Небольшой эпизод с плюшевой шапкой

1
Небольшой эпизод с плюшевой шапкой
В первый мой отпуск поехали мы с маленьким сыном, как и полагается
лейтенанту – в октябре, домой, в Сибирь.
Еще в начале поездки все как-то не заладилось…
Зашли в вагон, разместились, познакомились с попутчиками. А в попутчицах – молодая симпатичная девушка с юным своим произведением
(дочкой годика полтора). Наш сынок был значительно старше: возрастом 2
года и три месяца . Шустрый такой, разговорчивый, общительный, любознательный. В купе пока стоит тишина, пассажиры еще не разговорились, поезд
тихонько постукивает на рельсах…
Тут мой паренек, видимо думая скрасить неловкую паузу, подходит ко
мне, смотрит наивными доверчивыми глазками и так отчетливо спрашивает:
«Папа, ты мудак? ( прошу прощения, но это не я, ребенок так сказал!)».
Папа выпадает в осадок, начинает что-то невразумительное мычать,
жена хватается за сердце, попутчица сложилась пополам от едва сдерживаемого смеха.
Ребенок не дождался ответа (а что я могу сказать, вопрос-то сложный!), нетерпеливо теребит меня за руку и повторяет вопрос еще настойчивее: «Папа, ты мудак?».
Что делать? Надо что-то отвечать, ведь ребенок должен знать правду.
Думаю, если скажу, спроси, мол, у мамы, в таких условиях наверняка ответ
будет не в мою пользу. Начну отрицать – хоть какой-то шанс еще останется… Начал что-то лепетать, типа: понимаешь, сынок, в ГДР служба такая
сложная, постоянные тревоги, дежурства, дома бываю редко…
Сын, не дослушав, перебивает: «Значит, мудак!». Теряет ко мне всякий
интерес и разочарованно отходит.
Сижу, фактически не совсем согласный (а по сути своей – совсем несогласный) с таким заключением, на жену не смотрю, на попутчицу – тем более. Перед глазами промелькнула вся наша совместная жизнь…
Детвора резвится, поезд спешит, а я размышляю: как вернуть доброе,
но запятнанное имя?
Так ничего до самого Томска и не придумал…
С соседкой по купе мы за двое суток подружились, потом несколько
лет женщины даже обменивались письмами, всегда вспоминали первую
нашу совместную поездку, посмеивались над некоторыми ее нюансами. Я
пытался реабилитироваться, поясняя, что в нашем дивизионном доме на мансарде жили холостяки, к которым бегали наши дети и с великим удовольствием пополняли свой словарный запас. Проведенное позже следствие с
пристрастием показало, что ребята (друзья-лейтенанты) специально подучивали моего студентика (так называли моего сына) задать несколько интересных вопросов своему отцу…
Однако, как говорится, поезд уже ушел, оценку свою я уже получил!
Таким вот, необъективно оцененным, и приехал на Родину.
2
В Германии еще в начале октября температура держалась выше 20
градусов жары. Это, видимо, дезориентировало меня так, что приехал я в
Томск в костюме и легком пальтишке немецкого производства. Когда начались морозы (сразу по приезде), стало как-то неуютно… Мама как-то взяла в
руки одновременно оба моих одеяния, а они просматриваются насквозь на
свету! Всплакнула тихонько…
Короче, пошел в магазин, купил какую-то телогрейку (фуфайку), поискал на полках головной убор. Что можно было купить в деревенском магазине в 1973 году? Вышел с приобретением – купил плюшевую шапку за 4
рубля 50 копеек! Сидела она на мне восхитительно: немного маловата, одно
ухо намеренно свисало вниз, другое завернуто наверх. Видок был еще тот,
особенно когда слегка поднапрячь мышцы лица…
Вспоминается эпизод с покупкой обуви в преддверии сибирской зимы.
Учился я в девятом классе, наступил холодный ноябрь, ногам хотелось теплой обуви, а купить не на что и негде. Наконец, соседи по интернату, где мы
жили с ребятами из разных деревень, подсказали, что в 10 км от райцентра
есть деревня, где продают фетровые полуботинки на прорезиненной подошве
стоимостью 9 рублей. Несколько раз приезжал неудачно – то в магазине
учет, то продавец болен. Наконец, покупка состоялась.
