Йон Нучёну "Take a breath of petrol!" рассказ Повстречал как-то одного знакомого. Малознакомого. Совершенно случайно. Слово за слово, то да сё... Вобщем я его в гости к себе привёл. Рюмочку выпили, как водится. Он разговорился. - Я, говорит, больше не могу так. Месяц пью, потом месяц не пью, потом два пью два не пью. И болею. В смысле по-разному. Замучился. Две бабы у меня, обеих люблю. Не пойму от которой трипер. И ты знаешь, говорит, так тоскливо становится... - От трипера? - спрашиваю. -От всего, - и молчит. -Ещё? - спрашиваю. Кивает. -Давай ещё. Я, ты знаешь, уже просто к этому отношусь. Выпил - не выпил... Один хрен - не берёт. Просто как подзаправка... Я киваю в знак понимания. -Да нет, ты не понимаешь, - говорит. Медленно пьёт и, жуя лимон, сообщает: Мне что рюмочка, что десять - не помогает. Напряжение, конечно, снять можно, если не в компании пьёшь... но вот тошно всё равно. - Так жить нельзя - погубишь себя, - говорю. -Да, - говорит - Я такой фильм уже видел. -Что? Какой ещё фильм? - спрашиваю. - А, - говорит - Говорухина. " Так жить нельзя" - документальный. Я смотрел его давно, но с тех пор всё думаю: так жить нельзя, и так нельзя. Жить вообще нельзя. Но существовать можно. Да, только существовать и можно. Кто это сказал? Я мыслю, следовательно - я существую. Не помнишь? По-моему, стоит себе по утрам каждый день такой вопрос задавать. Я даже думаю, что каждый, кто глаза открыл утром, должен себя спросить: а я уже мыслю или ещё нет? Так вот утро начать, а? Сначала ответил себе на этот вопрос, потом - зубы чистить. А можно и не чистить. Я в смысле, что сперва умыться можно, а потом уже чистить. Или обувь почистить, сразу, ещё до зубов... - Я с вечера чищу, - перебил я его. - А, ну так нет проблем. Не чистить же тебе ботинки второй раз! Я просто к тому, что делать уже с утра всё надо сознательно. Например, кофе варить... -Так ещё стошнит, пожалуй... -От кофе? -Нет, от сознательности. -Ты смеёшься, а я, между прочим, серьёзно, - вроде как обиделся он - А вот согласно рекомендациям кофе с утра полезней, чем вечером. -Он вообще не особенно полезный, - возразил я - Потом пол дня носить будет. -А так будет носить пол-ночи, - не остался он в долгу, - И вообще, что мы болтаем наливай. Я налил. Он, вероятно из соображений этикета, тряхнул легонько рюмкой и сказал вместо тоста: "Ну!". - Будьмо, - добавил я. - Будьмо! - согласился он и мы выпили. - Мне с утра на работу, так что я больше не буду, - будто извиняясь, сказал он. - Да мне тоже... - И это правильно. -Что правильно? - не понял я. -Ты мысли, мысли, а не " чтокай", - сказал он, внимательно глядя мне в глаза, - На работу завтра - это правильно. На " это" он сделал ударение. Его доброе, в оспинках лицо лоснилось под светом электролампы, а в глазах, как мне показалось, поблёскивали искры издёвки. - Я налью? - утвердительно спросил он, берясь за бутылку, в которой оставалось ещё на дне. Может быть, он уже позабыл свой самоотвод, а может решил, что такая малость не усугубит самочувствие . Я успел пожать плечами. -Не сумлевайся, take a breath of Petrol! - Как? - протрезвел я на мгновение, не совсем справившись от неожиданности с переводом. - Он проглотил остатки коричневой маслянистой жидкости, мягко улыбнулся и повторил: Тэйк э бритс оф петрол. И поставил рюмку на стол. - Хорошо, - сказал я и выпил своё. -Проводишь меня? До дверей, - он хихикнул. - Ё! - пожал я плечами в знак согласия. В прихожей он потребовал ложечку. Прощаясь, виновато улыбнулся и протянул руку: " Всех благ!" На лестничной площадке он обернулся. Я послал ему на прощание воздушный поцелуй. -Феапис дих! – сказал я в полголоса, почти не слышно. Он сделал ручкой. И пропал.