Муки здравомыслящих

Сергей Руббе
Муки здравомыслящих
Комическая фантазия в двух частях
Действующие лица:
Алина (Аля).
Мать Алины.
Отец Алины.
Каляева, соседка.
Колян, брат Каляевой.
Таня Маленькая.
Таня Большая.
Гавриил Эммануилович.
2
Часть первая
Обычная городская квартира в доме типовой постройки.
Светло, уютно, чисто, на стенах – пейзажи. У окна – стол, на столе
стопки школьных тетрадей. За столом сидит Алина, проверяет сочинения.
Где-то рядом играет скрипка.
АЛЯ (читает вслух из тетрадки). «То, что произошло с героем романа,
иначе как чудом назвать нельзя, так как ни описать случившееся, ни
отыскать какого-то рационального объяснения тому невозможно. К
сожалению, мы так бедны отвагой и верой, что при встрече с чудом просто
закрываем глаза. Ибо гораздо естественнее и спокойнее не ломать себе
голову, а просто не поверить, как не поверил ему никто: ни родные, ни
знакомые, ни даже посторонние люди, которые обычно судят объективнее,
чем родные...» Так написал один мой ученик. Очень способный мальчик.
Ему всего десять лет, представляешь?
Входит Мать Алины.
МАТЬ. Аля, ты опять пытаешься уйти от разговора. Зачем мне слушать
опусы твоих пятиклассников? Зачем мне представлять гениального
мальчика, если мне хочется видеть обыкновенного мужчину? И не вздумай
перебивать, в такой день я имею право говорить о наболевшем.
АЛЯ. А нельзя ли хотя бы в день моего рождения о наболевшем помолчать?
Только сегодня, в виде исключения?
МАТЬ. Молчать, Аля, проще всего. И если ты будешь молчать, я скажу
монолог. Я знаю, ты считаешь себя некрасивой. Тебя не устраивает длинный
нос и широко расставленные глаза. Все это глупости! Никакая внешность не
повод для одиночества. Мои глаза расставлены еще шире, но я всегда
смотрела ими так, что мужчин притягивало, как магнитом; у них появлялось
желание совершить подвиг.
Из одной комнаты в другую проходит Отец Алины. В руках - смычок,
скрипка и пюпитр с нотами.
ОТЕЦ. Соседи тарабанят в стену. Переезжаю на кухню.
3
МАТЬ. Спроси отца, Алина, хотелось ли ему совершить подвиг, когда я
смотрела на него своими расставленными глазами?
ОТЕЦ. Да, и я-таки его совершил. Я женился. (Удаляется.)
МАТЬ. Признаюсь, Аля, я раньше думала, что тебе не повезло с фигурой.
Теперь оказывается, такие невыразительные фигуры сегодня нарасхват.
Современным мужчинам не хочется носить жену на руках и при этом
надрываться. Ты привлекательна для мужчин, говорю это тебе как женщина.
Твоя привлекательность улетучивается только в минуты глубокой
задумчивости. Значит, не задумывайся глубоко. Или пусть это будет твоя
изюминка, особенная черта. Как мои уши, которые оттопыриваются, когда я
улыбаюсь. (Демонстрирует.) Дело вовсе не в том, как ты выглядишь, Аля.
Дело в том, что ты махнула на себя рукой. Тебе исполняется двадцать девять
лет, а ты еще ни разу не привела домой никакого мужчину. Нам хочется
внуков, Аля!
АЛЯ. Я виновата, убейте меня.
МАТЬ. Ну, если кто-то в этом и виноват, так это мы с отцом. Что-то мы
упустили в твоем воспитании.
АЛЯ. Я так не считаю.
МАТЬ. Считай, как тебе угодно. Я мать, мне виднее. Я даже знаю, в чем
было наше упущение. Мы не сумели привить тебе любовь к людям. Ты
выросла мизантропом и аутсайдером.
АЛЯ. Ты преувеличиваешь.
МАТЬ. Увы, Аля, но это так. Даже сейчас, когда родная мать стоит рядом,
ты не можешь оторваться от тетрадей.
АЛЯ. Я проверяю сочинения. Это моя работа.
МАТЬ. Это не работа, Аля, это недоразумение. Чтобы человек с двумя
высшими образованиями, с твоим знанием английского пошел работать в
школу – это, извини меня, нонсенс. Это то, что не укладывается в голове.
АЛЯ. Я хочу, чтобы работа доставляла мне удовольствие. Мне интересно
работать в школе.
МАТЬ. А я хочу, чтобы знакомые не выражали мне сочувствия и не
вздыхали бы при встрече: «Бедная Аля!» Я хочу гордиться собственной
дочерью и чтобы все у нас было, как у людей. Пусть я в чем-то и не права,
но в одном уверена совершенно точно: взрослая, симпатичная,
высокообразованная девушка не должна праздновать свой день рождения в
обществе стариков-родителей. Надеюсь, тут ты со мной согласна?
4
АЛЯ. Во-первых, никакие вы не старики. Во-вторых, мой день рождения
празднуете вы, а не я. Я свой день рождения давно уже не праздную. Тоже
мне праздник.
МАТЬ. Как будто дело только в дне рождения! Для тебя любой праздник –
наказание. Тебе же встретить Новый Год все равно что Сталинградскую
битву выиграть. Ну, скажи, какая радость взрослой, симпатичной,
высокообразованной...
АЛЯ. Я не люблю шумные компании.
МАТЬ. Это отговорки. Ты не знаешь ни одной шумной компании. Ты
избегаешь любой компании. И вот мы снова пришли к тому, с чего начали:
ты одинокая и несчастная, Аля, и в этом наша с отцом вина.
АЛЯ (обнимает ее). Мам, это я в твоих глазах несчастная. На самом деле я
очень счастливая. Потому что живу так, как мне нравится. А разве для
родителей есть на свете что-то важнее того, что их ребенок счастлив?
МАТЬ. Ох, Аля. Женщина не может быть счастлива, если у нее, кроме
родителей, никого нет. Ведь тебе сегодня исполняется двадцать девять лет!
Двадцать девять – это не восемнадцать и даже не двадцать пять. Одинокая
женщина в двадцать девять лет – это все же, надо признать, не совсем
нормально.
АЛЯ. Я признаю. Я всегда была не совсем нормальной. Однако даже не
совсем нормальный человек может быть счастлив.
МАТЬ. Человек – да, а женщина – нет! Потому что для женщины счастье это
любящий муж, в идеале – кормилец и добытчик, это здоровые детки, дом
полная чаша и полноценная семья.
АЛЯ. Боже мой, сколько же на свете несчастных женщин!
МАТЬ. Тебе смешно? Через два-три года будет грустно. Надо действовать,
Аля. Надо что-то делать.
АЛЯ. Например, выйти на улицу с плакатом: «Хочу женского счастья!»
МАТЬ. Зачем так радикально? Есть масса других возможностей. Я могу
попросить Викторию Павловну устроить тебе знакомство с нашим новым
завотделом. Он, правда, женат, но скоро будет разводиться. Очень
перспективный молодой человек. Или же – двоюродный брат Елены
Андреевны, как его... Сычев? Сачков? Он, мне кажется, был бы не прочь за
тобой приударить.
АЛЯ. Он грызет ногти.
5
МАТЬ. Зато не пьет. В конце концов, есть еще Интернет. Дочь нашего
главбуха познакомилась с мужем в Интернете. Помнишь, я рассказывала?
Две недели назад сыграли свадьбу.
АЛЯ. Всему свое время, мама. Только не торопи меня.
МАТЬ. Кто тебя торопит, Аля? Жизнь торопит!
В проеме двери возникает Отец.
ОТЕЦ. Там, на кухне, что-то кипит.
МАТЬ. Кипит, значит, должно кипеть. Я вам нужна, только если что-то
кипит. Мать у вас за прачку и за кухарку. За что мне такая жизнь, Господи?!
(Выходит.)
ОТЕЦ. Что, мать сегодня не в духе? Ты с ней не спорь.
АЛЯ. Я и не спорю. Не вижу смысла.
ОТЕЦ. Правильно. Все равно никто никого не слушает.
Алина собирается, идет к двери.
МАТЬ (возвращается в комнату, Алине). Ты что, уходишь?
АЛЯ. Пойду погуляю с собакой.
МАТЬ. С какой собакой? У нас нет никакой собаки.
АЛЯ. Вот незадача. Придется гулять без собаки. (Уходит.)
МАТЬ (ей вслед). На правду не обижаются! (Стоит в центре комнаты,
озирает свободное пространство.)
ОТЕЦ. Тебе помочь?
МАТЬ. От тебя помощи, как от козла молока. Я думаю, может быть, нам
вынести стол сюда? Если придут девочки, то нас будет пятеро. А если
девочки придут с мужьями? Ты слушаешь?
ОТЕЦ (явно не слушал). Я здесь, я здесь.
МАТЬ. С кем я разговариваю?!
ОТЕЦ. Я все слышу. Я просто до сих пор не решил, что буду исполнять
завтра на радио: вариации из скрипичного концерта Мендельсона или
вторую сонату Грига? Ну, ты знаешь, эту вот... (Напевает.) Ти-ти, та-ти-ти...
МАТЬ. Не знаю я никакого Грига и знать не хочу! И, прошу тебя, не морочь
мне голову со своим радио. Его пригласили раз в тридцать лет на запись
программы «Для тех, кто не спит», а он ведет себя, будто ему выступать в
кремлевском Дворце съездов!
ОТЕЦ. Во-первых, программа «С добрым утром!» идет не в записи, а в
прямом эфире. Во-вторых, меня пригласили в рубрику «Гордость нашего
6
города». Это я – гордость нашего города! И наконец, ты не можешь не
знать этой сонаты. Я тебе напомню. Я сыграю.
МАТЬ. Не надо мне ничего играть! Скажи лучше, выносить нам стол или мы
сядем у окна? Я боюсь, что здесь у окна нам будет тесновато. Если девочки
придут с мужьями, лучше будет все-таки накрыть стол в центре комнаты.
Как ты полагаешь?
ОТЕЦ. Я? Я полагаю... Не лучше ли вообще не накрывать?
МАТЬ. Нет, а как ты себе это представляешь? У ребенка день рождения, а
родители должны делать вид, что они ни при чем?
ОТЕЦ. Мы, конечно, при чем. Но я боюсь, что праздничный ужин может
затянуться, а мне завтра утром в половине восьмого уже нужно быть в
студии.
МАТЬ. А я тебе повторяю, не морочь мне голову. Никто не собирается
устраивать пир горой. Придут две Алины подруги...
ОТЕЦ. Приглашенные тобой.
МАТЬ. Да. Но Аля обрадуется, я уверена. Они же не общаются месяцами.
При этом одна живет в двух шагах на Гороховой, а другая еще ближе, за
углом напротив. Они придут, мы культурно посидим, выпьем чаю. У меня в
духовке пирог. Между прочим, двадцать девять лет человеку исполняется в
жизни один раз. Кстати, почему ты до сих пор не переоделся? Ждем гостей,
а он как оборванец. Красней опять за него.
ОТЕЦ. Я переоденусь, мне нетрудно.
МАТЬ. Потом переоденешься. Сначала все-таки вынесем стол.
Перемещают стол, накрывают его к чаю.
ОТЕЦ. Наверное, еще стулья нужны?
МАТЬ. Нет, мы будем сидеть прямо на полу. А я еще удивляюсь в кого у нас
такая дочь – бестолковая и неприспособленная! Я на коленях упрашивала
шефа, чтобы он взял ее в контору переводчиком. Он согласился, она –
наотрез.
ОТЕЦ (расставляет стулья). Все – к лучшему.
МАТЬ. Глупости. У нас распоследней уборщице платят больше, чем Але в
ее задрипанной школе.
ОТЕЦ. Что, действительно? Так давай я пойду к вам уборщицей?
МАТЬ. Вот-вот. Это все твои методы воспитания. А я лишний раз на рынок
ее не отправлю. Потому что ее там обсчитывают. У всех дети как дети...
ОТЕЦ. Перестань.
7
МАТЬ. Что «перестань»?! Будто я не права.
ОТЕЦ. У нас совершенно замечательная дочь.
