Вещи

Виктор Алексеев
Вещи
Действующие лица:
Стол
Стул
Торшер
Вешалка
Ковер
Чиновник
Секретарша
Наставник
Рабочие
Прочие вещи
1 эпизод
Кабинет чиновника. Стол – тучный мужчина с широкими плечами держит столешницу,
находясь под нею; сила и врождённая флегматичность позволяют ему оставаться
неподвижным в течение всего рабочего дня. Стул – невысокий худощавый мужчина, очень
гибкий и выносливый, что позволяет ему принимать любые позы, удобные для сидящего на
нем человека; обит дорогой приятной на ощупь тканью, рисунком навевающей мысли о
дождливом осеннем пейзаже за окном. Напольный светильник (торшер) – девушка класса
люкс; держит в каждой руке по плафону стилизованному под цветы лотоса; услаждает
взгляд тонкими чертами лица и детально прорисованным рисунком тела; цвет волос
приятно гармонирует с обоями. Напольная вешалка – высокий мужчина, сильный и
выносливый, способен удерживать вес до сорока килограмм в течение всего рабочего дня;
стилизован под старое дерево (не сочетается с прочими предметами интерьера, что
придаёт кабинету некоторую эклектичность и примечательность по сравнению с прочими,
обычными кабинетами, оформленными заурядными дизайнерами). Прочие вещи – стулья для
посетителей, шкаф для книг и т.д. – выполнены в обычном, нейтральном офисном стиле.
В кабинет входит чиновник. Садится за стол. Несколько минут сидит совершенно
неподвижно, уставившись в одну точку. Звонит телефон. Чиновник снимает трубку
непрерывным, плавным, отлаженным до автоматизма движением.
Чиновник. (В трубку) Да? (Слушает) Ничего не делаю – работаю. (Слушает) Кофе?
Хорошо, через пять минут в кафетерии.
Чиновник встаёт и выходит из кабинета. Тишина и неподвижность. Все вещи на своих
местах. Вдруг стул не выдерживает и произносит одну короткую фразу со вздохом, почти
шепотом.
Стул. Плечо болит.
Через некоторое время ему отвечает вешалка.
Вешалка. Сильно болит?
Стул какое-то время молчит, потом отвечает. Все диалоги вещей сопровождается
подобными паузами.
Стул. Очень.
Вешалка. Это плохо.
Стул. Боюсь, что может сломаться.
Вешалка. Они тебя утилизируют.
1
Пауза
Вешалка. Это очень плохо.
Стол издаёт недовольный скрип и все замолкают. Через некоторое время в кабинет входят
рабочие и заносят ковер – молодого мужчину прямоугольной формы с правильным
классическим рисунком на теле. Они кладут его на пол рядом со столом и выходят. Как
только рабочие выходят из кабинета, ковер садится и начинает говорить.
Ковер. Здравствуйте.
Стол издает скрип ужаса.
Стул. Что вы делаете?! Вам нельзя двигаться! – вы же вещь, вещи не двигаются!
Ковер принимает прежнее положение.
Ковер. Простите, пожалуйста. Я недавно работаю ковром и ещё не знаю всех тонкостей.
Скажите, а неподвижно лежать нужно в течение всего рабочего дня? Тут нет перерывов?
Это, наверное, очень тяжело?
Стол берет себя в руки. Его скрип полон внутренней ярости и плохо скрываемой угрозы.
Стул. Нельзя так много слов!
Вешалка. И громко тоже нельзя!
Стул. Только шепотом!
Ковер. Простите, я же не знал.
Стол скрипит уже с явной угрозой. Повисает неловкое молчание. Первым не выдерживает
ковер.
Ковер. (Шепотом, несколько обиженно) Простите, пожалуйста, но как же я узнаю, как мне
нужно себя вести, если вы не разрешаете мне спрашивать?
Стул. Говорите коротко, шепотом.
Ковер. Что мне нужно знать?
Стул. Говорите коротко, шепотом.
Пауза
Стул. Нельзя двигаться.
Пауза. Ещё одна пауза.
Ковер. Это всё?
Стул. Да.
Пауза
Ковер. (Так тихо, что кажется, его никто и не слышит; может быть и не кажется,
может быть его и вправду никто не слышит) Знаете, я первый день работаю ковром. До
этого мне приходилось играть роль только воробья. Я пять лет работал воробьём и уже
рассчитывал перейти в разряд канареек, но как-то зимой сильно простыл и чирикал с кашлем
и сморканьем. Чиновник, под окнами которого я сидел, так разозлился! Он заявил, что я
своим скрипом испортил ему настроение на целый день, а без настроения он не может
работать, собрался и ушёл домой. После этого случая меня хотели перевести в столы, мол,
если скрипит, значит – мебель. Но все вакансии были заняты и меня перевели в ковры.
