Уверен, что большинство из вас не раз задавались вопросом

Уверен, что большинство из вас не раз задавались вопросом: «Кто во всем этом виноват?»
Кто повинен в смерти ваших детей, матерей, отцов, братьев, сестер? Кто виноват в том,
что ваши дома разрушены, города лежат в руинах и за жизнь приходится даже не то что
бороться, а сражаться с оружием в руках? Вас интересует, кто или что стало причиной
всего произошедшего? Злой ли гений сумасшедшего ученого, фатальная ошибка военных
или природное явление? Вы хотите это знать?
Что же… я могу вам ответить!
Конечно же, во всем виноват человек. Только он причина всех несчастий, превративших
некогда цветущую Землю в серо-коричневую радиационную помойку.
Но если вы ждете от меня высокопарных речей о суицидных наклонностях человечества,
упорно стремящегося к самоуничтожению, то напрасно. Возможно, это и так, не
собираюсь спорить. Сейчас я говорю только об одном-единственном человеке, на чьей
совести гибель миллионов людей. О себе!
Да-да! Это Я! Я во всем виноват! Я — убийца, я — губитель рода людского…
Мечтаете покарать меня? Жаждете мести?
Так приходите! Я жду смельчаков, способных на подвиги, потому что добраться до меня
вам будет очень непросто! Вот он я! Лежу на панцирной койке, среди кусков сожженного
матраца. Пружины намертво спаялись с моим телом, проплавили руки и ноги, каркас
кровати проходит через ребра и какие-то органы. Какие именно, не знаю, один хрен они
не работают. Моя голова вросла в деревянный щиток — его щербатую поверхность я
вижу краем глаза. Вся кожа иссохла и потрескалась, я не ел и не пил столько времени, что
даже не помню, когда это было в последний раз. Не представляю, как эта сука
поддерживает во мне жизнь. Хотя называть это «жизнью» язык не поворачивается… Хаха-ха! Он у меня действительно не поворачивается.
Но ведь я мыслю, а значит… существую! Тот мудак, который это сказал, даже не
догадывался, насколько он прав. Я все еще существую…
Чтоб ее…
Эта тварь забрала у меня все, оставив только боль и воспоминания…
Воспоминания.
— Не боишься ты с такой кучей денег по Зоне-то? — торговец аккуратно складывал
пересчитанные купюры передо мной. — Может, у меня пока побудут? А ты, как
надумаешь свалить, зайдешь, возьмешь…
— Уже надумал, — прервал я его увещевания.
Торговец остановил пересчет денег и с удивлением посмотрел на меня:
— Серьезно?
Кивнув, я знаком показал, чтобы он продолжил свое занятие. Мне не хотелось
задерживаться здесь ни одной лишней минуты. И так провел в Зоне достаточно времени.
Вернувшись к пересчету, торговец спросил:
— Есть куда вне Зоны податься? У меня за Периметром знакомец хороший, поможет
добраться, устроиться, деньги повыгоднее вложить…
Ага, знаем мы таких «знакомцев», нет уж…
— Как-нибудь сам справлюсь, — ответил я.
Торговец пожал плечами, мол, как хочешь, положил передо мной последнюю пачку и
поверх сунул белый прямоугольник визитки.
— Вот, если передумаешь…
— Не передумаю, — отрезал я и убрал деньги в рюкзак, оставив визитку на прилавке.
Торговец несколько секунд внимательно смотрел на меня, потом кивнул и спросил:
— Что-нибудь еще?
Я пробежал взглядом по полкам позади него.
— Патроны для «Тайги» есть?
— Под нарезку?
— Можно и тех, и других.
Он ушел в подсобку и появился оттуда с четырьмя коробками в руках.
— Вот, держи, по две для каждого ствола, — торговец положил патроны на прилавок, но
руки с них не убрал.
Я вопросительно посмотрел на него. Взгляды встретились, и никто из нас не собирался
отводить глаза.
— Это, — сказал торговец, — за счет заведения. Прощальный подарок, если скажешь, где
«грибное» место. Где ты взял свой хабар?
