28 октября в пресс-центре информационного агентства
реклама
28 октября в пресс-центре информационного агентства «Украинские Новости» состоялся круглый стол на тему: «Что будет с экономикой Украины после выборов?». В ходе круглого стола экономисты, финансовые эксперты и банкиры обсудили возможные изменения в экономике страны, финансовом и банковском секторе, связанные с ожидаемыми кадровыми перестановки в Правительстве, готовность властей идти на непопулярные реформы и другие экономические вопросы. Ниже предлагаем вашему вниманию полную текстовую расшифровку экспертной встречи. Президент Украинского аналитического центра, экономист, модератор Александр Охрименко: Доброе утро! Начнем наш круглый стол, посвященный, конечно, выборам, но прежде всего, поговорим об экономике. Что может ожидать экономику Украины после результатов выборов? Предварительные данные вам известны, будем надеяться, что они будут совпадать с реальными, поэтому есть предлог поговорить о том, что мы можем ожидать. Очень свежая информация от Госстата, которая очень четко показывает результаты работы действующего Кабинета Министров Арсения Яценюка и лидера «Народного фронта», который возможно тоже станет во главе нового правительства. Очень четкая информация – она показывает задолженность по заработной плате. По результатам на 1 октября задолженность по зарплате в Украине выросла в 3,7 раза (даже не процента!). Это касается работающих предприятий. У неработающих предприятий долг вырос еще больше. И очень печально, что этот долг охватил не только промышленность, но и финансовый сектор - как ни странно очень большой долг растет; здравоохранение – тоже большой долг; образование. Самое интересное, что даже 4,5 раза выросла задолженность по зарплате в Министерстве Обороны. Не знаю, конечно, как они считают – может, это все Министерство имеется в виду. Что самое интересное. Конечно, мы понимаем, что задолженность по зарплате затронула прежде всего Луганскую и Донецкую области, это не тайна. Но лидером по росту задолженности заработной платы является Черновицкая область, где задолженность выросла почти в 44 раза, на втором месте Днепропетровская область, и даже в Киеве тоже рост задолженности по зарплате. Это еще раз показывает, что надо действительно менять ту систему экономики, которая была до выборов. Потому что она не эффективная, она показывает, что работает не наперед, а назад, создает только проблемы, и самое главное – она не позволяет вывести экономику Украины из кризиса. Поэтому возникает самый простой вопрос: Какую же мы ожидаем систему, какие ожидаем действия от нового правительства и насколько эти действия будут адекватны и эффективны? Хотел бы первоначально слово предоставить Виктору Суслову и задать вопрос как опытному представителю госчиновнического аппарата. Как Вы считаете, на сегодняшний момент можно ли за счет переформатирования Кабинета Министров, за счет создания новой коалиции действительно реформировать существующий госаппарат? И можем ли мы ожидать от новой коалиции вывода экономики Украины из кризиса? Потому что я считаю, что на сегодняшний момент экономика Украины находится в кризисе. Экс-министр экономики Виктор Суслов: Спасибо. Это как раз тот вопрос, на который мне хотелось бы ответить. Я думаю, и не только я так думаю, что коалиция между Блоком Петра Порошенко и Народным Фронтом Яценюка необходима и неизбежна, и, безусловно, она состоится. В этом случае я думаю, что Арсений Петрович Яценюк останется премьер-министром. Надо принять во внимание, что такое решение поддерживается, и будет поддерживаться нашими западными донорами. Ну, от внешних заимствований Украина сегодня зависит решающим образом, поэтому вопрос премьерминистра, мне кажется, решится автоматически. Дальше, что касается квотного распределения должностей в правительстве при формировании коалиции. Мы знаем, что Президент Украины уже объявил, что он против такого распределения и хотел бы формирования правительства по профессиональному признаку. Я уверен, что квотный принцип останется. Ну, хотя бы потому, что это обычная практика при формировании любых коалиций, вообще обычная парламентская европейская практика. Поэтому квотный принцип сохранится, а, следовательно, и непрофессиональные, преимущественно политические назначения министров мы очень скоро снова увидим. С точки зрения европейской практики это не является проблемой при одном условии - если работает квалифицированный постоянный и стабильный чиновничий или государственный аппарат. В Украине так не происходит. На сегодня это ключевой пункт, из-за которого реформы не эффективны и в ближайшее время видимо эффективными не будут. Наша государственная служба не эффективна, потому что она не отделена до сих пор от политики, не проведена деполитизация государственной службы. У государственных служащих до сих пор нет гарантий от политического давления. И вот то, что происходит в настоящее время, а в настоящее время происходит такая достаточно активная люстрация госслужащих, - это как раз пример политического давления на госслужащих. И мы можем привести достаточно много примеров увольнения аполитичных, профессиональных людей, которые работали при разных правительствах при разных президентах, но в соответствии с законом о люстрации попали под люстрацию. Мне сразу, например, вспоминается Анатолий Иванович Мерковский, первый заместитель Министра финансов, который лет 20 на этих должностях проработал и досконально знает бюджетный процесс, но он вынужден был уйти. Или тот же Максюта Анатолий Аркадьевич, первый заместитель министра экономики, который тоже профессионален и тоже аполитичен. И такие примеры можно продолжать. Поэтому начало массированной люстрации госаппарата плюс резкое сокращение заработных плат аппарату (а, как вы знаете, там отменены премии, разного рода надбавки, серьезно уменьшена зарплата) сегодня приводит к массированному саботажу со стороны государственного аппарата, что делает работу политически назначенных министров неэффективной. Поэтому я считаю, что на сегодня ключевой вопрос – это таки реорганизация государственной службы. Сегодня я бы сказал даже и то, что начался кризис государственного управления из-за такого отношения к госаппарату. Но, а то, что якобы реформы можно делать путем политических заявлений, конечно же, иллюзия. Я вам могу привести и другие примеры. Вот я много лет возглавлял Государственную комиссию по урегулированию рынка финансовых услуг. Недавно большая часть членов комиссии была уволена в порядке люстрации. Соответственно нет кворума, комиссия не способна принимать решения. То есть, небанковские финансовые учреждения не могут быть внесены в реестр, они не могут получить лицензии, и так далее. Новые члены комиссии не назначаются, хотя здесь надо было бы проявить профессиональный подход с учетом