Текстология - Преподавателям

Московский государственный университет печати
Омилянчук С.П.
Текстология
ЛЕКЦИЯ 1
Введение
Содержание и задачи курса. Предмет, объект и методы текстологии
Текстология как область научной, историко-культурной, филологической, историколитературной, литературоведческой, книговедческой деятельности, теории и практики
редакционно-издательских процессов. Обзор основной учебной и научной литературы.
Термин «текстология» относительно нового происхождения, появился примерно в
середине 30 годов ХХ века, считается, что введен был Б. В. Томашевским во время чтения
учебного курса в Институте истории искусств в Ленинграде. Курс был издан под названием
«Писатель и книга» с подзаголовком «Очерк текстологии». Затем в 50-60 годы вышли 4
сборника ИМЛИ АН СССР под общим заглавием «Вопросы текстологии». Новизна термина не
означает новизны понятия, которое в разное время обозначалось терминами «филологическая
критика», «критика текста», «археография», «герменевтика», «экзегетика», эдиционная
филология.
Текстология представляет собой не только практическое прикладное направление,
основная цель которого – издание текста. Она является особой наукой со своей проблематикой,
базовыми понятиями, методами и приемами.
Общее определение текстологии как науки:
Текстология – филологическая дисциплина, область эдиционной деятельности,
реализуемой с целью установления и распространения в обществе научно установленных
текстов классических произведений, воспроизведения и описания истории их создания, издания,
фукнционирования в словесности (медиевистическая текстология) или литературе (текстология
новой литературы), т.е. в рукописном и печатном виде, рукописной книге или в печатном
книжном издании.
Качественное редактирование произведений классической литературы без применения
методов текстологической подготовки объективно невозможно. Этим и определяется место,
роль, значение учебного курса «Текстология» в процессе вузовской подготовки редакторов
издательств.
Основные объекты и проблемы текстологического исследования связаны с процессами
последовательной смены изданий, отражающих наследие автора, со смыслом и содержанием его
произведений как исторических форм выражения контекста общественного сознания, явлений
культуры (науки, искусства, мировоззрения, идеологии) и отношения общества к ним.
Объектом исследования является также творческий путь автора, история создания его
произведений, взаимосвязь источников их текста, задачи и методы научного рассмотрения
текста как историко-литературного явления культуры. Отсюда, с одной стороны, смежность
текстологии с различными областями гуманитарного знания, историческая природа ее основных
методов. С другой – то обстоятельство, что она предполагает выявления и описание сущности
предмета и объекта исследования.
Критика текста (textkritik) – одно из прежних названий текстологии, которое часто
используется как синоним. Означает не характеристику качества содержания произведения или
1
его смысла, а совокупность приемов и методов оценки произведения с точки зрения движения
текста в пространстве и времени, подлинности и точности его.
Эдиция (лат. Издание) - прошедшее научную подготовку издание текстов документов и
классических произведений.
Классическим произведением, классическим текстов в текстологии принято называть все
произведения и тексты покойных авторов, независимо от их места и значения в творчестве
писателя, литературном процессе.
Специфика текстологии как специальной историко-литературной и научной дисциплины
и области практической редакционно-издательской деятельности основывается на методах
сравнительного историко-литературного анализа всей совокупности фактов истории замысла и
написания классических произведений, их издания или публикаций, работы автора, редактора и
других лиц над текстом этого произведения, его замыслом, формами и степенью воплощения
данного замысла в авторском оригинале, черновиках, набросках, текстах прижизненных и
посмертных изданий или публикаций, установления авторского текста и текста, отражающего
посторонние вмешательства, редакторские, корректорские, технические ошибки, случайные
опечатки.
Основной
научно-практической
задачей
текстологической
деятельности
в
литературоведении и редакционно-издательской практике является создание критического
(научно установленного) текста классического произведения, т.е. текста классического
произведения, полученного текстологом в процессе специального научного (сравнительного
литературоведческого) анализа всех известных источников текста произведения: авторской
рукописи, копий, черновиков, изданий, публикаций, материалов, связанных с историей
написания и выпуска произведения (писем, дневниковых записей, воспоминаний, цензурных
материалов, других официальных документов).
В ходе сбора и научного анализа этих документов устанавливается основной текст, т.е.
авторитетный т., наиболее полно раскрывающий последнюю волю автора, содержательный
смысл произведения, его литературную форму. В этот текст и вносятся все изменения и
поправки по другим источникам текста издаваемого произведения.
Источником текста классического произведения является любой его текст. Вся
совокупность их по времени создания делится на прижизненные и посмертные. По форме речи –
рукописные и печатные. К рукописным относятся автографы, беловые тексты, черновики,
наброски, планы, копии, списки, издательские оригиналы.
Таким образом, в задачи текстологии входят:
1) установление точного текста произведения;
2) организация (кодификация) этих текстов. Различные цели издания
определяют различные типы издания, всякий раз изменяется объем издания и его
композиция.
3) Комментирование текста. Оно должно сделать довести текст до
современного читателя, до самых разных читательских групп. Читатель найдет в
комментарии необходимые сведения о времени и месте первой публикации, о
перепечатках, о рукописях, их особенностях, о месте этого произведения в
творческом пути писателя, о смысле произведения.
Текст художественного произведения является в равной мере предметом изучения
и текстологии, и истории, и теории литературы, но точка зрения и цель, с которой один и
тот же материал изучается, различны. Неверно было бы ставить знак равенства между
текстологией и историей текста. И. т. Не самостоятельная наука. Она нужна текстологу
лишь в той мере, в какой они могут установить текст произведения. Историк литературы
извлечет из истории текста свои выводы. Сводить текстологию лишь к издательским
2
проблемам тоже неправильно. Исследователь может и не ставить перед собой
практической задачи по изданию теста, итог его работы может найти свое полноценное
выражение в текстологическом исследовании памятника в виде статьи или книги.
Авторы учебников: геометрия превратилась в науку из практического землемерия,
астрономия – из пособия по мореплаванию.
Текстология дает широчайшие возможности изучить литературные школы,
идейные движения, изменения в стиле, динамику творческого процесса. Это ни в коем
случае не ремесло, так текстологу приходится быть в курсе всех исторических наук
применительно к изучаемой эпохе. Лихачев: текстология стала для текстолога в
известной мере и искусством.
И еще одна проблема становления и современного понимания задач и специфики
текстологии – необходимость осознания единства текстологии древней и новой
литературы. Об этом с настойчивость заявляет С. А. Рейсер в «Основах текстологии» и
доказательно обосновывает Д. С. Лихачев в «Текстологии». Не стоит преувеличивать
специфику каждой области, тем более это важно при преподавании текстологии на
филфаке университета, где литература изучается как непрерывный процесс.
История текста литературного произведения нового времени изучается главным
образом на материале черновиков. Они представляют нам текст в процессе его создания,
черновик – это рукопись, создаваемая в процессе работы и отражающая иногда
несколько этапов в движении текста. Древнерусские литературные произведения
представлены почти только беловиками, т.е. рукописями с законченным текстом,
конечный результат работы. Этих законченных результатов могут быть сотни. Это не
сплошная линия развития текста, и как бы пунктирная. Но зато древнерусское
произведение изменяется в дальнейшем – при переписке, редактировании, переделке,
включении в своды и компиляции.