Некоторое время мы молча пялились друг на друга, потом я решил: «Почему бы не
сказать правду» — и усмехнулся.
Взяв коробки с патронами из рук торговца, я сложил их в рюкзак, на ощупь отделил часть
купюр от одной из упаковок и сказал:
— Зона дала. — Деньги веером легли на прилавок, а я, все так же улыбаясь, развернулся и,
затягивая на ходу рюкзак, вышел из лавки торговца.
Автобус натужно гудел старым движком и трясся на неровностях дороги. Зажав
зачехленное ружье между колен и пристроив рюкзак под бок, я расположился возле окна
на самом удобном месте — над задним колесом.
Не думаю, что этот рейс пользуется большой популярностью у населения, но, тем не
менее, свободных сидений в автобусе осталось не так уж много. Рядом со мной
примостилась дородная женщина с потертой сумкой на коленях. Она бойко разговаривала
с соседкой впереди. Обсуждали какую-то общую знакомую, я особо не прислушивался.
Прижавшись лбом к грязному стеклу, я смотрел сквозь него на яркое солнышко и
довольно жмурился. Так приятно чувствовать его мягкое осеннее тепло. Это в Зоне оно
лишь светит, почти не согревая обитателей этого несчастного клочка земли. Там, внутри
Периметра, ты словно находишься под невидимым куполом, через призму которого
можно любоваться чудесными закатами и живописными восходами, даже частые грозы
завораживали своей красотой, но… все было каким-то искусственным, ненастоящим.
— Как служится? — неожиданно спросила сидящая рядом женщина.
— Что? — я повернулся к ней.
Она с доброй улыбкой смотрела на меня, видимо, приняв мою сталкерскую одежду за
военную форму.
— У меня сын тоже в армии, вот только месяц как в отпуск приезжал…
Она стала рыться в сумке, развязала пакет и достала оттуда несколько пряников.
— На вот, сынок, держи. Вы ведь на этой своей службе даже такой малой радости не
видите.
— Спасибо, — поблагодарил я за угощение.
— На побывку?
— Нет. Насовсем.
— Ой! Вот мать-то обрадуется! — просияла попутчица.
— Ага, — подтвердил я, — обрадуется.
Радушие и доброжелательность соседки словно окутали меня мягким пледом
положительных эмоций, от которых я почти отвык за время, проведенное в Зоне. И пока
женщина рассказывала о своем сыне, и какой он молодец, и как нелегко сейчас служится,
я всухомятку съел пряники, а потом снова зажмурился и, кажется, задремал, потому что
слова моей попутчицы через какое-то время стали доноситься до меня словно издалека.
Автобус все так же мелко трясся, с каждой секундой приближая меня к дому, а я подумал,
что уже давно не чувствовал такого умиротворения.
Обычная жизнь обрушилась на меня, едва я сошел с автобуса. Мои обостренные
инстинкты, от которых в Зоне зависит жизнь, получили оглушающий удар, едва не
сваливший меня с ног. Шагая по знакомым улицам родного городка, я с трудом заставлял
себя сохранять спокойствие. Постоянно ловил себя на мысли, что с опаской оглядываюсь,
напряженно вглядываюсь в лица людей, стараясь угадать их намерения… и тут же
одергивал себя: «Здесь не Зона! Никому из них нет до меня никакого дела. Они спешат
домой с работы, или в садик за детьми, или идут в магазин, а может, просто
прогуливаются!»
Я заставлял себя опускать взгляд, но прохожие все равно замечали мою «странность» и
старались обходить стороной, что немного успокаивало. И все же… не вздрагивать и не
шарахаться, например, от бегущего сзади мальчишки или каждой проезжающей рядом
машины стоило мне титанических усилий, а пальцы судорожно сжимали зачехленное
ружье.
Только свернув в арку проезда, ведущего к моему двору, оставив позади многолюдные
тротуары и забитые машинами дороги, я вздохнул спокойно.
