текст в формате (63 кб)

«ЗАПАДНОЕ СПОКОЙСТВИЕ»
Воспоминания о посещении Сианя (2001 г.)
Сиань – древняя столица Серединного Государства, пережившая эпоху своего
политического расцвета задолго до Пекина. Ныне это столица всего лишь провинции
Шаньси, однако это совсем не означает, что Сиань похож на Красноярск или Новосибирск
(как примеры многочисленных провинциальных центров России, которые каждый
уважающий себя москвич считает – и не без основания – большими деревнями), отнюдь: это
огромный город с населением пять-семь миллионов, с небоскребами, пробками в час пик,
морем неоновой рекламы, необъятными рынками и толпами туристов. Просто в Пекине
всего этого в три-четыре раза больше!
Сиань встретил нас дождями. Шла середина августа 2001-го года, арбузы и персики
нескончаемыми потоками заполонили прилавки торговцев, солнце, полдня скрывавшееся за
тучами, остальное время отыгрывалось тридцатиградусной жарой, заставляя туристов
разбегаться по кондиционированным ресторанам, к вящей радости их хозяев. Наша
малочисленная группка из пяти человек компактно втиснулась в маленький желтый
микроавтобусик привокзального такси, колени к подбородку, чемоданы на руках, глаза
разбегаются во все четыре стороны, стремясь оценить первое впечатление от города.
Общее впечатление было таково, что Сиань – это подобие Пекина лет этак семьвосемь назад. Дороги местами разбиты (это было странно нам после недели пребывания в
Китае, в том числе в Пекине, где хайвэи начинаются прямо от гостиничной кровати с
ночными тапочками), много стареньких смешных машин (видели даже «Жигули», что стало
уже полным раритетом в столице), трехколесных мото и велоповозок, двух-трехэтажных
зданий (абсурд в Пекине, там сейчас просто неприлично строить дом ниже полусотни
этажей). Если серьезно, то Сиань показался нам более спокойным, более домашним, более
китайским, чем нью-йоркоподобный фантастически модерновый Пекин. В Сиане еще
можно как-то жить, в Пекине же, особенно в центральных районах, уже нельзя: можно лишь
пролетать на серебристой «Хонде» (варианты: черном «Мерседесе», желтом такси,
стареньком велике), болтая без умолку по сотовому телефону, одним глазом рассматривая
бегущую рекламу ноутбуков, вторым объезжая спонтанно рулящих китайских
автомобилистов, жуя настоящий американский гамбургер и слушая новости о новом
расстреле коррупционеров в правительстве.
Сиань не таков. Здесь многое напоминает о былом. Здесь улицы не такие
прямолинейные. Здесь люди чуть внимательнее друг к другу, и их чуть, чуть-чуть, меньше
на единицу площади. Здесь мало макдональдсов, зато много дешевых китайских фастфудов,
где готовят изумительно вкусные закуски, шашлыки и пирожки по совершенно
оригинальным рецептам. По Сианю можно прокатиться на велосипеде (что мы и не
преминули сделать), не боясь задохнуться от смога. Наконец, Великая Китайская Стена
проходит здесь прямо через центр города, а не в семидесяти километрах от него.
Нам удалось поселиться в гостинице Политехнического Университета, спасибо
нашему хорошему другу Юй Ли Сину (по-простому - Сяо Юй), работающему там
преподавателем. Это сэкономило нам немало денег и освободило от многих формальностей,
к тому же университетский городок – это целый зеленый парк, изолированный от городских
шума и пыли, плюс многие продукты и фрукты внутри городка продавались по льготным
ценам. Единственный относительный недостаток заключался в том, что корпуса и постройки
на территории городка не отличались особой индивидуальностью, напоминая наши
въевшиеся в печенку хрущевки, так что однажды, возвращаясь на такси поздно ночью в
нашу гостиницу, мы, видимо, не очень доходчиво объяснили таксисту, куда ехать, и он
привез нас в Технологический университет. И что же? Мы не заметили никакой разницы,
полчаса бродили по другому университетскому городку, доставая прохожих вопросом «Как
пройти к дому номер такой-то?», на что получали несколько честных и противоречивых
ответов, и шли бродить дальше. Нас спас какой-то дедушка, наверное, пожилой
преподаватель, который не только понял, что мы промахнулись, но еще и проводил до ворот
и посадил в такси. Вот что значит дружба между народами!