В литературе нового времени история текста произведения – это история его
создания автором. В литературе древней авторский текст, по-видимому, создавался так
же, но материалов от процесса авторской работы в ней не сохранилось. Зато история
текста не ограничивалась авторской стадией; произведение продолжало твориться и
после того, как оно вышло из-под пера автора. Древнерусское творчество было по
преимуществу коллективным, и оно часто длилось десятки и сотни лет.
Если история текста литературного произведения нового времени после смерти
автора сводится по преимуществу к истории его печатных воспроизведений, в которых
изрядную долю занимают простые искажения, то в литературе древней наиболее
распространенные тексты как раз были не авторскими, а созданными в последующее
время.
Текстолога, занимающегося русской литературой нового времени, в подавляющем
большинстве случаев интересуют в первую очередь рукописи самого автора и только
прижизненные издания его сочинений; все остальные рукописи и издания изучаемого им
произведения будут его интересовать постольку, поскольку они отражают этот
первопечатный авторский текст или один из его вариантов и поскольку в них можно
угадать «авторскую волю». Текстолога-медиевиста интересует вся литературная история
изучаемого памятника, от его зарождения до того времени, пока он перестает читаться и
переписываться. Есть памятники, которые читались и переписывались в течение
полутысячелетия, например жития Бориса и Глеба, Киево-Печерский патерик («Леди
Макбет Мценского уезда» Лескова: мальчик, Федя Лямин, читает на ночь Житие своего
ангела Феодора Стратилата из Киевского патерика). Авторский же текст для текстолога
недоступен в большинстве случаев.
3
В процессе своего бытования памятники древней письменности бесконечное
количество раз переписывались, переделывались, разрастались вставками или
сокращались, вступали в состав компиляций, перерабатывались стилистически и идейно.
Некоторые распространялись и становились популярными именно в переделках.
Приходится иметь дело с десятками, иногда сотнями рукописей произведения. Но почти
все особенности медиевистской текстологии могут иметь место и в текстологии нового
времени. Различие лишь в преобладании тех или иных явлений. В новой литературе текст
иногда также приходится устанавливать на основании ряда списков, сложно между собой
соотносящихся. Установление текста «Гавриилиады» Пушкина, «Письма Белинского к
Гоголю», «Истории государства российского от Гостомысла до Тимашева» А. К.
Толстого, многих эпиграмм и др. аналогично работе текстолога-древника.
В древней литературе остро стоит вопрос о так называемой «единоцелостности»
произведений. Приходится вычленять разные части, принадлежащие разным авторам, но
слившиеся в бытовании воедино. Иногда текстологу приходится заниматься
перестановкой частей, как в «Слове и ПИ». В новой литературе такие случаи редки, но не
исключены. Перестановка частей в «Египетских ночах» Пушкина, предложенную
Томашевским, который восстановил правильный порядок отрывков. До сих пор остается
открытым вопрос о том, как располагать философские главы в «В и М», французский
текст – в основном тексте или в сносках. Указания Толстого на этот счет разноречивы,
допускают разные толкования.
В древних текстах установление основного (канонического) текста оказывается в
большинстве случаев невозможным. В новой литературе к аналогичным положениям
приближаются те случаи, когда текст имеет несколько редакций или когда автограф и
прижизненное издание отсутствуют и существуют только более или менее авторитетные
списки. В изданиях академического типа таковы, например, две редакции «Тараса
Бульбы» - издание Миргорода 1835 г. И отличная – в издании Сочинений 1842 г. То же с
«Невским проспектом», «Портретом», «Ревизором».
Проблема авторства возникает и в новой литературе. Чем крупнее писатель, тем
споры об авторстве значительнее. Тихий Дон. Публицистическое наследие Некрасова.
Статьи Аполлона Григорьева, Плещеева, Страхова то и дело атрибутируются
Достоевскому, гроту, Островскому. Статьи Катенина, Панаева приписывались
Белинскому.
Всякое издание должно быть строго научным. В этом сходятся все. Предельная
точность текста – это возможность наиболее точного восприятия художественного
произведения.
Чувство ответственности за текст хорошо ощущали в древности. В допущенных
ошибках (возможных) видели следствие своей греховности и просили читателя простить
их (не позазрите грубости). Остромирово евангелие, Поучение Владимира Мономаха,
агиография.
ЛЕКЦИЯ 2
ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНЫ ТЕКСТОЛОГИИ
Основные понятия истории текста: текст, произведение, рукопись, список, автограф;
черновик, беловик, копия, список, редакция, извод, архетип, протограф, авторский текст;
замысел и воля автора (последняя творческая воля).
4
Мы можем говорить о тексте произведения и тексте какого-либо списка произведения.
Лихачев: если в списке внесены поправки другим почерком, это два текста. Если поправки
внесены автором позднее, то этот текст разделить невозможно, под текстом тогда понимается
текст окончательных правок. Если автор исправляет только графику или орфографию, такого
рода правка не создает нового текста. Это относится к особенностям списка, рукописи. ОY или
у – различия в тексте? Нет, это различия в графическом выражении текста. Ошибка – также не
явление текста, так как она не входила в намерения писца (равносильно кляксе).
Явления орфографии относятся к тексту? В текстологических введениях к изданию
памятника нередко пишется: «Языковые особенности в издании сохраняются полностью; текст
передается средствами современной орфографии». Между тем речь идет о графике или о
передаче вышедших их употребления букв средствами современного алфавита. Явления
графики к тексту не относятся. I и И – различие между этими буквами в древнерусских текстах
чисто графическое, Ъ и Е – до известного периода различие между этими буквами языковое,
после – графическое.
Но в области орфографии некоторые явления относятся к тексту. Так, Карамзин часто
пишет с прописной буквы некоторые слова – Республика, Гражданин и пр. Футуристы в первой
четверти ХХ века пользовались развличными шрифтами, чтобы выделить в тексте отдельные
части, разбить цельности текста. Шрифт здесь имеет отношение к тексту. В древнерусских
текстах имеют смысловое значение буквы, слова и строчки, выделенные киноварью.
Малограмотность часто отражает особенности местного произношения, поэтому является
фактом языковым. Но если это не малограмотность графическая.
Произведение. С текстологической точки зрения произведением следует называть текст,
объединенный единым замыслом (как по сод., так и по форме) и изменяющийся как единое
целое.
Произведения различно соприкасаются между собой, входят в соединения, вливаются в
состав более крупных произведений. В литературе нового времени вопрос о том, что
признавать за произведение, находится в непосредственной связи с вопросом о композиции
сложных произведений о циклизации (например, у Салтыкова-Щедрина). Текстолог должен
изучать историю текста произведения в составе более крупного произведения, если
самостоятельность первого в какой бы то ни было степени ограничена вторым.
