О.К. Мжельская ПОЗНАНИЕ МИРА ЧЕЛОВЕКОМ ОТРАЖЕННОЕ

О.К. Мжельская
ПОЗНАНИЕ МИРА ЧЕЛОВЕКОМ ОТРАЖЕННОЕ В
АПЕЛЛЯТИВАХ
Несмотря на постоянный интерес лингвистов, термин картина мира
используется в различных смыслах. Он применяется для обозначения
мировоззренческих структур, лежащих в фундаменте культуры
определённой исторической эпохи. В этом же значении используются
термины «образ мира», «модель мира», «видение мира», характеризующие
целостность мировоззрения.
Данный термин используется также для обозначения научных
онтологий, т. е. тех представлений о мире, которые являются особым
типом научного теоретического знания. В этом смысле понятие научной
картины мира используется для обозначения горизонта систематизации
знаний, полученных в различных научных дисциплинах. Научная картина
мира при этом выступает как целостный образ мира, включающий
представления о природе и обществе.
Во-вторых, термин «научная картина мира» применяется для
обозначения системы представлений о природе, складывающихся в
результате синтеза естественнонаучных знаний (аналогичным образом
этим понятием обозначается совокупность знаний, полученных в
гуманитарных и общественных науках).
В свою очередь, языковая картина мира отражает в языке данный
исторически сложившийся образ мира. Понятие языковой картины мира
восходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдианцев, таким, как
Вайсгербер и др., а также к идеям Сепира − Уорфа. По их мнению,
границы языка и мышления в строгом смысле не совпадают. Конкретный
язык не просто является средством выражения различных идей, а сам
формирует эти идеи. То есть содержание познания не является общим для
всех людей, а зависит от конкретного языка. Так, например, в английском
языке имя Jezebel – Иезавель (в Ветхом Завете жена царя Ахава,
преследовавшая пророка Илию) используется в значении бесстыдной,
падшей или грубо накрашенной женщины, а русском языке такого
значения у этого имени нет.
Таким образом, конкретный язык обусловливает способ мышления
говорящего на нём народа и способ познания мира: «Мы расчленяем
природу в направлении, подсказанном нашим языком. Мы выделяем в
мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они
самоочевидны,
напротив,
мир
предстаёт
пред
нами
как
калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть
организован нашим сознанием, а значит, в основном − языковой системой,
хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в
понятия и распределяем значения так, а не иначе, в основном потому, что
мы участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию.
Это соглашение имеет силу для определённого языкового коллектива и
закреплено в системе моделей нашего языка» [Уорф 1960: 174].
В основе гипотезы Сепира − Уорфа лежит убеждение, что люди
видят мир по-разному − сквозь призму своего родного языка; каждый язык
отражает действительность присущим только ему способом, и,
следовательно, языки различаются своими языковыми картинами мира.
Хотя язык, согласно этой концепции, не отождествляется с
мировоззрением, ему отводится роль силы, способной его формировать, а
это значит, что языковая картина мира предстаёт как некая матрица для
«отливки» стереотипов мышления [Никитина 2006: 17]. М.П. Одинцова
отмечает: «Единый вектор движения, развития современного знания о
языке − человек, создатель языка, субъект речи-мысли, отражающей
собственное мировоззрение...» [Одинцова 2002: 5].
Язык, с одной стороны, формирует национальный характер, а с
другой − отражает его. Так, например, если сравнить семантику имени
Каин – Cain (в Ветхом Завете старший сын Адама, убивший из зависти
брата Авеля) в английском и русском языках, то мы увидим, что в обоих
языках оно имеет значение «убийца, изверг, тяжкий преступник».
Интересно отметить, что в Шотландии распространена фамилия McCain,
которая представляет собой контрактуру от ирландского Mac Cathan, т. е.
son of Cathan, которое происходит от кельтского cathan, означающего
воин, а корень cath означает битва, сражение, бой. Наверное, именно
поэтому, в английском языке имя Cain может также употребляться в
значении «благородный бунтарь». В данном случае наблюдается явление
омонимии, когда имя нарицательное совпало с именем собственным.
Английский язык стремится к большей лаконичности и ёмкости, чем
русский, и цветистое красноречие никогда не было национальной чертой
характера, напротив, англичане всегда стремились к краткому, но
насыщенному смыслом высказыванию.
Как известно, человек предстаёт в различных ипостасях: так,
В.А. Маслова пишет, что «в центре внимания культуры и культурной
традиции стоит языковая личность во всём многообразии:
Я−физическое, Я−социальное, Я−интеллектуальное, Я−эмоциональное,
Я−речемыслительное» [Маслова 2001: 7]. Таким образом, можно сделать
вывод о том, что языковая личность многоаспектна. «Духовная ситуация
человека возникает лишь там, где он ощущает себя в пограничных
ситуациях. Там он пребывает в качестве самого себя в существовании,
когда оно не замыкается, а всё время распадается на антиномии» [Ясперс
1991: 302], область чувств распространяется на этическую сферу
взаимоотношений людей [Пименова 2003: 76].