того, что на эти должности назначает Президент. Собственно, никаких помех для назначения нет. Но назначения не сделаны, работа госоргана парализована. Аналогичная ситуация в комиссии по ценным бумагам, где теперь нет кворума, не принимаются решения. И можно было бы продолжать много говорить и о других госорганах, но упомяну еще только один. Вот многие депутаты даже не знают, что есть такая Счетная палата - они призывают бороться с коррупцией, бороться за правильность использования бюджетных средств. У большинства членов Счетной палаты, между прочим, уже два-три года как закончились полномочия. Они не получают заданий по проведению проверок (я понаводил справки), они бездействуют. Никто не назначает новых членов Счетной палаты, а ведь на Счетную палату возложены колоссальные функции по контролю использования денежных средств. То есть, сегодня очень многое уходит в свисток, в призывы, вместо того, чтобы наладить правильную работу государственного аппарата. Кстати, я вам скажу, тоже самое - и в правоохранительных органах. Тоже знаю, из недр МВД, где когда-то работал. Все в ожидании реформ, перемен, реформы не идут, все затягивается, решения не принимаются. Поэтому, когда мы после объявленной войны коррупции ищем сухой остаток – пожалуйста, фамилии людей, которые привлечены к ответственности, решения судов. Ничего этого нет, а все это демонстрация абсолютной неэффективности работы госаппарата. Поэтому на сегодня Украина – это страна полного разгула популизма в политике, который, я думаю, после выборов в этом политическом цикле только увеличится. Поэтому, отвечая на вопрос, поставленный организатором, ожидают ли страну непопулярные реформы, скажу, что на этом этапе сейчас страну ожидает очень много слов о реформах, и достаточно мало самих реформ. Потому что реформы невозможно проводить без слаженного и прекрасно работающего госаппарата, компетентного, ответственного, и т.д. Стране на сегодня катастрофически не достает людей, способных так управлять государственными органами, управлять эффективно, и поэтому я думаю, что и нынешний состав Верховной Рады скорее всего обречен на недолгую жизнь - год, может быть, два. И, когда кризис в стране обострится, вероятно, тогда придут уже более конкретные и деловые люди. Теперь о тех проблемах, которые так же поставлены сегодня. Вопрос о наших долгах. Ну, госдолг продолжает расти, он уже достиг 60% валового продукта. Но при этом валовой внешний долг даже и сокращается. Потому что валовой внешний долг, который составлял на 1 января 2014 года 142 млрд. долларов, через полгода, на 1 июля 2014 года составил 136,8 млрд. долларов, что означает, что вообще-то стране прекращают давать новые займы, и мы вынуждены, находясь в сложнейшей ситуации, отдавать старые. И это делает нашу финансовую ситуацию абсолютно катастрофической. Потому что те же официальные данные Нацбанка о краткосрочном внешнем долге Украины, который нужно погасить в течение года: на 1 июля он составлял 58,9 млрд. долларов. Конечно, в основном это долги коммерческого сектора, но ясно, что выплатить такие долги наш коммерческий сектор не в состоянии. Поэтому я уже говорил, но хочу повторить, потому что на это мало обращают внимания: под угрозой очень многие банки, крупнейшие наши холдинги, корпорации, которые не смогут обслужить свои займы по облигациям, по кредитам и нас ждет в следующем году череда громких корпоративных банкротств. Поэтому на сегодня Украина полностью зависима от воли кредиторов. На высоком политическом уровне вопрос об украинских долгах очень активно обсуждается. Все мы обратили внимание на недавнее заявление российского президента о том, что Украина должна России более 10 млрд. долларов, и Россия больше в кредит ничего давать не будет и новых кредитов не даст. Поэтому Россия предложила Евросоюзу оплачивать украинские долги, в том числе и за газ. Евросоюз достаточно серьезных и крупных решений в этом направлении не принимает. И поэтому ситуация катастрофична. И надо еще одно уточнение внести. Часто говорят, ссылаясь на данные Нацбанка: вот у Украины 16 млрд. долларов золотовалютные резервы. Формально вроде бы так. По состоянию на сентябрь это 16,4 млрд. долларов. Но из них 9,9 млрд. – это ценные бумаги. Какова ликвидность этих ценных бумаг, мы не знаем. Это надо было бы изучить. Можно ли их легко продать и превратить в валюту? Потому что только 4,9 млрд. по состоянию на сентябрь у Нацбанка это чистой валюты, то есть чрезвычайно мало, но еще 1,6 млрд. долларов находится в золоте. Но так или иначе, не определившись вот с этой долей в ценных бумагах, да даже и определившись, даже, если б они были и ликвидны эти 9,9 млрд., - все равно ясно, что резервов далеко не хватает на обслуживание долгов. Ну и данные, которые опубликованы за сентябрь, по состоянию платежного баланса тоже катастрофичны, потому что баланс продолжает ухудшаться. Дефицит сводного платежного баланса достиг величины около 5 млрд. долларов, дефицит счета текущих операций 3,3 млрд., дефицит счета операций с капиталом и финансовых операций 1,6 млрд. Идет отток инвестиций из страны, идет увеличение оттока валюты в форму наличной валюты. И все это говорит о крайне тяжелой такой преддефолтной финансовой ситуации, которая предполагает сейчас принятие быстрых и эффективных мер. В том числе и глобальных мер политического характера. Потому что надо определяться окончательно и с нашими отношениями с СНГ, и с Россией, и, в конце концов, с участием в зоне свободной торговли с Евросоюзом, и с вопросами повышения конкурентоспособности наших товаров на этих рынках, и так далее. Поэтому, заканчивая, хочу сказать, что, с моей точки зрения, основной проблемой является то, что наши политики (я думаю, и вновь избранные депутаты, судя по составу) едва ли в полном объеме осознают тяжесть происходящего и масштаб тех задач, которые Украине нужно решать. По крайней мере, до настоящего времени эффективных и решительных мер для предупреждения этого финансового краха мы не видели. Спасибо. Александр Охрименко: Я позволю немножко дополнить о платежном балансе. Согласно платежному балансу, который публикуется на сайте Нацбанка, приводятся данные финансового счета. Финансовый счет – это как раз движение валюты, по результатам финансового счета указывается приток-отток прямых зарубежных инвестиций. Мы очень часто слышали разговоры о том, что у нас мало зарубежных инвестиций. Так вот, по итогам прошлого года приток, то есть профицит, составил почти 4 млрд. По итогам этого года мы имеем минус 300 млн. Нет в Украину прямых зарубежных инвестиций, и это проблема. Это действительно очень большая проблема, валюта в Украину, к сожалению, не идет. Вообще, если посмотреть, у нас получилось, что единственный, кто нам дал в долг, это МВФ. Обращаю внимание, с кредита МВФ, согласно платежному