Понятие «произведение» относительно. В текстологической практике нередки случаи,
когда за одно произведение признавались два различных памятника, объединенные в рукописях,
и наоборот, когда за два теста принимался один, случайно разделенный в рукописи.
Рукопись, список, автограф
Все рукописи делятся на автографы (рукописи, написанные автором) и списки (рукописи,
написанные не автором).
Автограф - текст, написанный рукой автора, напечатанный им на пишущей машинке или
компьютере. Автографы - наиболее достоверные источники авторского текста. Но они, к
сожалению, достаточно часто уничтожаются. Иногда самим автором. Так, например, Н.М.
Карамзин уничтожал все свои рукописи, а А.П. Чехов - черновики. Кроме того, автограф, как
правило, отражает ранний этап работы писателя, текст, который затем может быть кардинально
и многократно переработан автором.
В текстологии древних и средневековых текстов принято более сложное различие
рукописей, списков и автографов.
Рукопись – это написанный от руки текст (цельный или отрывок) одного произведения
или нескольких.
5
Список – переписанное произведение. Одна рукопись может содержать списки
различных произведений (Слово о Законе и Благодати известно по списку 16 века), Слово о
полку Игореве – по списку 18 века (найден Мусиным-Пушкиным в Ярославле). И рукопись, и
список могут быть автографами, т.е. рукописью и списком, принадлежащими руке самого
автора.
Список - рукописная или машинописная копия текста произведения, сделанная с копии,
но не автором, а другим лицом. Если список просмотрен автором, исправлен, дополнен им или
даже подписан, то речь должна идти об авторизованном списке, т.е. о таком, который
авторитетен в той же степени, что и автограф.
Черновик, беловик
Автографы могут быть черновиками, т.е. списками и рукописями, в которых текст имеет
несколько слоев, отражая творческий процесс, и беловиками (или чистовыми списками и
рукописями), в которых текст переписан «начисто».
Беловой автограф - это автограф, отражающий завершающий этап авторской работы над
рукописным вариантом текста произведения.
Издательский оригинал - авторская
издательскую подготовку (оригинал-макет)
.
рукопись
(беловой
автограф),
прошедшая
Черновики, планы, наброски - материалы, отражающие промежуточные этапы работы
автора над произведением, его текстом, замыслом, композицией.
Копия - рукописное или машинописное воспроизведение текста произведения, сделанное
с автографа как с ведома автора, так и без его согласия. Копией признается текст, списанный с
оригинала и целиком повторяющий его по тексту. Следовательно, если текст переписан другой
графикой (например, скорописью с полуустава), это не мешает его признавать копией.
Бессознательные ошибки (помимо воли писца) к тексту не относятся. Копией может быть
признан и список, в котором не воспроизведены иллюстрации оригинала или даны
отсутствующие в оригинале ил-ции.
Авторизированная копия - копия, просмотренная автором и подписанная им.
Авторитетность источников подобного рода та же, что у автографа, особенно при его
отсутствии или отсутствии печатных источников текста.
Наиболее точны механические (электронные, ксеро- и фотографические) копии. Но и они
могут содержать ошибки. Фотокопии, например, текст, написанный карандашом, точно
передают лишь при определенных условиях съемки: яркость освещения, угол падения света,
угол съемки, чувствительность пленки и т.д. Электронные и механические копии могут
содержать искажения, вызванные случайными техническими причинами.
6
Фотоснимки рукописей или автографов, факсимильные воспроизведения их, авторские
корректуры относят к рукописным источникам. Они к тому же часто отражают последний этап
авторской работы. В древней литературе авторские рукописные источники, как правило,
отсутствуют, а запись текста фольклорного произведения может быть очень поздней. Поэтому в
данном случае речь идет о сопоставлении различных текстов, находящихся в сложной системе
взаимосвязи, взаимопереходов, взаимодополнений.
Печатные источники: издания, публикации, корректуры. По времени создания они
делятся на прижизненные и посмертные. По уровню научной подготовки - на прошедшие и не
прошедшие ее.
По степени участия автора в выпуске издания или публикации все печатные источники
делятся на авторские и те, в которых он не участвовал. В текстологии все источники текста
имеют значение. Однако степень их значимости различна. Наиболее авторитетны авторские и
авторизированные, т.е. созданные при участии автора или просмотренные им.
Редакция – понятие, важное для истории древнего текста. Такая переработка памятника,
которая предпринята в связи с какими-то общественными событиями, литературными
интересами, вкусами книжника, языковая переработка. Целенаправленность работы редактора.
Особенно важно изменение смысла текста. Должна быть намеренная идейная и стилистическая
переработка.
Различная идеологическая позиция – полемические произведения Вассиана Патрикеева и
его последователей (нестяжатели 16 века), которые пытались смягчить требования своего
учителя, заменяя в двух местах произведения отрицания «не», союзы «и», «а».
Кроме того, известны стилистические редакции. В 15 и 16 веках появляются украшенные
жития. Плетение словес. Записки – памяти о святом должны были сохранить свидетельства о
святом, факты его жизни, его посмертных чудес. Впоследствии эти записки перерабатывались.
Например, Записка ИНокентия о последних восьми днях жизни Пафнутия Боровского,
первоначальная редакция жития Зосимы Соловецкого и др.
Записка переработана Вассианом Саниным в житие Пафнутия. Стилистическая редакция
наблюдается и в летописях. Так, владимирское летописание (1212 г.) в составе Лаврентьевского
списка отражен более ранний этап летописи, отредактирована в Радзивилловском списке,
Московском академическом и в Переяславле Суздальском. Летописец исправлял явные
архаизмы: доспел – готов, ядь – снедь, двое чади – двое детей, комони – кони.
Кроме идеологических и стилистических редакций могут быть и редакции, вызванные
стремлением расширить фактологическую базу произведения. Например, в житии могут быть
вставлены фрагменты об открытии мощей святого, о некоторых посмертных чудесах.
Исследователи иногда дают редакциям особые названия. – по списку, по имени
нашедшего тексты редакций, по месту нахождения, по основной идее и т.д. Краткая,
пространная, сводная и пр.
Омилянчук:
редакции - существенное изменение литературно-художественной формы выражения
содержания произведения в целом или значительных структурных, композиционных его частей
(глав, разделов, эпизодов и т.д.), изменение художественного замысла (две редакции «Молодой
гвардии» А.А. Фадеева);
7
Архетип – Нельзя издать редакцию произведения, так как она включает в себя группу
списков, близких, но не идентичных по тексту. Можно издать лишь один из списков редакции
(основной, лучший) с разночтениями и без. Предполагаемый текст, от которого пошли все
остальные тексты списков данной редакции, принято называть архетипом редакции. Он может
быть у всех списков данного произведения. Текст, в котором начинается первое разночтение
редакции. Архетип – тот текст, от которого пошли все остальные тексты произведения,
редакции произведения или группы списков произведения. Понятие сложное и запутанное.
Архетип и редакторский текст не всегда один и тот же.
