I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы

1
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы диссертационного исследования История кооперации относится к числу самых актуальных проблем в историографии России. Причем, в последние годы ее научное значение
стало быстро нарастать, во-первых, в связи с начавшимся исследованием альтернативных возможностей социально-экономического развития аграрного сектора, связанных именно с кооперацией, вовторых, кооперация, стала приобретать практическое значение, поскольку новые, постсоветские, экономические реформы заставляют вспомнить о том, что в условиях рыночной экономики переходного
периода, а тем более с включением в торговый оборот земли, единственным средством действительной самозащиты и саморазвития крестьянских хозяйств является кооперация во всех ее видах и формах; кредитных, сбыто-снабженческих (торговых) и производственных. Эффективность сельскохозяйственной кооперации как средства самозащиты семейного трудового хозяйства подтверждается и современным опытом стран с рыночной экономикой, включая Германию, Канаду, Японию,
Осознание бесперспективности некритического перенесения на российскую почву хозяйственных
форм и моделей, выработанных на Западе, структур, ориентированных исключительно на индивидуальные интересы личности, форсированного насаждения экономического курса, идущего в разрез с
традициями и менталитетом народа, актуализировало теоретический и практический поиск "самобытного отечественного пути".
Кроме того, глобальные изменения в мире, постепенно ведущие к признанию роли человеческого
фактора во всех сферах цивилизационного устройства, делают необходимым доскональное постижение опыта функционирования форм хозяйствования, наиболее последовательно использующих этот
скрытый потенциал и органично сочетающих групповые и индивидуальные интересы личности.
Генезис отечественной кооперации в начале XX века позволяет проанализировать процесс институционального становления в России и в ее регионах компонентов гражданского общества.
В наши дни, как, может быть, никогда ранее, становятся исключительно важными региональные исследования.Разрыв экономических связей, спад производства вызывают настоятельную необходимость поиска внутренних резервов и выявления региональных возможностей. Предстоит возрождение
не только крупных центров, но и отдельных местностей, а в этой связи необходимо исследовать, что
представляет собой тот или иной регион не только в настоящее время, но и каким он был в те исторические времена, когда хозяйство развивалось в значительной мере под воздействием рыночных факторов, преимущественно опираясь на свои внутренние возможности и запросы.
Социально-экономическое развитие Сибири и Дальнего Востока России в начале XX века и их
неотъемлемая составная - кооперация носила в этом регионе печать своеобразия. Необходимо пойти в
анализе генезиса кооперации восточных регионов России по несколько иному пути, чем это было принято ранее, и попытаться понять движущие начала, истоки и те особые формы, которые принимала
кооперация в сибирском и дальневосточном регионе и при ее зарождении и в процессе ее развития в
более четко сложившиеся типы и виды. Для того, чтобы объективно разобраться в судьбе кооперации
до и после 1917 года необходимо рассмотреть социально-экономические и общественно-политические
проблемы взаимоотношений государственной власти и кооперации в начале XX века.
Необходимо глубокое научно-аналитическое исследование исторического опыта кооперации, включая и издержки кооперативной политики государственных властных структур в первой четверти ХХ
века, что делает практическое использование опыта прошлого в современных условиях.
Степень научного изучения темы на сегодняшний день определяется рядом исследований по отдельным аспектам истории отечественной кооперации в том числе, кооперации Сибири и Дальнего Востока России и частичным освещением некоторых сюжетов этой темы в общих трудах по аграрной истории.
В начале ХХ века многие смотрели на кооперативы как на модель переустройства русского общества
в целом, и видели в них средство разрешения противоречий, с которыми столкнулась страна, вступившая в фазу бурного капиталистического развития. Формирующаяся идеология кооперации несла
на себе отпечаток самых противоположных идей и теорий — консерватизма, либерализма, народничества, русского социализма, марксизма, но стержнем ее был все-таки социально преобразующий идеал,
вбирающий различные аспекты практической деятельности кооператоров и их теоретические изыскания1.
Большой вклад в научное осмысление кооперации в начале ХХ века внесли прежде всего В.Ф. Тотомианц и М. И. Туган-Барановский.
Первый обратил свое внимание на возможность гармонизации отношений в обществе при помощи
кооперации. Выступая » сторонником социального партнерства, он пропагандировал идею "единения
классов, которое достигается посредством кооперации", в частности при участии в ней крестьян и помещиков. Позже, в годы революции, он призывал к примирению труда и капитала на основе системы
copartnership "копартнершипа" (сотоварищества): рабочий принимает участие в управлении предприя1
Лубков А. В. Война, Революция. Кооперация. М. 1997. С. 4
2
тием и получает свою долю прибыли . Подчеркнем, что В.Ф. Тотомианц был едва ли не единственным
представителем кооперации, последовательно выступавшим против вовлечения ее в политическую
борьбу и понимавшим какой ущерб это может нанести всему кооперативному движению. Будучи
принципиальным противником социального угнетения и эксплуатации человека он вместе с А. А. Евдокимовым разрабатывал теорию русского кооперативного социализма. В. Ф. Тотомианц отмечал, что
кооперация является альтернативой теории классовой борьбы. «Кооперация - ее девиз не классовая
или иная борьба, а объединение для жизни. Это объединение отличается от других организаций тем,
что базируется не на требовании прав, а на приучении людей к исполнению своих обязанностей». В
теории солидарности отечественные кооператоры видели противовес исключительному господству
теории классовой борьбы.
М.И. Туган-Барановский был ученым широкого кругозора и многогранного таланта. Особую ценность, в контексте данного исследования, представляет его учение об общественной эволюции, связанной с методом внедрения кооперации. В отличие от других теоретиков кооперативного социализма
М.И. Туган-Барановский признавал, что каковые бы ни были цели кооперации и каково бы ни было ее
происхождение, "кооперация сама по себе не есть социализм, но наоборот, предполагает, как свою
естественную основу, капитализм", однако с капитализмом она борется "его же оружием"3. С участием
в ней широких народных масс Туган-Барановский связывал социалистическую перспективу России4,
И был одним из первых, кто высказывал сомнение в том, что всеобщее огосударствление жизни будет
способствовать прогрессу, в том числе и в сфере экономики.
В 1910-е гг. оформилось так называемое организационно - производственное направление общественно-экономической мысли, представленное плеядой блестящих имен: А.В. Чаяноным, А.Н. Челинцевым, Н. П. Макаровым, А .А. Рыбниковым, А. Н. Мининым.
Предметом своих исследований ученые этой школы избрали комплексное изучение крестьянского
хозяйства (как внутренне устойчивой и закономерной основы человеческой жизнедеятельности), детально разработали целый ряд тем, оказавших большое влияние не только на отечественную, но и мировую экономическую теорию и практику5. Особое место в их проблематике занимал анализ сельскохозяйственной кооперации, ее воздействие на функционирование и эволюцию аграрного сектора страны.
А. В. Чаянов, считал, что кооперация способна не просто охватить рынок сельскохозяйственных продуктов,
но и существенным образом повлиять на саму организацию крестьянского хозяйства, на его внутреннюю
структуру, создавая тем самым предпосылки для широкого кооперирования русской деревни.
Кооперация в учении Чаянова предстает неоднозначным явлением. Это и хозяйственное предприятие, и общественное движение одновременно. Различного типа кооперативы, по мнению Чаянова,
только внешне тождественны друг другу, на деле же природа каждого глубоко уникальна и нуждается
в отдельном анализе. Он даже выражал сомнение в единстве кооперативного движения в силу резких
различий его в городе и на селе. Однако эта точка зрения характерна для более поздних работ ученого,
в которых нашли свое отражение реальные противоречия, свойственные советской кооперации.
Первые попытки проследить тенденцию кооперативного движения в России были предприняты самими кооператорами еще до войны. В трудах С.Н. Прокоповича, А.В. Меркулова, А.Н. Анцыферова,
А.Е. Кулыжного, В.Ф. Тотомианца6 очерки развития отечественной кооперации давались в контексте
ее текущих задач, потребностей теории того времени, сопоставления с зарубежным опытом. Строго
говоря, это были не столько исследования, сколько пособия прикладного характера, главная цель которых состояла в пропаганде кооперативных идеи, раскрытии могучего потенциала, заложенного в кооперативах, их перспектив в различных сферах жизнедеятельности.
Всплеск интереса непосредственно к истории отечественной кооперации пришелся на годы войны,
когда отмечался полувековой юбилей ее существования. В серии работ, опубликованных в это время,
затрагивались вопросы становления кооперативного движения в России и влияние на него правительственных, земских, общественных и научных учреждений. Увидели свет первые обобщающие труды
по истории кооперации в целом, отдельных ее видов7. Особое внимание в них уделялось массовому
2
Тотомианц В.Ф. Участие в прибыли рабочих и служащих. (Копартнершип). М. 1917. Он же. Участие в прибыли и рабочее акционерство. М. 1918.
3
Туган-Барановский М.И. Русская революция и социализм. Пг. 1917. С, 21, 23.
4
Он же. Социальные основы кооперации. М. 1989. С. 427—433.
5
Чаянов А.В. Кооперация в сельском хозяйстве Италии. М. 1909; Он же. Сельскохозяйственный кредит в Бельгии//Вестник
сельского хозяйства. 1910. № 6. С. 11—13.
6
Прокопович С.Н. История кооперации в России. М. 1903; Он же. Кооперативное движение в России. М. 1913; Меркулов А.В.
Кооперативное движение в России // Вестник кооперации. 1912. Кн. 4; Анцыферов А. Л. Очерки по кооперации. Сборник лекций
и статей 1908—1912 гг. М. 1912; Кулыжный А. Е. Кооперативные сбыт продуктов сельского хозяйства М. 1913; Тотомианц В.Ф.
Сельскохозяйственная кооперация. М. 1911; Он же. Теория, история и практика потребительской кооперации. СПб. 1913.
7
Анцыферов А.Н. Очерки по кооперации. 1908—1914 гг. 2-е изд. М. 1915. Он же. Центральные банки кооперативного кредита.
Харьков, 1916; Он же. Московский народный банк. М. 1917; Чаянов А.В. Краткий курс кооперации. М. 1915; СкрынниковА.К.
2
3
росту кооперативов и демократизации всего движения (1905 по 1915 гг.). А.К. Скрынников (1916 г.)
даже высказывал предположение о том, что грядет особый период — "период свободного развития
русской кооперации и русской общественности вообще"8.
Подлинным событием в научной жизни военного времени стало издание фундаментального исследования М.И. Туган-Барановского "Социальные основы кооперации" (М., 1916). В нем ученый выдвигал
собственную концепцию кооперации и говорил о ее прогрессивной роли в жизни общества. Эта работа
вывела отечественную кооперативную мысль на качественно новый уровень теоретического развития,
а выводы, сделанные автором, имели и сугубо практический интерес: разразившаяся революция в России открыла широкий простор для реального творчества масс.
Материалы по сибирской и дальневосточной кооперации накапливались по мере возрастания интереса к новой отрасли.
Сначала поток публикаций был связан с маслодельным производством. Практики, государственные
чиновники, общественные деятели, освещая его по горячим следам событий, отмечали изменения деятельности крестьянских хозяйств в новой ситуации, фиксировали возникновение маслодельных заводов в различных географических зонах Западной Сибири9.
Наиболее профессионально становление новой отрасли проходило в Курганском уезде Тобольской
губернии. Значительный вклад в развитие маслодельного производства внесли известные общественные деятели Тобольской губернии. Среди них – правительственный агроном этой губернии Николай
Лукич Скалозубов, хорошо ориентировавшийся в проблемах своих земляков и посвятивший немало
публикаций решению некоторых из них. Многие из его работ в настоящее время представляют библиографическую редкость. Многочисленные статьи Н. Л. Скалозубова в журналах и газетах содержали
важные сведения об актуальных проблемах и возможностях их реализации в местных условиях10.
Н. Л. Скалозубов принял должность правительственного агронома Тобольской губернии в 1894 г. С
тех пор его жизнь была связана с разъездами по различным уездам, знакомством с положением дел в
крестьянских хозяйствах, с решением сложных вопросов. В 1905 г. за проведение крестьянского съезда в г. Тобольске, которому местная администрация придала революционный оттенок (хотя Манифестом 17 октября такое право было получено), Н. Л. Скалозубов был подвергнут аресту и ссылке в Березов. Там он занимался научными исследованиями, собирал этнографический материал, сопоставлял
материально-технические возможности маслодельного производства. В связи с выборами Н. Л. Скалозубова в Государственную думу отрицательно настроенная к нему губернская администрация вынуждена была отозвать его из ссылки досрочно.
Работы Н. Л. Скалозубова, посвященные маслоделию, содержат характеристику условий становления этой отрасли хозяйства, ее структуры, социального состава участников, эволюции отношения крестьян к маслоделию. Автор работ высоко оценивал кооперацию, так как видел в ней источник повышения уровня жизни населения, хотя и не придавал особого значения материалам, раскрывавшим
неравнозначное положение молокосдатчиков в артелях.
Большинство авторов того времени единодушно отмечали стимулирующее значение введенной в
эксплуатацию Сибирской железной дороги на развитие маслодельного производства11. В начале XX в.
был проведен ряд экономических обследований по поводу рентабельности этой магистрали, и в результате появились обобщающие работы по экономике края, в которых характеризовались отрасли
промышленности, сельского хозяйства, торговли. В них было немало ценных практических предложений. В частности, прогнозируя будущее сибирского маслоделия, профессор Томского университета
известный экономист М. Н. Соболев считал необходимым более активное привлечение иностранных
Краткий очерк развития кооперации в России. Верхнеудинск, 1916; Меркулов А.В. Исторический очеркпотребительской кооперации в России. М. 1917.
8
Скрынников А.К. Краткий очерк развития кооперации в России. С. 9. М. 1916.
9
Гулишамбаров С. И. Торговля, промышленность и пути сообщения в Сибири. СПб., 1893; Егунов М. В. Современное положение артельного маслоделия в России. СПб., 1897; Мурашкинцев А. А. Кооперативное маслоделие в Западной Сибири. СПб., 1902.
10
Скалозубов Н. Л. Общий очерк крестьянских промыслов в Красноуфимском уезде по ответам корреспондентов. Б. м. Б. г.;
Скалозубов Н. Л. Из поездок по Тобольской губернии в 1895 г. Б. м. Б. г.; Скалозубов Н. Л. Опыт обзора крестьянских промыслов
Тобольской губернии. Тобольск, 1895; Скалозубов Н. Л. Маслоделие в условиях крестьянского скотоводства в Курганском маслодельном районе. Доклад 1-му Тобольскому отделу Императорского Московского общества сельского хозяйства. Тобольск,
1898; Скалозубов Н. Л. Организация общественных сил в целях изучения Сибири. СПб., 1912; Скалозубов Н. Л. Культурная помощь переселенцам на местах водворения вообще и агрономическая помощь в частности. М., 1910; Скалозубов Н. Л. Деятельность сельскохозяйственной комиссии 3-й Государственной думы. СПб., 1913; Скалозубов Н. Л. Сельское хозяйство в Тобольской губернии. СПб., 1895; Скалозубов Н. Л. О движении сельскохозяйственных грузов на станциях Западно-Сибирской железной дорог и между Зырянкой и Петропавловском включительно в период с 1 сентября по конец июля 1898 г. Тобольск, 1899.
11
Великая сибирская железная дорога. СПб., 1900; Краткий обзор эксплуатации Сибирской железной дороги за 1914 г. Томск,
1915; Материалы по экономическому обследованию районов Сибирской железной дороги. Томск, 1905; Район Южно-Сибирской
железной дороги в экономическом отношении. СПб., 1913; Сибирская железная дорога в ее прошлом и настоящем. СПб., 1903;
Сборник статей по вопросам эксплуатации Сибирской железной дороги. Т. 1. Томск. 1908; Сибирская транзитная железная дорога. Б. м. Б. г.
4
средств в эту отрасль. Он руководствовался тем, что в регионе было сложно с получением капиталов,
тогда как маслоделие обеспечивало значительно больший приток золота, чем его добывали в Сибири12. Он также видел в кооперации источник благополучия. Такого же мнения придерживался исследователь Обского Севера А. А. Дунин-Горкавич13.
Известность сибирской маслодельческой кооперации в начале XX в. вызвала ряд публикаций, посвященных ее деятельности. В них рассматриваются проблемы, связанные с оформлением союза маслоделов, его основные задачи в сборе масла и реализации за пределами России. Отложившийся фактический материал в этих публикациях позволяет оценить громадную работу и роль маслодельческой
кооперации в сфере производства, торговли, культуры, быта14.
Наиболее полная публикация о развитии других видов кооперативной деятельности в Сибири принадлежит бывшему председателю ревизионной комиссии «Закупсбыта» Д. И. Илимскому (он же Д. И.
Голенищев-Кутузов – дальний родственник великого полководца)15. Представитель левого народнического крыла, бывший эсеровский публицист, позднее член партии большевиков, он написал ряд работ
по кооперации и даже по античности. В кооперации Илимский видел единственное средство избавления крестьян от произвола деревенских ростовщиков и торговцев. Он проанализировал каждое
направление кооперативной деятельности в регионе, при этом очень негативно оценил деятельность
руководства маслодельческой кооперации, подробно остановился на условиях формирования уездных
союзов потребительской и кредитной кооперации, показал достижения и неудачи кооперативной работы. Опираясь на собственный опыт, дал рекомендации по организации более рациональных взаимосвязей Центрального союза потребительской и кредитной кооперации с периферийными. Он также затронул многие спорные проблемы конкурентной борьбы между союзами маслодельческой, потребительской и кредитной кооперации.
Проблемы кооперативного развития рассматривались в трудах сибирских и дальневосточных авторов – А. Меньшикова, Г. А. Вацуро, Б. Перлина16, исследовавших процесс кооперирования в регионе.
В их работах представлен важный фактический материал о численном составе и финансовом положении кооперативных организаций Приморья и Приамурья в дореволюционный период.
В целом в исследовательских работах до 1917 г. была рассмотрена и обобщена практическая деятельность кооперации, значительное внимание уделено разработке теории кооперативного дела в России в XIX – начале XX вв. В дореволюционной литературе содержится интересный фактический материал о возникновении, становлении и развитии кооперации в Сибири и на Дальнем Востоке России,
отношении к ней местного населения, возможностях кооперации в региональной политике и торговых
отношениях с зарубежным рынком.
Несмотря на огромные трудности, переживаемые кооператорами в период социальных потрясений
(1917—1920), они не прекращали своих научных поисков. Литература самой разнообразной тематики
выпускалась в это время немалыми тиражами. Наряду с работами общего характера17 выходили специальные исследования по отдельным видам кооперации и ее центрам18. Их авторы — творцы и вдохновители кооперации, основываясь отчасти на опубликованных материалах, отчасти на личном опыте
воссоздавали существенные вехи в истории кооперативного движения, раскрывали его значение для
страны. На том этапе это было тем более важным, что решалась судьба кооперации и определялась ее
роль в строительстве нового общества.
Кооператоры одними из первых поставили вопрос о соотношении кооперации и социализма, переводили его тем самым из плоскости теории на практическую основу, увязывали с типологией русского
12
Соболев М. Н. Экономическое значение Сибирской железной дороги. Томск, 1900; Соболев М. Н. Коммерческая география
России. Томск, 1902; Проблема Сибирской сверхмагистрали. М., 1929.
13
Дунин-Горкавич А. А. Север Тобольской губернии. Тобольск, 1897; Дунин-Горкавич А. А. Географический обзор Тобольского севера. СПб., 1909; Дунин-Горкавич А. А. Современное состояние сельского хозяйства на тобольском севере. Тобольск, 1908.
14
Чайковский Н. В. Союз сибирских маслодельных артелей. Пг., 1915; Чайковский Н. В. Первая заграничная экскурсия Союза
сибирских маслодельных артелей. Курган, 1914; Карпенков Д. Е. О пороках сибирского масла. Курган, 1909; Кулибина Н. В.
Внешняя торговля России маслом в связи с пересмотром торговых договоров. Пг., 1915.
15
Илимский Д. Кооперативные союзы в Сибири. 1908-1918 гг. М., 1919.
16
Меньшиков А. Первоочередная задача Приморского сельскохозяйственного общества. Владивосток, 1912; Вацуро Г. А.
Учреждения мелкого кредита // Азиатская Россия. Т. 2. СПб.: Главное управление землеустройства и земледелия, 1914. С. 450461; Перлин Б. Перспективы кооперации в Амурской области // Амурский земледелец. 1916. № 3-4. С. 54-58.
17
Меркулов А.В. Вопросы кооперативного движения в России. Пг. 1918; Соколов Н.Н. Кооперативное движение в России. Пг.
1918; Хейсин М.Л. Исторический очерк кооперации в России. Пг. 1918.
18
Кулыжный А.Е. Очерки по сельскохозяйственной и кредитной кооперации: статьи, доклады, заметки. 1900—1918. Пг. 1918;
Тотомианц В.Ф. Теория, история и практика потребительской кооперации. М. 1918; Чаянов А.В. Русское льноводство, льняной
рынок и льняная кооперация. М. 1918; Хейсин М.Л. Кредитная кооперация в России. М. 1919; Хижняков В.В. История и организация Совета Всероссийских кооперативных съездов. М. 1919.
5
социализма . Во многом именно благодаря усилиям "старых" кооператоров, Ленин и большевики пересмотрели свои прежние взгляды на кооперацию, пытались возродить, ее в частности, в условиях нэпа20.
Однако нэп сулил не только надежды, но и глубокие разочарования: многие кооператоры сами покинули страну (А. Н. Анцыферов, A. M. Беркенгейм, В. Н. Зельгейм, В. Ф. Тотомианц), многих выслали
на чужбину (С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова, В. А. Кильчевский, М. Д. Шишкин); оставшиеся на Родине (А. В. Чаянов, А. Н. Минин, А. А. Рыбников, Н. П. Макаров, С. Л. Маслов, В. В. Хижняков, Л.М.
Хинчук), были обречены на тяжелые испытания21.
Основные работы 1920-ых годов, по кооперации Сибири и Дальнего Востока России были написаны в это
время преимущественно бывшими деятелями кооперации, принимавшими в ней активное участие. Так,
бывший заведующий инструкторским отделом Закупсбыта В. Н. Махов пытался раскрыть механизм управления потребительской кооперацией могущественного союза, проанализировать финансовые операции, зарубежные связи, затронул некоторые политические аспекты, связанные с дискуссией о взаимоотношении
политики и кооперации, имея определенную позицию в этом сложном вопросе22.
В русле сравнительного анализа прошлого маслодельческой кооперации и ее состояния в первые послереволюционные годы написана монография А. М. Королева23. Она богата статистическими данными об уровне развития маслоделия, об увеличении поголовья крупного рогатого скота. Автор впервые
изложил периодизацию развития маслоделия в Сибири, убедительно ее аргументировав.
Особый интерес представляет исследование кооператора-юриста А. А. Шиша, высветившего проблему иностранного капитала и его возможностей в сибирском регионе, а также показавшего непосредственный интерес иностранных предпринимателей к сибирским дарам. Руководствуясь теорией К.
Маркса о системе организации банков, изложенной в «Капитале», автор на примере местных условий
охарактеризовал банковскую структуру и возможность ее использования в интересах иностранцев через посредство фирм24.
Бывшие кооперативные деятели И. Ф. Степаненко и М. П. Комков затронули несколько иной спектр
проблемы, связанной с техническим состоянием маслодельных заводов, условиями доставки продукции из отдаленных мест, подготовкой кадров для маслодельной отрасли. Все эти вопросы изложены с
большим знанием дела. Сложнее обстоит дело с их оценкой политической роли руководства сибирской кооперации25, так как здесь ощущается их ортодоксальный подход без фактического подтверждения. Хотя проблема политики и кооперации в то время была практически совсем не исследованной. Известна лишь публикация под псевдонимом, где была предпринята попытка рассмотреть репрессивные меры колчаковцев относительно кооператоров, но недостаточность фактического материала, видимо, не позволила автору раскрыть такой интересный вопрос.
Радикальное изменение общественно-политической ситуации в Советской России, ликвидация методологического плюрализма, установление жесткого государственного контроля над наукой крайне
негативно сказались как на судьбе лучших представителей кооперативной мысли, так и на историографии кооперативного движения в 1930-1950-е гг. Это время отличает разрыв преемственности с теоретическим наследием прошлого, отсутствие публикаций по теме.
В работах 1930-х – середины 1950-х гг., посвященных общим экономическим проблемам прошлого,
практически не встречаются упоминания о сибирской кооперации. Это объясняется небезопасностью
обращения к проблеме, зарекомендовавшей себя неблагонадежной с политической точки зрения.
Мысль В. И. Ленина о возможности кооперирования крестьянских хозяйств лишь на основе добровольного принципа к тому времени была забыта преемниками. Для них более удобными оказались силовые методы. Это было время, когда над крупнейшими личностями теоретиков и практиков кооперативного движения завис меч сталинского «правосудия». В 1927-1928 гг. теория А. В. Чаянова и его
сподвижников была объявлена антисоветской, и многие выступили с покаянными письмами, речами,
статьями. После ареста А. В. Чаянова, Н. П. Макарова и других заниматься проблемами кооперативного движения было опрометчиво.
Противоречивость советских реформ того времени в полной мере отразилась и на тематике исследований. Хотя общий объем выпускаемой литературы заметно вырос26, и появились даже монографиче19
Ленин В.И. О продовольственном налоге: Значение новой политики и ее условия // Поли. Собр. Соч. Т. 43. С. 205—245; Он
же. Записка Н.П. Горбунову и предложения по вопросу о кооперации, 18 марта 1922 г.//Там же. Т. 45. С. 54; Он же. О кооперации
// Там же. С. 369—377.
20
Кабанов В.В. Александр Васильевич Чаянов // Вопросы истории. 1988. № 6; Он же. Кооператоры России: штрихи к портретам
// Кооперация. Страницы истории. Вып. IV. М. 1994; Он же. Кооперация, революция, социализм. М. 1996. С. 31—49.
21
Хейсин М.Л. История кооперации в России. Л. 1926; Балабанов М.С. История рабочей кооперации в России. М. 1928; Макерова НЛ. История потребительской кооперации в СССР. М. 1929
22
Махов В. Н. Потребительская кооперация Сибири в период ее развития. Новониколаевск, 1923. С. 144.
23
Королев А. М. Сибирская молочная кооперация. Прошлое и настоящее. М., 1926.
24
Шиша А. А. Роль иностранного капитала в экономической жизни Сибири // Сибирские огни. Новониколаевск, 1922. № 3, 4.
25
Степаненко И. Ф., Комков М. П. Сибирское маслоделие. Сибкрайиздат, 1928.
26
Гриценко Н.Ф. Меркулов А.В. Систематический указатель русской литературы по кооперации. 1856—1924. М. 1925.
19
6
ские труды по истории кооперации, целый ряд проблем не получил своего разрешения. Прежде всего
это касается вопроса о преемственности дореволюционной и советской кооперации: слишком разительным было отличие старого от нового, но главное — историю советской кооперации начинали писать с чистого листа, предавая забвению опыт, традиции и достижения недавнего прошлого.
Это - в России, а авторы русского зарубежья давали широкий сравнительный анализ кооперативного
движения до и после революции. В созданном в 1922 г. в Праге Русском институте сельскохозяйственной кооперации были задействованы такие видные ученые и общественные деятели как А. Н.
Анцыферов, В. Ф. Тотомианц, С. Н. Прокопович, П. Б. Струве и др. Все они существенным образом
изменили свои прежние представления о социализме и кооперации. Так, В. Ф. Тотомианц подчеркивал, что кооператизму чуждо какое бы то ни было насилие, что "работа кооперации, - это медленная
органическая работа. Быстрые перевороты возможны только в политической области. Для экономического творчества нужна спокойная обстановка; нужно гармоническое воспитание членов, не выбитых
из моральной колеи различными потрясениями"27.
Касаясь положения кооперации у себя на Родине, авторы эмигранты отмечали, что "кооперация советской России, являющаяся органом комиссариатов продовольствия и земледелия уже не кооперация"28. Видные экономисты из других эмигрантских центров, разделяли их мнения, указывая на полную административную и финансовую зависимость кооперативов от советского государства29.
Предвиденье и выводы ученых русского зарубежья полностью подтвердились, когда в результате
сталинской "революции сверху" кооперация в СССР как общественное самодеятельное движение перестала существовать, исследования проблем ее развития были свернуты, а ряд видных деятелей репрессированы (А.В, Чаянов, А.Н. Минин, А.А. Рыбников, С.Л. Маслов, Л.М. Хинчук и др).
На рубеже 1950-1960-х годов вновь проявляется интерес к кооперативной тематике, о чем свидетельствует дискуссия о социальной природе кооперации в переходный период, развернувшаяся на
страницах печати30. Дискуссия выявила различные подходы к анализу социально-экономической
сущности кооперации, ее отдельных видов и форм, их роли в многоукладной экономике в период социалистического строительства. Вместе с тем стало очевидным, что для серьезных обобщающих выводов время еще не пришло.
Узкая источниковая база, недостаточное знание фактического материала отрицательно сказались на
самом характере научного обсуждения, где главным аргументом нередко выступала та или иная цитата марксизма-ленинизма, взятая вне контекста. Но дискуссия безусловно сыграла и положительную
роль, сконцентрировав внимание научной общественности на сложной, многоплановой проблеме, на
необходимости конкретно-исторических исследований прошлого кооперации.
С середины 1960-х годов наступает очередной этап в изучении отечественного кооперативного движения. Историки сосредоточиваются на таких вопросах, как методы преобразования "буржуазной"
кооперации в интересах пролетарского государства, взаимоотношение кооператоров с советской властью, ленинский кооперативный план и др. Работы И.И. Сергеева, Л.Ф. Морозова, Л.Е. Фаина, И.А.
Фарутина, В.В. Кабанова31, стали заметным явлением в советской историографии, хотя несомненно,
идеологические догмы и схематизм сказались на общей концепции ученых. Фактическое огосударствление кооперации в условиях военного коммунизма некоторые авторы выдавали за "социалистическую реорганизацию", реальное обобществление32.
Вместе с тем обращение к дореволюционному опыту кооперативного хозяйствования было достаточно плодотворным и создавало основу для последующей разработки проблемы. Например, В.В. Кабанов, сделал попытку сравнить уровень развития дореволюционной и советской кооперации, проследить их связь, по началу некоторую даже преемственность; и затем крутую ломку хозяйственных традиций и отношений. Богатый фактический материал, вводимый в научный оборот, наблюдения и выводы
автора позволили по-новому оценить многие стороны практической деятельности русских кооператоров.
Существенный вклад в разработку конкретно-исторических проблем кооперации внесли региональные исследования. В Сибири и на Дальнем Востоке России этому способствовали многочисленные
Кооперация. Страницы истории. Вып. IV. С. 192—193.
Маракуев С.В. Система строительства сельской кооперации // Труды первого съезда русских деятелей сельского хозяйства,
состоявшегося в г Праге 18—24 апреля 1924 г. Прага, 1924. С. 222.
29
Югов А. Народное хозяйство советской России и его проблемы. Берлин, 1929. // Нэп. Взгляд со стороны. М. 1991. С. 237.
30
Сергеев И.И. К вопросу о разработке В.И. Лениным кооперативного плана // В.И. Ленин о строительстве социализма и коммунизма. Саратов, 1960; Селунская В.М. Разработка В.И. Лениным кооперативного плана // Вопросы истории КПСС. 1960. № 2;
Коссой А. И. О природе и роли кооперации в переходный период от капитализма к социализму // Вопросы экономики. 1963. № 2.
31
Сергеев И.И. Разработка В.И.Лениным кооперативного плана. Саратов, 1966; Морозов А.Ф. От кооперации буржуазной к кооперации социалистической. М. 1969; Фаин Л.Е. История разработки В.И. Лениным кооперативного плана. М. 1970; Фарутин
ИА. Из истории борьбы КПСС за реорганизацию буржуазной кооперации в социалистическую (1919 - 1920). Калининград, 1970;
Кабанов В.В. Октябрьская революция и кооперация (1917 — март 1919). М. 1973.
32
Фарутин И А. Указ соч. С. 138—139; Дмитренко В.П. Морозов Л .Ф. Погудин В.И. Партия и кооперация. М. 1978. С. 89—90.
27
28
7
публикации научных сборников . Активизация изучения истории кооперативного движения выразилась в появлении диссертационных работ, монографий и статей по различным аспектам данной проблемы, которые основывались преимущественно на материалах Западной Сибири34.
В работах В. К. Вотиновой, Ю. С. Левашова, М. Л. Могилы рассматриваются вопросы партийного
руководства кооперацией в 1920-е годы ХХ века. Наиболее полно в них освещены процессы организационного строительства различных ее видов, формы и методы деятельности коммунистов по усилению влияния в руководящих органах кооперации, налаживанию ее хозяйственной работы. В то же
время авторы преувеличивают остроту классовой борьбы в кооперации, зачастую смешивая ее с фактами усиления самодеятельности и кооперативной демократии.
Наиболее ярко классовый подход к проблеме выражен в многочисленных публикациях Л. И. Боженко. По мнению автора, основная роль кооперации в рассматриваемый период состояла в регулировании социально-экономических процессов в деревне, в частности, в вытеснении капиталистических
элементов в деревне. При этом он считает, что данная политика осуществлялась недостаточно, и это
привело к трудностям в обеспечении сельскохозяйственной продукцией города и деревни35. Такая
трактовка представляется односторонней и недостаточно учитывающей социально-экономическую
специфику кооперации. На наш взгляд, вытеснение из числа ее членов зажиточных, крепких хозяйств,
производивших значительную часть товарной продукции, подрывало само кооперативное движение и
противоречило общей концепции НЭПа.
К числу обобщающих исследований по истории сибирской кооперации относятся работы К. Г. Чаптыкова, А. С. Шикалова, Б. В. Иванова. Объектом изучения К. Г. Чаптыкова стала преимущественно
производственная кооперация; простейшим же ее видам уделялось незначительное внимание. В исследовании А. С. Шикалова рассматриваются основные этапы строительства потребительской кооперации. Наибольший вклад в разработку проблемы внесла указанная монография Б. В. Иванова. Это
наиболее полное исследование социально-экономической деятельности сибирской кооперации и ее
организационной структуры в годы НЭПа.
В сибирской историографии интенсивно велись исследования следующих проблем: роль земельной
и кредитной политики в регулировании социально-экономического развития сибирской деревни36,
участие крестьянства Сибири в кооперативном строительстве 37, социальное расслоение сибирского
крестьянства в 1920-х годах38, сдача средств производства в аренду39, обострение классовой борьбы в
сибирской деревне40.
Труды, посвященные кооперативной теме, были представлены и в дальневосточной историографией. В 1968 г. список работ пополнила книга С. П. Днепровского41, основанная на архивном материале,
мемуарной литературе, а также на материалах периодической печати и личных воспоминаниях автора.
33
Сибирь в период строительства социализма и перехода к коммунизму. Новосибирск, 1966; Из истории сельского хозяйства
Советской Сибири. Иркутск, 1967; Вопросы историографии и источниковедения истории партийных организаций Сибири. Новосибирск, 1975; Вопросы социалистического строительства в Сибири (1917-1929 гг.). Томск, 1983 и др.
34
Боженко Л. И. Кооперация и ее роль в регулировании социально-экономического развития (1921-1927 гг.) // Из истории Сибири. Вып. 13. Томск, 1974. С. 237-252; Вотинова И. К. Борьба КПСС за укрепление сельскохозяйственной кооперации Западной
Сибири накануне массовой коллективизации (1927-1929): Автореф. дисс. … канд. ист. наук. Томск, 1971; Иванов Б. В. Осуществление ленинского кооперативного плана в Сибири (1920-1927 гг.). Томск, 1977; Левашов Ю. С. Осуществление ленинского кооперативного плана на Алтае (1921-1925 гг.): Дисс. … канд. ист. наук. Томск, 1963; Могила М. Л. Руководство партийных организаций в Сибири кооперативным строительством (1921-1927 гг.) // Партийные организации Сибири в борьбе за социалистическое преобразование сельского хозяйства // Научные труды Новосибирского гос. пед. ин-та. Вып. 93. Новосибирск, 1973. С. 8292; Пестриков Ф. С. Борьба партийных и советских организаций Сибири по восстановлению сельского хозяйства и осуществлению ленинского кооперативного плана // Из истории партийных и советских организаций Сибири. Новосибирск, 1962. С. 6-55.
