, жизнь такая? В дверь просовывается голова. Врач орет. Врач. Закройте дверь! Пациент. Не кричите, пожалуйста, Я вас хорошо слышу. Я вижу плохо… Врач. Это я понял…Вот отчего видите плохо, пока не ясно. Не вижу причину… Пациент (перебивает). Я хочу сделать жизнь лучше! Пусть она станет добрее к людям! Врач. Кто, голубчик? Пациент. Жизнь. Врач. И не глупый вроде человек… Ну, и как вы планируете изменить жизнь? Ой, а что у нас там в руке? Бомбочка? Пациент. История болезни… Врач (командует). Историю на стол! Пациент с грохотом опускает на стол пухлые тома поликлинических карточек. Врач. Сядьте, у меня от вас рябь в глазах… (Листает историю болезни) Да, чего у вас только нет… Все есть… Да… Вернемся к нашим баранам, посмотрите на кончик моего пальца. Голубчик, вы куда смотрите? Я просил на кончик пальца… Пациент. Я смотрю в будущее… Врач. И что мы там видим? 27 Пациент. Богатую страну, красивых людей, большие зарплаты… Врач. Интересно… Пациент. Город я вижу чистым и пригодным для счастливой жизни его обитателей. Воздух чист и прозрачен! Политика, экономика, власть – все чисты и прозрачны! Врач. Стоп! Я у вас про стул спрашивал? Пациент. Нет… Врач. Спрашиваю: «Как у вас со стулом»? Стул, какой? Пациент. У меня его нет. Врач. Как это нет? У всех есть, у вас нет? Так в природе не бывает… Пациент. В природе нет, а у меня бывает. Врач. И давно это у вас? Пациент. Последние пять лет… Ни стула, ни стола, ни офиса… Врач. Стоп, стоп, стоп! При чем здесь офис? Я про стул спросил! Пациент. А притом, что был бы у меня офис, тогда бы и стул был! Был бы стул, как у всех!!! (срывается на крик пациент) На крик чутко реагирует дверь кабинета. Она распахивается и в проеме появляется говорящая голова. Голова. Доктор, к вам можно?.. Врач. Закройте дверь! Очень хорошо, я вас понял. (пишет в карточке) Стула нет… Полное собрание подробностями. истории болезни продолжает обрастать фантастическими Врач. А вы интересный субъект! А с ногам у вас что? Во все время приема ноги пациента шевелятся и подрагивают, словно желают отделиться от туловища и умчаться в неизвестном направлении. Пациент. С ногами? Врач. Да, я сказал с ногами что? Они у вас как-то странно подвижны, они у вас все время подвижны… Пациент(пациент ласково погладил свои коленки). Лошадки, мои, кормилицы 28 Врач. Вы спортсмен? Тогда понятно. Пациент. Что вы! Я – общественник, фандрайзингом занимаюсь. Стоять, родимые! Крикнул пациент своим ногам, которые вдруг неожиданно подхватили его со стула. Врач. Сидеть! (заорал врач). Контузии, травмы в детстве, горячие точки? Можете не отвечать… Читать умеете? Пациент. Я вот что думаю, доктор… Врач. У нас в стране каждая лошадь думает! Я спросил:»Читать умеете?» Пациент. Умею… Врач. Чудненько! Значит зрение у вас в порядке… Так и напишем… Значит не жалуемся мы на зрение, так? Так!!! Пациент. Я, доктор, вижу хорошо, но этого мало. Врач. Что же вам от меня-то нужно? Вам, что третий глаз нужен? А? Два – мало? Пациент. Я доктор этими двумя вижу только светлое будущее… Врач. И хорошо, хорошо, друг мой! Другие, вообще ничего не видят, и живут… А вы вот будущее видите… Это, знаете ли, батенька, редкость большая. Видеть светлое будущее не всем дано… Врач подошел к поникшему пациенту и по-отечески обнял за плечи. Вы феномен! Вас по-хорошему изучать надо! Да вот все руки не дойдут... А может оно и к лучшему… Идите, друг мой, смотрите в наше будущее… Главное, чтобы вы его ясно видели…Осторожно косяк! Да… И мой вам совет:»Поменьше язык распускайте». Я врач, и можно сказать – могила! А вот кто другой… может истолковать неправильно … А интересно, у меня в этом светлом будущем теща тоже будет? Молчите? Вот и я знаю, что будет. А знаете что? Вы ко мне завтра приходите, к концу дня. Чайку