Исписанные граффити стены, кое-где отбитая штукатурка немного напоминали
запустение, царившее в Зоне, но здесь это выглядело по-другому. Более обыденно, что ли.
Если приглядеться внимательнее, то можно заметить на стенах темные пятна
строительного раствора, которым коммунальщики замазывали облупленную кладку,
мусор, сметенный в уголок дворником, даже надписи, старательно выведенные
баллончиками с краской, имели другой смысл, чем те, которые встречались в Зоне… здесь
была жизнь, а не только смерть.
Из двора навстречу мне шли четверо парней. Они весело толкали друг друга и смеялись,
хорошо одетые, спортивные. Я посторонился, пропуская их, но один все равно задел меня
плечом. Причем сделал это намеренно.
— Эй, служивый! Ходить совсем разучился? Теперь только строем?
Все четверо остановились и развернулись ко мне. Их веселье как ветром сдуло. Серьезные
лица, злые взгляды.
Я хотел пойти дальше, но парень схватил меня на куртку.
— Стоять! Куда собрался? Я с тобой разговариваю! Оборзел совсем?
Его дружки разошлись в стороны, прижимая меня к стене.
Я окинул их быстрым взглядом, оценивая каждого. Тот, который вцепился в куртку, —
самый крепкий из них, представляет наибольшую угрозу, остальные помельче и на
первый взгляд чуть менее опасны…
Рывком высвободился из хватки, развернулся боком, делая шаг назад в свободное
пространство. У одного из парней в руке что-то блеснуло. Нож… кастет… в общем-то мне
без разницы.
Молния на чехле разошлась в одно мгновение, и два ствола «Тайги» нацелились на
парней.
Мозг холодно и расчетливо планировал действия: «Двое справа стоят рядышком — по
ним дробью, достанется обоим, потом здорового — с нарезного ствола…»
Палец начал сжиматься на курке.
«Стоп! Здесь не Зона!»
Эта мысль прожгла разум раскаленной иглой. Спина тут же взмокла, в горле же, напротив,
пересохло.
Не знаю, что остановило этих парней, направленные на них стволы, мой дикий взгляд или
вмиг охрипший голос, которым я произнес: «Проваливайте!»
Самому же мне стало страшно от того, что как бы далеко я ни уехал, но Зона никуда не
делась. Она осталась во мне. Поселилась внутри, пустила корни и продолжает жить.
Я смотрел, как парни пятились от меня. Особого страха в глазах не было, скорее какая-то
странная ненависть. Не понимаю я таких ублюдков. Откуда в них столько злобы? Чем я
им не угодил? Не позволил избить себя? Недоноски! Твари зажравшиеся! Вас бы в Зону!
— Еще увидимся, братан, — пообещал предводитель этих шакалов.
Выйдя из-под арки, я вспомнил, что и эти парни, и я сам — не в Зоне и с оружием
наперевес тут ходить не принято. Спрятав «Тайгу» в чехол, я огляделся по сторонам, но
кроме двоих детишек, увлеченно играющих в песочнице посередине двора, никого не
увидел.
Это хорошо. И я поспешил добраться наконец до своей квартиры.
Весь остаток дня я посвятил приведению своего жилья в порядок. Все в квартире за время
моего отсутствия успело покрыться изрядным слоем пыли, от которой я избавлялся при
помощи ведра с водой и тряпок.
К вечеру, уставший, но довольный проделанной работой, я нанес последний штрих на
картине своего возвращения к нормальной жизни: завел часы с кукушкой, оставшиеся еще
от деда.
Затем я попил чай с бутербродами и с чувством полного удовлетворения лег спать.
Но заснуть никак не удавалось. Какая-то неясная тревога холодила грудь и сжимала
сердце. Я попытался прогнать ее, убеждая себя, что все лишения закончились, что я
сейчас дома в собственной кровати, с рюкзаком, полным денег, под ней и мне не нужно
никого опасаться, ни мародеров, ни мутантов….
Но, как я ни старался, уснуть смог, только почувствовав в ладони приклад ружья.