балансу, у нас осталось 1,2 млрд. грн. из 4,3 млрд. Но почему осталось? Вы же понимаете, мы погашаем часть долга. Плюс на самом же сайте Нацбанка приводятся специальные данные, и там дан расчет, сколько нужно валюты для того, чтобы платить текущие расходы – 5, 3 млрд. Чтобы было понятно, это имеется в виду: проценты, госдолг и - купить газа. Я понимаю, что в принципе это сумма вроде бы не большая, но и не маленькая. На сегодняшний момент 5 млрд. действительно где-то надо взять. И вот теперь вопрос к политологу Юрию Кочевенко. Я так понимаю, что правительство, скорее всего, будет коалиционное, состоящее из трех партий. Сможет ли такое коалиционное правительство, состоящее из разных политических группировок, хотя бы попытаться удержать правительство Яценюка от популистских действий, каких-то там демаршей, бессмысленных действий антиэкономического характера? Есть ли у нас надежда, что, даже если премьером остается Яценюк, то вот эта вот трехсторонняя коалиция будет хотя бы пытаться как-то сбалансировать те непопулярные реформы, которые хотят провести над больным? «Больным» в данном случае считаем экономику Украины. Политолог Юрий Кочевенко: Ну, тут стоит начать с того, что эта Рада была избрана по патологической избирательной системе, которая не ложится в ту конституционную архитектуру, к которой вернулось наше государство. Однако, власть по своим каким-то причинам решила не проявлять свою политическую волю, сохранить систему избирательную, которая была под другую власть настроена, и использовать это видимо для себя. Но с другой стороны, сейчас у нас уникальная ситуация, потому что власти уже не на кого будет пенять. Если всегда можно было искать каких-то внутренних врагов, козлов отпущения, то нынешний состав парламента предполагает, что практически все там вроде как свои, нет уже той пятой колонны, на которую можно было бы все навесить. И здесь ситуация интересная, потому что новое правительство очевидно будет между молотом и наковальней, где с одной стороны – так называемые ожидания Майдана. Ведь наконец-то все вроде бы было сделано правильно. Если и Кравчуку, и потом Ющенко часто забрасывали то, что после победы одной и второй революции надо было сразу распускать Раду, а они этого не сделали, вот старая Рада и нивелировала все эти достижения, то тут вроде бы уже все правильно. И новый Президент, такой, как надо, и новый парламент тоже, вроде, такой как надо, и что же дальше будет? Есть у меня глубокие сомнения, что действительно концептуально что-то изменится. Совершенно согласен с господином Сусловым по поводу квотного принципа, который так был критикован, но ведь ничего альтернативного взамен не предлагается. Критикуется это только тогда, когда это используют твои оппоненты. Когда же это нужно тебе, как например, то же кнопкодавство, которое сейчас опять цветет буйным цветом из благих намерений, потому что якобы не хватает голосов, и так далее – это все работает. И здесь эта Рада, вот так вот патологически избранная, будет вынуждена постоянно доказывать свою жизнеспособность, и она не хочет быть на год. Любая Рада, вы понимаете, - это инвестиции, это деньги банальные, которые люди заплатили. Они не хотят, чтобы через год их распустили. А риски эти весьма высоки. И как они будут тут варьировать между банальными жизненными необходимостями, между необходимостью для государства выживать, и теми ожиданиями, которые постоянно будут на них давить, и вот этими угрозами третьего Майдана, роспуска - это сказать очень сложно. Но я здесь соглашусь, что вряд ли нам стоит ждать действительно глубинных реформ. А реформы мы не получим здесь. Задача этой Рады, которую она в первую очередь может хотя бы попытаться решить, это восстановление доверия между властью и людьми. Вот, если хотя бы немного это доверие вернется, то можно будет сказать, что хоть какую-то пользу она принесла, и для следующего этапа, в том числе и реформ, какой-то фундамент заложила. Не возможны никакие реформы, когда люди не доверяют своей власти. Все реформы воспринимаются исключительно как еще одна коррупционная схема и желание просто как-то перестроить потоки денег для того, чтобы они текли тебе в карман. Поэтому, заканчивая, я резюмирую, что ожидать от этой Рады радикальных реформаторских действий не возможно только по той простой причине, что она не обладает достаточным кредитом доверия и запасом, необходимым для их реализации. А вот восстановление этого доверия – наверное, можно назвать первостепенной задачей нового парламента, и посмотрим, как он с ней справится. Александр Охрименко: Спасибо. А сейчас я хочу передать слово Александру Гончарову как представителю экономики. Согласно нашим всем законам, предыдущая Верховная Рада должна была утвердить бюджетную резолюцию. Она этого не сделала. Будем надеяться, что теперь новая Рада должна это рассмотреть. Возникает такой вопрос: какую все-таки бюджетную резолюцию будем принимать, и какой бюджет? То есть, какой бюджет мы ожидаем от этой новой Верховной Рады, насколько он будет популистским, насколько он будет реальным? И вообще, можем ли мы хотя бы надеяться, что 2015 год будет, если не годом небывалого роста, то хотя бы годом восстановления роста экономики? Потому что мы все понимаем, 2014 год – это год провальный, все уже успокоились. А что же будет в 2015-м, какой мы увидим бюджет благодаря новой Раде и новому премьеру, или новому старому? Директор Института развития экономики Украины Александр Гончаров: Конечно, бюджет – это закон законов на следующий год. Ориентировочно там планируется инфляция 13,5. Если позволите, хочу сослаться просто даже на конкретные примеры, чтобы поддержать пессимизм всех уже до меня выступивших. И тогда уж, раз Вы такой наводящий вопрос задали, то я и сам себе еще один вопрос хочу задать: а почему мы ни одной ошибки не смогли устранить при правительстве Яценюка? Александр Охрименко: Могли бы перечислить хотя бы пару ошибок, которые имели место быть? Александр Гончаров: Я сразу могу Вам перечислить. Первое, нужно было заморозить тарифы естественных монополий. Второе, не поднимать учетную ставку НБУ до 12,5. Третье, не поднимать налоги, а еще лучше сократить их число. То есть, правительство пошло по самому легкому пути в части налогов - чтобы решить социальные обязательства, лучше увеличить давление на бизнес, а не расширить налогооблагаемую базу. Поэтому, если говорить о системных ошибках, то я бы хотел сказать, почему они не решаются. Потому что системные ошибки должны решаться в самой системе. Меняться должна система. А изменение системы – это изменение правил игры и комплексный подход к устранению этих ошибок. Приведу вам такой пример. Уже упоминалась фамилия Максюты Анатолия Аркадьевича, мы с ним долгое время проработали в рабочей группе по подготовке корпораций развития. Мы понимаем, что