Психологическая помощь и поддержка родственников людей

Психологическая помощь и поддержка
родственников людей, страдающих от
химической зависимости, средствами арттерапии
Психологическая помощь и поддержка родственников людей, страдающих от химической зависимости, средствами арттерапии
Баскакова-Перминова Л.Ю.
Идентификация и выражение чувств у созависимых посредством арт-терапевтической группы
Актуальность темы, предложенной в данной статье, обусловлена распространенностью проблемы зависимости в современном
обществе и малой эффективностью существующих методов борьбы с этим недугом. Это связанно с тем, что разорвать
порочный круг может лишь человек, сознательно идущий на непростой шаг, сопряженный с чувством отчаяния от «потери
высоты», которую дает его зависимость. Тогда только ему и может помочь специалист, например, арт-терапевт,
сопровождающий такого клиента через нелегкий путь осознания и принятия своей не свободы.
Современные взгляды на зависимость предполагают рассмотрение социальных, психологических и физических факторов,
вносящих вклад в ее развитие (14). Но обилие всевозможных факторов и теорий возникновения и методов лечения
зависимостей и созависимости, не объясняет в полной мере истинную природу этого явления и не гарантирует исцеление от
этой страшной болезни. В рамках арт-терапевтического подхода воздействие оказывается в основном на психологическом
уровне с акцентом на психодинамических аспектах и его применение будет эффективнее в комплексном сочетании с другими
методами терапии.
Имеющаяся литература по данному вопросу подтверждает, что многие арт-терапевты (Спрингэм Н., Макклин К., Плевен М.,
Хульбут Г., Платонова О.В., Ларионов С.К.) довольно успешно поддерживают зависимых клиентов эмоционально и
экзистенционально, помогают им обрести уверенность в себе, своих силах, почувствовать ответственность за свою жизнь и
обрести надежду.
Современные теоретические взгляды на проблему созависимости. Понятие созависимость появилось в научной
литературе относительно недавно, в конце 70-х годов, для описания психического состояния, развивающегося у членов семьи
химически зависимого человека. Это понятие используется как для описания психического состояния отдельных членов семьи,
так и для характеристики внутрисемейных отношений в целом.
Понятие созависимость неразрывно связанно с понятием зависимость. В связи с понятием зависимость часто рассматривают
теорию «патологического нарциссизма», теорию привязанности Боулби (2), теорию объектных отношений Кляйн и понятие
идеального объекта (8).
Фрейд считал, что в основе формирования зависимости лежат дефекты в психосексуальном созревании (внутриличностные
конфликты), приобретенные в частности на оральной и/или анальной стадии развития. То есть, если на этих стадиях развития
ребенок постоянно переживает фрустрацию в отношениях с матерью, если она не удовлетворяет его насущные потребности, то,
не найдя любовь матери, он сможет лишь полюбить себя. Это приводит к искажению развития Эго и к формированию
нарциссической личности, которая организована вокруг поддержания самоуважения путем получения подтверждения со
стороны. Когда озабоченность «нарциссическим запасом» или поддержанием самоуважения затмевает другие задачи
настолько, что человек оказывается поглощенным исключительно собой, говорят о «патологическом нарциссизме»,
выступающем в данном случае подсознательной психологической защитной реакцией (19).
Многие исследователи (Luzatto 1989; Springham,1994; Teasdale 1993) именно «нарциссов» считают наиболее склонными ко
всякого рода зависимостям (19). У созависимых черты нарциссических клиентов (идеализация, обесценивание,
перфекционизм) присутствуют в полной мере, с той только разницей, что своих детей они рассматривают зачастую как
продолжение самих себя, не отдавая себе отчета в личностных границах, и именно их достижения и поражения рассматривают
как свои личные. Многие из созависимых матерей возлагают на своих детей огромные надежды, считая, что их дети обязаны
выполнить какую-то программу по достижению материнского идеала (1, 7, 13).
Привязанность – очень важный момент в понимании проблемы созависимости.