Закончил среднюю школу, учился уже в институте, а ботиночки все те
же! Как-то в декабре еду из родной деревни в институт, мороз за 40, автобус
промерзший. Чувствую, палец на ноге замерзает. Снял рукавицу, взялся за
носок ботинка, а он дырявый (на мое счастье !). Засунул теплые пальцы руки
в дырку и отогрел ногу!
Как бывалый студент, знаю три стадии ношения носков. Первая – когда
почесать (хороший вариант – отогреть) палец на ноге можно, не снимая носка.
Вторая – когда то же самое можно сделать, не снимая ни носка, ни ботинка (подтверждается вышеописанной практикой) .
Третья – когда можно снять носки, не снимая ботинок (надо понимать,
остались от носков одни манжеты, остальное износилось). Известные всем
расхожие варианты, когда носки стоят в углу или когда ими кидаются, в
подметки не годятся в сравнении с вышеизложенным. Это – начальная стадия ношения, такие носки у студентов считались практически новыми, их
еще носить и носить…
Смена постельного белья в общежитии тоже имеет свои студенческие
особенности. Сначала (когда начинает царапать спину) меняешь верхнюю
простыню с нижней. Затем меняешься бельем с соседом (цикличность смены
– 10 дней), потом в комнате по кругу, а затем уже, ближе к концу семестра,
меняемся бельем с соседней комнатой…
3
Однако вернемся к моему первому офицерскому отпуску.
Прошел октябрь, наступил ноябрь с его 30 – градусными морозами.
Поехали мы обратно в ГДР. Пошиковал лейтенант в первом отдыхе, занял у
родителей денег на обратную дорогу (в первый и последний раз просчитался с финансами).
Короче, добрались до Бреста с его таможнями, пограничными контролями, досмотром багажа. Пока ехали, везде было холодно, хорошо, что шапка как-то согревала, полюбил я ее и уже не расставался с ней всю дорогу. И
вот мы в зале досмотра среди толпы отъезжающих, двигаемся со своими чемоданами, в которых масса одежды, детских вещей, игрушек и др.
Острый, наметанный глаз видавшего виды таможенника сразу выхватил из толпы крайне подозрительного гражданина в живописной плюшевой
шапке. Тот, видимо, слишком неумело замаскировался под простачка, по
мнению бдительного служителя. Оттеснил меня в сторону и вывернул всего,
в надежде обнаружить вывозимое незаконным образом народное достояние.
Знал бы он, что я сам недавно у мамы занял денег на обратные билеты! Отпустил таможенник меня с глубоким сожалением, до конца не веря моему
кроткому виду и смиренному поведению.
Зато уже мимо пограничников я беспрепятственно проследовал с гордым видом, так как заботливая жена заставила спрятать шедевр мехового
производства подальше. Анекдоты о Штирлице, расхаживающем по коридорам ставки Гитлера по советским праздникам в буденовке, появились гораздо
позже.
В семейном фольклоре этот случай закрепился. Когда возникала ситуация с выбором того или иного одеяния, решающей была фраза: «Ты бы еще
плюшевую шапку надел!».
Впоследствии много раз доводилось пересекать границу и в Бресте, и в
Монголии, но таких случаев больше не допускал. Главное, как говорил сатирик, не высовываться! Всегда удавалось мимикрировать, смешаться с бодрой
толпой советских граждан и вывезти за рубеж народное богатство, злостно
расхитив его в виде сверхнормативной бутылки водки…
Продвижение по Монголии воинским эшелоном
Возвращался как-то в Монголию после очередного заезда в Читинскую
область в составе остатков хозяйственной команды. В эшелоне – с десяток
полувагонов с заготовленным нами лесом, досками, столбами, платформы с
автомобильной техникой, теплушки с любимым личным составом. Остановились ранним утром на монгольской стороне в приграничном городке Дархан. Моя платформа с командирским КУНГом стоит прямо напротив здания
вокзала. Стоим долго, с самого утра. Наблюдаю с интересом за жизнью и деятельностью монгольских железнодорожников.
4
С началом рабочего дня на станции начинается трудовая деятельность
представителей страны, шагнувшей, как известно, из феодализма сразу в социализм.
Здание вокзала одноэтажное, бетонное, новое, построено в современном стиле, с широкими витринными окнами, современной плоской крышей.