Чаптыков К. Г. Деятельность партийных организаций Сибири по кооперированию крестьянства (1921-1927 гг.). Абакан, 1965.
35
Боженко Л. И. Сибирская деревня в восстановительный период (1921-1925 гг.). – Томск, 1975. С. 162.
36
Боженко Л. И. Сельскохозяйственный кредит и крестьянские хозяйства Сибири в период восстановления народного хозяйства
в Сибири // Материалы научной конференции по истории Сибири, посвященной 50-летию Великого Октября 1917-1967 гг. Томск,
1967. С. 102-104; Он же. Землепользование и землеустройство в крестьянских хозяйствах Сибири (1920-1927 гг.) // Вопросы истории Сибири. Вып. 5. Томск, 1970. С. 25-48.
37
Боженко Л. И., Гагарин А. В. Социально-политические организации в сибирской деревне (1920-1927 гг.). Томск, 1971; Гущин
Н. Я. Сибирская деревня на пути к социализму. Новосибирск, 1973; Крестьянство Сибири в период строительства социализма
(1917-1937 гг.). Новосибирск, 1983.
38
Гагарин А. В. К вопросу о классовом расслоении крестьянства Сибири к концу восстановительного периода // Доклады второй
научной конференции общественных наук. Томск, 1959. С. 44-48; Боженко Л. И. Ленинский анализ социальной структуры деревни и его значение для изучения сибирского крестьянства 20-х годов XX века // В. И. Ленин и некоторые вопросы истории. Томск,
1970. С. 113-145 и др.
39
Боженко Л. И. Земельная аренда и арендные отношения в сибирской деревне (1920-1926 гг.) // Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Вып. 2. Томск, 1972. С. 105-128 и др.
40
Гущин Н. Я. Классовая борьба и ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне (1926-1933). Новосибирск, 1972; Боженко Л. И. Соотношение классовых групп и классовая борьба в сибирской деревне (конец 1919 – 1927 гг.). Томск, 1969 и др.
41
Днепровский С. П. Кооператоры. 1898-1969. М.: Экономика, 1968.
33
8
Дальневосточный исследователь считал, что кооперативы являлись одним из орудий и подсобных
средств в классовой борьбе пролетариата42.
Немногочисленность монографических исследований региональных авторов свидетельствует о снижении интереса к рассматриваемой проблеме. В научных статьях, разрабатывавших дальневосточную
кооперативную тему, основное внимание акцентировалось на участии партийных организаций в процессе кооперативного строительства. В работах Е. И. Нечаева и B. К. Иващенко43 содержится ценный
фактический материал о развитии региональной кооперации в советский период, одновременно рассматривается и дореволюционный кооперативный опыт. В своих выводах исследователи подчеркивают особую роль коммунистической партии в становлении местной кооперации. Вопросы кооперативного строительства в период Октябрьской революции, гражданской войны и НЭПа обобщены в работах А. С. Шикалова44, выделившего интегрирование различных видов кооперации в качестве особенности кооперативного развития на Дальнем Востоке после 1917 г. Реализация ленинского кооперативного плана в рыбопромысловой кооперации 1920-1930-х гг. в центральных регионах Советской
России и на Дальнем Востоке освещена в публикации И. Л. Бешты45. Кооперация как аппарат распределения, а также как форма социалистического хозяйствования рассматривалась в конце 60-х гг. в
кандидатских диссертациях Д. С. Масленникова46 и Б. В. Иванова47. Туземной кооперации Дальнего
Востока посвятил свою работу П. В. Кириченко48. И. Л. Бешта проследила в своем диссертационном
исследовании историю деятельности рыбной кооперации в 1921-1926 годах49.
Дальневосточная историография пополнилась монографией Б. В. Иванова50, предметом исследования которого стала сибирская и дальневосточная кооперация в годы революции и гражданской войны. Автор пришел к выводу о том, что коллективизация хозяйств, проводившаяся в конце 1920-х гг. в
регионе, могла быть реализована только на базе развивавшейся местной потребительской кооперации.
В публикациях более позднего периода освещалась роль кооперации в политике кредитования сельского хозяйства в период роста бедняцких крестьянских хозяйств51. В региональной историографии
интерес представляет статья А. П. Носова52, отражающая борьбу партии большевиков за овладение
кооперацией ДВР, в которой автор утверждает, что после раскола потребительских организаций в регионе «…междоусобная борьба кооперативов укрепила позиции частного торгового капитала, как
русского, так и иностранного, содействуя разорению народного хозяйства»53.
Список дальневосточных исследований в этот период обогатился целым рядом научных работ, посвященных кооперативной тематике. Вопросы развития промысловой кооперации в Сибири в 19201937 гг. рассматривались в книге А. А. Николаева54. Интерес для исследования кооперативной дея-
Там же. С. 103.
Нечаев Е. И. Потребительская кооперация в период борьбы за победу социализма в СССР (1926-1940 гг.) // Очерки истории
потребительской кооперации Дальнего Востока. Новосибирск, 1968. С. 72-112; Иващенко В. К. Потребительская кооперация
Дальнего Востока в дореволюционный период (1898-1917) // Очерки потребительской кооперации Дальнего Востока. Новосибирск, 1968. С. 5-27.
44
Шикалов А. С. Потребительская кооперация в период Октябрьской социалистической революции, гражданской войны и восстановления народного хозяйства (1917-1925 гг.) // Очерки истории потребительской кооперации Дальнего Востока. Новосибирск, 1968. С. 29-71.
45
Бешта И. Л. Организация Всероссийского кооперативного промыслового рыбацкого союза и развитие кооперативного движения среди рыбаков (1923-1925 гг.) // Восьмая конференция молодых ученых Дальнего Востока (секция общественных наук). Владивосток, 1965. С. 44-48.
46
Масленников Д. С. Коммунистическая партия в борьбе за осуществление ленинских идей организации крестьянства в сельскохозяйственную кооперацию в 1921-1924 годах: (По материалам РСФСР): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук.
М., 1968.
47
Иванов Б. В. Осуществление ленинского кооперативного плана на Дальнем Востоке (1922-1927 гг.): Автореф. дис. на соиск.
учен. степ. канд. ист. наук. Томск, 1961.
48
Кириченко П. В. Осуществление ленинского кооперативного плана среди народностей Приамурья (1922-1936 гг.): Автореф.
дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Томск, 1969.
49
Бешта И. Л. Начало социалистического преобразования рыбного хозяйства. Кооперирование рыболовецких хозяйств в 19211926 гг.: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Л., 1967.
50
Иванов Б. В. Сибирская кооперация в период Октябрьской революции и гражданской войны. Томск, 1976; Он же. Осуществление ленинского кооперативного плана в Сибири (1920-1927 гг.). Томск, 1977; Он же. Документы о кооперативном строительстве на Дальнем Востоке в 1922-1925 гг. // Труды ЦГА РСФСР ДВ. Т. 1. Томск, 1960.
51
Сергеев Г. С. Сельскохозяйственная кредитная кооперация и ее воздействие на изменения социально-экономических отношений единоличного крестьянства в 1928-1929 годах // Вопросы аграрной политики Центра и Севера-Запада РСФСР. Смоленск,
1974. С. 295-302.
52
Носов A. П. Из истории борьбы дальневосточных большевиков за руководство кооперацией в ДВР (1920-1922 гг.) // Партийные организации Сибири и Дальнего Востока в период Октябрьской революции и гражданской войны (1917-1922 гг.). Новосибирск, 1978. С. 129-138.
53
Носов А. П. Из истории борьбы дальневосточных большевиков за руководство кооперацией в ДВР… С. 138.
54
Николаев А. А. Промысловая кооперация в Сибири. 1920-1937 гг. Новосибирск, 1988.
42
43
9
тельности представляют работы Э. М. Щагина и В. Г. Тюкавкина55, отразившие деятельность дальневосточной дореволюционной кооперации, которая, по их мнению, не включала элементов социализма,
но вместе с тем являлась предпосылкой социалистической кооперации и подготавливала функционирование производства и обмена56. Э. М. Щагин, рассмотрев аграрную политику советской власти на
Дальнем Востоке в 1917-1918 гг., уделил особое внимание вопросу организации коммун и артелей,
оказавших непосредственное влияние на процесс участия сельского населения в создании коллективных форм хозяйствования57. В монографии Н. И. Дубининой58 нашли отражение вопросы участия
женщин-дальневосточниц в развернувшемся в регионе кооперативно-колхозном строительстве в
1920-х -годах.
В целом, в региональной историографии второго периода довольно широко освещался процесс становления кооперации, а также роль кооперирования в экономическом строительстве Советского государства и на его дальневосточной окраине. Вместе с тем, кроме обобщения практической деятельности кооперативных организаций, исследователями также раскрывалось влияние коммунистической
партии на кооперативное развитие. В этой связи значительное место в работах советского периода занимали вопросы классовой направленности проводившейся кооперативной политики, не допускавшей
компромиссных решений на пути осуществления коллективизации народного хозяйства.
В период "перестройки" с ее бесконечными дискуссиями о природе социализма, о необходимости
возвращения к его ленинской модели, подлинно гуманной, демократической и преданной забвению за
годы тоталитризма, в обществе вновь на какое-то время возник интерес к проблемам кооперации. С
высоких трибун, в прессе, на страницах научных изданий заговорили о ее грядущем возрождении, о
втором и даже третьем (в зависимости от точки отсчета) ее пришествии59. Кооперация рассматривалась в качестве универсального средства реформирования и оживления советской экономики, способа
разбудить хозяйственную инициативу и творческую энергию масс. Однако попытки искусственного
внедрения кооперативных начал во внерыночную среду успеха не имели.
Тем не менее, с конца 1980-х — начала 1990-х годов интенсивность процесса изучения истории, теории и практики отечественного кооперативного движения резко возросла, чему во многом способствовала реабилитация (1987—88 гг.) Чаянова, Кондратьева, Рыбникова, Минина, Литошенко, Маслова, открывшая возможность для ознакомления с их творческим наследием. Характерной особенностью
современного состояния историографии проблем кооперации является более глубокая разработка как
отдельных, так и общих вопросов, опирающаяся на солидную источниковую базу и на ранее неопубликованные архивные документы. Так, в монографии А.П. Корелина раскрывается роль крестьянской
кооперации в системе сельскохозяйственного кредита дореволюционной России60. Книга К.Н. Тарковского61 (изданная уже после смерти автора), говорит о судьбе мелкой промышленности, хозяйственной деятельности кустарных артелей и кооперативов в годы Первой мировой войны.
В рамках всероссийского аграрного симпозиума и научных конференциях рассматриваются такие
немаловажные вопросы, как уровень развития дореволюционной кооперации по отдельным регионам
и в целом по стране; влияние столыпинской реформы на рост кооперативного движения; пути аграрной эволюции в России, понятие и сущность аграрной революции62.
В ведущих вузах страны, ученые которых специализируются на проблемах аграрной истории, сложились коллективы авторов, пишущих о кооперации, которые можно назвать научными школами.
Так, в Московском педагогическом государственном университете на кафедрах отечественной истории под руководством В. Г. Тюкавкина и Э. М. Щагина в 1988–2001 гг. подготовлен и защищен ряд
Щагин Э. М. Первые аграрные преобразования Советской власти на Дальнем Востоке (октябрь 1917 – весна 1918 гг.) // Осуществление ленинского кооперативного плана на Дальнем Востоке СССР. 1917-1981 / Под ред. А. И. Крушанова. Владивосток,
1984. С. 13-29; Щагин Э. М. Октябрьская революция в деревне восточных окраин России. М., 1974; Тюкавкин В. Г., Щагин Э. М.
Крестьянство России в период трех революций. М.: Просвещение, 1987; Тюкавкин В. Г. Сибирская деревня накануне Октября.
Иркутск, 1966.
56
Тюкавкин В. Г., Щагин Э. М. Крестьянство России в период трех революций. М.: Просвещение, 1987. С. 121-122.
57
Щагин Э. М. Первые аграрные преобразования Советской власти на Дальнем Востоке (октябрь 1917 – весна 1918 гг.) // Осуществление ленинского кооперативного плана на Дальнем Востоке СССР. 1917-1981 / Под ред. А. И. Крушанова. Владивосток,
1984. С. 22.
58
Дубинина H. И. Дальневосточинцы в борьбе и труде. Хабаровск, 1982.
59
Рыжков Н.И. О роли кооперации в развитии экономики страны и проект закона о кооперации в СССР // Доклад на совместном
заседании Совета Союза и Совета Национальностей девятой сессии Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва 24 мая 1988
г. М. 1988; Тихонов ВА. Кооперация и социализм // Дон. 1989. № 1—3; Ципко А. Размышления о причинах исторической устойчивости кооперации //Обратного хода нет.М. 1989; Куриц С Л. Будет ли в нашей стране третье пришествие кооперации? // Кооперация. Место и роль в экономической истории. М. 1990.
60
Корелин А. П. Сельскохозяйственный кредит в России в конце XIX-начале XX вв. М. 1988.
61
Тарновский К.Н. Мелкая промышленность России в конце XIX - начале XX вв. М. 1995.
62
Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование; XXIV сессия симпозиума по аграрной истории Востной Европы. М. 1995 Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.). М. 1996.
55
10
кандидатских и докторских исследований, касающихся различных аспектов развития отдельных видов
кооперации, ее учреждений, правового положения, роли и значения в жизни отдельных регионов и т.
д.63. Представителям этой научной школы В. Г. Тюкавкину А. В. Лубкову, Э. М. Щагину принадлежит
большая заслуга в постановке и разработке таких проблем кооперативного движения, как уровень развития дореволюционной кооперации; ее взаимоотношения с царскими властями; влияние столыпинской аграрной реформы на рост кооперативного движения; роль кооператоров в февральских событиях 1917 г. и др.64. Особого внимания заслуживают историографические работы М. Ю. Лачаевой, в них
проанализированы проблемы кооперативного идеала начала ХХ века65 и возможности интегрирующей
роли кооперации66.
В целом для современных исследований характерным становится утверждение взгляда на кооперацию начала XX в. как на социокультурное явление российской жизни, своим влиянием выходящее за
рамки кооперативных организаций. Кооперация представляется как «своеобразное воплощение синергетических теорий на практике, носитель экономических и социальных функций». Внимание исследователей в последнее время сосредоточивается на изучении взглядов и деятельности видных представителей дореволюционного кооперативного движения, с которыми связано становление отдельных
отраслей кооперации, создание центральных органов, развитие теории кооперации.
В сибирской историографии разработаны новые подходы в работах А. А. Николаева, В. И. Зиновьевой, В. Н. Вострикова, В. К. Алексеевой, О. В. Сыроватиной, Н. Я. Гущина67.
Особый вклад в изучение сибирского кооперативного движения внесла В. К. Алексеева. В монографии
"Кооперативное движение Сибири конец XIX - начало XX века" развитие кооперации освещается по видам.
Большое внимание исследователь отводит кооперативному маслоделию, при этом анализируется социальный состав кооперации, приводит динамику и определяет ее значение. Работа написана на широкой источниковой базе, но, к сожалению, проблемы забайкальской кооперации остались автором не замечены. В целом, исследование очерчено рамками Западной Сибири, однако в названии фигурирует вся Сибирь68.
С. В. Макарчук в своей монографии и многочисленных статьях, посвященных деятельности социалистов в межреволюционный период (июль 1907 - февраль 1917 гг.)69, выявил закономерности и особенности социал-демократического движения на основе анализа сложнейших процессов, происходивЧеховская Н. Н. Московский народный банк и его роль в развитии кооперации в России: Дисс. канд. ист. наук. М. 1988;
Бекбаева Е. Е. Сельская кооперация Степного края (По материалам Акмолинской и Семипалатинской областей): Дисс. канд. ист.
наук. М. 1990; Лубков А. В. Рабочая кооперация в Октябрьской революции. Февраль 1917 – ноябрь 1918 гг. (По материалам Центрального промышленного района России): Дисс. канд. ист. наук. М. 1990; Болотова Е. Ю. Создание общероссийского законодательства в дореволюционной России (конец ХIХ в. – 1917 г.): Дисс. канд. ист. наук. М. 1995; Архипова Л. М. Мелкая крестьянская промышленность Центрально-нечерноземного района России в начале XX века: Дисс. докт. ист. наук. М. 1996; Бурова Т. Л.
Крестьянская льняная кооперация России в первой четверти XX века: Дисс. канд. ист. наук. М. 1996; Лубков А. В. Кооперативное
движение Центральной России. 1907–1918 гг.: Дисс. докт. ист. наук. М. 1998; Панова М. В. Крестьянская кооперация Западной
Сибири в годы первой мировой войны (1914 – 1918 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М. 2001.
64
Тюкавкин В. Г. Щагин Э. М. Рынок и кооперация // Аграрный рынок в его историческом развитии. М. 1991; Щагин Э. М. Столыпинская аграрная реформа, ее воздействие на сельское хозяйство России // Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. М. 1994. С. 100–105; Он же. Об опыте и уроках столыпинской аграрной реформы // Власть и общественные организации России в первой трети XX столетия. М. 1994. С. 46–65; Он же. Рынок, кооперативные объединения и
власть России в условиях войны и революции (1914–1917 гг.) // Аграрный рынок в историческом развитии. Екатеринбург, 1996.
С. 170–189; Лубков А. В. Февраль 1917 г.: кооператоры и власть // 1917 год в исторических судьбах России. М. 1992. С. 78–80; Он
же. О социально-политической роли кооперативного движения в 1914–1917 гг. // Исторический опыт русского народа и современность: Межвузовская научная программа. Кн. 2. СПб. 1995. С. 268–277; Он же. Война, революция и кооперация // Власть и
общественные организации России в первой трети XX столетия. М. 1994. С. 97–115.
65
Лачаева М.Ю. Кооперативный идеал И.Х. Озерова (1869 — 1912) / М. Ю. Лачаева // Проблемы новой и новейшей истории
России: Сб. статей. К 70-летию проф. В. Г. Тюкавкина. М. 1999. С. 165-183.
66
Лачаева М. Ю. Интегрирующая сущность идеи кооперации в исторической концепции В. Г. Тюкавкина. / М. Ю Лачаева //
Российское общество и власть в прошлом и настоящем. Материалы научной конференции памяти профессора Виктора Григорьевича Тюкавкина. 12 – 13 февраля 2003. Сборник статей. М. 2003. С. 51 – 61.
67
Николаев А.А. Кооперативная промышленность России в первой трети XX в.: Проблемы изучения и тенденции развития // Кооперация Сибири в XX веке, теория, история, источники. Вып.2. Новосибирск, 1996. - С.23-44; Он же. Как Сибирь маслом торговала // Деловая Сибирь, 1991. №5. С. 12-13; Зиновьевва В. И. Потребительские и культурно-просветительские организации рабочих Западной Сибири в период Российской революции // Проблемы социально-экономического развития и общественной жизни
России (XIX - начало XX вв.) Омск, 1994. С.83-89; Востриков В. И. К истории зарождения кооперативного движения в Сибири
//Из прошлого Сибири. Вып. 1, ч.2. Новосибирск, 1994. С.26; Алексеева В.К Кооперативное движение в Сибири: конец XIX началоXX в. Новосибирск, 1993;Сыроватина О. В. Кооперация Сибири XIX - начало XX века //Современные проблемы гуманитарных и естественных наук. 4.2. Новосибирск. 1995. С.34-37; Гущин Н. Я. Сельскохозяйственная кооперация Сибири: некоторые
проблемы изучения //Кооперация Сибири в XX в.: теория, историография, источники. Вып.3. Новосибирск, 1996.
68
Алексеева В.К. Кооперативное движение в Сибири: конец XIX - начало XX в. - Новосибирск, 1993.
69
Макарчук С. В. Социалистические партии и потребительская кооперация Сибири (июнь 1907 - февраль 1917г.)// Из прошлого
Сибири: Межвуз. сб. науч. тр. Вып.1.Новосибирск, 1994. С.26-34; Он же. Социалисты России в межреволюционный период
(июнь 1907 - февраль 1917г.). Противоборство и единение фракций и группировок. Кемерово, 1994.
63
11
ших в социал-демократической партии и связанных с ней внепартийных организациях (профсоюзных
и кооперативных).
Особенно важны выводы автора о степени охвата социалистическим влияниям кооперативов. С. В.
Макарчук приводит данные о том, что в целом влияние социалистов распространялось менее чем на 1
% всех существующих кооперативных обществ. Но в то же время в крупных городах это влияние было
более значительным, охватывающим иногда 100% находящихся там потребительских кооперативов70.
В 1994г. в Новосибирске прошла Всероссийская научно-практическая конференция "Проблемы развития кооперации в условиях формирования рынка". В 1995 г. в Чите прошла конференция "Человек и
рынок". В это же время в Якутске был организован симпозиум, посвященный региональным проблемам развития потребительской кооперации. С 1994 г. в Новосибирске Сибирская коммерческая академия потребительской кооперации стала публиковать серию материалов под общим названием "Кооперация и Сибирь в XXв.: опыт, уроки, перспективы". Многие из перечисленных авторов опубликовали
свои статьи в этих сборниках.
Большой вклад в изучение потребительской кооперации на современном этапе историографии внес
И. А. Коряков. В отзыве на его работы доктор исторических наук, профессор И .И. Комогорцев пишет
о том, что в Чите под руководством И А. Корякова "сформировалась научная школа, основной целью
которой стало учение теории потребительской кооперации.
Так, в 1992г. вышел первый том "Очерки истории потребительской кооперации Забайкалья 18311950гг"71, а в 1993 г. - второй том, посвященный советскому периоду истории потребкооперации. Во
втором томе опубликовали свои статьи И.И. Комогорцев, Г.М. Малахов, И.А. Коряков, Л.Х. Корякова.
В 1998г. вышла интересная работа И. А. Корякова72, посвященная принципам кооперативного движения, на широкой источниковой базе им были проанализированы основные теоретические положения потребительской кооперации, обобщен российский и мировой опыт кооперативного движения.
Культурно-просветительная деятельность кооперативов нашла отражение в статье О. А. Баринова73.
Однако дальше констатации фактов автор не пошел. Не отличаются его статья и новизной подходов,
классовый принцип не позволяет автору шире посмотреть на проблему.
В 1993 г. в Улан-Удэ вышла юбилейная книга "Потребительская кооперация республики Бурятия
1923-1993 гг." (отв. ред. Б. Г. Кушеев)74. В ней прослеживается формирование и развитие потребительской кооперации Бурятии. Однако первый раздел, посвященный возникновению и развитии потребительской кооперации в дореволюционный период 1908-1917 г. повторяет первое издание 1974 г.
В 2000 г. становлению и развитию кооперативного движения в конце ХIX - начале XX в. в. была посвящена кандидатская диссертация М.В. Гузик. Автором был собран большой фактический материал75.
В числе сибирских исследований данного периода следует отметить диссертационную работу О. В.
Попова, посвященную вопросам партийного руководства сельскохозяйственной кооперацией 76. Им
всесторонне проанализирована проблема кадрового состава кооперативных органов, преодоление финансовых трудностей кооперации. Автор приходит к выводу, что именно руководящее влияние партии
являлось главным условием развития кооперации.
Представляют большой интерес исследования В. В. Гришаева по истории сельскохозяйственных
коммун 1920-х годов77. Они дают представление о роли различных кооперативных организаций, входивших в систему Сибсельскосоюза, в восстановлении и развитии сельского хозяйства, а также дают
возможность сравнить социально-экономическое положение хозяйств при полном и частичном обобществлении производства. Автор в работах приходит к выводу о том, что использование в коммунах
принципа материальной заинтересованности способствовало их хозяйственному росту.
Среди региональных исследований 1990-х годов, посвященных сибирской тематике, наиболее интересна в научном плане статья Н. Я. Гущина «Сельскохозяйственная кооперация Сибири в условиях
НЭПа: опыт и уроки»78. Анализируя исторический опыт и уроки кооперативного строительства в Сибири, автор приходит к выводу о том, что кооперативное объединение всех систем в их взаимосвязи
Макарчук С. В. Указ. соч. С. 69.
Комогорцев И.И. Об авторе. Отзыв на работу Корякова И. А. Принципы кооперативного движения.Чита. 1998.
72
Коряков И. А. Принципы кооперативного движения. Чита. 1998.
73
Баринов О.А. Библиотеки кооперативных организаций Восточной Сибири (1910-1917гг.). Распространение книги в Сибири,
конец XVII - начало XX вв. Новосибирск, 1990. С.136-148.
74
Потребительская кооперация республики Бурятия 1923-1993 гг. Улан-Уда, 1993. С. 21
75
Гузик М.В. Становление и развитие кооперации в Восточной Сибири в конце XIX - начале XX века: Автореф. дисс.... канд.
ист. наук. Иркутск, 2000. - С. 10-17.
76
Попов О. В. Деятельность партийных организаций Западной Сибири по укреплению сельскохозяйственной кооперации (19241929 гг.): Дисс. … канд. ист. наук. Томск, 1987.
77
Гришаев В. В. История сельскохозяйственных коммун: итоги изучения проблемы. Красноярск, 1986; Он же. Коммунары Сибири. Красноярск, 1987.
78
Гущин Н. Я. Сельскохозяйственная кооперация Сибири в условиях НЭПа: опыт и уроки // Кооперация Сибири в XX в. Опыт,
уроки, перспективы. Новосибирск, 1994.
70
71
12
играло важную роль в экономике, в росте благосостояния сибирской деревни, и отдельного крестьянского хозяйства в частности. Н. Я. Гущин приходит к выводу, что успешное развитие кооперации возможно лишь на основе функционирования товарно-денежных отношений, сохранения традиционных
демократических принципов кооперирования.
Коллектив авторов Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока России под
руководством A. И. Крушанова и ведущих историков, исследующих социально-экономическое развитие
Дальнего Востока в начале XX века, подготовил фундаментальные труды: «История Дальнего Востока
СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. – февраль 1917 г.)»79 и «Крестьянство Дальнего Востока
СССР ХIХ-XX вв.»80, в которых был обобщен материал, касающийся социально-экономического развития
региона, с включением вопросов, связанных с развитием кооперативного движения.
Работа T. Я. Иконниковой81 позволила существенно детализировать научные представления о специфике развивавшихся аграрных отношений на Дальнем Востоке, на фоне которых в начале XX в.
складывалась кооперативная форма хозяйствования в регионе.
В труде дальневосточного историка Л. Н. Долгова82, рассмотревшего экономическую политику в регионе в годы гражданской войны, выделены вопросы кооперативной деятельности. В этой связи особую ценность представляет сделанный им вывод о том, что на Дальнем Востоке в 1918-1919 гг. в отличие от центральных районов городское и сельское население региона добровольно объединялось в
потребительскую кооперацию, игравшую роль средства экономической защиты. Особый интерес
представляют рассмотренные в различные периоды Ю. Н. Ципкиным83 и М. И. Светачевым84 аспекты:
«автономисты» и кооперация; влияние белого движения на развитие кооперации на Дальнем Востоке.
Объективный подход к вопросам реализации на дальневосточной окраине России идеи автономии и,
как следствие, формировавшейся специфики экономического и политического развития региона отражены в научной работе Н. И. Дубининой и Ю. Н. Ципкина85.
К исследуемой теме имеет отношение монография А. Т. Мандрика86, по мнению которого, после
гражданской войны кооперативное движение стало развиваться в новых политических и экономических условиях. В этой связи государство планировало организовать в регионе на базе рыбной кооперации, как считалось, более прогрессивную форму коллективного ведения рыболовства – колхозную.
Группа ученых-историков и краеведов Дальнего Востока подготовила издание очередного тома
«Дальний Восток России в период революций 1917 года и гражданской войны»87, в котором особый
интерес для исследования представляет раздел, характеризующий экономическую жизнь буферного
государства. Раскрывая сущность кооперативной деятельности в Дальневосточной республике, авторы
рассматривают кооперацию в качестве технического придатка, на который руководство ДВР возлагало
функции заготовок и распределения продуктов, а также сбор натурального налога.
В дальневосточной историографии деятельность специализированных видов кооперации в условиях
нэпа детально рассмотрена в публикации Б. И. Пошкуса и В. А. Уварова88. В. И. Симаков попытался
определить значение сезонной артели в развитии дальневосточной лесозаготовительной отрасли 89.
Представляет интерес работа С. М. Стасюкевича90, посвященная политической борьбе большевиков и
партии эсеров, направленной на завоевание кооперативного движения в регионе в годы ДВР. ПроблеИстория Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. – февраль 1917 г.). М.: Наука, 1991.
Крестьянство Дальнего Востока СССР ХIХ-ХХ вв. (очерки истории). Владивосток, 1991.
81
Иконникова Т. Я. Особенности аграрного развития края в конце ХIХ – начале XX вв. // Очерки истории родного края / Т. Я.
Иконникова, Н. И. Дубинина, М. И. Светачев. Хабаровск, 1993. С. 91-99; Она же. Переселенческое движение на Дальний Восток
во второй половине ХIХ – начале XX вв. // Там же. С. 75-91.
82
Долгов Л. Н. Экономическая политика гражданской войны: опыт Дальнего Востока России. Комсомольск-на-Амуре, 1996.
83
Ципкин Ю. Н. Небольшевистские альтернативы развития Дальнего Востока России в период гражданской войны (1917-1922
гг.). Хабаровск, 2002. С. 39.
84
Светачев М. И. Империалистическая политика «помощи» и ее роль в антисоветской интервенции в Сибири в 1918-1919 гг. //
Вопросы истории Дальнего Востока. Хабаровск, 1972. С. 18-19.
85
Дубинина H. И., Ципкин Ю. Н. Централизм и регионализм на российском Дальнем Востоке (1884-1922 гг.) / Под ред. Н. И.
Дубининой // Третьи Гродековские чтения: Материалы региональной научно-практической конференции «Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории». Хабаровск, 2001. С. 28.
86
Мандрик А. Т. История рыбной промышленности Дальнего Востока (1927-1940 гг.). Владивосток, 2000; Он же. История рыбной промышленности российского Дальнего Востока (50-е годы XVII – 30-е годы XX вв.): Автореф. дис. на соиск. учен. степ.
докт. ист. наук. Владивосток, 1998.
87
История Дальнего Востока России. Дальний Восток России в период революций 1917 года и гражданской войны / Б. И. Мухачев и др. Т. 3. Кн. 1. Владивосток, 2003.
88
Пошкус Б. И., Уваров В. А. Сельскохозяйственная кооперация на Дальнем Востоке // Экономическая жизнь Дальнего Востока.
1998. № 1. С. 47-49.
89
Симаков В. И. Лесозаготовительная кооперация на Дальнем Востоке (опыт создания) // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1998. № 1. С. 23-30.
90
Стасюкевич С. М. Кооперация на Дальнем Востоке в 1920-1922 гг. и политическая борьба вокруг нее // Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона. Владивосток: Дальнаука, 2001. С. 80-83.
79
80
13
мам укрепления современного трудового хозяйства через развитие кооперативной экономики посвящена публикация автора С. Г. Хандурина91.
Таким образом, с начала 1990-х годов произошли изменения в методологических подходах к изучению кооперативной темы, а также отказ от марксистско-ленинской трактовки, отводившей кооперации
роль важного фактора на этапе подготовки к сплошной коллективизации в Советском государстве.
Вместе с тем в региональной историографии сделаны только первые шаги в освещении вопросов, касающихся целенаправленного выявления специфики различных стадий взаимоотношений кооперации
и государства.
Изучение проблем российской кооперации нашло место и в западной историографии. В фундаментальном труде Э. Карра92 кооперация в 1917-1923 гг. рассматривается в качестве инструмента советской политики в системе распределения в период военного коммунизма. Представляется аргументированным его вывод: под влиянием гражданской войны ускорился процесс привязки кооперативов к советской административной системе. Ряд вопросов, связанных с превращением сельскохозяйственной
кооперации в годы новой экономической политики в придаток государственных органов, нашли отражение в работе М. Левина93, оценившего кооперативную систему указанного периода в качестве элемента административной государственной машины.
В монографии Д. Хьюза94 обобщены вопросы, касающиеся кооперативного развития в Сибири в середине 1920-х годов, а также сделан вывод о кулацко-середняцком составе кредитной кооперации в
данном регионе Советской России95. Другой западный исследователь, Р. Пайпс96, полагает, что социальные и экономические условия Дальнего Востока отличались существенным образом от центральных районов, что определило в этом отдаленном регионе России специфику особых экономических
отношений, отразившихся на кооперативном развитии.
Немецкому исследователю М. Венеру97, посвятившему свою работу российской деревне середины
1920-х годов, удалось проанализировать результаты давления, которое оказывали партийные органы
на кооперацию, что сказалось, по его мнению, на неспособности дальнейшего расширения самостоятельности кооперативных объединений. Развитие сельскохозяйственной кредитной кооперации, а
также вопросы кооперированности крестьянства в условиях нэповского рынка рассмотрел в своем исследовании Ш. Мэрль98, указавший на отрицательные последствия вовлечения в ссудные операции кооперативов бедняцких слоев деревни. Вместе с тем в целом в работе дается положительная оценка
сформированной системе кредитования периода нэпа.
Анализ становления сельской кооперации в 1920-е гг. сделан американским ученым Я. Котсонисом99, справедливо считающим, что давление государственных органов власти на крестьян в политике кредитования, а также неудачи в работе товариществ стали причиной кризисного положения, в
котором оказалась сельскохозяйственная кооперация в период формирования командно - административной системы.
Таким образом, западными историками проявлен интерес в изучении особенностей социальноэкономического развития России советского периода истории. В работах нашла отражение кооперативная тематика, однако в зарубежной литературе не проводилось целенаправленного исследования,
касающегося региональной государственной политики в сфере кооперации в переходные этапы.
В целом, анализ отечественной и западной литературы позволяет придти к выводу, что за три периода изучения истории кооперации благодаря проведенной исследовательской работе ученых-историков
получил освещение ряд направлений кооперативного развития на различных этапах истории государства. Вместе с тем остаются неизученными отдельные аспекты региональной кооперативной политики
и методы ее реализации в переходные периоды, а также некоторые специфические отрасли кооперации, занимавшие значительное место в экономике Дальнего Востока как в дореволюционный период,
так и в годы становления и укрепления советской власти. Исходя из этого появляется необходимость
дальнейшего исследования темы.
Цель и задачи исследования. Цель настоящей работы состоит в комплексном анализе генезиса кооперации Сибири и Дальнего Востока, в условиях становления институциональных элементов гражданского общества в России в начале ХХ века. Рассмотрение социально-экономических изменений,
Хандурин С. Г. Кооперативный аспект трудового хозяйства // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1998. № 1. С. 146-151.
Карр Э. История Советской России: Большевистская революция. 1917-1923. М.: Прогресс, 1990.
93
Lewin M. The Making of the Soviet System. New York, 1994.
94
Hughes J. Stalin, Siberia and the Crisis of the New Economic Policy. Cambridge, 1991.
95
Там же. P 49-50.
96
Пайпс Р. Россия при большевиках. М., 1997.
97
Венер М. Лицом к деревне: Советская власть и крестьянский вопрос (1924-1925 гг.) // Отечественная история. 1993. № 5.
98
Merl S. Agrarmarki und die Neue Okonomische Politik. Hamburg, 1979.
99
Котсонис Я. Сельскохозяйственные кооперативы на Севере России в период коллективизации: (Государство, специалисты и
крестьянство) // Сельское расселение на европейском Севере России. Вологда, 1993. С. 109-140.
91
92
14
переживаемых кооперативным движением восточных регионов в контексте государственных преобразований первой четверти XX в. Выяснение особенностей и закономерностей деятельности кооперативных организаций периферийных регионов Российского государства и влияния на кооперацию конкретных направлений экономической политики властей в рассматриваемый период. Реализация этой
цели предполагает решение следующих задач:
- выявление важнейших тенденций эволюции кооперации как элемента гражданского общества в
отдаленных регионах Российской империи в условиях социально-экономического обновления начала
ХХ века;
- исследование характера и направленности модернзационных процессов в крестьянских хозяйствах
Сибири и Дальнего Востока России к началу XX в., и воздействие кооперации на экономическое положения крестьянства;
- анализ функционирование основных видов кооперативных организаций, их адекватности задачам
модернизации крестьянского сельского хозяйства и влияния на социально-экономическое положение
крестьянства;
- рассмотрение перемен в кооперации, обусловленных участием российского государства в первой
мировой войне;
- изучение ситуации в кооперативной сфере в период революционного кризиса 1917г.;
- изучить экономическую деятельность кооперативных объединений в период антисоветского правления на востоке страны и рассмотреть перспективу небольшевистского пути ее развития;
- восстановить целостную панораму основных направлений функционирования кооперативной системы ДВР, определить место кооперации в экономической и политической системе Дальневосточной
республики; раскрыть элементы кооперативной формы хозяйствования в условиях многоукладной
экономики ДВР.
