Доклад к.ф.н., заслуженного работника культуры РФ, редактора журнала «Вестник УрО РАН» Лукьянина Валентина Петровича «История как инструмент политики» Думал, с чего начать. Помог Лидер Нации, заявив, что это Ленин развалил СССР. Конгениально заявлению Высокого суда Лондона о возможной причастности Путина к убийству Литвиненко. Но и по сути мысль была столь новаторской, так ломала привычные представления, что у более осмотрительных лиц из ближайшего окружения президента возникло опасение: она ведь может вызвать нежелательные колебания электората! И «верный Санчо» Дмитрий Песков решился тут же дезавуировать заявление своего шефа: дескать, не надо возбуждаться, это была его личная точка зрения. Общественность все же «возбудилась»: не сигнал ли это о том, что готовятся вынести Ленина из Мавзолея?! Последовало опровержение, которое только усугубило подозрения. У нас ведь всегда – как? Медсестра, собираясь делать укол, хлопнет по мягкому месту, и организм «думает», что все окончилось. И тут ему в то самое место – шприц! Ленин – тоже история, и, оказывается, ворошить ее опасно. Мы же, не зная отдыха, ворошим и ворошим. То и дело организуются кампании по переименованию улиц. Последний случай – Толмачева в Царскую. Уставший от этой суеты народ ясно обозначил свою позицию: не надо Царской, не надо Соборной, а заодно – не надо имени профессора Алексеева, не надо имени Мусы Джалиля. Занимайтесь лучше делом. Но энтузиастам неймется. Чем объяснить эти страсти по истории? Это не то же самое, что, к примеру, интерес к историческим романам (кажется, несколько поувядший). Да ведь это и не интерес к истории как таковой. Никакие новации по поводу кодекса Хаммурапи или деяний ацтекского вождя Вуцли-Пуцли взволновать народ не могут. Страсти кипят лишь по поводу той истории, которая в той или иной мере предопределила нашу сегодняшнюю жизнь. Говоря точнее, речь идет о нашем ощущении свой зависимости от тех или иных исторических событий, об исторической памяти, о нашем историческом самосознании. Извечный вопрос: кто мы? откуда? куда идем? И, конечно, название улицы, проходящей мимо храма, посвященного царской семье, погубленной в разгар революции, – лишь маленькая подробность в сравнении с громадностью самой революции, новую вспышку бурных дискуссий о которой легко спрогнозировать: ведь сотая годовщина Октября – уже в будущем году! И споры эти будут много острее, нежели в связи с недавним малым юбилеем ельцинскогайдаровского переворота. А совсем недавно, в только что закончившемся 2015 году, прошли (но и по сей день не завершились) споры «наотмашь» по поводу Победы 1945 года. Чем объяснить эти страсти, их запредельный накал? Объяснение возможно лишь одно: история (по крайней мере, в нашем обиходе) перестала быть тем, чем ее считали прежде. Она уже не magistra vitae, как определил ее Марк Туллий Цицерон, не «священная книга народов» (как велеречиво назвал ее Карамзин); она в точности соответствует определению не очень сегодня почитаемого зачинателя советской историографии М. Н. Покровского: «История – это политика, обращенная в прошлое». В этом качестве она действительно представляет собой очень действенный инструмент: вспомните, как она сработала в предвоенные и военные годы (довоенные фильмы «Петр I», «Александр Невский», «Суворов», исторические имена в выступлениях Сталина времен Великой Отечественной войны). 1 Но вот в чем проблема: она, то есть история, используемая как орудие политики, взывает не к истине, а к единомышленникам, делит общество на «своих – чужих». А раз так, то вместо одной истории появляется две, противоборствующие друг с другом без малейшего желания прислушаться к мнению оппонента, ибо оно заведомо неприемлемо и потому необсуждаемо. Это утверждение можно было бы проиллюстрировать множеством примеров. Я приведу лишь один, зато, по-моему, очень выразительный. Это дело о 28 герояхпанфиловцах. В рамках юбилейных мероприятий, посвященных 70-летию Победы, в Москве прошел 17-й Всемирный конгресс русской прессы. Этому представительному собранию директор главного архива страны С. В. Мироненко предъявил сенсацию – знаменитую ныне папку № 4041, в которой, как он утверждал, содержатся неоспоримые доказательства несостоятельности советского мифа о подвиге 28 героев-панфиловцев у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года. Сенсация расколола зал, а потом и «блогосферу», где эта новость очень пристрастно обсуждалась. Одни возбужденно кричали: нам такая правда не нужна! Другие неколебимо стояли на том, что раз документ есть, надо его публиковать. И, кажется, никто (очень подозреваю, что и сам «ньюсмейкер» тоже), не удосужился внимательно и непредвзято прочитать содержимое папки. Между тем нынче это сделать легко: содержимое папки «оцифровано» и выложено в интернете. Если б спорщики как следует ее прочитали, то сами бы и увидели, насколько это ничтожный предмет для спора. Кстати, академик Г. А. Куманев утверждает, что еще осенью 1967 года, практически полвека назад, ему довелось разговаривать с Г. К. Жуковым о «деле» 28 панфиловцев. «По словам маршала, – вспоминает историк, – ознакомившись с “делом” панфиловцев, секретарь ЦК ВКП(б) Жданов обнаружил, что все материалы расследования были подготовлены слишком топорно, “сшиты белыми нитками” и что комиссия Главной военной прокуратуры явно перестаралась, “перегнула палку”. Поэтому дальнейшего хода быстро испеченному делу не было дано, и оно отправилось