Основываясь на теории Боулби (1969, 1991), с помощью методики «Незнакомая ситуация» М. Эйнсворт(1993), выделила два
типа привязанностей: надежная (прочная) и ненадежные (тревожная и избегающая) (2). Дети с избегающей привязанностью
часто входят в группу риска по формированию зависимостей. Такие дети не расстраиваются, когда мать уходит, а когда мать
приходит, могут не обращать на нее внимания. В детстве, они не вызывают больших проблем, не притягивают к себе внимание,
развиваясь по нарциссическому типу. Они озабочены только проблемой самостоятельного выживания в мире, ни к кому не
привязываясь и не ища поддержки, относясь к другим людям как к ресурсу для получения удовольствия (19).
Вероятно, мать, формирующая у своего ребенка избегающую привязанность, сама когда-то находилась в подобных
взаимоотношениях со своей матерью и/или пережила какую-то серьезную психологическую травму в детстве (4). Она
воспроизводит дисфункциональные отношения, не может осуществлять «достаточно хороший» уход за ребенком, так как
других моделей она просто не представляет себе. Таким образом, круг замыкается.
Говоря о созависимых личностях, часто также имеют ввиду параноидно-шизоидную позицию, когда защитные механизмы
заключаются в расщеплении и проекции определенных частей Я клиента на окружающих. При наркотической зависимости или
созависимости имеет место проекция на внешние психоактивные вещества, что ведет к расщеплению Я, трудностям в
поддержании личных границ, удержании чувств, символизации1[1][1] и интроекции2[2][2] (19).
Также у зависимого появляется двойственное отношение к наркотикам, а у созависимого к зависимому, предполагающее
конфликт между зависимостью и защитными тенденциями (14). С одной стороны, эти вещества угрожают жизни и здоровью
субъекта, а с другой, они воспринимаются как необходимые для выживания как средство защиты от тревоги или подавления
болезненных детских воспоминаний.
Этот конфликт напоминает характерный для маленького ребенка внутрипсихический конфликт, когда его психическое
развитие ведет к формированию целостного, интегрированного образа объекта (матери). Но это становиться возможным лишь в
том случае, если окружающая среда и отношения обладают достаточными «удерживающими» свойствами, а мать терпимо
относятся к противоречивым эмоциям ребенка и способны контролировать тревогу и иные сложные чувства (8, 9).
После упоминания психодинамических теорий, остановимся на взаимодополняющих определениях созависимости, основной
причиной которой, многие исследователи считают семейные дисфункции (1, 7, 13, 14, 19).
Назаров Е.А, с ссылкой на М. Беттин, приводит следующее определение созависимости – это «эмоциональное, поведенческое
и психологическое состояние, возникающее в результате того, что человек длительное время подвергался воздействию
угнетающих правил, которые препятствовали открытому выражению чувств, а также открытому обсуждению личностных и
межличностных проблем» (3). С другой стороны, созависимость – это психологическая зависимость, подчинение своего Я,
своих чувств, ожиданий, убеждений и восприятия реальности состоянию человека, имеющего химическую зависимость (16).
Это состояние также можно назвать взаимозависимостью в рамках действительного существования, которое в значительной
мере является результатом адаптации к действительности. Другими словами, закрепившаяся реакция на постоянный стресс,
становящаяся вскоре образом жизни (3). То есть человека, который позволил, чтобы поведение другого человека повлияло на
него, и который полностью поглощен тем, что контролирует его действия с целью обрести уверенность в себе, осознать
собственную значимость, можно считать созависимым (1).
Существенными являются следующие параметры феномена созависимости (3):
- нарушается возможность открытого выражения чувств и обсуждения личностных и межличностных проблем;
- на поведенческом уровне преобладают стереотипные формы реагирования при выхолащивании и обеднении
эмоциональной сферы личности;
- внутриличностный конфликт снимается с помощью саморазрушающего поведения.
Говоря о психологической помощи созависимым клиентам необходимо коснуться вопроса об особенностях терапевтического
процесса с ними и коротко остановиться на проблеме контрпереноса и особенностях поведения таких клиентов в групповой
работе.
Емельянова Е.Н. назвала созависимых «трудными» клиентами, которые осознанно или неосознанно стремятся и с психологами
вступить в наиболее привычные, т. е. созависимые отношения, часто пытаются манипулировать специалистами. При этом они
чрезвычайно ранимы и болезненно зависимы от мнения консультанта, любое неосторожное слово может быть воспринято как
осуждение или обвинение, истолковано как враждебность по отношению к себе, и служить причиной разрыва отношений с
психологом.
