Дети-артисты на рубеже XIX – XX вв. (по детским воспоминаниям)

Дети-артисты на рубеже XIX – XX вв.
С середины XIX в. в России отношение общества к детям становится более
внимательным. Дети постепенно превращаются в социальную группу, требующую
особого отношения. Процесс этого превращения происходил как раз в конце XIX – начале
XX вв. Одним из возможных сюжетов в рамках данной темы является положение детейартистов.
Дети
всегда были
неотъемлемой
частью
артистической
жизни. Простым и
естественным было включение в артистическую жизнь детей артистов. Так, Наталья Сац,
дочь композитора Московского Художественного театра, с раннего детства знала, что
«театр — это самое главное»i. А первое ее выступление на сцене состоялось в возрасте
около годаii. Б. А. Горин-Горяинов, родившийся в актерской семье, вспоминает, как они с
братом в детстве участвовали во всех спектаклях, где были герои-детиiii. «Театральную
карьеру я начала рано: пяти лет я уже изображала на сцене Александринского театра
детей; позднее, лет 7, играла («Двумужница», «Уголино», «Русалка»)», — вспоминает
актриса К. А. Каратыгина, родившаяся в артистической семье Глухаревых iv. Дети
артистов цирка, как правило, тоже волей-неволей выбирали семейную профессию.
«Балаганные артисты насчитывали несколько поколений работающих на подмостках. …
Даже у шарманщиков, бродивших с чахоточными обезьянками и вертевших ручки своих
инструментов, существовала преемственность»v. «В нашем роду работа была для всех
одна: чуть выйдя из детского возраста, девочки начинали плясать и петь в хоре, мальчики
становились гитаристами», — пишет цыганская певицы Екатерина Сорокинаvi.
Более замысловатыми путями к своему призванию шли дети, не принадлежавшие к
артистическим семьям. Отец знаменитого хореографа М. М. Фокина, купец, «серьезный,
деловой человек», считал балет занятием легкомысленным и возражал против желания
матери отдать сына в театральную школуvii. Артистическая карьера часто считалась
несерьезной. Даже отец Б. А. Горина-Горяинова, сам актер и режиссер, запретил сыну
задумываться о сцене до окончания университетаviii. В детстве мать М. М. Фокина, из
немецкой купеческой семьи, выпороли, когда увидели ее на сцене в составе детского хора,
куда она тайно от семьи записаласьix. Дворяне братья Анатолий и Владимир Дуровы, с
раннего детства очарованные цирком, вынужденные были бежать из дома крестного (где
они жили после смерти родителей), чтобы реализовать свое желание стать цирковыми
артистамиx.
1
И если танцевальное или музыкальное поприще считалось еще более или менее
достойным, то цирк был совсем маргинальным. «В то время на артистов, а особенно
цирковых, смотрели весьма осуждающе», — вспоминает клоун И. С. Радунскийxi. И
действительно,
по
словам
А. Л. Дурова,
ярмарочные
комедианты
«производили
впечатление беглых каторжников»: «Из этого омута случайным образом я спасся, но
большинство детей, попадающих в школу этих ярмарочных балаганщиков, пропадает
навсегда, в молодых летах спивается и умирает под забором»xii.
Тяжелым было положение певчих в хорах. Вот как описывает положение мальчиковпевчих в духовных хорах писатель В. И. Костылев, бывший певчим в популярном в
Москве Быстровском духовном хоре: «Теперешние беспризорники выше по своим
нравственным качествам, чем были некогда мальчуганы из духовных хоров. Матерщина,
пьянство, разврат, поповщина, воровство, сплошной цинизм, — все это процветало среди
юнцов в 8-10-летнем возрасте. Атеизм был отчаянный. … Регент во время «отче наш»
обкладывал нас по матерному, зверски оскаливая зубы и дирижируя кулаком при всяком
маленьком отступлении от нот. Били нас, дискантов, и басы, и тенора, и старшие
мальчики беспощадно»xiii. Проблема тяжелой жизни певчих поднималась и прессе, где
кроме жестокого обращения с певчими обращалось внимание на антисанитарные условия
их жизни и плохое содержание, а также нещадную эксплуатацию детейxiv.