- осветить экономическую деятельность кооперативных объединений и их взаимоотношения с советскими органами власти в специфических условиях осуществления новой экономической политики
в Сибири и на Дальнем Востоке России в, исследовать основные направления процесса трансформации кооперации в составную часть хозяйственного, государственно-партийного аппарата.
- определение позитивного потенциала кооперативных преобразований государства в 1920-е гг.
применительно к развитию крестьянского хозяйства сибирского и дальневосточного региона;
- сопоставление характерных тенденций экономической эволюции кооперации в дореволюционный
период и в годы нэповской либерализации.
Хронологические рамки исследования охватывают первую четверть XX столетия. Нижняя временная граница - рубеж XIX-XX вв. в Сибири и на Дальнем Востоке России стал временем начала генезиса кооперации. Глубинной причиной эволюции кооперации явилось дальнейшее усиление темпов
капиталистического развития восточных регионов империи. Эти годы отмечены в истории России как
период обновления и интенсивного развития рыночной экономике. Именно к этому времени большинство исследователей не без основания относят начало подлинной истории кооперативного движения в
России100.
В начале ХХ века в кооперативном движении Сибири и Дальнего Востока России постепенно созревают предпосылки для перехода к качественно новому этапу развития. Рост кооперации приобрел относительно заметный характер после развернувшейся в 1906г. аграрной реформы и обновления социально - экономических и политических отношений в российском обществе. Необратимый процесс
эволюции сибирской и дальневосточной кооперации явился следствие расширения демократических
свобод, ускорения общественно-хозяйственного развития восточных регионов России в связи с вводом
Транссибирской железной дороги и массовым переселением крестьян в Сибирь и на Дальний Восток
из Европейской России. Рост товарности сельскохозяйственного производства, денатурализация крестьянских хозяйств в сибирском и дальневосточном регионах достигли высокого уровня, что способствовало процессу развития рыночной экономике и эволюции кооперации.
Однако развернувшееся после 1905 – 1907 гг. обновление России, едва вступив в свою решающую фазу,
было парализована революционным кризисом и развалом государства и кооперации. Тем не менее, даже
тот задел, который удалось накопить кооперации восточных окраин России за отпущенный историей
срок, позволил ей не только пережить деструктивные процессы во время социальных катаклизмов 1917 –
1922гг., но и в минимально короткие сроки восстановиться в условиях нэповской либерализации.
Поздний временной рубеж - середина 1920-х гг. - соответствует завершению восстановительного периода в сельском хозяйстве Сибири и Дальнего Востока России после мировой и гражданской войн.
Одновременно партийно-государственным руководством был взят курс на форсированную модернизацию, что обострило проблему выбора дальнейших путей социально-экономического развития и при100
Лубков А. В. Кооперативная модель обновления Росси: Дореволюционный опыт // Модели общественного развития: проекты
и авторы (вторая половина XIX в. – начало ХХ в.) / Отв. Редактор П. Ю. Савельев. – М. 2006. С.141.
15
вело к внесению ограничительных корректив в аграрно-кооперативную политику властей. В результате, уже после 1925 года, который оказался кульминационным моментом нэповского либерализма,
начался постепенный отход от рыночных принципов нэпа в регулировании кооперации.
Территориальные рамки исследования включают Сибирь и Дальний Восток России101. Данная
территория в настоящее время соответствует границам двух федеральных округов Российской Федерации Сибирского охватывающего в современных границах Новосибирскую, Омскую, Томскую, Кемеровскую, Иркутскую, Тюменскую, Алтайский, Забайкальский и Красноярский края а так же Республику Бурятия и Дальневосточного, на территории которого расположены три края Камчатский,
Приморский и Хабаровский, Еврейская автономная область, Амурская и Сахалинская области. Главное внимание сосредоточенно на исследовании процессов генезиса кооперации на территории Приамурья и Приморья Российского Дальнего Востока, где проживала основная масса крестьянского
населения в начале ХХ века.
Очевидно, что ведущая роль в выработке кооперативной линии принадлежала центральным органам
власти, но реализовывалась она на местах, поэтому возникает потребность изучения вышеозначенных
процессов на региональном уровне. Регион - это не просто механическая общность индивидов, главным признаком которой является общая территория, но и относительно самостоятельное образование,
обладающее характерными социально-экономическими чертами, собственными психологическими,
культурными, обыденными свойствами и особенностями. Обращение к региональной истории необходимо для получения полноценной картины жизни общества, отношения общества и власти.
Объединение указанных регионов в рамках одного исследования объясняется идентичностью и
устойчивостью существующих между ними исторических, политических и экономических связей.
Особенности социально-экономического развития сибирского и дальневосточного регионов России
обусловливались их окраинным положением, слабой заселенностью, богатыми природными ресурсами, широким распространением промыслов, которые служили побочным источником доходов крестьян. Специфика указанных регионов заключалась в более глубокой дифференциации социальноклассовой структуры, экономической мощности значительной части крестьянских хозяйств.
Источники. При подготовке диссертации использован широкий круг опубликованных и неопубликованных источников.
Особый интерес для исследователя представляют опубликованные стенографические отчеты и протоколы первых всероссийских кооперативных съездов и совещаний, раскрывающие процесс кооперативного строительства в предвоенные и революционные годы, положение разного рода кооперативных
систем, отношения к ним населения и администрации. Также материалы кооперативных съездов отражали позицию кооператоров по вопросам общественно-политического свойства, прежде всего свидетельствовали о росте оппозиционных настроений кооперативных лидеров102.
Широко представлена в работе периодическая кооперативная печать – публикации центральных и
местных кооперативных изданий: «Кооперативная жизнь», «Объединение», «Вестник кооперации»,
«Ежегодник МСПО», «Вестник сельского хозяйства», «Вестник сельскохозяйственной кооперации»,
«Известия ЦТЛ», «Московский кооператор», «Голос рабочей кооперации», «Вестник кооперативных
союзов». Кооперативная пресса содержала большое обилие разнообразных фактов, характеризующих
многоплановость деятельности кооперативов и их союзов. Кстати, и сама пресса была важной составляющей этой деятельности. Только за годы войны (1914-1918 гг.) издание кооперативами разного рода
газет и журналов возросло с 29 наименований до 117 103. В 1917-1918 гг. практически все крупнейшие
кооперативные союзы страны имели собственные печатные органы. Журналы и газеты знакомили читателя с различными вопросами кооперативной теории и практики, вызывая у него неподдельный интерес. Пресса кооператоров содержала специальные рубрики (хроникальные заметки, извещения союзов, корреспонденцию с мест), раскрывавшие повседневную жизнь кооперативных организаций. Передовые статьи редакторов изданий носили ярко выраженный публицистический характер. Оперативность в подаче материала газет и журналов порой негативно сказывалась на качестве информации.
Так, встречающиеся в прессе отдельные статистические сведения грешат своей приблизительностью и
требуют дополнительной проверки, сопоставления с другими данными.
В сибирской и дальневосточной прессе повторялись преимущественно доктрины, перепечатанные из
центральных кооперативных изданий. Непосредственно региональные интересы освещались в
Сибирью в конце ХIX – начале ХХ века называли всю территорию от Урала до Тихого океана, лишь позднее стали выделять
Дальний Восток. / Тюкавкин В. Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М. 2001. С. 56.
102
Труды съезда представителей ссудо-сберегательных товариществ. М., 1899; Труды первого Всероссийского кооперативного
съезда. М., 1908; Всероссийский съезд деятелей по мелкому кредиту и сельскохозяйственной кооперации. Петербург. 1912 г.
СПб., 1912; Всероссийский съезд по кооперации. Киев. 1913. Киев, 1913; Резолюции, принятые на I Всероссийском съезде представителей кооперативных союзов, объединений и комитетов в Москве 25-28 марта 1917 г. М., 1917; Труды I Всероссийского
съезда рабочей кооперации. Пг., 1918; Труды I Всероссийского кооперативного съезда. М., 1918.
103
Объединение. 1914. № 2. С. 21; Кооперативная жизнь. 1918. № 1. С. 29.
101
16
«Народной газете», «Справочном листке по молочному хозяйству, скотоводству и артельному маслоделию», в «Сибирской кооперации», «Алтайском крестьянине». Наряду с этими популярными журналами издавались в каждом губернском городе совместными усилиями потребительской и кредитной
кооперации собственные. В частности, в Томске – «Томский кооператор», «Кооперативное дело».
«Сибирские записки», «Сибирская деревня» выходили в Красноярске, «Забайкальский хозяин» – в Чите и т. д. Названия были разными – от «Кооперативного слова» до «Великого океана»104. По тематике
публикации часто перекликались, особенно в отношении политических событий, положения дел в
центре и на местах. Тон журналов был схожим, начиная от общего лозунга «В единении – сила!», который обязательно помещался не только в передовицах по текущим проблемам, но и в стихах, посвященных кооперации.
При анализе проблем региональной кооперативной деятельности привлекались местные издания –
журналы «Сибирская деревня», «Амурский земледелец» и «Великий океан».
В работе использованы материалы таких периодических изданий, как "Сибирские вопросы" за 19071911 г.г., "Забайкальская новь" - 1907-1916 г.г., "Забайкальский хозяин" - 1912-1916 г.г., "Наше дело" 1914-1915 г.г., "Кооперативное слово" - 1916-1918 г.г., "Прибайкальская жизнь - 1918-1919 г.г., "Забайкальская мысль" - 1915 г., "Известия общества потребителей рабочих и служащих Забайкальской
железной дороги" - 1916 г., "Жизнь Бурятии" -1925-1927 г.г., "Верхнеудинский листок" - 1905-1906
г.г., "Забайкалье" - 1902-1903 г.г. Сохранившиеся номера изданий являются очень ценным источником, большинство из них составляет библиографическую редкость. Поэтому определенную сложность
представлял поиск уцелевших изданий.
Таким образом, основная задача газет и журналов заключалась в предоставлении населению знаний
о способах ведения общественного хозяйства. Наряду с этой задачей немало уделялось внимания периодикой проблемам идеологии кооперации. Сохранившиеся номера изданий являются очень ценным
источником по многим текущим проблемам. К сожалению, большинство из них составляет библиографическую редкость, очень часто годовые комплекты неполные. Не все журналы имеются в центральной библиотеке нашей страны, а сохранились лишь в областных библиотеках Благовещенска,
Владивостока, Хабаровска, Иркутска, Новосибирска, Читы, Томска, Барнаула, Улан-Удэ, Красноярска,
Кургана, Тюмени, Тобольска. Некоторые уникальные номера журналов имеются только в научных
библиотеках Тобольска, Иркутска, Томска. Некоторые сведения можно получить в региональных газетах, которые иногда обращались к актуальным проблемам кооперации105. В печати широко обсуждались болезненные проблемы национализации, о которой заявила Советская власть. Резко по этому поводу реагировали кооператоры в «Народной газете». Подробно освещали сибирские кооперативные
журналы убийство видного кооперативного деятеля Н. В. Фомина, расстрелянного колчаковцами вместе с другими заметными личностями кооперации. Много негодований имеется в публикациях по поводу смены власти и мероприятиях, ущемлявших кооперативную собственность и деятельность.
Наряду с этим в работе используется периодика советских органов власти – «Народное хозяйство»,
«Экономическая жизнь». «Правда», на страницах которой нашли свое отражение взгляды высшего
партийного руководства страны на проблемы кооперативного строительства, судьбу кооперативного
движения, отношение к кооперативным лидерам. Ряд ценных материалов печатался и на страницах
региональных газет, не занимавшихся специально кооперативными проблемами, как «Амурская правда», «Красная звезда», «Красное Знамя», «Рабочий путь» и «Советское Приморье».
Много интересного материала о кооперативном строительстве имеется в периодической печати
1920-х годов, прежде всего в таких журналах, как «Вестник сибирской сельскохозяйственной кооперации», «Сибирская сельскохозяйственная кооперация», «Сельская кооперация», «Кооперативная Сибирь», а также в газетах «Рабочий путь», «Советская Сибирь», «Жизнь Сибири», «Сельская правда»,
«Беднота», «Крестьянская газета» и другие.
Во всех этих журналах и газетах основным типом публикаций являются статьи широкого круга авторов по самым различным вопросам кооперативного строительства в Сибири. Наибольший интерес
представляют публикации А. Звенцова, Г. Лачугина, Г. Сапрыкина, Г. Щербова, Н. Понурова, В. Махова и других авторов106. В этих статьях можно встретить разнообразные материалы, дающие оценку
Народная газета. Курган, 1906-1919; Справочный листок по молочному хозяйству, скотоводству и артельному маслоделию.
Курган, 1909-1918; Сибиряк-крестьянин. Барнаул, 1918-1919; Алтайский крестьянин. Барнаул, 1913-1918; Сибирская кооперация.
Новониколаевск, 1918-1920; Сибирский земледелец и садовод. Томск, 1910-1912; Сибирское сельское хозяйство. Томск, 19121916; Сибирские записки. Красноярск, 1916-1917; Сибирский земледелец. Томск, 1907-1909; Великий Океан. Владивосток, 1919.
105
Сибирская торговая газета. Тюмень, 1897, 1911; Сибирская жизнь. Томск, 1899; Сибирская земская деревня. Тобольск, 1918;
Отдел сельского хозяйства и Тобольской кустарной промышленности. Тобольск, 1899-1902; Советская Сибирь. Новониколаевск,
1923, 1924; Сибирская речь. Барнаул, 1918.
106
Звенцов А. Состояние сельскохозяйственной кооперации Сибири // Вестник сибирской сельскохозяйственной кооперации.
1925. № 5; Лачугин Г. Лицо деревенской кооперации // Кооперативная Сибирь. 1925. № 5; Понуров Н. Достижения и недостатки в
работе сельскохозяйственных кредитных товариществ // Рабочий путь. 1926. № 278; Щербов Г. Организационное состояние сельскохозяйственной кооперации на 1 апреля 1928 года и перспективы развития системы на 1928-1929 гг. // Сельскохозяйственная
104
17
хода и результатов кооперативного строительства, характеризующие жизнь кооперативов, уровень кооперативного развития в различных районах Сибири, отношение кооперативных объединений и их
членов к происходящим событиям, а также другие сведения о кооперации.
Важную роль в решении задач, поставленных в данном исследовании, сыграли документы, хранящиеся в фондах Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ). Фонд Особого отдела Департамента полиции Министерства внутренних дел (ДПОО. Ф. 102) позволяет расширить круг источников по проблеме взаимоотношений власти и кооперации в дореволюционные годы. Кооперация находилась под пристальным вниманием Департамента полиции, который не исключал ее использования
политическими противниками режима. В связи с этим в агентурных донесениях, сводках, периодических отчетах начальников губернских жандармских управлений ряд аспектов кооперативного движения представлен полно и всесторонне. Военное время характеризуется появлением развернутых аналитических материалов, подготовленных сотрудниками Департамента и вводимых нами в научный
оборот («Записка о кооперативном движении». Оп. 246. 1916 г.). В работе использованы материалы
фондов Ф. 1783 – Министерство продовольствия Временного правительства. Ф. 1797 – Министерство
земледелия Временного правительства. Ф. 6809 – Особое совещание для обсуждения и объединения
мероприятий по продовольственному делу. Ф. 6831 – Управление особоуполномоченного Министерства Временного правительства по закупке хлеба, сахара и соли для армии. Ф. 7113 – Управление государственными сберегательными кассами при Министерстве финансов Временного правительства.
В фондах Совета народных комиссаров (Ф. 130) хранятся многочисленные сведения о проведении
правительственной политики в отношении кооперативного движения. Данный фонд позволяет расширить круг источников по проблеме взаимоотношения власти и кооперации. В фонде представлены
нормативно-правовые акты – декреты и проекты декретов советского правительства в отношении кооперации; резолюции пленумов СНК; положения о различных видах кооперативных организаций. Показателем существования обратной связи между кооперативами и властями являются письма и телеграммы, хранящиеся в данном фонде, присылаемые кооперативными организациями в адрес В. И. Ленина и советского правительства. Большой интерес представляют речи, выступления и доклады, сделанные вождем большевиков В. И. Лениным на различных съездах и совещаниях, посвященные кооперативному строительству. Важная информация о работе кооперации в центре и на местах была извлечена из переписки СНК с советскими кооперативными органами.
В Российском Государственном Архиве Экономики в фонде Центросоюза (Центральный союз потребительских обществ СССР) (Ф. 484) сохранились протоколы, журналы заседаний и доклады правления крупнейшего сибирского союза «Закупсбыт», отчетные сведения о его деятельности в 1917-1918
гг. Среди документов фонда интерес для исследования представляет доклад В. Н. Зельгейма и Е. О.
Ленской-Стенцель «Русская кооперация во время войны и революции» (1920 г.), в котором отразился
ретроспективный взгляд непосредственных участников событий на важнейший период в истории кооперативного движения. Из материалов РГАЭ также были привлечены документы Наркомфина (Ф.
7733), Наркомпрода (Ф. 1943), ВСНХ (Ф. 3429), Государственного банка СССР (Ф. 2324), раскрывающие характер контактов советских властно-экономических организаций с кооперативной общественностью. Так, например, в фонде ВСНХ (Ф. 3429), в документах президиума, удалось обнаружить протоколы кооперативного отдела ВСНХ, которые позволяют проследить в конкретно - исторических
проявлениях становление и развитие кооперативной политики советской власти, сферу интересов и
масштабы деятельности кооперативного отдела. В фонде Государственного банка СССР (Ф. 2324) содержатся материалы кооперативного отдела банка (бывшего МНБ), среди которых имеются доклады
совета, правления и ревизионной комиссии банка собраниям акционеров, отчеты, протоколы, переписка, связанная с преобразованием банка в кооперативный отдел Народного банка РСФСР. Материалы
фондов Ф. 478 – Народный комиссариат земледелия РСФСР (1917-1929), Ф. 3983. Союз союзов сельскохозяйственной кооперации РСФСР-СССР (1925-1931 гг.); Ф. 4106. Всероссийский союз сельскохозяйственной кооперации (1921-1927 гг.); Ф. 7018. Совет центров сельскохозяйственной кооперации
при Сельскосоюзе (1918-1927 гг.); Ф. 7446. Всесоюзный союз сельскохозяйственных коллективов
СССР и РСФСР (1927-1932 гг.), дают в целом представление о том, как складывалась и развивалась
финансовая политика советской власти по отношению к кооперации.
Характер взаимоотношений кооперативных и партийных организаций в центре и на местах прослеживается нами по документам, хранящимся в РГАСПИ (Российский Государственный Архив социально-политической истории) (Ф. 17 ЦК РКП(б)). Материалы бывшего партийного архива содержат информацию не только об общественно-политической деятельности кооператоров, но и сведения об общем развитии кооперации того или иного региона (списки зарегистрированных кооперативов, копии
договоров с органами власти и другие).
кооперация. 1929. № 2 .
18
Ценный материал по истории сибирской и дальневосточной кооперации содержится в ряде фондов
Российского Государственного Исторического Архива. Государственную политику в отношении кооперативов демонстрируют материалы фондов переселенческого управления Министерства земледелия (Ф. 391) и земского отдела МВД (Ф. 1291), содержащие доклады губернаторов о положении кооперативного дела в переселенческих районах, сведения об основных тенденциях кооперативного
строительства в сибирских губерниях. Интересные материалы об организации и деятельности кредитных кооперативов, о влиянии войны на положение учреждений мелкого кредита находятся в фонде
управления по делам мелкого кредита (Ф. 582). Представление о роли сельскохозяйственных кооперативов в совершенствовании агрикультуры производства дают отчеты сельскохозяйственных товариществ и обществ, содержащиеся в фондах Департамента земледелия Министерства земледелия (Ф.
398) и отдела сельской экономии и сельскохозяйственной статистики (Ф. 395). Документы, касающиеся организации заготовительной продовольственной кампании, данные о снабжении коровьим маслом
европейской России (за 1913-1916 гг.) широко представлены в фонде Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу (Ф. 457). Ценную информацию о проблемах кооперации содержат фонды: Ф. 23 Министерство торговли и промышленности (1873-1918),
Ф. 382 – Сельскохозяйственный ученый комитет Министерства земледелия (1832-1922), Ф. 457 –
Особое совещание для обсуждения мероприятий по продовольственному делу, Ф. 560 – Общая канцелярия министра финансов (1802-1918 гг.), Ф. 565 – Департамент государственного казначейства Министерства финансов (1821-1917), Ф. 582 – Управление по делам мелкого кредита при Государственном банке (1898-1918 гг.), 1158 – Финансовая комиссия Государственного Совета (1907-1917), Ф. 1515
– Всероссийский союз по молочному хозяйству (1913-1918), Ф. 1291 – Земский отдел МВД (17921917).
Комплекс документов, посвященных изучаемой проблеме, хранится в фондах Государственного Архива Новосибирской области. Исключительную ценность для исследования кооперативного движения
представляют фонды кооперативных союзов Сибири: «Закупсбыта» (Ф. Д-51), Союза Сибирских союзов «Синкредсоюз» (Ф. 31), Сибмаслосоюза (Ф. Р-88) и фонд Сибирского отделения Центросоюза
(Сибцентросоюз) (Ф. 32), включающие в себя не только разнообразный фактический материал о ходе
союзного строительства кооперативов, их хозяйственной деятельности, но и документы, отражающие
политическую позицию кооперации, ее взаимоотношения с властью. В эти фонды входят протоколы
правлений и общих собраний уполномоченных кооперативных союзов, отчеты о деятельности союзов
кооперативов, информационные сведения о кооперативных предприятиях Сибири, статистические
данные о районах, обслуживаемых кооперативными союзами, материалы о заготовке обмундирования
и продовольствия для армии, протоколы и постановления кооперативных съездов, всевозможные договоры, уставы, меморандумы, соглашения, бюллетени и циркуляры, различная переписка, анкетные
сведения, таблицы, удостоверения, стенограммы и т. д. Материалы фондов Ф.Р-3. Сибирский краевой
союз сельскохозяйственных и кредитных кооперативных союзов (1920-1930 гг.); Ф.Р-13. Земельное
управление Сибревкома (1919-1926 гг.); Ф. Р-299. Сибирский краевой союз молочной кооперации
(1924-1931 гг.); Ф.Р-337. Сибирский краевой союз сельскохозяйственной кооперации по снабжению
сельского хозяйства сельскохозяйственными машинами и другими средствами производства (19271929 гг.); Ф.Р-1072. Западносибирское краевое земельное управление (1925-1937 гг.); Ф.П-1. Сибирское бюро ЦК РКП(б) (1919-1924 гг.); Ф.П-2. Сибирский краевой комитет ВКП(б) (1924-1930 гг.),
представляют широкую панораму фактов положения кооперации и ее отношений с советской властью
в годы нэповского либерализма.
Важный материал о функционировании основных видов кооперации в 1916-1918 гг. находится в
фондах Государственного Архива Омской области. Фонд Союза кооперативных объединений Западной Сибири «Центросибирь» (Ф. Р-151) располагает сведениями о количественном росте кооперативов, членов союза, о деятельности потребительских обществ, о положении маслодельной кооперации в
1918 г. Информация фонда уполномоченного ГУЗиЗ по заготовке продуктов для армии в Омске (Ф. Д81) охватывает период с 1914 г. по 1918 г. и содержит материалы о ходе заготовки для нужд армии
сельскохозяйственных продуктов, позволяет проследить влияние войны на состояние маслодельной
промышленности в Западной Сибири. Материалы фонда Главной конторы сельскохозяйственных
складов Переселенческого управления дают представление о посреднических операциях кредитных
кооперативов Западной Сибири (Ф. Д-78). Особый интерес для исследования агрикультурных мероприятий сельских кооперативов представляют архивные материалы фонда Омского отдела Московского общества сельского хозяйства (Ф. Р-119), Ф. 78. Омский окружной союз сельскохозяйственных и
кредитных товариществ (1920-1929 гг.); Ф. 1183. Омский губернский союз сельскохозяйственных и
кредитных кооперативов (1920-1928 гг.), Ф. 492. – Сибирская сельскохозяйственная академия.
Помимо сведений о кооперативном строительстве в Томской губернии, заготовке провианта для
нужд армии в фонде Томского губернского управления (Ф. 3) Государственного Архива Томской об-
19
ласти находятся полицейские документы, позволяющие проследить за общественно-политической деятельностью кооперации в предреволюционный период.
Фонд Государственного Архива Красноярского Края Р. 127 Енгубсоюз, раскрывает многие аспекты
кооперативных организаций в регионе.
Основу диссертационной работы составляют материалы фондов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ), Государственного архива Приморского края
(ГАПК), Государственного архива Хабаровского края, Государственного архива Амурской области
(ГААО), а так же документальные материалы государственных архивов Республики Бурятия (ГАРБ),
Читинской области (ГАЧО), Иркутской области (ГАИО).
В РГИА ДВ изучены и использованы материалы следующих фондов: Фонд 176 и фонда 709, Кооперативных организаций Дальнего Востока, Дальревкома (Р-2422), Дальневосточного областного выставочного комитета при Дальревкоме (Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной
выставки 1923 г.) (Р-2514), Дальневосточного статистического управления Центрального статистического управления г. Хабаровска (Р-2516).
В Государственном Архиве Приморского Края (ГАПК) почерпнута важная информация из фондов:
Приморского рыбопромыслового союза кооперативных товариществ 1925-1931 гг. (Р-1513), Приморской губернской контрольной комиссии РКП(б) 1922-1929 гг. (П-63), а также Дальневосточного краевого союза интегральных охотничьих кооперативов «Дальинтегралохотсоюз» 1928-1936 гг. (Р-350).
Ценные документы по теме научного исследования сосредоточены в Государственном Архиве Читинской области (ГАЧО), в фондах: 35 (Областной союз Забайкальских кооперативов), 173 (Общество
потребителей служащих Забайкальской железной дороги), 59 (Читинское отделение Государственного
Банка), 347 (Читинское отделение Московского Народного Банка), 1 (Забайкальское областное управление), 320 (Забайкальская Агрономическая организация), 171 (Правительственный агроном Забайкальской области). В перечисленных фондах содержится ценная информация о развитии кооперативного движения в Забайкалье. Циркулярные письма, протоколы собраний, совещаний, съездов, конспекты выступлений лидеров кооперативного движения, а также отчеты в вышестоящие инстанции,
переписка между кооператорами по хозяйственным и личным вопросам, текущая статистика, торговофинансовая и бухгалтерская документация и многое другое, содержимое в названных фондах позволяет определить степень развития потребительской кооперации в области. Материалы областного Союза забайкальской кооперации в читинском областном архиве хранят доклады члена государственной
думы А. А. Войлошникова, одного из активнейших руководителей потребительской кооперации.
Информация в перечисленных фондах существенно дополняется фондами Государственного Архива
Республики Бурятия (ГАРБ): 236 (Верхнеудинское потребительское общество "Экономия), 228 (Прибайкальское торгово-промышленное товарищество кооперативов «Буркоопсоюза»).
Если в фонде 236 сохранились документы общих собраний, протоколов заседаний членов правления
потребительского общества и другие материалы до 1917 г., то фонд 228 содержит широкий круг источников датируемых более поздним временем. Многие материалы не сохранились в фондах кооперативных учреждений, поэтому фонды жандармских, полицейских, губернаторских и других административных учреждений существенно восполнили имеющийся пробел.
Так, фонды 337 (Верхнеудинское уездное полицейское управление), 10 (Верхнеудинская городская
управа), 381 (Верхнеудинское жандармское полицейское управление) содержат информацию о деятельности кооперативов, просьбы и ходатайства, а также отдельные экземпляры учредительных документов.
Материал о политической деятельности кооператоров содержится в Государственном Архиве Иркутской Области (ГАИО) в фондах 600 (Иркутское жандармское управление), 72 (Управление Забайкальской железной дороги). Эти материалы позволяют проследить работу социалистов в кооперативном
движении, а также увидеть способы пресечения их деятельности со стороны административной власти. Фонд Р. 322 (Иркутская управа) находятся документы о политической линии кооперации. Богатый
материал о развитии сельскохозяйственной кооперации в исследуемом регионе дает фонд 178 (Иркутский губернский агроном). В нем сосредоточен в основном Материал официального характера: циркуляры департамента. Земледелия и Государственных имуществ, уставы и договоры сельскохозяйственных обществ и маслодельных артелей, отчеты Правительственного агронома Забайкальской области о
деятельности кооперативных организаций.
Источниковой основой для исследования кооперативной политики местных органов власти в годы
гражданской войны, интервенции и НЭПа являются материалы ГАХК, в котором изучены фонды: Дальистпарт (П-44), Николаевского-на-Амуре уездного комитета РКП(б) (ТТ-358), Далькрайкома ВКП(б)
(П-2), Крайрыболовпотребсоюза (Р-1742), а также фонд, где сосредоточены документы Хабаровского
округа ВКП(б) (П-341).
Особую ценность для проводимого в диссертационном исследовании анализа представляют фонды
ГААО: Исполнительного комитета Амурского областного Совета народных депутатов (1916-1922 гг.)
20
(Р-114), Благовещенского горисполкома (Р-81), управления временной эксплуатации Амурской железной дороги в 1908-1937 гг. (Р-24).
Обширный ряд документов, находящийся в архивохранилищах центра страны, а также в Сибири и на
Дальнем Востоке, дает возможность не только уточнить и проверить данные, но и значительно расширить представление о степени развития кооперативного движения в различных районах, взаимоотношении коренного и русского населения, ввести в научный оборот еще неопубликованные материалы о
развитии кооперации в национальных регионах и культурно-массовых мероприятиях кооператоров,
сыгравших важную роль в жизни населения.
Исследование истории сибирской и дальневосточной кооперации требует комплексного изучения
источников. При написании диссертации были изучены опубликованные, документы.
Более детальному изучению кооперативного движения способствует разнообразные опубликованные
и неопубликованные источники, среди которых – статистические материалы, годовые отчеты, труды
совещаний и съездов кооператоров, справочные издания, делопроизводственные документы.
Значительный пласт ценной информации содержится в отчетах и обзорах, подготовленных для главного управления землеустройства и земледелия и в министерство земледелия и государственных имуществ107. В большинстве случаев эти материалы готовились по единой методике, и в них можно найти
сведения о количестве селений в уезде и губернии, числе кооперативов и кооператоров в них, о поголовье дойных коров, объеме продукции, доходе на одно хозяйство и на одну корову и т. д. Обзоры,
связанные с изучением местной экономики, а также обобщения, представлявшиеся на обсуждение
участников совещаний и съездов, содержали массу интересных статистических сведений108.
Уникальная систематизация данных была осуществлена правительственным агрономом Томского
уезда И. К. Окуличем, собравшим сведения о 2035 маслодельных заводах Западной Сибири. В составленном им справочнике указано время открытия завода, его владелец и место, производительность и
объем вывоза продукции из Сибири109. Эта же методика была использована правительственным инструктором Курганского уезда С. М. Косаревым в аналогичной работе, проведенной им через несколько лет110. Сопоставление двух работ позволяет в значительной степени прояснить географию распространения маслодельного производства, продолжительность времени существования заводов, их производительность, объем вывоза продукции за пределы региона, а также уточнить количество кооперативных и частных маслодельных заводов.
Большую ценность представляют опубликованные за несколько лет отчеты председателя Союза сибирских маслодельных артелей А. Н. Балакшина. Современник и единомышленник Н. Л. Скалозубова,
А. Н. Балакшин много сделал для реального воплощения в жизнь идеи кооперации сибирского крестьянства. К осуществлению идеи он прошел тернистый путь поиска. Вполне возможно влияние декабристов на формирование его личности. Прибывшие в ссылку после каторги декабристы в Ялуторовске
Тобольской губернии первоначально остановились в доме купца Н. Я. Балакшина, сохранившего с
ними хорошие отношения на всю жизнь. Через Балакшина декабристы получали почту, приобретали
жилье, решали многие проблемы. Он содействовал организации школы, где по учебникам, составленным декабристами, учились дети, в том числе самого купца. Отсюда шла помощь нуждавшимся семьям декабристов, оставшимся в разных местах обширной Сибири, так как И. И. Пущин со своими товарищами здесь сохраняли свое первое потребительское общество. Позднее сын Н. А. Балакшина Александр пытался создать коммуну в Ишимском уезде, а потом занялся активной общественной деятельностью и стал заметной личностью в масштабах губернии. Он занимался устройством маслодельных
заводов, затем создал Союз сибирских маслодельных артелей, получивший мировую известность.
107
Отчет главному управлению землеустройства и земледелия заведующего организацией по устройству кооперативных маслодельных товариществ в Западной Сибири А. Н. Балакшина за 1905 г. СПб., 1906; Отчет главному управлению землеустройства и
земледелия заведующего организацией по устройству кооперативных маслодельных товариществ в Западной Сибири А. Н. Балакшина за 1906 г. СПб., 1907; Отчет министерству земледелия и государственных имуществ заведующего организацией по
устройству кооперативных маслодельных товариществ А. Н. Балакшина за 1903 г. СПб., 1904: Отчет Союза сибирских маслодельных артелей за 1914 г. Курган, 1916; Отчет Союза сибирских маслодельных артелей за 1915 г. Курган, 1917; Отчет о деятельности Союза сибирских маслодельных артелей за 1916 г. Курган, 1918; Обзор деятельности Курганского отдела Московского
общества сельского хозяйства за 14 лет его существования. 1897-1910 гг. Курган, 1911.
108
Журналы заседаний съезда представителей биржевой торговли и сельского хозяйства Сибири, Степного края и Зауралья.
Омск, 1912; Материалы по изучению кооперации в районе Алтайского союза кооперативов. Барнаул, 1919; Работы правительственной агрономической организации Томской губернии в области содействия маслоделию в 1910 г. Томск, 1912; Труды съезда
маслоделов и экспертов масла Западной Сибири. Омск, 1917; Труды Забайкальского областного агрономического совещания.
Чита, 1913; Труды первого Забайкальского областного сельскохозяйственного съезда.Чита.1915.Труды Западно-Сибирского общества сельского хозяйства в 1913 - 1915 гг. Кн. IV. Томск. 1917.
109
Указатель маслодельных заводов Западной Сибири в 1902 г. Томск, 1903.
110
Косарев С. М. Обзор деятельности Курганского отдела Московского сельскохозяйственного общества по маслоделию с кратким очерком развития маслоделия в Западной Сибири. Курган, 1911.
21
Труды А. Н. Балакшина о практических советах по устройству маслодельных заводов и конкретные
отчеты о деятельности маслодельческой кооперации являются важным источником111.
К группе опубликованных источников относятся законы Временного правительства, включенные в
«Сборник узаконений и распоряжений Правительства». Ценный источник представляет собой Конституция Дальневосточной республики, закрепляющая многоукладный характер экономики буферного
государства (Конституция Дальневосточной республики. Утверждена Учредиттельным Собранием
Дальнего Востока 27 апреля 1921 г. Чита, 1921). Особое место в исследовательской работе занимало
использование нормативных актов ДВР, помещенных в «Собрании узаконений и распоряжений Правительства ДВР» (Положение о кооперативных организациях на территории Дальневосточной республики; Устав Дальневосточного промышленного паевого товарищества («Дальпром»); Закон об установлении Положения о кооперативных организациях на территории Дальневосточной республики).
К особой группе опубликованных источников относятся материалы партийных, а также правительственных органов и учреждений, непосредственно занимавшихся управлением и организацией кооперативной деятельности. В этой связи политика коммунистической партии находила выражение в правительственных законах и исследуется по декретам ВЦИК и СНК, постановлениям СТО (данная группа источников почерпнута из официальных изданий: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М.: Изд. полит. лит-ры, 1984; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. (1917-1967 гг.). М.: Изд-во полит. лит-ры, 1967; Сборник документов по земельному
законодательству СССР и РСФСР. 1917-1954. М.: Госюриздат, 1954), отражена в опубликованных материалах экономических совещаний, отчетах и обзорах местных правительственных и хозяйственных
органов (Отчет Дальревкома и Дальэкосо за 1923-24 гг. Хабаровск, 1925; Постановления пленума
Дальревкома 20-24 марта 1925 г. Хабаровск, 1925).