попьем…Вы мне про будущее поподробнее… Дети, там внуки… Светлое будущее… Хочется, чтобы оно у них было…. ЯМА Была яма. Сказать когда она возникла, не могли даже старожилы. Казалось, она была всегда. Зимой яму почти до краев заносило снегом, и местные ребятишки безо всякого 29 страха в нее прыгали. Весной снег таял, и яму заполняла вода. Вода цвела и зеленела, а по ночам в ней надрывно кричали лягушки. Изобретательные дети мастерили плоты и бороздили водные просторы рукотворного озера. Яма никому не мешала. Напротив, она приятно разнообразила местный ландшафт. Но случилось засушливое лето. В наших Палестинах такое случается один раз в сто лет. Солнце жарило нещадно. Трава и деревья пожухли. Лягушки перестали квакать. Озерцо превратилось в лужу, а лужа в одно прекрасное утро исчезла с лица земли. На лице осталась яма, как оспина, безобразная и уродливая. И начались проблемы. Вопервых, она была глубокой, упасть в нее было страшно. Во-вторых, она была большой, поэтому мешала ходить. Было еще «в-третьих, четвертых и … семьдесят шестых», но самое главное, это то, что во дворе повисла атмосфера беды! По ночам в яму стали падать местные алкаши, которые по причине своей невменяемости в ней сразу засыпали, зато часам к пяти утра окрестности оглашались их ненормативными воплями. Бабульки отчаянно ругали режим и власти, мужики - по чем свет крыли нерадивых строителей, а мамки – своих отпрысков, которые, отправив самодельные плавсредства в сухой док, принялись гонять мяч. И ничего дурного в том не было, пусть бы гоняли, все же лучше, чем стрелять из арбалетов по попавшим в яму поклонников Бахуса… Однако большую часть жизненного пространства двора занимала яма, и, конечно, мяч норовил попасть именно в нее. Понятное дело, яма это вам не лунка для гольфа! А чтобы мяч достать, приходилось прыгать. Не у всех это получалось одинаково хорошо. Ребятишки падали, пачкали и рвали одежду. Но вот Колька из шестнадцатого дома разбил колено, Светка из малосемейки сломала большой палец правой руки, а зубной техник Степан при падении в яму лишился металлокерамического протеза собственного изготовления. Что тут началось… Шум, гам, та-ра-рам, а баба Дуся так раздухарилась, что в сердцах плюнула и попала в проходящего мимо начальника ЖЭКа… До глубины души оскорбленный начальник ЖЭКа подал на бабу Дусю в суд за оскорбление чести и достоинства своего должностного лица при исполнении этим лицом своих должностных обязанностей. На что баба Дуся плюнула еще раз и на 98 году жизни приказала долго жить. Вот тут общественность встала на дыбы! Находясь во вздыбленном состоянии грамотная ее часть написала письма Президенту, в Государственную Думу и в Европейский суд. Проблема ямы вышла за рамки дворовой территории и приобрела мировые масштабы. Яму посетил представитель «Хельсинской группы». - Права человека нарушены, и наша организация будем упоминать об этом в своем ежегодном докладе, таков был ее вердикт. Конфликт приобретал политическую окраску. Через шесть месяцев в городе должны были случиться выборы мэра. Ни о какой досрочной пиар-компании и речи быть не могло! А яма давала законный повод поговорить о безответственности хозяйственных служб города, об отсутствии контроля за строительными организациями, несоблюдение ТБ, и еще много о чем, что характеризовала не с лучшей стороны мэра действующего. Действующий мэр усмотрел в этом проявление черного пиара и 30 разразился обращением к жителям города, в котором призвал не поддаваться на клевету и провокации. Что же до самой ямы, то характер ее происхождения попрежнему оставался загадкой. Местные историки-краеведы на страницах печати сообщили о том, что это вовсе и не яма, а культурно-историческое наследие. Во как! Но народ взбунтовался