Сами же консультанты нередко переживают неприятные реакции контрпереноса – раздражение, нетерпение скуку, чувство
беспомощности, желание разорвать отношения. Либо, наоборот, они впадают в излишнее сострадание и ввязываются в
бесперспективные и эмоционально тяжелые взаимоотношения, отягощенные чувством сверхответственности за дальнейшую
судьбу клиента, то есть появляется стремление доминировать и вести. Консультант может начать чувствовать то же самое
(только слабее), что и созависимый клиент в общении со своим «проблемным» членом семьи, от которого он зависит и
которого хочет «перевоспитать» (7).
Что касается групповой психологической работы с созависимыми, то самой распространенной моделью является
Миннесотская, программа «12 шагов» и основанная на ней Нар – Анон3[3][3]. В рамках «Миннесотской» модели и проходили
основную реабилитацию созависимые женщины из описываемых далее случаев. Модель эта, по нашему мнению, имеет, как
много «плюсов» так и «минусов». Помогает почувствовать поддержку, сопричастность, внушает уверенность и
ответственность, но при этом иерархична, не работает глубоко с чувствами, приучает к определенным поведенческим и
речевым штампам и пр. Зачастую эти «плюсы» и «минусы» приводят клиентов уже к другой зависимости – от группы.
Также необходимо упомянуть некоторые характерные особенности поведения созависимых клиентов при работе в любой
терапевтической группе (13):
- обвиняющие реакции в адрес ведущего в случае его отказа давать конкретные советы или оценки;
- делегирующая позиция;
- высокий уровень тревожности;
- склонность к затяжным монологам с бесконечным перечислением подробностей какого-либо события;
- критичность по отношению друг к другу и ведущему, подозрительность и закрытость при внешней лояльности;
- избегание личностной тематики и стремление обсуждать проблему «вообще»;
- эмоциональная напряженность и склонность к аффектам.
Учитывая все выше сказанное об особенностях созависимых клиентов, можно коротко подытожить, что им особенно подходят
те методы терапии, которые не вызывая сильного сопротивления, глубоко прорабатывают чувства, эмоциональную сферу.
Наиболее эффективным в этом плане является метод арт-терапии, так как это один из самых безопасных способов
исследования себя и внутренних ресурсов для изменений и работы со страхами (12).
Как арт-терапия может помочь созависимым клиентам. Арт-терапия ориентирована на вовлечение клиента в процесс
творческого самовыражения, выступающего важнейшим условием и инструментом психологических изменений.
Преимущество арт-терапии здесь в том, что она работает в основном с образами, символами. И, именно визуальные, звуковые и
пластические образы наиболее подходящий способ для передачи тех чувств и представлений, которые вряд ли можно выразить
каким-либо иным способом. Эти образы являются не только средством общения между людьми, что чрезвычайно значимо, но и
средством взаимодействия между неосознаваемыми и более осознанными формами опыта в психике человека (11, 20).
Также очень важное достоинство арт-терапии в том, что в процессе работы между клиентом и его художественной продукцией
устанавливаются особые отношения, которые характеризуются проявлениями положительного или отрицательного переноса на
предмет изобразительного творчества. Таким образом, символический образ становится «средством воплощения аффектов» и
приобретает особую силу воздействия на клиента, заставляя совершать с ним определенные «значимые манипуляции».
Благодаря переносу на изобразительную продукцию, символ может выступать в качестве «вместилища» таких эмоций как
страх, гнев, раздражение. То есть клиент может научиться выражать негативные аффекты социально приемлемыми способами,
что способствует его адаптации в обществе (11).
Для созависимых это еще и возможность справиться с тяжелыми чувствами, последствиями травмы не с помощью привычного
и разрушительного стремления к идеальному объекту, а с помощью обращения к художественным образам.
Учитывая специфику созависимых клиентов (изолированность, зацикленность на своей травме, отсутствие навыков
конструктивного взаимодействия), кажется наиболее полезной для них групповая арт-терапевтическая работа, так как она
совмещает в себе преимущества и вербальной терапевтической группы и возможности работы с образами.