МАТЬ. Это для тебя она замечательная, а для остальных – обыкновенная
неудачница. Она же неустроенная у нас, ты понимаешь? Не-у-стро-енная.
Все ее подруги, одноклассницы, однокурсницы уже давно замужем, рожают
детей и счастливы. Мне бы крепче спалось, если бы я могла надеяться. Но у
нее же никого нет! И не было с тех самых пор, как я запретила ей дружить с
этим металлическим Толиком. Ты помнишь Толика?
ОТЕЦ. Нет.
МАТЬ. Он был весь из металла. Железные кольца висели у него на бровях и
в ноздрях.
ОТЕЦ. Не помню.
Звонок в дверь.
МАТЬ. Тогда и не вспоминай. Девочки пришли. Открой.
ОТЕЦ (уходит и скоро возвращается). Это не девочки.
МАТЬ. А кто?
ОТЕЦ. Каляева.
МАТЬ. Господи, помилуй!..
Входит Каляева.
КАЛЯЕВА. Наше вам здравствуйте. Алька на работе?
ОТЕЦ. Дома.
МАТЬ. Но сейчас ее нет.
КАЛЯЕВА. Ничего, я обожду. (Присаживается к столу.) Никак, праздник у
вас?
МАТЬ. У Алины сегодня день рождения. Двадцать девятый.
КАЛЯЕВА. Ну? Никогда бы не подумала. Хотя, конечно... Я-то уже в третий
раз мама. Чего ни говори, семейная жизнь бабу не красит. Алька-то замуж
не собирается?
МАТЬ. Собирается, не собирается, мы, знаешь ли, не в курсе. У тебя какие
новости? Супруг работает?
КАЛЯЕВА. Работает. Взяли его опять. Под честное слово. До первой, стало
быть, рюмки. Думала, месяц хоть протянет. Так нет: брательник мой вчера
заявился. Выпустили его досрочно, теперь сидят квасят. А денег нет. А
нужны прямо позарез. Старшему пацану на обувку. Уж не знаю, к кому
обратиться.
МАТЬ. Да, у каждого свои проблемы.
8
ОТЕЦ (Каляевой). А много ли вам не хватает?
МАТЬ. Ты все еще не переоделся? Ступай и переоденься!
ОТЕЦ. Как скажешь. (Выходит.)
КАЛЯЕВА. Я все равно у вас не возьму, даже не заикайтесь. Я и так уж вам
должна, не знаю сколько.
МАТЬ. Две тысячи сто пятьдесят.
КАЛЯЕВА. По гроб жизни не рассчитаюсь.
МАТЬ. Чей «гроб жизни»?
КАЛЯЕВА. Извиняюсь, не подумавши ляпнула.
Снова звонок.
МАТЬ. Гости пришли! (В комнату, где переодевается супруг.) Слышишь?
Куда ты пропал? Почему, когда ты нужен, тебя нет?!
Отец Алины, в новом костюме, идет встречать гостей. Появляются две
Тани – Большая и Маленькая.
МАЛЕНЬКАЯ. Вы, как всегда, прекрасно выглядите!
БОЛЬШАЯ. Морщины вам к лицу.
ОТЕЦ. Спасибо, девочки. Проходите, пожалуйста.
МАТЬ (выходит навстречу). Ой, какие вы молодцы, девчонки, что пришли!
Да такие обе нарядные! Аля будет очень рада.
БОЛЬШАЯ. Надеюсь, она не убежала, как в прошлом году?
МАТЬ. Пошла погулять с собакой. То есть просто погулять. Отец, не стой
столбом. Проходите к столу, девочки. У меня как раз пирог поспел.
Проходят и толпятся у накрытого стола.
ОТЕЦ. Как много нас тут сегодня!
МАТЬ (представляя Каляеву, пренебрежительно). Каляева. Наша соседка
по лестничной площадке.
КАЛЯЕВА. Салют!
МАТЬ. А это – две Танечки. Таня Большая и Таня Маленькая.
КАЛЯЕВА. Логично.
МАТЬ. Ну, что же: прошу к столу.
МАЛЕНЬКАЯ. Мы, знаете, не планировали. У нас в запасе пять минут.
Думали буквально поздравить и обратно. Мы даже букет не успели купить.
БОЛЬШАЯ. Зато у нас есть подарок – духи.
МАЛЕНЬКАЯ. Духи «Шарлизо Мортен» и книга.
БОЛЬШАЯ. Стихи Пушкина.
МАЛЕНЬКАЯ. Полное собрание стихов Пушкина.
9
БОЛЬШАЯ. Пушкин – книга на все времена.
МАТЬ. Но без чая у меня еще никто не уходил.
МАЛЕНЬКАЯ. Не надо угрожать. У меня дочь болеет, буквально
температурит, а у Тани дома муж голодный.
БОЛЬШАЯ. Ничего, пусть поголодает!
МАТЬ. К столу, к столу. (Мужу.) Поди, вскипяти чайник!
ОТЕЦ. Но, может быть, мы подождем виновницу торжества? Я бы тем
временем сыграл гостям на скрипочке.
МАТЬ. На скрипочке ты сыграешь завтра. На радио. «Гордость нашего
города». А сейчас мы будем пить чай. Девочки торопятся. Аля сама
виновата, что опаздывает.
КАЛЯЕВА. Точно. У нас говорят: опоздавшему – кости.
Все рассаживаются. Отец уходит за чайником.
МАТЬ. И салфетки... Салфетки захвати!
ОТЕЦ (из кухни). Здесь нет решительно никаких салфеток!
МАТЬ. Ну что за человек: ничего поручить нельзя! Живет как квартирант.
(Идет на кухню.)
Каляева по-хозяйски режет пирог.
МАЛЕНЬКАЯ. Не хотели же оставаться...
БОЛЬШАЯ. Подумаешь, дело: выпить чаю.
МАЛЕНЬКАЯ. Ну, мужу-то хоть звякни. Поди волнуется.
БОЛЬШАЯ. Да пошел он! Вчера опять явился после двенадцати. Плюхнулся
мордой в подушку и храпака. Утром говорит, объект сдавали. Вот и у меня –
объект.
МАЛЕНЬКАЯ. А я, ты знаешь, не хотела сюда идти. Мой сегодня во
вторую. Светка из школы пришла – сопли до колен, чихает, кашляет. Не
хотела я. Но Алькина мать и мертвого уговорит.
Возвращаются Отец и Мать.
МАТЬ. Не нашли мы салфеток. Ума не приложу, куда они могли подеваться.
Хуже нет, когда наша Аля убирает в квартире: вещи переезжают, не
оставляя адреса.
Отец разливает по чашкам чай.
КАЛЯЕВА. Чё, мы за Алькино здоровье только чай будем пить?
ОТЕЦ. Какая здравая мысль! (Достает бутылку вина.)
МАТЬ (пытается отнять ее). Тебе нельзя, у тебя давление.
10
ОТЕЦ. Я накапаю себе чисто символически. У меня же завтра прямой
эфир. Девочки, завтра в девять ноль-ноль в программе «С добрым утром!» я
гость рубрики «Гордость нашего города». Подставляйте бокалы!
МАЛЕНЬКАЯ. Спасибочки, мы не хотим.
БОЛЬШАЯ. Нет, я выпью. День рождения – имею право.
МАЛЕНЬКАЯ. Тогда по чуть-чуть.
КАЛЯЕВА. Им по чуть-чуть, а мне как положено.
Торжествуя, отец разливает вино по бокалам.
МАТЬ. Чтоб ты захлебнулся когда-нибудь...
Входит Аля. Обе Танечки вскакивают, бросаются к подруге.
Каляева также поднимается из-за стола.
МАЛЕНЬКАЯ. Алька, с днем рождения! Хэпи бездый!
БОЛЬШАЯ (запевает). «Хэпи бездэй ту ю, хэпи бездэй ту ю...»
КАЛЯЕВА (Але). Дай я тебя обниму, подруга. Двадцать девять – не баран
чихнул. Здоровья тебе, красавица, удачи, мужика путевого. (Обнимает,
целует.)
АЛЯ. Спасибо, Каляева. Спасибо всем. Сюрприз удался.
МАТЬ. Посмотри, как она радуется, отец! Нужно непременно запечатлеть
это все на камеру. Принеси фотоаппарат!
Отец уходит за фотоаппаратом.
БОЛЬШАЯ (Але). А мы с Танюхой сегодня вдвоем.
МАЛЕНЬКАЯ. Без мужиков.
БОЛЬШАЯ. Чтобы как раньше.
МАЛЕНЬКАЯ (Але). Чтобы ты не комплексовала буквально.
БОЛЬШАЯ. Комплексы у всех есть.
МАЛЕНЬКАЯ. Но у кого-то их больше.
МАТЬ. Девочки, не ссориться! Аля, мой руки и – за стол. Мы все тебя ждем.
Где наш отец, куда он опять пропал?!
Появляется Отец с фотоаппаратом. Гости собираются вокруг Алины в
живописную группу.
АЛЯ. Погодите, я же... Я не одна! Со мной – вот... (Выглянула в прихожую.)
Ау, вы где? Вы зачем сели под вешалкой? Идите сюда. Проходите, не
стесняйтесь.
Входит Гавриил Эммануилович, который производит впечатление не то
сильно уставшего, не то крепко подвыпившего человека.
11
АЛЯ (Гавриилу). Оказывается, у нас гости, ну да все равно: знакомьтесь.
Мама, папа, Таня, Таня, соседка Каляева. А его зовут Гавриил. По отчеству...
Как вас по отчеству?
ГАВРИИЛ. По отчеству?.. Это что? А, понял! Пусть будет Эммануилович.
КАЛЯЕВА. Язык сломать можно. Эммануилович.
МАЛЕНЬКАЯ (вполголоса). Староват, да? И бомжеват.
БОЛЬШАЯ. И пьяный. Хоть выжимай.
МАТЬ. А что, собственно, происходит?
ОТЕЦ (делая снимок). Мечты сбываются.
Там же, следующим утром. Мать и Алина.
АЛЯ. Мама, я все понимаю. То есть я хочу сказать, что сама не понимаю,
зачем я это сделала. Так получилось... Все эти разговоры о моей
несложившейся личной жизни, об ущербном одиночестве...
МАТЬ. Я не скажу тебе больше не слова.
АЛЯ. Мама, я не о том. Ну, нельзя человеку выкраивать жизнь по чужим
меркам. Не могу же я родить ребенка только потому, что вам хочется
внуков. И замуж не могу выйти абы за кого только потому, что все вокруг
уже замужем. Тебе показалась странной моя выходка, а мне кажется
странным, что ты не понимаешь таких простых вещей.
МАТЬ. Конечно: мать у тебя дура, мать ничего не понимает. Но ты и отца не
пожалела. Он же не спал всю ночь. Теперь наглотался таблеток и с головной
болью поехал на радиостанцию. Думаешь, ему там будет приятно с
головной болью играть на скрипке?
АЛЯ. Я виновата, убейте меня.
МАТЬ. Мне тоже пора идти на работу, а я еще не завтракала. А не
завтракала я потому, что у меня пропал аппетит. И пока этот ужасный, не
могу подобрать другого слова, демонический Гаврила спит в соседней
комнате, мой аппетит не вернется!
АЛЯ. Давай я разбужу Гавриила? Позавтракаем все вместе.
МАТЬ. Чудная мысль! Только с бомжами я еще не завтракала. Выросла ты,
Аля, а ни капельки не повзрослела. В детстве приносила домой бездомных
кошек, теперь приводишь бездомных алкоголиков. Вот и вся разница.
АЛЯ. Я его пожалела. Он спал в подворотне на голом асфальте. Конечно,
если бы я знала, что у нас гости, я бы не стала его сюда вести. Если бы я
12
ждала гостей, я бы вовсе не ушла из дома. Но я гостей не ждала. Я никого
не приглашала!
МАТЬ. У тебя всегда во всем виновата мать. Почему же ты не позволила
нам вчера сразу выставить этого Гаврилу за дверь? Нет, ты уложила его на
диван и накрыла моим любимым пледом! Что подумают люди, Аля, ты об
этом подумала?
АЛЯ. Причем тут какие-то люди? (Пауза.) Давай завтракать?
МАТЬ. Я уже опаздываю. Я не ухожу только потому, что боюсь оставить
тебя одну с этим...