против такого наследия и на его краю начались стихийные митинги. Долой мэра! Ироды, дети калечутся! Кончай беспредел! Кричала одна команда Под ноги смотреть надо в такт и дружно отвечали другие Люди невнимательны, а некоторые ведут нездоровый образ жизни, много пьют, до бесчувствия, а потом падают в яму. Так не пейте, и не будете падать! горячились другие Дети падают, а дети, слава Богу, пока не пьют! А на что семья, почему дети предоставлены улице? Где положительный пример, где совместный досуг родителей и детей? Зож, зож– вот выход из положения! Вторили им оппоненты. зож - сокращенно здоровый образ жизни, дело хорошее, но в сокращении звучало наподобие змеиного шипенья и только раззадоривало оппонентов. Ежедневные дебаты на краю ямы дали возможность лицезреть не только руководителей всех мастей, но также, сантехников, плотников, работников спец автохозяйств, даже дворников, короче, всех скромных и малооплачиваемых, а оттого невидимых тружеников нашего жилищно-коммунального хозяйства. Перепалки были грандиозные! Какое там ток-шоу «К барьеру!»… Информация о яме попала в интернет-пространство. В сумерках у ямы начал появляться странный человек, то ли городской сумасшедший, то ли поэт, а скорее и то и другое. Он ходил по краю ямы и по-птичьи вскрикивал:»Отчего люди не летают, отчего не ют, отчего не ле, оле-оле-оле!!!». А наша чудесная молодежь провела акцию под названием «Стоящие вместе» и вечером на двух фирменных автобусах подъехала к яме. Сформировав живую цепь, взявшись за руки, они стояли и громко скандировали: »Закопай свою яму! Закопай свою яму!». Ближе к ночи спонсоры подвезли пиво. Цепь разомкнулась, подкрепилась и запела. Пива было много, пели громко: »Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». К утру они уехали и жители, наконец заснули. Но были тут же разбужены громкой разборкой собирателей бутылок из-под пива. И так изо дня в день по кругу… 31 Нужно было что-то делать. И вот на правой стороне ямы организовали выездной семинар-тренинг по теме: “Инструментарий”. Участникам семинара были розданы лопаты и в течение дня они дотошно формулировали свои представления об этом инструменте и методике его применения. После семинара окрестные деревья остались сплошь покрытые исписанными листами бумаги, которые как крылья белых птиц тихо шелестели на ветру… На одном из них было написано: «Есть старинная легенда. Король устроил пир и пригласил на него всех своих подданных. И Королю захотелось узнать, что о нем думает народ. Он оделся простолюдином и услышал , что не все попали на бесплатный пир, некоторые были недовольны, что с собой не дали, другие, что не организовали повозки и им пришлось добираться пешком, не было подстилок. Вывод прост - всем угодить нельзя”. “И что же яма?”, спросите Вы. А у ямы нашелся хозяин – строительная компания “Ямстрой”. Представляете? И яма на самом деле была не памятником культурноисторического наследия, а котлованом. А, по сути, и памятником была тоже, только памятником долгостроя. И вот строительство, начавшееся еще в застойные времена, взялся продолжить “Ямстрой”. Оказывается, что здесь будет большой дом, улучшенной планировки, и что самое главное - в него переселят жильцов старых двухэтажек. Жильцы как водится шумно и радостно отметили хорошую новость. Пили три дня и три ночи. А на четвертое утро обнаружили, что котлован исчез. Как будто его и не было. А на его месте посажены цветы и вкопаны скамейки. Оказывается крик о помощи, оглашавший бездонные просторы Интернета достиг наконец берегов Северной Америки. Студенты- волонтеры из движения «зеленых» штата Мичиган в одну ночь зарыли яму. А почему ночью зарывали? Да чтобы люди не благодарили. Так как-то скромней и благородней, решили мичиганцы... 32