Могло случиться так: авторский текст дал начало только одному списку, и он пропал,
допустим, только от третьего списка пошли несколько различных списков, от которых пошла
дальнейшая генерация списков. Текст всех дошедших до нас списков будет восходить не к
авторскому, а к этому третьему списку.
Он может совпадать с авторским, а может и не совпадать. Писец мог иметь перед глазами
два списка, значит, архетипа нет.
Протограф-понятие архетипа неприменимо к традиции летописания, где своды сложно
перекрещиваются, сливаются, проверяются один по другому. Понятие протографа отлично от
архетипа. Протограф – ближайший по тексту оригинал одного или нескольких списков. А. И П.
могут совпадать. Об архетипе невозможно, если текст испытал воздействие других текстов.
Существование протографов не вызывает сомнения, их может быть несколько, когда текст
списывается с двух списков.
Издание, однако, совсем не идеальный способ воспроизведения текста авторского
произведения. И само произведение, и текст его могут быть искажены как вмешательством
редактора, так и других лиц: цензора, например. Кроме того, текст может быть испорчен в
типографских процессах: наборе, печати, корректуре. Иными словами: издание и печать могут
искажать оригинал. Искажения эти имеют объективную природу: в подавляющем большинстве
случаев они представляются незначительными и к тому же имеют видимость авторской воли,
так что кажется, нет никакого смысла устанавливать и устранять их. Между тем, объективно
дело обстоит иначе. Текстологу нередко приходится устанавливать текст на основании ряда
источников, находящихся в сложном соотношении.
Другими словами, искажения текста характерны как для древней, так и для новой
литературы (точнее, для письменной словесности и литературы). Но в первом случае искажения
и переделки подчас радикальны, а во втором они, хотя и более многочисленны, но менее
значительны и выявляются нередко лишь в ходе специального исследования.
В теории и практике русской текстологии XVIII - XX вв. наиболее авторитетными
считались тексты последних прижизненных изданий. В наше время к таковым относятся те из
них, по отношению к которым можно утверждать, что они наиболее соответствуют авторскому
замыслу, специфике творчества писателя.
Авторский текст – авторское начало в древней литературе выражено слабее, чем в
литературе новой. Здесь чаще предстает автор коллективный (летописание). Ярко выражено
авторское начало в Поучении Владимира Мономаха, сочинениях Андрея Курбского.
Замысел и воля автораВ произведении воплощается замысел, но он не существует в готовом виде до написания
произведения. Он меняется по мере воплощения в тексте. Об этом свидетельствуют черновики и
корректуры автора. И после издания автор может продолжать над ним работать. Замысел
8
развивается – меняет свое направление и авторская воля. Автор может изменить текст не по
своей воли (из соображений цензуры, требованиями администрации), уступая авторитетам и т.д.
Иногда мы можем только догадываться о воле автора. Эти понятия должны исследоваться с
точки зрения художественной и идейной, но не регистраторской или правовой.
Авторская воля - понятие, обозначающее в текстологии абсолютность приоритета
авторского текста, необходимость точного воспроизведения его. Последняя авторская воля последний по времени написания или окончательный авторский вариант текста произведения.
Он может быть совсем не последним по времени публикации или издания его. Текст этот может
быть только один - тот, который установлен в данное время специалистами текстологами. И
любое произвольное отклонение от него, даже самое мелкое, недопустимо.
Конъектуры - исправления, вносимые в текст без его источников, по догадке, смыслу,
контексту.
Контаминация - составление текста произведения по различным источникам его.
Связано это с тем, что в русской литературе XIX - XX веков существуют произведения, которые
по цензурным или иным причинам не были в свое время напечатаны, и такие, автографы или
копии, которые было опасно хранить: например, «Смерть поэта» М.Ю. Лермонтова, эпиграммы
и «Гавриилиада» А.С. Пушкина, «Письмо Белинского к Гоголю». Многие произведения такого
рода сохранились лишь в списках, часто поздних, т.е. в виде копий, снятых с других копий.
Установление таких текстов предполагает выбор источника, наиболее близкого к автографу и
внесение в него текстов из других источников.
Для решения этой задачи необходимо прежде всего ознакомиться с большим
количеством списков, историей их появления, определить степень авторитетности каждого из
них. Примером может служить установление текста «Горя от ума» А.С. Грибоедова. Рукопись,
содержащая последний текст комедии, не сохранилась. Изучение различного рода списков
позволило выделить следующие основные источники текста комедии: частичная прижизненная
публикация, ранняя рукопись («Музейный автограф»), текст которой учитывает требования
цензуры, «Жандровская рукопись» (1824), «Булгаринский список» (1828). Три последних
источника текста содержат пометы автора. В качестве основного текста выбран «Булгаринский
список» (писарская копия с наиболее поздней рукописи, отражающей последний этап работы
автора). Он дополнялся текстами из других источников.
Атрибуция (лат. atributio - определение) установление авторства, принадлежности
произведения данному писателю. Иногда вместо термина атрибуция применяется термин
эвристика. Опровержение авторства называется аттетезой. Необходимость атрибуции - явление
достаточно частое и важное, позволяющее уточнить авторское наследие. Дело в том, что часть
произведений писателя может быть напечатана без его подписи, под псевдонимом или
криптонимом. Некоторые произведения могли не печататься прежде или при жизни автора, так
как писатель считал их слабыми, другие - по цензурным причинам или в результате
автоцензуры. Какая-то часть их могла существовать в устной форме или списках и т.д. Сюда же
следует отнести и произведения других лиц, в такой степени отредактированные писателем, что
фактически следует говорить о соавторстве, о необходимости помещения их в разделе
«Коллективное».
Возможно, впрочем, и обратное. В 1939 году Н.П. Кашин, например, 16 статей,
опубликованных в «Московитянине» в 1850 - 1852 годах, приписал А.Н. Островскому.
9
Доказательства во всех случаях были косвенными. В 1958 году основания этой атрибуции,
используя архив M.П. Погодина, проанализировал В.Я. Лакшин. Выяснилось, что лишь две из
них действительно написаны драматургом. Остальные 14 принадлежат Л.А. Мею, Ап. А.
Григорьеву, С.П. Колошину и П.П. Сумарокову. Однако все 16 редактировались А.Н.
Островским и потому в значительной мере содержали элементы его стиля.
Задача атрибуции, таким образом, возникает как при необходимости утверждения
авторства, так и при его опровержении, т.е. при отсутствии бесспорных доказательств
принадлежности произведения конкретному писателю. Основные методы ее - документальные
доказательства, идейный или лингвостилистический анализ. На практике возможно сочетание
того и другого. Допустима и атрибуция на основе косвенных признаков.
Наиболее точным является свидетельство самого автора, хотя и оно не всегда бесспорно.
Н.Г. Чернышевский, например, на протяжении всего следствия (а других доказательств нет)
настойчиво отрицал принадлежность ему прокламации «Барским крестьянам...», хотя она и
была написана им. Иногда автор может забыть о принадлежности ему того или иного
произведения. Даже подобные списки требуют очень тщательной проверки. Достаточно
напомнить: многие годы охранная опись (инвентарный перечень) рукописей, оставшихся у Н.А.
