Краткосрочный минус, долгосрочный плюс (журнал «Эксперт юг

Краткосрочный минус, долгосрочный плюс
29.09.2014 | 16:09
|
Автор: Владимир Козлов
Генеральный директор Агентства инвестиционного развития Ростовской области
Игорь Бураков считает, что окончить этот год в ноль по инвестициям будет
большим успехом для региона, граничащего с воюющей Украиной. Но при этом,
считает эксперт, территория сформировала задел для долгосрочного роста.
— Последние два года у Ростовской области быстро рос объём привлекаемых
инвестиций — надолго ли этот рост?
— У Ростовской области есть долгосрочные стратегические драйверы роста. Думаю, в
долгосрочной перспективе мы будем одним из лучших в стране мест для строительства
новых заводов и фабрик — вне зависимости от текущей внешней конъюнктуры. Наши
преимущества — в нескольких секторах. Прежде всего, это пищевая индустрия, где
потенциал остаётся очень большим. Даже несмотря на насыщение отдельных
сегментов производствами, Ростовская область всё равно будет оставаться
привлекательной, поскольку имеет условия для того, чтобы выпускать более
конкурентоспособную продукцию и теснить конкурентов. Вот сейчас, к примеру,
переработка молока — объективно депрессивный сектор: несколько лет падает
потребление в России, в стране — избыточные невостребованные мощности
молокозаводов. У Ростовской области есть потенциал даже в этом тяжёлом секторе.
Наше преимущество в том, что у нас нет ни одного крупного современного молочного
комбината, наш локальный рынок заполнен больше чем на 90 процентов привозной
продукцией. Это значит, что такой крупный новый молокозавод может быть здесь
построен даже в условиях депрессивного российского молочного рынка и обыгрывать
конкурентов за счёт более эффективного плеча перевозок, доступности сырья, которое
сегодня в области отчасти не востребовано.
— Чем ещё обеспечена долгосрочная перспектива роста?
— Машиностроение — и здесь несколько направлений. Например, станкостроение,
которое в России уже почти было похоронили. Между тем, это ключевая индустрия:
если нам перекроют каналы технологического обновления, мы не сможем развиваться,
начнётся технологическая деградация. Так вот, сейчас в Азове реализуется едва ли не
самый заметный в России станкостроительный проект с большим потенциалом
расширения, мультипликации.
Ещё больший потенциал в сельхозмашиностроении, транспортном машиностроении,
авиастроении. Ну, и третья сфера — стройиндустрия.
— У Ростовской области был отложенный спрос на строительство жилья?
Поэтому она сейчас здесь рванула?
— В том числе. Хотя нельзя не заметить и системную долгосрочную работу областных
властей по созданию условий для развития строительной отрасли. Причём
стройиндустрия подразумевает не только строительство жилья, коммерческой
недвижимости, но и заводы по выпуску стройматериалов.
— Несколько лет мы слышали, что донской рынок не требует нового жилья, что
спроса нет. Те, компании, которые пришли сейчас, пришли с другим продуктом?
— Да — и с другими экономическими моделями. Они сосредоточены в первую очередь на
рынке доступного жилья. Есть уверенность, что они хорошо разбираются в этой теме,
поскольку рискуют собственными деньгами, к тому же продемонстрировали свою
успешность в других регионах России. В Ростове рынок доступного жилья относительно
неразвит. И намерение новых инвесторов выйти на рынок с ценой 33–34 тысячи рублей
за квадратный метр резко расширяет клиентскую базу.
— Разговору о долгосрочном росте противоречит статистика по объему инвестиций
в Ростовской области за первое полугодие. Роста там нет.
— Если точнее, индекс 99,6 процента. Если бы я смотрел на этот результат откуданибудь извне, искренне считал бы, что это потрясающий результат. Если бы меня
попросили в мае-июне дать прогноз по статистике будущих инвестиций, я бы предсказал
существенное падение. Очевидно, что мы — тот регион, который принимает на себя
больше всего экономического негатива от украинского кризиса. Раньше для нас
соседство с самыми индустриально развитыми регионами Украины было большим
плюсом, существенным конкурентным преимуществом — и многие производства,
которые размещались у нас, рассматривали в качестве рынка сбыта не только юг
России, но и Украину. Теперь мы эту опцию в той или иной степени утрачиваем.
