rus_35

35. Эстетические традиции Серебряного века в послереволюционной лирике поэтов
старшего поколения (А. Ахматовой, Б. Пастернака, В. Маяковского и О. Мандельштама)
1). Вступление: вопрос на самом деле очень проблемный: во-первых, что считать послереволюционной
лирикой, во-вторых, что считать эстетическими традициями Серебряного века, в-третьих, что вообще
считать эстетикой. Итак, обоснование вопроса или теоретическое вступление:
I. Бойко на консультации нам сказала, что в этом вопросе скорее всего имеется в виду период 20-30-х
гг., так как Маяковский застрелился в 1930, Мандельштам умер в 1938. Ахматова сама про себя говорила,
что после 1940-го года у нее совершенно меняется поэтическая манера и художественный метод, и лирику
и поэмы после 40-го года обычно определяют как отдельный период в ее творчестве («поздняя»
Ахматова). У Пастернака такой четкой границы нет, но все же не будем рассматривать его стихи после 40го года. В списке литературы вообще не указана лирика этих поэтов после конца Серебряного века,
поэтому я предлагаю отвечать на этот вопрос, опираясь на следующие источники:
 Ахматова: сборники «Anno Domini» (1921) и «Тростник» (6-я часть сборника «Из 6-ти книг», 1940)
(если вдруг вас спросят про «позднюю» Ахматову, то скажите, мол, что она и там хранит
эстетические традиции Серебряного века - цикл «Тайны ремесла» и «Реквием» послужат вам
подтверждением этого тезиса).
 Мандельштам: часть сборника «Tristia», сборник «Стихотворения» (1928) и поздние стихи (их
почти не публиковали).
 Пастернак: сборник «Темы и вариации» (1923). Есть проблематичный сборник «Сестра моя жизнь»,
в который вошли стихотворения, написанные летом 1917 года – я не знаю, считать это
послереволюционным периодом или нет (если кто хорошо знает стихи оттуда, то можно и их
анализировать). Еще вы должны помнить о поэмах «Высокая болезнь» (1923-1928), «Девятьсот
пятый год» (1925-1926) и «Лейтенант Шмидт» (1926-1927), но анализировать их не обязательно
(так сказала на консультации Бойко). А если вдруг спросят про поздние стихи Пастернака,
рассказывайте про стихи из тетради Юрия Живаго (я думаю, что все помнят «Гамлета», «Свеча
горела на столе, свеча горела…»).
 Маяковский – убейте меня, но про сборники писать не буду – этот малый, хоть меньше всех
прожил, а сборников издал хренову тучу, поэтому в качестве примеров приводите те стихи,
которые помните. Я лично предпочитаю из школьной программы :)
II. Что считать эстетическими традициями Серебряного века? На этот счет может быть несколько точек
зрения:
 Во-первых, можно попытаться выявить некие общие для всего Серебряного века эстетические
принципы: 1. Творческая свобода поэта – независимость от всех и всего, свобода выбора позиции
(независимость от предшествующей традиции, от штампов, от политики и моды, от диктата жизни).
2. «Бережное» и «очищающее» отношение к слову: преодолевая штампы предшествующей
поэтической традиции, все деятели СВ стремились «вскрыть» в слове новые возможности, смыслы,
красоты (символисты искали в слове символ, акмеисты, напротив, хотели «очистить» слово от
лишних смыслов и вскрыть его первоначальную простоту и ясность, футуристы очень активно
пытались реализовать эстетические и семантические возможности «внешней» формы слова –
фонетика и морфемы). 3. Эстетическое новаторство – все поэты СВ ищут новую эстетику (акмеисты
– в вещной, плотской действительности, символисты – в метафизике, футуристы – в урбанизме и
т.д.). Для них для всех важна эстетика сама по себе, эстетика равноправна с проблематикой (даже
для Маяковского). 4. Вопрос о соотношении искусства и жизни: для всех поэтов СВ важно было
именно эстетическое преломление действительности в искусстве (иногда вектор был направлен в
искусство – у акмеистов «вещная» действительность, входя в поэзию, преобразует искусство, а
иногда наоборот – футуристы выступали за жизнетворчество и «эстрадность» поэзии).