нельзя больше создавать «бюджеты проедания» и принимать их в Верховной Раде. Нужно формировать бюджеты развития – это хотя бы обеспечить точки роста в реальном секторе экономики. Не может банковская система себя хорошо чувствовать, если плохо себя чувствует экономика. Это просто аксиома. И нам надо выходить из финансового капитализма. Нам нужно понимать, что реальный сектор экономики нужно развивать, а не развивать возможности для валютных спекулянтов и тому подобное. Поэтому, какой здесь подход к реформированию, к примеру, взаимодействия Минэкономразвития, Нацбанка и Министерства финансов - вот этого финансово- экономического блока. На сегодняшний день, пока НБУ, условно говоря, занимается подавление инфляции, Минфин занимается привлечением ресурса на долговом рынке, а Минэкономразвития пытается как-то удержать дальнейшее падение ВВП и обеспечить стабилизацию на рынках. Но, по большому счету, все получилось как в пресловутой тройке лебедь, рак и щука. И поэтому, опять возвращаясь к Анатолию Аркадьевичу Максюте, скажу, что уже было подготовлено предложение о создании Министерства планирования и экономического развития как единого главного центра принятия экономических решений в стране. И за образец мы брали опыт Великобритании, Франции, особенно Турции, и даже Казахстана. В этих странах есть единый центр экономического развития, и особенно сильный подъем мы наблюдаем в Турции. Поэтому на сегодняшний день мне представляется, что если станет премьер-министром Гройсман, может быть этот молодой человек (а вдруг произойдет чудо?) что-то сможет изменить, и с ним удастся создать этот единый центр принятий экономических решений. Потому что без согласия с Президентом этот вопрос решить просто не удастся. Если останется господин Яценюк, то мы будем продолжать по той колее двигаться, в которой мы сейчас находимся. Следующий вопрос. В свое время мы на международном экономическом форуме, который относительно недавно прошел, с Максютой подходили к Шимкиву и говорили: «Господин, ну нельзя 62 реформы и нацпрограммы реализовать. Ну просто нереально! Заявите хотя бы 10, но под 10, даже под одну скажите, что у вас есть деньги». Но денег нету, и самое главное, на реформы нужны длинные деньги. Это не короткие и дорогие банковские кредиты, которые на месяц берутся. Почему инвестор сюда не идет к нам? Потому что он не может бизнес-план свой посчитать. А откуда длинные деньги? Они три источника имеют: это негосударственные пенсионные фонды, это страховые компании и это институты совместного инвестирования, которые целенаправленно уничтожаются. Вот был назван регулятор Нацфинуслуг. Да они порвали уже просто этот рынок – три регулятора! В нормальных странах есть один регулятор. А у нас Нацфинуслуг, Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку и Национальный банк. Есть такое юридическое лицо как компания по управлению активами и администратор пенсионного фонда. Регистрируются финансовые учреждения в Нацфинуслуг и в комиссии по ценным бумагам. Лицензию получает на администратора Нацфинуслуг, а на управление активов и пенсионных фондов Национальная комиссия по ценным бумагам. Они просто кошмарят бизнес! Регуляторы. И еще, отвечая на Ваш вопрос, Александр, еще один ответ: прекратите кошмарить бизнес со стороны силовиков и регуляторов. Это ключевая вещь, почему сюда тоже инвесторы не идут. Если мы говорим о длинных деньгах, мы сейчас предложили, опять же по инициативе Минэкономразвития: давайте создадим сеть субъектов развития. То есть, мы привлечем на принципах государственного и частного партнерства деньги в институт совместного инвестирования. Но, Господа, чтобы вы знали, мы сейчас не можем принять со стороны государства участие в каких-то проектах без согласования с МВФ. Мы находимся на аутсорсинге уже у МВФ. Если бы мы хотели, скажем, на корпорацию, в которую бы входило экспортное кредитное агентство. Потому что, ну, как развивать экспорт, если нет поддержки? В ста странах есть корпорации развития. В Украине ее нет. Мы изучили израильский опыт, США, России. И немцы помогают нам, итальянцы - давайте развивать! У нас же почемуто, не знаю почему, правительство не хочет заниматься этими вопросами. Вето в свое время Янукович наложил на этот закон об экспортных кредитных агентствах – все стало. Теперь следующее. Откуда деньги брать для бюджета, доходную часть? USAID бьется уже с нашими чиновниками, она говорит: принимайте уже закон о товарнобиржевом рынке и о производных деривативах. Черкасская биржа сюда приезжает по нескольку раз в год, просит: мы хотим из Румынии перенести в Украину центр по реализации зерновых, потому что у вас уникальная портовая структура, потенциал сумасшедший по логистике и земли просто уникальные, здесь урожай какой. Но мы не хотим, чтобы вы вручную регулировали курс, поэтому, пожалуйста, примите рядом с законом о товарном биржевом рынке обязательно закон про производные, чтобы рыночным механизмом регулировался курс, чтобы запустить форварды, фьючерсы на кукурузу, на пшеницу и т.д. Но вначале давайте создадим в Украине цивилизованный спотовый рынок, поэтому примите закон о товарно-биржевом рынке. Ничего не делается. Более того, USAID уже предлагает: давайте мы вам откроем глаза. Смотрите, крупные зернотрейдеры имеют комиссию до 19% на внебиржевом рынке. В Америке на биржевом рынке эти посредники имеют 1,2 – 1,3%. Ну, хватит вам, аппетиты умерьте, зернотрейдеры! Дайте производителю зерна дополнительно хотя бы 10% от своей комиссии, то есть у вас 19% - 10 % за счет развития биржевого рынка останется у производителя зерновых, чтобы он смог обслуживать свои кредиты, а 9% пусть уже у вас будут… Александр Охрименко: Александр, давайте я немного дополню. Наверное, все помнят, что в бывшую Верховную Раду был внесен законопроект правительством Яценюка об изменении налоговой реформы. Причем предполагалось, что это изменение налоговой реформы автоматически будет внесено в новый бюджет. Напомним основные моменты. Прежде всего, предполагалось увеличение налогооблагаемой базы недвижимого имущества. Также рассматривался вопрос о введении всеобщего декларирования доходов, и уже начиная с 2015-2916 года уплата доходов физических лиц по косвенным методам, когда при покупке любой дорогой вещи, вы должны были доказать, где взяли деньги. Плюс ко всему, предполагалось введение новых акцизов, как всегда. К сожалению, это наша традиция. И увеличение нагрузки на бизнес за счет так называемого администрирования счетов по НДС. Если вы помните, Верховная Рада это не приняла, и там был конфликт принимать не принимать. И я хотел бы задать вопрос Виктору Суслову: Действительно ли вернется Верховная рада к этому вопросу, или может они откажутся от этой налоговой реформы, и какой будет ее формат? Я понимаю, что бюджет у нас всегда принимают, потом