Миль-Эмилия

Миль Эмилия Александровна
родилась 26 октября 1928 года в Саратовской области город Энгельс деревня
Визенмиллер (Луговая).
Мать работала уборщицей в школе, отец трудился в колхозе. В семье было
шестеро детей.
Эмилия Александровна вспоминает, что в 1933 год был сильный голод, в
1934 – 35 годах жилось чуть легче. В 1937 году начались репрессии. Люди
исчезали бесследно. Из родственников за одну ночь увезли четырех
человек: дедушку и трех братьев со стороны матери, нескольких сродных
братьев. Увезли в неизвестном направлении. Из всех, вывезенных из
деревни, остался жив один, ему на момент ареста было 17 лет. Он
рассказывал, что их привезли к какому - то строению, загнали в закрытое
помещение как «селедки в бочке» и закрыли наглухо. Не открывали до тех
пор, пока все не задохнулись. Парень остался жив только потому, что
находился около дверей. Видимо, небольшое количество воздуха все таки
проникало в помещение, что его и спасло. Подгоняли транспорт, открывали
люк и выгружали, мертвых куда то увозили. Оставшегося в живых отправили
в тюрьму на десять лет, он освободился только в 1953 году. 1938 год выдался
урожайным, вдоволь поели хлеба. Когда проходила компания
коллективизации, у местного населения были отобраны приусадебные
участки, которые могли прокормить семью. Режим работы был таким, что
люди могли работать только в колхозе и жить на трудодни. Если выдавался
неурожайный год – умирали с голоду.
Началась война. На немцев Поволжья было наложено клеймо «враги
народа». Началась их эвакуация. Всех молодых отправили в Сибирь. Через
месяц в трудармию увезли женщин, у которых были дети старше трех лет.
Таким образом забрали тетю, у которой было четверо детей. Дети ее
остались с другой родственницей, у которой было пятеро собственных
детей. Тетя отсутствовала два года, вернулась после окончания войны.
Эмилия Александровна вспоминает, как оказались в Сибири. Утром пришли
солдаты и приказали собираться, подогнали подводы, запряженные быками,
верблюдами, лошадьми. На одной подводе умещалось по две семьи, в
другой семье, что ехали вместе, было семеро детей и двое родители, их
мать была беременна. На подводе не было свободных мест, потому что было
разрешено взять некоторые вещи. Подростки шли пешком до станции
Красный Кут, им надо было пройти расстояние в 40 километров. Погода
стояла сухая, дорога пыльная. Верблюды и лошади шли, поднимая клубы
пыли. Чтобы не потерять детей, их привязывали к подводе за руку. На
станции на путях стояли вагоны, в которых перевозили скот. Усталая девочка
чуть отошла в сторону и, привалившись к телеге, крепко уснула. Началась
погрузка людей в вагоны, а родители не могли найти свою дочь. Через
некоторое время девочку обнаружили спящей. В семье Эмилии была
младшая сестра, которой на тот момент был один месяц от роду. В вагоны
помещали по двенадцать семей, каждой семье отводили клетку. Дорогой
кормили, приносили ведро каши на всех, кто ехал в вагоне, по ложке давали
детям, остальное между собой делили взрослые. Поскольку мать кормила
грудью, отец отдавал ей свою порцию каши. Выручали припасы, захваченные
из дому. Но еды все равно было недостаточно и маленькие дети дорогой
умирали, 10-12-летние подростки выжили. Состав с эвакуированными гоняли
по всей стране, были в Киргизии, после чего везли к Черному морю. Об этом
рассказывал учитель географии, который попал в тот же вагон. Он
рассказывал о тех местах и по ландшафту определял, по какой территории
проезжает состав. Когда везли к Черному морю, учитель говорил, что там
есть такое место, где вагоны переворачивают прямо в море. Взрослые уже
были готовы к худшему варианту. Из теплушек плохо было видно, где идет
поезд. Приехали в Павлодар, поняли, что останутся живыми. Состав следовал
дальше на восток и прибыл в Красноярск. Из Красноярска на барже по
Енисею плыли в неизвестном направлении. Дядиной жене подошел срок
рожать. Дядя обратился к капитану с просьбой о выделении каюты для
роженицы, капитан не разрешил. Тогда мужчины соорудили на палубе из
ящиков конуру, закрыли ее одеялами и в таких условиях женщина родила.
Подростки крутились рядом из любопытства, и тогда Эмилия поняла, что
детей рожают, а не находят в капусте. Приплыли в Даурск, всех выгрузили на
берег, который был оцеплен милицией. На барже находилось много мужчин,
которые хорошо владели различными музыкальными инструментами. За
время пути мужчины организовали оркестр, поскольку везли с собой
музыкальные инструменты. Поэтому после выгрузки с баржи музыканты
обратились к милиционерам с просьбой разрешить им
что-нибудь
исполнить, разрешение получили и исполнили траурные песни, от которых
«мурашки бежали по телу», у всех присутствующих непроизвольно из глаз
бежали слезы. Из Даурска приехали в деревню Гладкий Мыс. Привезли всех
переселенцев в контору. Собралось местное население посмотреть на
немцев, удивлялись, что у немцев такие же руки, такие же глаза, такие же
дети и дети – то красивые. Расселили по домам. Семья Эмилии поселилась у
бабушки Трясина Николая. Ему в ту пору было шесть или семь лет. Милю
отправили с ним в школу в первый класс. Одежды и обуви не было. Бабушка
ненадолго одолжила обувь, которую по мере надобности забрала назад.
Прозимовали. Может быть и остались бы жить в деревне, но младший брат
Мили поссорился с маленьким сыном хозяйки, подрались, и хозяйка
припугнула тем, если не уберутся из деревни, она убьет ребенка. Пришлось
уехать опять в Балахту.
Всех мужчин в 1942 году забрали в трудармию, из которой многие в
последствии не вернулись. В 1943 году забрали незамужних женщин, в
конце 1943 года начали забирать женщин, у которых были дети, в 1944 году
брали всех подряд.
У Эмилии была старшая сестра, которая работала прислугой у начальника
милиции, поэтому Эмилия предполагает, что через сестру стало известно, что
в семье есть еще дочь, которая может работать тоже прислугой. Эмилия по
возрасту подходила для работы в трудармии, но была маленького роста и
щуплая. Ее вместе с очередной группой трудармейцев привезли в Ужур, где
комиссия по отбору забраковала девушку. Из Ужура необходимо было
добраться до Балахты. Не зная языка, голодные вдвоем с подружкой шли
пешком, иногда ехали на попутной подводе. Была поздняя осень, погода
холодная. Ночевали в стогах сена. Чтобы как то питаться, собирали колоски,
запивали водой из луж.
Мать работала на животноводстве, доила коров и попросила дочь ей
помогать. Было очень голодно и мать беспокоилась о том, что работая
дояркой, дочь могла хоть немного подкормиться молоком. Эмилия
вспоминает, что помещения для животных были сделаны из частокола,
между плетеными стенами для тепла засыпался перегной, крыша из соломы.
Коровы содержались на улице, на дойку загонялись в «базу», доить
приходилось в кромешной темноте, узнавали животное на ощупь :
«Потрогаешь за вымя, моя или не моя корова». На одну доярку нагрузка
была 12 голов. Было это в 1943 году.
Вышла замуж в Тюльково в 1952 году, где проживает и поныне. У Эмилии
Александровны общий трудовой стаж 44 года.