Динамика арт-терапевтических групп. По мнению британских арт-терапевтов С. Скейф и В. Хьюет (с ссылкой на McNeally,
1990; Foulks,1964; Roberts,1984), одним из очень важных положительных феноменов групповой арт-терапевтической работы
считается «резонанс», который является особенным способом взаимодействия людей на подсознательном уровне и проявляется
как схожесть визуальных образов в группе (18). Или, другими словами, «резонанс» – это форма одновременного выражения
сопереживаемого подсознательного материала. Он может служить катализатором «группового фокального конфликта» (5),
когда конфликт «ядра личности», проистекающий из прошлого опыта, вступает в сильный резонанс с первоначальным
источником такого опыта у многих членов группы. Часто, определенные темы могут иметь мощный отклик у всех участников.
«Групповой фокальный конфликт» стимулирует у членов группы выработку конструктивных или ограничивающих решений,
которые помогают облегчить страх. Конструктивные решения к тому же помогают выразить общее стремление членов группы,
вызывают сильный индивидуальный резонанс, что в свою очередь, увеличивает потенциал личностного роста.
Что касается форм групповой работы в рамках интерактивной арт-терапии, то К. Рудестам делит их по критерию теоретической
направленности на психодинамические и гуманистические (17).
Н. Спрингэм классифицирует группы по степени открытости на: закрытые, открытые, «медленно открывающиеся» и
студийные (15).
Копытин А.И. называет студийные группы, динамические (аналитические) группы и тематические группы. Разделение на типы
групп весьма условно и они могут по-разному сочетаться (10).
Группу созависимых, которая будет описана ниже, можно определить как открытую (тематическую) в сочетании с
динамическим подходом. Выбор формы работы был обусловлен как особенностями клиентов, так и возможностями
учреждения, где она проходила.
В связи с этим коротко остановимся на свойствах тематических групп и позиции ведущего в них.
Тематическая группа структурируется за счет фокусировки внимания членов группы на какой-либо значимой для них теме или
на определенных техниках изобразительного характера. В большинстве своем такие группы являются полуоткрытыми.
Большое влияние на появление этой групповой формы работы повлиял гуманистический подход, что просматривается в ее
трехчастной структуре, фокусировке внимания участников на контексте «здесь и сейчас». Цели и содержание сессий
тематических групп определяются составом ее участников (их возрастом, проблемами, социальным опытом и т.д.).
Позиция терапевта отличается инвазивностью4[4][4] и директивностью. Он организует деятельность членов группы, активно
использует собственные комментарии, корригирует ложные умозаключения членов группы, оказывает эмоциональную
поддержку, иногда используя убеждения, внушения и др. методы психотерапевтического воздействия.
Представители чисто динамического подхода часто критикуют тематический за его директивность, меньшую спонтанность
членов группы и, соответственно, меньшую выраженность феноменов групповой динамики. Однако бывают ситуации или
особенности клиентов, когда именно такой подход может быть оптимальным. Например, возможны следующие случаи, в
которых использование тематического подхода может быть оправданно (10):
- члены группы испытывают нерешительность, особенно в начале работы;
- члены группы незнакомы с работой арт-терапевтических групп и ориентируются в основном на свои
впечатления от своих уроков рисования;
- члены группы чувствуют себя слишком напряженно;
- имеются временные ограничения для арт-терапевтической работы (короткое пребывание в стационаре);
- необходимо сплотить группу;
- нужно предоставить членам группы выбор и дать возможность определить наиболее значимые для них
вопросы;
- требуется активизировать взаимодействие между членами группы;
- необходимо вывести членов группы из состояния погруженности в свой внутренний мир и побудить к
более активным совместным действиям.
Таким образом, необходимо отметить, что выбор формы групповой работы для наших клиентов был не случайным, он
опирался на особенности созависимых. К тому же все случаи, перечисленные выше для тематических групп, присутствовали в
нашей ситуации.
Описание клинической практики.
Запрос, клиенты, цели, структура групповой работы.
Арт-терапевтическая программа для созависимых проводилась на базе СПб ГУЗ ГНБ (Городской Наркологической Больницы
Санкт-Птербурга) в течение 6 недель в феврале – марте 2007 года в рамках комплексной медико-социальной программы
реабилитации зависимых и их родственников (по Миннесотской модели). Администрация больницы предложила двум арттерапевтам, прошедшим подготовку в рамках обучающего курса «Теория и практика арт-терапии. Британская модель оказания
арт-терапевтической помощи»5[5][5] провести группу краткосрочной арт-терапии для созависимых женщин в пробных целях
ознакомления созависимых с новой формой групповой психологической работы. Участников группы не отбирали, не
занимались их оценкой и ведущие заранее никакой информации о них не имели, кроме факта их созависимости.
