Интервью с Романом Геком

Как так получилось, что 28-летний российский архитектор с отличной
практикой за плечами вот уже больше года вместе с командой
волонтеров строит школу в непальской деревне?
На самом деле, я не планировал заниматься здесь строительством и беспечно
путешествовал по Азии, когда Олеся Чаликова пригласила меня в Непал, в трэк
вокруг Анапурны. Так я оказался в этой стране, где мы познакомились с Кришной
Гаутам. Он рассказал нам про школу и просил помочь с компьютерами для нее.
До этого у меня был скромный опыт волонтерства, и я знал, что большинство таких
проектов в Азии с настоящим волонтерством не имеют ничего общего. Поэтому я
решил убедиться в достоверности рассказов Кришны на месте. А когда увидел школу
без школы, родилась сама идея проекта «BUILD A SCHOOL for Nepal»
И все же, почему вы приняли решение строить школу в Непале?
Мне всегда казалось, что каждому человеку нужно кому-то или чему-то себя
посвящать. Работать ради денег было противно, но понимание этого пришло ко мне
здесь, в Непале.
Непальцы отличаются позитивным отношением к жизни, они умеют
довольствоваться тем, что есть, и не редко реагируют на свою бедность и попытки
помочь им примерно одинаково: если вы нам поможете – хорошо, не поможете –
тоже не плохо.
Поэтому я был удивлен, когда узнал, что жители долины Долакха сами основали
школу, чтобы их дети имели возможность получить образование. Да, они не
представляли, насколько это будет сложно, но сделали все, что могли, потому что
хотели большего.
Я верю, что нам очень повезло тогда, потому что мы встретили людей в нужное
время в нужном месте. Им нужна была помощь, и это позволило мыслям, которые
давно крутились в моей голове, оформиться в цель.
Как на идею строительства школы в чужой стране отреагировали ваши
близкие?
Мама поддержала, она же — мама. Отец не понял, а брат посчитал ненормальным.
В Непале реакция тоже была неоднозначной?
Чтобы понять реакцию в Непале, нужно представить жизнь этой страны.
Политическая ситуация в ней нестабильна. В некоторых районах Непала и сейчас
происходят вооруженные конфликты, конституция на стадии принятия уже 20 лет, а
во время выборов на каждом перекрестке появляется пулемет. Непал занимает
пятую позицию в списке самых коррумпированных стран мира. Поэтому властям не
до нас.
Система образования тоже имеет свои особенности.1
Непальская школьная система находится под опекой местного самоуправления.
Местное самоуправление в нашей долине принадлежит старейшинам — это 10-15
пожилых мужчин из деревни. Они собираются раз в месяц, чтобы обсудить дела и
решить вопросы. Нам они помогают, чем могут. Когда бамбук принесут, когда овощи
и фрукты. Разница культур, мышления и языков не мешают нам понимать и
принимать друг друга, ведь именно от этого зависит успех предприятия.
О чем вы подумали, когда впервые увидели площадку для будущей
школы?
«Если получится, это будет самый прекрасный поступок в жизни». Тогда я не знал,
что за время строительства мы повлияем еще на полсотни судеб. Как не знал и того,
что все будет не так сказочно, как мы себе представляли.
Участок для школы оказался удаленным от дороги на 500 м, и все необходимое для
стройки изначально приходилось таскать на себе. Мы соорудили лифт, что немного
1
Роман Гек: «Школьное образование состоит из 10 классов, по
окончании которых сдается единый экзамен — SLC. Результаты этого
экзамена определяют дальнейшую судьбу ребенка: или он поступает в
университет, или остается на «рисовом поле». В 2012 году только 38 % всех
абитуриентов, обучившихся в государственных школах, сдали
экзамены, а остальные 62% не имеют даже окоченного среднего
образования.
В стране действует три типа школ. Самый распространенный тип —
государственные. У таких школ есть хорошие (по непальским меркам)
здания, оборудование и квалифицированные учителя. Но там не учат!
Оказавшись на государственной службе, учитель вступает в какуюнибудь политическую партию, и его невозможно уволить. Он месяцами
не посещает занятия, но все равно получает зарплату и имеет
медицинскую страховку.
Второй тип — частные школы, где образование — это бизнес. В таких
школах действует рейтинговая система, учителя копируют
иностранные образовательные программы, но процесс обучения
сфокусирован на бездумном зазубривании с целью сдать выпускные
экзамены. В итоге экзамены сдаются, а работать выпускники не в могут.
И, наконец, третий тип — это локальные общинные школы. Их бюджет
формируется из оплаты обучения и пожертвований. Фактически, именно
в этих школах заботятся о качестве образования, но ввиду
недофинансирования, их двери не всегда могут быть открыты. И все же
достойные повторения примеры, когда локальные школы прочно
вставали на ноги благодаря совместным усилиям местных жителей и
волонтеров из других стран, уже есть. Школа проекта BUILD A SCHOOL for Nepal
идет как раз по такому пути».
облегчило дело.
Неожиданным сюрпризом оказалось и качество местных стройматериалов.
