История о людях, победивших Дьявола

Анастасия Берш
п. Копьево, Орджоникидзевский р-н
История о людях, победивших Дьявола
Война. Самый старший из Всадников. Его стальной рогатый шлем
закрывает изуродованное лицо, оставляя лишь глаза, полные ненависти, крови
и вражды. Его алый конь пронесся по всем битвам Великой Отечественной,
оставляя за собой полулунные бордовые следы копыт. Всадник любовался
горящими деревнями и горем людей. Выкрикивал боевые кличи обеих сторон,
громко смеясь звуками разрывавшихся гранат.
Пролетев черной волной по Европе из западу СССР, всадники остановили
свой взор на самом красивом городе в мире, ныне именуемом, как СанктПетербург.
Эта история о Ленинграде. О страшной Блокаде. О людях, победивших
Дьявола.
Вы слышите? Слышите этот гул? Нет, постойте… Это голос! Но он
какой-то странный… Это же… О, Боже…
8 сентября 1941 года. Точка отсчета для ленинградцев. 872 дня ада. 872
удара метронома. Тук… Тук… Тук…
Это был теплый сентябрьский день, когда на уже обстрелянный
Ленинград сбросили одну из многочисленных фугасных бомб.
Продукты везли в город через море и по железной дороге и складировали
на Бадаевском складе. Последует ошеломляющий взрыв и кровавое зарево.
Бадаевский склад уничтожен.
Началась Блокада.
«Бадаевскую сладкую землю теперь продают у нас на Кузнечном рынке
наравне с другими продуктами. Качество и цена зависят от того, какой это
слой земли: верхний или нижний. Первый метр стоит 100р. стакан, второй50р. разводят водой, процеживают и пьют»[1]
Настало время безработицы. Люди знали, что работа нужна как никогда и
брались за все, чтобы прокормиться и получить рабочую карточку. Не
переставало быть актуальным рытье траншей, которые считались очень
эффективными при бомбежке. Люди искренне верили, что эти траншеи спасут
их и от бомб и от артиллерийских обстрелов, но никто даже не подозревал,
каким образом они будут использоваться на самом деле.
В начале Блокады еще работали столовые для рабочих и школьников, но
продолжалось это недолго. Норма хлеба была снижена до 125гр. 125 граммов.
Это 2-3 сантиметра от края буханки. Нет смысла говорить насколько это мало.
В игру вступил Голод-Всадник на белой лошади. Всадник, чье лицо-это череп,
обтянутый серой кожей; всадник, дарующий людям свой образ.
Голод… Сытый голодного не разумеет. Сытому не понять этого
гложущего чувства. Оно разливается по брюху и застывает чугунным весом. В
глотке встает вязкий комок, принимающийся желудком за кусочек еды. Рот
непроизвольно делает жевательные движения. Все предметы вокруг кажутся
съедобными и, глядя на них, в голове всплывает картинка, как ты с
наслаждением откусываешь кусок от ручки кресла или же впиваешься зубами в
стол, оставляя в нем выемку в форме прикуса.
Как только желудок перестает петь серенады о еде, возникает это
чувство, и оно-всего лишь первая стадия Голода. А что потом? Потом невольно
начинаешь искать пищу. Все, как в тумане, в голове лишь одна мысль- ЕДА,
красными большими буквами, которые так вкусно выглядят. Ты начинаешь
представлять аппетитные картины будущего: вот все закончится, и закатим
пир! И на нем будет и горячая картошка, и хлеб, много хлеба, и молоко…, и
сладости! И десять блюд из мяса. Нет, сотни! И еще, и еще…
Вдруг, все исчезает, и ты с ужасом осознаешь, что жуешь лист бумаги из
отрывного календаря с красной цифрой 31. А за окном тихо падает снег в ритме
вальса.
Тук… Тук… Тук…
«Сегодня у нас был вкусный суп с мясом и макаронами. Кошачьего мяса
хватит еще на два раза. <…>, а что будет потом неизвестно. Хорошо бы
раздобыть где-нибудь еще кошку, тогда бы нам опять надолго хватило бы. Да,
я никогда не думала, что кошачье мясо такое вкусное, нежное»[2]
А Вы когда-нибудь пробовали обои? Говорят, сытно.
«Вчера мама за чем-то пошла к ней (тете Саше) и возвратилась веселая и
радостная. Оказывается, тетя Саша дала ей попробовать студня, сделанного
из высшего сорта столярного клея, и дала ей одну плитку этого клея, чтобы
мы тоже попробовали»[3]
На самом деле, многие выжили лишь за счет клея. Клей варили со всем,
что найдут: всевозможными специями, остатками крупы, листьями, кусочками
кожаных изделий, бумагой, кошачьим мясом…
Чума. Это высокий, худой, костлявый Всадник, очень похожий на Голод.
Неудивительно, что они всегда вместе. Там, где есть голод, есть и болезни.
Дистрофия, пневмания, цинга, психические расстройства, все это принес за
собой Всадник на серой лошади с оголенным от заразы черепом.
Зима 41 года вошла в историю как «аномально холодная». Выработка
электроэнергии сократилась до 4%. В январе наступили самые сильные морозы:
от -30 до -40 градусов Цельсия.
