Осенняя встреча. На улице сегодня солнечно. Золотые лучи осеннего света пробиваются сквозь пожелтевшие листья кленов, рассеиваются, наполняя парк багряным свечением. Люди радуются последним солнечным днем. Я вдыхаю свежесть осеннего утра, разгребаю опавшие листья и наслаждаюсь осенним теплом. Как прекрасен мир вокруг! Хочется взлететь вместе с птицами… Пернатые сегодня, пожалуй, забыли о зимнем перелете. Мое внимание привлекает одиноко сидящая старушка, скромно пристроившаяся на лавочке. Смотрится жалко… Кажется, что ей холодно и неуютно даже в собственном теле. Она постоянно поправляет очки, теребит дужки дрожащими пальцами. Что-то происходит с ней, какое-то внутреннее беспокойство во всем. Мне хочется подойти к ней, но почему-то неловко. Очень хочется сказать добрые, теплые слова. И я уже готовлю будущую речь-обращение. Но моему желанию не дано осуществиться. Меня опережает энергичная женщина. Бодрый, немного нервной походкой она направляется к бабушке. Звучит металлический голос: «Мама! Сколько можно! Вы – эгоистка! Опять ушли и не предупредили нас. Мы этого не заслужили! Ваши обиды надоели! Не забывайте, у Антона сложный возраст! Тем более он готовиться к поступлению. Сплошные стрессы! Так просто нельзя!» Пауза… «Мама» еще более сжалась в комок, будто врастая в скамейку. Она молчит… А глаза ее так много говорят! Сколько в них подавленной обиды, отчаяния и скорбной печали! Но она молчит… Бойкая «железная леди» смотрит на часы, оглядывается вокруг, поднимает воротник пиджака и обиженно опускает уголки губ. Будто оправдываясь, скороговоркой произносит: «У меня обед заканчивается. На плите остался ваш обед. Подогревайте. И не надо вот так… Не надо… Живем вместе… Примите лекарство. Ну, до вечера…» Цок-цок. Застучали каблучки энергичной леди… Вот она уже на автобусной остановке. На работу она, конечно, успеет. А старушка все продолжает сидеть. Глубоко вздохнув, оглядывается вокруг. И наши глаза встречаются. Мы в одно мгновение породнились. Она задерживает на мне взгляд, и робкая улыбка озаряет ее лицо… Немного развязной походкой, сплевывая по пути, к ней приблизился юноша лет 16-17. Меня удивил его наряд-«прикид»: вытравленные прядки, отросшие до плеч, как у девушки, волосы, стильные джинсы. Не спортсмен, к сожалению… - Баб, давай замнем сегодняшний разговор. Сама понимаешь… И что ты все время на грубость нарываешься… День сумасшедший: утром – контрольная, зачет по информатике, а еще к репетитору ехать. Мне твои болячки не понять. Да что ты можешь понять в моей жизни! Мне знаешь, сколько надо! Предки, конечно, стараются: отец опять в Москву на заработки поехал, мать тоже… А я не хочу так жить! Мне надо все и сразу! - Не получится… Так не получится! – вдруг возражает бабушка. Поднимается ветер… Листья сгрудились в кучу, в медленном танце кружатся по дорожкам парка. Они налетают на прохожих, стелются ковром к ногам. - Опять учить начнешь! Это почему же? Ты откуда знаешь? Раньше даром ясновидения не была богата. - Антон, запомни! Жизнь – претрудная школа. И за все в ней надо платить. И не только о деньгах я тебе хочу сказать. - Не пугай, бабуля. Ад и рай, что ли? По телеку наслушалась. Все это – ерунда. Ты об этом и думай. - Я постараюсь тебе не мешать. Моя заработанная пенсия, может, и мала, но она честно, достойно заработана. Дай Бог и тебе так же заработать. Я иногда чувствую себя динозавром из того далекого мира. Чему мы, старики, можем научить вас в этом техномире? Начинает накрапывать дождь… - Антоша, душу сохрани! Об одном этом молю! Может, это все когданибудь пройдет. Ты повзрослеешь, получишь профессию, создашь семью. Воспитывая своих детей, ты обязательно меня вспомнишь. Я верю, ты меня поймешь… Только нескоро… Дождь расходится. Карусели скрипят под порывами ветра. - Все, баб, пошли. Я предкам слово дал, что ты домой вернешься. У тебя же сердце больное. Время пить лекарство. - Ты иди, Антоша, я скоро вернусь… Антоша торопливо перебегает дорогу, оглядывается назад, всматриваясь в изгородь забора. Прохожие открывают зонты, кто-то прячется под деревьями парка. Я уже давно стою под развесистым тополем. Мне немного холодно. Женщина медленно поднимается со скамьи, оглядывается вокруг, наши глаза вновь встречаются. Я вижу в них радость. Она все поняла. Поняла, что я все слышала, что была рядом. Я стала не просто свидетелем, я стала хранителем ее тайны, тайны ее души. Она подходит ко мне и останавливается под деревом. - Вам не холодно? - Нет, - отвечаю я. - Зябко. Милая девочка, вы все слышали. Вы, может, не одобряете моего Антона. Но он не такой. Поверьте. Сейчас у него просто сложный период. Я помню его ласковым, нежным, заботливым, ему было лет 7-8. Он был так внимателен ко мне в то время. Я верю: он обязательно изменится. Только надо подождать. А вы разве не верите? - Конечно, верю, - отвечаю я. - У вас тоже есть бабушка? - Да, есть. Только с нами она не живет. Мы к ней часто заходим в гости: она сейчас прибаливает. Мы ее очень любим. - Как это приятно слышать! Не забывайте своих родных! Никогда! Это очень важно! Старушка будто проваливается куда-то, уходит в себя, наверное, что-то вспоминая. А дождь перестает нас беспокоить. Сквозь листву вновь пробивается луч золотого света. - Посмотрите, какая красота вокруг! Почему я не художник? Это бы описать! Вы торопитесь? Пойдемте! Мне на Пензенскую. Мы, оказывается, попутчики. Это совсем не случайно. Бабушка что-то говорит, ее глаза улыбаются. И я невольно начинаю улыбаться вместе с ней. Мир прекрасен! Улыбнемся ему!