Одно из центральных мест Сианя – Часовая Башня (Чжун Лоу), входящая в целый
комплекс сооружений, примыкающих к древней городской стене (которая, как вы уже
помните, есть просто часть Великой Китайской Стены). Чжун Лоу – это крупная и довольно
высокая (три-четыре этажа по хрущевскому градуснику) пагода в традиционном китайском
стиле, у которой каждый этаж венчается черепичной крышей с закругленными вверх краями
(это отпугивает злых духов, которые могут двигаться только по прямой! А мы-то
понастроили девятиэтажек!). Внутри башни ранее находился огромный колокол,
отбивающий стражи – отрезки времени по два часа, служащие ориетиром для деятельности
китайских бизнесменов начала нашей эры. Надо сказать, сейчас в Китае очень модно стало
оформлять здания световыми эффектами – в том числе и памятники старины. Посему ночью
Чжун-Лоу подсвечена прожекторами, к тому же вдоль всех ребер поверхностей проложены
гирлянды светодиодов, создающих непрерывную цепочку огней. Такие же гирлянды
протянуты вдоль всего городского участка Великой Стены (а слабо вдоль всех 5 000 км?),
что придает мрачноватым древним укреплениям вполне новогодний праздничный вид.
Подозреваю, что даже китайские тюрьмы вскоре будут украшены этими искуственными
светлячками, и сидеть станет легко и приятно… Шутка.
В один из жарких солнечных дней мы собрались-таки и посетили городскую стену.
Вблизи это сооружение вызывает гораздо больше уважения, чем издалека. Метров двадцати
высотой и до пятнадцати шириной, сложенная из серых каменных блоков, с бортиком
наверху, в котором сделаны удобные бойницы, позволяющие пускать стрелы или лить
кипящую смолу на неблагоразумные головы нападающих – словом, при древнем уровне
развития военной техники, когда никто еще не умел бить прямой наводкой с двухсот метров,
эта стена была серьезным препятствием для прямой атаки.
Вход на стену платный, но это стоит того. Наверху много мелких построек –
декоративные (возможно, уже современные) беседки, домики для обслуживающего
персонала, маленькие пагоды. Каменный пол на удивление ровный, он больше похож на
паркет, чем на брусчатку. Было ли это задумано в древности или отреставрировали сейчас –
непонятно, но на велосипеде кататься там очень удобно. Со стены открывается прекрасный
вид на центральную площадь Чжун-Лоу, запруженную машинами и людьми, а с другой
стороны есть возможность полюбоваться на жизнь и быт простых сианьских пролетариев –
верх стены приходится чуть выше крыш ряда типовых серых пятиэтажек с балконами и
сушащимся бельем – ничего не напоминает?
Наш друг Юй Ли Син оказался парнем веселым и гостеприимным, что, кстати,
обычно роднит русских и китайцев (в остальном это непримиримые противоположности
национальных характеров). Он помогал нам буквально во всем, начиная от поселения и
заканчивая приобретением обратных билетов. Однажды он решил устроить нам настоящий
пир (какой китаец не любит вкусно поесть!) и пригласил в ресторан хуо-гор. Хуо-гор –
особый вид китайской кухни, суть его выражена в названии – «огненный котел», как в
прямом, так и в переносном смысле. Хороший хуо-гор – недешевое удовольствие, а так как
нам не пришлось платить, то мы сделали вывод, что у Сяо Юя просто есть знакомые в этом
ресторане.