Инвентарь, который мы закупили, почти через месяц полностью вышел из строя.
Порой было даже смешно поломать три лопаты за день...
К тому же тогда я думал, что мы сможем построить школу только усилиями
волонтеров. Наверное, это была самая главная ошибка. Мотивированные люди —
это хорошо, но работа на стройке требует определенных знаний и опыта, которыми
обладает не каждый волонтер.
Какие волонтеры вам нужны? На что вы обращаете внимание в первую
очередь?
Нам требуются строители и учителя.
За подбор строителей отвечаю я. Несмотря на то, что нам всегда не хватает рабочих
рук, цели привлечь как можно больше людей перед нами не стоит. Есть цель
привлечь как можно больше людей, заинтересованных и способных самостоятельно
работать на стройке, как, например, Герман Мартинез. Он оказался для нас
настоящей находкой. Этот американец мексиканского происхождения, проработав
несколько лет, что называется, «на дядю», понял, что становясь богаче, не
становится счастливее, и даже отказался от должности своего босса ради поездки
сюда. Для проекта его многолетний опыт строительных работ несомненный плюс.
Сейчас он занимается тем, что каждый день составляет план работ и расставляет
парней по участкам.
Подбором учителей занимается Лукаш Фурманек, 36-летний поляк с
педагогическим образованием. Он внимательно просматривает все заявки. С
кандидатами, соответствующими профессиональным требованиям и готовыми
работать здесь более продолжительный срок, чем «две недели», он составляет
предварительный учебный план и программу каждого урока. В итоге все учителя,
приезжая на проект, знают, чем они будут заниматься и что преподавать. Такой
подход обеспечивает последовательность и непрерывность учебного процесса. И
задача эта более сложная, чем махание киркой на участке.
Многие интересуются участием в нашем проекте, и регулярно происходят курьезные
случаи. Кто-то пишет, что готов быть строителем, потому что способен отличить
гвоздь от шурупа. Как-то раз мне написал человек с вопросом, может ли он
присоединиться к нам в начале февраля 2018 года. А однажды девушка спросила,
есть ли у нас обогреватель или кондиционер в комнате... У нас и комнаты как
таковой нет, бамбуковая плетенка создает лишь иллюзию стен. Я ответил, что
обогреватель у нас есть, правда, он гавкает по ночам...
Не все готовы жить в тех условиях, в которых живем мы, поэтому люди должны
понять это прежде, чем они приняли решение к нам присоединиться. Здесь другой
мир.
Как устроен быт вашего мира? На что могут рассчитывать волонтеры,
приезжая на проект?
Мы предлагаем волонтерам место для проживания в волонтерском доме и
трехразовое питание. И то, и другое имеет свои особенности.
Волонтерский дом состоит из бамбуковых плетенок, а удобства находятся за его
пределами. Надо сказать, что туалет в непальском доме — вообще элемент роскоши.
Половина население долины его не имеет, хотя регион считается развитым. Чтобы
люди приезжали сюда работать, необходимо было создать хотя бы минимальные
бытовые условия, что мы и сделали. Сейчас у нас есть даже горячий душ, наверное,
единственный в ближайших 200 км.
Теперь о питании. Не буду останавливаться на полезности местных натуральных
продуктов, замечу только, что не все с легкостью привыкают к новому рациону. На
проекте ходит такая поговорка: «Dal Bhat power 24 hour». Дал бат — это
традиционное непальское блюдо, состоящее из риса, чечевичной подливки и острых
приправ. Его часто можно увидеть и на нашем столе. Девушки всегда стараются
удивить нас разнообразными блюдами, и вы знаете, сколько вкусных блюд можно
приготовить из риса? Рис вареный, рис жареный, плов, рисовая каша, рисовые
булочки, рис с перцем и с пряностями, рис с маслом, рис с чесноком, рис с рисом...
Рис всему голова!
Существует мнение, что волонтерство — это одна из форм бегства.
Бегства от себя, своих проблем, проблем того общества, в котором
человек находится. Через вас прошел уже не один десяток волонтеров,
какие выводы вы сделали из сотрудничества с ними?
Что они ищут и что находят?
Да, «беженцев» у нас хватает. Вряд ли человек, хорошо чувствующий себя в системе,
решит менять жизнь. Для этого должно произойти что-то, выбивающее его из
заезженной колеи. Колеи, по которой он движется туда, куда его ведут. Учеба, много
учебы, работа, много работы, еще больше работы, жена, дети, любовница – вот
алгоритм мужчины. Чего уж говорить, я и сам поехал по Азии как раз потому, что у
меня произошел срыв, меня выбило. И вы знаете, я не только не жалею, а даже
благодарен тому человеку, который меня до этого довел. Стоило пережить это ради
того, что мы здесь делаем. Путешествие без цели – это бегство, а осознанное
волонтерство – это тяжелый труд, который позволяет трезво взглянуть на мир и
своем место в нем.
Есть ли различия между волонтерами из русскоязычных регионов и
волонтерами из других стран?
Волонтерство в России только набирает обороты, и само понятие еще не искажено.