АЛЯ. Ну, что ты, мам. Он совсем безобидный.
МАТЬ. Безобидных мужчин не бывает, Аля. Я все-таки попрошу соседку
посидеть с тобой, пока он не проснется. А к моему возвращению – чтобы
духу его тут не было. В прямом смысле: комнату проветрить, белье
постирать. (Направляется к выходу.)
АЛЯ. Погоди, а папа?.. Ты что, не будешь слушать его интервью?
МАТЬ. Повторяю, я опаздываю. Меня, в отличие от тебя, на рабочем месте
заменить невозможно. Я не в школе работаю.
АЛЯ. Неужели тебе совсем не интересно?
МАТЬ. Господи, да что он может мне рассказать такого интересного, чего я
еще не знаю?! Не забудь проветрить комнату. (Уходит.)
Алина приносит радиоприемник, включает на неполную громкость. Голос
ведущего: «...и в заключение выпуска новостей мы, как обычно, расскажем
вам о погоде...» Появляется Каляева.
КАЛЯЕВА. Привет, подруга!
АЛЯ. Привет, Каляева. Будешь со мной чай пить?
КАЛЯЕВА. Нет, я уже... Меня мамаша твоя сюда направила. «Составь, говорит, - Альке компанию». Как тут у вас?
АЛЯ. Нормально.
КАЛЯЕВА. Я в смысле: обстановочка?
АЛЯ. Я же говорю, все нормально.
КАЛЯЕВА. Ой, а вчера-то! Жутко вспомнить.
АЛЯ. А ты не вспоминай. И без твоих воспоминаний тошно.
КАЛЯЕВА. Ну, а на кой ты его вообще привела? Мать, можно сказать, в
заику превратила. Отец тоже... Побледнел весь. Я гляжу, а он прям синий –
так побледнел. Да об чем говорить, я сама чуть дар речи не проглотила.
АЛЯ. И не жаль тебе, Каляева, время со мной терять?
13
КАЛЯЕВА. Время-то, оно – да... Время это самое... Деньги! Деньги, Аля,
край как нужны. Мы же детям на лето обувку купить хотели. А тут
брательник мой приехал, уголовничек. За примерное поведение до конца
срока не досидел. Тоже: одеть-обуть человека надо, чтоб он, падло,
провалился. Выручай, подруга. Христом Богом молю.
АЛЯ. У меня есть, но, боюсь, немного.
КАЛЯЕВА. Выручай, выручай. С миру по нитке – будет много ниток. Мыто, знаешь, как живем. Хлеба купить не на что. Старший у меня на завтрак
литр молока выцедить может. Весь в отца. Тому тоже не меньше литру надо.
АЛЯ (протягивает деньги). Вот, больше нет.
КАЛЯЕВА (берет не считая). Как-то даже не по себе. Я и так тебе должна,
уж не помню сколько.
АЛЯ. И я не помню.
КАЛЯЕВА. Ох, грехи мои тяжкие! Вот знаю, что не отдам... Вовремя. А все
одно надо взять.
АЛЯ. Бери, Каляева. Тебе нужнее.
КАЛЯЕВА. Эх, Аля, что ты за человек, награди тебя Господь! Как только
такие люди получаются?
АЛЯ. Родители так воспитали.
КАЛЯЕВА. Нет, подруга. Родители у тебя люди серьезные, свою выгоду
знают. Трудно тебе будет без них, прости меня на честном слове. Помрут, не
дай Бог, и пропадешь ты одна. Поэтому слушай сюда. Ты если мужика
искать решила, это правильно. Это я тебе давно говорила. Только в деле
таком суетиться не стоит. Что ты за этого пьянчика ухватилась? Тебе другой
мужик нужен. Чтоб хозяйственный был...
АЛЯ. Господи, Каляева! Когда же вы меня в покое оставите с мужиками
вашими?!
КАЛЯЕВА. Да ты чего, Алиночка? Это ж я тебе по-свойски, по-соседски.
Чтоб ты, значит, с умом выбирала. С меня чтобы, это самое, пример не
брала. Тоже дура, выскочила за первого встречного. Ничего, кроме детей,
делать не умеет. Гвоздя, падло, не вобьет.
АЛЯ. Зато к детям он хорошо относится. И веселый.
КАЛЯЕВА. Ага, вторые сутки уж веселится. Как брательник мой
нарисовался, так и сидят – квасят. Вонищу развели – хоть в мешок собирай.
Мат-перемат коромыслом, а я слова не скажи. Что я могу, слабая женщина?
Распахивается дверь, на пороге Колян, брат Каляевой.
14
КОЛЯН (критически оглядев Алю, сестре). Сеструха, на выход!
КАЛЯЕВА (грубо). Чего тебе?
КОЛЯН. Потеряли тебя, мать-героиня.
КАЛЯЕВА (закипая). Чё ты приперся-то?
КОЛЯН. Говорю, за тобой.
КАЛЯЕВА. Нет, я спрашиваю, чё те надо, а?!
КОЛЯН. Дети плачут.
КАЛЯЕВА. А ну пошел отсюда! Быстро домой! (Выталкивает его за порог,
выходит сама.)
С лестничной площадки еще слышна их ругань.
В приоткрытую дверь протискивается Таня Маленькая.
МАЛЕНЬКАЯ. Ой, какой ужас! Не повезло вам с соседями.
АЛЯ. Нет, у нас хорошие отношения.
МАЛЕНЬКАЯ. А я, знаешь, чего забежала? Я подумала, надо тебя с днем
рождения поздравить как следует. Вчера же ни поздравить, ни поболтать
толком не удалось. Сумасшедший такой вечер получился, да? Буквально
сумбурный. Так я решила – сегодня. Пораньше, перед работой. Потому что у
меня день по минутам расписан.
АЛЯ. Ну, поздравляй.
МАЛЕНЬКАЯ. Чего? А, поздравляю! С днем рождения.
АЛЯ. Спасибо.
МАЛЕНЬКАЯ. Ну да. Вчера-то нас всех попросили скоренько. Будто мы
выпивших мужиков не видали. Однако с чего он так наклюкался, этот твой
Гаврила буквально Эммануилович?
АЛЯ. Он не мой.
Повисает пауза.
МАЛЕНЬКАЯ. Нет, я, знаешь, чего забежала? Светка у меня по
английскому не тянет. Если честно, она ни по чему не тянет. Сроду не
думала, что у меня такая тупая дочь будет. Ты бы позанималась с ней, а?
АЛЯ. Пожалуйста. Если она захочет.
МАЛЕНЬКАЯ. Она захочет. Пусть только попробует не захотеть. Хотя,
знаешь, трудно с ней. Мой-то как: с работы на диван, с дивана на работу.
Ну, в игры компьютерные еще пострелять. А на мне и то, и другое, и пятоедесятое. Завидую я тебе, Алька: свободная, счастливая... Замуж еще не
зовет?
АЛЯ. Кто кого?
15
МАЛЕНЬКАЯ. Ну, кто: Гаврила твой. Вы вообще давно знакомы?
АЛЯ. Не очень.
МАЛЕНЬКАЯ. Ты смотри, я тоже полгодика погуляла со своим, и под
венец. Теперь жалею. А Танька Большая, помнишь, охали, ахали: Олег,
Олег, повезло, нашла себе такого Олега. А он ей изменяет.
АЛЯ. Откуда ты знаешь?
МАЛЕНЬКАЯ. Знаю. Только ты Танюхе не говори. Я это к чему: никогда не
угадаешь, кого найдешь. Лотерея. Большой процент везения буквально.
АЛЯ. Я не ищу.
МАЛЕНЬКАЯ. Конечно, чего теперь искать. Да и мне как будто без
надобности. Но, бывает, знаешь, оглянусь по сторонам: ёпэрэсэтэ, будто в
чистом поле стою. Хоть бы на ком взгляд задержался. Вот и думаю, чего я
буду шило на мыло менять? Гаврила этот ничего, состоятельный?
АЛЯ. Не знаю. Вряд ли.
МАЛЕНЬКАЯ. Ладно, не хочешь – не говори. Я, вообще, чего забежала-то?
Редко мы видимся, вот что. Надо бы нам взять наших мужиков как-нибудь,
собраться, посидеть, поболтать. Вон как сейчас хорошо поговорили, да?
АЛЯ. Хорошо.
МАЛЕНЬКАЯ. Настроение буквально поднялось. Ладно, пора мне. Будь
счастлива, Алька, и звони, не теряйся!
АЛЯ. И ты звони, Таня.
МАЛЕНЬКАЯ. Мне когда? У меня день по минутам расписан. Я же на новое
место устроилась. Девять человек в подчинении – стресс, голова кругом.
Все, убегаю. (Убегает.)
Аля убирает со стола. Чуть слышно бормочет радио: «Это программа «С
добрым утром!» и ее бессменные ведущие. «С добрым утром!» - говорим
мы всем, кто уже не спит, и надеемся, что наши дорогие радиослушатели
ответят нам тем же...» и т.п. Появляется Колян.
КОЛЯН. У тебя там входная дверь нараспашку.
АЛЯ. Простите?
КОЛЯН. Познакомимся? Колян меня зовут. Николай Давыдов. К сеструхе
погостить приехал.
АЛЯ. А почему Давыдов?
КОЛЯН. А что тебя смущает?
АЛЯ. Сестра у вас – Каляева.
КОЛЯН. Так то по мужу.
16
АЛЯ. Ой, извините. Я что-то растерялась.
КОЛЯН. Продолжаем разговор. Тебя как звать?
АЛЯ. Алина. Аля.
КОЛЯН. Краля Аля... Вижу, не одна тут проживаешь?
АЛЯ. Я с родителями живу.
КОЛЯН. Алина-малина... Разведенка? Или принца ждешь?
АЛЯ. А что это вы меня допрашиваете?
КОЛЯН. Смотри, девичий век короток.
АЛЯ. Что вы, собственно, тут делаете? Кто вас приглашал сюда? Наглость
какая.
КОЛЯН. На мозоль наступил?
АЛЯ. Будьте любезны, покиньте помещение.
КОЛЯН. А лет тебе сколько?
АЛЯ. Я говорю, уходите немедленно. Пока я сестру вашу не позвала.
КОЛЯН. Зови, зови, все одно не дозовешься. Она за картошкой умотала. На
рынок.
АЛЯ. Я пожалуюсь, когда она вернется.
КОЛЯН. Жалуйся, напугала! Чтобы я родной сестры забоялся? Тьфу! Она
же у меня из породы пернатых.
АЛЯ. В каком смысле?
КОЛЯН. В таком! Есть бабы лошади, есть коровы. А еще телки, вороны и
курицы. Вот она – курица.
АЛЯ. А я, по-вашему, кто?
КОЛЯН. Пока телочка, а там – жизнь покажет. Из телки ведь и корова, и
лошадь получится может. И даже курица...
АЛЯ. Как это?
КОЛЯН. Ну как: телка – это, так сказать, первый женский этап развития.
Телка – это для бабы, считай, комплимент. Потом телки стареют и
становятся кто лошадью, кто курицей.
АЛЯ. Все равно непонятно.
КОЛЯН. Лошадь – это работяга, которая свой груз по жизни молча тянет.
Они ничего, бывают крепкие, ядреные, бывают – дохлые. Все равно: мужики
таких уважают. Их, правда, меньше всего. Потом коровы. Эти ленивые, но с
претензией. Думают, что мир для их пользы придуман и что все мужики им
чем-то обязаны. Тупые, но своего не упустят. Вороны – это каркуши. Это те,
кто в жизни чего-то достиг и теперь считают себя умнее, чем они есть на
17
самом деле. Эти чаще всего с образованием, на руководящих должностях.
Курицы – все остальные, их большинство. Суетятся, кудахчут в своем
курятнике. Вреда от них не много, но и пользы для общества никакой...
(Закуривает.) У тебя дети есть?
АЛЯ. Не курите здесь, пожалуйста.
КОЛЯН. Значит, нет. Продолжаем разговор.
АЛЯ. Ну, какое вам дело, уважаемый Колян, есть ли у меня дети?!
КОЛЯН. Обыкновенное дело. Или ты думаешь, я просто так сижу тут?