Второе: товарные потоки с Украиной у Ростовской области значительно сократились,
это автоматом влияет на ВРП, даёт ему минусов. Ну, и потом Ростовская область в
силу своей географии, большой протяжённости границы с Украиной волей-неволей
оказывается в потоке негативных новостей. Те, кто здесь работает, видят, что угроз с
точки зрения безопасности тут не возникает, но для людей извне это фактор, который
располагает к тому, чтобы несколько отложить планы, снизить скорость реализации
проектов, дополнительно исследовать вопросы безопасности.
На сочинском форуме чиновники шутили, что в стране мероприятий для иностранных
инвесторов оказалось чуть ли не больше, чем самих иностранных инвесторов. В этом
контексте я очень ценю, что у нас большой портфель договоренностей с иностранными
инвесторами, которые продолжают двигаться по проектам в Ростовской области. Но
степень публичности наших действий, связанных с привлечением прямых иностранных
инвестиций в регион, сейчас объективно стала меньше — это сознательная позиция
обеих сторон.
Возвращаясь к показателям инвестиций за 2014 год: если мы по этому году окажемся в
нуле, это будет очень хорошим результатом — потому что по России мы видим
падение. К тому же мы сравниваемся с очень высокой базой прошлогодних рекордов —
Ростовская область два года подряд росла двузначными темпами. Сейчас задача —
просто оказаться лучше рынка. Конъюнктура объективно ухудшается, сейчас
реализуются только высокоэффективные проекты, ведь банки закладывают
повышенные риски.
— А кластеры, заявленные на стенде Ростовской области, — это просто
маркетинговый ход?
— Отчасти. Мы заявили наиболее перспективные наши отрасли, поскольку они сами по
себе являются магнитом для профильных инвесторов. Вот, например, у нас есть НЭВЗ, у
которого большие заказы от РЖД. По этой причине мы подписываем соглашение с
луганской компанией об организации в Каменске машиностроительного завода,
производящего части подвижного состава для «Трансмашхолдинга» (НЭВЗ входит в
Трансмашхолдинг) и «Синары». Прежде новые для Ростовской области инвесторы
работали в Луганске и 90 процентов продукции продавали в Россию. Логика их бизнеса
предполагала организацию производства в России, и последние украинские события
только ускорили этот проект.
— А сама тема импортозамещения не мешает привлекать инвестиции?
— Нет. Вообще-то, стратегически национальной экономике к импортозамещению надо
стремиться всегда. Но от разговоров об актуальности темы надо переходить к
внедрению конкретных механизмов, которые бы способствовали импортозамещению, —
стимулировать процессы с горизонтом больше одного года. Основная проблема сейчас
при создании новых производств — дорогое фондирование. Государство тут многое
может сделать. Это то, в чём мы сильно проигрываем развитым экономикам. Причём
очевидно, что проблему на уровне региона не решить, региональный инструментарий по
удешевлению фондирования весьма и весьма скромный. Существенного влияния на общую
ситуацию региональные программы субсидирования процентных ставок, гарантийные
фонды не оказывают. Вот если бы регион вдруг мог направить миллиардов 50 на
субсидирование процентной ставки, то мы бы почувствовали сильный рывок экономики.
Но таких денег в обозримом будущем у нас не будет. У нас весь бюджет в районе 130
миллиардов, из которых бюджет развития — около 32 миллиардов. А в него входит всё
бюджетное капстроительство, в том числе садики, школы и тому подобное. И выходит,
что на субсидирование область может потратить миллиард-два. Это хорошо для
точечной поддержки, но глобально ситуацию с дорогим фондированием не меняет,
основные рычаги — у центральной власти. Любые шаги по удешевлению заимствований
благотворно скажутся на объеме инвестиций и будут способствовать
импортозамещению.
«Эксперт-юг», №39-40, 26.09.2014