Не подвергая сомнению идею о существовании языковой картины
мира, представители современной отечественной лингвоантропологии
(Б.А. Серебренников,
Г.В. Колшанский,
P.M. Фрумкина
и др.)
в
большинстве своём критически подходят к идеям В. фон Гумбольдта и
Сепира − Уорфа. Б.А. Серебренников подчёркивает, что любой язык есть
результат отражения человеком окружающего мира, а не самодовлеющая
сила, творящая мир; язык приспособлен в значительной степени к
особенностям физиологической организации человека, но эти особенности
возникли в результате длительного приспособления живого организма к
окружающему миру: неодинаковое членение внеязыкового континуума
возникает в период первичной номинации и объясняется неодинаковостью
ассоциаций и различиями языкового материала, сохранившегося от
прежних эпох. Так, например, имя Иаков – Jacob (в Ветхом Завете
младший сын Исаака и Ревеки. Старший брат Исав продал ему право
первородства за чечевичную похлёбку; обманом Иаков получил у отца
благословение). Его имя употребляется в значении того, кто хитростью
или силой присваивает чужие права, выживает или вытесняет кого-то.
Выражение чечевичная похлёбка в русском языке и to sell one's birthright
for a mess of pottage или a mess of pottage в английском языке,
употребляется в значении «что-нибудь ничтожное, не имеющее цены».
Представляет интерес сравнение словарного наполнения данных
синонимичных выражений английского и русского языка. В русском
выражении слово чечевичная выражает ничтожную ценность сделки, это
слово вообще не присутствует в английском аналоге (по-английски
чечевица – lentil), но зато подчёркнуто, что продавалось право
первородства. Английское слово birthright означает, во-первых, право по
рождению (титул, права, привилегии, собственность, на которые даются
права при рождении), во-вторых, первородство. Как известно из истории,
для англичан право первородства имело намного большее значение, чем
для русских. В английском языке имя Иакова также используется в
значении того, кто выстрадал свою любовь, т. к. Иаков, чтобы жениться на
красавице Рахили, был вынужден семь лет находиться в услужении у отца.
В русском языке этот факт не нашёл никакого отражения.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что язык выступает как
способ закрепления отражательной деятельности мышления −
деятельности, которая в свою очередь неразрывно связана с практической
деятельностью человека, с его опытом [Серебренников 1988: 8-69].
Современные представления о языковой картине мира в изложении
акад. Ю.Д.Апресяна выглядят следующим образом: каждый естественный
язык отражает определенный способ восприятия и организации, т. е.
концептуализации мира. Выражаемые в нем значения складываются в
некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию,
которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка.
Свойственный данному языку способ концептуализации действительности
отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители
разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих
языков.
С другой стороны, языковая картина мира является «наивной» в том
смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от
«научной» картины. В наивной картине мира можно выделить наивную
геометрию, наивную физику пространства и времени, наивную этику,
психологию и т. д. [Апресян 1995]. При этом отражённые в языке наивные
представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее
сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о
внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции
десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны
служить надежным проводником в этот мир. В английском и русском
языках, опыт поколений выделил и одинаково семантизировал следующие
имена библейского происхождения: Соломон – Solomon (царь ИзраильскоИудейского царства, славящийся своей мудростью), используется в
значении «мудрец»; Иов − Job (Иов в одноимённой книге Ветхого Завета –
праведник, безропотно сносивший все лишения, которым Бог подверг его,
чтобы испытать его веру), употребляется в значении «многострадальный,
покорный человек».
Язык в состоянии интерпретировать любую мысль, и коммуникация
может состояться только потому, что мысленные образования
структурируются языком и трансформируются через значения слов. Адам
– Adam – первый человек на Земле. Само имя Адам означает «первый
человек». Предполагаемый автор Пятикнижия – Моисей – давая это имя
первому человеку на земле, сделал его столь символичным. В английском
языке так называют сержантов и приставов, одетых в плащ или куртку из
толстой бычьей кожи, т. к. по-английски она называется buff, а раньше это
слово означало «кожа человека», до сих пор сохранились выражения to
strip to the buff − раздеть догола, in buff − нагишом, в чём мать родила.
Изменения в деятельном опыте человека ведут к появлению новых и
расширению старых фрагментов в картине мира (в интегральном образе
мира), требующих фиксации на языковой карте. Меняется картина мира,
появляются новые секторы (например: космонавтика, компьютерная
техника и т. д.), и расширяются традиционные секторы.
Между картиной мира как отражением реальности и языковой
картой как фиксацией этого отражения существует сложное, не
однонаправленное диалектическое соотношение, которое свидетельствует
об изменении категоризации в картине мира, о появлении новых
концептов. Как правило, появление нового фрагмента деятельностного
опыта носителей языка автоматически фиксируется на лексической карте.
Однако иногда новые единицы номинации возникают для фиксации
фрагмента картины мира, уже давно существующего и отражённого в
сознании носителей языка, но ещё не вербализованного.
Один и тот же фрагмент в картине мира может фиксироваться на
лексической карте двумя номинативными единицами, одна из которых −
неологизм. В результате соперничества побеждает новая единица в силу,
как правило, большей экспрессивности, рациональности, экономичности,
компактности, что связано с тенденцией к устранению избыточных
средств выражения, а также с тенденцией к экономии языковых усилий.