переделывают. Но, все-таки, нужна ли нам эта налоговая реформа, хоть какая-то, чтобы мы сказали, что мы что-то сделали, или Верховный Совет что-то сделал? Виктор Суслов: Я думаю, что реформы – вещь хорошая. Но главное, вовремя остановиться. И это, прежде всего, относится к налоговой реформе. Потому что не так давно, в конце концов, принят в целостном виде Налоговый кодекс. Конечно, можно вносить небольшие изменения, но, когда поставили вопрос о необходимости очередного нового кодекса, и что-то начали готовить капитальное опять – это неправильно. Должна быть преемственность, потому что иначе бухгалтера должны быть переучены, все должны привыкнуть к определенной системе. Поэтому, что касается налогов, надо было двигаться по тому плану, который был, который предполагал постепенное снижение налогов. Все это в части изменения ставок было заторможено. Ну, а сейчас я бы уже не трогал тот Налоговый Кодекс, который действует, за исключением отдельных направлений. Что касается борьбы с оффшорами - нужно заканчивать и вводить эффективную систему. Повышать ставки налогов очевидно неразумно. Правильно было бы расширять налоговую базу и унифицировать ставки в части обложения личных доходов. Потому что длительная практика, когда у нас доходы крупных бизнесменов от бизнеса подоходным налогом не облагались вообще, а теперь облагаются по льготным ставкам – типа 5% на дивиденды, и т.д. Эти ставки не должны быть меньше по европейской практике, чем на доходы от трудовой деятельности, чем налоги на заработную плату. Поэтому здесь еще есть резервы и можно кое-что делать. Ну, а в целом эти меры - не случайно я назвал такие громкие цифры – они сейчас не решают проблему. Проблему нужно решать на очень высоком и глобальном уровне вообще позиционирования Украины в мировом хозяйстве, на мировом рынке. Как я уже говорил, определиться, в конце концов, что мы делаем с рынком СНГ, с участием в зоне свободной торговли СНГ, с российскими рынками. Можем мы сейчас, когда война останавливается, ставить вопрос о возобновлении производственной и промышленной кооперации, которую остановили волевым порядком с российскими предприятиями. Потому что обидно, когда читаешь, что гибнет «Южмаш», гибнет «Мотор Сич», гибнет «Зоря» — «Машпроект» Николаевский - крупнейшие, самые технологичные предприятия, которых лишили заказов и поставок, и идет деградация промышленности. Сейчас, похоже, что есть все предпосылки для возобновления этой кооперации работы, и этим, конечно, тоже должен кто-то заниматься. И это главное, потому что, когда мы потеряли 25% экспорта в восточном направлении, может уже и больше, вот это и есть тот удар, который налоговыми ставками компенсировать нельзя. Когда предприятия останавливаются, налоги-то брать не с чего. Александр Охрименко: Внесу небольшую ясность. Согласно таможенным накладным (это не Госстат, это таможня!), за 9 месяцев в этом году мы недополучили 4,6 млрд. долларов из-за падения экспорта в страны СНГ. Большая часть, понятно, это Россия. Поэтому падение экспорта машиностроения в некоторых отраслях составило 60%, в других – почти 100%. Грубо говоря, у нас машиностроение на экспорт колоссально упало. Упало очень много химических - 40-60 %. На сегодня получилась ситуация, когда нас спасает только экспорт зерна. Частично это кукуруза, частично пшеница. Причем кукурузу продаем немножко в Европу, в Африку, а пшеницу продаем только на Ближний Восток. Европа пшеницу нашу не покупает, потому что Германия сама продает пшеницу. И подсолнечное масло – этим действительно мы обеспечиваем. Сейчас экономика Украины держится на подсолнечном масле и кукурузе, и будем надеяться, что будет держаться еще дальше. Еще хотел бы поднять один вопрос, и задать его Юрию как политологу. Вы помните, что очень много говорили о том, что есть оффшоры, есть борьба за оффшорами. Можем ли мы ожидать от этой Верховной Рады, что она реально повлияет на работу оффшоров, и в результате мы будем надеяться, что у нас будет больше дохода, и нам удастся обеспечить рост экономики Украины? Ну, и я понимаю, основная проблема – роста налогов. У нас в Налоговом кодексе пока существуют льготы для перечисления процентов доходов в оффшорные зоны, где заключаются договоры во избежание двойного налогообложения. Готова ли будет новая Верховная Рада принять эти законы, которые теоретически должны обеспечить рост доходной базы не за счет зарплаты населения, а за счет действительно доходов крупного бизнеса? Потому что оффшоры – это крупный бизнес, сами понимаете. Юрий Кочевенко: Я, прежде, чем ответить на вопрос, продолжу Вашу мысль предыдущую о вещах, связанных с экспортом. Действительно, с этой многовекторности смеялись, в том числе нашего второго президента, а она ведь, по сути, работала. И то, что мы ценностно хотим интегрироваться в Европейский Союз, и интегрируемся в него, не значит, что мы должны экономические связи вот таким вот образом обрывать. Вы посмотрите, что происходит. Те, вещи, которыми мы как страна гордились – высокие технологии, «Южмаш», «Мотор Сич» - мы их теряем. А превращаемся в сырьевой придаток, который обеспечивает Европу зерном и подсолнечный маслом. Это не значит, что с этим нельзя жить… Александр Охрименко: Как раз подсолнечное масло Европа наше не покупает. Подсолнечное масло покупает Китай, Ближний Восток. И вообще, честно говоря, если уже с кем дружить – так нам надо дружить с арабами, они больше всего у нас покупают зерна, подсолнечного масла, яиц, мяса птицы. Вот кто покупает! Европа покупает только чугун и только кукурузу, больше ничего. Юрий Кочевенко: Действительно, у нас есть задача, в том числе для власти в любом ее обличие, наконец-то сформулировать для мира полезность Украины. Но полезность не такую, какую хочет мир, а такую, какую хотим мы. Потому что, если мы этого не сделаем, то это сделают, и уже делают за нас. То есть, мы будем полезны в том, в чем выгодны им, а не в том, что выгодно нам. Действительно, мы могли бы стать мостом между западным и восточным миром, а превратились в форпост. А, что касается оффшоров, то тут ответ будет еще короче, потому что это тоже, что мыши против сыра. Потому что, чтобы бороться с оффшорами, надо не иметь в этих оффшорах интереса. Я все-таки, может быть даже и пессимистично, но обращу внимание, что даже те обновленные политические силы, прошедшие в парламент, имели бюджеты избирательных компаний порядка 50 млн. долларов. Это не те деньги, которые можно собрать фандрайзингом среди своих членов и избирателей. Соответственно, эти деньги откуда-то поступили, и мы может не сильно даже ошибемся, если предположим откуда. Потому что не так много людей в нашей стране способны позволить себе такие расходы, или группы таких людей. И вопрос ставится так: а этим людям, которые финансировали выборы и эти политические партии, выгодна борьба