Я проснулся от боли в затекшей руке. Какой же страшный сон мне снился! Будто бы я
стал источником Выброса. Словно он зарождался внутри меня, вытягивая жизненные
силы, а потом вырвался на свободу…. Бр-р-р, приснится же такое!
Веки с трудом разлепились.
На миг мне показалось, будто я спятил. Подхватил какую-то заразу, заболел, и сейчас у
меня горячечный бред.
Отчего-то состарившиеся обои рваными клоками свисали с обожженных стен. Стол
покосился, дверцы шкафа едва держались на прогнивших петлях, остальная мебель была в
не лучшем состоянии. Стекла в окне покрылись мелкими трещинами, а краска на раме
облупилась. Телефон оплавился так, что трубка стала единым целым с корпусом,
дедовские часы с кукушкой, еще вчера исправно отсчитывавшие минуты и часы моей
«новой» жизни, выцвели и потрескались, а гирьки покрылись ржавчиной.
Какого хрена?! Что тут произошло, пока я спал….
И тут до меня дошло. Выброс! Это сделал Выброс! Но как? Это же был только сон! Или…
не сон?!
Меня бросило в пот. Как такое могло произойти?
Что же делать теперь?!
Ни одной разумной мысли в голову не приходило. Но что-то делать определенно
необходимо. Если Зона вышла из-под контроля, выбралась за Периметр, то нужно ее
остановить! Нельзя допустить распространения этой заразы. Может быть, я, сам того не
зная, привез с собой какой-нибудь новый, еще неизвестный артефакт?
Я вскочил с кровати. Нашел среди этого хаоса свои вещи и бросил их в ванну. Пусть пока
там полежат. Пока… пока что?
«Пока я не разберусь во всем этом!» — ответил я сам себе.
Я быстро перебрал в голове все НИИ, которые были в нашем городке, ученые должны
знать, как с этим справиться! Но тут же отмел эту идею как несерьезную — вряд ли кто-то
может здесь изучать Зону. Для этого должен быть специализированный институт,
который бы охранялся военными, а местному гарнизону нельзя доверить даже…
Стоп! Вояки! Точно! У них и связь есть, и сработать могут оперативно, если сначала не
упрячут меня в психушку.
«Да ну нет же! — Я провел рукой по закопченной стене и оторвал кусок обоев. — Все
настоящее, пусть придут, убедятся!»
Так! Надо действовать как можно быстрее! Не хватало этому многострадальному миру
еще одной Зоны! А если я виноват, то я же и должен попытаться все исправить…
Какое-то чувство подсказывало мне, что нужно торопиться. Вчерашняя тревога снова
появилась в груди, теперь уже с новой силой. Я подбежал к шкафу и дернул дверцу. Она
осталась у меня в руке.
«Хрен с ней!» — Отбросив дверцу в сторону, я начал вытаскивать одежду. Нашел болееменее целую, быстро оделся и пулей выскочил из квартиры.
Я пробежал двор и свернул под арку.
— Здорово, служивый!
«Как невовремя!»
Четверо парней перегородили дорогу.
— Не сейчас, мужики… я серьезно! — Остановившись в нескольких метрах от них, я
сделал пару шагов назад, сразу прикидывая, в какую сторону лучше отступать. В другой
ситуации я постарался бы заманить их в тесное пространство ближайшего подъезда, где
ублюдки не смогли бы зайти сзади и напасть все сразу. Но сейчас я планировал просто
убежать. Не вижу в этом ничего постыдного. От драки убегают не только трусы, но и те, у
кого мозги хоть немного варят, — в любом случае у меня были небольшие шансы
повалить всех четверых, а уж в теперешней ситуации любая потеря времени чревата
последствиями.
— Мы тоже… серьезно, — произнес крепыш, который вчера пытался навязать мне драку.
В руке у него чернел пистолет. На первый взгляд — боевой. Но даже если и газовый, то
наверняка расточен под мелкокалиберный патрон, иначе не стал бы так понтоваться.
