Гостю почёт - хозяину честь Эту троицу трудно забыть. Хотя бы

Гостю почёт - хозяину честь
Эту троицу трудно забыть. Хотя бы раз в неделю я встречаю её, возвращаясь домой
четырнадцатым маршрутом. Совсем еще молодая женщина, почти девочка,
неславянской внешности. Худая, с миндалевидными черными глазами, острыми
скулами, с красными потрескавшимися губами. На желто-коричневой коже под левым
глазом сливеют два свежих синяка. Волосы стянуты на затылке резинкой и спрятаны
под платком с цветочным рисунком. Длинная и широкая юбка до пола, да несколько
слоев тоненьких кофточек на ней. Может тепла от них и мало в осенний день, но хоть
как-то скрывают нездоровую худобу. Этакий мешок с костями, честное слово. А на
руках у девушки ребенок - мальчик, года два от роду, не более. Смуглый маленький
комочек, тихонько лопочущий что-то на непонятном языке. За складки материнской
юбки цепкими пальцами ухватился другой мальчуган, видимо старший брат Комочка.
Этому лет пять-шесть. В руках держит пол-литровый пластиковый стакан, в такие
летом разливают квас «Очаково».
Как только автобус тронулся, они с деловитым видом направились в проход между
сиденьями. Все движения были отработаны четко, последовательно. Раз, мать
маленького семейства присела на затоптанный пол автобуса, поджав под себя коленки,
склонила покорно голову, прижала к груди младшенького. Два, повторил действие
матери старший сын, при этом вытянул стакан так, чтобы всем пассажирам было
видно. Три, и девушка затянула песню: « Напилась я пьянаааа, не дойду я до домуууу.
Довелааа меня тропка дальняя…». Только пела ее не так, как мы привыкли слышать.
Она словно молилась. Столько горечи, стыда, обиды было в голосе. Слова
растягивались, придавая песни торжественное, священное звучание. А голос срывался
и дрожал.
Закончив молитву, девушка неуверенно поднялась с колен, выровняла голову, но
плечи так и не распрямила. За ней поднялся и мальчик. Медленно, заглядывая в глаза
каждого сидящего, они направились прямо по проходу. Когда «умоляющие» дошли до
конца прохода, в стакане было лишь несколько монет.
Стоит заметить, насколько разные лица были у пассажиров в этот момент :
бесстрастные, сочувствующие, брезгливые, грустные, понимающие, осуждающие.
Некоторые вообще отвернулись и глядели в окно. В сдавленном воздухе автобуса
повисло напряжение…
Но тут двери открылись, и несчастная троица вышла вон.
Автобус тронулся. Пассажиры выдохнули.
Кое-кто призадумался. Я тоже. Что заставило мать-подростка заниматься
попрошайничеством? Почему она вынуждена таким унизительным образом
зарабатывать на еду для своих детей? Почему никто ей не поможет?
Она в чужой стране, и страна эта совсем не гостеприимно отнеслась к ней. Она не дала
ей того, что помогает вести человеческую жизнь. Она не обогрела, не накормила, не
напоила горячим чаем. Почему же тогда страна пустила иммигрантку за порог своего
дома? Разве так ведут себя с гостями? Хотя, это неудивительно. Чего греха таить, ведь
даже некоторые постоянные жители дома «Россия» брошены на произвол судьбы, что
уж говорить о приходящих.
Если посчитать, сколько таких мигрантов проживает в городе Тюмень, то становится
понятно, почему люди так неохотно раскошеливаются. Протянутая рука стала для нас
нормой. А просящие не смогут прожить на одни лишь подаяния.
Так может было бы честней не пускать вовсе в свой дом нежданных гостей? Лучше
отказать, чем впустить, но не протянуть руку помощи.