Один день из жизни ребенка войныx

Один день из жизни ребёнка войны.
Моя бабушка – Шульга Елена Степановна родилась 19 мая 1945 года. Этот 2015год для
неё является юбилейным. Да и сама дата Дня рождения, тесно связана с самым светлым
праздником для всей нашей страны – Днём Победы. По случаю малолетства, бабушка войну
не помнит. Но, у неё было два брата, остался один . И, хотя отцы у них разные, жили они
довольно дружно, все в одном селе Горицы. Историю из военного детства одного из них мне
и хотелось бы рассказать. Генриху Львовичу (старшему брату) бабушки на начало войны
было 4 года. Самое яркое его воспоминание о военном детстве связано с переездом из
Карелии в 1941 году. Трудно поверить, сколько бед и несчастий выпало на долю поколения
войны. Сейчас это вспоминается с юмором, а тогда, даже сложно поверить, что это
произошло на самом деле.
Но, всё по порядку. Семья Параничевых в составе пяти человек проживала в
Кирилловском районе деревне Сизьма, что на самом берегу Шексны. Глава семьи Лев
Павлович Параничев 1899 года рождения. Жизнь его тоже заслуживает отдельного рассказа,
но сейчас не об этом. Хочется только отметить, что он с 1918 по 1925 год служил в 10
Червонной Казачьей дивизии.А так как к началу 1941 года ему было уже 42 года, в конную
дивизию его не взяли. На войну он попал в 1942 году. До войны Лев Павлович возглавлял
Коммуну в деревне Сизьма. Вся собственность коммунаров считалась общей, хотя
практически всё было конфисковано. Кормили работников очень плохо. Работали по 15-16
часов. Генрих Львович, его сын, вспоминает, как отец учил дворовых мальчишек «лозу
рубить». Это означало со всего маху на скаку так рубануть лозу (ивовый однолетний побег),
чтобы он не сразу упал, а постоял какое-то время. Его жена (а моя прабабушка) Елизавета
Карповна занималась хозяйством, воспитывала детей, работала в коммуне. Их дети –Генрих,
Юрий и Эмма.
Ещё перед войной планировалось строительство Волго-Балтийского канала. Деревни,
расположенные на берегу Шексны, такие как Сизьма, Улома, Окуньково, Славянка должны
были затопить. Льву Павловичу было поручено перевести жителей этих деревень в Карелию
на новое место жительства. Конечно, переехала и семья Параничевых. Но жили там не долго.
В 1941 году пришлось срочно покинуть Карелию, так как началась война и там стало не
безопасно. Всё-таки рядом граница с Финляндией. Стали собирать пожитки. Всё, что смогли –
завязали в простыню, погрузили на телегу и отправились в путь. Вспоминает Генрих Львович:
«Дорога была хорошая. Ехали на лошади: с переди ездовой, дальше мама с маленьким Юрой
на руках, сестра Эмма, последний я верхом на самоваре. За телегой привязаны коза с двумя
козлятами и замыкает шествие старый козёл. Он вместо собаки выполнял роль сторожа в
доме, да так хорошо, что никто из посторонних в дом войти не мог. Вдруг, откуда ни
возьмись, немецкий самолёт. Полетели бомбы, одна упала прямо за телегой. Козёл – на
смерть. Осколком пробило самовар прямо подо мной. Если бы не он, я бы уже не жил».
Прабабушка Лиза (мать дяди Гены) конечно сильно испугалась, заревела. Подоспевшие из
леса солдаты забрали козла, помогли беженцам добраться до города Сартовалы. Там, на
вокзале царил переполох. Поезда один за другим спешили в разных направлениях.
Прабабушка настолько растерялась, что оставила узел с вещами на путях. Промчался поезд и
перерезал всё, что везли с собой. Так и добирались дальше с пустыми руками. Ещё
запомнилось дяде Гене, что ехать пришлось в товарном вагоне. По дороге тоже попали под
бомбежку. Но фашистский лётчик оказался «непутёвый», всё пытался взорвать поезд с
вагонами, а попасть не мог. Хотя, как считает дядя Гена, мог просто разбить
железнодорожное полотно, и последствия были бы куда серьёзней. Наши летчики оказались
опытнее. Отгоняли фашиста, не давая бомбить поезд.
Как добирались дальше, подзабылось. Скорее всего, по воде пароходом. Но когда
приехали обратно в Сизьму, затопление тогда так и не состоялось, были приятно удивлены. В
доме, закрытом на одну приставленную палку, сохранилось всё, как до отьезда. На месте был
и ухват, и топоры и остальная утварь. «Люди тогда другие были, не жадные до чужого добра»
- так объясняет это Генрих Львович.
В 1942 году отец ушёл на фронт. А 19 марта 1943 года он был убит на Ленинградском
фронте. Его жене (прабабушке Лизе) приснился тогда странный сон, что Лёва пал ничком и
лежит. Она спросила у его боевого товарища, с кем вместе на фронт уходили, почему не
поднял, не помог. Он ответил: «Атака, все бегут, останавливаться нельзя».
Похоронен Лев Павлович Параничев в братской могиле, которая находится в Ленинградской
области, Тосненском районе, станция Степановка посёлок Красный бор Свято-Троицкая
церковь.
Нам, молодому поколению, многому можно научиться у наших дедов и прадедов. Они
выстоялина войне, пережили послевоенный голод. И, даже сейчас, остаются оптимистами,
находят занятия по душе. Мой дядя пишет стихи, участвует в самодеятельности, ухаживает за
своим садом. Своему отцу, отдавшему жизнь за нашу Родину он посвятил эту песню.
На Пулковских высотах тишина –
Ничто могил солдатских не тревожит.
Уж много лет, как кончилась война,
А сердце успокоиться не может
Ведь мой отец на тех высотах пал –
Скользил весенний по откосу ветер,
Когда бежал на пулемётный шквал
По мартовскому снегу на рассвете.
Не зря солдаты в землю полегли
Под Пулковом, в Синявинских болотах –
Вы, Ленинград, Россию сберегли,
Захлопнув перед Гитлером ворота.
Вам не увидеть жён и матерей –
У них по вам все выплаканы слёзы;
По вам, солдаты Родины моей,
Весною плачут русские берёзы.
Ещё высоты дремлют в тишине,
Плывут туманы над землёй остылой,
А жаворонка песня в вышине
Уже звенит над братскою могилой.
с. Горицы 2015 год
Приложение.