Теори... Теорезити... Выпендриваюсь, короче. Я же тебе понравиться хочу!
Ты мне понравилась, и я хочу.
АЛЯ. И почему же я нравлюсь только всяким Колянам?
КОЛЯН. Ну а че: ты вполне в моем вкусе. Сколько тебе?
АЛЯ. Двадцать девять. Не старовата для телочки?
КОЛЯН (не заметив иронии). Я помоложе. Но это фигня. Ты мне
подходишь. Я серьезно, заметь. Могу и жениться, в натуре. Семья, то-се.
(Воодушевляется.) И мать обрадуется. «Наконец-то, - скажет, - Колька мой
угомонился».
АЛЯ. Как-то все у вас быстро происходит. Но, может быть, вы мне не
нравитесь? Может быть, у меня уже есть кто-то, кого я не стану менять на
бывшего заключенного? Пусть вас даже и освободили досрочно.
КОЛЯН. Да нет у тебя никого! У меня же нюх на одиноких баб, я вас в
толпе по запаху различаю. Вот тоже еще вопрос: бабе тридцать лет, а у нее
ни детей, ни мужа. Может, ты больная какая?
АЛЯ. Уходи.
КОЛЯН (приближается к Але). Или мужики тебе не в кайф?
АЛЯ. Не подходи ко мне.
КОЛЯН. Может, ты нецелованная?
Из соседней комнаты появляется Гавриил Эммануилович,
босой, в трусах, с накинутым на плечи пледом.
АЛЯ. Я буду кричать. (Шепотом.) Помогите.
КОЛЯН (заметив Гавриила; обескураженно). Опа! А говорила, с
родителями живешь. Посмеяться, что ли, захотела? (Гавриилу.) Сказала, с
родителями живет.
АЛЯ. Ничего я тебе не говорила.
КОЛЯН. Шутка-розыгрыш? (Гавриилу.) Чеканутая она у тебя. (С
независимым видом уходит.)
18
ГАВРИИЛ. Доброе утро, Мария.
АЛЯ. Меня Алиной зовут.
ГАВРИИЛ. В прошлый раз была Мария. Одежда моя где?
АЛЯ. На балконе. Я почистила ее вчера. Вы не помните?
ГАВРИИЛ. Башка болит. Где тут можно?..
АЛЯ. По коридору направо.
Гавриил выходит. Аля приносит его вещи. Гавриил возвращается. Голос
радиоведущего: «...хочется верить, что сегодняшнее утро подарит нашим
слушателям заряд бодрости и оптимизма на целый день, а для кого-то,
быть может, расщедрится и на приятную неожиданность...»
ГАВРИИЛ (одеваясь). Кто меня вчера подобрал? Вы?
АЛЯ. Я.
ГАВРИИЛ. Из каких побуждений?
АЛЯ. Ну, как же: вы лежали в подворотне. Я подумала, может быть,
человеку плохо. Спросила: «Вам плохо?» Вы ответили: «Нет, мне хорошо,
просто я устал». Я тогда спросила: «Что же вы не идете домой?» А вы
сказали: «Мой дом далеко». Не помните?
ГАВРИИЛ (проверяет карманы). Припоминаю.
АЛЯ. У вас ничего при себе не было.
ГАВРИИЛ. Я знаю. Башка болит, извините.
АЛЯ. Вам, вероятно, нужно опохмелиться. Кажется, у нас еще осталось
вино.
ГАВРИИЛ. Опохмелиться?.. Понимаю. Вы думаете, что вчера я был пьян.
Нет, я не пью совсем. Мне нельзя. Мне хозяин не позволяет. Вчерашнее мое
состояние объясняется скорым, а по вашим человеческим меркам –
мгновенным перемещением сквозь небесные сферы. Обновление сущности.
Колоссальные нагрузки. Переход с одной сферы на другую плюс
материализация духа. Само собой, притяжение. Постоянно клонит в сон. Не
верите?
АЛЯ. Я верю. Верю, вы только не волнуйтесь.
ГАВРИИЛ. Я не волнуюсь. Я не хочу, чтобы вы посчитали меня
сумасшедшим.
АЛЯ. Я не считаю. Честное слово.
ГАВРИИЛ. Да-да, это непременное условие. Иначе у нас с вами ничего не
получится. Хотя, надо признать, сумасшедший – это идеальное прикрытие.
На случай, если вы вдруг не поверите. Вы Сведенборга читали?
19
АЛЯ. Это что-то из натурфилософии? Нет, простите.
ГАВРИИЛ. Жаль. Если бы вы читали Сведенборга, вам бы сразу все стало
ясно. Впрочем, это не важно. Я послан сюда, чтобы объявить вам, то есть
конкретно – тебе, дева, благую весть.
АЛЯ (подыгрывает ему). Откуда посланы? Оттуда? (Показывает пальцем
вверх.)
ГАВРИИЛ. Пусть будет оттуда. Не перебивайте, пожалуйста.
АЛЯ. С какой планеты, если не секрет?
ГАВРИИЛ. Что значит, с какой планеты? Я не с планеты. Как бы это вам
объяснить?.. Человеческое представление о времени и пространстве весьма
примитивно... Я все-таки порекомендовал бы вам Сведенборга. Он, конечно,
много чего напридумывал, но в целом, как концепция... (Взмахивает рукой и
достает из «воздуха» книгу.) Вот: и не отвлекайте меня посторонними
вопросами. Очень, знаете ли, неприятно физически ощущать течение
времени.
АЛЯ. Как вы это сделали? Вы фокусник?
ГАВРИИЛ. Вы меня задерживаете. На чем мы остановились?
АЛЯ (в замешательстве). Вы принесли мне какую-то весть.
ГАВРИИЛ. Правильно. Возрадуйся, благодатная! Благословенна будь
между женами! Ибо обрела ты благодать у Бога. Короче, Алина: вы зачнете
во чреве, родите сына и так далее.
АЛЯ. Как, простите?..
ГАВРИИЛ. Ну, Дух Святой снизойдет, сила Всевышнего осенит. Очень
даже запросто.
АЛЯ. Я не читала Сведенборга, Гавриил Эммануилович, однако Святое
Писание я читала. И, между прочим, не однажды!
ГАВРИИЛ. Прекрасно. (Загибает пальцы.) Возрадуйся – сказал,
благословение – объявил, зачатие – возвестил. Ах да! Замуж вам нужно
выйти.
АЛЯ. Да что вы как сговорились... За кого?
ГАВРИИЛ. Не имеет значения. Да вот хотя бы за этого типа, который был
тут с вами только что.
АЛЯ. Ага, разбежалась.
ГАВРИИЛ. Все равно ведь придется. Во-первых, ребенку нужен отец. Вовторых, люди в массе своей маловерны. Подумайте, как вы им объясните,
что понесли от Святого Духа?
20
АЛЯ. Вот когда понесу, тогда и буду думать.
ГАВРИИЛ. Ну, как угодно. А моя миссия на этом окончена. Не провожайте
меня. Приятно было познакомиться. (Покидает квартиру.)
Аля берет со стола книгу, листает, читает. Голос радиоведущего: «А всем,
кто только сейчас присоединился к нам, мы говорим «С добрым утром!» и
напоминаем, что уже очень скоро, а именно ровно в девять часов ноль-ноль
минут, вас ожидает короткий обзор новостей. Оставайтесь с нами!..»
Стукнув дверью, входит Отец.
ОТЕЦ. Привет, Аленький. Ты одна?
АЛЯ. Папа? Ты почему здесь?.. Там – твоя передача...
ОТЕЦ (выключает радио). Никакой передачи не будет. В программе «С
добрым утром!» нет рубрики «Гордость нашего города». Соответственно,
меня никто никуда не приглашал. Они там даже фамилии моей никогда не
слыхали!
АЛЯ. Как? Кто же тебе звонил? Ведь тебе звонили с радиостанции?..
ОТЕЦ. Звонили мне, видимо, мои коллеги. Я думаю, это был контрабас. Или
– флейта. Да, это больше похоже на флейту... У флейты очень своеобразное
чувство юмора.
АЛЯ. Па, ты не переживай. Ты – наша гордость. Моя и мамина.
ОТЕЦ. Я не переживаю. В определенном смысле все это действительно
смешно. А что, наш гость еще спит?
АЛЯ. Нет, он ушел. Совсем недавно.
ОТЕЦ. Вот как? Под вешалкой стоят его туфли.
АЛЯ (убедившись). Действительно. Вот чудак! Хотя с головой у него,
кажется, на самом деле не все в порядке. Он выдает себя за какого-то
пророка. Он мне такого напророчил!..
ОТЕЦ. На меня он произвел тяжелое впечатление. Он напомнил мне ангела
с картины Верроккьо.
АЛЯ. Как ты сказал?
ОТЕЦ. Верроккьо. Художник эпохи Возрождения. Что это у тебя за книга?
(Взял в руки.) Философия?
АЛЯ. Не знаю. Гавриил Эммануилович оставил.
ОТЕЦ. Удивительно: туфли забыл, книгу оставил... (Открывает наугад,
читает вслух.) «Так как ангелы на небесах облечены в одеяния, то они и на
земле являются в одеяниях. Их речь состоит из слов, она звучно
21
произносится и слышится, ибо у ангелов, как и у людей, есть уста, язык и
уши». Н-да...
АЛЯ. А крылья? У ангелов должны быть крылья.
ОТЕЦ. Чепуха: мистика-схоластика. Послушай, Аля. То, что мы вчера так
бурно отреагировали на его появление, не значит, что мы против. Если он
тебе нравится, то есть понравился...
АЛЯ. Папа, не надо.
ОТЕЦ. Ну, не надо так не надо. Обидно только, что не довелось сегодня
сыграть вторую сонату. Я восемь лет не исполнял ее на публике. Давай,
Аленький, я тебе сейчас сыграю. Хочешь?
АЛЯ. Ой, па, а давай в другой раз? Мне собираться пора. Меня на два урока
только отпустили. Вечером, хорошо? Я тебя люблю.
Алина выходит. Отец, оставшись один, достает из футляра скрипку,
прижимает к груди, взмахивает смычком, но не играет. Опустив
инструмент, включает радио, слушает популярную музыку.
Часть вторая
Та же квартира, два месяца спустя. Алина, как обычно, проверяет
тетради за столом. Руки в брюки, по комнате разгуливает Колян.
КОЛЯН. Долго мне еще ходить кругами?
АЛЯ. Не ходи кругами, ходи ногами.
КОЛЯН. Вот хожу. На ногах волнение легче переносится. Я же волнуюсь,
ответа жду. Так что ты говори уже, чего надумала.
АЛЯ. Моего ответа ждешь?
КОЛЯН. Жду ответа: да или нет.
АЛЯ. На какой вопрос? Я вопроса не слышала.
КОЛЯН. Привет тебе! Я полчаса назад сказал: выходи за меня замуж, ты
сказала «подумаю». Я на балконе покурил, в сортире посидел, котлеты все
на кухне съел от волнения, что скоро, может быть, в судьбе поворот
случится... Кстати, за котлеты мать ругаться не будет, ничего?
АЛЯ. Ничего. На здоровье.
КОЛЯН. Ну а так, вообще, подумала?
АЛЯ. Я не знала, что ответ нужен немедленно.
КОЛЯН. Это потому, что ты несерьезно ко мне относишься.
22
АЛЯ. По-другому не получается, милый Колян. За два месяца нашего
знакомства ты делал мне предложение восемь раз.
КОЛЯН. Все-таки считала, да? Значит, помнила об этом, так? Рассуждала
про себя. Как вариант?
АЛЯ. Никогда я не рассматривала такой вариант.
КОЛЯН. Ну и зря. Пора бы и рассмотреть. Ты же видишь, как я изменился
под твоим влиянием. За эти два месяца, что я тебя знаю, я сильно изменился
в лучшую сторону.
АЛЯ. Не заметила, извини.
КОЛЯН. Тогда скажи, когда я последний раз выпивши приходил?
АЛЯ. Вчера.
КОЛЯН. Вчера я зарплату получил, это не считается. А вообще у меня
новый принцип теперь: пока не протрезвел – на глаза не показываться. И
когда по городу гуляем, я руками уже не размахиваю и вслух не матюкаюсь.