В 1990-1991 гг. были изданы сборники документов и материалов: «Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1917-1922 гг.» и «Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1923-1927 гг.»112.
Закупсбыт: хронико - документальная летопись первого общесибирского потребительского союза
(1916 – 1923)113. В этих изданиях представлен обширный материал о государственной политике в отношении кооперации, о развитии кооперативной сети в 1920-ые гг., о многообразии кооперативов.
Из опубликованных источников прежде всего следует выделить различного рода директивные документы высших партийных и государственных органов. На протяжении исследуемого периода прошло
несколько съездов партии, каждый из которых специально рассматривал вопрос о мероприятиях, проводимых в деревне. В их резолюциях и решениях, а также в постановлениях пленумов ЦК и партийных конференций находят отражения основные направления кооперативной политики в течение всего
исследуемого периода. Свое конкретное выражение они получили в декретах и других законодательных актах ВЦИК и СНК, ЦК РКП(б) по аграрным вопросам, которые были опубликованы в Собрании
законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства СССР114.
Среди данной группы источников в рамках изучаемой проблемы наибольший интерес представляют
материалы, отражающие деятельность сибирских партийных и государственных организаций в плане
их руководства кооперативным движением региона115. Это, как правило, резолюции и решения губернских, областных и окружных конференций РКП(б), стенографические отчеты пленумов, доклады,
выступления, информационные бюллетени. Эти источники содержат в себе большое количество фактического материала и представляют собой информационную базу для создания научно обоснованной
картины кооперативного строительства в Сибири. В то же время анализ данной группы документов
позволяет с достаточной объективностью судить о формах и методах как государственного регулирования, так и партийного руководства системой сельскохозяйственной кооперации в условиях НЭПа.
Следующая группа источников – это документы и материалы центральных и местных органов государственной власти. Это прежде всего различного рода законодательные акты советского правительства по проблемам аграрного развития страны. Основная масса этих документов сосредоточена в известных фундаментальных сборниках и сводах законодательных актов по хозяйственным вопросам, а
Голодников К. М. Государственные и политические преступники в Ялуторовске и Кургане // Исторический вестник. СПб.,
1888. Т. 34. С. 753; Семенов С. Декабристы в Ялуторовске (из воспоминаний современника) // Сибирский архив. Иркутск, 1913.
№ 6-8. С. 276-284; Об упорядочении маслодельной промышленности в Сибири: Доклад директора Союза сибирских маслодельных артелей А. Н. Балакшина. Курган, 1910.
112
Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1917-1922 гг. М., 1990; Кооперативно-колхозное строительство в СССР.
1923-1927 гг. М., 1991.
113
Закупсбыт: хронико - документальная летопись первого общесибирского потребительского союза (1916 – 1923) / Ред.- сост.
А. А. Николаев. Новосибирск: Сиб. Предприятие РАН, 1999.
114
О сельскохозяйственной кооперации: Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 16 августа 1921 г. // Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. Отд. 1. 1921. № 61. Ст. 434 и т.д.
115
Отчет Сибирского краевого исполнительного комитета Советов Совнаркому РСФСР. Новосибирск, 1927; Отчет Сибирского
краевого комитета ВКП(б). (Итоги IV краевой партконференции). Новосибирск, 1929; Два года работы Сибирского краевого исполнительного комитета Советов. 1927-1928 гг. Новосибирск, 1929 и др.
111
22
также в специальных изданиях ВЦИК и Народного комиссариата земледелия СССР и РСФСР. Некоторые из важных законодательных актов, отражающих те или иные аспекты проводимой аграрной политики, можно найти в других источниках, в частности, в периодической печати, где они публиковались
после утверждения правительством страны116.
Больший интерес представляют материалы местных органов государственной власти. Это, как правило, распорядительная документация, составленная в виде резолюций, решений, циркуляров. Анализ
этих многочисленных источников дает представление не только о самой кооперативной политике в
целом, но и о конкретных методах и формах ее реализации при решении задач сельскохозяйственного
развития региона в условиях новой экономической политики. Основная масса этих документов находится в различных государственных архивах.
Еще одним из основных источников по истории кооперативного движения являются данные социально-экономической статистики. Сюда входят различного рода статистические сборники, годовые и
хозяйственные обзоры, бюллетени, издания центральных и местных статуправлений.
Наиболее интересные и полные сведения о развитии крестьянской кооперации Сибири (в основном
за 1926-1928 гг.) можно найти в сборнике «Сибирская сельскохозяйственная кооперация в цифрах»117.
В нем представлены данные, на основе которых можно судить о количественном и качественном состоянии кооперативной сети Сибири. В основном это количественные показатели, использование которых позволяет осуществить дополнительную проверку тождественных показателей, взятых из других источников. В указанном статистическом сборнике наиболее широко представлены данные о социально-экономическом составе кооперативных организаций, их финансовом состоянии и общей
обеспеченности членов кооперативных товариществ основными средствами производства. Наличие в
сборнике данных о наиболее общих результатах хозяйственной деятельности кооперации дает возможность оценить ее роль и место в развитии земледельческого производства региона. Достоинством
сборника является то, что часть данных в нем приведена в динамике, что позволяет судить об основных тенденциях в развитии сельскохозяйственной кооперации Сибири.
Вследствие слабой постановки учета сведения, приводимые за первые годы НЭПа, ориентировочны.
Более полными статистические данные по всем видам сибирской кооперации стали начиная с 1924 года, когда после ее реорганизации и выделения отдельных систем при кооперативных союзах были созданы организационно-статистические отделы.
Данные статистики достаточно противоречивы и могут расходиться по разным причинам, поэтому
сообщаемые в документах цифры сверяются с другими источниками, например, с архивными документами, с данными, опубликованными в периодической печати. При работе со статистическими источниками особое внимание уделяется способу получения сведений. Было ли в данном случае проведено сплошное, либо выборочное обследование, или же сведения получены анкетным способом, либо
сообщены с мест добровольными корреспондентами. Причем близость сведений при незначительных
расхождениях указывает на более вероятную достоверность сопоставляемых источников. В случае же
резкого расхождения сведений, сообщаемых источниками, с другими, аналогичными им, использовать
такой источник нельзя.
Одним из основных недостатков имеющейся в наличии источниковой базы является то, что основные статистические обследования крестьянских хозяйств учитывали лишь натуральные признаки
(площадь посева, количество скота, инвентаря и т.д.). Совершенно очевидно, что группировка по этим
признакам дает возможность определить размеры крестьянских хозяйств, участвующих в кооперативном движении, но не отвечает прямо на вопрос о представительстве различных социальных групп в
системе сельскохозяйственной кооперации Сибири. В имеющихся источниках нет сколько-нибудь подробных данных о группировках кооперированных крестьянских хозяйств по таким признакам, как
уровень и характер дохода, использование наемного труда, аренды земли и т.д.
Еще одним недостатком кооперативной статистики было то, что статистические сведения ограничивались только теми кооперативами, которые входили в кооперативные союзы. Например, в Сибири
было довольно много так называемых «диких» кооперативов, которые официально не входили в союзы. Поскольку вопрос о задачах и методах статистического исследования самих кооперативных органов был практически не разработан, то не только каждый вид кооперации, но и отдельные союзы кооперативной системы подходили к этой проблеме по-разному. Отсутствуют статистические материалы
по многим вопросам кооперативного строительства; например, почти нет статистических данных о
том, что же происходило с крестьянским хозяйством после его вхождения в кооперацию. Нет сведений
о социально-экономических процессах, которые происходили в машинных, семенных, животноводческих, полеводческих и других товариществах; о перерастании их в производственную кооперацию.
Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам. М., 1957. Т. 1; Решения партии и правительства
по хозяйственным вопросам. М., 1967. Т. 1; Сельскохозяйственная жизнь. Орган Народного комиссариата земледелия СССР;
Экономическая жизнь и .
117
Сибирская сельскохозяйственная кооперация в цифрах. Новосибирск, 1929.
116
23
В опубликованных материалах, а также в архивных документах мало данных, позволяющих судить о
влиянии кооперации на крестьянские хозяйства в плане их дальнейшего экономического, агрокультурного развития, что делает необходимым привлечение широкого круга опосредованных данных при
разработке этой проблемы. Недостатком официальной статистики периода НЭПа является то, что она
оперирует в основном количественными показателями. В опубликованных и неопубликованных источниках почти полностью отсутствуют данные, на основе которых можно судить об экономической
эффективности как различных типов хозяйств, так и различных видов производственных образований,
включая кооперацию. Это делает необходимым привлечение самого широкого круга опосредованных
данных при обосновании экономической целесообразности применения тех или иных форм организации крестьянского производства.
Теоретико-методолгическая основа настоящего исследования, которое носит конкретно - исторический характер, базируется на принципах диалектики и историзма, научности и объективности как
главных принципов исторического познания.
Принцип диалектики и историзма позволил рассмотреть прошлое и настоящее кооперативного движения в динамике, во взаимосвязи и взаимообусловленности с другими явлениями общественной
жизни с учетом конкретно-исторических условий и в хронологической последовательности.
Позиция научности и объективности дает возможность раскрыть прошлое отечественной кооперации
с позиций исторической правды, выявить условия и факторы, определившие развитие кооперативного
движения в первой четверти ХХ века.
При характеристике методологической основы исследования нельзя обойти вниманием вопрос о целесообразности применения формационного и цивилизационного подходов, являющийся до сих пор
предметом дискуссий между историками. Применение теории модернизации при исследовании проблемы трансформации кооперации позволяет снять остроту данного вопроса. По мнению автора, указанные подходы, являясь порождением европоцентризма, стали теоретической основой указанных вариантов модернизации.
Формационный подход предусматривает приоритет революционных принципов преобразования общества, что отразилось в марксисткой теории классовой борьбы. Цивилизационный подход, напротив,
предполагает постепенность перехода от одного состояния общества к другому, отдавая предпочтение
эволюционным, реформистским принципам модернизации. С этой точки зрения совместное применение указанных подходов может служить методологическим обоснованием диалектического единства
революционного и реформаторского вариантов модернизации в нэповской России.
В качестве теоретической модели была использована теория модернизации, конечной целью которой
является создание рыночной экономики, гражданского общества и правового государства. Не имея
универсальных способов осуществления, модернизация в каждой стране имеет неповторимый характер и должна рассматриваться в контексте национальной специфики исторического развития.
Применительно к России диссертант придерживается комбинированного подхода к определению особенностей осуществления модернизации, предполагающей диалектическое единство эволюционно - реформаторского и административно-камандного путей преобразования общества. Основной причиной данного синтеза
явлось сохранение авторитарной формы правления в России на протяжении модернизационного процесса в
первой четверти ХХ века, что повлекло за собой незавершенность и непоследовательность предпринимаемых
попыток реформирования российского общества "сверху". В результате вызванного этим обстоятельством
обострения социальных противоречий реформаторская стадия модернизации неизбежно переходила в административно-командную. Период 1920-х гг. наглядно свидетельствует о проявлении этого противоречивого
процесса. Соответственно развитие кооперации в условиях нэпа рассматривается как отраж ение противоборства указанных вариантов модернизации.
Основополагающими исследовательскими принципами работы являются также принципы и сторизма, объективности и системности, с помощью которых кооперация, рассматривается с
одной стороны, как важнейший компонент социально-экономической жизни России, а с другой - как один из объектов государственных преобразований.
В работе были реализованы как общенаучные методы исследования (структурно функциональный, логический, оценочный, классификационный), так и специальные истор ические: хронологический, ретроспективный, сравнительно-исторический. Изучение ряда проблем потребовало применения междисциплинарных подходов. В частности, использовались
понятия и методы экономических и юридических наук, социологии, политологии.
В качестве дополнительных методов исследования темы использовался синергетический
подход, иначе говоря, теория самоорганизации и основные положения теории трансформаций.
Научная новизна исследования состоит в том, что автор впервые осуществил комплексный
анализ генезиса кооперации в контексте институционального становления элементов гра ж-
24
данского общества и социально-экономической трансформации отечественной кооперации на
материалах Сибири и Дальнего Востока России. Данное исследование отражает общее и ос обенное в развитии кооперативного движения в условиях начала ХХ века. В связи с этим в р аботе рассматриваются как общероссийские тенденции развития кооперации, так и специфика
кооперативного движения в одном из крупнейших регионов страны.
Комплексный характер исследования проявился в признании принципа взаимообусловле нности деятельности всех видов кооперации как основных подразделений единой экономич еской организации, выражающей интересы мелких производителей и потребителей города и
деревни. В отличие от работ, ограничивающих объект исследования отдельными видами кооперации, автор применяет системный подход в определении роли и значения данной орган изации в социальной и хозяйственной жизни страны и региона.
Оригинальность авторского подхода в исследовании связана с рассмотрением кооперации
как одной из форм и средств осуществления обновления социально -экономического развития
сибирского и дальневосточного регионов России в начале ХХ века. При этом выделяются две
противоположные по сущностным характеристикам модели кооперативной организации, с оответствующие эволюционному и революционному вариантам обновления. В контексте их
рассмотрения автор выдвигает собственную трактовку перспектив развития кооперации в исследуемый период.
Автор ввел в научный оборот неиспользованные в предыдущих исследованиях докуме нтальные материалы, большинство из которых выявлено в центральных и м естных архивах.
Практическая значимость обусловлена тем, что исследование помогает восполнить очевидные пробелы в историографии аграрно-кооперативных проблем восточных регионов России. Выводы работы вносят существенные коррективы в представления историков о масшт абах, характере осуществления и последствиях генезиса кооперации в Сибири и на Дальнем
Востоке России в начале ХХ века.
Рассмотрение эволюции кооперации в столь широких хронологических рамках позволило
показать известную преемственность аграрно-кооперативного курса государственной власти
дореволюционной России и нэповского времени, хотя и серьёзно нарушенную революционными потрясениями 1917-1920 гг.
Положения диссертации могут быть использованы при разработке общих и специальных
курсов по отечественной истории, при подготовке монографий, учебных пособий по пробл емам истории крестьянства и аграрной политики России в XX веке.
Апробация работы. Основные положения работы изложены в монографиях и статьях, апр обированы в ходе выступлений на международных, всероссийских, межвузовских научных и
научно-практических конференциях.
Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из
введения, четырех глав, заключения, приложения и библиографии. Первая глава диссертации
разделена на четыре параграфа, вторая на пять, третья и четвертая главы на три пар аграфа.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается атуальность темы исследования, ее теоретическое и практическое значение, дается характеристика разработанности проблемы и ее главных аспетов, обосновываются региональные и хронологические рамки диссертации. Автор прослеживает закономерность разработки исследуемой проблемы и ее важнейших сторон в отечественной и зарубежной исторической науке, анализирует широкий круг источников, привлеченных для достижения целей исследования, составивших
основу работы. Исходя из этого, определилась структура и направленность диссертационного исследования.
Первая глава «Эволюция кооперации в Сибири и на Дальнем Востоке России в начале XX века» рассматривает процесс генезиса кооперации в контексте формирования институциональных элементов гражданского общества в дореволюционные годы. Наряду с этим, рассматривается динамика
взаимоотношений государства с кооперативами по различным аспектам экономической деятельности
в условиях формирования рыночных отношений переходного периода.
25
Первый параграф главы «Становление и развитие кооперативного маслоделия» начинается с небольшого исторического экскурса, целью которого было обозначить общие тенденции эволюции маслоделия в дореволюционной Сибири.
Маслодельный промысел в России существовал с древних времен, сливочное масло являлось не
только предметом внутреннего потребления, но и вывоза в зарубежные страны. Сквашенные сливки
(сметана) и топленое масло - чисто русские национальные продукты. В качестве основного оборудования для приготовления топленого масла использовались пшрокогорлый керамический горшок, который в дальнейшем трансформировался в чугунок, металлическая емкость с огневой топкой, ушат в
водогрейной коробке. Для получения сливок применялся исключительно отстойный метод. Затем
сливки сбивали, плавили в печах и получали топленое масло, которое охлаждали и хранили в погребах118. Масло производилось в крестьянских хозяйствах и помещичьих усадьбах исключительно домашним, кустарным способом. Во второй половине XIX в. были предприняты первые попытки совершенствования технологии и организационно-хозяйственных форм производства, которые в дальнейшем в стратегическом плане превратили Россию в крупнейшего мирового экспортера сливочного масла. Важнейшую роль в этом прорыве сыграла кооперация.
Маслодельная кооперация начинает зарождаться в Сибири в 1890-е гг. Местные условия имели существенные особенности, оказавшие благоприятное воздействие на прогресс отрасли. Здесь отсутствовало помещичье землевладение, крестьяне были лучше обеспечены землей и более зажиточны.
Тарифная политика царского правительства объективно стимулировала развитие молочного скотоводства. Действовавшие от Челябинска до Москвы повышенные тарифы на транспортировку зерна препятствовали продвижению сибирского хлеба в Европейскую Россию. Это ориентировало крестьян на
приоритетное развитие товарного молочного животноводства, а не растениеводства. Первенству маслодельной отрасли способствовали и другие обстоятельства.
Благодаря необычному составу трав в Барабинской и Кулундинской зонах сибирское молоко было
достаточно жирным (4-5%), а масло обладало прекрасными вкусовыми качествами и высокими потребительскими свойствами, что делало его конкурентным не только внутри России, но и на рынках Западной Европы.
До проведения Транссиба сибирское масло, скупаемое у крестьян частными предпринимателями,
концентрировалось на Ишимской и Ирбитской ярмарках. Затем через реки Каму или Волгу доставлялось в Нижний Новгород, а оттуда транспортировалось по всей России, включая южные Черноморские порты. Длительность транспортировки ухудшала качество продукта, а высокие транспортные
расходы резко снижали рентабельность производства и сбыта. Железная дорога, дошедшая в 1894 г.
до Кургана, оказала революционизирующее воздействие на всю сибирскую экономику, включая маслоделие. Она привела к снижению транспортных издержек, открыла европейские рынки для сибирской продукции, стимулировала расширение молочного стада.
Частные предприниматели привезли в Сибирь сепараторы и другое оборудование европейского производства, позволившее перейти от домашнего к промышленному производству. Петербургский купец
А. А. Вальков в нескольких верстах к югу от Кургана в арендованной крестьянской избе открывает
маслодельный завод, объявив цену за сдаваемое молоко значительно выше тех, что складывались в
округе: 30 коп. за пуд. вместо 12-20 коп. Рост закупочный цены в 2-2,5 раза оказался возможным благодаря более высоким технологическим возможностям сепаратора в сравнении с ручной домашней
переработкой молока. Можно предполагать, что А. А. Ваньков одним из первых привез в Западную
Сибирь сепараторы, что позволило кардинально повысить производительность труда и качество продукта. Сепаратор для Сибири оказался столь же революционизирующим техническим новшеством,
что и ткацкий станок для родоначальников промышленной революции - Голландии и Англии. В дальнейшем рост закупочных цен на молоко был вызван высоким спросом и конкуренцией за производителя. Предпринимательская прибыль первых частных маслозаводов достигала 60% 119.
Правительственная политика носила отчетливый протекционистский характер в отношении отечественных товаропроизводителей. Государство, затратив колоссальные средства на строительство железной дороги, стремилось всяческими мерами повысить ее доходность с целью скорейшего расчета с
кредиторами, в том числе заграничными. Оно же обладало вагонами-холодильниками, являвшимися
дополнительным механизмом получения прибыли. Тарифы на транспортировку масла были значительно ниже, чем на вывозимый хлеб. В 1895 г. Министерство земледелия поддержало инициативу по
развитию сибирского маслоделия. В г. Курган прибыл правительственный инструктор В. Ф. Сокульский. Другой крупный организатор сибирского кооперативного маслоделия, А.Н. Балакшин, создавший в 1902г. общественную организацию по устройству кооперативных маслодельных товариществ,
получил государственный кредит.
118
119
Вышемирский Ф. А. Маслоделие в России (история, состояние, перспективы). Углич, 1998. С. 7.
Обследование маслоделия в Сибири в связи с условиями перевозок масла. М, 1928. С. 6.
26
Начало промышленного маслоделия в Сибири относится к 1893 г., когда частные предприниматели
завозят сюда первые сепараторы. В развертывании маслодельной отрасли можно выделить следующие
этапы:
- 1893-1895 гг. - открытие первых частных маслодельных заводов по инициативе предпринимателей
и купцов;
- 1896-1897 гг. - массовое открытие мелких, в основном частных, заводов, подчиненных иностранному капиталу, контролировавшему 90% экспорта сибирского масла. Появление первых маслодельных артелей;
- 1898-1902 гг. - ожесточенная конкуренция между кооперацией и частными предпринимателями за
масляную отрасль.
Вначале первенствовали частные предприниматели. Прибыльность масляного бизнеса оказалась
столь впечатляющей, что сюда устремились сотни деловых людей, вкладывающих свои, даже незначительные, капиталы в устройство заводов от Челябинска до Кривощеково. «Теперь, - писал современник, - в предприниматели шли решительно все - местные крестьяне и городские жители, мещане и
купцы, отставные чиновники и крестьянские начальники, ссыльные поселенцы - все раздобывали необходимые первоначальные суммы, входя в долги, и бросались в поток общего предпринимательского
движения»120.
10 февраля 1896 г. в деревне Моревой открылся первый в Сибири артельный маслодельный завод.
Затем заводы появились в близлежащих селах Митино, Малые Дубравы, Скородуме. За год заводы
приняли от населения 36 тыс. пуд. молока и выработали 1792 пуд. масла. Моревский завод погасил
стоимость здания, части инвентаря, приобрел новое оборудование, а крестьяне получили сверх установленной оплаты дополнительно по 5 коп. за каждый пуд сданного молока.
Кооперация стремительно распространяется по всей Западной Сибири. В 1897г. насчитывалось 10
артелей, в 1910г. - 1318, в 1913г. - 1917. Каждая артель имела маслодельный завод. Доля кооперативных маслозаводов среди предприятий масляной отрасли неуклонно возрастала - с 19,6% в 1897г. до
46,8% в 1913г.121. Динамика роста кооперативных маслодельных заводов была сопоставима с ростом
частных заводов. Но за счет лучшего технического оснащения они были более производительны. Состояние маслозаводов, по выборочным данным на 1910г., охватившим 2866 из 3102 в зоне обследования, характеризовалось следующими параметрами. Подавляющая часть маслозаводов (1147) имела
невысокую среднегодовую производительность - 328 т молока (до 1000 пуд.), 2618 (84%) - основаны
на ручном труде, 174 (15,3%) - на конной тяге, только 10 заводов (0,7%) имели паровые или водяные
двигатели. Большинство заводов размещалось в 1-2 комнатах (79%), более трети не имело специально
выстроенных зданий (35%) и размещалось в арендованных крестьянских постройках. Предприятия
обходились минимальными затратами на инвентарь и оборудование, 70% мастеров маслоделия являлись самоучками122. Лучше были обустроены маслодельные артели, которые обзаводились специально
построенными помещениями и более дорогим оборудованием. Но в целом маслоделие ориентировалось на минимизацию затрат по техническому оснащению производства, что значительно снижало себестоимость продукции, повышало рентабельность, делало сибирское масло конкурентным на зарубежных рынках.
Социальной основой маслодельной кооперации являлись зажиточные крестьянские хозяйства,
имевшие более 3 коров. Причем основная часть молочного скота (более 60%) принадлежала 32,9% хозяйств, в каждом из которых имелось более 5 коров. Они в значительной степени обеспечивали высокий уровень товарности молочного животноводства. Кооперация способствовала интенсификации
сельского хозяйства, распространению новых пород и приемов стойлового содержания скота, выращивания кормовых трав, способов изготовления сильных кормов (жмых, корнеплоды, силос), рационального кормления и доения коров. Развитие маслоделия дало импульс к появлению в 1913г. на Алтае 8 сыроваренных артелей, для которых Союзом сибирских маслодельных артелей было закуплено
импортное оборудование.
10 ноября 1907 г. в Кургане на основе 12 маслодельных заводов был образован Союз сибирских маслодельных артелей. Основная цель его участников состояла в приобретении продуктов питания, сельскохозяйственных орудий, получении ссуд под закупки товаров и сбыт масла 123. Упорная борьба против частных экспортеров масла, включая оптовых торговцев, наложила отпечаток на характер деятельности союза и его организационную структуру. Предпринимательская активность кооператоров
приобрела окраску акционерного синдицирования, что являлось следствием жесткой конкурентной
Там же. С. С. 54-55.
Сибирская историческая энциклопедия. Новосибирск, 1931. Т. 3. С. 311; Обследование маслоделия в Сибири в связи с условиями перевозок масла. Новосибирск, 1928. С. 6. Еремеев А.П., Плющеев В.А. Родина сибирского маслоделия. Страницы истории
предприятий молочной промышленности Зауралья. Челябинск, 1989. С. 14,15,17.
122
Сибирская советская энциклопедия. Новосибирск, 1931. Т. 3. С. 312.
123
Маляревский Г.Я. Сведения о Союзе сибирских маслодельных артелей с диаграммами (1907-1917 гг.). Курган, 1918. С.2
120
121
27
борьбы и вызывалось необходимостью продвижения масла на зарубежные рынки. Масштабность задачи требовала привлечения больших капиталов на основе вовлечения в кооперацию широких слоев
сельского населения. В условиях жесткой конкуренции с частным капиталом и ограниченности внутреннего рынка союз сориентировался на экспорт масла в европейские страны, что потребовало концентрации значительных финансовых и материальных ресурсов, создания сети зарубежных представительств. В 1912г. Союз открыл контору в Берлине, а в 1913г. совместно с английскими предпринимателями образовал акционерное общество на паях «Союз сибирских кооперативных товариществ»
(«Юнион»). В дальнейшем численность контор достигла 16. Они имелись во всех крупных городах и
торговых пунктах Западной Сибири, Западной Европы, США и Китая.
Уже на начальной фазе проявились конкурентные преимущества кооперации:
- она выступила носителем социально значимых интересов и получила государственную поддержку
в лице правительственных инструкторов. Кооперативным предприятиям предоставлялись планы постройки заводов, инвентарь, консультации по кредитованию, счетоводству, найму мастеров, установлению торговых связей. Частный бизнес не проявил заинтересованности в услугах правительственных
инструкторов, ориентируясь на максимальную прибыль и экономя на затратах. Он опасался контроля
над своими теневыми операциями. Идейно и организационно интеллигенция в составе правительственных учреждений и различных органов местного самоуправления встала на позиции кооперации,
представляющей общественные интересы, а не частных предпринимателей;
- экономический механизм кооперации базировался на интересах пайщиков, в основном частных
крестьянских хозяйств, которые экономически были включены в цепочку от производства до сбыта и
участвовали в распределении конечной прибыли от реализации продукции. На момент сдачи оплачивалось 80% стоимости продукта от сложившейся на данный момент рыночной цены. После реализации масла прибыль распределялась пропорционально сданному молоку. Эти условия были значительно предпочтительнее, чем сбыт частному скупщику, когда при средней стоимости ведра молока 1,2-1,5
руб. крестьянину доставалось только 35—45 коп.124.
- кооперация превосходила частные заводы по организационно-техническим условиям и уровню
квалификации специалистов. Кооперативные заводы были крупнее и производительнее, чем частные,
и оснащены качественными контрольными прибора ми. Даже часть крупных оптовых торговцев предпочитала иметь дело с маслодельной кооперацией;
- маслодельные кооперативы и союзы были интегрированы в систему общесибирской кооперации. В
1913 г. в состав Союза сибирских маслодельных артелей входило 563 кооператива, а в 1918 г. - 1994.
Концентрация значительных финансовых и материальных ресурсов позволяла значительно снижать
издержки за счет осуществления крупных оптовых сделок.
В 1913г. число молочных кооперативов в России достигло 2945, из них 637 являлись уставными молочными товариществами, главным образом в Польше и Прибалтике, 254 - договорными маслодельными артелями Европейской России и 2054 - сибирскими маслодельными артелями. Крестьянских
общинных артелей в Сибири к этому времени уже не было. В 1913г. Союз заготовил и принял, в основном, от своих артелей 630 922 пуда сливочного масла125. Доля союза в общем объеме вывоза масла
из Сибири составила 14%. В 1916 г. Союзом было заготовлено 2 942 307 пуд. масла, в том числе кооперативного - 20,9%, в 1917 г. - 2514 622 пуда, в том числе 26,9% кооперативного126.
Как свидетельствуют приведенные данные, низовые кооперативы имели недостаточно прочные кооперативные отношения с Союзом сибирских маслодельных артелей. Значительная часть артельных
заводов в него не входила, а остальные видели в нем хорошую коммерческую организацию. В 1911 г.
образовался Приуральский союз маслодельных артелей, вышедший из состава Сибирского союза. В
1913г. на собрании уполномоченных Союза высказана критика со стороны Барнаульского, Бийского и
Каменского районов на администрирование в системе управления и на учреждение в Лондоне «Унион». В 1915 г. на собрании уполномоченных часть делегатов была возмущена незаконностью выборов
дирекции и сокрытием в течение 4 лет убытков Берлинской конторы, В 1915 г. на собрании уполномоченных Союза произошел раскол. Авторитарность методов управления, штрафы и потери паевых
взносов при выходе из союзного объединения, разногласия в оценке распределения прибыли от хозяйственной деятельности общества «Юнион» привели к выходу значительной части артелей и организации самостоятельного союза на Алтае. Вышедшие из состава маслодельной кооперации объединения
стали основой формирования части потребительских союзов в Сибири.
Кулыжный А.Е. Сельскохозяйственная кооперация. Пг., 1918. С. 17.
Меркулов А.В. Сельскохозяйственная кооперация и ее значение в СССР // Современная кооперация и ее проблемы. М., 1925.
С. 198.
126
Хейсин М.Л. История кооперации в России: все виды кооперации с начала ее существования до настоящего времени. Л.,
1926. С. 242.
Меркулов А.В. Развитие кооперативного движения в 10 главнейших странах Европы за период 1913-1925 гг. // Современная кооперация и ее проблемы. М., 1925. С. 47, 202.
124
125
28
Максимальный рост производства масла в Сибири достигнут в 1913г. Товарность отрасли составила
82,8%, вывоз масла —. 72,8 тыс. т. Основная часть производимого масла вывозилась из Сибири и не
предназначалась для внутрирегионального потребления. Оно имело лучшие качественные характеристики в сравнении с датским маслом: по уровню влажности 11-12% против 15% у датчан и по высокому уровню содержания жировых веществ - 85-86%. Сибирский масляный экспорт составлял 16% от
мирового уровня, или 60% от российского вывоза данного продукта127. За 1909-1913 гг. среднегодовой
вывоз масла из Сибири составлял 62,1 тыс. т, превосходя таких экспортеров масла как Австралия, 35,1 тыс. т, Голландия - 34,1 тыс. т, Швеция - 20,8 тыс. т, уступая Дании 88,7 тыс. т128. Стоимость вывозимого масла была в 2 раза выше, чем добываемого в Сибири золота. Его удельный вес в стоимости
вывоза из Сибири всех сельскохозяйственных продуктов составлял 64,4%129.
До появления железной дороги из Сибири вывозилось ничтожное количество топленого масла, а
экспорт сливочного масла был невозможен. Транссибирская магистраль открыла обширные рынки
сбыта для этого продукта. В 1894 г. в Тобольской губернии было построено 2 маслозавода, в 1897 г. их
было 51, в 1913 г. – 3936. Вывоз сливочного масла за тот же период увеличился до 5,5 млн. пудов. Доля сибирского масла в мировом экспорте составляла 16 процентов. В 1913 г. в России на 6405 заводах
было выработано 129 тыс. т масла; поставлено на экспорт 78 тыс. т, в том числе из Сибири 72,8 тыс.
тонн. От экспорта этого продукта Россия получала дохода больше, чем от всех золотых приисков130.
Второй параграф главы «Генезис кредитной и потребительской кооперации. Система экономического стимулирования кооперативной деятельности» также начинается с небольшого историографического экскурса, посвещенного проблемам классификации кооперации. Задачи адаптации к
рынку остро встали перед российским крестьянством в конце XIX – начале XX вв., когда процесс модернизации в стране охватил и сельское хозяйство. В Сибири и на Дальнем Востоке России этот процесс начинается, с постройкой железной дороги, когда ее огромные пространства стали быстро втягиваться в капиталистические отношения. Важную роль в этом сыграла столыпинская реформа, которая
способствовала развитию деловой активности крестьян и пополнила сибирское население деятельными новоселами. В это время в сельском хозяйстве получают быстрое развитие маслодельные артели,
кредитные и потребительские кооперативы. Кооперация стала выступать как наиболее понятная и доступная форма и инструмент адаптации людей к товарно-денежным отношениям, к рынку, с той лишь
разницей, что человек не оставался один на один с рыночной стихией, а выступал в коллективе. Это
наглядно демонстрирует история любого кооператива.
По данным на 1 января 1915 г. в стране насчитывалось 14 500 кредитных товариществ, в которых
находилось 10 084 433 человек: 12 000 потребительских кооперативов. 5 000 сельскохозяйственных
обществ, 1 800 товариществ; 2 500 маслодельных и других артелей131. Потребительская кооперация
приблизилась к показателям кредитной только к январю 1917 г. Общее число потребительских кооперативов достигло в стране примерно 20 000 тыс. Число членов потребительских товариществ выросло
примерно до 6-7 млн. человек132.
Так, деятельность кредитного товарищества состояла в том, что оно под залог имущества членов кооператива старалось взять дешевый кредит (от государства, земств, частных лиц) в товарищество, затем эти деньги под небольшой процент раздавало своим членам на хозяйственные нужды. Кооператоры знали друг друга в лицо, отсюда высокая ответственность и большая активность каждого члена кооператива по качественному и эффективному использованию денег и своевременному расчету с товариществом.
Ведущее место в кооперативном движении Дальневосточного края до 1917 года занимала кредитная
кооперация. Кооперация инвестиционного типа имела основную и вспомогательную разновидности:
кредитные и ссудо-сберегательные товарищества. В кредитных товариществах источником финансовых средств служили займы государственного банка и частных лиц, крестьяне могли пользоваться
ссудами этих товариществ, не участвуя в создании их капиталов, лишь уплачивая проценты за полученные ссуды, за счет этого товарищества оплачивали полученные ими со стороны средства.
Максимальный кредит каждого члена был определен в 150 руб. По выданным ссудам кредитные товарищества взимали 10-12 %133.
Ссуды выдавались по личному доверию с поручительством на сроки от 8 до 9 месяцев включительно, т.е. краткосрочные, долгосрочные ссуды не имели места в практике товариществ.
Горюшкин Л.М. Сибирское крестьянство на рубеже двух веков. Конец XIX -начало XX. Новосибирск, 1967. С. 161-163
Сибирская советская энциклопедия. Новосибирск, 1931. Т. 3. Ст. 313.
129
Степаненко И.Ф., Комков МП. Сибирское маслоделие. Новосибирск, 1928. С. 27. Минеев М. К вопросу о маслоделии и маслозаготовках в Сибири // Жизнь Сибири. 1928. № 9-10. С. 14
130
Корелин, А. П. С. Ю. Витте – финансист, политик, дипломат / А. П. Корелин, С. А. Степанов. – М., 1998. – С. 116.
131
Хейсин М. Современное состояние кредитной кооперации в России // Вестник кооперации. – 1916. – № 6. – С. 54.
132
Меркулов А. В. Исторический очерк потребительской кооперации в России. М. 1917. – С. 102.
133
Там же.
127
128
29
Предоставление краткосрочных ссуд имело преимущество перед долгосрочными в смысле учета
риска их невозврата, так как кредитоспособность заемщика была менее подвергнута колебанию в короткий срок по сравнению с большим периодом времени. Кредитные товарищества в начале своего
существования стремились приучать заемщиков к умелому и правильному пользованию кредитом, а
долгосрочные ссуды могли породить некоторую беспечность членов финансовых кооперативов.
Кроме того, долгосрочные ссуды не давали возможности пользоваться краткосрочным кредитом на
текущие надобности, которых так много у крестьянина. По уважительным причинам допускалась отсрочка как всей ссуды, так и ее части, но не более чем на 6 месяцев, а в случае непредвиденных обстоятельств (пожар, неурожай, градобитие, падеж скота и пр.) допускалась и дальнейшая отсрочка.