Большая часть участниц программы (76%) имели зависимых сыновей, находившихся в это время в стационаре ГНБ на
отделении реабилитации, с которыми параллельно также велась групповая арт-терапевтическая работа другими нашими
коллегами. Встречи проходили по пятницам в одно и то же время в помещении, приспособленном для занятий арт-терапией. В
кабинете имелись все необходимые для работы художественные материалы, а сам кабинет был расположен довольно
уединенно и нам никто не мешал (за исключением нескольких случаев, связанных с естественными защитными реакциями
персонала больницы и особенностями институции), благодаря чему удалось создать удерживающую среду для наших встреч.
Участницы группы никакого конкретного запроса не заявляли. Высказывали интерес, любопытство, желание заняться
творчеством.
Зная психологические особенности созависимых, мы ставили основную цель в нашей работе – снижение психоэмоционального
напряжения и тревожности через работу с чувствами. Учитывая специфику и свободную посещаемость, нам как нельзя лучше
подходил открытый, тематический тип групп, с четкой структурой и активной позицией ведущего. Потребовалось некоторое
время для того, чтобы выработать определенный стиль взаимодействия в ведении группы, каждая из нас, обращалась с этим на
супервизию. Мы стремились показать созависимым «партнерскую» модель взаимодействия, с живыми непосредственными
реакциями общения и чувствования, умением договариваться в процессе работы, интересоваться мнением и состоянием
партнера.
Перед началом сессий, была оговорена структура каждой из шести встреч и задачи, а в процессе работы после каждой сессии,
вносились уточнения или поправки. Структура была традиционной для таких групп: сессии длились по 1,5 часа, начинались и
заканчивались «кругом чувств», минут 20-25 отводилось на творческую работу, затем было обсуждение.
Анализ сессий, раскрывающих особенности групповой и личностной динамики. Первая сессия была посвящена знакомству,
сбору ожиданий участников, представлению арт-терапии, правилам группы, с целью обратить участников к своим личным
переживаниям, был предложен рисунок имени. Уровень тревоги в группе был довольно высоким и проявлялось это в
пассивности ее участников (правила в основном предлагали ведущие, и они, практически не оспариваясь, принимались).
Многие говорили о том, что испытывают интерес, но сильно тревожатся, так как подобной деятельностью последний раз
занимались еще в школе на уроке рисования. Я напомнила, в свою очередь, о том, что мы приняли правило не оценивать
работы друг друга. Таким образом, произошел типичный для таких групп перенос на ведущих как на педагогов.
Во время заключительного круга чувств, первый раз заметила, что по отношению к некоторым говорящим испытываю
недоверие. Мне показалось, что они слишком заученно и даже как-то складно говорят о тяжелых чувствах (гнев, ярость). Не
было никаких других внешних признаков (поза, дыхание, голос и т.п.), указывающих на то, что человек действительно
испытывает тяжелые чувства. Возникло предположение, что это защитная реакция, свойственная созависимым, часто
посещающих психологические группы. Они знают, что говорить о чувствах необходимо и полезно, и начинают скрываться за
внешними словесными формулировками от самих чувств. Я при случае, задала такой вопрос Нилу Спрингэму, и он подтвердил
мои размышления.
После супервизии было принято решение предлагать нашим клиенткам более конкретные темы, художественные техники
интересные и легкие для выполнения, и таким образом снижать чрезмерный уровень тревоги.
На вторую сессию пришло много новых участниц, они ничего раньше не слышали об арт-терапии и мы опять долго
знакомились, и объясняли, в чем суть подобных встреч. Предложены были конкретные задания – рисование правой, левой и
двумя руками (мелками). Во время круга мы с коллегой инициировали обсуждение, задавая вопросы: какие были ощущения,
удалось ли проследить особенности взаимодействия разных рук (чувственного и контролирующего начал), погрузиться в свои
переживания, удалось ли узнать что новое о себе и т.п.