в спецхран архива»1. Вот вам простое и совершенно достоверное объяснение того, что эта папка, как утверждает (впрочем, безосновательно) С. В. Мироненко, была забыта. Но сейчас спорят о документах, подшитых в папке, не вникнув толком в их содержание! Почему? Потому что «открытие» этой папки – не событие в сфере новейшей истории, а откровенно политическая акция. Поэтому истина здесь никого не волнует, важна позиция. Скажу прямо: на уровне политики спор о 28 панфиловцах неразрешим. И бесплоден! Но таково положение дел не только с подвигом героев-панфиловцев: в «исторические споры» подобного рода упирается нынче наша коллективная память о Великой Отечественной войне (да и не только о ней). Истории войны посвящена целая библиотека исследований, в том числе многотомные и многолетние труды высокопрофессиональных исследовательских коллективов, но политически озабоченная часть общества считает их заведомо ложными, ждет появления какой-то «окончательной» правды о войне (никак не объясняя, какую именно правду она готова признать «окончательной») и с энтузиазмом воспринимает «новации», ломающие привычные представления, – подобные сенсации С. В. Мироненко. Как проходят «дискуссии» такого рода? Вот характерный отклик в интернете на сенсацию Мироненко: «Один из панфиловцев, И. Добробабин, верой и правдой служил в немецкой полиции. Другие “погибшие герои” тоже были вполне ходячими... Однако советские люди всегда свято верили, что правда в их жизни может только навредить. Поэтому их герои, все как один (!!! – В. Л.), подложные. Совки всегда боялись правды, как огня. Боялись ломки 1 Куманев Г. А. Рассекреченные страницы Второй мировой войны. – М.: Вече, 2012. С. 149. 2 сложившихся фальшивых ценностей в насквозь фальшивой жизни. Так боятся ее наркоманы. Ходить только строем. Петь только хором» 2. Совершенно ожидаемая и естественна реакция «совков» не уступает по накалу: «К сожалению, несмотря на заигрывания со сталинистами, государственная идеологическая политика по-прежнему резко антисоветская и потому в большинстве вопросов русофобская. Именно потому и держат г-на Мироненко с его откровенно антисоветским взглядом на мир на посту директора Государственного Архива Российской Федерации и даже награждают орденом Почёта “за большой вклад в сохранение документального наследия народов Российской Федерации и многолетнюю добросовестную работу” 3». Наивно ожидать, что такого рода «споры» могут приблизить общество к некой истине. По-моему, прав редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков, утверждая, что они способствуют майданизации общества, и стоит задуматься над тем, кому и почему это сегодня может быть выгодным. Но можно ли, реально ли избежать политической конфронтации при обсуждении исторических вопросов? Понимаю, что этот вопрос звучит наивно – вроде как предложение отменить политику. Но «политические ветры» могут дуть в разные стороны в зависимости от состояния общественного мнения, а общественное мнение переменчиво, и все мы в какой-то мере можем на него влиять. Не «общественный долг» (сегодня такие категории не в чести), а элементарная порядочность должна побудить каждого из нас, прежде чем азартно «ввязаться в драку», спросить себя самого: а чего я хочу? Дальнейшего – вплоть до какого-нибудь нового «майдана» – углубления раскола общества или достижения сотрудничества людей с разным опытом и разными взглядами ради движения к целям, важным для сохранения и развития общества как единого и дееспособного социального организма? Я бы категорически отказался поддерживать тех не в меру возбужденных сограждан, которые используют самомалейшую возможность раздуть тлеющий уголек несогласия по поводу тех или иных исторических фактов, чтобы ус угубить социальную напряженность. Достойны осуждения попытки спекулировать на том, в общем-то вполне объяснимом, факте, что военные журналисты в сумятице напряженнейшей военной обстановки у ворот столицы поспешили восславить подвиг героев (который на самом-то деле был, это и материалами папки № 4041 не опровергается!), лишь приблизительно установив их число и имена и еще на зная, что кто-то их них (к счастью!) не погиб, а был лишь тяжело ранен. Достойны осуждения и попытки удовлетворить какие-то личные амбиции, добиваясь – с помощью «политики, обращенной в прошлое» – изменений городской топонимики, уничтожения каких-то знаков прошлого (например, Краснознаменной группы на Плотинке). Надо трезво понимать, что выяснение «исторических истин» таким способом никогда и нипочем не приведет к социальному миру. Так, на протяжении шестидесяти лет у нас и на государственном уровне, и исступленным напором энтузиастов развенчивали Сталина. И каков результат? Похоже – противоположный ожидаемому. Вот свежие данные «Левада-Центра»: если в 1989 году деятельность Сталина на посту главы государства поддерживало около 12 процентов населения страны (что тоже очень немало после почти полувека «разоблачений» или умолчания), то к 2015 году эта цифра выросла уже до 52 процентов 4. Вы этого хотели? Есть замечательный опыт сотрудничества Черчилля, Рузвельта и Сталина во время Второй мировой войны. Вот на него бы и ориентироваться нынешним искателям 2 https://openrussia.org/post/view/4732/ http://cont.ws/post/101410 4 http://www.bbc.com/russian/russia/2015/01/150120_russia_stalin_poll 3 3 «окончательной» правды о войне. Этот опыт неоценимо важен и для выхода из современной накаленной ситуации. 4