 Во-вторых, можно рассматривать каждого из 4 поэтов в отдельности и попытаться выявить в
послереволюционном творчестве каждого из них следы акмеизма и футуризма соответственно. То
есть суть подхода в том, что Ахматова и Мандельштам в юности были акмеистам и для них
эстетические традиции СВ – это именно акмеистические заветы. А Маяковский и Пастернак были
футуристы – как у них в позднем творчестве проявляется это наследие.
 Можно рассматривать эстетические традиции СВ в противопоставлении советскому искусству: то
есть СВ – это продолжение традиций русской классической литературы, а официальная советская
литература (в том числе соцреализм) отталкивается от этих традиций (не во всем, но часто).
Соответственно можно говорить о том, что 4 поэта старшего поколения сохраняют лучшие
традиции русской классической поэзии, в то время как советская официальная поэзия (непопутчики, например, Демьян Бедный) их разрушает. Но тут будет небольшая проблема с
Маяковским – он слишком амбивалентен.
2). Собственно эстетические традиции.
1
1. Эстетика в связи с проблематикой (ценности как «эстетикообразующий» фактор).
Несмотря на то, что вопрос про эстетику, невозможно рассматривать эстетику в поэзии без ее связи с
проблематикой. Ценности в поэзии всех 4 поэтов являются эстетикообразующим фактором, который во
многом определяет расхождения эстетической стороны их поэзии с оной в соцреалистическом искусстве.
Хотя многие поэты и деятели писали, что в эпоху СВ традиционные этические ценности переживали свой
кризис и в рядах творческих людей царил хаос и порок, все же такие ценности, как жизнь,
индивидуальность, любовь, дружба, по большому счету, не были оспорены Серебряным веком. Во-вторых,
можно утверждать, что в центре культуры и искусства СВ находится собственно ценность искусства,
творчества и красоты. Эстетическое и его отношения с действительностью – главная проблема СВ.
Соответственно, можно говорить о том, что М, А, П и даже М в послереволюционный период сохранили
этические и эстетические ценности СВ, что не могло не отразиться на эстетической стороне их поэзии.
Здесь можно упомянуть статью Белой про «перекодировку культуры» (см. мой вопрос про
амбивалентность) и сказать, что советское искусство посредством новых эстетических принципов пытается
«перекодировать» русскую классическую культуру с ее ценностями жизни, любви, доброты и т.д.: строится
новая система ценностей – следовательно, «перекраивается» эстетическое сознание (вспомните о
«классовой семантике» в искусстве, об «организованном упрощении искусства», о «поэзии факта» и т.д.).
Наши 4 поэта сохраняют ценности классической русской культуры, а следовательно и эстетические
принципы их соответствуют этим ценностям. Например, ценность красоты, значимость эстетики в
искусстве сохраняется, а следовательно не может идти речи об «упрощении» и о классовой семантике –
важно, чтобы поэзия несла красоту, поэтому нельзя поэзию подчинять какой-то внешне навязанной,
абстрактной идее классовости. Здесь очень сложно с Маяковским, потому что он, конечно, пытается
соответствовать всем принципам нового советского искусства, и упрощать пытается, и классовую
семантику вводит, но при этом у него сохраняются отдельные моменты из СВ – например, вся его
любовная лирика и поэмы «про это» - там борются «классовая семантика» и совершенно ей чуждая
красота интимного переживания. В качестве подтверждения всей этой теории можно приводить в пример
все стихотворения с «традиционной» для СВ проблематикой – любовные стихотворения Ахматовой из
«Anno Domini», любовные же стихотворения Мандельштама, «Разговор с фининспектором о поэзии» и
«Письмо Татьяне Яковлевой» Маяковского, пастернаковские стихи о поэзии и т.д.