Таким образом, мы задавали некие сдерживающие границы и, в то же время, побуждали участниц к пристальному вниманию
над внутренними ощущениями. Как и следовало ожидать, сработал перенос на ведущих как на педагогов. Одна из участниц
сказала, что ей очень неловко, так как ей все время кажется, что мы (ведущие) «много не говорим, но определенно знаем
больше». На что моя коллега ей заметила, что «правду о рисунке может знать только сам автор».
А я предположила, что, вероятно, ей хочется получить от нас более оценочную информацию и она согласилась. Я спросила,
думает ли в группе кто-то схожим образом. В дискуссию вступила еще одна участница, сказавшая, что ее ожидания от группы
не сбылись, так как она надеялась, что мы «посмотрим на ее рисунок и все поймем, расскажем ей все о ее проблемах и
личностных особенностях». На что я спросила ее, действительно ли она верит в то, что другие люди могут знать ее лучше, чем
она сама. «Не знаю, – ответила она, – но вы ведь специалисты…». Я почувствовала легкое раздражение, от того, что с нами
связаны столь завышенные ожидания. Нас, как это называет Шаверьен (1995), пытались «соблазнить», идеализировать и таким
образом вовлечь в созависимые отношения. Думаю, это связанно, с моим контерпереносом на ситуацию «перекладывания
ответственности».
Позднее многие в группе затем высказывались о том, что с предвкушением ожидали от нас оценочных интерпретаций своих
работ и испытывали сильное разочарование и даже гнев на нас, когда понимали, что этого не будет.
Интересен тот факт, что на этом занятии стали появляться «совершенные образы» и «картинки рая» – отдых, хобби, домашние
животные, романтические пейзажи, описанные Н. Спрингэмом (19). Эти «образы называния», по его мнению, служат
инструментом арт-терапевта для определения идеальности объекта пациента. «Райские картинки» также служат
эмоциональному дистанцированию от психотерапевта, который воспринимается как постоянно фрустрирующий объект и не
может «конкурировать» с идеальным объектом на рисунке.
На пятой сессии были Люда В., Оля Б., Ирина, Люба (все по третьему разу) и Оля В. и Надя (первый раз). В этот раз была
предложена техника коллажа. Из старых, выброшенных в макулатуру журналов предлагалось вырывать руками, все что
понравится и наклеивать на свою работу. Тема была с провокационным названием «Моя жизнь». Предложенная метафора: с
помощью творческой активности человек из старого может «склеить» новое (при желании можно изменить свою жизнь),
человек сам творец своей жизни.
Вначале мы напомнили участницам, что осталось всего две встречи, включая эту. И не зря, так как оказалось, что многие
думали, что впереди еще три (наши сессии попадали на праздничные дни, и некоторые не смогли их посетить).
Были заданы временные границы – 20 минут, после этого все стали неторопливо рассаживаться в круг. Когда работы были
выложены, я отметила про себя, что многие из них удивительно похожи по композиции, сюжету (стандартный набор
идеальных объектов), что объяснялось, по-видимому, общностью проблем. Но я не стала говорить этого вслух, с надеждой, что
женщины сами это отметят. Только одна работа выбивалась из общего ряда – Ольги В.(рис. 2) Она была молодая, яркая,
стильная женщина, державшаяся в группе довольно уверенно (у нее был зависимый муж). К нам на группу она пришла
впервые, хотя некоторых участниц знала и до этого. Когда до нее дошла очередь, она рассказала о своем коллаже, что
разноцветные клеточки – это как разные дни и люди, с которыми она общается. Сейчас у нее хорошее настроение, и на работе,
поэтому, много красивых клеточек. Я почувствовала отстраненность контрпереноса. По-видимому, Ольга в этот момент
пыталась сама от меня эмоционально дистанцироваться. Тогда я сказала, что квадратики очень аккуратно вырезаны и наклеены
в определенном порядке. Ольга ответила, что, возможно, это связано с тем, что пока муж находится в больнице, у нее в жизни
установился хоть какой-то порядок, которого ей обычно не хватает. Ира сказала, что ей Ольгин коллаж напоминает
разноцветную решетку или клетку. Ольга В. на это ответила, что существование рядом с мужем-наркоманом налагает на ее
жизнь определенные ограничения, и после паузы тяжело вздохнула. То есть, благодаря обратной связи от группы, ей удалось
встретиться со своими истинными переживаниями, которые она прятала за защитной маской «хорошее настроение». Таким
образом, была поднята очень важная тема для всех участниц – личностная несвобода.