Говорят работа, хоть и пыльная, но не тяжёлая. Унизительная только: по тебе ходят, на тебя
стряхивают пепел и хлебные крошки, а потом – пылесосят. Говорят, от этого, от того, что
тебя пылесосят, здорово страдают глаза и уши: в одни попадает пыль, а другие все время
засасывает. Но я выдержу! Знаете, у меня семья: жена и дочка. Они очень нуждаются во мне.
Сейчас так сложно найти работу. Как думаете, когда пошла эта мода, брать людей на работу
в качестве мебели и прочих вещей?
Пауза
Ковер. (Чуть громче) Как думаете, когда пошла эта мода, брать людей на работу в качестве
вещей?
2
Стул. Коротко!
Ковер. Когда люди стали вещами?
Стул. Не знаю.
Ковер. (Так же тихо) Я тоже не знаю. Но говорят, что после того, как население земли
перевалило за отметку девяти миллиардов. Это было так давно. Наверное, уже нет ни одного
человека, который бы застал прежнее время. (Помолчал) Скажите, а у вас есть семьи?
Пауза
Ковер. (Чуть громче) У вас есть семьи?
Стул. Была. Когда-то. Кажется. Точно не помню.
Вешалка. А я из детдома. Кажется.
Прочие вещи сохраняют молчание. Только стол как-то неопределенно очень тихо скрипит,
будто вспоминает, но вспомнить не может.
Стул. Была семья. Но я их давно не видел.
Ковер. Почему?
Стул. Не помню. Вещам не положено иметь память и личную историю. Только
антиквариату.
Ковер. Совсем не помните?
Стул. Кажется, я перестал появляться дома.
Ковер. А почему вы перестали появляться дома?
Стул. Это было неправильно. Вещи должны находиться там. Где их оставили люди.
Ковер. Но ведь мы тоже люди!
Стул. Мы вещи. Мы должны проникнуться этим фактом. Без этого хорошей вещью не стать.
Ковер. (К вешалке) А что, нам совсем нельзя выходить из этого кабинета?
Вешалка. Можно. Но нужно ли?
Ковер. А семья?
Вешалка. (С нотками грусти) Это пройдет. К сожалению. У меня её не было, поэтому мне
было легче.
Ковер. (К стулу) Вы не хотите пойти домой? Вас же там ждут.
Стул. У меня нет дома. Я – стул. Если я стану идеальным стулом. То смогу со временем
превратиться в посредственное стекло. Меня вставят в раму, и я буду абсолютно
прозрачным. Как будто меня нет вовсе. Но на самом деле, я буду.
Ковер. Это ваша мечта?
Стул. Да.
Ковер. Бог ты мой. Вы все хотите стать стёклами?
Вешалка. Я хочу стать. Деревом.
Ковер. Ну, это уже лучше.
Перегорает лампочка в одном из цветков лотоса и торшер издаёт чёткое и громкое
«Дзинь». Все замолкают, входит рабочий, меняет лампочку и выходит.
Стул. Кажется, мне было плохо. Тогда ещё. Когда я жил дома. Одиноко. Будто сквозняк
внутри. Как в пустом доме. Я мало зарабатывал. Я им мешал. Им стало лучше. Когда я исчез.
Для них я всегда был мебелью. Я не хочу, чтобы меня видели. Не хочу, чтобы меня замечали.
Я хочу стать стеклом. Хоть на это-то я имею право!
Угрожающе скрипит стол, стул умолкает. Вешалка вздыхает. Ковер хочет что-то
сказать, но не решается. Через какое-то время входит рабочий. Он ведёт за руку
секретаршу - девушку класса люкс, высокую стройную блондинку с голубыми глазами.
Следом входит чиновник. Рабочий выходит. Чиновник подводит девушку к середине
кабинета, осматривает. Подтаскивает стул (он ниже секретарши на голову) и встаёт на
него, чтобы было удобнее рассматривать новый предмет.
Чиновник. Так, что это у нас здесь? Новая секретарша. (Берет секретаршу за грудь)
Третий. А заказывал четвёртый. (Достаёт из кармана швейный метр, измеряет объём
3
бёдер) И бедра толстоваты. (Открывает ей рот, засовывает туда палец) Ладно хоть
температура нормальная.
Спускается со стула, выводит секретаршу из кабинета. Возвращается, стоит посреди
каабинета, тупо смотрит в стену, затем переводит взгляд на часы.
Чиновник. Полчаса до обеда. Пора идти.
Уходит.
Ковер. Мы тоже обедаем?
Стул. Нет.
Ковер. Почему?
Стул. Пока мы здесь мы вещи. Вещи не говорят. Вещи не двигаются. Вещи не едят.