Томская губерния по развитию кредитной кооперации стояла на первом месте среди всех сибирских
губерний. К началу 1915 г. в ней было сосредоточено 40 % (442) всех кредитных товариществ Сибири
(1033), а их баланс (13 212 314 руб.) составлял более половины баланса всех товариществ сибирского
региона (25 384 618 руб.)134. На 1 января 1915 г. сумма открытого членам кредита равнялась солидной
сумме в 36,5 млн. руб. (1913 г. – 15 млн. руб., 1914 г. – 25,8 млн. руб.)135.
В ссудо-сберегательных товариществах Томской губернии общий баланс за 1914 г. выразился в сумме 346 444 руб., увеличившись по сравнению с 1913 г. на 82 117 руб. Возросло количество участников:
в 1913 г. их было 5871 человек, а к 1 января 1915 г. в составе ссудо-сберегательных товариществ состояло уже 7416 членов136.
По данным В. М. Самосудова, в 1915 году 790 кредитных кооперативов Западной Сибири объединяли 530 тыс. членов, что составляло около половины всех хозяйств края137. Темп роста кредитных кооперативов в Сибири в 1914-1915 гг. по сравнению с 1911-1913 гг. несколько замедлился, однако это
не может быть всецело сопряжено с неблагоприятными условиями военного времени. Многие районы
к 1915 г. имели уже настолько плотную сеть учреждений мелкого кредита, что их последующий прирост во многих местах мог происходить преимущественно за счет дробления районов уже существующих товариществ.
В 1915 г. в Барнаульском районе производилось обследование влияния войны на дела кредитных кооперативов. Сведения, полученные от 125 товариществ, действовавших в начале войны, показали, что
до 1 марта 1915 г. из состава товариществ было призвано 11 549 человек, что составляло 12 % от общего числа членов, в среднем по 95 человек на 1 товарищество 138. Таким образом, в связи с мобилизацией в действующую армию товарищества потеряли незначительный процент работников. К тому же
управлением по делам мелкого кредита было разрешено принимать в члены кредитных товариществ
жен призванных на войну139. Это был первый опыт допущения женщин в учреждения мелкого кредита.
Важное внимание в работе кредитных кооперативов уделялось финансовым операциям. Кредитные
товарищества являлись финансовыми посредниками между крестьянским населением и Госбанком.
Они входили в единую систему капиталистического кредита, направленного на удовлетворение интересов капиталистического развития страны140.
Первая статья нового Положения для кредитных товариществ от 4 ноября 1904 г. гласила: «Выдаваемые учреждениям местного кредита ссуды назначены на облегчение производства хозяйственных
оборотов, улучшения и приобретения инвентаря, то есть на такие затраты, которые, укрепляя и расширяя хозяйство заемщиков, создают определенный источник для возврата взятых денег и тем самым
увеличивают вообще их доход, повышают уровень благосостояния и зажиточности141.
Кредитная кооперация посредством финансовой помощи Госбанка должна была содействовать развитию и укреплению крестьянских хозяйств капиталистического типа. Министерство финансов прямо
указывало Управлению мелкого кредита и отделениям Госбанка оказывать всестороннюю поддержку
«новым хозяйствам», т.е. капиталистическим142.
Инвестиционная кооперация, способствовала развитию рыночной экономики в деревне. С организацией при Министерстве финансов Управления по делам мелкого кредита в 1904 г. в целях совершенствования краткосрочного капиталистического кредита в деревне Государственный банк становится
одним из основных источников финансирования кредитных товариществ. Банк осуществлял кредитСибирское сельское хозяйство-1915. – № 4. – С. 453.
Там же. – № 1. – С. 16.
136
Там же. – № 8. – С. 253-254.
137
Самосудов, В. М. Социальный состав и классовая направленность деятельности досоветской крестьянской кооперации / В. М.
Самосудов // Советское крестьянство – активный участник борьбы за социализм и коммунизм. – Барнаул, 1969. – С. 192.
138
Отразилась ли война на деле мелкого кредита? // Алтайский крестьянин. – 1915. 20 июня. – С. 14-15.
139
Жены вместо мужей // Сибирское сельское хозяйство. – 1915. – № 10. – С. 323.
140
Финансово-экономический словарь. – М.: Финансы и статистика, 1984. – С. 304.
141
Сборник циркулярных распоряжений управления по делам местного кредита 1904-1912 гг. – СПб.: 1912. – С. 6.
142
РГИА. – Ф. 582. – Оп. 5. – Д. 1112. – Л. 52.
134
135
30
ные операции с отдельными кредитными кооперативами через свои отделения, которых к 1917 г.
насчитывалось 135143.
В общую капиталистическую кредитную систему входила и кредитная кооперация Сибири и Дальнего Востока России. Оказывая известное покровительство кооперации, государство не было бескорыстным в своей финансовой помощи. Казна извлекала за выданные кредиты товариществам дивиденды. Государственные сберегательные кассы, главное Управление по делам мелкого кредита и Государственный банк получали ссудный процент от кооперации в размере от 5 % до 6 % 144. Источником
финансов кредитных товариществ являлись собственные средства, вклады, частные займы, займы
Госбанка.
В Сибири и на Дальнем Востоке России одним из основных финансовых источников кредитной кооперации являлся Госбанк. Все действующие и учреждаемые товарищества после санкционирования
образцового устава областным комитетом по делам мелкого кредита получали разрешение на кредит
из правительственных источников финансирования. Каждый кредитный кооператив числился за определенным отделением Госбанка на территории Сибири и Дальнего Востока.
На Дальнем Востоке Госбанк оказывал финансовую помощь товариществам намного больше, чем в
европейской России. Так, если в центральных губерниях в 1913 г. на одного члена кооператива из
средств Госбанка приходилось в среднем 15-17 руб., то на Дальнем Востоке 28-36 руб.145.
Таким образом наиболее состоятельными в финансовом отношении были кредитные кооперативы.
Неслучайно, что финансовые кооперативы уже в предвоенные, годы активно занимались торговопосреднической деятельностью. Они снабжали крестьян машинами и оборудованием, закупали предметы производства и потребления, организовывали совместные поставки на рынок сельскохозяйственной продукции - хлеба, масла. Координацию всей этой деятельности взял на себя созданный в
1912 г. Московский народный банк (МНБ), ставший фактически центральным банком для всей российской кооперации.
Благодаря усилиям МНБ к весне 1913 г. хлебозалоговые операции вели 15,3% всех кредитных кооперативов империи146. Широкое распространение они получили в Сибири. Правительство со своей
стороны всячески поощряло кооперацию в ее стремлении занять устойчивое положение на хлебном
рынке. Под залог хлеба кооперативам в 1912 г. государство выделило 1015 млн. руб., в 1913-144
млн.147. В предвоенные годы начала осуществляться государственная программа создания зернохранилищ. Все эти меры способствовали распространению круга кооперативов, занимающихся хлебозалоговыми операциями, помогали кооперации активно противостоять частным торговым посредникам.
У потребительского кооператива другие цели – людей объединяла задача как можно дешевле купить
товары первой необходимости. В связи с этим они объединяют свои деньги (паи) в общий капитал и
делают оптовые закупки товаров для дальнейшей продажи в кооперативной лавке по рыночным ценам. После того как товары реализуются, члены кооператива получают обратно разницу между рыночной и оптовой ценой, в зависимости от суммы паевого взноса.
Реализация оптом закупленного товара по средним розничным ценам, а не по себестоимости за счет
чего кроме фонда, подлежащего распределению среди членов, формировалась и торговая прибыль
общества, экономическая выгода в виде сберегаемых средств, в результате возврата части торговой
прибыли сообразно сумме годовых покупок в кооперативе, отсутствие кредитования покупателей, отпуск товаров исключительно за наличный расчет -все эти организационные черты, выдвинутые «рочдейлскими пионерами» в качестве основополагающих, были заимствованы из существующих капиталистических условий хозяйствования и адекватно воспроизводили эти отношения.
Кооператоры отмечали, что в деле организации потребительских кооперативов важным являлось
освобождение «среднего трудового хозяйства» от услуг посредников. Обилие скота на пастбищах и
зверя в таежных лесах обусловливало большой сбор шерсти, кожи, овчины, пушнины. Но при полном
отсутствии путей сообщения товары продавались на местах мелким и крупным скупщикам за крайне
низкую цену148.
Точно так же в полной зависимости от посредника находился «средний хозяин» в отношении закупок необходимых ему для сельского хозяйства машин и орудий, фабрикатов промышленности и припасов охоты. Промышленные товары доставлялись ему на место часто в недоброкачественном виде,
но по высоким ценам, причем привозимый товар просто обменивался на имевшийся в хозяйстве запас
Гиндин, И. – Ф. Русские коммерческие банки / И. Гиндин. – М.: Госфиниздат, 1968. – С. 190.
Авсаркисов, М. Мелкий кредит и государство / М. Авсаркисов // Кооперативная жизнь. – М., 1912. – № 1.-С. 14.
145
Вацуро, Г. А. Учреждения мелкого кредита – Азиатская Россия / Г. А. Вацуро. – СПб. 1909. С. 23.
146
Вестник кооперации. 1916. Кн. 6. С. 75.
147
Вестник сельского хозяйства. 1915. № 2 С.13.
148
Иванов, И. Забайкальский областной съезд представителей кооперативов (15-22 марта) / И. Иванов. – Чита, 1916. – С. 273.
143
144
31
сырья, пушнины и прочего. И, естественно, на таком обмене посредник зарабатывал сотни процентов
прибыли149.
Причинами, побудившими население к организации потребительских кооперативов, являлись следующие: 1) борьба со спекуляцией, 2) борьба с частной торговлей, 3) желание избавиться от посредников150.
Потребительская кооперация, возникнув, приобретала иной, нежели кредитная кооперация, социальный смысл. Если основу финансовых кооперативов составляли средние слои населения, интегрирующие свои материальные и трудовые ресурсы в более совершенную форму хозяйственной организации, то объединения потребителей, являлись как правило, средством борьбы с торговым капиталом
или сбора ресурсов для осуществления какой-либо социальной задачи (организации совместного досуга, образования и т.д.).
Выполняя миссию социальной защиты населения торговая кооперация более заметной становится в
начале XX в., когда учреждаются несколько десятков потребительских обществ: рабочих и служащих
железной дороги, городских всесословных и сельских, разбросанных по большой территории. Инициаторами их создания являлись политические ссыльные и представители местной интеллигенции - учителя, фельдшеры, мелкие чиновники, священнослужители, а также грамотные крестьяне.
Рост потребительских обществ в Сибири приобрел относительно заметный характер после революции 1905-1907 гг., что явилось следствием расширения демократических свобод, ускорения социально-экономического развития в связи с вводом Транссибирской железной дороги и массовым переселением крестьян в Сибирь из Европейской России. Рост товарности сельскохозяйственного производства, денатурализация крестьянских хозяйств достигли высокого уровня, что привело к массовому появлению в деревнях мелкой частной торговли. На дороговизну частной торговли первыми отреагировали сельские общества, которые стали открывать общественные лавки для снабжения населения товарами помимо купцов. Но все попытки такого рода окончились неудачами. Потребительские кооперативы оказались значительно устойчивее и конкурентоспособнее. Они формировались по следующим основным направлениям:
- в сельской местности потребительские лавки организовывались вначале при маслодельных артелях и переходили впоследствии на самостоятельный устав;
- на промышленных предприятиях и транспорте создавались рабочие и железнодорожные потребительские общества;
- в городах - всесословные кооперативы.
В конце 1907 г. в Сибири был учрежден Союз сибирских маслодельных артелей, что усилило ведущую специализацию маслодельных артелей и ускорило отпочкование от них потребительских лавок.
Массовое учреждение потребительских кооперативов в Сибири началось в 1910-1911 гг. С началом Первой мировой войны из-за дефицитности потребительских товаров развитие кооперации
ускорилось. В 1916г. насчитывалось уже 2123 потребительских общества, или в 5,8 раз больше, чем
в 1913 г. (см. табл. 5). Если до 1913 г. в Сибири возникло 132 кооператива, то в 1913 г. - 184, а с 1913
г. по февраль 1917 г. - 831 кооператив, не считая лавок в маслодельных артелях151. Достаточно
быстро развивалось кооператив ное движение в Забайкалье, где в 1916г. работало 292 потребительских кооператива, из которых только 6 являлись городскими, 3 - чисто рабочими, остальные - сельскими. На Дальнем Востоке сеть кооперативных обществ была менее плотной. Торговля здесь продолжала контролироваться преимущественно частным капиталом.
В целом по Сибири, где преобладало крестьянское население, доля сельских потребительских обществ составила более 80% всех кооперативов. Особенности сибирской потребительской кооперации отражали аграрный характер экономики. В кооперации преобладали крестьяне, и она выполняла
не специализированные, а универсальные функции. Это отвечало многообразным запросам крестьянского хозяйства. Сельские потребительские кооперативы учреждались как самостоятельно, так
и путем преобразования потребительских лавок при маслодельных артелях.
В 1913-1915 гг. появляются первые потребительские союзы. Одни из них образовались путем объединения сельских потребительских обществ вокруг городского для совместной закупки товаров, другие - выделились из состава Союза сибирских маслодельных артелей. Союзы регистрировались на
уставах торгово-промышленных товариществ. С принятием в марте 1917г. кооперативного закона,
снимавшего все ограничения для регистрации кооперативных организаций, количество союзов стремительно растет. В 1919 г, в составе 52 потребительских союзов Сибири объединилось 6716 потребительских обществ - 96,5% от их общего количества. Союзы носили преимущественно смешанный характер и кроме потребительских обществ имели в своем составе 115 артельных лавок, 353 маслодельных артели. 70 кредитных товариществ и 128 прочих кооперативов.
Там же.
РГИА ДВ. – Ф. 776. – Оп. 2. – Д. 331. – Л. 71-75.
151
Махов В.Н. Потребительская кооперация Сибири в процессе ее развития(1898-1920 гг.). Новониколаевск, 1923. С. 23.
149
150
32
Потребительская кооперация занималась продажей промышленных товаров, заготовкой сельскохозяйственной продукции и сырья (масла, пушнины, мяса, рыбы, волокна), производственной деятельностью, имея в распоряжении мыловаренные, кожевенно-обувные и овчинно-шубные предприятия,
солеварни, а также типографии. Первым по времени возникновения в 1915 г. был завод фруктовых вод
Мариинского товарищества кооперативов и сушеч-но-пряничное производство Прибайкальского товарищества кооперативов. В 1916г. открылись кожевенные заводы в Мариинске и Новониколаевске. В
1918 г. в 22 союзах потребительской кооперации насчитывалось 94 промышленных предприятия. В
среднем на каждом предприятии было занято 27 рабочих, а в типографиях -56. Общее количество занятых рабочих на предприятиях и типографиях союзов составляло 2815 чел.152
Хлебными операциями занималась в основном кредитная кооперация. Потребительские союзы обслуживали нужды преимущественно сельских кооперативов и меньше внимания уделяли городской и
рабочей кооперации. Поэтому в ряде городов в 1919 г. стали создаваться союзы городских потребительских обществ153. Расстройство денежного обращения и падение курса рубля замедлило рост собственных средств союзов в 1918 г. и вызвало их сокращение в 1919 г.
Успехи потребительской кооперации до октябрьской революции 1917г. были значительны, несмотря
на ограничительные рамки самодержавной власти, опасавшейся превращения кооперативов в инструмент революционной борьбы. К концу 1917г. в потребительской кооперации Сибири состояло 1082
тыс. пайщиков и она охватывала обслуживанием более половины сельского населения 154. Оборот по
продаже товаров всех кооперативных союзов потребительской кооперации составлял в 1917г. более 43
млн золотых руб., или половину всего сибирского товарооборота. Достаточно устойчивой оказалась
система потребительской кооперации в экстремальных условиях Гражданской войны (1918-1920 гг.).
Познакомившись с организационным оформлением и функционированием основных видов сибирской и дальневосточной кооперации, необходимо отметить, что немаловажным звеном в работе кооперации являлась система экономического стимулирования кооперативной деятельности. Рассмотрение ее основного содержания имеет важное значение при характеристике кооперативного строительства в Сибири и на Дальнем Востоке России.
Основу системы экономического стимулирования кооперативной деятельности составляли принципы и порядок распределения доходов. В большинстве кооперативов России, в том числе в Сибири и на
Дальнем Востоке, прибыль распределялась следующим образом:
1) оплата пая, вкладов и займов;
2) стимулирование непосредственного участия в кооперативной деятельности;
3) отчисления в различные фонды (запасной, неделимый и т.п.);
4) отчисления на благотворительные и просветительские нужды.
Принципиальное значение имело соотношение первых двух частей: части, выделяемой на стимулирование денежных вложений в кооперацию, прежде всего паевых взносов, и части, направляемой на
стимулирование участия ее хозяйственной деятельности.
Значительная часть дохода кооперативов распределялась в качестве дивиденда на пай. Это особенно
касалось потребительских обществ, где пай являлся одним из главных источников формирования кооператива. По мере роста кооперативного движения четко прослеживалась тенденция к понижению
этого показателя, хотя к концу XIX века на дивиденд затрачивалась примерно третья часть распределявшейся прибыли, а в 1910 г. – одна четверть при колебании в пределах от 17 до 28 % у различных
типов обществ155.
Одновременно прослеживалась тенденция снижения размера дивиденда: в 1910 г. – 5,6 %, в 1911 г. –
4,9 %, в 1912 г. – 4,4 %156. Правительственным положением 1904 г. максимальный дивиденд на пай не
должен был превышать 10 %157.
В потребительской кооперации, судя по приведенным выше данным, он в 1909-1912 гг. уже фактически был ниже установленного предела. Что касается кредитных кооперативов, то они, как правило,
выплачивали дивиденд в размере до 50 %158.
Одним из факторов, побуждавших понижать дивиденд на пай, являлись средства, выделявшиеся на
эти цели, фактически изымавшиеся из активного оборота и ложившиеся тяжелым бременем на кооператив, что в условиях жесткой конкуренции на рынке создавало серьезную угрозу для его деятельности.
Там же. С. 131, 151, 152.
ГАНО, ф. Р-998, оп. 1, д. 61, л. 91.
154
Махов В.Н. Потребительская кооперация Сибири в прошлом и настоящем // Сибирские огни, 1923. № 4. С. 145; Крестьянство
Сибири в эпоху капитализма.Новосибирск, 1983. С. 266.
155
Прокопович, С. Н. Кооперативное движение в России / С. Н. Прокопович. – М., 1916. – С. 242, 243, 264.
156
Вестник кооперации. – 1916. – № 8. – С. 53.
157
Прокопович, С. Н. Кооперативное движение в России / С. Н. Прокопович. – М., 1916. – С. 154.
158
рокопович, С. Н. Кредитная кооперация в России / С. Н. Прокопович. – М., 1918. – С. 88.
152
153
33
Учитывая практику массового привлечения вкладов и займов, важно было выделить часть доходов
для их оплаты. Тем более что многие вкладчики сами были членами кооперативов, основные потребители привлеченных средств платили стабильно по ним от 6,25 % до 7,5 % годовых159. При всей важности разумной оплаты пая и вкладов, обеспечивающих исходные возможности функционирования кооператива, необходимо учитывать, что это являлось стимулированием «пассивного» участия членов в
делах своего объединения (внесший свои деньги мог ожидать причитающийся ему дивиденд). Более
важным было увеличение доли доходов и нахождение оптимальных форм для ее распределения и стимулирования «активного» участия членов. Для потребительского общества это выражалось в приобретении товаров в кооперативной лавке и т.п.
В потребительских обществах часть прибыли распределялась пропорционально закупкам. Процент
премии на забор был ниже дивиденда на пай, но в отличие от последнего он не падал, а возрастал. За
1909 г. процент премии на забор составлял для сельских обществ 5,3 % от закупок160. Вопрос о выдаче
премии на забор, т.е. переплаты покупателям – не членам, удельный вес которых в заборе товаров был
весьма большим, являлся спорным. Присвоение «сбережений» для этой категории и распределение их
среди членов кооперации многие считали отходом от кооперативных начал, «эксплуатацией» членами
кооперации не членов. На практике же было весьма затруднительно осуществить возвращение последним их доли (из-за непостоянства контингента покупателей – не членов, невозможности установить их местонахождение).
В кредитной кооперации члены пользовались ссудами, которые оплачивались процентами. Они были
выше тех, которые сами кооперативы платили за вклады и по займам, но вместе с тем и значительно
ниже господствовавшего в деревне до массового развития там кредитной кооперации ростовщического процента, достигавшего 50 и даже 100. В кредитной кооперации Положением от 1 июня 1895 г. были установлены проценты в размере не более 12 %. Таким образом, оценивая в целом систему материальных стимулов хозяйственной деятельности кооперативов, можно отметить, что удалось найти и
апробировать на практике оптимальные формы, обеспечивавшие гибкость, маневренность, оперативность, открытость. А это позволяло с уменьшением материальных затрат достигать значительного эффекта, что делало кооперацию привлекательной для многих людей.
В третьем параграфе «Юридическое положение кооперации. Административный регламент
функционирования кооперативов» анализ правового положения дореволюционной кооперации дает основания отметить:
К 1908 г. в основном завершается кодификация нормативных актов, определявших структуру складывавшейся кооперативной системы, ее виды, направления и характер деятельности. Однако кооперативное законодательство России того времени продолжало страдать ведомственностью, обособленностью правительственных «узаконений» и распоряжений. В самодеятельности кооперации, ее определенной автономности правительство видело политическую опасность для режима. Особенно жесткому
надзору подвергались кредитные кооперативы. В относительно лучшем положении находились сельскохозяйственные, потребительские и кустарно-промысловые кооперативные учреждения. Общий закон о кооперации отсутствовал, что было выгодно правительственным сферам. Однако кооперативная
общественность сделала все возможное для его разработки. Основные положения общего кооперативного закона рассматривались на всех Всероссийских кооперативных съездах: Московском (1908 г.),
С.-Петербургском (1912 г.), Киевском (1913 г.). Кооператоры требовали явочного порядка учреждения
кооперативов, предоставления права свободного объединения кооперативов в союзы и проведения
съездов, признания за ними права заниматься вопросами духовного совершенствования своих членов.
Правовое регулирование российской кооперации осуществлялось под влиянием внутренних и внешних факторов. Являясь негосударственной сферой деятельности, кооперация требовала для своего развития правовых условий, обеспечивающих реализацию кооперативных принципов. Эти условия вырабатывались в процессе сложного диалога с властью, в ходе которого выявилось разное понимание ими
природы кооперации. Законодательное поведение власти менялось под воздействием роста кооперации и нажимом кооперативной общественности. Развитие кооперативного права шло за практикой, т.е.
первичным было проявление общественной самодеятельности, а нормы права фиксировали то, что
уже сложилось на практике. История формирования российского кооперативного законодательства в
конце ХIX – начале XX веков подводит к выводу, что общественные начала в механизме регулирования кооперации в дореволюционной России были сильнее государственных. В стремлении государственно-законодательного регулирования доминировали контролирующие и ограничительные функции161
159
160
Анцыферов, А. Н. Кооперативный кредит и кооперативные банки / А. Н. Анцыферов. – М., 1918. – С. 124-125.
Там же.
161
Болотова Е. Ю. Кооперативное законодательство в России (конец XIX – начало ХХ вв.) // Научная программа: Русский язык, культура, история. Сб. материалов науч. конф. Ч. II/ МПГУ. 1995. С. 72 – 81.
34
Четвертый параграф главы «Культурно-просветительская деятельность кооперации» рассматривает неторговые занятия Сибирской и Дальневосточной кооперации.
Общественным деятелям, среди которых было немало участников кооперации, приходилось прилагать громадные усилия, чтобы помочь простому народу приблизиться к культурному очагу, раскрыть
его талант. Вот что писал об этом известный сибирский кооператор Г. И. Поршнев: «Почти с первых
шагов своего зарождения наряду с торговыми функциями кооперация организовывала и некоммерческие отделы под лозунгами: "Кооперация без просвещения – что день без солнца!", "Не жалейте, кооператоры, денег на просвещение народа!", "Сооружайте народные дома – это твердыни кооперации и
просвещения!"162.
Действительно, сибирской кооперации было чем гордиться. Со времени возникновения маслодельного производства общественными деятелями Тобольской губернии были предприняты попытки ознакомления земляков с новинками. В 1895 г. в Кургане была устроена сельскохозяйственная и кустарная
промышленная выставка. Ее инициатор, Н. Л. Скалозубов, проехав в 1894-1895 гг. по значительной
части уездов Тобольской губернии, пришел к убеждению о необходимости проведения сельскохозяйственных выставок, чтобы знакомить население с лучшими достижениями в сельском хозяйстве. На
первой выставке были представлены данные о количестве маслобоек в Ялуторовском уезде, и в специально выстроенной маслодельне доказывали эффект сепарирования молока и сбивания масла, а также
демонстрировали технологии получения сливочного масла163.
В сентябре 1899 г. на выставке Императорского вольно-экономического общества экспонировалось
50 бочонков сливочного масла, получивших высокую награду. В 1900 г. сибиряки удостоились высших наград Парижской и Курганской выставок. И это были не последние случаи, где маслоделы получали столь высокое признание. Учитывая отдаленность сельского населения от центра, кооператоры
изыскивали возможность более результативного контакта. Пропагандируя молочное производство,
маслоделы использовали экспедиционные методы работы. Инструкторы Тобольской губернии совершали экспедиции по губернии, в частности, посетили далеко расположенное с. Елизарьевское Березовского уезда и познакомили жителей с работой сепаратора и маслобойки.
Весной 1909 г. специалист по молочному хозяйству Н. В. Королева доложила томскому губернскому
агрономическому совещанию о результатах своей поездки в приобскую часть севера Томского уезда,
предпринятой с целью зарождения там маслоделия. Населению показали применение сепаратора и
маслобойки, оставили печатный материал о новой технологии. Это был первый факт практической
помощи коренному населению северного региона164.
Аналогичная экспедиция повторилась в 1909 г. снова в Приобскую часть севера Томской губернии.
Ее организация проходила с большим трудом. В томском управлении государственным имуществом
для этой цели предоставили свободную баржу, предназначенную для сплава лесных материалов, и
разрешили казенному пароходу «Моряк», сплавлявшему лес с р. Чулыма и р. Кети до Томска и
Новониколаевска, прицепить баржу. В таком виде и отправились энтузиасты в северные уезды, где
земледелие развивалось слабо, а главнее внимание уделяли скотоводству и пчеловодству. Для наглядности организовали плавучий по реке музей. Он оказался очень привлекательным для жителей отдаленных мест. Специалисты демонстрировали технологию производства сливочного масла. В частности, в молочно-хозяйственном отделе музея разместился действующий завод, оборудованный 2 сепараторами «Альфа Дэви» на 25 ведер и «Альфа Колибри» на 16,5 ведер; маслобойками «Виктория» на 1
и 5 ведер и «Альфой» на 8 бутылок; маслообработником «Астре Примус», австрийским подогревателем на 16,5 ведер в час и с печью с котлом для подогрева воды165.
В этом же отделе были собраны образцы молочной посуды, полный набор принадлежностей молочного хозяйства, таблицы, плакаты и брошюры по скотоводству и молочному хозяйству. Это оборудование подарил музею торговый дом «Альфа Нобель» в Омске. Население с большим интересом отнеслось к затее. Крестьяне, преодолевая большие расстояния, стекались сюда, чтобы посмотреть на диковинку. Еще одно направление просветительской деятельности увязывалось с созданием сети школ,
курсов по молочному хозяйству.
Обширная реклама кооперативной деятельности осуществлялась в периодической печати. Основные
издания того времени – «Народная газета», «Справочный листок по сельскохозяйственному и артельному маслоделию» пропагандировали новые направления в сельскохозяйственной деятельности. С активизацией развития потребительской и кредитной кооперации появились новые издания журналов.
Среди них – «Алтайский крестьянин», тираж которого составлял 1500 экземпляров (с 1918 г. он стал
называться «Сибиряк-крестьянин»), тираж «Сибирской кооперации» был 4000 экземпляров с еженедельным приложением «Известия и труды Закупсбыта», «Вестник Закупсбыта», «Кооперативное де162 Забайкальский
163
хозяин. 1910. №3. - С.23.
Скалозубов Н. Л. Из поездок по Тобольской губернии в 1895 г. Б. м. Б. г
164
Отчет Союза сибирских маслодельных артелей за 1909г. Курган, 1910.
165
Там же.
35
ло», «Великий Океан», издававшийся Приамурским кредитным союзом. Осуществлялось (не без проблем) издание журнала на бурятском языке и т.д. По самым скромным подсчетам, сибирская кооперация издавала более 30 журналов и около 40 наименований газет.
Специалисты занимались публикацией пособий по устройству артельных лавок и заводов, о способе
приготовления качественного продукта, проводили обследования крестьянских хозяйств, связанных с
маслоделием. На их основании выявлялось экономическое состояние в регионе и его перспективы.
Союзы устраивали магазины-склады с целью распространения литературы среди населения, а также
создавали типографии для издания собственных журналов, переиздания книг писателей. Большое значение имело открытие Народных домов, изб-читален, передвижных или воскресных читальных залов.
Данные направления деятельности были важны, так как в Сибири необразованность населения была
впечатляющей. Здесь были районы, где 87 человек из 100 не могли расписаться за себя. В Тюменском
уезде Тобольской губернии 88 % детей школьного возраста не переступали порог школы, в университетском Томске – 50 %. Однако население очень интересовалось происходившими событиями, нуждалось в информации. Оно поддерживало инициативу открытия просветительных обществ, школ, курсов. Одной из удач кооператоров являлось создание культурно-просветительного общества в г. Барнаул. Благодаря нему в городе смогли создать библиотеку для актеров театра, две публичные библиотеки при школах, Народный дом с читальным залом.
Выезд с лекциями в глубинку стал нормой не только на Алтае, но и в Енисейской губернии, где работало более 30 отделений культурно-просветительных обществ. В 1912 г. в 90 пунктах этой губернии
прослушали лекции более 7000 человек. На следующий год аналогичная работа оказалась еще более
результативной. Это важное направление работы являлось важным, так как в том же Туруханском крае
было всего 3 школы, находившиеся на значительном расстоянии друг от друга. Культурно - просветительная работа кооператоров Мариинского уезда Енисейской губернии пользовалась большим успехом. Они создали несколько драмкружков, оркестр, хор, выпуск журнала «Зарница» при кооперативной школе. Редакторами и корреспондентами этого издания были дети. При библиотеке кооператоры
организовали детский сад и детский отдел в читальном зале. Подобные школы появлялись в
Новониколаевске, Томске.
Перед кооператорами Приамурья также стояла подобная благородная задача, связанная с расширением культурно-просветительной деятельности. Эта проблема решалась очень осторожно, потому что
сказывалось недостаточное понимание насущных вопросов многими жителями, и это отражалось на
нежелании приобщаться к благодатному делу. Заинтересованным лицам нелегко было поднимать
культурный уровень в одной из самых «пьяных» губерний, которая занимала третье место по количеству выпиваемой водки и оставлявшей в кабаках ежегодно около 20 млн. руб. 166. В решении проблемы
морально и материально помогало земство, выдавая средства на строительство Народных домов,
устраивая лекции. В период первой мировой войны крестьяне очень интересовались событиями, происходившими на фронте. Из дальних деревень они приезжали на лекции и читки газет, организовывавшиеся кооператорами. Такие мероприятия проводились при наличии средств. Их составляли отчисления специального процента, и его величина зависела прямо пропорционально от доходов кооперации.
В Забайкалье и на Восточно-Сибирской железной дороге работали культурно-просветительные комиссии в 21 пункте, начиная от ст. Иннокентьевская (ныне Иркутск-2) и до Сретенска, Шилки, даже
Монголии. Влиянием охватывали взрослых и детей. Работала специальная комиссия, и ей удалось создать 20 библиотек, 7 Народных домов, 23 детские площадки. В Народном доме оформляли сцену декорациями, ставили театрализованные представления. Для усиления этого направления было организовано 20 специальных кружков. В центральном культурно-просветительном отделе Забайкальского
областного союза потребителей функционировали театральное бюро, библиотека, костюмерная, декоративная мастерская, прокатный пункт костюмов, париков, пьес и т.д. Передвижные труппы были в
«Ирсоюзе» и «Центросибири»167.
В Иркутской губернии кооператоры проявили инициативу в распространении литературы собственными силами. Из-за войны практически прекратилась поставка литературы из центральной части
страны. Тогда руководство кооперации взяло на себя инициативу организации книгоиздательства «Сеятель». В октябре 1918 г. результат был закреплен, и появилась возможность издания учебников. В
частности, только букварь Вахтерева был отпечатан пятитысячным тиражом. Печатали книги, кооперативные листовки, плакаты. Иркутский рабочий кооператив «Труженик-кооператор» выделял средства на народный университет, на Иркутский государственный университет (открывшийся в нестабильном 1918 г.) и на институт по обследованию Сибири168.
Амурский кооператор. – 1912. – № 1-2. – С. 39.
ГАЧО. Ф. 35. Оп.1. Д. 32. Л.3
168 Сибирская кооперация. 1919. - №3. – С. 11.
166
167
36
Кооперативные союзы стремились внести заметный вклад в повышение культурного уровня населения. В 1916-1918 гг. в Сибири культурно-массовой работой занимались 23 союза. В этих союзах существовали специальные отделы, в задачу которых входило снабжение кооператоров необходимым реквизитом. Самым значительным явлением в то время было создание в 1917 г. Алтайского культурнопросветительного союза. Он объединял алтайское общество художников, общество эсперанто, сельские уставные культурно-просветительные общества и их филиалы. Основные средства союза состояли из вступительного взноса, отчислений с предприятий, к которым относились столярная мастерская,
платная мастерская по изготовлению наглядных пособий, сборная мастерская, занимавшаяся созданием гербария. Союз организовал 168 библиотек; при нем работало 196 просветительских кружков. Особую гордость составлял театральный отдел, имевший специальную библиотеку для театра, костюмерную, бутафорную, консультационные пункты, оказывавшие помощь в подготовке спектаклей на сельских сценах.
Более профессиональное обслуживание осуществлял передвижной театр. Для подготовки артистов
этого театра устраивались полугодовые курсы. Только Антоновское культурно-просветительное общество показало 70 спектаклей, хотя события 1918 г. не располагали к такому роду деятельности. В
Тальменском (Алтай) культурно-просветительном обществе работало 100 человек. Они создавали
сельские молодежные клубы, хоровое пение, привлекали молодежь к обсуждению репертуара и игре
на сцене. Здесь репетиции проходили при строгом критическом взгляде жителей старшего поколения.
Союз создал фундаментальную библиотеку, в фондах которой насчитывалось 10 тыс. томов, библиотеку для инструкторов, читальный зал. Большим интересом пользовались выставки полотен местных
художников. Союз очень помог Барнаульскому отделу Географического общества, который находился
в катастрофическом положении в годы гражданской войны. В запущенном состоянии оказались бесценные коллекции, рукописи, документы, 40 тыс. томов книг, собранных с Екатерининских времен,
музей с минералогическими коллекциями. Кооператоры оказали денежную помощь и спасли великое
достояние, большая часть из которого продолжает служить народу до сих пор.
Вклад кооператоров в развитие культуры сибирского населения был существенным. Они создали
учреждения досуга, а с развитием кинематографа стремились обеспечить массовый просмотр кинолент. Все это имело большое значение, потому что правительство уделяло недостаточное внимание
данным направлениям работы на окраинах обширной империи, а народ хотел не только хлеба насущного, но и зрелищ. В то же время уровень культурного обслуживания оставлял желать лучшего. Менталитет периферийного общества невозможно было переделать в короткое время. Поэтому ежедневная
культурно-просветительная работа была необходима, и кооператоры тем самым вносили определенный вклад в расширение представлений об окружающей среде и техническом прогрессе.
Вторая глава «Кооперация Сибири и Дальнего Востока России в годы Первой мировой войны
и социальных катаклизмов 1917 – 1920гг.» исследует процесс деятельности и начала трансформации кооперации в период социальных потрясений.