Хотя отечественная лингвоантропология рассматривает языковую
картину мира и концептуальную картину мира как два самостоятельных
феномена, границы между ними признаются достаточно зыбкими. Так,
например, Г.В. Колшанский ставит под сомнение саму возможность их
установления в силу неправомерности разделения единого, идеального
содержания языковых единиц на языковую и концептуальную картины
мира.
Концептуальная картина мира – это все имеющиеся у человека
знания и представления о действительности как результат его
психологической активности. Хранителем этих знаний и представлений
является язык: в его единицах в виде гносеологических образов
закрепляются элементы действительности. В то же время язык есть
средство получения нового знания о мире: в единицах языка и их
свойствах материализуется структура и динамика мысли. Ярким примером
подтверждения данной мысли является имя Варавва – Barabbas (разбойник
и грабитель, которого помиловали вместо Христа), можно предположить,
что английская транскрипция данного имени собственного стала частью
имени Карабаса Барабаса отрицательного персонажа из сказки «Золотой
ключик» А. Толстого.
Иными словами, языковые единицы приспособлены как для номинации элементов действительности (и далее хранения знаний), так и для
обеспечения потребностей мыслительного процесса [Кибрик 1990: 604].
Таким образом, язык может выступать в роли когнитивного инструмента,
открывающего широкие возможности проникновения в «глубинные
процессы когнитивной деятельности людей» [Харитончик 1998: 153], в
отличие от научной картины мира, которая является особой формой для
систематизации определенных научных знаний, и носит теоретический, а
не прикладной характер.
Поскольку в языке отражены результаты практического,
художественного, технического, научного познания мира человеком, т. е.
результаты концептуализации мира в сознании, языковая картина мира
теснейшим образом связана с концептуальной. Без этой связи язык не мог
бы исполнять роль средства общения. Обычно в языке отражается уже
сформированная мысль (мысль − результат мышления). Так, Нимврод –
Nimroud – ловец перед господом, в английском и русском языках означает
«сильного, исключительного по значению человека», в английском языке,
кроме того, употребляется в значении «умелый охотник». Процесс
мышления и языковая деятельность совпадают редко (например,
мышление вслух с целью воздействия на слушателей) [Мельничук 1990:
606].
К рассмотрению национально-культурной специфики тех или иных
аспектов или фрагментов картины мира исследователи подходят с разных
позиций: одни берут за исходное язык, анализируют установленные факты
межъязыкового сходства или расхождений через призму языковой
системности и говорят о языковой картине мира; для других исходной
является
культура,
языковое
сознание
членов
определённой
лингвокультурной общности, а в центре внимания оказывается образ мира.
Нередки случаи, по мнению А.А. Залевской [Залевская 2000: 205], когда
принципиальные различия между этими двумя подходами попросту не
замечаются или когда декларируемое исследование образа мира
фактически подменяется описанием языковой картины мира с позиции
системы языка.
Литература
1. Уорф, Б.Л. Лингвистика и логика / Б.Л. Уорф // Новое в лингвистике. − Вып. 1. – М.,
1960. – С. 187.
2. Никитина, Л.Б. Идеи, проблематика, методология антропоцентристской семантики
/ Л.Б. Никитина // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантропологические и
философские очерки; под ред. М.П. Одинцовой, Н.В. Орловой. – Ч. 2. – Омск:
Вариант-Омск, 2006. – С. 11-29.
3. Одинцова, М.П. Лингвистические исследования омских русистов (1990-2002 гг.)
/ М.П. Одинцова // Вестник ОмГУ. – Вып. 2. – 2002. – С. 4-7.
4. Маслова, В.А. Лингвокультурология / В.А. Маслова. – М., 2001. – 208 с.
5. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. – М., 1991. – 527с.
6. Пименова, М.В. Особенности репрезентации концепта чувства в русской языковой
картине мира / М.В. Пименова // Мир человека и мир языка; отв. ред.
М.В. Пименова. – Кемерово, ИПК. – Серия «Концептуальные исследования». –
Вып. 2. – 2003. – С. 58-120.
7. Серебренников, Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление
/ Б.А. Серебренников. – М., 1988. – 216 с.
8. Апресян, Ю.Д. Избранные труды / Ю.Д. Апресян. – Т. 2. – М.: Восточная
литература, 1995. – 767 с.
9. Кибрик, А.Е. Язык / А.Е. Кибрик // Лингвистический энциклопедический словарь. –
М., 1990. – С. 9-17.
10. Харитончик, З.А. Категоризация и дифференциальные признаки / З.А. Харитончик
// Общие проблемы строения и организации языковых категорий: мат-лы науч.
конф. – М., 1998.
11. Мельничук, А.С. Язык и мышление / А.С. Мельничук // Лингвистический
энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М.: Советская энциклопедия,
1990. – С. 606-607.
12. Залевская, А.А. Национально-культурная специфика картины мира и различные
подходы к её исследованию // Языковое сознание и образ мира. - М., 2000. − С. 3954.