Обычные забегаловки в Китае – как правило, грязноватые заведения с мухами,
жирноватым полом и скатертями, не всегда похожими на постиранные. Это, кстати, вовсе не
означает, что и еда там соответствующего качества – наоборот, сколько мы встречали
примеров, когда в задымленной в тьму столовке подавали блюда на порядок вкуснее, чем в
ресторане с салфетками. Но в этот раз все было иначе. Внутри хуо-гор оказался отделан по
евростандарту – кафель, жалюзи, пластик – и обслуживающий персонал был фирменного
типа – в форменной одежде, тихий и предупредительный.
Нас провели в отдельную комнату, где, помимо стола, присутствовали также диван,
кондиционер, столик с журналами и огромный телевизор – словом, все и еще немного. Стол
же был специфического вида: посередине прямо в поверхность был встроен большой котелкастрюля, разделенный пополам изогнутой перегородкой в форме символа Инь-Ян. Котел
подогревался снизу газовой горелкой (нам не видной) и в его секциях медленно кипело два
вида бульона – темный и светлый. Светлый бульон был острым, состав его я затрудняюсь
определить – масса специй, соевый соус, вэй-цзин, ма и многое другое… Темный же бульон
для вкуса большинства русских едоков показался бы просто огненным, там правил бал
красный стручковый перец и все, что вызывает возгорание носоглотки.
Суть трапезы хуо-гор в следующем: вам приносят на тарелках различные виды мяса,
морепродуктов и соевых продуктов, порезанные тонкими ломтями или полосками – все это в
сыром виде. Рядом ставятся пиалы с маслом и соевыми соусами, иногда овощные закуски и
напитки по желанию (мы взяли пиво – оно очень легкое и вкусное в Китае, к тому же
прекрасно умеряет пожар на языке). При помощи палочек вы берете кусочки мяса и
окунаете в один из бульонов на 10-20 секунд, не более – за это время тонкий пластик
успевает провариться до размягчения, и его можно макнуть в соус и съесть. Куски потолще
и погрубее (например, кань-тоуфу – соевая лапша) можно просто бросить в котел, а потом
выловить их со дна готовыми.
Таким образом, хуо-гор – это как бы самообслуживание, только на особом уровне, с
элементами творчества – ведь вкус бульона медленно изменяется в зависимости от того,
сколько и каких ингридиентов вы опускаете в кастрюлю. Кроме того, такой способ питания
замечательно объединяет участников трапезы, не дает им возможности есть слишком быстро
и располагает к спокойному дружескому разговору.
Вот так в неторопливой беседе мы провели в этом ресторане около трех часов –
нормальный результат для китайской пищи! При этом съедено было немало – но никаких
неприятных постэффектов не обнаружилось, перец не проделал дырку в желудке, а пиво не
отяготило голову. Напротив, как всегда после правильного китайского обеда, отсутствовало
чувство тяжести и перенасыщения, а по всему телу распространился приятный огонь,
позволяющий, кстати, легче переносить летнюю жару.
Когда-то Китай не был единой страной, он назывался Поднебесной, и под этим
названием подразумевалось несколько разрозненных мелких княжеств. Все они
беспрестанно воевали друг с другом, имели разные языки, меры измерений, деньги и знаки
отличий. Рано или поздно должен был найтись кто-то, кто положил бы конец этому
безобразию. Этим человеком стал император Цин Ши Хуан.
Захватив власть над большей частью территории современного Китая, он провел ряд
реформ, ввел единые денежные единицы, упорядочил письменность и чиновничий ритуал и,
наконец, начал строительство цепи оборонных сооружений на севере и западе своей
империи – чтобы оградить ее от частых интервенций диких и воинственных северных
племен. Позже эти укрепления достраивались и другими правителями, образовав Великую
Китайскую Стену (по-китайски ее название звучит как «Вань ли чхан чхэн» - «длинное
строение в десять тысяч ли»).
