Шахунья вчера и сегодня Люблю тебя, моя Шахунья, люблю такой, какая есть: с кирпичным центром и деревянной окраиной. Люблю в мороз и зной, в метель и слякоть, сонную и заснеженную, шумную и притихшую. Ты вошла в мое сердце однажды и стала частичкой его навсегда. И хотя ты не всегда добра и приветлива, бывала ко мне, от этого люблю тебя ничуть не меньше. Люблю бесконечно счастливы. Это ощущение радости и праздника сохранилось до сих пор, А на рубль тогда можно было купить: сахарную вату (10 коп.), пару пирожков (по 5 коп.), мороженое (от 8 до 20 коп.), выпить, стакан газированной воды (3 коп.), что продавалась на каждом углу. Оставалось еще и на воздушные шары (4 коп.), билет в кино и конфеты. А сколько было радостных впечатлений, которыми делились по дороге домой! Да, прошли те времена и давно уже умер рубль, Самое душевое - коробок спичек сейчас стоит 50 рублей, а то и больше. Но все равно люблю тебя, Шахунья, и сегодняшнюю, хотя, не такую добрую и приветливую. Мне милы твои деревянные ухоженные окраинные улочки, где, если только у хозяев есть еще сила, все прибрано и покрашено, где тонкое кружево резных наличников украшает каждый дом, соперничая с соседским по красоте и выдумке, и где обязательно из какого-нибудь дома пахнет пирогами или свежим хлебом. Здесь все напоминает деревню и детство. Да и расстроилась и расширилась Шахунья в большинстве за счет исчезнувших кругом деревень, Одни жители их перебрались на центральную усадьбу, другие тянулись в город, не забыв и добрый деревенский нрав, и палисадник с кустом сирени или черемухи под окном, и буренушку-кормилицу. И их не прельщал центр, их больше устраивала окраина. Поэтому разрасталась Шахунья больше вширь, чем ввысь. Правда, за последние годы выросло и много домов 3-, 4- и 5-этажных. Потихоньку вытесняются деревянные дома, на их месте вырастают кирпичные красавцы. Но они красивы, пока новые. Ведь это дома не свои, и, хотя многие квартиры в них приватизируются, жильцы не замечает, что с годами дом облез, что сорвана дверь в подъезде, а стены все «художественно» исписаны. И если еще внутри своей квартиры в меру средств и сил хозяева справляются с ремонтом, то им и в голову никогда не придет, чтобы сообща сделать, хотя бы небольшой декоративный ремонт в подъезде, привлечь к этому ребят. Если ребенок сам прибьет штакетину, посадит куст или цветок, покрасит стену или перила, он потом не будет писать некрасивые слова, ломать и портить, что видит вокруг. Пусть город наш будет красивым, а жители — добрыми; Ведь не зря же говорят, что только красота спасет мир. Возможно, что с приватизацией квартир ситуация изменится. По крайней мере, хотелось бы в это верить. Есть еще одно больное место в нашем городе — его легкие — наш парк, когда-то посаженный руками наших бабушек и дедушек. Любовно выращенный и взлелеянный, он был центром культуры и отдыха. Работали всевозможные аттракционы, была танцплощадка. И сейчас еще об этом напоминают каменные глыбы на их месте. Все разрушило время и равнодушие. Теперь наш заброшенный парк, как легкие курильщика, засорен крапивой и репьем, и хрипит вечерами от карканья ворон и галок, слетающихся со всего города сюда на ночлег. И всякий, чья дорога лежит через парк, особенно вечером, чувствует здесь себя неуютно. Недалеко от пруда вырос храм Покрова Божьей Матери и хочется верить, что вместе с храмом возродится и наш парк. Что со временем он опять будет милым и приветливым, тенистые аллеи примут под свою сень людей, идущих с работы, молодых мам с колясками и счастливых влюбленных, что будут и скамеечки, где можно будет спокойно посидеть и отдохнуть. Если парк — легкие города, «Белый дом» — его голова, храм — его душа, то его сердцем является железная дорога. Главная артерия вливается в наш город и идет дальше, по всей стране. Станция, путевое хозяйство, вагонное и локомотивное депо — все эти службы работают круглосуточно, без перерывов и сбоев, четко и слаженно. Не будь железной дороги, давно бы Шахунья превратилась в захудалую деревеньку. Шахунье повезло, что у нее такое огромное, сильное сердце, работающее без аритмии. Находясь вдалеке отсюда, всегда ловила себя на мысли, что постоянно чего-то не хватает. И только вновь вернувшись, я поняла, что всегда не хватало шума железной дороги, мирного перестука колес по стыкам рельс, свистков маневрового, приветливых гудков пассажирских поездов, зовущих за собой далеко-далеко. Не хватало и неповторимого запаха, когда жар от рельсов несет, как из печи, запаха странствий и мечты, несущейся вдаль за уходящим составом. И я верю, что наступит день — и придет конец, нашему 15-летнему ожиданию, что среди многочисленных кварталов и домов найдется скромный уголок и для нашей семьи, что на нашу любовь, Шахунья, когда-нибудь и ты ответишь взаимностью. тебя старую, «доперестроечную», когда все праздники мы встречали на твоих улицах, шли пешком по 9 километров из окрестных деревень, имея в кармане по рублю, но были Л. Дюпина