с оффшорами? Вот, ответив на этот вопрос, мы ответим и на вопрос, будет ли Верховная Рада реально с оффшорами бороться. Александр Охрименко: Вы же помните, что все абсолютно лозунги были – борьба с коррупцией, ну и борьба за наведение нового порядка. Теперь возникает вопрос о том, будут ли бороться все те, кто пришел? Юрий Кочевенко: У нас уже была возможность у новой власти реально продемонстрировать ряд вещей. То есть, можно было не принимать закон о люстрации, зато можно было принять закон о новой избирательной системе. Однако было выгодно иметь послушное большинство, поэтому был оставлен закон, по сути принятый Януковичем. Вот и все. И так же в других вещах. То есть, там, где можно пойти навстречу требованиям общества, где это не сильно бьет по карману или по твоему политическому будущему, а наоборот помогает, то там это будет сделано. А люди не разбираются в оффшорах, и мало кто может действительно понять, как эти вещи работают. И сделать несколько заявлений на ведущих ток-шоу, показать себя ярым борцом, кого-то обвинить этого будет достаточно, чтобы галочка была поставлена - «зачтено». Александр Охрименко: Понятно. Есть вопросы у журналистов? Александр Гончаров: Можно я добавлю по оффшорам? Дело в том, что я еще вице-президент на общественных началах Торгово-промышленной палаты, и мы провели несколько конференций в свете раскрытия закона о трансфертном ценообразовании. И все беспокоились, что к маю и банки к нам пришли, и крупные холдинги пришли, как же будет теперь формироваться эта цена? Что такое трансфертное ценообразование? Налоговая хочет увидеть, по какой цене вы в своей аффилированной структуре продаете товар, а потом она, заложив весь свой интерес… Александр Охрименко: Это же европейский опыт, в Европе так. Александр Гончаров: Да, но что самое главное, с мая перенесли теперь на декабрь. Опять, это ж наш Уряд сегодня защищает олигархов, никто другой. Мы хотим выполнять закон, но он не выполняется, переносится опять под давлением каких-то заинтересованных лиц. Поэтому, если вы уже боретесь за доходную часть бюджета, то вы ж тогда не только вводите налоги для всего населения, но и отслеживайте тогда ценообразование, как формируется финансово-промышленная группа. Александр Охрименко: Есть вопросы журналистов? Журналист: Добрый день! Вы сказали, что все эти предприятия, в том числе «Южмаш», которые сотрудничали с Россией, теперь снижают производство. Какие, повашему, у них есть шансы вновь заработать и найти каких-то международных партнеров, возможно, кроме России? Виктор Суслов: Знаете, я сошлюсь на разговор с Богуслаевым, который возглавляет Совет «Мотор Сичи». Он говорит: «Да, мы попытались сертифицировать наши двигатели в Евросоюзе, чтобы там продавать. Долго, большие затраты, долго шла сертификация, и в сертификации было отказано «Мотор Сичи». Поскольку есть французские производители, есть другие». Кстати, двигатели «Мотор Сичи» держат мировые рекорды по высоте подъема, скорости, по грузам, которые они поднимают. И они не были сертифицированы в ЕС, им отказали. В основном, видимо, по политическим мотивам, потому что есть британские производители, есть французские. И ничего они в Европу продать после этого не смогут. И это относится почти ко всей машиностроительной продукции Украины. Сейчас основное – это технические барьеры на пути в ЕС. Помечтали – поагитировали, когда агитировали за Евроассоциацию: «Вот доступ на самый большой рынок!» А доступа на этот самый большой рынок, кроме сырья, почти ничего украинского не имеет, и иметь в ближайшие годы очевидно не будет. Поэтому мы становимся вот перед таким выбором: либо надо приложить усилия политические и восстановить эти контакты с нашими партнерами на Востоке, будь то в России, Белоруссии или еще где-то, либо эти наши предприятия, не имея смежников, не смогут сами выпускать готовую продукцию, вообще не смогут. Вот еще пример. Сегодня пишут, что пушки заклинивают у наших славных бронетранспортеров. Раньше я говорил со специалистами из Минобороны. Да, говорят, мы отказались, естественно, от российских, мы сделали свою, но ее, к сожалению, очень быстро заклинивает. То есть, довести до уровня не можем. Кстати, из-за этого партию бронетранспортеров вернул Ирак, забраковал из-за того, что их быстро заклинивает. Ну, а своих ребят мы очень часто посылаем и на убой на этой негодной технике… Значит надо восстанавливать свое производство, продвигаться. Все это колоссальные капиталовложения, которых у нас нет. Здесь нет военной сферы у нас, даже там, где «Южмаш» делал когда-то и поддерживает баллистические ракеты, они никогда не могут быть использованы против Украины даже чисто технически. Поэтому сотрудничество здесь возможно. «Мотор Сич». Ну да, двигатели для вертолетов - штука двойного назначения, но у нас такой выбор. Россияне за два года уже объявили, что откажутся сами от двигателей «Мотор Сичи». У крупнейшего украинского предприятия в мире такого профиля остается только поддержка старых советских вертолетов где-нибудь в странах Африки, в Индии, что-то можно вывозить в Китай, но это на ограниченное количество лет, дальше мы теряем это производство, и нет перспектив. И вот так почти по всем высокотехнологичным предприятиям. Поэтому надо задуматься и находить выход из этой ситуации. Спасибо. Александр Охрименко: Я как раз немножко добавлю по «Мотор Сич». Если ктото помнит, в прошлом году заключили договора с Китаем, там как раз был целый раздел по «Мотор Сич». Если бы эти договора заработали, то «Мотор Сич» абсолютно реально могла бы поставлять двигатели в Китай, где идет реконструкция вертолетов. И предполагалось создание совместного производства китайско-украинского, где собирались использовать двигатели «Мотор Сичи». Но, к сожалению, по политическим мотивам договора не работают. Но это тот рынок, куда можно двигаться «Мотор Сичи», если не учитывать Россию. Китайский рынок довольно-таки большой и мог бы абсолютно заменить российский, это факт. Александр Гончаров: Вот как раз в отношении «Южмаша» еще раз обращусь к USAID. У них есть проект технической поддержки государственного и частного партнерства, и все прекрасно понимают, что уже такие предприятия как «Южмаш» без государственно-частного участия не смогут дальше активно развиваться. Поэтому, при американской торговой палате уже создан центр, который бы развивал методологию работы на принципах государственно-частного партнерства, и Минэкономразвития в рамках сети проектов развития подготовили сейчас письма для трех областных госадминистраций - Днепропетровской, Запорожской и Харьковской - с тем, чтобы начать выстраивать такую работу. Например, по Днепропетровской легче всего, потому что там есть заместитель Коломойского Корбан, с которым мы можем просто на одном языке говорить, и понимать, о чем идет речь. А речь идет