Первый параграф главы «Кооперация в решении военных нужд и продовольственного кризиса»
В годы Первой мировой войны в Сибири проживало 7 процентов населения страны, которое давало
17 процентов валового сбора хлеба, имело в одном хозяйстве до 18 голов скота, выпускало 2 процента
промышленной продукции, содержало 5,5 процента торговых заведений. Регион имел развитое сельское хозяйство169. В такой обстановке значительную роль в стабилизации экономики стали играть
местные кооперативы. В войну кооперация объединяла свыше 50% российского населения, организованного в 50 тыс. местных ячеек, вошедших в 700 союзных объединений. Движением руководили центральные правления, представительства, совещания, съезды170.
Получая значительные доходы от разнообразных оборонных и гражданских поставок, крестьянство
Сибири охотно принимало участие в кооперативном движении (в маслодельческой отрасли - до 40
процентов хозяйств, в кредитной - до 50 процентов, в потребительской - до 80 процентов). Объединялись крестьяне не только для кредитования и организации крупного производства, но и для налаживания мелкого армейского: изготовление транспортных повозок, оружейных прикладов, медицинского
инвентаря, выделки кож, производства шуб, обуви, упряжи и другой амуниции. В Сибири на начало
1915г. действовало 240 потребительских обществ с торговым оборотом свыше 4 млн. рублей.
Особенно активно работал на обеспечение армии кооперативный союз «Закупсбыт», состоящий из
23 крупных районных организаций. Он контролировал 50 процентов всего сибирского товарооборота171. В «Закупсбыт» вошли 7559 организаций Мариинского, Забайкальского, Прибайкальского, Алтайского, Новониколаевского, Енисейского, Приамурского, Семипалатинского, Иркутского и других
потребительских кооперативов Сибири. В 1917 г. «Закупсбыт» с центром в г. Новониколаевске охва. История Сибири. Томск, 1987. С. 395; История Сибири. Т. 3 / Под ред. Окладникова. С. 443.
. Бажутин К.И. Финансовые программы Сибирских Кооперативных Союзов // Сибирская кооперация. 1918. № 1-2. С. 85.
171
.История Сибири. Томск. 1987. С.403.
169
170
37
тывал половину населения огромного региона. К изготовлению заказов армии он привлекал запасы
переселенческих правлений, кредитных союзов, свое местное сырье.
Военные получали от «Закупсбыта» валенки, теплую одежду, упряжь, транспортные средства, парфюмерию, химические и лекарственные препараты, продовольствие, фураж. Огромная заслуга в подборе ассортимента товаров принадлежала руководящему составу управленцев организации В.Н.
Остальцеву172 (председатель), К.И. Морозову, К.И. Бажутину и другим (всего 50 человек). Благодаря
этим людям первые закупки с 70 тыс. рублей к осени 1917г. были доведены до 4 млн. Уполномоченные «Закупсбыта» вели торговые сделки не только внутри страны, но и за рубежом - в Китае, Японии,
Англии, Америке и других странах173. В оборонной работе выделялись продовольственные кооперативы, особенно маслодельческие, мукомольные, консервные, а также по заготовкам мяса, сала, колбас и
др. Значительные поставки обеспечивали сибирские маслоделы. В регионе функционировало около 4
тысяч маслозаводов, половина из них принадлежала кооперации, в среднем они давали до тысячи пудов масла в год174.
Одними из первых деятели кооперации выдвинули программу мобилизации народного хозяйства и
участия в ней всего общества. Инициатором ее стал видный общественный и кооперативный лидер
кн. Д.И. Шаховской. Спустя несколько дней после начала войны он выступил со статьей "Мобилизация хозяйства" в столичной "Речи", перепечатанной затем другими изданиями 175. В ней Д.И. Шаховской выдвинул план всенародной хозяйственной мобилизации на основе тесного сотрудничества земства и кооперации. Если "... вместе с общеземской организацией будут работать земские кассы мелкого кредита и вся система русской кооперации, — писал он, — то можно поручиться за то, что мобилизация хозяйственная пройдет столь же блестяще, как прошла мобилизация военная"176.
Идеи кн. Д.И. Шаховского получили отклик и поддержку у других кооператоров. М.И. ТуганБарановский считал очевидным, что "только кооперативы и могут явиться живой связью между общественными организациями и народной массой"177. А.В. Меркулов, выступая в печати, останавливался
на конкретных задачах, стоящие перед потребительской, кредитной и сельскохозяйственной кооперацией в связи с войной, особо выделяя новую роль кооперативов, которые, по его словам, должны
стать "местными органами всероссийских и областных организаций по оказанию помощи населению"178.
Кооператоры первыми публично поставили вопрос о плане его значении в регулировании экономики
страны и об участии общественных организаций. В.А. Кильчевский посвятил этому даже специальную
статью, в которой писал: "Война заставила массы людей интересоваться и раздумывать не только над
тем планом, по коему ведутся сражения, но и над тем планом, по которому должно вестить наше
народное хозяйство... Если кооперация есть широкое, сознательное, планомерное строительство самим
народом своей хозяйственной жизни, то настоящая война выяснила, и приблизила, и сделала неотложной работу в этом направлении"179. В переустройстве экономики кооперативам, по мнению В.А.
Кильчевского, должно принадлежать первое место, поскольку "только они достаточно гибки, чтобы
приспособиться к запросам и нуждам текущей хозяйственной жизни", для чего, по его мнению, необходимо создать Генеральный штаб кооперации, способный сплотить разрозненные усилия кооперативов разных видов в один мощный кулак180
К сожалению, многие, по существу верные идеи, высказанные кооператорами в эти дни, оставались
незамеченными другими и, прежде всего государственными органами. Общего плана перевода экономики на военный лад у правительства тогда не существовало. В одном из документов военного ведомства откровенно отмечалось, что "войну мы предполагали вести в расчете только на заготовленные в
мирное время запасы. Плана и подготовки к систематическому пополнению расхода этих запасов во
время самой войны не было"181. Призывы общественности к сплочению властью не воспринимались.
Совместная работа по организации отпора врагу могла способствовать единению фронта, тыла и всего
общества. Вместо этого уже в самом начале войны наметилась опасная разобщенность в действиях
государства и общественности, которая впоследствии усугубилась, приобрела роковой характер и
обернулась несчастьем для страны.
Остальцев Василий Николаевич (род. 1882 г.) - первый председатель Правления «Закупсбыта». Будучи сиротой рано стал
трудиться приказчиком в частных и кооперативных фирмах Томска, Бийска, Мариинска, Барнаула.
173
Морозов К.И. Закупсбыт // Сибирская кооперация. 1918. № 1-2. С. 32-51; Потребительские союзы, входящие в Закупсбыт //
Там же. С. 144; Алексеева В.К. Кооперативное движение в Сибири. Новосибирск, 1993. С. 63; ГАРФ. Ф. 51. Оп. 2. Д. 177. Л. 6,9.
174
. ССЭ. Т. 3. Стб..312.
175
Речь. 1914. 30 июля; Кооперативная жизнь. 1914. № 15-16. С. 121-123.
176
Речь. 1914. 30 июля.
177
Туган-Барановский М. И. Война и кооперация. М. 1914. С.339.
178
Меркулов А. Война и кооперация. М. 1914. С.6.
179
Кильчевский В. Очередные задачи // Кооперативная жизнь. 1914. №20. С. 261.
180
Там же. С. 263-265.
181
Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. М. 1957. Ч II. С. 169.
172
38
В период 1914-1920 гг. Россия столкнулась с небывалым продовольственным кризисом. Парадоксальность ситуации состояла в том, что страна была аграрная и ориентировалась всегда на вывоз сельхозпродукции за рубеж. По данным А. В. Шестакова, валовой сбор хлебов с 1909 по 1913 гг. в среднем
в стране ежегодно был 4044,5 млн. пудов; в 1916 г. – 3597,4 и в 1917 г. – 3502,8 млн. пудов, в том числе по Сибири – соответственно 296,3; 379,0; 599,8 млн. пудов182. В довоенные годы ежегодный экспорт
хлеба составлял примерно 680 млн. пудов, или 15 % от урожая; в 1914 г. стране удалось вывезти 348
млн. пудов, а в 1915 г. – только 31 млн. пудов. Таким образом, основная масса хлеба в стране оставалась невостребованной. Годовое потребление при самой высокой норме 21,3 пуда в год на одного человека было примерно 3 млрд. пудов; избыток хлебов по России составлял в среднем 900 млн. пудов в
год183. Известный советский экономист П. И. Лященко оценивает излишки хлебов в стране более пессимистично. «За время войны посевные площади и валовые сборы хлебов сократились (8,7 процентов
посевных площадей находились в зоне оккупации). Валовые сборы 1916-1917 гг. составляли 71-72
процента довоенных. Вместе с тем в 1917 г. в России имелись большие запасы хлебов урожая 19151916 гг. В Сибири излишки хлебов оценивались в 140-150 млн. пудов. Северный Кавказ имел излишков 105 млн. пудов, Украина – до 300 млн. пудов. Все излишки хлеба по производящим губерниям в
1917 г. достигали примерно 600 млн. пудов, при потребности в хлебе в недородных и потребляющих
губерниях до 180 млн. пудов»184. При таких огромных запасах хлеба страна могла не бояться голода и
в течение двух лет жить сытно. Основная проблема для государства состояла в том, каким путем этот
хлеб взять у населения.
29 ноября 1916 г. управляющим Министерства земледелия А.А. Риттихом (с января 1917 г. он занял
пост министра земледелия), было подписано постановление о разверстке. Предполагалось, что вся работа по заготовке хлеба для нужд обороны займет непродолжительный срок (не более 35 дней). Уже 7
декабря 1916 г., согласно правительственному циркуляру, были окончательно определены нормы губернских поставок, а к 14 декабря намечалось завершить разверстку по уездам всего рассчитанного на
губернию количества зерновых хлебов и фуража185
Между тем к концу зимы 1917 г. (к этому времени поначалу планировалось завершение разверстки)
выяснилось, что предпринятые меры не только не привели к заметному смягчению кризиса, а напротив, в ряде районов страны еще более обострили продовольственную ситуацию. Отчуждаемые в централизованном порядке хлебные запасы передавались в общегосударственный фонд, а местные власти
были лишены возможности распоряжаться заготовленным их же усилиями хлебом. Им оставалось
только возбуждать ходатайства с просьбами о выделении необходимых для снабжения населения продуктов186. В результате осуществления продразверстки напряжение между правительственными органами, с одной стороны, и земством и кооперацией, с другой, не только не ослабло, но и возросло.
Для кооперации участие в продразверстке имело ряд существенных последствий. Во-первых, со всей
определенностью выявился тот факт, что только реализация государственных заданий дает кооперации хоть какую-то возможность получения нормированных продуктов, необходимых для снабжения
как своих пайщиков, так и остального населения. Во-вторых, работа в качестве агента государственных органов была сопряжена с серьезными потерями: кооперацию обязывали заготавливать продукты
по твердым ценам, на определенных условиях и строго определенных районах. Это могло обернуться
в будущем утратой самостоятельности, то есть того, что составляло основу этой общественнохозяйственной организации. Иными словами, перспективы развития кооперации все больше определяли ее взаимоотношения с государством. Именно работа в общегосударственных масштабах за годы
войны способствовала превращению кооперации в серьезный фактор общественно-экономической
жизни страны.
Надо отметить, что правительственная политика в области кооперации накануне 1917 года была
непосредственно связана с активным вступлением государства на путь регулирования экономики.
Круг частной конкуренции в оптовой работе сужался. Кооперативам пришлось заводить связи с продовольственными организациями и отходить постепенно от собственных заготовок. В связи с этим
примечателен тот факт, что кооперативы превращались постепенно в продовольственные и, главным
образом, в распределительные учреждения.
Царская власть не смогла решить проблему преодаления продовольственного кризиса и создать защитные механизмы против волны социального недовольства.
Свержение самодержавия вносило надежды в обществе на полную возможность свободного развития. Тем не менее революция 1917 года не означала, что власть изменилась полностью. Большенство
182
Шестаков, А. В. Очерки по сельскому хозяйству и крестьянскому движению в годы войны и перед октябрем 1917 года / А. В.
Шестаков. – Л., 1927. – С. 47.
183
Там же. – С. 59, 60.
184
Лященко, П. Я. История народного хозяйства / П. Я. Лященко. – М., 1948. – С. 647.
185
Кооперативная жизнь. 1916. №23-24. С. 1095.
186
ГАРФ. Ф. 90. Оп. 8. Д. 42. Л. 96.
39
чиновников старой бюрократической системы оставались на своих местах, поскольку государственный аппарат и его важнейшие органы существовали по-прежнему. Обновлению России сопутствовали
исключительно тяжелые условия военного времени, когда экономика страны была уже подорвана в
главных отрослях промышленности и сельского хозяйства.В таких условиях усиление и расширение
роли государства как главного средства предотвращения дальнейшего упадка экономики по общему
мнению считалось необходимым.
Временное правительство не могло уйти с пути «государственной организации производства, обмена
и распределения». 5 мая 1917 года, оно объявило, что «будет неуклонно и решительно бороться с хозяйственной разрухой страны дальнейшим планомерным проведением государственного и общественного контроля над производством, транспортом, обменом и распределением продуктов, а в необходимых случаях прибегнет и к организации производства». Исходя из этих задач вскоре был организован187 Экономический Совет, возглавляемый Центральным экономическим комитетом188. Для осуществления своего намерения Временное правительство кроме хлебной монополии приняло на себя
снабжение населения крупных потребляющих центров продовольствием.
Однако, все эти «решительные меры» не привели к положительным результатам. Зато они дали толчок к возникновению неизбежных противоречий между городом и деревней. Особенно усилило этот
процесс введение хлебной монополии, поскольку несмотря на горячие заявления Совела крестьянских
депутатов и представителей кооперации а его пользу, само крестьянство считало, что эта мера чувствительно затрагивала его интересы. В результате работа продовольственных органов на местах сопровождалась тем, что «на словах часть населения говорила о необходимости хлебной монополии, а
на деле отказывалась сдавать казне хлеб»189. В общем, большинство крестьян вовсе не желало принести себя в жертву городским рабочим и солдатам, тем самым выразив своеобразное недоверие Временному правительству как чуждой власти 190. Но представители «демократической республики» до
самого конца ее дней не смогли осуществить свой проект, согласно которому «у лиц, отказывающихся
от добровольной сдачи хлеба, производится реквизиция по особым правилам»191. В результате введение хлебной монополии провалилось. Этому способствовала не только идеологическая установка
Временного правительства. Причем, с увеличением сферы деятельности государства нарастало противоречие между расширением этой сферы и реальной властью правительства
После установления советской власти в январе 1918 г.192 хлебная монополия в Сибири не отменялась. Наоборот, для большевиков продовольственная проблема из плоскости экономической превращалась в главный политический вопрос. Между тем смена власти не могла не отразиться на настроениях крестьян. В Иркутский губернский кредитный союз стали поступать тревожные сообщения. 24
января из Нижнеудинска сообщали: «Советский съезд постановил не признавать Губпродком и его
уполномоченных. Заготовку хлеба взять в свои руки, постановление проводить в исполнение с 21 января». В это же время из Куйтуна пришло сообщение, что «местная волостная управа решила запретить кредитным товариществам вывозку хлеба, реквизировать мельницу Шилкунова, а агента
Губпродкома арестовать, если будет этому препятствовать»193.
Разрушительная политика большевиков за период с октября по май 1918 года не успела оказать заметного негативного влияния на хозяйственную работу кооперации Сибири и Дальнего Востока России. Несмотря на большие трудности с хлебозаготовками, сибирские союзы в заготовительную кампанию 1917-1918 гг. поставили государству 1/5 всех хлебных заготовок (весь заготовительный план составлял 10 млн. пудов)194.
Второй параграф главы «Кооперация и власть в годы войны» посвящен всестороннему анализу
взаимоотношений кооперации с правительственными органами.
В Сибири и на Дальнем Востоке России правительственные уполномоченные решили использовать
кооперативную сеть для организации снабжения населения на местах. Передача продовольственного
дела кооперации осуществлялась при соблюдении последней следующих условий: кооперативы обязаны были продавать товары, приобретенные по одинаковой цене для всех покупателей без различия,
принадлежат ли они к членам данного кооператива или нет. Таким образом, отчетливо проявились
новые тенденции в кооперативной" работе, ставшие впоследствии преобладающими. Происходит поворот от классических принципов кооперации, ориентированных на использование рыночных меха-
Вестник Временного правительства . 1917. 6 мая.
Собрание узаконений и распоряжений правительства. Т. 1. № 70.
189
Сибирская кооперация. 1917. № 4-5. С. 8.
190
Там же.
191
Союз потребителей. 1917. № 11. С. 23.
192
Косых, А. П. История Иркутской области / А. П. Косых [и др.]. – Иркутск, 1983. – С. 84.
193
ГАИО. – Ф. Р. 322. – Оп. 1. – Д. 3. – Л. 114.
194
ГАНО. – Ф. 31. – Оп. 1. – Д. 34. – Л. 15.
187
188
40
низмов, к снабженческо-распределительным; имеет место переход от преимущественного обслуживания членов-пайщиков к обслуживанию всего населения.
Во время войны хозяйственная деятельность кооперации приобрела общегосударственное значение
и требовала постоянного внимания и поддержки властей.
Участие кооперативов в снабжении населения продуктами питания и предметами первой необходимости способствовало росту кооперативного движения, в особенности потребительской кооперации.
Больших объемов достигли посреднические операции, увеличившиеся по сравнению с 1915 г. втрое.
Однако планы. кооператоров по освоению, хлебного рынка: осенью1916 г. были нарушены правительством, которое пошло на введение системы чрезвычайных мер - продразверстки.. Между тем, к
концу зимы 1916-1917 гг. выяснилось, что предпринятые правительством шаги не только не, привели
к заметному смягчению кризиса, а, напротив, в ряде районов Сибири и Дальнего Востока России еще
больше обострили ситуацию. Отчуждаемые в централизованном порядке хлебные запасы передавались в общегосударственный фонд, а местные власти были лишены возможности распоряжаться заготовленным их же усилиями хлебом. Все это вносило дополнительное напряжение в отношения междуправительственными органами, с одной стороны и кооперацией с другой, которые и без того были
весьма натянутыми.
Для кооперации участие в продразверстке имело двоякие последствия. Во-первых, выполнение государственных заданий давало хоть какую-то возможность кооперации получать нормированные продукты. Во-вторых, работа в качестве агента государственных органов была сопряжена с серьезными
потерями: кооперацию обязывали заготавливать продукты по твердым ценам на определенных условиях и в строго определенных районах. Таким образом, перспективы развития кооперации все больше
зависели от ее отношений с государством. Характер же этих отношений, отнюдь не исчерпывался
только деловыми контактами. Была здесь и теневая сторона, ясная лишь для посвященных. Заключалась она в следующем.
Кооператоры, наряду с другими представителями оппозиционной общественности, активно противостояли режиму, используя разнообразные методы борьбы с самодержавием.
Анализ политических выступлений кооператоров в течение весны-осени 1916 г. показывает высокую степень их вовлеченности в реализацию разрабатываемого оппозицией сценария развития событий в стране. Со второй половины 1916 г. во внедумских кругах, включая и кооперацию, активизируются наиболее радикальные элементы, представители социалистических партий. Кооперация, втянутая в орбиту деятельности различных оппозиционных и революционных сил, играла заметную роль в
планах противников самодержавия, становилась важным каналом формирования антиправительственного общественного мнения, внося, таким образом, свою лепту в подготовку почвы для неминуемого
социального взрыва.
Третий параграф главы «Внешнеэкономическая деятельность кооперации» рассматривает деятельность кооперативных организаций Сибири и Дальнего Востока России на внешнеэкономических
рынках Азиатско-Тихоокеанского региона.
После разгона Учредительного собрания в январе 1918 г. эскалации Гражданской войны поставки
промышленных товаров в Сибирь из Европейской России были заблокированы. Отделение Сибири и
Дальнего Востока от России в результате бело-чешского мятежа в мае 1918 г. поставило кооператоров в иные политические и экономические условия. Кооперативные организации восточных регионов
вынуждены были изменить зону экономической деятельности. Промышленные поставки из Европейской России были замещены товарами из США, стран Западной Европы, Японии и Китая.
Важным шагом финансовой стабилизации кооперации Сибири стала международная деятельность
МНБ. Представительства банка были открыты в Лондоне, Шанхае, Нью-Йорке. Следует отметить,
что к этому времени свои агентства за границей имел Сибирский союз маслодельных артелей, который накопил богатый опыт международной торговли маслом. Авторитет МНБ позволял сибирской
кооперации развернуть успешную международную торговую деятельность. Перечень сырья, который
предлагали Закупсбыт и Синкредсоюз за рубеж, а также товаров, закупаемых за границей, мы находим в их посланиях международным фирмам. Вот что говорилось в письме Синкредсоюза вицепрезиденту и главному управляющему американского общества «Сибирская навигация и экспорт» B.
C. Малееву от 10 августа 1918 г.: «Мы можем предложить вам к 1 ноября 1918 г. 100 тыс. пуд. сибирского льна, волокна и кудели, пушнины – 3 091 100 шт.; белки – 2 млн.; зайца – 1 млн., горностая – 10
000; колонка – 10 000; корсака – 1000; песца – 5000; сурка – 50 000; овечьей шерсти меринос – 20 000
пуд.; льняного волокна – 46 000 пуд»195. 13 октября этого же года заведующий зарубежными конторами Закупсбыта П. И. Морозов из лондонской конторы сообщал: «Всего прибывает северным путем
до 120 000 пудов товаров на сумму 350 000 млн. рублей (продовольствие, скобяные, мануфактура,
сельдь, соль); нам удалось заключить договор с комитентом по министерству торговли, по которому
195
ГАНО. – Ф. 31. – Оп. 1. – Д. 92. – Л. 37-38.
41
Закупсбыт получит ссуду в размере 100 000 млн. рублей; заготовки, уделяемые на эти операции, достигнут еще более крупной суммы»196. Далее Морозов отмечал, что деятельность лондонской конторы нуждается в пополнении ответственными работниками. В частности, поставлен вопрос о приглашении постоянного заведующего лондонской конторой, что свидетельствовало о явном расширении
торговых операций Закупсбыта в Европе.
Общие принципы международной экономической деятельности кооперации выработал Общесибирский съезд работников неторговых отделов кооперативных союзов, проходивший в январе 1919 г. «В
области международных экономических отношений первой из таких проблем являлась проблема торговых договоров и система, которая будет положена в их основу. Ввиду современной политической
слабости России ее голос, по-видимому, не будет иметь решающего значения. Съезд признает соответствующей при данных условиях интересам русского народного хозяйства:
а) в сфере импорта – к усиленному ввозу в Россию средств производства и предметов первой необходимости лишь в таких количествах, какие необходимы для восстановления нормальной хозяйственной жизни и прекращения спекуляции;
б) в сфере экспорта – сокращению вывоза таких видов сырья, которые необходимы для русского
населения и могут быть использованы и переработаны в настоящее время в России. Запретительная
политика по отношению к экспорту всех видов сырья по хорошим ценам является могучим средством
для интенсификации сельского хозяйства. Во-вторых, только усиленным вывозом сырья Россия может восстановить свой международный рост»197.
Политические симпатии руководящего состава Сибирской и Дальневосточной кооперации были не
на стороне большевиков. И объяснялось это не только реквизициями и политическими преследованиями. Эти грехи имели перед кооперацией оба лагеря в Гражданской войне. Большевики замахнулись
на основы кооперативного законодательства, начали принудительно подчинять кооперативы Советской власти, создавать единые потребительские общества на основе декрета о коммунах, т.е. рушить
основы кооперативной демократии и самоуправления. Эти меры не диктовались чрезвычайными условиями войны, а были следствием глобального теоретического замысла по созданию «всенародного кооператива». До Сибири доходила информация о военном коммунизме в Европейской России, и он был
принципиально неприемлем для кооперативных работников, выросших на иных традициях. В руководящих органах кооперативов Сибири и Дальнего Востока России наиболее многочисленной группой
являлись представители партии социалистов-революционеров. Закупсбыт поддержал идею выступления кооперации с самостоятельным списком на выборах в Учредительное собрание, сибирское областническое движение. В Сибирской областной Думе по численности и влиянию кооператоры занимали видное место, так как располагали собственными средствами. Они проявили активность при
формировании Сибирского Временного правительства. Но многие кооператоры выступали против активного участия в политической деятельности.
В четвертом параграфе «Издательское дело и кооперативное образование» представлена историческая реконструкция общественно-культурной деятельности кооперации восточных регионов в годы социальных потрясений.
Гражданская война в отличии от империалистической нанесла большой ущерб экономике Сибири и
Дальнего Востока России. Прямые военные действия не только отвлекали значительные контингенты
мужского населения, но и привели и усугубляли экономический кризис.
Но даже в таких условиях, торгово-экономическая деятельность Сибирской кооперации являлась базой развертывания культурно-просветительной и образовательной деятельности. Закупсбыт (Союз,
союзов потребительской кооперации Сибири и Дальнего Востока России) поддерживал отношения с
вузами Сибири, обществом по изучению Сибири, общеобразовательными школами и оказывал по мере возможности благотворительную помощь. На средства кооперации издавались периодические журналы «Сибирская кооперация» и «Вестник Закупсбыта», школьные учебники, календари. 17 типографий Закупсбыта издавали большой объем кооперативной и общеобразовательной литературы.
Попытка организовать местный центр специального кооперативного образования связана с учреждением первого в Сибири сельскохозяйственного института (февраль 1918 г.). Создание высшего сельскохозяйственного учебного заведения, призванного обслуживать интересы доминирующей хозяйственной отрасли края, представляло собой дело первостепенной важности. Сибирская кооперация,
глубоко заинтересованная в подготовке высококвалифицированных специалистов-аграрников, на протяжении всех этапов организации института оказывала тому всевозможное содействие. Так, еще в январе 1916 г. состоявшийся в Омске сельскохозяйственный и кооперативный съезд выступил с категорическим постановлением о необходимости незамедлительного открытия сельскохозяйственного вуГАНО. – Ф.Д-51. – Оп. 1. – Д. 1481. – Л. 136.
Протокол Общесибирского съезда работников неторговых отделов сибирских кооперативных союзов от 29 декабря 1918 г. –
6 января 1919 г. – Красноярск, 1919. – С. 25.
196
197
42
за Позднее (сентябрь 1917 г.) Союз маслодельных артелей, Западносибирский союз кооперативов и
Союз кредитных и ссудо-сберегательных товариществ ввели своих представителей в созданное для
подготовки открытия высшей сельскохозяйственной школы постоянное Исполнительное бюро. Последний при этом на устройство института пожертвовал ¼ % с оборота по продаже машин, а Омский
кооперативный союз «Центросибирь» – 50 тыс. рублей. Из Кургана ассигновал материальные средства
и Союз маслодельных артелей. Омские уездные кооперативные организации совместно с уездным
земством арендовали у домовладелицы М. А. Шаниной на 2,5 года помещение для института199.
Живое участие кооперации в деле создания первого сибирского сельскохозяйственного вуза, безусловно, способствовало решению Совета института открыть с осени 1918 года кооперативное отделение (факультет). Примечательно, что все министерские проекты, начиная с 1914 г., такой специализации не предусматривали. Профессор Н. И. Ишмаев спустя несколько лет выделил две основные причины открытия нового отделения. Во-первых, это стремление «удовлетворить запросы сибирской кооперации в образованных кооператорах-инструкторах и организаторах и, во-вторых, приблизить к институту кооперативные организации и их деятелей, чтобы создать некоторую материальную базу для
дальнейшего развития института»200. Однако заинтересованность в финансовой помощи кооперации
выразил и Омский политехнический институт, также испытывавший финансовые трудности. При этом
политехнический институт уже имел в своем составе экономическое отделение и специальную кафедру по кооперации, а следовательно, и большие основания добиваться открытия новой специализации.
В результате вокруг кооперативного отделения разгорелась жаркая полемика. Исход ее, как свидетельствовал современник, определили исключительные решительность и настойчивость, проявленные
сельскохозяйственным институтом. В октябре 1918 г. в его стенах открылось отделение кооперации и
биотехнической экономики.
Нельзя не отметить еще одно важное обстоятельство, которое способствовало появлению в рамках
высшей школы специального кооперативного отделения, а также нацеленности последнего на обслуживание в первую очередь нужд крестьянства. Речь идет о политической стороне событий лета-осени
1918 г. На территориях, где в результате выступления белочешского корпуса Советская власть оказалась свергнутой, возникли областные эсеровские правительства. Сибирские кооператоры приняли активное участие в формировании новой власти. С другой стороны, общеизвестна та особая, исключительно важная роль, какую партия социалистов-революционеров отводила кооперации в своих программных документах и практической деятельности. И Комуч (Самара), и Сибирская областная дума
(Томск), и эсеровское крыло Временного Сибирского правительства (Омск) прочно стояли на позициях содействия кооперативному движению. Возникшая в сентябре Директория, в сущности, не изменила этого подхода. Таким образом, сложившиеся в это время в Сибири политические условия оказались
достаточно благоприятными для распространения идей кооперативного просвещения.
Первый опыт создания в крае высшей кооперативной школы нельзя назвать неудачным. За сравнительно короткий срок организаторам кооперативного отделения удалось привлечь необходимые материальные средства, разработать учебный план и общие принципы деятельности, привлечь к учебной
работе известных ученых, специалистов, талантливых кооператоров-практиков. Широкая поддержка в
сибирской среде кооперативных идей, а также массовый приток научных кадров в Сибирь способствовали успеху этого начинания. Но предопределили его стремительный рост и расширение хозяйственной деятельности местной кооперации, и, как следствие, возросшая потребность в специальных
квалифицированных кадрах. Созданием высшей кооперативной школы был зафиксирован тот высокий уровень, который достигла в своем развитии кооперация. Свидетельством действительной необходимости в увеличении ее кадрового потенциала были и формирование параллельных, независимых
друг от друга кооперативных структур (кафедр) в начальный период деятельности политехнического и
сельскохозяйственного институтов и та крупная финансовая и материальная поддержка, которую оказывала кооперация высшей школе. Здесь следует отметить, что заложенные при основании кооперативного отделения принципы финансирования в современных условиях сокращения бюджетных
средств, отпускаемых высшей школе, приобретают особую актуальность. Использование опыта по
привлечению частных пожертвований и созданию попечительств – один из возможных путей в преодолении нынешних финансовых трудностей вузов.
Изучение истории кооперативного отделения позволяет в его деятельности выделить два этапа. Для
первого (осень 1918 г. – июль 1919 г.) характерно в целом достаточно стабильное функционирование
отделения. Это нашло отражение в открытии новых кафедр, увеличении преподавательского состава,
сохранении устойчивого числа учащихся и, наконец, в присутствии неподдельного энтузиазма в учебной работе сотрудников и студентов. Начало нового этапа (август 1919 г. – декабрь 1919 г.) было
198.
Труды сельскохозяйственного и кооперативного съезда в г. Омске. 2-12 января 1916 года. – Омск, 1917. – С. 120, 807.
Ишмаев, Н. Прошлое и настоящее Сибирской сельскохозяйственной академии / Н. Ишмаев // Сибирская сельскохозяйственная академия. 1918-1923. – Омск, 1923. – C. 10, 12.
200
Там же. – С. 14.
198
199
43
ознаменовано объединением омских вузов. Вызванная этим реорганизация кооперативного отделения
привела к существенной корректировке учебного плана и обновлению преподавательских кадров. Однако в условиях прогрессирующего кризиса власти колчаковского правительства, начавшейся мобилизации студенчества, эвакуации части имущества вузов наладить нормальную учебную работу уже не
удалось. С восстановлением Советской власти попытки реанимировать экономический факультет, а в
его составе кооперативное отделение, оказались безуспешными. Превратив кооперацию в придаток
государственного аппарата, новая власть отвергла принципы кооперативного строительства, провозглашаемые представителями старой кооперативной школы.
Таким образом, судьба первого в Сибири опыта подготовки высококвалифицированных кооперативных кадров позволяет говорить о необходимости нового взгляда на взаимоотношения кооперации и
советской власти периода «военного коммунизма». До сих пор в региональной историографии делались акценты на конструктивные шаги советской власти по отношению к сибирской кооперации (бережное отношение к кадрам, их опыту и знаниям и пр.). Такой подход представляется односторонним,
так как нельзя не считаться со свидетельствующими об обратном фактами закрытия центров специального кооперативного образования в Омске и Иркутске.
Пятый параграф «Деформация кооперации» исследует процесс глубокого внутреннего кризиса
кооперации в условиях социально-экономических потрясений 1917 – 1920 годов.
На фоне бурного роста кооперации в Сибири и на Дальнем Востоке России, достигшего своего апогея в 1917-1918 гг., отчетливо проявились признаки серьезной болезни, выразившейся в деформации
основополагающих принципов кооперативной организации.
Теперь основным стимулом к вступлению в кооператив у людей становится необходимость получения продуктов питания, которые в условиях нормированного снабжения распределялись по потребительским лавкам, Ни величина вступительных или паевых взносов, ни другие денежные выплаты особой роли уже не играли и все больше носили символический характер; своих регулирующих функций
вследствие высоких темпов инфляции и расстройства финансов они выполнять уже не могли. Свободная торговля как таковая уходила из области кооперации.
Таким образом; кооперативы из свободной ассоциации населения превращаются в едва ли не обязательную форму общественного объединения, в которой прежнее многообразие функций в сфере кредита, производства, культуры и быта, постепенно заменяется одной единственной – заботой о снабжении граждан продуктами питания и предметами первой необходимости.
Концентрируя в этот период свои усилия на решении продовольственного вопроса, кооперативы
различных видов и их союзы все же добились существенного воздействия на обобществление товарооборота в стране, охватив не менее трети всех вращающихся на рынке товаров. При этом надо учитывать тот факт, что значительная их часть выделялась кооперацией за счет государственных средств
для централизованного снабжения населения через кооперативы, выступавшие в качестве основы создаваемой распределительной системы. Все это сопровождалось усилением финансовой и организационной зависимости кооперации от государства. Тем самым создавались предпосылки для последующего радикального преобразования всей кооперативной системы.
С конца 1919 г. на Сибирь распространяется действие советского кооперативного законодательства,
которое принципиально изменило правовое и административное пространство и в целом идеологию
кооперативного движения.
Характерно, что представители старой кооперативной школы сразу адекватно оценили разительные
перемены в политике. Выступая на кооперативном совещании 23 августа 1920 г., К.Г. Петунии (в
прошлом один из руководителей Закупсбыта) говорил, что инструкторские кадры, занимавшиеся распространением кооперативной идеологии, должны работать сейчас в сфере производственной кооперации201. В связи с "новыми" задачами фактически ревизовались идеологические и культурно - просветительские функции кооперативного аппарата, осуществляемые Секретариатом. Старый инструкторский состав оказался неприемлемым для новых большевистских властей.
Внедрение новой идеологии сопровождалось разрушением сложившихся кооперативных систем и
целенаправленной политикой по замещению опытных кооперативных кадров. Принципиальным шагом в этом направлении явился декрет Советского правительства от 27 января 1920г. "Об объединении
всех видов кооперативных организаций"202. Толчок к его принятию дало обращение Верховного Совета Антанты от 16 января 1920 г. с предложением восстановить через кооперацию товарообмен с Советской Россией203. Постановление Совнаркома жестко определяло структуру внутрикооперативного
управления, исходя из приоритетов новой большевистской идеологии и контрольно-фискальных
ГАНО. Ф. Р-31. Оп. 1. Д. 452. л. 1.
Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. М. 1957. Т. 1. С. 149-150
203
Шишкин В. А. В борьбе с блокадой: о становлении советской внешней торговли. М. 1979. С. С. 149-151.
201
202
44
функций государства. Согласно декрету органы кустарно-промысловой кооперации сливались с Центросоюзом и его местными объединениями на правах отдельных секции204.
В Сибири на основании этого декрета Совнаркома в феврале 1920 г. был ликвидирован Закупсбыт и
Союз Сибирских маслодельных артелей, чуть позже, 23 июня 1920 г. - Союз Сибирских кредитных
союзов (Синкредсоюз). Все они в административном порядке были включены в состав Сибирского
отделения Центросоюза во главе с коллегией распорядителей205. Эти действия властей разрушили
складывавшийся в годы гражданской войны механизм координации и взаимодействия различных кооперативных систем - Совет Всесибирских кооперативных съездов. Несмотря на чрезвычайные обстоятельства Гражданской войны, этот кооперативный орган выполнял важные интегрирующие функции.