Вот скотина! На таком расстоянии и целиться особо не надо. Как назло, я достаточно
далеко забежал под арку, и быстро скрыться за углом не получится, а пуля — не человек,
от нее так просто не убежишь…
Внезапно внутри меня как будто что-то зашевелилось. Знакомое ощущение. Как в моем
ночном кошмаре, когда Зона…
— Нет! — прохрипел я.
Под ногами у парней появилось прозрачное марево. Я изо всех сил пытался сдержать
рвущееся из меня нечто. Хотел предупредить этих остолопов о смертельной опасности, но
резкая боль скрутила внутренности, у меня перехватило дыхание, и я смог только
беззвучно открыть рот.
— Что «нет»? — Крепыш сделал шаг ко мне и вытянул руку с пистолетом. — Только с
ружьем смелый, да? А сейчас обосра…
Огромные столбы пламени с гулом поднялись под своды арки. Крики парней были почти
не слышны за шумом работавшей «жарки». Такой мощной аномалии я не встречал даже в
Зоне. Ребята сгорели в считаные секунды. У меня на лице не осталось ни одного волоска,
кожу стянуло и щипало, но я стоял, не в силах пошевелиться, и не сводил взгляда с
безумной картины.
Огненные столбы погасли так же быстро, как и зажглись, оставив после себя дымящиеся
трупы в клочках догорающей одежды. Черные хлопья копоти летали среди клубов дыма.
Когда ступор немного прошел, я на нетвердых ногах добрел до стены и, опираясь о нее
рукой, сел на асфальт. Потом меня скрутило и вырвало.
Вытерев губы рукавом, я прислонился спиной к теплым кирпичам.
Невероятность всего произошедшего не укладывалась у меня в голове. ЭТОГО ПРОСТО
НЕ МОГЛО БЫТЬ!
Нет, нет, нет… Мне это снится… Это бред! БРЕД!
В этот момент раздались звуки выстрелов, заставившие меня вздрогнуть, взорвались
патроны в пистолете парня.
Парня, чье обугленное тело лежало в нескольких метрах от меня!
Это привело меня в чувство. Зона… Зона прорвалась сюда! За Периметр! И это как-то
связано со мной! Нужно найти специалистов, тех, кто сможет разобраться в
происходящем!
Я вскочил. Ноги еще плохо слушались, поэтому я качнулся и врезался в стену. Чтобы не
свалиться, я пошел вдоль нее, опираясь рукой. Стараясь не смотреть на тела, сделал
несколько шагов вперед…
Сухой треск электричества — и через мгновение резкая боль от прошедшего через мое
тело разряда. Я вскрикнул, но сумел устоять на ногах. Все пространство проезда передо
мной занимала новорожденная «электра».
Я едва верил своим глазам — Зона не пускала меня!
Мало того! Новыми электрическими разрядами, не смертельными, но крайне
болезненными, она погнала меня прочь!
И я испугался. Испугался по-настоящему! Ведь сначала весь этот сюрреализм не казался
НАСТОЛЬКО страшным, а сейчас… сейчас я побежал. Побежал прочь от арки, через
двор, взлетел по ступенькам, ворвался в квартиру, совершенно забыв, что Зона поселилась
там еще с ночи. Вновь увидев облезлые стены, я остановился и ринулся назад, но на
лестничной площадке, за дверью, уже пульсировала гравитационная ловушка,
предупредившая меня о своем существовании громким хлопком воздуха.
— Что?! Что тебе нужно от меня?! — Голос сорвался и мне самому показался мышиным
писком. Ответа, конечно, не последовало. Голова разрывалась от мыслей, а в груди
появилась какая-то обреченная пустота.
Уже не раз безумные голоса восклицали: «Зона живая!» Но кто бы хоть раз
доказательство привел! А сейчас… вот вам доказательство! Во всю квартиру! От сортира
до балкона, чтоб ее!
Пошатываясь, я добрел до кровати, опустился на нее… Дикая боль заставила меня
сжаться, подтянув колени к груди, в которой из пустоты рождалось что-то невообразимое,
дикое, страшное. Судорога распрямила мое тело, и я вытянулся на кровати, раскинув руки
в стороны.