о том, чтобы в рамках закона об институтах совместного инвестирования корпоративных и паевых инвестиционных фондов, в принятии которого опять же USAID нам помогли, оказали техническую поддержку. Но они бы хотели, допустим, запустить пилотный проект, где бы мы могли создать венчурный фонд фактически прямых инвестиций на таких условиях. Допустим, 25 % по действующему законодательству участия государства. Это мы планируем, скажем, фонд 1 млрд. грн. – 250 млн. в виде ОВРЗ это участие государства, Днепропетровская администрация через определенные структуры - тоже 250 млн. И мы с остальными 500 млн. уходим на рынок, и предлагаем тем людям, которые как минимум 100 млрд. уже взяли с банковских депозитов, поучаствовать в этом проекте. Потому как здесь мы ни о каких депозитах не можем говорить, потому что это фонды фактически прямых инвестиций, и доходность получается за счет роста капитализации. То есть, это где-то инвестиционный горизонт от 5 до 10 лет. Александр Охрименко: Есть еще вопросы? Журналист: Дальность проекта? Александр Гончаров: В данном случае зависит от областных администраций, потому что тут нам нужно уже из Киева уезжать к заводским трубам в регионы, здесь уже заработки фактически закончились. То есть, все бизнес-проекты нужно сегодня развивать в регионах. Если Днепропетровская областная администрация даст добро, закончатся все эти послевыборные события, они определятся, как они дальше видят свое участие в общегосударственном масштабе. Александр Охрименко: И принять постановление Кабинета Министров, как минимум. Александр Гончаров: Тут теперь, как я уже говорил, МВФ самый главный. Журналист: Господа, по сегодняшним докладам можно сделать такой вывод, что, конечно в макроэкономическом плане Украине очень не просто, и ждут ее очень не простые времена. Давайте пофантазируем, что же ждет простого смертного украинца в этой связи, как будет действовать новая исполнительная власть, по какой формуле? По формуле проедания, наверное, вряд ли, потому что борьба за души народа уже позади, или же по формуле затягивания поясов? Чего ждать в 2015 году? Спасибо. Александр Охрименко: Я так понимаю, что в любом случае каких-то радикальных изменений не будет. Скорее всего, опять вернутся к вопросу введения новых налогов, хотя я уже поддержал коллег и сказал, что на сегодняшний момент самый эффективный метод работы экономики – наоборот, снизить налоги. Хотя я так понимаю, что вряд ли этот Верховный Совет пойдет на снижение налогов, прежде всего, имеется в виду налогообложение доходов физлиц. Вряд ли. Может, конечно, насчет оффшорных зон он какое-то решение примет, этого я могу ожидать. Насчет физлиц – не очень верится. Хотя теоретически это бы и сработало. Скорее всего, мы сейчас вернулись в 90-е годы, и будем ближайшие, наверное, три года (может, быстрее) в сплошной стогнации. Когда каждый год будем видеть падение ВВП, рост девальвации и, к сожалению, рост инфляции. И то, о чем мы постоянно говорим – тенизация экономики. Если еще в 2011 году мы надеялись, планировали, что мы выходим на 45% экономики, которая работает в тени, то сейчас это 70%. Соответственно, оно вроде и хорошо, что население имеет такой стабилизатор, то есть, всегда можно найти работу в теневой экономике. Беда возникает с тем, что теневая экономика – это экономика прошлого. Работая в теневой экономике, сложно ожидать, чтобы население могло думать о будущем. И вот это та ситуация, при которой нам сейчас придется просто пережить эти годы, к сожалению, это факт. Кто пережил 90 годы, понимает, что можно пережить и эти года – это не проблема. С другой стороны, все понимают, что в лучшем случае какой-то подъем мы можем ожидать в 2018-2019 году. То есть, к 2013-му году мы можем вернуться только в 2018 году, не раньше. Сейчас мы такие классические 90 года, начало 90-х. Зато молодежь может вспомнить, увидеть, что это такое, посмотреть на практике. Мало того, это действительно время для начала собственного бизнеса. Во время хаоса, во время такого кризиса действительно проще что-то начинать. Вы рискуете, но рискуете со всеми. Так что тут тоже свои преимущества. Юрий Кочевенко: Маленькую ремарку добавлю. Борьба за души избирателей, населения идет всегда, и у нас избирательные циклы так построены, что всего через год выборы в местные советы и масса мэров крупных городов. Исходя из того, что все политические партии, которые прошли в парламент, вели активную риторику о децентрализации, о передаче полномочий в регионы, наверняка какие-то шаги в этом плане будут сделаны, что еще больше увеличит вес местных советов, то мы просто ждем с весны вхождение в очередной избирательный цикл, вот и все. Александр Охрименко: Юрий, не могу не задать еще один вопрос по ходу. Как Вы считаете, может ли этот Верховный Совет принять закон об избираемости губернаторов, или все-таки сил не хватит? Юрий Кочевенко: Есть только одна политическая сила, которая бы прямо была в этом заинтересована, но у нее голосов на это, конечно не хватит. Это вопрос, который мог бы решить Президент своей политической волей. У нас до сих пор Президент остается единственной фигурой, которая имеет вот такой кредит доверия для действительно непопулярных каких-то системных реформ, но он его почему-то активно не использует, а использует для назначения верных ему людей на те должности, на которые он может назначить. И, если бы была политическая воля Президента, этот вопрос был бы обязательно решен. Но в парламенте такая политическая воля вряд ли будет, и будет ее достаточно. Александр Охрименко: Еще вопросы. Журналист: Добрый день! Вы уже коснулись бюджета. Вот он должен по закону подаваться до 15 сентября. Вопрос к господину Юрию и к Виктору Ивановичу: Почему не подан до сих пор бюджет, и будут ли какие-то торги? Юрий Кочевенко: Я с политической точки зрения отвечу. Просто чтоб это в принципе выглядело логично. Смысл подавать в Верховную Раду, которая уходит, если сейчас будет новая? И будет новый бюджетный комитет, и будет новый глава бюджетного комитета, и будет, конечно же, уже перераспределение уже внутри этой Верховной Рады бюджетных средств, каких-то там потоков и всего остального. И смысла просто в ту Раду, которая уже была уходящая, подавать его не было, лучше было его доработать, и опять же все мы выборами занимались, куда там до бюджета… Журналист: То есть, бюджета нам ждать в следующем году? Юрий Кочевенко: Нет. Я не думаю, что нас ждет продолжительная колициада. А следом за колициадой мы получим и бюджет, и в принципе, по срокам должны вложиться. Потому что, исходя даже из той риторики, которая была и до выборов между теми политическими силами, которые должны быть потенциально в коалиции, они сейчас все поумнели после оранжевой революции, им нападать друг на друга не выгодно. Потому что теряют в итоге все. Поэтому, я