В первой половине 1919 г. на Совете съездов прорабатывались вопросы издания кооперативного журнала, пенсионного обеспечения служащих, привлечения кооперативных организаций к распределению
правительственного кредита 150 млн руб., организации кооперативных совещаний по перспективам
Северного морского пути, Маньчжурского рынка и экскурсии в Канаду206.
Реорганизованная на началах декрета СНК от 27 января 1920 г., кооперация оставалась под жесткой
опекой государственных органов. Инструкция Наркомпрода от 6 мая 1920 г. "О порядке надзора за
деятельностью потребительской кооперации и выполнением ею заданий Наркомпрода" предоставляла
губернскому звену государственного управления фактически неограниченные полномочия не только
по контролю, но и вмешательству в оперативно-хозяйственное управление кооперации. В случае обнаружения неправильных действий возможна была отмена решений Правлений, возбуждение дел о
судебных преследованиях, отстранение должностных лиц от исполнения возложенных обязанностей207.
Однако административная ломка кооперативных систем, осуществленная на фоне глубокого экономического кризиса, имела глубокие и долговременные последствия, разрушающие кооперацию изнутри. "Наступление потребительской кооперации по всему фронту под прикрытием парторганизаций, писал секретарь Сиббюро ЦК РКП(б) С. Косиор, - не могло не вызвать крайнего обострения отношений на местах и борьбы, часто принимающей самые недопустимые формы"208. Это свидетельствовало
о том, что кооперативному движению был задан импульс внутренних раздоров, стремление одних видов доминировать над другими, а не ориентация на достижение консенсуса.
Ключевое место в кооперативной политике большевиков заняли кадровые изменения, преследующие
цель полного замещения старого кооперативного аппарата. Ленинский тезис об использовании опыта
буржуазных кооператоров фактически оказался на бумаге. Значительная часть кооперативных работников эмигрировала, другая, привлеченная органами Наркомпрода к заготовкам продовольствия, была
не согласна с большевистскими декретами и противодействовала их принятию. Многие откровенно
выражали антипатию красному лагерю. Выступая на собрании уполномоченных кредитных союзов
Сибири в марте 1918г., управляющий делами кустарного комитета Томской и Алтайской губерний
М.П. Марков говорил: "Будем ждать и надеяться, что недолго будет висеть над нами тягостная атмосфера большевизма"209. Даже лояльная часть кооперативных работников не пользовалась доверием
властей. В историографии существует мнение о том, что замещение кадров старой кооперативной
школы новыми выдвиженцами в целом произошло к середине 1920-х годов210. Этот вывод в принципе
верен с тем уточняющим обстоятельством, что смена руководящих кадров на уровне центральных, региональных и областных союзов произошла раньше, вскоре после окончания гражданской войны. В
это же время весь кооперативный аппарат подвергся органами ВЧК серьезной чистке по политическим
и экономическим основаниям.
Правовой базой для репрессий являлся Декрет СНК 24 сентября 1919г. "О перерегистрации производственных артелей, промысловых кооперативов, товариществ, союзов и всякого рода кустарных
объединений", которым давалось поручение органам власти исключить из кустарного сектора предпринимательские элементы по признаку обладания собственностью, эксплуатации наемного труда или
участия в работе акционерных кампаний и правительственного аппарата. Этим людям угрожала конфискация имущества, принудительные работы и тюремное заключение до 1 года. Перерегистрации
подлежали объединения, образованные после 1 января 1918 г. В инструкции ВСНХ указывалось, что
список учредителей и членов Правлений по каждому кооперативу должен содержать подробные све-
КПСС в резолюциях и решениях. М. 1983. Т. 2. С. 260.
ГАНО. Ф. Р-88. Оп. 1. Д. 44. Л. 3.
206
ГАНО. Ф.Р-31. Оп. 1. Д. 131. Л. 34.
207
Бюллетень Наркомпрода. 1920. 6 мая. №5.
208
Косиор С. Взаимоотношения различных видов кооперации и интегрирование // Изв. Сиббюро ЦК РКП(б).1923.№60.С10
209
ГАНО. Ф. Р-31. Оп.196. Л. 12.
210
Бунин А. О. Сельскохозяйственная кредитная кооперация в системе советского хозяйства (октябрь 1917 – 1930 г.) Иваново.
1998. С.32.
204
205
45
дения об их прежней деятельности за 1899-1919, а отчетные материалы проверок должны быть представлены в Президиум ВСНХ и Наркому Внутренних дел211.
По мере установления юрисдикции советской власти в Сибири на занимаемой Красной армией территории население подвергалось двойному фильтру через разведотделы воинских частей и органы
ВЧК. Не удивительно, что кооперативные работники, занимавшиеся активно хозяйственной работой,
обеспечивавшей жизнеспособность экономики, и отчасти общественно-политической деятельностью,
оказались в зоне пристального внимания карательных органов.
В начале ноября 1919 г. в связи со второй годовщиной Октябрьской революции издается декрет
ВЦИК об амнистии для широкого круга граждан за исключением лиц, участвовавших в заговорах
против Советской власти, содействовавших контрреволюционным партиям и группам в вооруженной
борьбе и осужденных за корыстные преступления. 29 января 1920 г. в газете "Советская Сибирь" за
подписью заведующего отделом юстиции Сибревкома была опубликована инструкция по применению
акта амнистии. Аналогичный по характеру циркуляр был распространен президиумом ВЧК. 9 декабря
1919 г. отдел информации и связи Центросоюза направил в местные кооперативные организации копию телеграммы за подписью Ф.Э. Дзержинского, адресованную губчека, в которой указывалось на
недопустимость арестов кооперативных работников и предписывалось в ускоренном порядке освобождать их из-под стражи. О причинах арестов требовалось докладывать в высшие инстанции по линии ВЧК и Наркомпрода. В Сибири эту работу курировал заместитель Наркомпрода и член Сибревкома М.И. Фрумкин. Сохранившаяся по этому вопросу делопроизводственная документация свидетельствует о том, что была амнистирована незначительная часть кооперативных работников212.
Первая волна арестов прошла в январе-феврале 1920 г. По сведениям Временной коллегии распорядителей Сибирского отделения Центросоюза, в семи городах Западной Сибири было арестовано 22
кооперативных работника, в основном из руководящего состава. Среди них: И.А. Козловский - председатель правления Приалтайского союза кооперативов (г. Черепанове), А.К. Скворцов - заведующий
мясными заготовками Закупсбыта, А.И. Кованов - председатель Каменского союза кооперативов, В.М.
Постников - председатель Совета Синкредсоюза, Ф.А. Голиков - член ревизионной комиссии этого
союза. Двое последних были расстреляны по приговору Новониколаевской губчека, что, по мнению
бюро кооперативных организаций, являлось беззаконной жестокостью. Остальные длительное время
находились под следствием и содержались в тюрьмах. Мотивы ареста чаще всего оставались неизвестными. Но в тех случаях, где кооперативные организации были особенно настойчивы, органы ВЧК
давали информацию. Поводом для арестов являлись антибольшевистские высказывания в период
гражданской войны, работа в хозяйственных и общественных организациях при белом режиме, принудительная мобилизация в ряды Белой армии (грехи прошлые), укрывательство товаров от советских
продовольственных органов и спекуляция (грехи настоящие).
В подавляющем большинстве случаев кооперативные организации, ходатайствуя об освобождении
из-под ареста своих сотрудников, приводили убедительные аргументы в защиту, но это помогало редко. 16 марта 1920 г. Сибирское отделение Центросоюза получило информацию из Красноярска об аресте 114 кооператоров. Волна арестов нарастала. С одной стороны, высший орган государственного
управления на территории Сибири - Сибревком - принимает в апреле 1920 г. постановление "О первомайской амнистии". С другой стороны, 1 июля 1920 г. юридический отдел Сиботделения Центросоюза
направляет представителю ВЧК при Сибревкоме письмо, где отмечалось, что аресты ответственных
кооперативных работников участились. С 9 мая под арестом ВЧК без предъявления обвинения находилось 10 сотрудников Томского союза кооперативов. 17 июня в ночь' арестовано 11 кооператоров в
Барнауле, в том числе председатель Алтайского губернского кооперативного бюро С.Е. Пузырев. Аресты осуществляются в Омске, Новониколаевске, Мариинске, Бийске и других городах. Складывалось
впечатление, что карательные органы действовали не столько против реальных, сколько против потенциальных врагов советской власти, и границы воображаемой линии борьбы были расширены. В
списке арестованных кооперативных работников на 27 июля 1920 г., по которому предполагалось возбудить ходатайство об освобождении, числилось более 60 чел., причем преобладали в нем рядовые
сотрудники. Аресты продолжались и во второй половине 1920 г.
Таким образом, документы свидетельствовали о стремлении высшего партийно-государственного
руководства в центре и на местах ослабить социальную напряженность в обществе и нормализовать
экономическую обстановку после окончания гражданской войны. Но машина уничтожения классовых
противников, запущенная на полные обороты, продолжала действовать и доминировала в реальной
политике 1920 г. В силу этого кооперативные работники старой формации оказались в репрессивнодискриминационных условиях, и не были востребованы новыми властями. Деятельность карательных
органов носила явно неадекватный характер.
211
212
ГАНО. Ф. Р-32. Оп.1. Д. 97. Л. 14.
ГАНО. Ф. Р-32. Оп. 1. Д. 369. Л. 16
46
К концу гражданской войны кооперация оказалась, но выражению В. И.Ленина, «в состоянии чрезмерного задушения»213. Большевикам удалось фактически завершить «политическое овладение кооперацией»214. В ходе огосударствления кооперация включилась в систему «военного коммунизма», стала
ее составной частью. Но в то же время судьба кооперации послужила доказательством того, что обладание большевиками именно общественными институтами, общественными движениями, стоявшими
близко к жизни населения, являлось необходимым условием для строительства нового государства.
Дело в том, что, используя кооперацию как «лучший аппарат распределения», коммунисты, захлестнутые «предположениями о непосредственном переходе к социалистическому строительству» в мелкокрестьянской стране, превращали кооперацию и кооператоров лишь в проводников государственной воли, в бюрократов. Однако, тот факт, что формальная независимость кооперации сохранилась, в
последующий период имел определенное значение.
Третья глава «Дальневосточная кооперация в условиях ДВР и НЭПа» исследует деятельность
кооперативных организаций в обстановке многоукладной экономики дальневосточной республике и
нэповского либерализма 1920 гг.
Первый параграф главы «Социально-экономическое и политическое положение кооперации в
Дальневосточной республике» рассматривает противоборство различных партий за деятельность в
кооперативах. Кроме того, проведено изучение модификации экономической деятельности кооперативов «буферного» государства, общие и отличительные черты положения кооперации ДВР и Советской России.
В экономической политике Дальневосточной республике в 1921-1922 гг. обозначилась необходимость в изменении подхода государства к кооперативному движению, потребность определить роль и
место кооперации в социально-экономической системе ДВР. В кооперативном курсе дальневосточной
республике обозначились две основные экономические модели, советская и буржуазно - демократическая. Сторонниками первой являлись Дальбюро ЦК РКП(б) и правительство ДВР, а второй представители оппозиционных партий (эсеры и меньшевики). Основные разногласия между ними наблюдались
по линии принципов функционирования кооперации и отношения к контролю государства за кооперативами. Борьба завершилась в пользу руководящей партии большевиков. Фактически последняя осуществляла в ДВР советскую кооперативную политику. Закон «Положение о кооперативных организациях на территории ДВР» от 20 октября 1921 года, ни чем не отличался от кооперативного законодательства Советской России. Правительство ДВР стояло на позициях классовой политики в отношении
кооперации и жесткого регулирования государством экономических отношений.
Переход партии большевиков к НЭНу после Х съезда партии в марте 1921 года, непосредственным
образом повлиял на положение кооперации в Дальневосточной республике. Осуществление нэповской, экономической политике вызвало освобождение кооперации от воли государственных продорганов и возвращения ей самостоятельности. Кооперация получила возможность осуществлять экономическую работу на классических принципах, самоокупаемости и добровольности.
Несмотря на прогрессивные тенденции наметившиеся в кооперативном курсе ДВР они наталкивались на механизм торможения политической надстройки Дальневосточной республике: не был отменен государственный контроль над кооперацией, надзор за отдельными лицами, чаще всего за руководящими кадрами кооперативных организаций, вытеснение из их числа представителей оппозиционных партий. Руководящий состав кооперативов определялся не профессиональными качествами кооперативного работника, а партийной пренадлежностью и лояльностью к советской власти. Кооперативный опыт дореволюционных кооператоров не воспринимался и не реализовывлся по причине,
строгого приоритета классовых принципов в кооперативной политике.
Прошедший в ноябре 1922 г. III кооперативный съезд Дальнего Востока явился поворотным в строительстве дальневосточной кооперации. По существу, он был учредительным съездом новой советской
кооперации Дальнего Востока. С этого момента в полном объеме начинается советский период в деятельности дальневосточной кооперации.
Второй параграф главы «Нэповская доктрина государственно-кооперативной политики» раскрывает теоретическихе основы кооперативной политики руководящей партии большевиков.
В условиях установившейся в 1918 г. однопартийной политической системы определяющим фактором дальнейшего развития кооперативного движения являлась деятельность большевистской партии.
Обеспечив себе монопольное право генерации доктринальных идей, руководство РКП(б) – ВКП(б) отводило кооперации уготовленную ей роль в русле проводимой социально-экономической политики.
От позиции и взглядов партийной элиты зависели содержание и направленность кооперативного движения в интересующий нас период.
213
214
Ленин В. И. П.С. С. Т. 3. С. 64.
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.2. С. 260.
47
Процесс формирования теоретических основ кооперативной политики правящей партии после октября 1917 г. был обусловлен влиянием как известных к тому времени кооперативных учений, так и
конкретно-исторической обстановки, собственного опыта большевиков в вопросах кооперативного
строительства. Вследствие этого вплоть до начала 1930-х гг. происходил поиск оптимальной модели
кооперативной организации, соответствующей большевистским планам построения «нового общества».
Диалектика данного процесса определялась противоборством между относительно либеральным и
авторитарным направлениями в рядах большевистской партии. Теоретические предпосылки первого
из них были в определенной степени связаны с идеями кооперативного социализма, прежде всего верой в возможности кооперации по переустройству капиталистического общества в социалистическое.
Сторонники этой идеи предприняли попытку ее реализации на практике в середине 1920-х гг., увидев
в кооперации средство преобразования российского общества на переходном этапе от капитализма к
социализму.
Ленин утверждал, что «социалистическое общество есть одно большое потребительное общество с
планомерно организованным производством для потребления»215 В 1918 г. вождь советской власти повторил прежнее положение: «Социалистическое общество есть один большой кооператив»216. Концепция кооперации в конечном итоге была принята Лениным как теория особой общественной системы,
которая должна быть реализована в будущем социалистическом обществе. В этой связи примечателен
тот факт, что Ленин, неоднократно употребляя выражение «производственно-потребительные коммуны», в которые должно быть организовано все население, считал, что «социалистическое государство
может возникнуть лишь как есть» этих коммун217. Революционно-романтическая идея Ленина о будущем устройстве общества, особенно углубившаяся во времена «военного коммунизма», несомненно
была связана ассоциациями с Парижской коммуной. В 1918 г. Ленин писал: «Каждая фабрика, каждая
деревня является производительно-потребительской коммуной, имеющей право и обязанной посвоему применять общие советские узаконения, по-своему решать проблему учета производства и
распределения продуктов»218.
И, наконец, в начале 1923 г. Ленин окончательно сформулировал собственное представление об организационных формах социалистического общества: «Строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией - это есть строй социализма»219. НЭП, по ленинскому замыслу, должен осуществляться не только
через кооперацию, но и максимально способствовать ее развитию и превращению во всеобщую форму
социальной организации населения. В этом отношении, как отмечал В.П. Данилов, важно, что для Ленина само назначение НЭПа в конечном счете сводилось к кооперированию всего населения Советской России220. Это подтверждает высказывание Ленина о соотношении НЭПа и кооперации: «Не кооперацию надо приспособлять к НЭПу а НЭП к кооперации»221.
Последние работы Ленина стали идеологическим плацдармом для обоснования либеральнокооперативной концепции, сторонников эволюционного пути построения социализма Н. И Бухарина,
А. И. Рыкова, М. П. Томского.
Анализируя практическое устройство сельскохозяйственной кооперации, Н.И.Бухарин подчеркивал
значение «полной добровольности кооперации» и «внутрикооперативной демократии, т.е. выборности
правления и всех должностных лиц». Высоко оценивая «самодеятельность крестьянских масс и рост
их активности», Бухарин попытался придать относительно самостоятельный статус советской кооперации: «Необходимо, далее, поставить дело так, чтобы избавить кооперацию от излишных задач, которые прямо подлежат решению со стороны государственных органов. Кооперация, конечно, должна
быть связана с органами Советской власти, но у нее свои, особые задачи, наряду с общими задачами.
Кооперация, по Бухарину, должна стать для крестьянина «органом его хозяйственного подъема» и тогда «кооперация станет любимейшей организацией крестьянства»222. Наконец, в конце 20-х годов, составляя свою альтернативу сталинской поли гике, Н.И.Бухарин пошел гораздо дальше. Он не только
подчеркивал необходимость «оптимального сочетания тяжелой и легкой индустрии, но и предлагал
сложнейшую комбинацию личной, групповой, массовой, общественной и государственной инициативы». Н.И.Бухарин не отрицал необходимости твердого и жесткого решения важнейших вопросов
именно «в центре», но он в то же время сильно критиковал «гиперцентрализацию» советской системы,
Ленин В. И. ПСС Т. 11. С. 369.
Там же. Т. 37. С. 206.
217
Там же. Т. 36. С. 185.
218
Там же. Т. 36. С. 191.
219
Там же. Т. 45. С. 357.
220
Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1923-1927. М. 1991. С. 4.
221
Ленин В. И. ПСС Т. 54. С. 195.
222
Бухарин Н. И. Новый курс экономической политики. (1921) // Бухарин Н. И. Избранные произведения. М. 1988. С. 198.
215
216
48
ее руководства: «Мы слишком все перецентрализовали, мы сами лишаем себя добавочных сил,
средств, pecурсов и возможностей, и мы не в состоянии использовать всю массу этих возможностей,
благодаря ряду бюрократических преград»223..
Таким образом, сторонники эволюционного пути построения социализма, на наш взгляд, в рамках
советской системы придерживались принципов, включающих элементы государственного плюрализма, что очевидно не было совместимо со сталинской командно-административной системой. Эволюционный подход 1920-х годов к вопросу развития и перспектив относительно самостоятельного кооперативного движения и предложение Бухарина о «сложнейшей комбинации» личной, общественной
и государственной инициативы также были несовместимы с позицией Сталина. Бухаринская концепция кооперации и его представление о соотношении государства и общества в определенном смысле
являлись диалектическим эквивалентом чаяновской концепции кооперации и его плана «кооперативной коллективизации» в условиях НЭПа. И чаяновская, и бухаринская концепции кооперации нашли
свое теоретическое и идеологическое подтверждение в осуществлении НЭПа и идей последних статей
Ленина о кооперации. Но ни та, ни другая не могли избежать поражения во времена разгара политической борьбы внутри большевистской партии и реализации «сплошной коллективизации» в конце 1920х годов.
Третий параграф главы «Функционирование кооперации на Дальнем Востоке России в 1920-е
годы» исследует особенности развития дальневосточной кооперации в годы нэповского реформизма.
Финансово-экономический потенциал кооперативной экономики на Дальнем Востоке России, несмотря на гражданскую войну, иностранную военную интервенцию, хотя и был подорван, но был достаточно мощным, чтобы использовать его для своего развития в благоприятных экономических условиях. Финансово-экономические ресурсы, накопленные кооперативной экономикой еще в дореволюционный период, использовались в Дальневосточной республике, где кооперация и рыночные отношения развивались, как и до октября 1917 г. В конце 1922 г. с присоединением ДВР к РСФСР рыночная экономика безболезненно и легко трансформировалась в нэп.
В дальневосточной экономике в силу сложившихся политических, экономических и социальных
условий до конца 1920-х годов рыночные отношения позволили выходить на внешние, восточные
рынки для осуществления экспортно-импортных операций. В целом рыночные отношения на Дальнем
Востоке развивались и интегрировались с экономикой соседних стран Восточной и Юго-Восточной
Азии.
Как и прежде, кооперативный сектор занимал одно из ведущих мест наряду с государственными и
частными в годы нэпа. Дальневосточная кооперация в своей деятельности имела тесные деловые отношения с частными, государственными и кооперативными организациями по всей стране.
Ведущими отраслями кооперативной экономики Дальнего Востока были промыслы, в частности заготовки пушнины, рыбы, дичи и т.д. В этом производстве получил свою специализацию Дальневосточный союз охотников – Дальохотсоюз. Он начал свою деятельность с декабря 1924 г. и функционировал на основе устава, утвержденного Дальпромбюро от 25 апреля 1925 г. Промысловая и предпринимательская деятельность Дальохотсоюза охватывала центральные районы России, Сибири. Для
налаживания деловых отношений с предпринимателями из государственного, частного и кооперативных секторов экономики надлежало в обязательном порядке согласно директивным указаниям ВСНХ
проверять кредитоспособность и финансово-экономическое состояние будущего делового партнера
через отделения «Кредит-Бюро» на местах.
В состав Дальохотсоюза входили: 3 районных совета охотников и до 30 низовых товариществ. Деятельность организации заключается в снабжении ячеек промтоварами, огнеприпасами и другими необходимыми предметами. Союз участвует в заготовке пушнины, рыбы, зверя, дичи, дикоросов и т.п.
Союз имел дроболистный завод и дробопрокатную механическую мастерскую. Наряду с ростом кооперирования охотников отмечается также увеличение торгового оборота Союза. Так, в 1925-1926 годах операции по заготовкам выразились в сумме 505 тыс. рублей, а в 1926-1927 годах – 514 тыс. руб. В
течение сентября 1928 г. обороты Союза по покупке товаров снабжения составили 490 тыс. руб., по
заготовкам пушнины и продовольственных продуктов – 130 тыс. руб. и обороты предприятия – 6 тыс.
рублей. В этом же месяце продажа товаров снабжения выразилась в сумме 527 тыс. руб., пушнины и
продуктов – 59 тыс. руб. и продажа комиссионных товаров – 29 тыс. рублей»224.
К концу 1920-х – началу 1930-х годов XX в. в кооперативной экономике Дальнего Востока даже по
имеющимся неполным данным трудовой ресурсный потенциал как важнейший экономический фактор
в дальневосточной экономике советской России достиг довольно высокого уровня по сравнению с дореволюционным периодом. Если иметь в виду только кооператив «УСПО» Уссурийской железной дороги с числом членов в 43 296 чел., его хозяйственная структура, сохраняя и укрепляя свою кредито223
224
Там же. С. 414.
Государственный архив Приморского края (ГАПК). – Ф. 379. – Оп. 3. – Д. 623.
49
способность в рыночных условиях в период нэпа, имела довольно широкую и разветвленную производственную, коммерческую и финансовую инфраструктуру для удовлетворения своих пайщиков потребительскими товарами на базе производства и покупки товарной массы на внутренних и зарубежных дальневосточных рынках, сохраняя и укрепляя кредитоспособность в рыночных условиях периода
нэпа.
Форсирование колхозного строительства на Дальнем Востоке было чревато тяжелыми последствиями, прежде всего острым противостоянием основной крестьянской массы и власти. В аграрной политике государства нельзя было игнорировать специфику дальневосточной деревни. Нажим на крестьянство мог привести к повторению событий зимы-весны 1924 г. Настроения крестьян определялись конкретными социально-экономическими интересами. Местная власть учла этот трагический опыт и действовала достаточно гибко, на наш взгляд, в кредитовании крестьянских хозяйств, установлении взаимоотношений с земельными обществами, в «чрезмерной осмотрительности в ставке на бедноту»225 и
особенно в регулировании земельных отношений. Как уже отмечалось, проводившееся в 1920-е годы
землеустройство, во-первых, охватило незначительную часть территории края, во-вторых, носило
межселенный характер, т.е. не дало заметного перелома в сложившемся до революции землепользовании, не затронуло интересов основной части сельского населения – многоземельного старожильческого крестьянства. Господствовавшей оставалась общинная форма землепользования. Крестьянская община, как известно, строилась на сочетании общественного пользования землей и индивидуального
ведения хозяйства. Большинство крестьян оставалось на позиции психологии мелкого собственника, в
индивидуальном хозяйстве видело единственно приемлемую форму развития сельского хозяйства.
Пропаганда колхозов и давление на крестьян осознавались ими как бесперспективность ведения самостоятельного хозяйства в складывающихся экономических условиях.
Во второй половине 1920-х годов власть использовала самые различные средства и методы для
огосударствления социально - экономических и политических процессов в деревне. Классовая направленность аграрной политики советского государства обусловила социальное развитие коллективных
хозяйств, вытиснение и слом кооперативно-индивидуальных семейных хозяйств.
Четвертая глава «Сибирская кооперация в годыНЭПа» исследует социально-экономические
процессы в кооперации сибирского региона обусловленных нэповской либерализацией кооперативной
политики .
Первый параграф главы « Восстановление кооперации Сибири в годы НЭПа» посвящен рассмотрению изменения кооперативного курса властей и возобнавлению функционирования кооперации в
условиях допущения советским государством рыночных отношений в экономике страны.
Восстановление кооперации Сибири проходило в трудных условиях В 1920 г. она была интегрирована с потребительской кооперацией: вместо 4854 потребительских кооперативов, 4000 маслоартелей
и 1000 кредитных и ссудо-сберегательных товариществ было образовано 3146 интегральных потребительских обществ с 6316 лавками. Интегральные тенденции наряду с политикой максимальной централизации и огосударствления стимулировались также властью под флагом ликвидации «кулацкого
засилья» в маслодельных и кредитных объединениях, подчинения их более «пролетарской» потребительской кооперации; они сказывались и в дальнейшем. В 1921 г. сибирская кооперация занималась
организацией товарообменных заготовок: на ее долю приходилось около одной трети заготовок, осуществленных кооперацией России. Постепенно происходило отпочкование первичных сельскохозяйственных кооперативов от потребительских, хотя их сбытоснабженческие функции долгое время тесно
переплетались. Важной вехой кооперативного строительства в Сибири явился Общесибирский учредительный съезд сельскохозяйственной кооперации, проходивший 7-14 июля 1922 г. К этому времени
в крае было образовано 5 губернских и 21 районный союз сельскохозяйственной кооперации; первичных кооперативов насчитывалось 2013, в том числе маслодельных – 847, кредитных – 161, универсальных – 413, кустарно-промысловых – 28, прочих – 73, колхозов (входивших в 20-х гг. в систему
сельхозкооперации) – 491. Кооперативы объединяли 94 тыс. (около 7 %) крестьянских хозяйств226.
В 1922-1923 гг. происходило расширение сети первичных кооперативов в основном в форме маслодельных, кредитных и универсальных товариществ. Последние осуществляли функции всех видов
сельскохозяйственной кооперации: кредитные, сбытоснабженческие, частично и производственные
(коллективное приобретение и использование машин, породного скота и т.п.). К январю 1924 г. в составе сельскохозяйственной кооперации 45 % составляли маслоартели, 30 % – универсальные и 6 % –
кредитные товарищества. По социальному составу кооперация была в основном середняцкобедняцкой, хотя доля зажиточных также была существенной. Так, в 1923 году среди членов сельскохозяйственных кооперативов Енисейской губернии крестьяне со стоимостью средств производства 100200 руб. составляли 33,7 %, 200-600 руб. – 54,5 и свыше 600 руб. – 11,8 %227. В Сибири доля зажиточРезолюции III Владивостокской окружной конференции ВКП(б) (10-14 ноября 1927 г.). – Владивосток, 1927. – С. 51.
Иванов, Б. В. Осуществление ленинского кооперативного плана… / Б. В. Иванов. – С. 119, 122.
227
Там же. – C. 122, 127.
225
226
50
ных крестьян в кооперативах была выше, чем в европейских районах страны: в 1923 г. доля крестьян,
имеющих свыше двух лошадей, составляла в Алтайской губернии 7,2 %, в Самарской губернии – 2,4
%, а в ряде других губерний еще меньше. Особенно велика была доля зажиточных в маслодельных артелях: в 1924 г. в артелях Тарского уезда Омской губернии четырехкоровные хозяйства составляли 44
%, в то время как в Северном, Северо-Западном и Центрально-промышленном районах – лишь 2-8
%228. По данным Сибсельскосоюза, в 1924 г. в составе сельхозкооперации беднота составляла 40,5 %,
середняки – 54,5, зажиточные – 5,0 %229. Большая зажиточность членов сибирских кооперативов отражала особенности социального состава деревни, сравнительно высокую товарность основной массы
крестьянских хозяйств; кроме того, характер деятельности молочной кооперации, получившей
наибольшее распространение в крае, предполагал объединение многокоровных, товарных хозяйств.
Таким образом, сформировавшаяся в условиях нэпа модель кооперативного курса и организационносоциального функционирования кооперации, в сущности представляла собой временный компромисс
властей вынужденных идти на уступки во имя преодаления общественно – экономического кризиса и
недавольства населения политикой партии большевиков. Кооперативная политика государства в первой половине 1920 ых годов, характеризовалась постепенным расширением рыночного либерализма,
обусловленного интересами восстановления экономики с одновременным усилением государственнопартийного контроля над кооперацией. Поэтому курс на расширение экономической свободы в сфере
кооперации был вынужденным и поэтому во многих отношениях характеризовался непоследовательностью и игнорированием экономического прагматизма в интересах соблюдения идеологических
установок. Противоречивость нэповской кооперативной либерализации особенно резко проявилась
подверженности административному регулированию. Следствием этого стало подчинение деятельности кооперации классовым принципам.
Тенденции развития организационных форм кооперации и финансовых возможностей кооперативной системы, обусловленные нэповской либерализацией подробно рассматриваются во втором параграфе данной главы «Организационное становление и финансовый потенциал Сибирской кооперации в условиях НЭПа».
К началу перехода к НЭПу, претерпели изменения социально-политические и экономические условия, в рамках которых шел процесс развития самой кооперативной системы. Это отразилось в неустойчивости ее финансового и экономического положения, полной правовой и хозяйственной зависимости кооперации от государства и его органов.
В то же время основа кооперации – крестьянское хозяйство – таким радикальным изменениям не
подверглось. Как отмечал один из видных теоретиков кооперативной школы А. В. Чаянов, «формально после революции производящий аппарат сельского хозяйства остался, с частно-хозяйственной точки зрения, таким же в своей крестьянской основе, каким он был и до войны, с теми же двумя тенденциями к фермерству и к кооперированию середняцких хозяйств»230.
Начало воссозданию кооперативной системы положил декрет СНК от 16 августа 1921 года «О сельскохозяйственной кооперации», согласно которому крестьянская кооперация выделялась в самостоятельную систему, в рамках которой разрешалось свободное объединение граждан в крестьянские кооперативы с целью совместного ведения сельскохозяйственного производства, товарообмена и торговли излишками сельскохозяйственной продукции. В нем декларировалось право кооперативов объединяться в союзы и свободно устанавливать взаимоотношения с другими видами кооперации. Причем за ними оставалось право выбора организационных форм этих союзов (как по производственному
признаку, так и по территориальному)231.
Важным этапом кооперативного строительства в Сибири стал Общесибирский учредительный съезд
крестьянской кооперации, проходивший 7-14 июля 1922 года232. На нем был образован Сибирский областной союз сельскохозяйственных кооперативных союзов «Сибсельскосоюз». К 1 октября 1923 года
в систему Сибсельскосоюза входило 25 крупнорайонных крестьянских союзов, из которых 20 состояли членами Сибсельскосоюза непосредственно, 5 союзов входили в Сибсельскосоюз через свои районные центры (Туринский, Тобольский, Ялуторовский, Ачинский, Канский). Все эти союзы к 1 июля
1923 года объединяли 2414 первичных кооперативов – маслодельных и кустарно-промысловых артелей, сельскохозяйственных, кредитных, мелиоративных, огородных товариществ, колхозов и коммун,
членами которых состояли 196 тыс. крестьянских хозяйств233..
Кооперативно-колхозное строительство… – С. 56, 101.
Сибирский революционный комитет (Сибревком). Август 1919 – декабрь 1925 гг.: Сборник документов и материалов. – Новосибирск, 1959. – С. 402.
230
Чаянов, А. В. Записка о современном состоянии сельского хозяйства СССР по сравнению с его довоенным положением и положением сельского хозяйства капиталистических стран / А. В. Чаянов // Известия ЦК КПСС. – 1989. – № 6. – С. 214, 215.
231
СУ. – 1921. – № 61. – С. 434.
232
ГАНО. – Ф. Р-3. – Оп. 1. – Д. 5. – Л. 1-45.
233
Там же.
228
229
51
К концу 1923 года хозяйственная и организационная система сибирской кооперации относительно
стабилизировалась. Первое место по количеству объединяемых хозяйств занимали сельскохозяйственные и кредитные кооперативы – 57,5 тыс. (47 %), затем маслодельные артели – 53 тыс. (42,4 %); колхозы и коммуны объединяли 3,8 тыс. хозяйств (3 %), прочие – 2,9 тыс. (2,3 %)234.
К сентябрю 1926 года сибирская сельскохозяйственная кооперация объединяла 1165 кооперативов и
352 549 членов-пайщиков. Кроме этих кооперативов, в систему сельскохозяйственной кооперации
входили членами через кредитные товарищества 2888 простейших видов сельскохозяйственных производственных кооперативов, с общим числом членов 74 552 235.
В первой половине 1920-х годов, система крестьянской кооперации организационно оформилась и
значительно выросла, хотя универсализм остался характерной чертой в ее работе. Она по-прежнему
ориентировалась не на товарно-производящии, а на натурально-потребляющиеи хозяйства.
За годы революции и гражданской войны крестьянское хозяйство Сибири в основном утратило товарный характер, потеряв значительную долю довоенного трудового дохода. В сложившихся условиях
образование капиталов в системе сельскохозяйственной кооперации было очень сложной задачей, так
как господствовавшая в деревне до 1924 года падающая валюта представляла собой значительное препятствие этому процессу при крайней медлительности товарного и денежного деревенского оборота.
Кроме того, падающая валюта являлась довольно крупным эмиссионным налогом на деревню, тогда
как город имел возможность почти с начала 1923 года пользоваться твердой валютой в виде червонца.
Существовало два пути решения финансовой проблемы. Первый – длительный эволюционный процесс организационного развития сельскохозяйственной кооперации, шедший параллельно с процессами роста крестьянской агрокультуры и капиталов. Второй – вливание в сельскохозяйственную кооперацию больших денежных и материальных средств извне, со стороны кредитных органов государства.
Первый путь отпадал как слишком длительный для не терпящей отлагательства задачи развития производительных сил сельского хозяйства. Оставался второй путь – путь кредитования сельскохозяйственной кооперации со стороны государства.
Приступая к своей восстановительной деятельности в условиях НЭПа, крестьянская кооперация была вынуждена обратиться к помощи государства. Со своей стороны, государство, рассматривая крестьянскую кооперацию как единственный метод вовлечения крестьянского хозяйства в систему государственного капитализма, охотно пошло ей навстречу.
Основная линия советской власти в отношении кооперации была сформулирована В. И. Лениным в
работе «О кооперации»: «Каждый общественный строй возникает лишь при финансовой поддержке
определенного класса. Нечего напоминать о тех сотнях и сотнях миллионов рублей, которых стоило
рождение "свободного" капитализма. Теперь мы должны осознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы должны поддерживать сверх обычного, есть строй
кооперативный»236.
