1 Военная быль комбината «…И все же мы вправе и думать, и

Военная быль комбината
«…И все же мы вправе и думать, и верить,
Что здесь, в Заполярье, как там, на войне,
Готовя погибель фашистскому зверю,
Мы все, что могли, отдавали стране…
И знали мы: пусть не теперь, а когда-то,
Когда отшумит боевая гроза,
Мы, вспомнив военную быль комбината,
При слове «в тылу» не опустим глаза…»
Георгий Александрович Попов,
врач, поэт, 1944 г.
Июнь 1941 года поселок Норильск встретил в трудовых заботах. В мае была
закончена кладка фундамента первой трубы Большого металлургического (ныне никелевого) завода. 15 июня установлены первые металлоконструкции корпуса
теплоэлектроцентрали (ТЭЦ). К этому времени уже работали малый металлургический
завод, механический завод, агломерационная и опытная обогатительные фабрики, три
угольные и три рудные штольни, химическая лаборатория, железная дорога Дудинка –
Норильск – Валек, аэропорт.
Трофим Яковлевич Гармаш (собиратель истории города и комбината, создатель
«Историко-географической и социологической справки о Таймыре, Норильске и
комбинате») в своей рукописи «Военная быль комбината», хранящейся в библиотечном
фонде городского архива, пишет о первом дне войны:
«Был обычный выходной… Воскресное июньское утро. На стадионе парни гоняли в
футбол. Многие норильчане отдыхали в тундре на Вальке. Но комбинат работал.
Дымили трубы заводов.
На Октябрьской улице, в деревянном двухэтажном доме управления комбината по
случаю выходного дня было тихо и пусто, только у коммутатора дежурил А.И. Поляков.
Перед ним на щитке три красные лампочки: они загорались по вызову начальника
комбината А.А. Панюкова, главного инженера В.С. Зверева и начальника управления
строительства Н.В. Волохова.
В четыре часа тридцать минут по норильскому времени загорелась лампочка
Волохова. Поляков поднял трубку. Волохов приказал:
– Вызвать к начальнику комбината всех начальников предприятий, цехов,
стройучастков и прочих подразделений, независимо от того, где они сейчас находятся.
Если кого не найдете, – доложите мне.
Три часа Поляков звонил, вызывал,
посылал искать, находил». На экстренном
совещании стало известно, что началась
война. Первый «военный» приказ А.Панюкова
по Норильскому комбинату и лагерю НКВД
СССР № 309 гласил:
«1. С сего числа впредь до особого
распоряжения прекратить увольнение в
очередной отпуск с выездом из Норильска
сотрудников комбината и лагеря.
2
2. В особых случаях очередной отпуск с выездом предоставлять лишь с моего
разрешения.
3. Начальнику отдела кадров т. Астахову:
а) лицам, которым предоставлен очередной отпуск с выездом из Норильска и
находящимся в настоящее время в Норильске, предоставленные отпуска аннулировать и
предложить этим лицам немедленно приступить к работе;
б) всех сотрудников комбината и лагеря, находящихся в очередном отпуске вне
Норильска, немедленно, путем телеграфного вызова, вернуть из отпусков».
Вторым приказом от 22 июня 1941 года была учреждена должность ответственного
дежурного по Норильскому комбинату и лагерю НКВД. Согласно инструкции эти лица
подчинялись только начальнику комбината, а в случае необходимости могли принимать
решения и от своего имени. В их полномочия входил контроль за всем происходящим на
территории лагеря и производственных объектах, вызов на эти объекты руководителей,
обеспечение получения и доставки срочных служебных телеграмм и радиограмм.
Дежурный работал с 19 часов до 9 часов утра. Для оперативности ему предоставлялся
личный курьер и легковая автомашина.
24 июня весь личный состав военизированной охраны лагеря был переведен на
военное положение. На «вохровцев» с этого дня распространялся Устав дисциплинарной
службы Красной Армии, увольнения и отпуска запрещались.
Уже в первые дни войны к норильскому военкому стали нести заявления
добровольцы с просьбами отправить их на фронт. Заявления принимались, а тем
временем ждали разъяснений из Москвы, ведь теперь было ясно, что задачи Норильского
комбината по скорейшему производству товарного никеля и меди стали не просто
первоочередными. Они стали жизненно важными для страны – норильский металл,
входящий в состав танковой брони, был необходим фронту. В условиях особого,
«островного» положения Норильска, экстремальных климатических условий и
надвигающихся трудностей военного времени встала необходимость мобилизации всех
внутренних ресурсов комбината. Использование всех без исключения ресурсов должно
было быть направлено на подготовку широкого фронта дальнейшего строительства
комбината. И это в условиях нехватки самого необходимого! Не хватало бумаги, цемента,
электроэнергии, топлива, продуктов питания и спецодежды.
Руководство комбината призывало работать в условиях строжайшей экономии.
Отделу коммунального хозяйства необходимо было представить план потребления
топлива, электроэнергии и воды. Экономили на всем. Так, в приказе № 313 от 25 июня
1941 года предписывалось всем начальникам отделов,
управлений и подразделений комбината и лагеря немедленно
принять «самые решительные меры по наведению жесткого
режима экономии в расходовании бумаги на канцелярские
нужды». Бухгалтерскому и финансовому отделам (вероятно,
самым «бумагозатратным») предлагалось пересмотреть все
формы бухгалтерской и статистической отчетности, а также
форму бланков с целью сведения расходования бумаги к
минимуму.
Отдельным приказом от 24 июня руководителям отдела
технического снабжения комбината, деревообрабатывающего
завода,
начальникам
всех
строительных
цехов
предписывалось сдавать все имеющиеся у них дровяные
3
отходы на специальные склады коммунального хозяйства. Сэкономленные дранку и щепу
продавали населению по строго установленным ценам.