Один монгольский товарищ сидит напротив на скамейке, перевернул
новое ведро вверх дном, пробивает молотком и гвоздем в нем дырки. Работает не спеша, куда-то уходит несколько раз. Возвращается, переговаривается с
товарищами, перекуривает. Ближе к обеду ведро окончательно испорчено,
рабочий исчез и возвращается часам к 14.
В это же время около десятка человек с утра водружают на крышу здания длинный железный транспарант с каким-то изречением. Возятся они с
ним очень долго, советуются, спорят. Наконец подвязали транспарант веревками и ближе к обеду неимоверными усилиями водружают на самый верх
здания. Послышались возгласы удовлетворения, счастливые, бросив все,
уходят на обед.
Ушел в свой КУНГ и я в надежде чем-нибудь перекусить. Слышу
страшный грохот, выглядываю, вижу – транспарант с изречением лежит на
земле… Порывом ветра (в мае в Монголии ветра не редкость) уничтожен
труд десятка людей, забывших хоть как-то закрепить изделие.
Пришли через час труженики, поругались, покричали друг на друга.
Разобрали мятый металл на части и…отнесли его на ближайшую мусорницу!
Товарищ, испортивший ведро, возвратился с обеда, взял ведро, ушел в
здание и через некоторое время вернулся. В ведро налита вода, через дырки
она течет, причем течет быстро, гораздо быстрее, чем двигается к клумбе с
цветами товарищ, пытающийся ее полить!
Сделал поливальщик почти напрасно 5 – 6 ходок, причем неспешную
скорость движения раз за разом нисколько не изменил…. Наконец прекратил
потуги и исчез внутри здания.
Вдруг слышу звон разбитого стекла! Смотрю – в огромном оконном
проеме здания вокзала появляется счастливая от найденного решения физиономия поливальщика. Он пробивает в нижнем углу витринного стекла молотком дыру, выбрасывает через нее длинный шланг, протискивается в проделанный проход сам, тащит шланг к клумбе и поливает ее !!!
Надо видеть удовлетворение на лице любителя цветов, нашедшего нестандартный подход к спасению растений в суровых климатических условиях Монголии!
Мой личный жизненный опыт заставляет в очередной раз поспорить с
классиками марксизма-ленинизма (тем более сейчас это ненаказуемо: каждый может безнаказанно лягнуть издыхающего льва), в частности, о фазах
перехода из одного общественного строя в другой. На мой скромный взгляд,
нецелесообразно странам перескакивать через фазы. Да и скорость движения
к коммунизму не должна быть высокой, а то кто-нибудь отстанет, когда все
уже там…
5
В предыдущих эпизодах автор кое-где приукрашивает для красного
словца, однако вышеописанное точь-в-точь происходило на моих глазах и
оставило неизгладимое впечатление о безграничных возможностях человеческого разума.
О принципиальности войскового генерала
и его представлении о культурном офицере
Согласно указаниям классика, жизнь человеку дается один раз и ее
надо прожить …в Киеве! Так считали многие офицеры войсковой ПВО, всеми силами стремясь попасть в этот славный город. Поэтому в академии постоянно появлялись новые преподаватели, руководители факультетов, отделов и т. д.
В начале 1986 г. на командном факультете появился новый начальник –
генерал-майор Самойленко Георгий Александрович. Весьма колоритная личность, во всех смыслах – войсковой генерал, не выбирающий выражений, не
обремененный изысканностью манер общения. Среди офицеров факультета
(в то время кафедры входили в состав факультетов) генерал сразу получил
прозвище «Сомоса» (был тогда такой латиноамериканский диктатор). На
первом же построении факультета начал новый начальник проводить «среди
нас» воспитательную работу. Генерал отправил слушателей на занятия, оставил нас, преподавателей (больше ста человек), на плацу и начал учить умуразуму.
У одного из педагогов зрел конфликт с начальником кафедры. Преподаватель стал искать правды, обратившись в партком, затем написал «телегу»
в парткомиссию. Там заявление почитали и вернули начальнику факультета
для проведения разбирательства. Сомоса, разобравшись с жалобой, со всей
своей принципиальностью «наехал» на кляузника. Песочил он этого педагога
в разных выражениях, наконец, закругляясь, начал обобщать и воспитывать
нас.
Говорит генерал буквально следующее: «Я вас, негодяев, повидал в
войсках! Я вас душил и душить буду! Теперь я могу быть принципиальным!
У меня выслуга есть. Пенсия есть. Квартира есть. Я теперь могу быть принципиальным!».