Затем, однажды, Цин Ши Хуан, как принято среди людей, умер. Это случается со
всеми, но не всем кладут в могилу груду сокровищ и огромное войско. Цин Ши Хуану
положили. Да так, что до наших дней археологи не могут раскопать все детали этого
погребения. Могила Цин Ши Хуана называется «Бин-ма-юн» и известна во всем мире как
одно из Семи Чудес Света.
В Бин-ма-юн мы отправились на такси – не менее получаса быстрой езды по хайвэю,
на новеньком зеленом «Ситроене», достаточно вместительном и мощном, чтобы увезти
пятерых пассажиров европейского сложения.
Выстояли небольшую очередь за билетами – количество туристов зашкаливало даже
за китайские деления. Пройдя через турникет, пересекли просторную площадь перед
огромным, размером с футбольный стадион, пантеоном и с облегчением вошли внутрь –
снаружи-то плюс тридцать, а здесь кондиционеры.
Сказать, что главный раскоп Бин-ма-юна поражает своими размерами – значит, не
сказать ничего. Несколько тысяч глинянных воинов в полный рост, покрытых особой
«терракотовой» глазурью, с индивидуальным оружием и индивидуальными, мастерски
изваянными чертами лица, с лошадьми и колесницами, стоящие стройными боевыми
порядками – и все это пролежало (простояло!) под землею более двух тысяч лет! Огромное
поле раскопа закрыто гениальным творением инженерной мысли – дугообразными
стальными пролетами, поддерживающими крышу и обвешанными прожекторами. Это
нужно увидеть!
Я уже не раз писал о пристрастии китайцев к гигантомании – здесь оно воплотилось в
историческом аспекте. Единственное достойное сравнение, приходящее на ум – Египетские
Пирамиды. Говорят, что для ваяния скульптур воинов были наняты (хотя не исключено, что
и согнаны – в те времена это было бы нормально) целые роты мастеров, каждый из которых
специализировался на определенном виде скульптуры – одни делали оружие, другие коней,
третьи – лица и т.д. Еще одна версия оптимистично утверждает, что после окончания работы
всех рабочих и скульпторов по-тихому обезглавили и закопали неподалеку – дабы никто в
будущем не перенял секретов их мастерства и не смог повторить их мрачный подвиг.
Конечно, центральный раскоп не единственный, есть и много других, помельче; а сам
император Цин Ши Хуан и вовсе похоронен в другом месте – в горах, рядом с так
называемыми «Императорскими банями».
Рассказывать обо всех достопримечательностях Сианя – дело долгое и неблагодарное,
ведь на словах многое не передашь. Побывали мы на Пагоде Диких Гусей (Та-ян-тха), в
тесной толпе туристов, почти утыкаясь носом в… спину впереди идущего, поднялись по
наикрутейшей лестнице на седьмой этаж, откуда прекрасно виден почти весь Сиань;
посетили пантеон Сюань-Цзана – величайшего из китайских переводчиков, по мотивам
странствий которого было написано знаменитое «Путешествие на Запад», которое более
известно поклонникам кунфу по проделкам спутника Сюань-Цзана – волшебного короля
обезьян Сунь-У-Куна; исходили вдоль и немного поперек полную раритетов улицу Вэньхуа-цзе – бесконечные ряды антикварных лавок, художественных магазинов и
псевдоювелирных развалов; пообщались с монахами в действующем прямо в центре города
буддийском монастыре Во-лун-сы (Монастырь Лежащего Дракона), где, в отличии,
например, от Пекинского храма Юн-хэ-гун, стояла глубочайшая тишина и спокойствие,
можно было помедитировать без помех и рассмотреть старинные фрески без спешки…
Сиань вполне оправдал свое китайское название, которое переводится как «Западное
спокойствие». Возможно, кто-то больше будет восторгаться Пекином с его
ультрамодернизмом или Шанхаем, не уступающему Пекину ни в чем – но нам все же
больше по душе пришелся Сиань, город, где настоящий Китай обрел свое выражение в
весьма гармоничной форме.
Чжен Ву, 2004, Красноярск.