Условия жизни и обстановка в танцевальных школах на рубеже XIX – XX вв. в
воспоминаниях, как правило, не критикуются. Хотя К. А. Каратыгина, учившаяся в 50-х –
60-х гг. пишет о тяжелых воспоминаниях о школе: «Преподаватели были отвратительные,
полуграмотные, начальство занималось наушничеством и интриганством, и нам, молодым
людям, горевшим любовью к искусству, было душно в казенных стенах школы»xv. Фокин,
поступивший в танцевальную школу в 1889 г., пишет, что в его время там уже не было ни
унижения младших старшими, ни жестокого начальства; отношение к детям было
доброжелательным и внимательнымxvi. Однако в прессе рубежа XIX – XX вв.
критикуются
и
недостаточное
общее
образование,
получаемое
воспитанниками
театральных школ, и нравственное воспитание детей, преждевременно узнающих из
спектаклей о физической страсти и ревности, избалованных подарками богатой
публикиxvii.
Острой в российском обществе была проблема эксплуатации детского таланта. Так,
живший в бедной семье будущий композитор Б. В. Асафьев вспоминает, как его,
обладавшего музыкальными способностями и самостоятельно освоившего игру на
2
фортепиано, тетушки водили в «знатные дома» и показывали как «чудо-ребенка»xviii.
«Выступать на сцене и в концертах начинали рано: гнали нужда в заработке, жажда славы,
желание пораньше создать себе имя, чтобы потом легче было пробиться в первые ряды
артистической знати. Чаще всего эти мысли приходили в голову родителям «юных
дарований, — сами дарования были слишком еще молоды для таких практических
расчетов», — пишет Екатерина Сорокинаxix. Ей ради артистической карьеры в 13 лет
пришлось оставить занятия в школе, т. к. школьница не могла выступать на эстраде, а
скрыть выступление было нельзяxx.
Концертная деятельность могла наносить вред физическому и психическому здоровью
детей. Данная проблема обсуждалась в прессе: критиковались чрезмерные физические и
психологические нагрузки на юных артистов, их нравственное развращениеxxi. В 1913 г. в
Петербурге и Москве гастролировал 8-летний дирижер Вилли Фереро. Общество защиты
детей расследовало дело об эксплуатации «вундеркинда» родителями и антрепренерами
— была созвана комиссия из врачей, педагогов, музыкантов, которая рекомендовала
устраивать концерты в дневное времяxxii.
Однако не все юные дарования «эксплуатировались». Например, родители пианистки
Бекман-Щербиной больше заботились о здоровье дочери. Ее отец в ответ на предложение
одного педагога забрать ее из консерватории и за год пройти весь репертуар, чтобы иметь
возможность концертировать в Европе, возразил, что не собирается делать из дочери
«доходную статью»xxiii.
Многие артисты порой испытывают страх перед сценой. Дети же зачастую совсем не
боятся ее. Так, М. Кшесинская, вспоминая свое первое выступление на сцене Большого
театра в Петербурге, на первом году обучения в театральной школе (8-9 лет), говорит, что
была счастлива и совершенно не бояласьxxiv. Вообще балерины были приучены к сцене с
малых лет. Пианистка Е. А. Бекман-Щербина, зачисленная в консерваторию, когда ей не
было еще и 7 лет, часто выступала на концертах и «во время исполнения умела держать
себя в руках», хотя «перед выступлением сердце замирало или колотилось, как пойманная
птичка»xxv. «В первую минуту голос еще дрожал, но потом окреп, и я почувствовала, что
получается хорошо», — вспоминает Екатерина Сорокина свой первый концертxxvi.
Однако юные артисты все же дети. Автор заметки о Вилли Фереро сетует, что мальчик
вынужден давать интервью, общаться с антрепренерами, директорами театров, а ему,
наверное, хотелось бы, чтоб с ним просто поигралиxxvii…
3
Порой с детьми-артистами случались курьезные случаи. Так, Фокин рассказывает о
своем участии в балете «Золушка», в котором танцевала итальянская балерина Пьерина
Леньяни. Она поражала всех артистов своей виртуозностью, и на репетициях ей всегда
хлопали. «На спектакле, будучи «занят в пажах» и стоя в глубине сцены, я пришел в
восторг от fouettés и бешено захлопал в ладоши, забыв, что я паж и действующее лицо»,
— вспоминает Фокинxxviii. А. В. Дурова-Садовская, заменявшая отца (В. Л. Дурова), когда
у него во время представления случался приступ грудной жабы, перепутала сумки с
кормом и дала слону вместо сластей сырую рыбуxxix.