А я, молодой педагог с трехмесячным стажем, стою и думаю: когда же
я смогу стать принципиальным? Видимо, нескоро. Ведь ничего, по сравнению с «принципиальным» генералом, у меня еще нет…
Следующая встреча с руководителем произошла в день празднования
Дня Советской Армии и Военно – Морского Флота. Обычно в клубе проходила официальная часть, затем – после перерыва, самодеятельные и приглашенные артисты радовали нас патриотическими песнями и задорными армейскими плясками. Конечно, часть педагогов, которых трудно было чемнибудь удивить, потихоньку покидала зал с торжествами.
6
Короче, в преподавательской на кафедре собралось нас человек 6 – 7.
Двое играют в шахматы, часть рядом подсказывают, болеют. Кто-то живо
обсуждает с другом особенности зимней рыбалки… Кто-то мечтательно зевает…
Внезапно рывком открывается дверь! В дверях стоит ошарашенный генерал, высоченный такой, здоровенный, разъяренный!!! От полноты чувств
сказать ничего не может, только шевелит желваками. Обводит нас злобным
взглядом, наконец, обретает дар речи и произносит её!
Возмущенно, с паузами, с расстановкой изрекает буквально следующее: « Ё… вашу мать!!!... Вы, ё…вашу мать…, невоспитанные офицеры!!!...
Вы, мать-перемать – некультурные офицеры!!!... Я для вас, козлов, концерты
устраиваю, а вы, ё…вашу мать, здесь попрятались!!!... Да я вас…!!!»
Далее руководитель с присущей ему доходчивостью, подробно, в деталях довел до сведения каждого перечень воспитательных мероприятий,
которые он проведет с нами, с нашими ближайшими родственниками по
женской линии, посулил радужные перспективы службы на факультете под
его руководством… Услышали мы о себе много нового, интересного. Точно
его высказывания сейчас воспроизвести не пытаюсь, но вышеприведенное
мнение о некультурных военнослужащих даю практически дословно.
До сих пор при встречах с киевлянами в деталях вспоминаем о наших
пробелах в формировании гармоничных личностей и весьма эффективных
генеральских методах воспитания…
Следующая незабываемая встреча с генералом произошла на учениях в
полевом лагере в Ржищеве. Проводили мы КШУ со слушателями. На склоне
горушки, с использованием складок местности, был накрыт макет с обстановкой. Рядом с макетом вокруг стоят слушатели, с ними генерал, в меховой
куртке, в унтах, такой громадный, возвышается над нами. Мы, преподаватели, стоим внизу, раболепно глядя на происходящее заслушивание решений.
В один из моментов доклада руководитель возмутился: мол, кто это так
сказал? Слушатель говорит, что преподаватель! Тут Сомоса вспомнил о нас,
подходит к краю подиума, на котором выложен макет и, возвышаясь над
притихшими, втянувшими головы в плечи преподавателями, высказывает о
нас свое специфическое мнение.
«Педагоги!, – с презрением говорит он, – взять бы эту табуретку… (в
самом деле берет табуретку, поднимает ее над головой, замахивается на
стайку жалких педагогов), да по спине этим педагогам!», – завершает высказывание руководитель.
Войсковые генеральские выражения при этом пропускаю…
Учения завершились успешно: по спине табуреткой в тот раз никто из
педагогов не получил.
Генерала уволили буквально через месяц совершенно для него неожиданно, несмотря на его весьма принципиальную позицию в деле воспитания
культурного офицера.
7
Много лет спустя Георгий Александрович обратился ко мне с личной
просьбой. Конечно, я с удовольствием ему помог. Генерал (на пенсии) приехал в Смоленск, зашел ко мне со словами благодарности. Поговорили мы с
ним, вспомнили совместную службу, выпили по рюмочке (я не удержался,
как всегда, заглотил целый стакан)… Никакой он не Сомоса! Милый, приятный в общении, добрейший человек. Года два назад гулял он с женой по
улице (по-моему, в Краснодаре), подошел к киоску купить газету, упал и сразу на месте умер. Инфаркт.
Пришло время, когда у меня тоже создались соответствующие условия:
квартира, выслуга, пенсия – все есть! Однако, «принципиальным» в подобном смысле я так и не стал. Не могу душить педагогов, и всё тут! Хотя надо
бы. Мешает мягкость и нерешительность характера…