Добролюбова, считалась списком сочинений критика, и на этом основании строилась атрибуция
некоторых статей.
В еще меньшей степени убедителен такой метод атрибуции, как идейный анализ,
поскольку те или иные авторские взгляды не представляют собой абсолютно оригинального
суждения. Прежде всего, сказанное относится к публикациям в периодических изданиях, т.е. в
печатных органах, выражающих те или иные точки зрения. Нередок и другой вариант:
отдельные мысли и высказывания писателя могут быть впервые опубликованы в работах других
лиц.
Что касается лингвостилистического анализа, то, хотя метод этот достаточно часто
используется, инструментарий его практически не разработан. К тому же результативность его
зависит от точного знания стилистических особенностей авторской речи, т.е. от условия,
соблюдение которого, даже при частотном анализе, применении методов теории вероятностей и
современных электронных средств, предельно сложно и недостаточно достоверно.
Следует отметить: в текстологии нет и не может быть абсолютной уверенности, что
состав произведений писателя установлен окончательно и полностью, т.к. всегда есть
вероятность выявления новых, прежде неизвестных текстов. И чем крупнее автор,
разнообразнее и обширнее его творческое наследие, тем выше эта вероятность.
Датировка - установление времени написания, издания или публикации произведения.
Датировка - один из важнейших процессов текстологической подготовки, поскольку только
знание времени создания произведений позволяет реконструировать в издании
последовательность развития творчества писателя, воссоздать всю полноту картины
формирования его литературного наследия, взглядов и формы их выражения. А следовательно,
и дать полную и правильную литературоведческую оценку. Никакое историко-литературное
исследование наследия писателя невозможно без точного (или хотя бы относительно точного)
знания времени написания им конкретных произведений. Нельзя без него создать и
хронологическую композицию.
10
В полном смысле датировать произведение - значит установить все (начальный,
промежуточный, конечный) этапы его создания. Но процесс творчества находит свое
выражение в написании текста. Предшествующие этапы - появление и формирование общего
замысла, конкретных образов, отдельные фразы или строки, как правило, не фиксируются и
точной датировке не поддаются. Они могут быть отражены в комментарии в виде гипотез,
редакторских предположений, явных или скрытых аналогий.
Датирование должно быть по возможности предельно точным. Но написание
произведения - процесс неравномерный. Оно может быть начато и прекращено, затем
возобновлено и завершено спустя ряд лет («Отец Сергий» или «Воскресение» Льва Толстого,
например). Автор может писать несколько произведений в одно и то же время («Кому на Руси
жить хорошо» и несколько десятков стихотворений Некрасова; «Благонамеренные люди»,
«Помпадуры и помпадурши», «Дневник провинциала в Петербурге» M.E.Салтыкова-Щедрина и
многое другое).
Следует помнить и то, что авторская датировка может быть ошибочной, особенно когда
дата ставится задним числом. Причиной ошибки может быть и дата записи в чей-то альбом. К
тому же неточная дата может быть и своеобразным литературным приемом. Приводит к
ошибкам и датировка произведений, входящих в циклы, по времени публикации завершенного
цикла или окончания работы писателя над ним. И потому все подобные случаи предполагают
тщательный текстологический анализ.
При наличии авторской рукописи эффективным может быть графологический анализ. Но
только в тех случаях, когда почерк писателя менялся во времени.
Сложность рассматриваемой задачи отражена в системе условных знаков,
сопровождающих даты в текстологически подготовленных изданиях. Авторская дата, например,
понимается в текстологии как часть текста и потому просто воспроизводится под ним.
Если точная датировка невозможна и приходится ограничиваться определенными
хронологическими рамками в пределах «не ранее» или «позднее», то дата сопровождается
текстом на латыни: «terminus ante guem» или «terminus post guem».
Дата, обозначающая время первой публикации, ставится в прямых скобках [..],
сомнительная дополняется знаком «?».
Даты, разделенные тире (1876 - 1879), обозначают период написания произведения;
разделенные запятыми (1876, 1879), ставятся под произведением, написанным в несколько
приемов.
При необходимости могут быть введены и дополнительные обозначения (например,
изменен кегль, рисунок шрифта).
Текстовые различия, независимо от причин, вызвавших их появление:
варианты - изменения отдельных частей текста, абзацев, отрывков, не влекущие за собой
изменения общего замысла и появившиеся в результате авторской работы над текстом
произведения;
11
разночтения - искажения или авторские изменения
предложений, грамматических форм, знаков препинания;
отдельных
знаков,
слов,
искажения - варианты и разночтения, возникшие в результате посторонних вмешательств
в авторский текст, цензурных в том числе.
Очевидно, что все посторонние вмешательства в текст автора текстолог обязан устранять.
И в этом смысле наибольшую сложность представляет собой самоцензура, т.е. такая авторская
переработка произведения, которая вызвана опасением цензурного запрета. А поскольку она
сделана самим автором, то аргументация необходимости возвращения к предшествующему
варианту, как правило, крайне затруднительна, а подчас и невозможна.
ЛЕКЦИЯ 3
Предыстория текстологии новой русской литературы. Возникновение текстологии
новой русской литературы
Текстологическая подготовка произведений новой русской литературы в России началась
в середине XVIII в., т.е. почти одновременно с возникновением самой этой литературы и тогда,
когда слабое «полуазиатское Московское царство» буквально в несколько десятилетий
превратилось в могучую европейскую империю. В это время исторически сложилось так, что
книга превратилась в авторскую. Несмотря на то, что в ней и боролись две противоположные
тенденции: нормативная поэтика, стремившаяся к нивелировке стиля в соответствии с
требованиями жанровых характеристик, и тенденция авторского начала, творческой
индивидуальности, - все же отдельные безымянные произведения в литературе тех лет были
скорее исключением, нежели правилом. Именно по этой причине история текстологии новой
русской литературы началась буквально одновременно с возникновением самой этой
литературы.
В понимании литературного произведения как своеобразной идеологической проповеди
кроются, вероятно, и основные исторические корни наиболее распространенного в конце XVIII начале XIX столетий эдиционно-текстологического принципа – возведения первоначального
авторского текста в абсолют. Тем более что возник он по аналогии с узаконенным церковью
порядком исправления священных книг, которые необходимо было избавить от
многочисленных описок и произвольных вмешательств переписчиков, восстановив тем самым
первоначальный, канонический текст самого пророка. Подобное же понимание предполагал и
весь (уже достаточно обширный) опыт изучения древней литературы, письменных документов
прошлого, как русских, так и иностранных. Достаточно, вероятно, напомнить, что в 1729 г. был
завершен обширный труд Коля по истории древней русской литературы, а работы по истории
России П.П. Шарифова, К.К. Крюйса, А.В. Макарова, Феофана Прокоповича до сих пор
рассматриваются как классика нашей исторической литературы.
К тому же русские писатели и ученые того времени были к тому же уже достаточно
хорошо знакомы с эдиционной практикой Запада, с достижениями современного им
литературоведения Европы, в котором каноническим также считался первоначальный текст,
первое издание.
