94 На земле мы только учимся жить ягоды, потом набрел на кедрач. Какие-то ребята бегают вокруг меня. Я говорю им: —Пойдемте орехи таскать, вон их тут сколько! Только несколько шагов сделал — с востока ударила молния, потом другая, третья! И этот лес загорелся, как порох. Я как руки поднял, закричал: —Господи, спаси нас! Прости нас, что нам делать?! Сверху слышится голос - мощный, как гром: —Молитесь! Вот так будет земля гореть — с востока назапад, с севера на юг. Молитесь! И в третий раз прозвучало тише, уже так умиротворенно, умилительно:—Молитесь... А я все кричу, меня всего трясёт. Уж сколько минут длилось это видение — не знаю, только проснулся я весь в поту, даже вся рубаха была мокрая. Перепугался страшно. Бросился на колени перед иконами и из глубины сердца выкрикнул: —Господи! Господи!!! Буду, буду ходить в церковь! Всегда буду — что бы ни случилось! Ну, а потом я всю жизнь решил Богу посвятить. Меня рукоположили в диакона, а в 1976 году в Ташкенте - в священника. ИСКУШЕНИЕ ВЕРБОВКОЙ Как раз во время моей болезни, когда я на костылях с трудом доходил до церкви, ко мне домой нередко приходили верующие. И начали за мной следить кагэбэшники. Однажды заехали на машине прямо домой. Все осмотрели, потом пригласили с ними поехать. В органах у нас пошел странный разговор. —Валентин Яковлевич, зачем вы с церковью связались, что она вам дает? Мы знаем, как вы воевали, — ваши родители столько благодарностей получали! Вы — защит- К кому п о й д е м зо п о м о щ ь ю ? 95 ник Родины, заслуженный человек, орденоносец! Сколько у вас воинских наград! Это даже в голове не умещается: вы — и церковь! Что она вам дает? Ах, вон оно что! Вот почему взяли меня в оборот! Я отвечаю просто: —Я благодарю Бога. —За что?! —За то, что живой остался. —Так не вы один в живых остались — вон их сколько. Да только все не ходят по храмам. —Так мне куда деваться-то? — доказываю им я. — Только в церковь — Бог меня спас на фронте. —Но ведь многие спаслись! Сколько мы боремся с отсталостью — а вы, заслуженный человек, все еще в церкви. Разве не помните, что вашего отца сослали за церковь? —Ну что же, — говорю, — и меня ссылайте... Вот так вот и поговорили. Прощаясь, я им сказал: —Вот когда душа ваша пойдет на Небо, а плоть зароют — тогда и в Бога поверите. —Ого! Как на два метра зароют - вот и конец! - смеются следователи. —Нет, только начало, — отвечаю. — Только начало будет. Они меня даже фотографиями пытались смутить, которые они сделали в церкви. Но все равно я не испугался — чего бояться-то? И прежде меня вызывали в «органы», когда в 1946 году работал в магазине в Макарьевке и в церковь еще не ходил, — не было ее в нашем селе. Приехал с фронта — мне даже отдохнуть не дали: сразу на фронт трудовой. Ну, я ж тогда еще молодой был, крепость во мне была. Поработал я месяц или больше — приходит комендант. Дождался, когда рабочий день кончился: —Мне надо с вами побеседовать, Валентин. Нам нужен работник. —Ну, так и ищите себе работника.