Еще одна участница, Люба, представляя свою работу (рис. 1), прослезилась, когда дошла до того места, где посреди листа
красовалась огромная мясорубка с острым лезвием, перекручивающая мелких рыбешек под рекламным слоганом «Ваши дети
подарят ее своим внукам!». Люба сказала, что ее как, мелкую рыбешку, сейчас перекручивает мясорубка жизни. Мне стало
как-то нехорошо, возможно это был страх, но не от ее слов и не от вида мясорубки, а от самонадеянной надписи «Ваши дети
подарят ее своим внукам!» Я вдруг отчетливо представила, как эта самая бездушная железка стоит себе где-нибудь на полке
лет через пятьдесят, а кого-то уже нет в живых, да и какие внуки могут быть у детей-наркоманов. По сути, эта работа несла
страшную завуалированную метафору – «у наркоманов нет будущего!» У мясорубки – есть, а у детей этих женщин, может быть
– нет. Я почувствовала тревогу и сострадание к участницам группы. По всей видимости, сработал сильный контрперенос и я
почувствовала к ним то, что они сами боятся прочувствовать, по отношению к своим близким.
Но далее Люба, сама возможно того не осознавая, вызвала групповой резонанс, опять вернувшись к этой теме, но совершенно
неожиданным образом! Она перешла к правой части своей работы, где у нее была приклеена декоративная клумба с цветами и
стала рассказывать о том, как она любит цветы. Она хотела бы жить в доме с таким садом («картина рая»), но вот не задача,
несмотря на то, что она очень хорошо ухаживает за ними, многие цветы у нее не приживаются, чахнут и засыхают, что она
только с ними не делает – проку мало. Говорилось все это плаксивым голосом и очевидной жалостью к себе. И вдруг, Людмила
В.(а у нее тоже в правой части работы приклеена похожая картинка, см. рис. 3) вступает с ней в диалог: «Но ведь это давно
известно, что чем больше растение удобряешь, поливаешь, тем оно слабее, и тем быстрее оно чахнет. А вот, где-нибудь в
больнице, сберкассе, где никто специально за ним не ухаживает – глядишь, стоит такой крепыш!» На это Ольга Б., до того
времени, вообще молчавшая, возмущенно спрашивает: «О чем это вы? Растения, они как дети. Вот чем мы больше трясемся
над своими детьми, чем больше их опекаем, все за них делаем – тем печальнее результат! И мы в итоге имеем то, что имеем», и заплакала. Заплакала и Люба, у Иры тоже увлажнились глаза. Все молчали.
Я почувствовала сопричастность и желание дать им возможность побыть какое-то время со своими чувствами и болью. Мы с
коллегой выдержали паузу. Эта сессия была самой мощной по силе эмоционального воздействия. Возможно, именно тогда я
осознала, что произошло нечто очень важное для этих женщин, и я тоже причастна к этому. Я почувствовала удовлетворение
от своей работы.
Вот так, благодаря групповой динамике, мы и вышли к концу пятой сессии, к самой, наверное, главной теме, которая волновала
их все это время – теме взаимоотношений со своими зависимыми детьми, но проявилась она так отчетливо только сейчас, через
переживание «тоски по утраченному идеальному объекту» (цветы). У меня так и крутилась в голове тривиальная фраза: «Дети
– цветы жизни».
Заключение.
Краткосрочная групповая арт-терапия с созависимыми женщинами, проводилась с опорой на теоретические
психодинамические аспекты. Все процессы, происходившие с клиентками во время работы, анализировались с точки зрения
переноса и контрпереноса, теории патологического нарциссизма, теории привязанности, объектных отношений, понятия
идеального объекта, а групповая динамика описывалась через понятие резонанса и группового фокального конфликта.
Основные цели, реализованные в групповой работе: представление клиентам новой формы групповой работы; создание
сдерживающей арт-терапевтической среды, позволяющей работать с тяжелыми чувствами утраты идеального объекта, тоски,
страха, потери, а так же оказание экзистенциональной поддержки. К тому же решались и частные задачи: снятие повышенного
психоэмоционального напряжения, удерживание оптимального уровня тревоги, повышение самооценки и т.п.