Волонтер, по-русски, тот же доброволец. Нам пока не известно слово «волонтуризм».
20 % всех волонтеров в нашем проекте составляют русскоговорящие из России,
Украины, Белоруссии и СНГ. Но ребята из других стран более открыты. Они
решительнее для таких поступков, у них на родине это не в диковинку. Поэтому, мне
кажется, они быстрее понимают, ради чего все это. Русские тоже понимают, но
сначала удивляются.
В предании про Вавилонскую башню все дело пошло наперекосяк из-за
языкового барьера. Возникают ли трудности с общением на вашем
проекте?
Один из волонтеров как-то сказал, что юмор и отличная команда — вот что движет
наше дело. Вавилонская башня — проект человеческого тщеславия, за что мы и
поплатились, а здесь одни люди работают для других. И разница языков, как
правило, стимулирует желание людей общаться, узнавать друг друга, а также создает
колики в наших животах. Если бы вы хоть раз слышали французский акцент Бэнуа,
или ругательства мексиканца Германа из Сиэтла, или угрюмый английский Руслана
из Санкт-Петербурга, вы бы не остались равнодушными.
Как удается уживаться с абсолютно разными людьми? Не сложно ли не
только руководить командой, но и быть ее частью?
Уживаемся прекрасно! Мне повезло с людьми. В трудную минуту они всегда скажут,
где я перегнул палку, а где мог бы и пинка дать. А вообще, каждый знает, ради чего
он здесь. Другие здесь просто не задерживаются. Это самая искренняя команда, с
которой мне довелось работать.
Даже местные жители периодически выражают желание включиться в наш
коллектив. Однажды в лагере появились женщины из соседней деревни. Они хотели
работать на стройке вместе с нами. Мы отказали, ведь таскать мешки с цементом по
50 кг слишком тяжелая работа для женщин. Они ушли, но спустя несколько часов
вернулись с обедом для нас.
Как сейчас выглядит будущая школа?
Мы заложили фундамент. Ленточку, конечно, не перерезали, но когда увидели
играющую на площадке детвору, поняли, что создали единственное во всей долине
футбольное поле. Это было прекрасное чувство.
Когда вы только начинали, год назад, вы были уверены в том, что будет
хотя бы фундамент?
Когда мы начинали, я ни в чем не был уверен. Несколько раз даже были мысли все
бросить, но в такие моменты появлялись нужные люди, поддержка, и это придавало
сил.
Вы ведь вкладывали в это свои время, средства?
Да, и тогда и сейчас я вкладываю в это деньги, которые заработал сам. Кроме того,
Олеся Чаликова, с которой мы на удачу провалили трэк вокруг Анапурны, но
задумались над созданием школы, сейчас здесь же активно занимается проектом по
производству одежды из непальских и индийских тканей, привлекая местных швей.
Вырученные от продаж средства идут также на поддержку проекта «BUILD A
SCHOOL for Nepal».
Каков план действий на ближайшее время?
Изначально я не ставил себе цели построить школу самостоятельно. Но и
обращаться за материальной поддержкой, когда проект делал первые шаги, я не мог.
Хотелось сначала не словом, а делом доказать твердость своих намерений. Прошел
год. Земляные работы завершены. Сейчас мы достигли того момента, когда можем
показать, что уже сделано, и открыть сбор средств. Поэтому задача №1 на
сегодняшний день – собрать нужную сумму (420 000 руб.) для завершения
строительства, и еще 400 000 руб. — на оборудование самой школы.
Наверное, для вас, как архитектора, это не типичный проект?
Архитектор, как главный строитель, работает с профессионалами своего дела. Он
должен, если не знать, то понимать все строительные процессы и тех, кто за них
отвечает. Но этот проект не столько архитектурный, сколько социальный. Это проект,
где рабочая сила — мотивированные волонтеры, где строительные материалы не
подвергаются никаким нормам и сертификации, где успех зависит не от чертежей,
техники и бюджета, а от людей. Представьте, что завтра здание школы построено. И
что, проект можно было бы назвать успешным?.. Конечно, нет. Настоящая школа это
не стены и крыша, это целая структура социальных схем и других факторов,
которые нужно создать. И системный долгосрочный подход людей с педагогическим
образованием здесь просто необходим.
На какие сроки волонтеры приезжают на проект сейчас?
В начале люди приезжали сюда на короткий срок: не больше месяца. Сейчас есть
такие, кто провел на проекте более полугода. Есть и те, кто хотел бы увидеть
открытие школы.
Как лично вы изменились за этот год?
Я получил колоссальный опыт управления проектной работой и людьми. Несмотря
на непрестижность предприятия, это самая лучшая школа в мире. Приходится
думать о двадцати вещах одновременно. И если ты не умеешь правильно
делегировать обязанности, это разрывает тебя на части.
Можете припомнить самое яркое событие, случившееся с вами за все
время существования проекта?
Однажды я понял, что мы достигли того момента, когда отступить уже не получится.
Слишком много людей на нас надеется.
С какими мыслями вы выходите на строительную площадку каждое утро?
«Пора делать этот мир чуточку лучше».