На выставки там всякие, на спектакли сопровождаю тебя с пониманием и
даже с интересом. Поэтому, кроме шуток, прошу – выходи за меня.
АЛЯ. Я подумаю.
КОЛЯН. Опять все сначала! В чем заминка-то?
АЛЯ. Смешно: ничего не зная друг о друге...
КОЛЯН. Я знаю больше, чем ты думаешь. Сеструха говорит, что ты с
приветом. Только она сама с приветом. Из того, что она рассказывает, я
делаю вывод, что ты живешь правильно. Я про тебя многое знаю.
АЛЯ. Самого главного не знаешь.
КОЛЯН. А ты про меня – вообще ничего! Ты даже не спросила, за что я срок
получил. Ты меня не воспринимаешь.
АЛЯ. Просто считаю невежливым задавать людям подобного рода вопросы.
КОЛЯН. Мне стыдиться нечего. Я не насильник, не убийца. Сел по
глупости, за компанию.
АЛЯ. Мне все равно.
КОЛЯН. Нет, слушай! Я на автосервисе работал, где импортные тачки
нелегально собирали. Но я себе слово дал: чтобы жить без махинаций
против закона. Теперь вот плотник. В бригаде меня уважают. Бухгалтерша
глазки строит.
АЛЯ. Женись на бухгалтерше.
КОЛЯН. Она старая. Ей тридцать лет!
АЛЯ. А мне – двадцать девять.
23
КОЛЯН. Это по паспорту. А по опыту жизни ты школьница.
АЛЯ. А по профессии учитель. Синий чулок. Тебе будет скучно со мной.
КОЛЯН. Я тоже не какой-нибудь разгильдяй. Я в школе хорошо учился:
историю любил, литературу. Пушкин родился в тыща семьсот девяносто
девятом году – на всю жизнь запомнил. «Однажды, в студеную, зимнюю
пору я из лесу вышел...» Жи-ши пиши с буквой «и». Пномпень - столица
этой самой...
АЛЯ. У меня будет ребенок.
КОЛЯН. Чей ребенок? (Пауза.) Когда?
АЛЯ. Предположительно, в декабре.
КОЛЯН. Так... От кого?
АЛЯ. Ох, Колян!.. Невежливо задавать людям подобного рода вопросы.
КОЛЯН. Нет, просто интересно. Мне-то бояться нечего. Ты мне еще не дала
– возможности, чтобы бояться потом. (Потрясен.) Даже не знаю, что и
делать теперь. Напиться, что ли?
АЛЯ. Тебе проще.
КОЛЯН. Точно – пойду напьюсь. Не хотел сегодня, видит Бог, не хотел.
Все-таки, от кого ребенок?
АЛЯ. Ты все равно не поверишь. От Святого Духа.
КОЛЯН. Понятно. Шутка-розыгрыш, да? (Направляется к выходу,
сталкиваясь в дверях с Отцом Алины.)
ОТЕЦ. Гости покидали Алю пулей.
КОЛЯН. Чеканутая ваша Аля.
ОТЕЦ. Чеканутость у нас в крови.
Колян уходит.
(Алине.) Прости, Аленький.
АЛЯ. Я не в обиде. Что такое жизнь обычной девочки? Куклы, бантики,
помада, мальчики, дети и кухонный фартук. А у меня – бездомные кошки
под кроватью, Мопассан в двенадцать лет и сокровенное чудо, от которого
нормальный человек сошел бы с ума.
ОТЕЦ. Чудес не бывает. Погляди на меня. В шесть лет я играл на скрипке,
как Ойстрах. Я был вундеркинд, подавал надежды. А что я теперь? Впрочем,
все к лучшему. Не будем плакать по пустякам. Кстати, я возвращался
сегодня из филармонии пешком, и когда шел через парк, то видел там
Большую Таню, так вот – она плакала.
АЛЯ. Таня плакала?! Невероятно. Почему?
24
ОТЕЦ. Не знаю. Она сидела на скамейке, по щекам ее катились слезы.
Она их не утирала.
АЛЯ. Ну, а что же ты не подошел, не спросил?
ОТЕЦ. Аленький, какое мне дело?! И потом: я терпеть не могу твоих
бывших подруг. Они говорят, что морщины мне к лицу. А я ненавижу свои
морщины! В этих морщинах я похожу на старую черепаху.
АЛЯ. Ты не черепаха, па, ты крокодил! (Убегает, хлопнув дверью.)
ОТЕЦ (один). Крокодилы тоже люди. У них тоже есть нервы.
Достает спрятанную в укромном месте бутылку, наливает в рюмку,
выпивает. В проеме двери, за его спиной, возникает Мать Алины.
МАТЬ. А завтра у него подскочит давление, и он снова будет умирать. Хоть
бы закусывал, честное слово!
ОТЕЦ. Рад бы, да нечем.
МАТЬ. Бессовестный, а котлеты? В холодильнике, в кастрюле?
ОТЕЦ. Там нет решительно никаких котлет.
МАТЬ (проверила). Странно. Куда они подевались? Не могла же Аля съесть
их все? В последнее время тут просходят вещи... И, между прочим, с
Алиной тоже что-то происходит. Я замечаю это на каждом шагу. Ты
замечаешь? Она сейчас пролетела мимо, как на пожар, ни тебе здрасьте, ни
до свидания, а когда я спросила ее: куда? – сказала только: «Папа все
объяснит». Что ты должен мне объяснить?
ОТЕЦ. Она влюбилась.
МАТЬ. Как? Она тебе сама сказала? В кого?
ОТЕЦ. Я полагаю, в Коляна.
МАТЬ. Сколько ты выпил? Болтаешь, что попало. Как наша Аля может
влюбиться в этого допотопного Коляна? Кто Аля и кто – Колян? Смешно.
ОТЕЦ. Я был первой скрипкой филармонии, когда полюбил тебя. Ты в это
время с трудом заканчивала курсы бухгалтеров.
МАТЬ. Что ты сравниваешь? Мы живем вместе уже тридцать лет!
ОТЕЦ. Вот именно. Кто бы мог подумать... Помнишь, как долго я ходил за
тобой, все не решался заговорить? Слава Богу, ты сама заговорила со мной.
В мае, в городском саду...
МАТЬ. Мы познакомились в октябре.
ОТЕЦ. Мы танцевали вальс в городском саду. И был май.
МАТЬ. Я говорю, в октябре, значит – в октябре.
ОТЕЦ. Тополя стояли в пуху.
25
МАТЬ. Тебе лишь бы спорить, а познакомились мы в октябре!
ОТЕЦ. Ну, пускай в октябре.
Звонок в дверь. Отец открывает. Входит Каляева.
КАЛЯЕВА. Наше вам здравствуйте. Поздравить вот зашла.
МАТЬ. А я подумала, долг вернуть.
КАЛЯЕВА. Верну! Куда торопиться-то, верну! Теперь и мужик мой, и
брательник – все работают. Сколько я вам должна?
МАТЬ. Две тысячи сто пятьдесят.
КАЛЯЕВА. Дайте еще полста для ровного счету. Хотела лепешек детям
испечь, кинулась, а муки нет.
ОТЕЦ (протягивает деньги). А с чем вы нас поздравляете?
КАЛЯЕВА. Ну как: такое событие грандиозное! Мне брательник рассказал,
я грешным делом не поверила, стукнула его. Он меня в ответ по матушке. О,
думаю, раз так – значит правда. А вы как будто не рады?
МАТЬ. Ничего не понимаю.
ОТЕЦ. Я могу, конечно, сделать вид, что обрадовался.
КАЛЯЕВА. Зачем вид, если ваша тайна уже никому не секрет? Радуйтесь
по-человечески, как все люди. Сама Аля где: мне интересно знать, случайно
так вышло или запланировано?
МАТЬ. Ничего не понимаю. Что случайно? Что запланировано?
КАЛЯЕВА. Нет, по мне – и то, и то хорошо. Потому как давно пора. Пусть
сама, для себя. Или у нее постоянные отношения?
МАТЬ. Я не понимаю: о чем, о ком мы говорим? (Мужу.) Что ты молчишь?
Ты понимаешь?
Он пожимает плечами.
КАЛЯЕВА. Я спрашиваю, у Альки одноразовый ухажер был или – с
перспективой?
МАТЬ. Господи, какой ухажер?! Какой у нашей Али может быть ухажер?
ОТЕЦ. У Али – есть: Колян.
МАТЬ. Очень остроумно.
КАЛЯЕВА. Ёптыть, я стою, как громом пораженная. Я же только сейчас
сообразила, что они два месяца уже встречаются и что это самое, значит,
между ними... Вот оно как!
МАТЬ. Глупости всё. Аля просто занимается его просвещением. Дважды
она водила его в театр, дважды – в кино, один раз – на выставку
декоративно-прикладного искусства, один раз – в Ботанический сад. Один
26
раз, очевидно, в знак благодарности, он преподнес ей букет цветов. И
ничего такого «этого самого»!
КАЛЯЕВА. Цветочки подарил - значит серьезно все. Значит мы с вами уже
почти родня.
ОТЕЦ. О, жизнь как повернула!
МАТЬ. Чушь собачья, сбоку бантик. Не хватало нам родни...
КАЛЯЕВА. Ой, а мне как не хватало! Теперь между нами совсем другие
расчеты будут. Так что вы для меня рубликов двести не пожалейте. Свои
люди, как говорится, - сочтемся!
ОТЕЦ. Надо посмотреть, есть ли.
МАТЬ (отнимает у него бумажник). Она твои пятьдесят еще не потратила.
КАЛЯЕВА. Потрачу! С легким сердцем потрачу и еще приду. Вы денежкито приготовьте, как договорились, я на днях забегу. Вот мужик мой
обрадуется: были соседи – будем родственники. (Уходит.)
МАТЬ. Я удивляюсь: ее мать – совершенно нормальная женщина, а
воспитала – такую ненормальную.
ОТЕЦ. А ты поняла, с чем она поздравляла нас?
МАТЬ. Не поняла и не хочу. И, умоляю, не надо объяснять.
ОТЕЦ. Ну, не надо так не надо.
Там же, некоторое время спустя. Темно и тихо. Входит Алина, с ней –
Таня Большая. Аля щелкает выключателем, загорается свет.
БОЛЬШАЯ. ...и я все поняла. Я поняла, что счастья – нет!
АЛЯ. Тише!.. Родители, наверное, уже спят.
БОЛЬШАЯ (понижая голос). И любви нет. Ничего этого нет!
АЛЯ. Так быть не может. Что-то все-таки есть.
БОЛЬШАЯ. Есть расчет. Я еще в школе училась – сказала себе: выйду
замуж за первого, кто позовет. Не потому, что у меня самооценка
заниженная была. Просто решила не упускать возможностей. По принципу:
лучше сделать и один раз пожалеть, чем не сделать и жалеть всю жизнь. Но
меня долго никто не звал почему-то. То есть мужчины были, но такие, за
которых если бы и вышла, точно потом бы жалела.
АЛЯ. Типичное несовпадение: ты нравишься кому-то, кто не нравится тебе,
и наоборот. Постоянно где-то компромисс.
БОЛЬШАЯ. Вот именно! Я всегда нравилась невысоким. У меня до Олега
все были маленькие, метр с кепкой. При этом я всех, кто ниже ростом,
27
всерьез не воспринимаю. А с Олегом у нас совпало и сразу – взаимная
симпатия. Познакомились на концерте, разговорились, оказалось – живем в
одном районе. Поехали – он ведет машину, а смотрит на меня. Я ему
говорю: «Смотри на дорогу», - а сама только и жду, когда он снова голову
повернет. Завязались отношения – я на седьмом небе.
АЛЯ. Ну еще бы: молодой, богатый, красивый...
БОЛЬШАЯ. Ага! И должность, и авторитет. Сделал предложение –
обрадовалась. На то, что у него двести подруг в «Одноклассниках», рукой
махнула, одно только условие поставила: чтобы ночевать домой приходил.
Я по характеру не ревнивая, а получилось – обрекла себя на мучения, дура.
Все время про это думала, думала... А много думать для здоровья вредно, ты
заметила? За последние годы я жутко постарела. Внешне еще как-то слежу
за собой, а сердце изнашивается...
Дверь в соседнюю комнату приоткрывается.
