Письма-отречения как отражение советской идеологии (на материале писем читателей в газеты «Правда» и «Известия» в 20-е гг. ХХ века) Объект настоящего исследования – письма читателей, опубликованные на страницах двух центральных советских газет – «Правды» и «Известий» – в 20-е гг. ХХ века и, в частности, письма-отречения. Письма-отречения – это письма, в которых автор сообщает о своем выходе из той или иной небольшевистской политической партии. Появление этого жанра в советской прессе обусловлено специфической социокультурной ситуацией, сложившейся в советской России после прихода к власти большевиков. До революции и в первые годы после нее в России существовало много партий: эсеры, меньшевики, анархисты и т. п., но после революции политическая ситуация в стране стала складываться таким образом, что членство в любой партии, кроме РКП (б), стало восприниматься как проявление чуждости существующему строю и идеологии, граничащее с предательством, и, в связи с этим, стало опасным для человека (ср. знаменитый лозунг советских времен: «Кто не с нами, тот против нас»). В это время очень важно стало вовремя подтвердить свою лояльность по отношению к советской власти, вовремя во всеуслышание заявить: «Я с вами!» Именно поэтому в 20-е годы на страницах центральных советских газет в большом количестве стали появляться письма-отречения. В настоящей работе предлагается лингвистический анализ писем-отречений, который позволяет на примере отдельно взятого жанра обозначить основные тенденции нового складывающегося советского дискурса. Проблема речевых жанров является одной из ключевых для анализа текста и языка в целом. В отечественной традиции разработка концепции речевого жанра в первую очередь связывается с именем М. М. Бахтина, последователями которого в значительной мере являются Т. В. Шмелёва, Е. А. Земская, Л. А. Капанадзе, М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова и др. Однако письма в газету как жанр почти не исследовались. Это обстоятельство во многом определяет актуальность настоящей работы. При описании жанра писем-отречений мы уделяем особое внимание следующим четырем параметрам (см. [Бахтин 1986], [Вежбицка 1997]): 1) типовая интенция (основное коммуникативное намерение автора письма); 2) композиция; 3) тематическое содержание; 4) языковые особенности. В письмах-отречениях нередко бывают представлены сразу четыре типовых интенции: 1) Сообщить о своем выходе из небольшевистской партии (отречение); 2) Признаться или покаяться в своей принадлежности к небольшевистской партии, а значит, и в совершении каких-либо действий, не совпадающих с большевистской идеологией (покаяние); 3) Сообщить о своей солидарности с РКП (б) или о своем вступлении в РКП (б) (нередко в форме присяги или клятвы). 4) Призвать читателей газеты поступить так же, т. е. выйти из небольшевистской партии и «встать под знамена РКП (б)» (агитация). Интенция «отречение» первостепенна по отношению ко всем остальным, поскольку чаще всего именно к ней в разных комбинациях примыкают остальные три. Обычно в рамках одного письма совмещается сразу несколько интенций: (1) Я, Алексей Сергеевич Рябов, ранее состоявший в партии с.-д. р. партии (меньшевиков), выхожу из партии в виду расхождения моего во мнениях и убеждениях: жизнь показывает – надо строить социалистическое рабочее государство и соединиться в одну рабочую партию. Каждый честный и сознательный труженик должен работать на пользу Р. С. Ф. С. Р. Александровская ж. д., Александр Сергеевич Рябов. (Правда–08.07.1920). Текстовая структура писем-отречений коррелирует с набором типовых интенций, представленных в рамках одного письма. В письмах, где совмещено сразу несколько типовых интенций, композиция имеет очень свободный характер и может включать следующие компоненты: отречение; причина отречения; признание / покаяние; сообщение о вступлении в РКП (б); агитация + стандартный набор компонентов жанра «письмо в газету» (обращение к редактору, просьба о публикации, подпись и прочие этикетные формулы). Приведенное ниже письмо (2) иллюстрирует заполнение некоторых из перечисленных позиций: (2) [Покаяние ] Настоящим заявляем, что вся наша прошлая деятельность была преступной и бессмысленной перед рабоче-крестьянской властью Советов и ее руководительницей – ВКП (б). Наша работа антисоветского характера, анархистского оттенка, была использована как отрадное явление всем контрреволюционным мещанским лагерем. В чем мы искренне раскаиваемся. [Отречение ] А посему мы, бывшие анархисты, перед лицом власти Советов и ВКП (б) говорим, что впредь ничего общего с лицами, группами и организациями антисоветского уклона иметь не будем. И от деятельности анархистской, стоящей против проведения в жизнь законов диктатуры пролетариата под руководством ВКП (б), отказываемся. [Присяга ] Одновременно заявляем о нашей солидарности с диктатурой пролетариата и о своей готовности принести максимальную пользу республике труда своими техническими трудами у станка, а в случае нападения империалистов будем готовы выступить вместе с революционной Красной армией и на военном фронте. [Подпись ] В. БУРЛАКОВ, Л. ЗИМИН, АМОСОВ и ТОРМОВКИН. (Правда–20.09.1928). Показательно, что на роль адресата подобных «покаяний» авторы рассматриваемых писем выбирают газеты. Это лишний раз подтверждает тот факт, что центральные газеты в Советской России воспринимались обществом как высшая инстанция и ориентир во всех отношениях, в том числе и в формировании представлений о нравственности. Кроме того, попадая на страницы газет, покаяние приобретает публичный характер и становится более значимым в общественном отношении. «Публичное покаяние» или «публичная исповедь» – жанр вполне распространенный в советской действительности, где частное возводилось в ранг общественного и наоборот. Важной чертой писем-отречений является то, что многие из них написаны в очень эмоциональном тоне. Эмоциональный тон проявляется, в первую очередь, при прославлении советской власти и при выражении отрицательной оценки в адрес антисоветских партий, из состава которых выходят авторы писем. Если для выражения положительной оценки (при прославлении) авторы писем-отречений используют более или менее стандартный набор языковых средств (лозунги и штампы с советских плакатов), то для выражения отрицательной оценки авторы писем применяют самые разнообразные средства: это и отдельные эмоциональные номинации, и эпитеты, и метафорические выражения, претендующие на высокий стиль, и фразеологизмы, и поговорки, и отсылки к прецедентным текстам. Такое разнообразие показывает, что при всей шаблонности языка советской эпохи, в нем все же есть место для творчества, и проявляется оно именно в выражении негативного. Литература Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. 2-е изд. М.: Искусство, 1986. С. 250–296. Вежбицка А. Речевые жанры // Жанры речи: сборник научных статей. Вып. 1. Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 1997. С. 99–111.