2. Эстетическое переосмысление (преображение) действительности как основной метод
поэзии. Здесь можно говорить о тех эстетических принципах, о которых пишут поэты в самих стихах, то
есть проще говоря – тема поэта и поэзии. СВ в общем и целом настаивал на 2 вещах – 1). Свобода
художника в выборе эстетического объекта и эстетического метода и 2). Равноправие эстетической и какой
бы то ни было другой стороны искусства (идейной, практической, мистической и т.д.) Так, у символистов
суть не только в том, что надо писать про мистику, а в том, что слово (поэтическое) – главный символ всех
времен и народов, поэтому собственно словесный образ, его красота не менее значимы, чем стоящая за
ними высшая реальность. У акмеистов, понятно, - эстетическая ценность предметного, вещного мира, Адам
как первый поэт – дал всему название, имя. Футуристы тоже ищут новую эстетику – урбанизм,
формальные эксперименты со словом. Все эти принципы А, М, М и П сохраняют и в послереволюционной
лирике. Ахматова в стихотворении «Поэт (Борис Пастернак)» пишет о том, что Пастернак своим стихом
творит реальность: «В лиловой мгле покоятся задворки, // Платформы, бревна, листья, облака. // Свист
паровоза, хруст арбузной корки, // В душистой лайке робкая рука». Маяковский в стихотворении «Разговор
с фининспектором о поэзии» пишет о значении слова в жизни поэта: «Начнешь это слово в строчку
всовывать, а оно не лезет – нажал и сломал. Гражданин фининспектор, честное слово, поэту в копеечку
влетают слова». Пастернак пишет о власти поэзии над поэтом: «Тогда б по свисту строф, по крику их, по
знаку, // По крепости тоски, по юности ее // Я б уступил им всем, я б их повел в атаку, // Я б штурмовал
тебя, позорище мое!» и знаменитое «Так открываются, паря // Поверх плетней, где быть домам бы, //
Внезапные, как вздох, моря, // Так будут начинаться ямбы. <…> Так начинают жить стихом». У
Мандельштама сквозным мотивом проходит потребность называть и быть названным: «НЕ забывай меня,
казни меня, // Но дай мне имя, дай мне имя: // Мне будет легче с ним – пойми меня, // В беременной
глубокой сини», «Какая боль – искать потерянное слово», «Трижды блажен, кто введет в песнь имя; //
Украшенная названьем песнь // Дольше живет среди других - // Она отмечена среди подруг повязкой на
лбу, // Исцеляющей от беспамятства…» (обратите внимание на то, что везде тема слова и потребности
всего сущего в имени соединена с психологическими ощущениями поэта – боль, память, легкость). Здесь
самое важное то, что эстетическое преломление действительности в поэзии творит новую
действительность, которая способна состязаться с «первичной» реальностью.
3. Отношение к слову. Еще один важный эстетический принцип: слово – не инструмент и не
средство, а слово – важнейший эстетический феномен. «Имя», которое слово дарит фактам
действительности, - это эстетический акт называния. Поэтому слово в поэзии не должно быть готовым –
поэт должен творить это слово заново. У всех это по-разному проявляется: у Ахматовой – в прозаизации и
эпизации поэтического языка; у Мандельштама – в акмеистической ясности и вещности слова; у
Пастернака – в работе с фонетикой и преодолении логического мышления в построении образа; у
2
Маяковского – в «наивности» взгляда и в формальном эксперименте. Принцип при этом у всех общий –
прорваться сквозь привычную оболочку слова к новому «эстетическому» слову (такому, которое из
простого называнья превращается в акт создания красоты), преодолеть штампы языка, мышления, поэзии.
Результатом всех этих попыток явился индивидуальный образный язык каждого из поэтов, в котором образ
строится скорее по принципу усложнения поэтического языка и затруднения чтения – вспомните идею
Шкловского про остранение (что, разумеется, не характерно ни для советской поэзии, ни для поэзии конца
19 века, от которой отталкивался СВ). В качестве примера приводится любая цитат с ярким и
оригинальным образом:
Ахматова: «заплаканная осень», «липы нищенски обнажены», «а я стала лукавой и жадною и
сладчайшей твоей рабой», «сладостный укор», «а наутро притащится слава погремушкой на ухо
трещать».
Мандельштам: «среди кузнечиков беспамятствует слово», «Стеклянный лес вокзала», «я дышал
звезд млечных трухой, // Колтуном пространства дышал», «хрупкое летоисчисление нашей эры», «яблоком
хрустит саней морозный звук».
Маяковский: «иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук», «ветром опита, льдом
обута, улица скользила», «Я хочу, чтоб сверхставками спеца получало любовищу сердце. Я хочу, чтоб в
конце работы завком запирал мои губы замком», «и несут стихов заупокойный лом, с прошлых похорон не
переделавши почти» (Сергею Есенину).
Пастернак: шторм взасос, «песок кругом заляпан сырыми поцелуями медуз», «с полу, звездами
облитого», «элегизм телеграфной волны», «Забор привлекало, что дом воспален. // Снаружи казалось, у
люстр плеврит» (по-моему, очень по-маяковски! :), «сердце в экземе» (как человек, знающий, что такое
экзема на личном опыте, могу с уверенностью заявить – это гениально! :).