МАТЬ (выглядывает). Девочки, извините, что вмешиваюсь. Мне не совсем
понятно. Измена Олега – это свершившийся факт?
АЛЯ. Мама, подслушивать стыдно.
МАТЬ. Я не хотела. Но вы очень громко разговариваете. Таня, я правильно
все поняла? Олег изменил, да?
БОЛЬШАЯ. Изменил... Тут главное – с кем.
МАТЬ. Так-так, интересно. (Подсаживается к столу.) Я вся внимание.
БОЛЬШАЯ. Он и раньше мне изменял. Я подозреваю, что всегда. Вечно у
него какие-то... Но тех я не знала лично. А эта – можно сказать, лучшая
подруга... Представляете, возвращаюсь домой, они кувыркаются на диване –
он и Танька...
МАТЬ. Это, что же, наша маленькая Таня?..
БОЛЬШАЯ. Тварь она. И совсем не маленькая.
МАТЬ. Какая гадость! Как же они кувыркались?
АЛЯ. Мама!
МАТЬ. Что «мама», я просто сочувствую! Мне твой Олег, Таня, никогда не
нравился. Я не верю красивым мужчинам. По своему опыту скажу: в мужья
надо выбирать некрасивых и неказистых. Такой всю жизнь будет помнить,
что ты ему снисхождение оказала. А от красивых только слезы.
БОЛЬШАЯ. Нет, я по характеру не слабая, редко плачу. Просто сегодня
нервы сдали или, может быть, потому что небо с утра тучами затянуло...
Длинный звонок в дверь.
28
МАТЬ. Кого там принесло на ночь глядя?
БОЛЬШАЯ. Если Олег, то меня нет.
Алина выходит.
МАТЬ. Это, скорее всего, опять соседка. Бытовая террористка и
вымогательница.
В прихожей голоса Коляна и Али.
КОЛЯН. Шутка-розыгрыш, да?
АЛЯ. Что?
КОЛЯН. Ты дурочку из себя не строй!
АЛЯ. Не кричи, пожалуйста.
КОЛЯН (вваливается в комнату). Хочу кричать и буду! Ты мне рта не
затыкай!
АЛЯ (входит следом, пытается его остановить). Давай пойдем на кухню,
не надо здесь...
МАТЬ. В чем дело, молодой человек?
КОЛЯН. Я требую, чтобы она отказалась! В присутствии всех
присутствующих.
БОЛЬШАЯ. Он пьяный. Хоть выжимай.
КОЛЯН. В данном случае это не принципиально.
МАТЬ. Молодой человек, отношения надо выяснять на трезвую голову.
Приходите завтра, когда проспитесь.
КОЛЯН. Я не приду завтра. И никогда! Пусть только ваша дочь официально
признается, что отец ребенка не я, а кто-то другой.
АЛЯ. Ну что ты говоришь такое? Ну зачем?..
КОЛЯН. Я говорю правду. А вот ты обманываешь.
АЛЯ. Кого, кого я обманула?
КОЛЯН. А кто сеструхе сказал, что ребенок от меня?
АЛЯ. А кто ей вообще сказал про ребенка?
МАТЬ. Какой ребенок, я не поняла?
КОЛЯН (озадачен). Про ребенка я рассказал. Нельзя, что ли?
АЛЯ. Дурак.
КОЛЯН. Я не знал, что нельзя.
МАТЬ. Ну, вот что, молодой человек. Или я звоню в полицию, или вы
уходите.
КОЛЯН. Плевал я на полицию! Но звонить не надо. (Уходит.)
29
МАТЬ. Зачем приходил, спрашивается? Какой-то еще ребенок... Какой
ребенок, Аля? У тебя что, в школе неприятности?
Алина молчит.
БОЛЬШАЯ (все поняла). Сегодня день грандиозных открытий.
Появляется отец в ночной пижаме.
ОТЕЦ. Что происходит? Добрый вечер, Таня.
МАТЬ. Выполз, наконец. Спасибо, что поспешил.
ОТЕЦ. Я надевал носки.
МАТЬ. Нас давно уже зарезали, пока ты надевал носки.
ОТЕЦ. Спокойной ночи. (Поворачивается, чтобы уйти.)
АЛЯ. Постой, пап. Я хочу вам что-то сказать. Я жду ребенка. И не знаю, от
кого.
Пауза.
БОЛЬШАЯ. Не зря говорят: в тихом омуте...
МАТЬ. Так. Я должна собраться с мыслями. Но сначала вопрос. Может
быть, это розыгрыш, Аля? Я почему спрашиваю: я твоих шуток не понимаю,
ты знаешь.
БОЛЬШАЯ. Такими вещами не шутят.
АЛЯ. Я не шучу.
МАТЬ. Жаль. Сегодня я посмеялась бы. Даже с удовольствием. (Мужу.) Что
ты стоишь, будто ничего не случилось?
ОТЕЦ. А что, собственно, случилось? Наша дочь ждет ребенка. Мы,
кажется, хотели этого.
МАТЬ. Мы, конечно, хотели и надеялись... Но я себе все это по-другому
представляла!
БОЛЬШАЯ. Нет, я тоже считаю, что ничего страшного. Конечно, неприятно,
когда с бухты-барахты... Но с кем не бывает?
МАТЬ. Тебе, Таня, легко с твоей колокольни говорить «ничего страшного».
А мне страшно, что моя дочь не знает, от кого она забеременела! В голове не
укладывается. Как это могло получиться, Аля?!
АЛЯ. Я не знаю, не понимаю! Я сама не верю!
ОТЕЦ (жене). Оставь ее! Как тебе не стыдно задавать такие вопросы! «Как
получилось»!..
МАТЬ. Кому стыдно? Я – мать. Мне стыдиться нечего. Это ей должно быть
стыдно. (Але.) Ты у врача была?
Алина молчит.
30
БОЛЬШАЯ. Интересно, почему это мне легко на моей колокольне? Мне
разводиться скоро. У меня жизнь, чтоб вы понимали, рухнула. А вы панику
из-за пустяков поднимаете. Возможные кандидаты известны? Остальное
дело техники. Кто у нее был в последнее время?
МАТЬ. В том-то и дело, что никого. Один примитивный Колян, но... Лучше
считать, что – никого.
ОТЕЦ. Давайте уже прекратим этот водевиль.
БОЛЬШАЯ (не обращая внимания). А день ее рождения? Помните, она
мужика привела? (Алине.) Какие у тебя с ним отношения?
МАТЬ. Нет, этого не может быть. Господи, как же его звали-то?.. Гаврила,
что ли? Правда, этого не может быть, Аля?
ОТЕЦ. На часах половина второго. Всем давно пора спать.
МАТЬ. Аля, что ты молчишь? Подтверди или опровергни. О чем ты все
время думаешь? Вернись на землю.
АЛЯ. Я думаю о Прометее.
МАТЬ. Пожалуйста: претендент номер три.
АЛЯ. Я думаю о Прометее, который принес людям огонь и был за это
наказан богами. Я думаю: в сущности, каждый человек – это прикованный к
скале Прометей. Только печень его клюют не орлы, а близкие люди.
(Выходит из комнаты.)
МАТЬ. Не поняла. (Мужу.) Это все твои методы воспитания. У матери
голова кругом, а дочь насмехается.
ОТЕЦ. Все в точности наоборот. У дочери голова, а мать... Хоть бы раз ты
увидела себя со стороны!
МАТЬ. Тебя я вижу со всех сторон. Выговаривает он мне. Тут, между
прочим, посторонние люди.
ОТЕЦ. Вот как? Ты сама заметила или подсказал кто? Таня, вы слышите?
Вы – посторонняя.
БОЛЬШАЯ. Я сегодня здесь ночую. Меня Алина пригласила. Если вы,
разумеется, не против.
МАТЬ. Нет-нет, Танечка, оставайся. Ты единственный человек, с кем я могу
поговорить по душам. У нас в семье совершенно отсутствует культура
общения.
ОТЕЦ. Черт знает что: ща-бемоль в миноре!
31
МАТЬ. Именно так! Меня же никто не слушает. Стоит мне рот открыть –
все разбегаются. Это не жизнь, а пытка. Как будто нам нечего сказать друг
другу.
ОТЕЦ. Значит, жизнь со мной кажется тебе пыткой? После этих слов я не
считаю возможным находиться тут. Я ухожу.
МАТЬ. Что?!
ОТЕЦ. Я иду спать. В смысле: разбегаюсь. Спокойной ночи.
(Отправляется в спальню.)
МАТЬ. И так всегда. (Идет за мужем.) Выпей перед сном таблетку. Ты
перенервничал, завтра у тебя будет болеть голова.
Родители уходят. Возвращается Алина.
БОЛЬШАЯ. Я на тебя другими глазами смотрю, подруга.
АЛЯ. По-дурацки все вышло. Родителей зря всполошила.
БОЛЬШАЯ. Так они по-любому всполошились бы рано или поздно! А вот я
хочу признание сделать. Я ведь тебя никогда всерьез не воспринимала. И
даже презирала немного. А теперь уважаю. Правильно ты решила: пока
возраст позволяет...
АЛЯ. Ой, Танюха! Ничего я еще не решила.
БОЛЬШАЯ. Нет, я определенно смотрю на тебя другими глазами. Ты меня
извини, конечно, это не мое дело и все такое, но я так поняла, что ты
ребеночка захотела, поэтому... А теперь что получается? Ты пожалеешь
потом, дура! Вот я до сих пор не родила – и жалею!
АЛЯ. Но я устала, я не могу так больше, понимаешь?! Я думаю об этом днем
и ночью и мне кажется, что я схожу с ума. Я не была готова к тому, что
случилось, и не знаю, почему это случилось именно со мной. А главное: мне
совершенно некому открыться... Мне никто не поверит!
БОЛЬШАЯ. Эх, девочка-дюймовочка, аленький цветочек! Такое с каждым
случится может. Тоже мне, большое дело – залет! Давай колись, как тебя
угораздило. Я поверю, обещаю.
АЛЯ. Хорошо, я расскажу тебе. Но только тебе. (Покосившись на дверь
родительской комнаты.) Слушай. «Одна подросточек-девица бандитами
была взята. Принуждена им покориться, была в мансарде заперта. Они ее
везде ласкали, взломав невинности печать. Ей ничего не оставалось, на эти
ласки отвечать...»
БОЛЬШАЯ. Я поняла. Алька, я все поняла! Где это случилось?
32
АЛЯ. Где? Ты будешь смеяться. В Караганде. Там живет мамина сестра. Я
навещала ее на каникулах, обратно ехала поездом. Оказалась в мужском
купе...
БОЛЬШАЯ. Умоляю, без подробностей!
АЛЯ. Я не знаю, что мне делать, Танюха. Я боюсь.
БОЛЬШАЯ. В таких делах советовать грех. (Вырвала из тетради на столе
чистый лист, берет карандаш.) На всякий случай дам тебе адресок. Частная
клиника. Хорошие люди. (Пишет.) Улица Первомайская, где пожарная
каланча, знаешь? Обращайся в любое время, там все налажено, как
конвейер. Без вопросов и без лишних проблем. Чисто. Стерильно. За деньги,
конечно. Но берут по-божески. Решай сама... Эй, ты чего?
АЛЯ (закрыв лицо руками, не то плачет, не то смеется). Аха-ха-а!
Кончится все тем, что я вскрою себе вены. Или брошусь вниз головой в
окно. Никакой ответственности ни перед кем! Что Ты скажешь, если я
поставлю Тебя перед фактом: вскрытые вены, распахнутое окно? (Бьет себя
в живот.) Отвечай!
БОЛЬШАЯ. Успокойся ты, шизофреничка! Мне вообще все по фигу. У меня
своих забот полон зад. Спасибо – накормили, напоили, сказку перед сном
разыграли. Хотя какой тут, к черту, сон!
АЛЯ. Понятно. Я постелила тебе на диване. Халат, полотенце, зубная щетка,
что-нибудь еще?
БОЛЬШАЯ. Угу. Жеребца с чугунными яйцами.
Размытое пятно тусклого света. Лестничная клетка. Колян один, курит.
По ступенькам спускается Гавриил Эмануилович.
ГАВРИИЛ. Давыдов Николай?
КОЛЯН. Ну?