Пауза
Стул. Господи. Как же болит плечо.
Вешалка. Потерпи. Я уверен. Ты скоро станешь стеклом. Нужно только. Ещё немного
потерпеть.
Стул. Я и так уже очень долго терплю. Вся жизнь прошла. В терпении. (Ковру) Зачем ты
меня заставил всё вспомнить? Зачем?!
Ковер. (Растеряно) Я же не хотел. Я не знал.
Грозно скрипит стол. Стул как будто тихо хныкает. Ковер чувствует неловкость и хочет
как-то сменить тему.
Ковер. А что мы делаем, когда все обедают?
Вешалка. Сейчас придёт наставник. Он будет нас учить. Как стать окончательными вещами.
Стул. (Ковру, со скрытой обидой и злостью) Послушай, тебе будет полезно. Много
говоришь. И спрашиваешь.
Входит наставник. В руке у него трость. Вместо речи один сплошной крик. Похож на
заведенную игрушку.
Наставник. (Разводит приветственно руки) Здравствуйте, дорогие мои вещи!
Ковер. Здравствуйте.
Тут же получает по спине тростью.
Наставник. (Грозно) Вещи не говорят и не двигаются! Плохая, плохая вещь, ай-ай-ай!
Пауза
Наставник. Итак, дорогие мои вещи, сегодня мы будем, как собственно и всегда, закреплять
ранее усвоенные навыки! Наш главный девиз унаследован от Платона! Если ты табурет, то
стремись к тому, чтобы стать идеальным табуретом! Стремись стать самой идеей табурета –
только тогда из тебя выйдет настоящая, стопроцентная вещь! И если ты сможешь стать
стопроцентным табуретом, то вскорости, вполне возможно, ты перейдёшь в разряд
посредственных кресел или диванов, а это уже другой уровень, другой статус! Более высокое
положение в иерархии вещей! Вот она ваша карьера! Дерзайте, дорогие мои вещи! Per aspera
ad astra – как говорили древние!
Снимает пиджак и вешает его на вешалку.
Наставник. А теперь, дорогие мои вещи, мы перейдём к практическим занятиям!
С размаха бьёт тростью по ноге вешалке. Тот даже не морщится.
Наставник. Вот! Настоящая вещь не чувствует боли! Вот! Вот! Вот! (Наносит три удара)
Никакой боли!
Подходит к столу и наступает ему на ногу. Давит каблуком изо всей силы. Слышится
лёгкий хруст.
Наставник. Вот! Никакой боли!
Стремительно перемещается по кабинету. Хватает торшер за грудь, мнёт её и мурлычет.
Наставник. Ммм. Ни боли, ни стыда!
Подходит к стулу. Обращается к нему.
Наставник. Ты кусок дерьма! Ты знаешь об этом? В тебя порядочный человек даже
побрезгует наступить! Ты ничтожество! Тебя все призирают! (Плюёт на него) Мне гадко на
тебя даже смотреть! Ты уродлив, ты жалок! Посмотри на свои ручки, посмотри на свои
ножки! Они кривенькие, тоненькие – такие же уродливые, как и всё остальное! Как можно
4
такого любить! Ты же сплошное недоразумение! Ты – ошибка! (Ещё раз плюёт на него и
смеётся) Вот! Вещь не может чувствовать эмоций! Она не может иметь чувства
собственного достоинства, а значит, не может обижаться!
Подходит к ковру. Наступает ему на спину. Старается каблуком врезаться между
позвонками. Ковер стонет и извивается. За это ему на голову сыпется град ударов. Рука с
тростью, как швейная машинка, прострачивает его от головы до ног.
Наставник. Вещи не двигаются! Вещи не стонут! Вот! Вот! Вот!
Избиение продолжается до тех пор, пока ковер не перестаёт шевелиться. Наставник
берет трость под мышку, достаёт из пиджака блокнот и записывает.
Наставник. Та-ак, ковёр из двести пятого кабинета на доработку.
Убирает блокнот, выходит из кабинета.
Ковер. Боже, как больно.
Вешалка. Тише, тише, он может подслушивать за дверью!
Ковер. Я не хочу больше быть ковром! Я откажусь! Сейчас же!
Вешалка. Уже поздно. Вы подписали контракт. Теперь вы вещь и у вас есть инвентарный
номер. Вы больше себе не принадлежите. Вам могут даже запретить выходить из здания в
нерабочее время.
Ковер. Пусть только попробуют!
Вешалка. Будете спорить, и вас утилизируют. Понимаете? Вас отправят в печь. Так здесь
избавляются от ненужных или испорченных вещей.
Ковер. Вы шутите?
Вешалка. К сожалению, нет. Вы теперь вещь. Постарайтесь с этим смириться. И стать
идеальной вещью. Той, которой вы всегда мечтали стать.