Выброс.
Невидимый, но вместе с тем нестерпимо яркий, слепящий. Он сочился из каждой
клеточки моего тела, вырываясь наружу, накрывая собой уже не только мою квартиру, но
и весь квартал.
Каким-то внутренним зрением я видел, как пожухла листва на деревьях, коричневожелтым дождем осыпаясь на землю, трухлявыми кусками полетела вниз штукатурка с
домов, звоном разбитых стекол отозвались окна, пятна ржавчины расцветали на железе…
а люди умирали… за столами, на кроватях, в креслах… валились на асфальт или на пол
своих квартир, офисов, домов… кого-то Выброс настигал в машинах, которые
сталкивались, врезались в световые опоры и стены, на ходу покрываясь ржавчиной…
Мужчины, женщины, дети, старики… Зона никого не щадила.
Когда Выброс закончился, я долго лежал, потеряв все силы, неспособный пошевелить
даже пальцем. Лишь через несколько часов кое-как смог прийти в себя.
Теперь я понял, зачем ОНА дала мне тот последний хабар. ОНА знала, что, получив
достаточно денег, я уйду за Периметр. Ей нужен был проводник в этот мир, и она выбрала
меня. Хрен тебе, сука!
Я потянулся за ружьем, но полыхнувшая «жарка» обожгла мне руку. В тот же миг уже
знакомая боль скрутила меня, заставила сжаться, как пружину, а потом рвущей мышцы
судорогой распрямиться.
Я закричал, только когда от полыхающей рядом «жарки» подо мной загорелась постель.
Но горло словно сжала чья-то рука, крик тут же превратился в хрип, потом в сипение, а
вскоре и вовсе прекратился. От внутреннего напряжения казалось, что глаза вот-вот
лопнут. В этот момент я почувствовал, как новый Выброс набирает силу внутри меня.
Выброс невероятной и безудержной мощи, во много раз страшнее предыдущих. Он
сжимался в тугой шар, вытягивая из меня жизнь, подпитываясь и заряжаясь ею. И с его
рождением ярчайший огонь поглотил меня. Вслед за огнем пришла боль…
Боль.
Бесконечная. Невыносимо жгучая, непереносимая. Все мое существо — воплощение
дикой первозданной боли. Я не хотел ее и не ждал. Она сама пришла и, словно огромная
чудовищная змея, проглотила меня всего, без остатка. И теперь медленно переваривала
меня в своей огненной утробе. Боль затмевала мой рассудок, но и у нее есть свой предел.
Когда она достигает его, я словно перешагиваю незримый барьер, после которого мой
разум очищается и я начинаю мыслить… а значит, существовать. Обычно это происходит
после каждого нового Выброса. В эти моменты я могу обозревать Зону.
Новую Зону. Охватившую уже почти всю некогда цветущую планету.
Я вижу все: от пожухлой травы в сотне километров отсюда до ледяной корки, сковавшей
мертвые озера в Канаде, от пожелтевших джунглей в бассейне Амазонки до смертоносных
оазисов Сахары. Я вижу рождение новых мутантов и аномалий везде, где появляется Зона.
И я вижу вас — оставшихся в живых людей, которых судьба превратила в сталкеров. Я
пытаюсь докричаться до вас, стараюсь передать свои мысли в ваши головы, и порой мне
кажется, что получается, потому что лица выбранных мною людей, а каждый раз они
разные, становятся мрачными. Напряжение заставляет их хмурить брови, они начинают
прислушиваться. Но потом снова приходит боль…
Часто я сам вступаю с нею в схватку. Иногда даже выигрываю и преодолеваю тот
незримый порог, когда сознание высвобождается на короткое время. И тогда я снова
начинаю мысленно транслировать свое послание. Может быть, кто-то сможет его принять,
почувствовать, понять…
Приходите! Я жду вас! Очень жду! Прошу, найдите меня! Пока еще остались
непораженные земли, пока океан еще сопротивляется, пока еще жива хоть какая-то
надежда. Найдите меня… пожалуйста…