ГАВРИИЛ. ООО «Стройпэкс», объект горплана, плотник?
КОЛЯН. Ну?
ГАВРИИЛ. Пятьдесят два дня, одиннадцать часов, сорок четыре минуты
знакомый с девой Алиной из соседней квартиры?
КОЛЯН. Чё те надо, мужик?
ГАВРИИЛ. Возьми ее в жены.
КОЛЯН. Я ща тебя возьму. Ты кто такой?
ГАВРИИЛ. Я – ангел Господень.
КОЛЯН. Я тебе нос откушу, ангел.
33
ГАВРИИЛ. Я здесь, чтобы объявить тебе волю Отца Небесного.
КОЛЯН. Иди откуда родился, пока я добрый.
ГАВРИИЛ. Да, Николай, ты добрый, хороший человек. Поэтому я говорю
тебе: возьми в жены Алину, жену твою, и когда родит она сына, ты будешь
заботиться о нем...
КОЛЯН. Мужик, я предупреждаю: ударю без предупреждения.
ГАВРИИЛ. Не перебивай. Мальчик, которого носит Алина, есть Сын
Человеческий. Он придет, чтобы спасти вас и весь ваш недостойный
спасения Мир, прости меня Господи.
Колян делает шаг к нему и вдруг мягко оседает на пол, стонет.
Сейчас боль пройдет. И давай без глупостей.
КОЛЯН. Тебе кранты, мужик. Считай, ты уже покойник. Я тебя узнал. Ты в
бригаде Иблиса работаешь.
ГАВРИИЛ. В бригаде?.. Да, правильно. Но это неважно.
КОЛЯН. Завтра поглядим, что важно, а что не важно. Завтра я тебе
припомню «волю Отца Небесного»!
ГАВРИИЛ. Что будет завтра, нам с тобой знать не дано. Ты лучше вспомни,
что случилось в прошлом году в ночь на пятое августа, в Каргопольской
тюрьме, сразу после того, как вор Прищепа продул в карты Сене Баянисту.
КОЛЯН. Ты... Откуда ты знаешь?.. Ты кто?!
ГАВРИИЛ. Успокойся. Я не причиню тебе зла.
КОЛЯН. Не подходи ко мне! (Заплакал.) Отпусти меня. Чего ты хочешь?
Что я сделал, в чем виноват?
ГАВРИИЛ. Речь не о том, что ты сделал, но о том, что должен сделать. Вопервых, женись на Алине и объяви всем, что ты отец ее ребенка.
КОЛЯН. Почему я? Пусть настоящий отец ребенка и объявляет.
ГАВРИИЛ. Это невозможно. Во-вторых...
КОЛЯН. Нет, погоди. Что значит невозможно? Кому-то, значит,
невозможно, а мне – возможно? Кто-то, значит, это самое... Удовольствие
получал, а я – отвечай? От кого ребенок?
ГАВРИИЛ. По велению Божьему Дух Святой снизошел...
КОЛЯН. Ты мне еще про тычинки и пестики расскажи! Какой там дух? Что
ты мне мозги это самое...
ГАВРИИЛ. Ты в Бога веришь?
КОЛЯН. Кто? Я? Ну... Верю, да.
34
ГАВРИИЛ. Веришь, что жил на этом свете такой Иисус Христос? Жил:
творил чудеса, исцелял слепых и бесноватых, усмирял бури и по морю
ходил, как по суше?
КОЛЯН. Верю. Его распяли потом.
ГАВРИИЛ. И Он воскрес. Веришь?
КОЛЯН. Ну, типа того.
ГАВРИИЛ. А что зачат Он был непорочно?
КОЛЯН. Я православный, вот те крест, только ты меня на эти сказки не
купишь! Надо жениться? Женюсь. Пять тыщ баксов и – хоть завтра. А иначе
с какого перепугу?
ГАВРИИЛ. Ты глуп, Николай Давыдов. Поэтому делай то, что тебе сказано,
и помни: каждому воздастся по заслугам его. На этом построен мир.
КОЛЯН. Обещать вы все мастера. «Воздастся»! У нас, если сам не возмешь,
хрен тебе откуда воздастся. У тебя, небось, тоже свой интерес в этом деле
имеется, если подумать. Так? Поди, захерачил ей младенца, а теперь, чтобы
грех сокрыть, сватаешь? Если разобраться?
ГАВРИИЛ. Господи, Твоя воля, но проще затопить их и начать все сначала.
(Бросает перед Коляном пачку денег.)
КОЛЯН. Чего это?
ГАВРИИЛ. Пять тысяч долларов. Как просил.
КОЛЯН (поднимает деньги, пытается пересчитать). Ты, мужик, это
самое... Не торопись. Я тебе сумму теори... зитически.. Короче,
приблизительную сумму обозначил. А если у нас такой серьезный разговор
пошел, то моя цена – пятьдесят.
ГАВРИИЛ. Ты получил, что хотел. Завтра, точнее уже сегодня, объявишь
всем...
КОЛЯН. Ну, ладно, ладно: сорок пять.
ГАВРИИЛ. Ты объявишь всем, что согласен взять в жены деву Алину, а
когда родит она ребенка...
КОЛЯН. Сорок! Сорок тысяч – последнее слово.
ГАВРИИЛ. ...ты позаботишься о нем, как о своем собственном.
КОЛЯН. Тридцать пять. Ну, будь человеком!
ГАВРИИЛ. У Бога добавки не просят. Тебе дадено по уговору. Поэтому
исполни свое предназначение и женись.
КОЛЯН (неприличный жест). Выкуси, предназначение! Всю жизнь кормить
чужой рот за какие-то разнесчастные пять тыщ? Нашел дурака! Да я теперь
35
из принципа не женюсь, понял? И деньги тебе не верну. Свидетелей-то
нашему уговору не было. Никто ведь не видел, сколько мне… «дадено». А
если ты права качать надумаешь или хоть словечко кому про каргопольскую
тюрьму вякнешь, пеняй на себя! Я тебя всегда найду. Ты в бригаде Иблиса
работаешь. Соберу пацанов, они тебе голову оторвут. За твои же деньги,
между прочим. (Прячет пачку в карман, тут же сует туда руку,
изменившись в лице, начинает лихорадочно шарить там и в других
карманах, одновременно озирая площадку вокруг себя.)
Гавриил тем временем исчезает.
Где они? Пять тысяч... Где? (По сторонам.) Куда подевались? Обманул,
сука... Ангел, мать твою. Верни деньги, гад! Ушел, гнида. Ну, ничего, далеко
не уйдешь. Завтра не уйдешь...
Знакомая квартира. За окном рассвет. Алина одна, в руках телефон и
листок из школьной тетрадки.
АЛЯ. Алло?.. Господи, как я напугалась! Не ожидала услышать голос.
Говорю, очень странный голос... Да, наверное, плохая связь. Меня зовут
Алина, доброе утро. Я хочу записаться на прием. Господи, ну какая разница,
который теперь час? Ну, я прошу прощения. Мои представления о времени
и пространстве весьма примитивны. Этот номер мне дала подруга. У меня
серьезные намерения. Я отдаю себе отчет. Я так решила. Господи, да мне
все равно! Я обыкновенная, психически здоровая. Я человек устоявшихся
привычек. Правда с некоторых пор мне тоскливо жить, но и к этому я почти
уже привыкла. Вероятно, я просто бедна отвагой и верой: но мне страшно.
Господи, чего же тут непонятного! Я прошу избавить меня от случайных
чудес! Если можно, сегодня. Я хочу сегодня. Я приеду сейчас. Там, где
пожарная каланча, я знаю. До свидания, Господи.
(Закончив разговор, уходит.)
Появляется Мать, потом Отец.
МАТЬ (стучит в дверь Алиной комнаты). Аля! Можно тебя на секундочку?
Аля, я знаю, ты не спишь!
ОТЕЦ. Придет время и все тайное станет явным.
МАТЬ. Мне нужно срочно поделиться кое-какими соображениями. Я всю
ночь думала, почему наша дочь не знает, от кого у нее ребенок. И мне в
голову пришла одна мысль.
36
ОТЕЦ. Неужели? Представляю, как ей было там неуютно одной... В
пустом и темном помещении.
МАТЬ. Кому? В каком помещении? Не отвлекайся. Я поняла, что
беременность у Али – мнимая! Симптомы болезни без наличия самой
болезни. Так бывает. Именно поэтому она не знает, кто что когда и почему.
(Стучит в дверь.)
ОТЕЦ. Железная женская логика.
На стук выходит Таня Большая.
МАТЬ. Танечка? Почему не Аля? Что за новая мода – прятаться от
родителей!
БОЛЬШАЯ. Она ушла.
МАТЬ. Ушла? (Мужу.) Ты слышал: Алина ушла! Что ты сидишь как
истукан? Я говорю, твоя дочь ушла!
ОТЕЦ. Все – к лучшему.
БОЛЬШАЯ. Вы так разволновались, будто она совсем ушла. Она вернется.
Звонок в дверь.
Пожалуйста!
МАТЬ. Аля не стала бы звонить, у нее ключи.
ОТЕЦ. Это вас, Танечка, наверное, муж разыскивает.
БОЛЬШАЯ. Если это Олег, то меня нет! (Скрывается.)
Отец открывает дверь. Входит Таня Маленькая.
МАЛЕНЬКАЯ. Извините буквально, если разбудила. Но у меня срочный
разговор.
МАТЬ. Нам не о чем говорить с тобой, Татьяна. Алины нет.
МАЛЕНЬКАЯ. Я знаю. Я встретила ее на Первомайской, там, где пожарная
каланча. Она мне сказала, Большая Танька ночевала у вас. Позовите-ка мне
ее на пару ласковых.
МАТЬ. Улица Первомайская на другом конце города. Что делала наша Аля
на Первомайской?
МАЛЕНЬКАЯ. Собаку выгуливала.
МАТЬ. Какую собаку? У нас нет собаки.
ОТЕЦ. А давно уже пора завести!
МАЛЕНЬКАЯ. Я понятия не имею. Там, на Первомайской, клиника, где
всем погибшим и умершим вскрытие делают. Мы Таньку искали, думали,
может, она уже труп. Выходим оттуда, я смотрю: Алька. Говорю, привет, ты
37
чего здесь? Она говорит, собаку выгуливаю. Меня собаки не интересуют.
(Громко.) Танюха! Выходи на разговор!
МАТЬ. Татьяна, я запрещаю тебе кричать в моем доме. Танечка не желает
тебя видеть. Так что иди себе кувыркайся дальше.
Таня Большая все же выходит.
МАЛЕНЬКАЯ. Ну и как это называется?! Муж ей звонит каждые десять
минут, я звоню... Ты почему трубку не берешь?!
БОЛЬШАЯ. Я перед тобой, подруга моя бывшая, отчитываться не намерена.
МАЛЕНЬКАЯ. Да мы тебя всю ночь разыскивали! Все больницы обзвонили!
Буквально в морг ездили на опознание!
БОЛЬШАЯ. Вот так, значит? Значит, я тут страдаю, переживаю, мне плохо,
а они дружно едут в морг! Чтоб вас в следующий раз туда в катафалке
отвезли!
Отец мягко, но настойчиво уводит Мать из комнаты.
МАЛЕНЬКАЯ. Сама виновата! Было бы из-за чего переживать. Не нужен
мне твой Олег. Мне одного раза хватило убедиться, что не нужен.
Небольшое удовольствие.
БОЛЬШАЯ. Что ты понимаешь, селедка фригидная!
МАЛЕНЬКАЯ. А ты лучшую подругу променяла на малахольную Алю
буквально, которая ни свет ни заря едет на пожарную каланчу любоваться.
БОЛЬШАЯ. Она не за этим туда поехала.
МАЛЕНЬКАЯ. Конечно. Собаку она там выгуливает.
БОЛЬШАЯ. Включи мозги.
МАЛЕНЬКАЯ. Да ну?
БОЛЬШАЯ. Вот именно.
МАЛЕНЬКАЯ. Не верю. Алька забеременела? Не может быть. От кого?
БОЛЬШАЯ. Жуткая история. У них в Караганде родственники. Не то тетка,
не то бабка. Алька отправилась ее навестить. На поезде. В мужском купе. И
не нашла с кем поменяться. Представь, три мужика и наша Аля...