В конце сентября 1941-го, в преддверии наступления зимы и полярной ночи,
вступил в силу приказ № 498 «О строжайшей экономии расходования электроламп».
Лампы отпускались строго по разнарядкам, в жилых помещениях поселка и лагеря
запрещалось использование ламп мощностью более 75 ватт (они изымались для
освещения производственных объектов), освещение каких-либо объектов в светлое время
суток и в нерабочее время запрещалось.
Перед строителями комбината стояли серьезные задачи – возведение ТЭЦ,
Большого металлургического завода (БМЗ), которое необходимо было завершить в
кратчайшие сроки. Бетонирование фундамента БМЗ началось еще в апреле 1940 года.
Работы велись круглосуточно. Катастрофически не хватало стройматериалов, особенно
цемента. Чтобы существенно снизить потери, было запрещено расходование цемента для
тех видов строительных работ (а именно – кладка стен, штукатурка, изготовление
шлакоблоков), где можно было применить какие-либо другие связывающие материалы. К
концу декабря началось производство цемента на базе известняков местного
далдыканского месторождения.
Осенью 1941 года в целях «фактического выявления ценностей во всех
подразделениях комбината…, а также выявления сверхнормальных запасов в порядке
мобилизации внутренних ресурсов» была проведена полная инвентаризация всех товарноматериальных ценностей,
вещевого довольствия на
складах и в эксплуатации,
полуфабрикатов и готовой
продукции,
а
также
денежных
средств
и
расчетов всех видов. Все
средства и материалы
были
направлены
на
форсирование
промышленной стройки.
Тогда же была утверждена
«Временная инструкция по
проектированию
промышленных предприятий в условиях военного времени», где было сказано:
«Разрешить отступления от санитарных, противопожарных и других норм…
Асфальтированных тротуаров не устраивать…. Исключить из планов строительства:
школы, клубы, кино и другие культурно-бытовые учреждения… Новые цеха
проектировать без бытовых пристроек… Отказаться от штукатурки стен и покрытия их
масляной краской… Столярные изделия допускается не красить…».
Конечно, инструкция эта была чрезвычайной. Норильчане отказались от всего, без
чего можно было хоть как-то обойтись.
Проводилась идеологическая работа среди населения. Приказом от 25 июля в
поселке Норильск был создан штаб ПВО, во всех отделах, управлениях, цехах и
подразделениях вводилось обязательное обучение рабочих и служащих по 28-часовой
программе противовоздушной и противохимической обороны. Были также
сформированы команды медико-санитарной и даже ветеринарной (гужевой транспорт
являлся основным – лошадей берегли!) защиты.
4
В связи с военным положением жители Норильска (который, кстати, и без того
являлся режимным объектом) призывались к особой бдительности. В июле по
распоряжению А.А.Панюкова была проведена проверка хранения деловых бумаг в
здании главной конторы комбината. Проверка установила, что ящики столов, где
хранились деловые бумаги, были открыты, заместитель начальника управления
строительства оставил на видном месте ключ, а его руководитель тов. М. «удосужился не
закрыть ящик, где находилась секретная переписка». Виновные получили строгий
выговор, а управделами комбината тов. Бейер - указание регулярно контролировать все
конторы.
День 22 июня стал последним выходным для заключенных норильского лагеря.
Ближайшее воскресенье 29 июня для всех з/к и части вольнонаемных, чей труд был
связан с работой заключенных, объявили рабочим днем. Для заключенных установили
12-часовой рабочий день (кроме тех, кто работал под землей и во вредных условиях),
также был увеличен рабочий день вольнонаемных. Таких приказов будет за годы войны
много. Люди работали, перевыполняя норму, потому что знали – их труд необходим
Родине.
Из «Военной были комбината» Т.Я.Гармаша:
«Поздно вечером второго дня войны в кабинет начальника комбината вошли
Зверев и начальник политодела Козловский. Сели за стол напротив Панюкова, и Зверев
сказал:
– Записывай, Александр Алексеевич! Невыполнивших норму не было. Многие –
перевыполнили. Очень многие. Всех тебе сейчас не назову - списки у начальников цехов. А
пока запиши: на руднике у Карлюкова бурильщики Максименко, Богаев, Герасимович и
Мурыгин по две нормы дали. И на ремонтно-механическом Гончаров и Новиков на
чугунном литье дали по три с половиной нормы. Они там через всю стену лозунг
повесили: «Зальем металлом фашистскую гадину!»
Никто не знал тогда, что война – это не на несколько месяцев, и даже не на год, а
на долгие четыре года. Не знали, но чувствовали, какая новая тяжелая ответственность
ложится на комбинат за выполнение планов военного времени.
Из приказа А. Панюкова № 404 от 15 августа 1941 года: «О подготовке к работе в
осенне-зимний период 1941-42 года»:
«Все, чем располагает Комбинат на этот период, – рабсила, электротепловая
энергия, материалы, оборудование и транспорт должно быть использовано с
максимальным эффектом и подчинено решению основных ближайших задач Комбината
– обеспечению своевременного, досрочного ввода в эксплуатацию главных пусковых
объектов: комплекса цехов БМЗ и ММЗ, коксохимзавода, ТЭЦ; насосной №2 и водовода,
а также с ними сооружений и предприятий ».
Таким было первое военное норильское лето. Впереди – годы лишений,
напряженного труда, но главное –
трудовых подвигов и стойкости норильчан
(лагерников и вольнонаемных – вряд ли имеет значение), строивших город и комбинат на
вечной мерзлоте.
Евгения Сидорук,
главный специалист
Норильского городского архива