Работа велась с участием ко-терапевта, наше взаимодействие основывалось на партнерских позициях. Учитывая особенности
клиенток, которые принадлежали к избегающему типу привязанности, мы старались вести группу, по рекомендации Нила
Спрингэма, как «тревожные и участливые» терапевты.
Результаты нашей совместной работы показались нам интересными и опыт проведения именно групп такого формата для
созависимых, кажется нам удачным. Группа безусловно была довольно эффективна для некоторых наших клиенток, учитывая
краткосрочный характер терапии. Группа выступила единой поддерживающей средой, где участницы поднимали и
исследовали очень важные темы: личностная несвобода, отношение к зависимым детям, страх потери, важность выражения
тяжелых чувств, расставание, собственная идентичность и т.п.
Учитывая все выше сказанное, мы бы рекомендовали таким клиенткам и дальше посещать тематические группы в рамках
реабилитационной программы с целью личностного роста и осознания, принятия амбивалентности. И, только после получения
ими положительного эмоционального опыта, предлагать им чисто динамические группы.
Нашими стараниями, клиентки, участвовавшие в группе, смогли испытать на себе многие преимущества предоставляемые
арт-терапией. Говоря словами К. Макклин, благодаря арт-терапии клиент может почувствовать, что его понимают, принять
свои чувства, ощутить свое Я, испытать уверенность в своих силах и способность контролировать ситуацию.
Литература
1. Ананьева Г.А. Семья: химическая зависимость и созависимость. Работа с созависимостью. – www. Bookap.by.ru.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
Боули Дж. Привязанность. – Гардарика., 2003
Березин С.В., Лисецкий К.С., Назаров Е.А. Психология наркотической зависимости и созависимости. – М., 2001.
Винникотт Д.В. Мальенькие дети и их матери. – НФ Класс, 2007
Витакер Д.С. Группы как инструмент психологической помощи. НФ Класс, 2006
Вудман М. Страсть к совершенству. Юнгианское понимание зависимости. – М, Класс, 2006.
Емельянова Е.В. Кризис в созависимых отношениях. Принципы и алгоритмы консультирования. – СПб, Речь, 2004.
Каган В.Е. Практическая психология для психологов и врачей. – СПб, 1999
Кайл Р. Детская психология. Тайны психики ребенка. – СПб, 2002.
Копытин А.И. Руководство по групповой арт-терапии. – СПб, 2003.
Копытин А.И., Корт Б. Техники аналитической арт-терапии: исцеляющие путешествия. – СПб, 2007.
Ларионов С.К., Платонова О.В. «Путешествие к самому себе». Программа психологической помощи и поддержки
людей с зависимым поведением методами арттерапии. \ Искусство для здоровья и социальных изменений: материалы
научно-практической конференции. – СПб, 2005.
Лисецкий К.С., Литягина Е.В. Психология не-зависимости. – Универс-групп, 2003.
Макклин К. Смешанные метафоры: Арт-терапевтическое вмешательство при созависимости. /Арт-терапия – новые
горизонты/ Под. ред. Копытина А.И. – М, 2006.
Методические раздаточные материалы обучающего курса «теория и практика арт-теарпии. Британская модель
оказания арт-терапевтической помощи». – СПб, 2007
Назаров Е.А. Наркотическая зависимость и созависимость в семье. Автореферат на соискание ученой степени
кандидата психологических наук. – М, 2000.
Рудестам К. Групповая психотерапия. – СПб, Питер Ком, 1998.
Скейф С., Хьет В. Диссонанс и гармония. Теоретические вопросы арт-психотерапевтических групп. \ Методические
раздаточные материалы к курсу «Британская модель оказания арт-терапевтической помощи». – СПб, 2006.
Спрингэм Н. «Все самое прекрасное». Арттерапия как часть лечебной программы алкоголизма и наркомании./
Методические раздаточные материалы к курсу «Британская модель оказания арт-терапевтической помощи» – СПб,
2006.
Хульбут Г. Укощение бури: интермодальная арттерапия. / Арт-терапия в эпоху пост модерна./ Под ред. Копытина
А.И. – СПб, Речь, 2002.