Итак, артистическая карьера выбиралась либо в соответствии с семейными
традициями, либо по личному желанию ребенка, которое зачастую противоречило
мнению родителей и воспитателей. С одной стороны, многие родители рассматривали
профессию артиста как верный кусок хлеба, а с другой — далеко не все считали ее
достойной и серьезной.
Дети-артисты представляли собой специфическую социальную группу. Они были уже
полноценными представителями взрослого мира — имели профессию, с помощью
которой зарабатывали, отвечали перед публикой за качество своей работы. Но, с другой
стороны, дети-артисты привлекали внимание общества именно своим юным возрастом,
что, порой приводило к злоупотреблениям со стороны взрослых, эксплуатации детского
таланта. К началу XX в. такое положение осознавалось обществом в качестве проблемы
— дети-артисты нуждались в защите и все чаще получали ее.
Сац Н. И. Новеллы моей жизни. М., 1984. Кн. 1. С. 17.
Сац Н. И. Ук.соч. С. 16.
iii
Горин-Горяинов Б. А. Мой театральный опыт. Л., 1939. С. 10.
iv
Каратыгина К. А. [Автобиография] // Актеры и режиссеры: «Театральная Россия». М., 1928. С. 347-348.
v
Дуров В. Л. [Воспоминания, 1870-е гг. – 1932]. // Дурова-Садовская А. В. По вечерам на Старой Божедомке.
М., 1977. С. 19.
vi
Сорокина Е. А. Записки цыганской певицы. // Наш современник. 1966. № 3. С. 94.
vii
Фокин М. М. Против течения: Воспоминания балетмейстера. // Он же. Против течения. Л., 1981. С. 29.
viii
Горин-Горяинов Б. А. Ук.соч. С. 12.
ix
Фокин М. М. Ук.соч. С. 30.
x
Дуров А. Л. Воспоминания. // А. Дуров в жизни и на арене. М., 1984. С. 22; Дуров В. Л. Ук.соч. С. 20.
xi
Радунский И. С. На арене дореволюционного цирка. // Он же. Записки старого клоуна. М., 1954. С. 21.
xii
Дуров А. Л. Ук.соч. С. 24.
xiii
Костылев В. И. Закоулки прошлого: Воспоминания писателя. // Натиск. 1933. № 1. С. 25.
xiv
«Московский листок». 1882. № 50, 53, 310; 1913. № 296.
xv
Каратыгина К. А. Ук.соч. С. 348.
xvi
Фокин М. М. Ук.соч. С. 36-37.
xvii
«Московский листок». 1882. № 212.
xviii
Асафьев Б. В. О себе: [1884–1932. Из книги «Моя жизнь»]. // Воспоминания о Б. В. Асафьеве. Л., 1974.
С. 333.
xix
Сорокина Е. А. Записки цыганской певицы. // Наш современник. 1966. № 3. С. 94.
xx
Там же. С. 98.
i
ii
4
«Московский листок». 1882. № 9, 37; 1913. № 150, 167, 265, 274.
Там же. 1913. № 259, 265.
xxiii
Бекман-Щербина Е. А. Мои воспоминания. М., 1982. 2-е изд. С. 19.
xxiv
Кшесинская М. Ф. Воспоминания. Смоленск, 1998. С. 32.
xxv
Бекман-Щербина Е. А. Ук.соч. С. 19.
xxvi
Сорокина Е. А. Ук.соч. С. 99.
xxvii
«Московский листок». 1913. № 274.
xxviii
Фокин М. М. Ук.соч. С. 44.
xxix
Дурова-Садовская А. В. По вечерам на Старой Божедомке. М., 1977. С. 95.
xxi
xxii
5