4. Собственно эстетика (что есть красота?). По пунктам:
1). Личное, автобиографичное, очень интимное переживание может стать эстетическим фактом,
потому что оно прекраснее классовой семантики. Пастернак: «Тот год! Как часто у окна // нашептывал
мне, старый: «Выкинься». <…> Точь-в-точь, как тот (1918 год – Н. Х.) дарил стрихнин // И падал в
пузырек с цианистым». Маяковский: «Не хочешь? Оставайся и зимуй, и это оскорбление на общий счет
нанижем. Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем» (Письмо Татьяне
Яковлевой), «Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении – Лиля, Ося, я и собака Щеник»
(Хорошо). Мандельштам: «Я только запомнил каштановых прядей осечки, // Придымленных горечью, нет –
с муравьиной кислинкой; // От них на губах остается янтарная сухость // В такие минуты и воздух мне
кажется карим, // И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой, // И то, что я знаю о яблочной, розовой
коже… ». У Ахматовой все стихи про это – «Надо мной жужжит, как овод, Непрестанно столько дней Этот
самый скучный довод Черной ревности твоей», «От меня не хочешь детей и не любишь стихов моих».
2). Вещь, быт, то есть простая, вроде бы бессмысленная действительность. В поэзии А., П. и
Мандельштама это однозначно является эстетическим моментом – они просто упиваются всякими
бытовыми деталями и предметами заполняют почти каждое стихотворение. Причем необходимо отметить
то, что для них важно эстетически осмыслить предмет, а не дать его в контексте проблематики (как в
соцреализме – быт важен не сам по себе, а как отражение социальных и экономических условий, как
проявление какой-нибудь проблемы социальной – война там, голод, бюрократизм и т.д.). Поэтизация быта,
короче. Мандельштам: «Но взбитых сливок вечен вкус // и запах апельсинной корки», «И ты пытаешься
желток // Взбивать рассерженною ложкой», «Ходят боты, ходят серые у гостиного двора, // И сама собой
сдирается с мандаринов кожура». Ахматова: «Чугунная ограда. Сосновая кровать. Как сладко, что не надо
мне больше ревновать», «на маленьком столе стаканы ледяные, над черным кофеем пахучий, тонкий пар».
Маяковский (у него как раз быта меньше всех и в основном с антимещанским пафосом, а это кстати для
футуристов и для самого Владимира самая что ни на есть традиция СВ! Но иногда встречаются и довольно
трогательные штуки : ) : «Не домой, не на суп, а к любимой в гости две морковинки несу за зеленый
хвостик» (Хорошо).
3). Ощущения и эмоции, то есть психологизм! Всякие тончайшие душевные переживания становятся
эстетическими объектами, потому что это просто красиво, само по себе – без масштабной проблематики.
Пастернак: «Пощадят ли площади меня? // Ах, когда б вы знали, как тоскуется, // Когда вас раз сто в
теченье дня // На ходу на сходствах ловит улица!», «Как я трогал тебя! Даже губ моих медью // Трогал
так, как трагедией трогают зал». Мандельштам: «Сестры тяжесть и нежность – одинаковы ваши
приметы…», «И, словно преступленье, меня к тебе влечет искусанный, в смятеньи, вишневый нежный
рот». Ахматова (опять же вся про это): «От любви твоей загадочной, // Как от боли я кричу», «Но для
непоправимо милый, // И чем темней, тем трогательней ты». Маяковский – вся поэма «Про это» про это :)
Ахматова
4). Конечно, природа, блин! Но про нее я не буду примеры приводить – какой-то детский сад
получится. Только про Пастернака помните, что у него не просто красивые цветочки или там сад, а у него
все одушевленное, живое и все является предметом метафизических размышлений и глубокой философии.