12
Следствием всех этих многочисленных, хотя и различных по форме и степени их влияния
причин, стали основные признаки и параметры первых русских текстологически
подготовленных изданий середины XVIII в. Они же определили и существенные
характеристики отечественной текстологии новой русской литературы в период ее
возникновения и формирования
Основные процессы возникновения, формирования, развития приемов и методов
текстологической подготовки произведений новой русской литературы протекали в виде
процессов эдиционной подготовки собраний сочинений писателей-классиков отечественной
литературы XVIII - первой трети XIX столетий, т.е. параллельно с разработкой существенных
параметров, признаков и характеристик изданий этого вида.
В истории русской издательской практики первым изданием собрания сочинений по
праву считается «Собрание разных сочинений в стихах и прозе Михайлы Ломоносова» 1751
года. Оно было прижизненным, произведения для него отбирал сам автор. В свет однотомник
вышел не только без предисловия, но и без оглавления. Содержание делилось на четыре части:
«Оды духовные», «Оды похвальные», «Похвальные надписи», «Похвальные слова». В него
вошли лишь те произведения, которые он считал наиболее совершенными, достойными
включения в собрание своих сочинений по эстетическому признаку или из числа тех, что были
посвящены наиболее значительным событиям жизни государства, двора. Произведения этого
рода помещались в начале соответствующих жанровых разделов, остальные - по хронологии.
Существует мнение, что, начиная с данного издания, расположение произведений по
жанрам стало в России общепринятым. Но вышедшее вслед за ним собрание сочинений
Василия Тредиаковского 1752 года, преследуя те же просветительские цели, а потому, так же не
претендуя на научность, строилось иначе.
Готовя это издание, В. К. Тредиаковский заново переписал силлабо-тоническим стихом
все свои произведения 1720 - 1730 гг. Первый том начинался теоретической работой «Наука о
стихотворении и поэзии». Затем шли «Рассуждения о стихе вообще», за ними басни - жанр,
отнюдь не возвышенный. Второй том открывался речью «О чистоте российского языка». Вслед
за ней помещены «Оды похвальные» и лишь позже «Оды божественные». Кончался том,
вопреки нормативному делению на роды, «Плачем о кончине блаженныя и вечно достойные
памяти Государя Императора и Самодержца Всероссийского Петра Великого, Отца Отечества».
Объяснить столь явное нарушение лишь случайностью нельзя. Причину следует искать в
борьбе двух основных тенденций новой русской литературы, определившей особенности ее
развития в XVIII веке: в объективном противоречии между нормативной поэтикой классицизма
и индивидуальностью художественного творчества. Об остроте этого противоречия
свидетельствует и то, что следующее издание своих сочинений «Собрание разных сочинений в
стихах и прозе господина коллежского советника и профессора Михаилы Ломоносова»)
Ломоносов открыл теоретической работой «О пользе книг церковных в российском языке»,
посвященной обоснованию «Теории трех штилей».
Если сама идея о трех (высокий, средний, низкий) «штилях» литературы, жанрах и
нормах языка произведений художественного творчества, сыгравшая столь значительную роль в
истории мировой культуры, и не была тогда уже новой (идею эту высказывал еще Аристотель),
13
то о необходимости построения композиции изданий по принципу отражения в ее структуре
иерархии «штилей» речь шла впервые.
Двухтомник 1757-1759 гг. был первым русским изданием, на практике реализовавшим
эту структуру. От «Собрания…» 1751 г. он отличался переработкой отдельных произведений,
отбор и расположение которых по-прежнему объяснялось задачами чисто просветительскими,
но отказ от хронологии стал в нем нормой композиции. В издание вошли лишь лучшие,
образцовые, по мнению автора, произведения как по их соответствию литературным нормам,
так и по тематике. Изменились и расположение разделов: «Оды духовные», «Оды
торжественные», «Надписи», «Слова и речи публичные». Второй том содержал лишь
«Риторику».
Таким образом, сформулированный Ломоносовым принцип построения композиции
изданий («Богу, царю, отечеству, людям»), расположения в нем его частей, разделов,
включаемых в них произведений, стал в этом издании не только определяющим, но и
единственным. С него, а не с однотомника 1751 года, начались у нас издания просветительского
типа, основные в русской издательской практике вплоть до 40-х годов XIX столетия, полностью
соответствовавшие не только требованиям поэтики тех лет, ее нормативности, но и идеологии
империи, социальным и правовым отношениям в ней, мировоззрению людей, национальному
общественному сознанию тех лет.
Рассматриваемое издание иллюстрирует это хотя бы тем, что в нем произведение низкого
жанра («Риторика») было выделено в отдельный (второй) том. Да и включено оно было,
вероятнее всего, по той причине, что двухтомник был изданием учебным, предназначался
прежде всего студентам.
Синкретичный, двойственный характер изданий просветительского типа, решавших
задачу просвещения, образования различных социальных слоев общества, задачу знакомства
читателей с творчеством писателей и, в то же время, отражавшим специальную научную оценку
(на уровне развития науки о литературе тех лет, разумеется) их творчества, проявился, таким
образом, изначально, уже в первом издании просветительского типа.
Отсюда и задачи текстологии того периода: установление лучшего, образцового текста и
толковательное, пояснительное комментирование его. Ни о какой истории текста, своде его
вариантов, редакций и разночтений, истории публикации или издания, истории создания
произведения речи не было, да и не могло быть, поскольку печати подлежал текст образцовый.
И задача текстологии тех лет состояла в установлении его.
Рассмотренные выше издания произведений М.В. Ломоносова и В.К. Тредиаковского
были, как о том уже и говорилось, прижизненными, готовились самими авторами и потому
никаких текстологических проблем при их выпуске не возникало. В новой русской литературе
проблемы эти впервые заявили о себе при издании произведений Феофана Прокоповича 17601774 годов. Осуществлено оно было преподавателем словесности в названном корпусе С.Ф.
Наковальниным и стало первым русским собранием сочинений, подготовленным и выпущенным
после смерти автора.
Готовя обычное для того времени издание просветительского типа и потому не стремясь
к исчерпывающей полноте, а отбирая произведения по эстетическому и тематическим
14
принципам, редактор, «сверх того, в надежде, что многие любопытно ведать захотят, нет ли еще
других каких разума Феофанова плодов, прилагает... Оглавление всем его на российском языке
известным печатным и письменным сочинениям, которые расположены по разностям материи и
годы, где возможно было, сочинению их означены».
Это издание важно еще и потому, что в предисловии к нему впервые в русской
издательской практике четко сформулированы задачи и цели его выпуска, указаны принципы
подготовки текстов произведений, вошедших в него. Важно и то, что задача сбора и публикации
произведений автора органически сочеталась уже и с проблемой выпуска научно
подготовленных текстов его произведений в будущем: «гораздо исправнее... выходить будут...».