МАЛЕНЬКАЯ. Ё-мае!..
БОЛЬШАЯ. Только учти, я обещала никому не рассказывать.
Стремительно входит Мать, следом – Отец.
МАТЬ. Чепуха! Бред сивой кобылы! Моя сестра действительно живет в
Караганде. Но последний раз Алина навещала ее два года назад. Вместе со
мной! И у нас было женское купе!
ОТЕЦ. Точнее, три женщины и я.
38
МАЛЕНЬКАЯ. Как не стыдно подслушивать!
МАТЬ. Я у себя дома, имею право!
ОТЕЦ. У нас тонкие стены...
БОЛЬШАЯ. Интересно, почему это вы про меня говорите «сивая кобыла»,
когда я все это лично от вашей дочери узнала? И про Караганду, и про поезд
с мужиками. Кто, спрашивается, из нас «кобыла»?
МАТЬ. Танечка, закрой рот, я все равно не поверю!
ОТЕЦ. У нас тонкие стены: мы разбудим соседей. Не надо кричать.
Длинный звонок.
МАЛЕНЬКАЯ (после секундного замешательства). Танькин Олег явился.
Открыть?
БОЛЬШАЯ. Если это Олег, то я здесь.
Таня Маленькая открывает дверь. Входит Каляева.
КАЛЯЕВА. Ой, беда-беда, люди добрые! Ой, судьба-судьбинушка горькая!
Злая моя доля горемычная!.. Алина где?
МАТЬ. Нам самим было бы интересно знать, где Алина.
КАЛЯЕВА. Нет ее, значит? Ну, ничего, даже неплохо. Пусть ей все потом
откроется, не сразу. В ее-то положении нервишки лучше поберечь. А что я
сказать хотела?.. Ой, беда-кручина навалилася! Ой, да что за невезуханаказание!..
ОТЕЦ. У вас что-то случилось?
КАЛЯЕВА. Неприятности у нас.
МАТЬ. Картошка, верно, закончилась, а купить не на что.
КАЛЯЕВА. Брательник мой человека убил.
ОТЕЦ. Простите, вы сказали: убил?
КАЛЯЕВА. Убил. Замочил. Шлепнул. Грохнул. Завалил. А самое главное:
насмерть, падло.
МАТЬ. Я знала, что так будет. Я по лицу его догадывалась.
ОТЕЦ. Не говори глупостей! (Каляевой.) Как же он?.. Кого?..
КАЛЯЕВА. Не знаю я. Работягу одного на ихней стройке. Люди
рассказывают, пришел он утром и прямиком в чужую бригаду, где арматуру
варят. По пути железный прут взял и по голове кому-то. Говорит, обознался.
Они же там в масках все, чтобы глаза себе не испортить. А у того – то ли
черепушка слабая, то ли сердце от удивления остановилось... Помер не
приходя в сознание. Мужик мой Коляна в ментовку повел – сдаваться, а
меня к вам послал.
39
МАТЬ. Зачем?
КАЛЯЕВА. И вы еще спрашиваете? Во-первых, рассказать, какой у Альки
жених тупорылый, что вместо свадьбы и брачного ложа ему суд и нары
тюремные. А во-вторых, за помощью. Это же опять расходы! Мы, как почти
уже родственники, должны друг друга выручать, я считаю.
МАТЬ. Во-первых, никакие мы не родственники...
ОТЕЦ. Сколько же вам нужно?
КАЛЯЕВА. Давайте все, что есть. Мы каждой копейке рады.
Супруги, отойдя в сторону, шепчутся.
БОЛЬШАЯ. Какой такой жених у Альки, ты в курсе?
МАЛЕНЬКАЯ. У них тут, по ходу, заварушка неслабая. Детектив буквально.
КАЛЯЕВА. Вас, между прочим, тоже касается. Хоть сто рублей на двоих.
Мы не гордые, мелочью не брезгуем. Посочувствуйте материально.
БОЛЬШАЯ. Странно как-то. Мы даже не знакомы толком.
КАЛЯЕВА. Не ссыте, дамы. Возможность появится – я верну. Я вам даже
расписку писать не буду, чтобы вы в моей честности не сомневались.
(Получает деньги.)
МАТЬ (переговорив с Отцом). Мы посоветовались и решили отказать. В
данный момент ситуация не позволяет нам.
ОТЕЦ. Но мы прощаем вам то, что вы были должны!
КАЛЯЕВА. Я стою как вкопанная. Сколько я должна была?
МАТЬ. Две двести.
КАЛЯЕВА. Так вы бы сначала добавили восемьсот, а потом уже прощали!
Две двести, курам на смех! Я бы и не вспомнила про них, если б вы не
сказали! Чего их прощать, спрашивается, когда они давно порастрачены?
Вот она интеллигенция: заради накоплений счастьем дочери пожертвуют!
МАТЬ. Пусть у тебя не болит голова о счастье нашей дочери. Пусть она у
тебя болит о судьбе твоего брательника.
КАЛЯЕВА. Ничё, ему не привыкать. Раз отсидел и еще отсидит, рецидивист
проклятый. А если бы вы денег не пожалели, то мы бы взяли адвоката.
Чтобы Колян условный срок получил. Алька ваша тоже обрадуется. Свадьбу
сыграем. Потом у них ребенок родится, девочка. Надюхой назовут, чтобы в
мою честь, ага. Со временем еще будут, общим числом пять. Так что на
пенсии вам скучать не придется. Колян, конечно, выпивать станет, как же
без этого, и Альку поколачивать начнет... Ну да это все дела житейские.
Будут жить не хуже других.
40
МАТЬ. Глупости! Никогда Алина не выйдет ни за какого Коляна. Я
попрошу Викторию Павловну, и она познакомит Алю с нашим новым
завотделом, который к тому времени уже будет разведен. Аля ему
понравится, он станет посылать ей цветы корзинами. Здесь повсюду будут
стоять корзины белых роз! В отпуск они полетят на Мальдивы, там он
сделает Але предложение. И Аля согласится стать его женой! Свадьбу
сыграют на двести, нет, на четыреста человек! Аля бросит школу, чтобы
заниматься домашним хозяйством. К супругу она будет испытывать чувство
признательности за его доброе отношение к ее ребенку. Они проживут
вместе долгую счастливую жизнь.
МАЛЕНЬКАЯ. Это вы телемувиков насмотрелись. Тридцатилетняя баба с
ребенком на руках буквально никому не нужна. Никакой завотделом ей не
светит, пока ее ребенок школу не закончит. А потом тем более не светит.
Потому что годы прошли! Самое большее, на что она может рассчитывать,
это вдовый инженер или пожилой полковник в отставке. Счастье, если
малопьющий. Повезет Альке, встретит она такого полковника, но настолько
к тому времени привыкнет уже к одиночеству, что буквально посчитает
бессмысленным что-то менять в своей судьбе. Жить она будет долго, но
жизнь ее поделят между собой старики-родители и неблагодарный лоботряс.
А на остальных людей она будет смотреть глазами бесхозной дворняги,
которая знает, что провинилась, но не понимает в чем.
БОЛЬШАЯ. Нет, а почему вы думаете все, что будет ребенок? Я, например,
знаю, что ребенка не будет. И свадьбы не будет ни с вашим новым
завотделом, ни с кем либо еще. И школу она не бросит. И на Мальдивы ее
никто никогда не пригласит. Всю жизнь она будет проводить лето у
любимой тетки в Караганде, а Новый Год встречать с родителями у
телевизора. И вот уже ученицы ее выходят замуж и рожают детей, и
ученицы учениц, а она по-прежнему одинока, но утешается мыслью, что
живет богатой духовной жизнью: завтра обязательно купить в кассе театра
билет на премьеру, а в воскресенье непременно пойти на выставку
декоративно-прикладного искусства... Характер, однако, давно испортился;
окружающим она видится нервозной, даже остервенелой. Ученики нашли ей
подходящее прозвище – Сухостой. И она приняла его как должное...
МАТЬ. Какие вы, девочки, жестокие!
КАЛЯЕВА. Это в них зависть говорит. Прошмандовки драные!
БОЛЬШАЯ. Мы не жестокие. Мы здравомыслящие.
41
МАЛЕНЬКАЯ. Мы трезво смотрим на вещи.
МАТЬ (Отцу). Ты-то что молчишь? Скажи что-нибудь!
ОТЕЦ. Что я могу сказать, если я сам ходячий пример тому, что жизнь – это
сплошь обиды и разочарования? Когда-то, на заре туманной юности, я
твердо знал, что рано или поздно буду жить в столице, стану первой
скрипкой прославленного оркестра, покорю своей игрой весь мир и женюсь
как минимум на Софи Лорен.
МАТЬ. Я, во всяком случае, моложе.
ОТЕЦ. У меня были основания так считать. Я играл на скрипке как бог. Я
был лучшим в школе, лучшим в училище. Поклонники носили меня на
руках.
МАТЬ. Потому ты и достался мне такой поношенный.
ОТЕЦ. Спустя тридцать лет я по-прежнему живу в периферийном городке,
выступаю в местной филармонии, где на сцене больше музыкантов, чем в
зале слушателей, и играю теперь почему-то не лучше многих других. Жена у
меня, на взгляд постороннего наблюдателя, обыкновенная женщина, а дочь
неудачница, и все мы озабоченные, озлобленные, несчастные люди...
БОЛЬШАЯ. Нет, но на скрипке-то вы хорошо пиликаете. Умеете настроение
создавать. Я бы сейчас послушала.
МАЛЕНЬКАЯ. Да, скрипка – это буквально прекрасный финал.
МАТЬ. Сыграй нам!
ОТЕЦ. Не дождетесь.
Вместо эпилога
Щелкает замок входной двери. Входит Алина. Обе Танечки вскакивают,
бросаются к подруге. Каляева также поднимается из-за стола.
МАЛЕНЬКАЯ. Алька, с днем рождения! Хэпи бездый!
БОЛЬШАЯ (запевает). «Хэпи бездэй ту ю, хэпи бездэй ту ю...»
КАЛЯЕВА (Але). Дай я тебя обниму, подруга. Двадцать девять лет – не
баран чихнул. (Обнимает, целует.)
АЛЯ. Спасибо, Каляева. Спасибо всем. Сюрприз удался.
МАТЬ. Посмотри, как она радуется, отец! Нужно непременно запечатлеть
это для потомков. Принеси фотоаппарат!
Отец уходит. Появляется Гавриил, который совершенно не похож сам на
себя: теперь он производит впечатление состоятельного и состоявшегося
человека.
42
АЛЯ (Гавриилу). Оказывается, у нас гости, ну да все равно. (Всем.)
Познакомтесь, это Толик. Мама, ты помнишь Толика?
МАТЬ. Я помню Толика. Он носил на лице необычные украшения.
Железные кольца висели у него на бровях и в ноздрях.
ГАВРИИЛ. Да. Но однажды я взял и продал все эти побрякушки. С тех пор
вот так и торгую. Цветным металлом.
КАЛЯЕВА (с умилением). Да ты ж моя безлимитная карточка!
МАЛЕНЬКАЯ (вполголоса). И за что это Альке такое счастье?
БОЛЬШАЯ. Ладно, давай хоть вид сделаем, что обрадовались.
Возвращается Отец с фотоаппаратом.
МАТЬ. Мечты сбываются! Наша Аля выходит замуж. За Толика!
ОТЕЦ (пожав руку Толику-Гавриилу). Мне все равно, за кого. Главное –
хеппи-энд. (Настраивает камеру.)
Остальные собираются вокруг Алины в живописную группу; задержав
дыхание, смотрят в объектив. Вспышка. Входит Колян в одежде
заключенного.
КОЛЯН. Ага, размечтались! Концы с концами-то не сходятся! Я вам так
скажу. Если у них все хорошо, почему у меня плохо? Я, понимаешь, и без
того Богом обиженный, в чудеса поверить не могу. Так мне же еще и за
колючую проволоку на пять лет. Не согласный я. Чтобы нормально
мыслящему человеку не жить, а мучиться? Не согласный. До слез не
согласный. (Идет, попадает в кадр, становится частью «фотографии».)
Немая сцена.
Занавес
© Сергей Руббе, 2013 г.