Ковер. Но я никогда не мечтал стать вещью! У меня этого даже в мыслях не было!
Пауза
Вешалка. А я всегда мечтал стать деревом. Знаете, мне кажется, что если здесь не
получается быть человеком, то стать деревом, это лучшая из возможных судеб.
Ковер. Постойте! Здесь же нельзя много говорить.
Вешалка. Понимаете, я очень долго молчал. Наверное, я никогда и не говорил понастоящему. А сейчас я хочу это сделать. Я хочу рассказать вам о своей мечте. Однажды,
когда я был ещё детдомовцем и меня часто били и воспитатели, и остальные дети, я увидел
сон. В этом сне я шёл по кладбищу, а когда оно закончилось и сменилось лесом, продолжал
идти среди деревьев. Я шёл и смотрел, как листья устают жить в холоде осени и отдают свои
сухие тела воздуху и земле. От долгой ходьбы накатила усталость. Я стал часто оступаться.
Выйдя к каменному руслу пересохшей реки, я ступал по огромным валунам, которые
накрыло одеяло мха. Я смотрел на камни, и мне казалось, что они тоже видят сны. И в этих
снах их снова гладит вода. Когда я переходил каменное русло, моя нога вдруг соскользнула с
камня и угодила в расщелину, в ноге что-то хрустнуло, и вытащить её я уже не смог. Я
плакал, кричал, рвал ногу, но всё было напрасно. Наступила ночь, голод рос в животе и вдруг
ушёл в защемлённую ногу – я почувствовал, как из моих костей пробиваются ростки,
прокалывают мясо и кожу и впиваются в землю под камнями. Было очень больно, когда
кости начали расти и ветвиться, а кожа, мясо и внутренности – иссыхать, черстветь и корой
покрывать твёрдую древесину костей. Зиму я встретил уже деревом. Я забыл своё имя, забыл
своё лицо, забыл всё, что со мной когда-то происходило. Я стоял корявым, уродливым
деревом и наблюдал усталых грустных животных, когда те проходили или пробегали мимо.
А ночью я видел, как в лес входит холод и вкладывает кашель в горла слабым, тем, кому
была пора умирать. Потом пришла весна и пообещала жизнь. Жизнь – всем! Кровь и соки
заструились в жилах и волокнах. И когда кто-то кого-то или что-то ел, он мечтал о будущем
счастье. Дерево, которое когда-то было мною, не смогло стоять на месте, когда в его
волокнах тоже заструились живые соки. Оторвать корни, как отрезать пальцы, но дерево
смогло это сделать и теперь чудовищем ходило по лесу. Часто останавливалось и подолгу
смотрело на что-нибудь, впиваясь корнями в землю. Капля смолы, стекая вниз по стволу
сосны, несла в себе искру солнечного света – комар удивился, подлетел ближе и вдруг
5
прилип. А из раны на дереве всё текла и текла янтарная кровь, погребая в прозрачном
саркофаге насекомое, забирая у него дыхание и жизнь, а взамен одаривая драгоценною
красотою. Или птенец выпал из гнезда и разбился. Дерево склонилось над ним, пошевелило
его мёртвое тельце и раздавило маленькую лысую головку крепким сучком – из клюва и глаз
потекла кровь. Дерево не чувствовало жалости ни к себе, ни к другим, только слышало её
течение где-то внутри себя. В то утро я проснулся со слезами счастья на глазах. Такого
восторга я никогда в жизни больше не испытывал! Мне казалось, что я уже дерево. Но потом
меня снова избили, и я надолго попал в больницу. И сон как-то сам собою забылся. Только
здесь, работая вешалкой, я снова о нём вспомнил и захотел, как в детстве, стать деревом.
Открывается дверь, в щель просовывается наставник.
Наставник. Та-ак, вешалку из двести пятого тоже на доработку! Срочно! Это какая-то
зараза!
Наставник исчезает, дверь закрывается.
Стул. (Опускается на пол, закрывает лицо руками и плачет навзрыд, как плачут только
люди) Я так больше не могу! Я устал! Мне надоело, что меня постоянно унижают. Я не хочу
больше быть ни стулом, ни стеклом. Я вообще больше не хочу быть! Я хочу умереть!
Стул продолжает плакать. Открывается дверь, входят рабочие и наставник.
Наставник. (Рабочим) Ковер, вешалку и стул – на утилизацию! На их место запасной
инвентарь! Сделать всё до конца обеда! (Уходя) Мир сходит с ума!
з а н а в е с
2012 г.
Контактные данные:
664081 Российская Федерация, Иркутская обл., г. Иркутск, ул. Волжская, 57, кв. 9.
Тел. 8-904-132-03-69,
E-mail: Azar-VA@yandex.ru
6