Не менее четко определена собирательная задача четырехтомника. Издатель ничего не говорит
о просветительских и политических задачах «Собрания…». Но если учесть, что выбор его пал
на политическое и публицистическое наследие ближайшего соратника Петра I, что в издании
нет ни одного художественного произведения и ни одной чисто религиозной работы Феофана
Прокоповича, а вошли в него лишь те работы, в которых догмы христианства служат лишь
средством, своего рода философским и моральным обоснованием реформаторских идей,
военных, экономических, социальных и политических преобразований царя, то истинный смысл
«Слов и речей поучительных...» станет ясен.
Этот четырехтомник в материальной форме выразил не только совокупность основных
принципов и характеристик эдиционной подготовки просветительских изданий, получившую
свое полное выражение уже во второй половине XVIII - первой трети XIX столетий, отразил
приемы и методы отбора и расположения произведений в изданиях данного типа, но и выразил
систему идей русской дворянско-разночинной интеллигенции того периода, их
просветительскую природу.
Переоценка значения отдельных жанров, кризис общей теории и поэтики классицизма,
его эстетики, отказ от их канонов и нормативности не могли, конечно, не влиять
соответствующим образом на эдиционную практику страны, ее издательское дело, в которых
структура изданий, принципы их отбора и текстологической подготовки отражали состояние
литературы, общей теории ее, уровень их развития.
В 1762 году Императорская Академия наук выпустила
стихотворческие сочинения князя Антиоха Дмитриевича Кантемира».
«Сатиры
и
другие
Выпуск однотомника Кантемира сознательно предпринимался не столько с
просветительскими, сколько с научными целями: собрать произведения поэта и установить их
текст. Принципиально иной вопрос: почему И.С. Барков, в обязанности которого вменялось
наблюдение за точностью воспроизведения авторской рукописи, «улучшил» стихи поэта и его
комментарий к ним. Исходя из известного, но нигде строго не обоснованного и не
соответствующего фактическому историко-литературному материалу тезиса о безымянности
новой русской литературы, факт этот объясняют по аналогии с другими, известными науке
случаями переработки чужих сюжетов и произведений, ссылаясь на отсутствие развитого
авторского начала. Однако к 1762 году безымянность литературы в России была уже фактом
истории отечественной культуры, а не ее действительности. В то время не только
художественные произведения, журнальные статьи, теоретические научные труды, но и
сборники фольклорных произведений выходили с указанием фамилии автора, составителя,
издателя.
15
Вместе с тем даже в середине XIX столетия некоторые издатели считали возможным
«исправлять» слог классиков, так сказать, «доводить» их произведения до новой литературной
нормы, собственных литературных вкусов, «осовременивать» стиль. В.Г. Белинский, издавая в
1846 году «Стихотворения» A.В. Кольцова, по схожим причинам редактировал «неудачные»
строки поэта. А В. Брюсов уже в начале XX в. пытался теоретически обосновать необходимость
«подновления» произведений А.С. Пушкина, чтобы они стали доступными рабочекрестьянскому читателю. Речь, таким образом, идет о возникновении и первом практическом
проявлении идеи о праве редактора на активное вмешательство в текст произведения писателяклассика. Одним из побочных результатов развития этой идеи в какой-то степени стало
общепринятое теперь право составителя при выпуске изданий массового типа применять
относительно свободную от авторской воли жанрово-хронологическую, жанрово-эстетическую
или чисто эстетическую композиции.
И.С. Барков стремился дать текст «исправный во всех отношениях», а значит, и
отвечающий новым требованиям к литературной стилистике художественных произведений, и
считал необходимым улучшить его соответствующим образом, устранив устаревшие и уже
тогда малопонятные читателям слова и выражения. Влиял, конечно, и опыт переработки
произведений древней литературы, но он, скорее, давал редактору большую свободу, чем был
первопричиной правки.
И.С. Барков, к сожалению, ни словом не обмолвился о причинах, методах и границах
своих «исправлений», но сличение его вмешательств с авторским текстом убеждает, что
вызваны они стремлением к осовремениванию, устранению архаизмов, достижению большей
доступности и ясности изложения. Редактор не стремился переписывать или переделывать
произведения Кантемира, он лишь «подновлял» их язык, подгоняя его под новую литературную
норму, исправлял фактологические неточности. Особенно ярко эта тенденция проявилась в его
переработке авторских примечаний, вмешательства в текст которых составляют подавляющее
большинство случаев исправления текстов поэта редактором. К тому же выводу пришла Г.Н.
Моисеева в статье «Иван Барков и издание сатир Антиоха Кантемира 1762 года».
От всех предшествующих русских изданий «Сатиры...» Кантемира отличались и явным
стремлением к полноте состава. В разрешении К.Г. Разумовского говорилось лишь о
произведениях, содержащихся в рукописи, находящейся у Тауберта. В издание же вошли почти
все художественные произведения А.Д. Кантемира. За его рамками остались лишь IX Сатира,
четыре эпиграммы и два перевода. О них редактор, скорее всего, ничего не знал или не
располагал их точным текстом.
Научная, собирательская задача издания, проблема установления точного текста
произведений потребовали, таким образом, сознательного нарушения редактором одного из
важнейших принципов подготовки и выпуска изданий произведений писателей-классиков того
времени - отбора и выпуска лучших, образцовых произведений автора.
Рассматриваемое издание обладает и еще одной, не менее важной характеристикой:
документы, письма, деловые бумаги к литературному наследию в то время еще не относились.
И потому в издании этих материалов нет. Но «Письмо к приятелю», в котором содержится
характеристика рукописи, положенной в основу «Сатир...», было уже использовано в качестве
авторского предисловия.
16
Решение это, обычное для сегодняшней текстологической практики, в следующий раз
встретится лишь в 40-е годы XIX в. Если добавить к сказанному, что начиналось издание со
вступительной статьи «Житие князя Антиоха Дмитриевича Кантемира» - первой научной,
литературоведческой работы о жизни и творчестве поэта, в которой подробно и объективно
рассматривался творческий путь А.Д. Кантемира, перечислялись все основные русские и
зарубежные издания его произведений, указывались произведения, оставшиеся в рукописях, или
малоизвестные русскому читателю, то качественное типологическое отличие «Сатир...» от всех
изданий XVIII и подавляющего большинства изданий первой трети XIX столетия станет
очевидно. В нем научные задачи, если еще и не преобладали над просветительскими, то, во
всяком случае, объективно имели не меньшее значение. И проявились они в авторских
примечаниях и композиции издания.
Следует, однако, учесть, что речь идет об авторских примечаниях, в которые редактор
активно вмешиваться не мог. Что касается композиции, то жанровый характер ее был также
определен автором, тем порядковым номером, который был поставлен им. И потому трудно
утверждать, что хронология играла основную роль.
Традициями изданий просветительского типа следует объяснять и наличие в издании
двух специальных разделов, в которых помещены стихи, воспевающие талант поэта. Разделы
эти, как и «Посвящение Государине Елизавете Петровне», открывают отдел поэтических
текстов.