думаю, они будут договариваться, и они договорятся до бюджета, в том числе, и он будет принят еще в этом году. Александр Охрименко: Можно немного расширю вопрос насчет бюджета. Как вы считаете, какой курс заложат в следующий бюджет, Александр Викторович? Александр Гончаров: Понимаете, по бюджету сразу видно, хочет правительство проводить реформы, или нет. Все – в статьях бюджета. Более того, если еще революционный, реформаторский такой сделать шаг, то тогда нужно создавать бюджет по проектам, потому что у нас много воруется бюджетных денег. И начинать не с повышения налогов, а с эффективного использования бюджетных статей. Поэтому, какой именно будет принят бюджет – это, конечно, важно. Но, по большому счету, я не согласен с тем, что новый состав пришел, и новые бюджетные комитеты сейчас все примут. Они пока сейчас въедут в тему. Тем более я знаю, к примеру, Комитет по вопросам финансов и банковской деятельности – уникальный просто комитет, специфический комитет. Друг металлурга, который за 30 лет дожил до директора, Александр Рыженков. Он ему не нужен, но партия сказала: «Надо!». - И все. И в свое время Ляшко там, по-моему, был - ну, надо! И сейчас опять поставят кого-то такого… Александр Охрименко: Политолога, да? Александр Гончаров: Да политолога… Мы же говорим о реформах. По бюджету будет видно, намерены проводить реформы, или нет. Что касается курса, я все-таки думаю, что нам нужно объявлять дефолт. В 1947 году Великобритания объявляла дефолт, в 1973 - Соединенные Штаты, а мы в 2015! И самое главное, у нас время как раз уникальное для того, чтобы обратиться к нашим кредиторам о списании хотя бы части долга. Потому что в свое время Польше списывали, Греции, списывали. Александр Охрименко: Аргентину можно вспомнить, Мексику, Бразилию… Александр Гончаров: Да-да. Мы не вытянем все равно такой долг. Более того, как говорил классик, долговая яма - она самая глубокая, в нее можно падать всю жизнь. Все, мы уже падаем. Мы не стоим, как многие говорят, на краю пропасти. Нет, мы уже там, падаем. Поэтому я сторонник того, чтобы объявлять дефолт и девальвировать дальше гривну. Другого варианта нет. Либо включаешь станок, раскручиваешь дальше инфляцию и полностью тогда за пару лет уничтожаешь все финансовые сбережения людей. Хотя, в принципе, Европа, Америка тоже пошли по пути уничтожения финансовых сбережений, выраженных в непродуктивной форме, потому что уже надо все-таки развивать реальный сектор экономики, а не зарабатывать только на процентах, дивидендах, и т.д. Виктор Суслов: Я считаю, что правительство, конечно, обязано было подать бюджет до 15 сентября, как это предусмотрено законодательством. В данном случае, если эта норма не была выполнена, то это нарушение закона. Действительно, бюджетный процесс и все эти проблемы переносятся теперь на новую Верховную Раду, но, с учетом того, что значительная часть депутатов будет той же, надо было начинать процесс вхождения в ситуацию раньше. Потому что на сегодня экономика разбалансирована полностью. Ведь валютная ситуация, которую мы любим так обсуждать, демонстрирует одно: не удается удовлетворить заявки на покупку валюты для выполнения обязательств по импортным контрактам. Сегодня огромный уже отложенный спрос на эту валюту, который и не может быть удовлетворен, с учетом вот тех данных, которые в том числе и я приводил. Значит надо определять совершенно новую политику в условиях тотальной нехватки валюты, ее никто не определяет, а это тоже чрезвычайно важно для бюджета. Будет попытка удерживать курс, а, следовательно, правительство и Нацбанк перейдут в условиях нехватки валюты дальше - к административному распределению валюты, введению критического импорта, и т.д. Но это противоречит всем соглашениям с МВФ, уставу МВФ. Либо нужно идти на дальнейшую, достаточно глубокую девальвацию, Но это связано с возникновением колоссальных новых бюджетных дисбалансов, резким возрастанием стоимости обслуживания долгов и крайне негативными последствиями. Сегодня основной вопрос даже не в бюджете. Основной вопрос, что нужно очень четко понять, что по ключевым проблемам нет государственной политики. Правительство не определило эту политику, Нацбанк не определил эту политику, и Президент не определил. Все говорят о реформах, но не такой уж сложный вопрос, какая будет наша дальнейшая валютная политика в смысле свободного курса или административного регулирования. То и другое в нашей практике уже было раньше, административное регулирование было в первой половине 90-х годов, например. На этот вопрос нет ответа, а значит и не может быть грамотного бюджета. Если нет ответа, то нет четкого прогноза по инфляции. Нет ответов на очень многие другие подобного рода вопросы. Потому что, прежде чем принимать закон о бюджете, нужно уже проводить такие мероприятия по бюджетной экономии как резкое сокращение бюджетных расходов, числа госслужащих, сокращение финансирования здравоохранения, образования и т.д. И к этому нужно готовиться, потому что ясно, что у Украины уже не может быть бюджета, который позволял бы финансировать все эти расходы в прежнем объеме. Поэтому, не отвечая на стратегические вопросы, невозможно составить грамотный бюджет. Поэтому бюджетная эпопея будет очень увлекательной с профессиональной точки зрения. Александр Охрименко: Еще один вопрос задам политологу, думаю, что актуальный. Насколько реально сформировать конституционное большинство, что должно внести изменения в действующее законодательство и нашу жизнь в будущем? Юрий Кочевенко: Буквально в двух словах коллег дополню по всему, что говорили. Должно быть две вещи: это полный суверенитет государственный, в полноценном смысле этого слова, и государственническое мышление, а не мышление избирательными циклами. Как депутат может входить в бюджетный процесс, если он не уверен, будет он депутатом или не будет? А, если он не будет депутатом, то ему по барабану, какой будет бюджет, я извиняюсь. А что касается конституционного большинства, то все-таки давайте подождем и досчитаем, потому что не надо забывать, что у нас есть много мажоритарщиков. И вот с этими мажоритарщиками это возможно. Потому что много самовыдвиженцев, которые с деньгами прошли в парламент, а мы знаем, что такие депутаты тяготеют всегда к власти – любой, им не важно, какая власть, они к ней тянутся, потому что там спокойнее и теплее. Вот, если удастся с этими мажоритарщиками договориться, то там, может быть, где-то близко к 300 голосам наберется. Опять же, это не будет стабильное конституционное большинство, оно может возникать ситуативно, опять же под изменения в Конституцию. Если договорится Президент, и эти вопросы решатся, то это вполне возможно. Но оно не будет стабильно. Все-таки давайте дождемся окончательного подсчета. Александр Охрименко: Спасибо за внимание. До свидания.