3
5). Сама поэзия, ее законы и аксессуары (Муза, вдохновение и т.д.). Про это мы уже говорили в пункте
2. На всякий пожарный – помните про цикл «Тайны ремесла» у Ахматовой (он оформлен как цикл очень
поздно – в 60-е гг., но отдельные стихотворения написаны раньше), про стихотворение Пастернака
«Поэзия» («Поэзия, я буду клясться // Тобой и кончу, прохрипев: // Ты не осанка сладкогласца, // Ты –
лето с местом в третьем классе, Ты – пригород, а не припев» - в принципе, то же ахматовское «Когда б вы
знали из какого сора…») и про маяковский «Разговор с фининспектором о поэзии» (самое прекрасное на
свете! – «Вам, конечно, известно явление «рифмы». Скажем строчка окончилась словом «отца», и тогда
через строчку, слога повторив, мы ставим какое-нибудь: ламцадрица-ца»).
6). Культура, о которой отдельный разговор.
Все вот эти моменты, которые становятся эстетическими фактами в поэзии 4 поэтов, являлись
таковыми и для поэзии СВ. А вот для советской поэзии 20-30-х гг. уже не являются, по крайней мере в том
изводе, что у А, М и П. У Маяковского амбивалентно все.
5. Отношение к культуре и традиции. Ну здесь все очевидно: для всех четверых важна идея
преемственности, памяти и сохранения традиции. В стихотворениях так же, как и эстетическое
новаторство присутствуют эстетические традиции предшествующей культуры (русской и мировой).
Культура и литература сами по себе становятся эстетическим фактом в поэзии А, М, М и П. У
Мандельштама вообще вся поэзия строится на диалоге с культурой – в ранних стихах этого просто гипермного, а в поздних поменьше, но все равно много. Взять хотя бы хронотоп его лирики 20-30-х гг. – это и
Эллада, и Троя, и Иудея, и Венеция, и Петербург, и Феодосия и т.д. Античные и библейские образы –
через стихотворение, если не чаще: «Он с нами был, когда на берегу ручья // Мы в драгоценный лен
Субботу пеленали // И семисвещником тяжелым освещали // Ерусалима ночь и чад небытия», «и горят в
корзинах свечи, словно голубь залетел в ковчег», «то вдруг прикинется безумной Антигоной», «Где милая
Троя? Где царский, девичий дом? // Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник». У Ахматовой в
основном диалог с поэтами и писателями – стихотворения, посвященные Пастернаку, Блоку,
Мандельштаму, Маяковскому; для нее, как известно, очень важен Пушкин, помните про цикл «Библейские
стихи», в который входит знаменитое «Лотова жена»; и наконец, у Ахматовой есть игра с фольклорными
формами и мотивами («Сказка», «Песенка», «Причитание», «Новогодняя баллада»). У Маяковского – всем
известное «Юбилейное» (Дескать муж у вас дурак и старый мерин :), а также «Гейнеобразное» и др. У
Пастернака почти как у Мандельштама – очень много всяких аллюзий, цитат, просто упоминаний – это и
стихотворения о Мефистофеле и Маргарите, и подражание пушкинскому «Медному всаднику» в цикле
«Тема с вариациями», и стихи, посвященные Ахматовой, Пильняку, Цветаевой.
6. Поэтика как отражение эстетических принципов (формальная сторона вопроса). Вот
здесь можно говорить о том, какие штуки из акмеистической для А и М и футуристической для М и П
поэзии сохранились у каждого из поэтов.
Ахматова: а) прозаичность поэтического языка – очень немного собственно поэтических приемов,
много быта, предметность, б) сюжетность, биографичность лирики – пишет стихи, как романы и новеллы,
в) сравнения преобладают над метафорами, г) ясность, прозрачность, предельная конкретность
поэтического языка, д) склонность к сентенциям – краткому и максимально точному обозначению сложных
душевных состояний и ситуаций – все это можно считать своеобразной трактовкой акмеистических
принципов.
Пастернак: а) всеодушевленность, б) очень большое внимание уделяется звукописи – очень часто
использует аллитерации, ассонансы и фонетические повторы (Стихия свободной стихии с свободной
стихией стиха), в) сложное иррациональное построение образа.
Мандельштам: а) очень большое внимание уделяется диалогу с культурой, огромное количество
реминисценций, аллюзий, ассоциаций, цитирования, вариаций на тему, б) осязаемость слова –
акмеистическая ясность и предметность.
Маяковский: а) футуристические эксперименты над фонетикой, морфемикой, синтаксисом и графикой
плавно перекочевали в послереволюционную лирику, как будто ничего не изменилось в мире, б) ритм и
лесенка, в) парадоксальные образы, оксюмороны.
4