Как и до революции, формирование финансовой базы кооперации началось с привлечения значительных средств со стороны кредитных органов государства. Однако дореволюционная кооперация
довольно быстро завоевала доверие крестьян, а вместе с ним и их вклады, что позволило ей в кратчайшие сроки избавиться от финансовой опеки государства и приобрести полную хозяйственную самостоятельность. Кооперации периода НЭПа так и не удалось сколько-нибудь серьезно расширить
свою финансовую базу за счет собственных средств деревни, что было обусловлено: 1) отсутствием
эффективной системы гарантийных обязательств государства (соблюдение тайны вкладов, обеспечение их возврата и т.д.);
2) существованием запретительной системы налогообложения, не стимулировавшей ни расширения
хозяйства, ни накопления свободных денежных капиталов. Она была направлена против наиболее
имущих слоев деревни, которые в стремлении избежать уплаты высоких ставок налога были заинтересованы в сокрытии своих реальных доходов; 3) сохранением опасности нового безвозмездного изъятия
денежных вкладов.
Приток свободной денежной наличности в кассы крестьянских кредитных товариществ мог начаться
лишь в случае изменения налоговой политики и распространения на вклады населения тех преимуществ, которыми они располагали в дореволюционный период. В годы НЭПа этого так и не произошло, а имевшаяся на руках у крестьянства свободная денежная наличность, как правило, использовалась на пополнение товарных запасов, что дестабилизировало и без того дефицитный потребительский
рынок периода НЭПа.
Это лишь один из результатов проводимой политики. Другим было то, что кооперация периода
НЭПа функционировала в основном за счет государственных средств, получаемых системой в виде
ссуд в оборотный капитал и кредитов целевого назначения. Однако с помощью бюджетных ассигноИванов, Б. В. Осуществление ленинского кооперативного плана… / Б. В. Иванов. – С. 122.
РГАЭ. – Ф. 4106. – Оп. 3. – Д. 1989. – Л. 9.
236
Ленин В. И. Полн. собр. соч. / В. И. Ленин. – Т. 45. – С. 371.
234
235
52
ваний полностью обеспечить нужды системы не удалось. Рост собственных средств шел крайне медленно и далеко отставал от роста балансов и оборотов сети, в результате чего финансовое положение
кооперации находилось в постоянном напряжении в течение всего исследуемого периода. Но в то же
время именно благодаря проводимой политике государство полностью подчинило кооперативную систему уже в форме ее финансового охвата.
Осуществление этой задачи наряду с концессионной (разрешительной) системой учреждения кооперативов и их союзов, в конечном итоге, и позволило создать ведомственно-кооперативную систему,
жившую на государственные средства и находившуюся под жестким административно-хозяйственным
контролем государства и его органов.
В третьем параграфе главы «Кооперация и социальная психология крестьянства в годы НЭПа»
исследуются процессы отношения крестьянства к кооперации в контексте сельского образа жизни.
Определяя фундаментальные факторы, воздействовавшие на отношение крестьян к различным формам хозяйственной организации, в том числе и к кооперативным ассоциациям, следует адекватно
представлять социальные воззрения крестьянства, его мировоззренческие и социальнопсихологические установки. Кардинальное значение в контексте этой социально-психологической парадигмы имело то обстоятельство, что самостоятельный крестьянин-труженик рассчитывал прежде
всего на собственные силы, проявлял здоровое недоверие к различным формам объединения материальных и трудовых ресурсов, особенно если такое объединение осуществлялось в результате внешнего
диктата. Крестьянин прибегал к совместным трудовым усилиям лишь для решения тех хозяйственных
или социальных задач, которые не могли быть реализованы другим путем. При этом неотъемлемым
условием такого взаимодействия являлось сохранение хозяйственной самостоятельности крестьянского двора, отсутствие формализации коллективистских взаимоотношений, регулирование их на основе
личного доверия и обычая.
Развитие кооперации вообще и социально-психологический аспект этого процесса весьма полно
вписывались в общую историческую тенденцию периода. Формирование кооперативных структур и
соответствующих установок в потенции представляло собой определенную историческую альтернативу, с одной стороны, «дикому капитализму», с другой стороны – казарменно-тоталитарному режиму.
Однако, в конечном итоге, эта историческая возможность, как и веер других возможностей, заложенных в реалиях 1920-х гг., не были реализованы. Последующее развитие нашего общества характеризовалось внешне полным господством сверхобобществления, тоталитарной централизации и в то же
время интенсивным развитием «второй», «альтернативной», «теневой», экономики.
В заключении подведены итоги работы. Развитие кооперации в Сибири и на Дальнем Востоке России активно началось сразу после революции 1905-1907г. и совпало с эволюционным процессом формирования рыночной экономики и проведением столыпинской аграрной реформы.
Ускоренные темпы модернизационных процессов в крестьянском хозяйстве восточных регионов
России в начале XX в., обусловленные тесным взаимодействием с рынком после ввода Трансибирской
железной дороги, и массовым переселением крестьян из Европейской России, делало крестьянское
население региона более восприимчивым к различного рода социально-экономическим новациям.
Благодаря этому уже к началу ХХ века наметилась рыночная трансформация крестьянского сельхозпроизводства, выразившаяся в преимущественном развитии товарных отраслей - молочного животноводства, традиционно зернового полеводства. Развитие рыночных отраслей и освобождение от
прежних хозяйственных традиций способствовало переходу к интенсивным, передовым технологиям
аграрного производства. Кардинальное технологическое обновление, в свою очередь, стимулировало
процесс рационализации землепользования, значительно облегчавшийся вовлечением в посторонние,
неземледельческие промыслы и полным отрывом от земли значительной части крестьянского населения. Таким образом, крестьянство Сибири и Дальнего Востока России оказалось во многом более подготовленным к аграрным преобразованиям, развернувшимся в стране с 1907г. Поэтому результативность обновления экономики в Сибири и на Дальнем Востоке России, была значительно выше, нежели
в других, в том числе, и центральных губерниях.
На фоне правительственных попыток преобразования деревни сверху кооперация являла собой пример самоорганизации крестьянства снизу, выполняя важную роль в обновлении жизни на селе.
Наибольших успехов в предвоенные годы достигла маслодельная кооперация Сибири - «Жемчужина
Российской кооперации». Маслодельная кооперация стала основой деятельности и для других видов
кооперативов (кредитных, потребительских обществ, сельскохозяйственных артелей ).
Разносторонняя кооперативная практика способствовала сочетанию личных и общественных интересов, выработке механизма хозяйствования в наибольшей степени соответствующего национальным
представлениям о характере труда и нравственным канонам православия с его верой в духовное братство людей и торжество справедливости. Во многом благодаря этому обстоятельству кооператоры
сумели создать ту благодатную почву для народной самодеятельности, которая дала богатые плоды и
привела к расцвету кооперативного движения в Сибири и на Дальнем Востоке России.
53
Успехи кооперации стали возможны также благодаря общим усилиям государства, и кооперативов.
Правительство крайне нуждалось в управляемой народной инициативе, а само население получало
реальные экономические выгоды от кооперативного объединения, дополнявшего собой общинное
устройство деревни.
Тем самым постепенно происходило смягчение социальных противоречий в стране, только что пережившей революционные потрясения; процесс трансформации традиционного общества в гражданское в условиях мирного реформизма протекал более безболезненно.
Однако эволюционные изменения были прерваны начавшейся Первой мировой войной, которая вызвала в кооперативном движении коренную перестройку работы, существенно расширив его возможности. Защита Отечества и забота о благе армии и народа определяли в этот период характер деятельности различных кооперативов и их союзов, видевших свою главную задачу в укреплении обороноспособности государства, мобилизации хозяйства, помощи населению.
Между тем обеспечить единство фронта и тыла властям не удалось. Непоследовательность и несогласованность действий правительства, кооперации, других общественных и частных учреждений, отсутствие твердой политической воли в верхах, нерешительность, неспособность их наладить конструктивный диалог с оппозицией подтачивали российскую государственность не меньше, чем усилия
радикальных противников режима, в число которых с лета 1915 г. входила и верхушка кооператоров.
Широкая народная самодеятельность, развернувшаяся в форме кооперации, далеко не всегда находила
позитивное воплощение; а порою прямо использовалась оппозицией в сугубо политических антиправительственных целях. К необходимости борьбы с самодержавием кооператоры приходили, руководствуясь разными мотивами; прежде всего идеологическими. Кооперация, по их мнению была не просто хозяйственным предприятием, а общественным движением, основанным на принципах равноправия, демократии, свободы, преследующим некий социально-преобразующий идеал.
Кооператоры сыграли самую активную роль в подготовке и осуществлении Февральского переворота в центре и на местах. С весны 1917 г. кооперация в целом все более приобретает черты общественно-политической организации, выступающей на всероссийской арене с собственным довольно противоречивым курсом. Политическая позиция кооператоров, не предусматривавшая кардинального решения основных вопросов жизни страны (войны и мира, аграрного), лишала их широкой социальной
опоры в массах, среди которых все больше усиливаются антикооперативные настроения.
Постигшая кооператоров неудача на выборах в Учредительное собрание, особенно заметная в провинции, явилась результатом не столько их неумелой тактики, сколько показателем бесперспективности политической стратегии, кооперации; оказавшейся неспособной выдвинуть серьезную программу
действий в охваченной революционными потрясениями стране. Увлечение политической деятельностью стало одной из причин глубокого внутреннего кризиса, охватившего кооперацию в 1917 г.
Завоевание большевиками государственной власти и предпринятая ими в начале 1918 г. попытка
национализации кооперации привели к острому столкновению с кооперативной верхушкой, которое
закончилось: апрельским (1918 г.) соглашением. Разработанный на его основе декрет "О кооперативных организациях? давал определенные правовые гарантии кооперации. Однако в условиях разгоравшейся гражданской войны возможностей использовать компромисс оставалось все меньше. У большевиков усиливалось крыло; радикальных противников кооперации. А часть кооперативных верхов
не скрывала своей враждебности по отношению к режиму; Открытого конфликта избежать не удалось. Государство поставило под жесткий контроль деятельность кооперативных центров: часть из
них (например, МНБ) была национализирована; работа других парализована. И хотя первичные кооперативные ячейки, еще продолжали действовать, единство и целостность кооперативного движения
были подорваны.
В 1918 – 1920 гг. кооперация Сибири и Дальнего Востока России развивалась в условиях антибольшевистской альтернативы. Кооперация, несмотря на политические потрясения и экономический кризис, продолжала обеспечивать крестьянство и городское население промышленными товарами и продовольствием. В годы революции и гражданской войны произошел разрыв традиционных связей с Европейской частью России, возросло влияние иностранного капитала, усилилась интеграция сибирского и дальневосточного рынка в систему международной торговли, была создана обширная сеть зарубежных торговых представительств, через которые осуществлялся экспорт сельскохозяйственной продукции и сырья.
Год 1919 знаменовал собой широкий выход Закупсбыта на мировые рынки промышленных товаров.
К этому времени был проведен большой объем подготовительной работы. Для управления сетью зарубежных контор было образовано Главное заведование со штаб-квартирой в Лондоне, которое возглавил заместитель правления Закупсбыта К.М. Морозов, имевший большое влияние в кооперативных
кругах России и авторитет в Московском народном банке. Благодаря его организаторским способностям, квалифицированному штату руководителей и сотрудников удалось успешно осуществить крупные проекты по экспорту пушнины в США и Англию и организации Карской экспедиции. С Нью-
54
Йоркской конторой Закупсбыта был заключен предварительный контракт на 5млн. долларов с рассрочкой платежа на два года. Однако из-за неустойчивого положения в Сибири кредит был использован только на 100тыс. долларов. Восточная политика Закупсбыта ориентировалась на Китай и Японию, куда экспортировались в основном соль и красная рыба. Сибирь и на Дальний Восток ввозились
ткани, обувь, промышленное оборудование, лекарства, железно-скобянные изделия, чай и т.д. Всего за
1919г. через Кобэ (Япония) и Владивосток поступило товаров на суму 1,75 млн. долларов237.
Торгово-экономическая деятельность Закупсбыта являлась базой развертывания культурнопросветительской и образовательной деятельности. 17 типографий Закупсбыта издавали много кооперативной и общеобразовательной литература, включая и периодические издания238.
С окончательным установлением советской власти в конце 1919 г. в Сибири и созданием в 1920г.,
ДВР началось замещение самодеятельных кооперативных организаций, государственно - чиновничьим
кооперативным аппаратом. От руководства стали отстраняться старые кадры, фактически была ликвидирована самостоятельная кредитно-финансовая система, принципиально изменена нормативнофинансовая система. Все это вело к перерождению кооперации в специфическую советскую систему.
В условиях нэповского либерализма экономическая деятельность кооперации стала возрождаться, но
политика огосударствления настолько глубоко поразила кооперативное движение, что оно не смогло
восстановиться как самостоятельный элемент хозяйственной и общественной жизни. Кооперативы все
больше превращались в подразделения госучреждений, действующих по их планам и под их строгим
контролем. В конечном счете, реорганизация кооперативных организаций не только не приблизила
общество к социалистическому идеалу, но, безусловно, нанесла огромный ущерб социальноэкономическому развитию страны, выведя из строя одну из самых многочисленных и эффективных
организаций, способных удовлетворять потребительские и производственные интересы значительной
части населения.
Началом процесса трансформации кооперации являлось введение новой экономической политики,
одним из направлений которой было формирование централизованной системы управления экономикой страны. В этих условиях восстановление организационной структуры кооперации сопровождалось
утверждением административного диктата со стороны партийно-государственных органов и насаждением проводников их влияния в руководстве кооперацией.
Либерализация политического курса большевистской партии в середине 1920-х гг. не привела к попыткам восстановлению принципов организации традиционной кооперации. Процесс трансформации
продолжался, однако ее направленность приобрела более позитивный характер. На основе поиска равнодействующей интересов между государством и мелким производителем начал складываться новый
тип кооперации, способной устранить противоречие между планом и рынком, обеспечить эффективную хозяйственную деятельность в условиях регулируемых рыночных отношений.
Существенное повышение роли кооперации на этапе кульминации нэпа было обусловлено ослаблением регламентации хозяйственной деятельности низовой сети, предоставлением возможностей проявления инициативы со стороны кооперативной общественности. Государственное регулирование касалось в основном вопросов ценообразования и кредитной политики, что стабилизировало рынок и
позволило кооперации раскрыть свои преимущества перед частной торговлей.
Антирыночные меры, принятые в конце 1920-х гг., ускорили процесс огосударствления кооперации,
превращения последней в элемент административно-командной системы. В этих условиях утверждается единая модель псевдокооперации, ставшая одной из форм осуществления революционного варианта модернизации. Одним из главных последствий данного процесса стало нарушение органичной
структуры экономических отношений как внутри мелкотоварного сектора, так и между сельскохозяйственным и промышленным производством.
Таким образом, исторический опыт кооперации свидетельствует о важности кооперативных объединений всех видов в их взаимосвязи, для формирования многоукладной экономики. В то же время он
предупреждает о том, что успешное развитие кооперации возможно лишь на основе функционирования рынка, сохранения и совершенствования традиционных принципов кооперирования – самостоятельности, самодеятельности, демократизма. Легализация рыночных отношений в 1920-е гг., даже при
её непоследовательности, рецидивах чрезвычайщины в сфере регулирования кооперации, незыблемость государственной собственности, законодательном и административном усилении государственно-партийных позиций над кооперативами позволила крестьянскому хозяйству восточных регионов
России не только восстановить свои ресурсы, но и привела к возрождению важнейших тенденций его
эволюции в дореволюционный период: ускоренной товаризации, рыночной специализации, широко-
237
Закупсбыт: хронико - документальная летопись первого общесибирского потребительского союза (1916 – 1923) / Ред.- сост.
А. А. Николаев. Новосибирск: Сиб. Предприятие РАН, 1999. С. 20.
238
Там же.
55
масштабной интенсификации сельхозпроизводства, индивидуализации и рационализации крестьянскокооперативного производства.
По теме диссертации опубликованы следую щи е работы автора:
Монографии
1. Кооперация и благосостояние народа (Кооперативный опыт Сибири и Дальнего Востока России начала
ХХ века). – М.: Изд-во Прометей, 2008. – 490 с. [27 п.л.] (монография)
2. Иванов А. В. Кооперация Сибири и Дальнего Востока России в годы ДВР и НЭПа. – М.: Изд-во Прометей, 2008. – 341 с. [24 п.л.] (монография)
3. Иванов А. В. Опыт и уроки истории кооперации восточных регионов России начала ХХ века. Учебное
пособие. Рекомендовано Дальневосточным региональным учебно-методическим центром (ДВ РУМЦ) в
качестве учебного пособия для студентов специальностей 030401 «История», 050401 «История вузов региона» – Благовещенск: Изд-во БГПУ – 2007. – 269. [18 п.л.]
Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования РФ
для публикации основных результатов до кторских диссертаций
4. Иванов А. В. Финансовая кооперация Дальнего Востока России в годы НЭПа // Наука и Школа №4,
М.: Прометей, 2008. С.66 – 69. [0, 5 п. л.]
5. Иванов А. В. Историография истории отечественной кооперации начала ХХ века // История науки и
техники. Ежемесячный научный журнал. №9 Москва. 2008. С. 48 – 56. [0,5 п.л.]
6. Иванов А. В. Отечественная историография и история маслодельной кооперации Сибири начала ХХ
века // История науки и техники. Ежемесячный научный журнал. №8 Москва. 2008. С. 46 – 51. [0, 5 п. л.]
7. Иванов А. В. Историография истории отечественной аграрной кооперации дореволюционной России
// Известия Высших Учебных заведений Северо-Кавказский регион. Общественные Науки 2007. №5.
С. 54 – 56. [0, 5п .л.]
8. Иванов А. В. Новый концептуальный подход к изучению дореволюционной кооперации в современной историографии // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные
науки. – 2006. – № 3. – С. 61-66. [0, 5 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий Бюллетень ВАК
Министерства образования РФ №4 за 2005 г.)
9. Иванов А. В. Кооперация как фактор адаптации личности к рыночным отношениям переходного периода // Развитие личности. – М.: Прометей, 2006. – № 4. – С. 185-193. [0, 8 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ №4 за 2005 г.)
10. Иванов А. В. Исследование потребительской кооперации с позиций эволюционного подхода // Вестник Белгородского университета потребительской кооперации. Международный научно-теоретический
журнал. Вып. 1(15). – Белгород, 2006. – С. 282-288. [0, 7 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ №4 за 2005 г.)
11. Иванов А. В. Диалектика биполярности кооперации как потенциал адаптации кооперативной деятельности к условиям эволюции рыночных отношений // Вестник Белгородского университета потребительской кооперации. Международный научно-теоретический журнал. – 2006. – Вып. 4 (19). – С. 228-231.
[0, 5 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ№4 за 2005 г.)
12. Иванов А. В. Проблемы кооперативного движения дореволюционной России и их изучение в советской историографии второй половины ХХ века // Вестник Красноярского государственного аграрного
университета. Вып. 10. – Красноярск: 2006. – С. 366-371. [0,8 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий
Бюллетень ВАК Министерства образования РФ №4 за 2005 г.)
13. Иванов А. В. Проблемы семейно-крестьянского хозяйства и кооперации в экономическом наследии
А. В. Чаянова. // Вестник Красноярского государственного аграрного университета. Выпуск 2. – Красноярск: 2007. – 339 с. С.292 – 298. [0, 6 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ № 4 за 2005 г.)
14. Иванов А. В. Изучение исторического наследия российской кооперации в трудах авторов научных
центров, специализирующихся на проблемах аграрно-кооперативной истории // Вестник Тюменского
государственного университета. – 2006. – № 2. – С. 192-198. [0, 7 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ № 4 за 2005 г.)
15. Иванов А. В. Особенности изучения истории отечественной кооперации в историографии 80-90-х гг.
ХХ века // Известия высших учебных заведений. Поволжский Регион. Гуманитарные науки. – 2006. – № 3
(24). – С. 90-101. [0, 8 п. л.] (Журнал включен в перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ №4 за 2005 г.)
16. Иванов А. В. Из истории законодательного регулирования кооперативного движения в дореволюционной России // Вестник Волгоградского Государственного Архитектурно - строительного университета.
Серия: Гуманитарные науки. Выпуск 7 (19). Волгоград. 2006. С. 98 – 101. [0, 7 п. л.] (Журнал включен в
перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ №4 за 2005 г.)
17. Иванов А. В. Актуальные проблемы историографии взаимодействия государственной власти с кооперативным движением в начале ХХ в. // Россия и АТР. Научный журнал гуманитарные проблемы
56
стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). – Владивосток, 2004. – № 3. – С. 5-12. [0,7 п. л.] (Журнал
включен в перечень изданий Бюллетень ВАК Министерства образования РФ №2 за 2003 г.)
Статьи опубликованные в сборниках материалов
международных конфере нций
18 Иванов А. В. Система материального стимулирования кооперативной деятельности на Дальнем Востоке
России в начале ХХ века // Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 110летию Амурского областного музея. – Благовещенск, 2001. – С. 62-68. [ 0, 6 п. л. ]
19. Иванов А. В. Кооперативно-теоретические изыскания русской интеллигенции. Особенности идеологии и
теории кооперативизма // Интеллигенция XXI века: тенденции и трансформации. Материалы XIV международной научно-практической конференции в г. Иваново. – Иваново: Изд-во ИГУ, 2003. С.140 – 141. [0, 3 п. л. ]
20. Иванов А. В. Историография проблемы становления и развития кооперативного движения России в условиях социально-экономической модернизации начала XX века (на примере восточных губерний) (статья) // Миграционные процессы на Дальнем Востоке (с древнейших времен до начала XX века): Материалы международной научной конференции. (Благовещенск, 17-18 мая 2004 г.).–Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2004.–С. 145-148.
[0,3п.л. ]
21. Иванов А. В Значение кооперации в социально-экономическом развитии Амурско-Приморского региона в
начале ХХ века // Проблемы славянской культуры и цивилизации: Материалы VIII международной научнометодической конференции / Отв. редактор А. М. Антипова –Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2006. – С. 50-52.[0,2п.л.]
22. Иванов А. В. История «Синкредсоюза» - Союза кредитных кооперативных Союзов Сибири и Восточных
губерний России начала ХХ века.// Проблемы славянской культуры и цивилизации: Материалы IХ международной научно-методической конференции / Отв. Редактор А. М. Антипова. – Уссурийск; Издательство УГПИ,
2007. – 306 с. С. 72 – 75. [ 0,3 п. л. ]
Статьи в Российск их научно -теор етических журналах
23. Иванов А. В. История отечественной кооперации в контексте формирования гражданского общества начала ХХ века. // Международная Академия Наук. Российский исторический журнал. – 2007. №2. С 19 – 42. [1,2п.л.]
24. Иванов А. В. Российская кооперация и царская администрация (1907 – 1917гг.). // Международная академия наук. Российский исторический журнал. 2006г. №2 (39). С.55 – 63. [ 0,4 п. л. ]
25. Иванов А. В Проблемы сотрудничества земства и кооперации России в начале XX века // Социальные и
гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Научно-теоретический журнал. – Хабаровск, 2004. – №4. (4) – С. 126134. [ 0,8 п. л. ]
26. Иванов А. В Исторический опыт развития кооперации в странах Западной Европы и формирование кооперативной идеологии в дореволюционной России. // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке.
Научно-теоретический журнал. – Хабаровск, 2005. – №4. (8) – С. 101-110. [ 0,5 п. л.]
27. Иванов А. В. Из истории кооперации российского Дальнего Востока начала ХХ века. // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Научно-теоретический журнал. Хабаровск.: Изд. ДВГУПС, 2006. - №4
(12). С.109-119 [1п.л.]
28. Иванов А. В.Актуальные проблемы изучения истории отечественной кооперации начала ХХ века. // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Научно-теоретический журнал. № 2 (14) 2007. Хабаровск,
Изд. ДВГУПС, 2007. С. 91-101. [ 0, 9 п. л. ]
Статьи в сборниках материалов В сер оссийской
и региональных научно -практических конференций
29. Иванов А. В. К вопросу изучения истории отечественной кооперации начала прошлого века // Наука, образование в системе культуры. Сибирь и Россия: Освоение, развитие, перспективы: Материалы IV Всероссийской
научной конференции.–Красноярск: Красноярский государственный аграрный университет, 2006.–С. 5257.[0,5п. л. ]
30. Иванов А. В. Кооперация Приамурского генерал-губернаторства в начале прошлого столетия // Демографическая ситуация в Приамурье: состояние и перспективы: Материалы региональной научно-практической
конференции «Демографическая ситуация и миграционная политика в Приамурье: социально-экономические
аспекты», состоявшейся 10-11 февраля 2006 г. – Благовещенск, 2006. – С. 89-93. [0,4 п. л.]
31. Иванов А. В. Отечественная кооперация начала ХХ века (из истории научных изысканий) // Интеграция
науки, практики и образования потребительской кооперации: Материалы региональной научно-практической
конференции 18-19 мая 2006 года: В 7 ч. – Белгород: Кооперативное образование, 2006. – Ч. – 295с. С. 111 – 118.
[ 0, 7 п. л. ]
32. Иванов А. В. Организация кредитной кооперации Дальнего Востока России в начале ХХ века // Приамурье
на рубеже веков: Материалы докладов региональной научно-практической конференции., 22-24 окт. 2000 г. /
АмгГУ, Амурское обл. об-во краеведов. – Благовещенск. 2001. – С. 41-45.[ 0,4 п. л. ]
33. Иванов А. В. Историко-историографические исследования дореволюционной российской кооперации. //
Приамурье – форпост России на дальневосточных рубежах. Материалы региональной научно-практической
конференции. Благовещенск: Амурский областной краеведческий музей им. Г. С. Новикова-Даурского, 2007-397
с. С.262 – 268. [0, 6 п. л. ]
57
34. Иванов А. В. Кооперативное законодательство ДВР // На рубеже веков: Материалы региональной научнопрактической конференции. «Дальний Восток РФ на рубеже веков – региональный аспект возрождения России».10-11 дек.1998 г. /Администрация Амурской области. – Благовещенск, 1999. –С. 65-71.[0,5п.л.]
Научные публикац ии
35. Иванов А. В. Интеллигенция и русская кооперация в начале ХХ века. (Кооперативные взгляды В. А. Поссе
и К. Р. Пажитнова) // Материалы докладов 49-ой научно-практической конференции преподавателей и студентов БГПУ. Ч. I. – Благовещенск, 1999. – С. 47-49. [ 0,3 п. л.]
36 Иванов А. В. Становление кредитной кооперации в Амурской области в начале ХХ в. //Материалы Научнопрактической конференции. Областной краеведческий музей.–Благовещенск, 1999.–С.78-84.[0,6п. л.]
37. Иванов А. В. Эволюция взглядов М. И. Туган-Барановского на кооперативное движение // Ученые записки
БГПУ. – Благовещенск, 1999. – С. 40-50. [0,5п.л.]
38. Иванов А. В. Кооперативная концепция В. Ф. Тотомианца // Сборник докладов 50-ой научно-практической
конференции преподавателей и студентов БГПУ. – Благовещенск, 2000. – С. 62-64. [0,2п.л.]
39. Иванов А. В. Кооперативное законодательство в России (конец XIX – начало ХХ вв.) // Чтения памяти
профессора Евгения Петровича Сычевского: Сборник докладов БГПУ. –Благовещенск. 2000. – С.99-105.[0,6п.л.]
40. Иванов А. В. Декабристы и развитие потребительской кооперации в Забайкалье // Материалы докладов 51ой научно-практической конференции преподавателей и студентов. В 2-х ч. / БГПУ.- Благовещенск, 2001.- Ч.1.С.61-62. [0,25 п. л. ]
41. Иванов А. В. К проблеме взаимодействия земского самоуправления, кооперативного движения и государства в период пореформенной модернизации России второй половины XIX в. // Чтения памяти Е. П. Сычевского: Сб. статей. Выпуск 4. Часть I. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2003. С.32 – 44. [0,8п.л]
42. Иванов А. В. Концепция крестьянского хозяйства А. В. Чаянова и его учение о кооперации // Материалы 53
научно-практической конференции преподавателей и студентов БГПУ: В 3-х частях. Часть I. – Благовещенск:
Изд-во БГПУ, 2003. 113 – 118. [0,3 п. л. ]
43. Иванов А. В Русская интеллигенция и кооперативная модернизация в начале XX века // Российское общество и власть в прошлом и настоящем: Материалы научной конференции памяти профессора В. Г. Тюкавкина:
Сб. статей. – М.: Изд. «Прометей», 2004. – С. 136-140. [ 0, 6 п. л. ]
44. Иванов А. В Система земского самоуправления и кооперация в социально-экономической структуре царской России: Краткий курс лекций по истории России начала XX века.–Благовещенск: Изд. БГПУ, 2004.–
45с.[2п.л.]
45. Иванов А. В Земства и кредитная кооперация России в начале ХХ в. // Материалы докладов 54-й научнопрактической конференции преподавателей и студентов: В 3-х ч. Ч. I. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2004. – С.
115-122. [0,7 п. л. ]
46. Иванов А. В Культурно-просветительская деятельность Забайкальской кооперации // Вестник образования:
Сборник научно-методических материалов / Под общ. ред. Р. К. Санабасовой. Вып. 2. – Благовещенск: Изд-во
БГПУ, 2005. – С. 23-30. [ 0,3 п. л. ]
47. Иванов А. В Кооперация и самодержавие России в начале ХХ века // Ученые записки Благовещенского
государственного педагогического университета. Т. 22. Гуманитарные науки: В 2-х частях / Под общ. Ред. О. Н.
Бархатовой, А. В. Баранова. Ч. 1. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2005. –С. 84-89.[0,4п.л.]
48. Иванов А. В Особенности российских кооперативных концепций второй половины XIX – начала XX вв. //
Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сб. научных трудов кафедры философии МПГУ.
Вып.XXXI. – М.: Изд. «Прометей», 2005. – С. 107-111. [ 0,4 п. л. ]
49. Иванов А. В Земско-кооперативная деятельность князя А. И. Васильчикова // Чтения памяти профессора Е.
П. Сычевского: Сб. докладов. Вып. 5: В 2-х ч. / Отв. ред. А. И. Донченко. Часть 1. – Благовещенск: Изд. БГПУ,
2005. – С. 42-55. [0,3 п. л.]
50. Иванов А. В История кооперации Забайкалья, Амурской и Приморской областей российского Дальнего
Востока // Амурский краевед. – 2006. – № 1 (23). Материалы научно-практической конференции. – Благовещенск: Амурский областной краеведческий музей им. Г. С. Новикова-Даурского, 2006. – С. 3-8.[0,3п.л.]
51. Иванов А. В Потребительская кооперация в общественно - хозяйственной системе России (исторические
аспекты) // Материалы 56-й научно-практической конференции преподавателей и студентов: В 3-х ч. Ч. I. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2006. – С. 87-97. [0,5 п. л. ]
52. Иванов А. В. Кооперация и государство в дореволюционной России // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XXXV. – М.: Прометей, 2006.
– С. 97-100. [0,3 п. л. ]
53. Иванов А. В. Исторические модификации кооперативного движения // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XXXVI. – М.: Прометей, 2006.
– С. 125-131. [0, 4 п. л. ]
54. Иванов А. В. Кооперация в социально-экономическом развитии восточных губерний России (проблемы
истории и историографии) // Вестник образования: Сборник научно-методических материалов / Под общ. ред. Р.
К. Санабасовой. Вып. 3. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2006. – С. 97-106. [ 0,5 п. л. ]
55. Иванов А. В. Кооперация, общественные организации и государственная власть России в годы первой мировой войны. // Чтения памяти профессора Чтения памяти профессора Е. П. Сычевского: Сб. докладов. Вып. 6: В
2-х ч. / Отв. ред. А. И. Донченко. – Благовещенск.: Изд.БГПУ, 2006. Часть1.-160с.-С.14-22. [0,3 п.л.]
58
56. Иванов А. В. Новая экономическая политика и кооперативное движение. // Чтения памяти профессора Е. П.
Сычевского: Сб. докладов. Вып. 6: В 2-х ч. / Отв. ред. А. И. Донченко. – Благовещенск.: Изд. БГПУ, 2006. –
Часть 1.-160с.-С. 22-39. [0,5 п. л.]
57. Иванов А. В. Сибирская кооперация в годы социальных потрясений (1917 – 1919 гг.) // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XXXVII. –
М.: Прометей, 2007. – 240 с. С. 108 – 112. [ 0, 4 п. л. ]
58. Иванов А. В. Изучение истории Сибирской дореволюционной кооперации // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XXXVII. – М.: Прометей, 2007. – 240 с. С. 112 – 120 [0, 8 п. л. ]
59. Иванов А. В. Из истории концепции кооперативной коллективизации А. В. Чаянова // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XXXVIII. – М.:
Прометей, 2007. – 236 с. С.69 – 73. [ 0, 4 п. л. ]
60. Иванов А. В. Культурно - воспитательная и агитационная работа сибирской кооперации в годы НЭПа //
Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XXXVIII. – М.: Прометей, 2007. – 236 с. С. 73 – 77. [ 0,3 п. л. ]
61. Иванов А. В. Особенности становления и развития отечественного варианта кооперации // Забелинские
чтения (Кунцовские) 2006. «Когда в России будет национальный подъем?». Самостоянье человека, общественное самоуправление, гражданское достоинство как высокие социальные технологии (Москва, март-апрель
2006г.) / Науч. Ред. С. П. Пимчев.-М.: МИОО, 2007.-299с. С. 81 – 83.[0,2 п.л.]
62. Иванов А. В. Кооперация восточных окраин России начала ХХ в. (Исторические и историографические аспекты проблемы). // Ключевские чтения – 2007. Русский исторический процесс глазами современных исследователей: Материалы Межвузовской научной конференции. Сборник научных трудов. – М.: МПГУ, 2007. – 381с. С.
269 – 273. [ 0,4 п. л. ]
63. Иванов А. В. Исторические и современные проблемы отечественной кооперативной теории. // Чтения памяти профессора Евгения Петровича Сычевского: Сборник докладов. Вып. 7. / Отв. Ред. А. И. Донченко. – Благовещенск: Изд-во БГПУ. 2007. 273с. С. 102 – 120. [ 0,8 п. л.]
64. Иванов А. В. Изучение истории Российской кооперации // Чтения памяти профессора Евгения Петровича
Сычевского: Сборник докладов. Вып. 7. / Отв. Ред. А. И. Донченко. – Благовещенск: Изд-во БГПУ. 2007. 273с.
С. 120 - 135. [0, 9 п. л.]
65. Иванов А. В. Огосударствление кооперации на завершающем этапе НЭПа // Материалы 57-й Научнопрактической конференции преподавателей и студентов: В 3-х ч. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2007. – Ч. I. –
190c. С.47-54. [ 0,3 п. л. ]
66. Иванов А. В.История Экспорта Сливочного Масла «Союза Сибирских Маслодельных Артелей» в дореволюционной России // Ключевские чтения – 2008. Отечественная история и культура: единое пространство в
прошлом, настоящем и будущем: Материалы Межвузовской конференции. Сборник научных трудов. – М.:
МПГУ, 2008. – 551. С. 329 – 335. [ 0, 6 п. л. ]
67 Иванов А. В. История кооперации Приамурья Российского Дальнего Востока в начале ХХ века // Краеведение Приамурья. Периодический сборник, №1(2). – Благовещенск: Издательство БГПУ, 2008. – 103 с., ил. С. 19 –
53. [ 2 п. л. ]
68. Иванов А. В. Из истории инвестиционной кооперации Приамурья начала ХХ века. // Вестник образования:
сборник научно-методических материалов / под общ. ред. Р. К. Санабасовой. – Благовещенск: 2008. – Вып. 4. С.
54-62.[0,5 п.л.]
Рукописи депонированные в Институт Научной Информ ации
по Общес твенным Наукам Российской Академии Наук
69. Иванов А. В Государственно-правовые условия функционирования земского самоуправления и кооперативного движения в России на рубеже веков (конец XIX – начало ХХ вв.). – Благовещенск. 2004. – 38 с. Деп. в
ИНИОН РАН 04.08.2004 г. № 58818. [ 1,5 п. л. ]
70. Иванов А. В Организация кооперативного строительства на Дальнем Востоке России. – Благовещенск.
2005. – 89 с. Деп. в ИНИОН РАН. 22.12.2005 г. № 59591. [ 3, 4 п. л. ]
71. Иванов А. В Исторический опыт генезиса российской кооперации в условиях социально-экономической
модернизации конца XIX – начала ХХ вв. (по материалам губерний Восточной Сибири). – Благовещенск. 2006. –
159 с. Деп. в ИНИОН РАН 6.02.2006 г. № 59635. [ 4, 3 п. л. ]