Знаете, что самое страшное в холоде? Он убивает волю. Стоя по
нескольку часов в снегу, закутавшись во всевозможные тряпки, ты перестаешь
чувствовать конечности. Ты не можешь разогнуть пальцы, чтобы взять свою
порцию хлеба, ты не можешь идти, ибо наступая на окоченевшие ноги, тупая
боль лезвиями впивается в кожу изнутри. Но вот ты приполз домой и
начинаешь медленно оттаивать. Ты впиваешься зубами в руку (так бы и
проглотил кусок), чтобы не закричать от боли, потому что на крик нужны силы.
Боль волнами бьет в мозг и ты перестаешь соображать. Только мерно
качаешься из стороны в сторону, сжимая ноги так, что, кажется, еще чуть-чуть,
и ты сломаешь тонкие кости… Тук… Тук… Тук…
Людям стало немного легче, после того, как морозы спали. Еды не стало
больше, просто не стало тех, кого надо кормить.
«Ака (бабушка) очень плоха. Мама боится, что она не выживет. Ака уже не
встает вовсе с постели. <…> Теперь придется мне вести хозяйство, а мама
будет работать. По правде говоря, если Ака умрет, это будет лучше и для
нее, и для нас с мамой. Так нам приходится все делить на три части, а так мы
с мамой все будем делить пополам. Ака-лишний только рот. Я сама не знаю,
как могу писать такие строки. <…> Умрет Ака или нет, мне все равно. Уж
если умрет, то пусть после 1-го, тогда ее карточка достанется нам. Какая я
бессердечная…»[4]
Смерть. Самый известный Всадник. Большой вороной конь взрывает
землю, несясь сквозь пули и оставляя поле безжизненных тел. Смертьсвязующее звено всех всадников. Та самая нить, объединяющая их.
Смертность стала массовой. Люди шли, падали и умирали. Смерть стала
ежедневным зрелищем. Пригодились вырытые траншеи. Трупы на саночках
отвозили туда, сбрасывали внутрь, убирали балки, и земля накрывала
безжизненные тела.
Период каннибализма стал самым страшным периодом за всю историю
Блокады. От страха и голода люди сходят с ума; матери отбирают еду у детей,
бьют их или выгоняют из дома за то, что они постоянно просят поесть.
Представьте, что одного собственного ребенка скармливали другому…
На Обводном канале была «Барахолка», где меняли все ценные вещи на
еду. Был даже случай, когда одна женщина обменивала бриллиантовое колье на
булку хлеба.
«Как-то мама принесла из «Барахолки» домой пирожки и в одном из них
попался ноготь… Значит, эти пирожки были из человека сделаны…»[5]
896 каннибалов расхаживали по Ленинграду. 896. Тук… Тук… Тук…
Зима закончилась.
Наступила спасительная весна. Большую часть населения удалось
эвакуировать по замерзшему льду. Кажется, все человеческие мучения и страхи
позади: вот он – выход! Вот оно – спасение! Вот она – Дорога Жизни! И еда! О,
сколько еды! Каша, суп и целая буханка хлеба!
Каждому дали по сухпайку. Вне себя от счастья, люди заглатывали все
сразу; с чувством неописуемого облегчения, наполняли свои маленькие
иссохшие, животы. От такого количества пищи больной желудок разрывался, и
человек умирал. Трупы оставляли на Дороге Жизни.
«Знаете, честно сказать, в Блокаду мне было легче, чем эта тяжелая
дорога»[6]
9 августа 1942 года. Этот день ознаменовался великой радостью. Именно
сегодня было прорвано кольцо Блокады. Это значило больше продуктов,
больше шансов, больше надежды. Это значило Спасение. Под звуки 7
симфонии Шостаковича весь город высыпал на улицы, чтобы посмотреть на
импровизированный салют из ракетниц и послушать победные залпы пушек.
Рыдая, ленинградцы обнимались и целовались, и снова рыдали. Этот день
означал, что они выжили, что они победили Голод, Войну, Чуму и Смерть.
Наверное, Всадники были удивлены, не знаю. Хотя, как тут можно не
удивляться, когда люди, обычные Люди вступили в борьбу с самим Дьяволом и
победили? Я преклоняю колено перед великим Ленинградом, перед великим
Народом и великой Страной.
О, нет, снова этот гул! Да что же это такое?! Какие-то слова…
Миллионы голосов слились в один единственный. Они говорят синхронно и с
одной интонацией, немного протягивая гласные.
Они говорят: «Помните!»
И мы помним.
Тук… Тук… Тук…
Комментарии
[1]- Ольга, 20 лет. Всю Блокаду провела в Ленинграде.
[2], [3], [4]- Из блокадного дневника Лены Мухиной. 16 лет. Была
Эвакуирована в 42 году.
[5]- Зоя Владимировна Корнилева. Блокаду провела в городе.
[6]- Ирина Николаевна Евгенова. Была эвакуирована в 42 году
Приложение
125гр.хлеба
Голод
Дорога Жизни
Победа
Всадники Апокалипсиса