Особого внимания заслуживают примечания. Они, как уже говорилось, написаны самим
автором, но исправлены и дополнены редактором, впервые в нашей издательской практике
попытавшимся дополнить основной текст историко-литературным комментарием, рассказать
читателю о замысле всех произведений, вошедших в издание, об их идее.
Кроме того, в комментарий был введен целый ряд ссылок на произведения и авторов, под
влиянием которых появились те или иные строки поэта, поэтические аналогии, указания на
вероятное творческое переосмысление отдельных мест и сюжетов классических произведений
античной и новой западной литератур, так же как и авторские разъяснения конкретных
исторических фактов, деталей из старого русского быта, которые не только расширяют значение
проделанной работы, но и сегодня, через 200 с лишним лет, придают ей известную научную,
историко-литературную ценность.
Все примечания помещены на той же странице, что и строки, к которым они относятся, и
занимают в издании примерно втрое больше места, чем сами стихи. И это не случайно:
имеющая основное значение просветительская, толковательная цель комментария заставляла
рассматривать его в качестве элемента, равнозначного основному тексту, так как он в
одинаковой с ним степени воспитывал и просвещал читателя.
Нет сомнения, что обилие примечаний, методика их написания, стремление к
однозначному и окончательному объяснению каждого слова поэта были следствием традиций
толкования церковных и богословских текстов. К такому же пониманию проблемы редактора
подводило и состояние методов изучения античной и древних литератур, требование
обязательного всестороннего разъяснения спорных, так называемых «темных мест» в
произведениях древних авторов. Подобные разъяснения считались к тому же обязательным и
при цитировании или пересказе. Изложенный материал позволяет сделать следующий вывод:
17
хотя комментарий «Сатир...» в значительной степени и содержит в зачаточном виде
характеристики комментария изданий научного типа, но по основным своим параметрам, он все
же просветительский.
ЛЕКЦИЯ 4
Развитие методики текстологической подготовки классических текстов новой
русской литературы в изданиях последней трети XVIII века
Вышедшее вслед за однотомником А.Д. Кантемира «Собрание разных сочинений в
стихах и прозе Михайлы Ломоносова» 1768 года с точки зрения разработки методов и
принципов текстологической подготовки интереса не представляет. Оно было почти точной
перепечаткой издания 1751 года, хотя составитель и мог использовать более полный
двухтомник 1757-1759 гг. Мотивы, которыми руководствовался редактор, неизвестны. Можно
лишь предположить, что они были случайными, или же, что более вероятно, в данном случае
проявилось влияние традиционных методов издательской подготовки текстов памятников
древней литературы, характерное для нее стремление к выявлению наиболее раннего списка
текста. Тенденция эта будет влиять и позже, в конце XVIII - начале XX столетий.
В современной текстологии, пожалуй, нет ни одной работы, посвященной истории
возникновения и развития текстологии новой русской литературы, в которой собрание
сочинений М.В. Ломоносова, изданное в трех томах Дамаскиным в 1778 году, не
рассматривалось бы самым подробным образом. Такое внимание к нему не случайно. Он был
подготовлен и выпущен в свет одним из крупнейших наших ученых XVIII века ректором
Московской Славяно-Греко-Латинской Академии, членом Гетингенского Исторического
института, крупнейшим библиографом и историком литературы, человеком с блестящим
европейским образованием. Будучи близко знаком с современной ему эдиционной практикой
Запада, с методикой подготовки собраний сочинений в передовых европейских странах,
Дамаскин внес в свою работу новые для России тех лет методы и приемы определения состава
текстологической подготовки изданий произведений писателей-классиков.
Для нас этот трехтомник интересен и тем, что он во многих отношениях представляет
собой почти идеальный образец просветительских изданий конца XVIII в., т.е. в период их
наивысшего развития как типа изданий. В нем задачи образования, просвещения, науки о
литературе определяют все: замысел издания, его построение, принцип отбора произведений,
выбор основного текста, комментарий, учитывающий читательский адрес, а потому
содержащий лишь самые необходимые сведения.
Последнее особенно важно. Дело в том, что все предшествующие текстологически
подготовленные русские издания, безотносительно к другим задачам, решаемым ими, ставили
перед собой, прежде всего, цель общего характера. Они должны были просвещать общество
вообще, как нечто единое, т.е. не имели четкого читательского адреса. Считалось, что одни
смогут получить из книги минимальные сведения, даже прочтя одни только тексты, другие
просветятся, получив набор сведений, узнав новые факты, третьи найдут в ней специальные
знания. Однако к 1778 году читательские интересы были уже достаточно дифференцированы,
различие в уровнях образования и культуры объективно требовали выпуска изданий различных
типов. И достаточно точная читательская ориентация трехтомника, подготовленного
Дамаскиным, была продиктована реальными условиями русской действительности. Именно в
18
нем впервые в нашей эдиционной практике было относительно полно реализовано единство
дифференцированного читательского адреса и целевого назначения как критерия современных
типов изданий.
Если издания просветительского типа предполагали первоочередное включение лучших,
образцовых произведений автора, то Дамаскин стремился уже «выдать на свет все покойного
Михаилы Васильевича Ломоносова сочинения». Дамаскин положил в основу первое собрание
сочинений Ломоносова, расширив его состав произведениями, известными до того лишь по
современной автору прессе или выходивших отдельными книгами. И такое понимание идеи
состава издания принципиально отличалось от всех иных точек зрения существовавших тогда.
Другая важная особенность трехтомника состоит в том, что в нем впервые встречаются
варианты и другие редакции. Отсюда и вывод: проблема включения в состав издания вариантов
различного рода появилась в русской текстологии в процессе подготовки изданий, решающих
научные цели, задачи специального и углубленного изучения произведения, исследования
творчества писателя, а не обычную популяризацию его наследия. О научном характере
трехтомника говорит и то, что вступительная статья к нему была подробной биографией М.В.
Ломоносова, перепечатанной из «Словаря о Российских писателях», т.е. из самого серьезного в
то время литературоведческого труда, посвященного истории национальной словесности.
Вот почему и можно утверждать: хотя перед «Собранием...» 1778 года формально еще и
не стояла задача содействия углубленному изучению литературы, фактически оно реализовала
эту цель. И потому, сохранив композицию трех штилей, Дамаскин ввел в трехтомник научную
прозу, выделив ее в третий том, состав которого был расширен переводами, программами
лекций и другими работами писателя, имеющими научное, а не художественное или
эстетическое значение. Тем самым он фактически утверждал необходимость введения в
текстологически подготовленное издание всех произведений писателя, безотносительно к их
жанру. Не было в издании лишь произведений эпистолярного жанра.
Трехтомник объективно был наиболее полным и качественным изданием
художественных произведений М.В. Ломоносова до конца XVIII в. Отказ от просветительского
принципа определения его состава, жанровое разнообразие произведений, включенных в него,
стали причиной того, что трехтомник был положен в основу всех последующих изданий
произведений писателя, несмотря на их ярко выраженный научный характер. Речь идет в том
числе и о таких многотомниках, как полное собрание сочинений М.В. Ломоносова 1784-1787
годов и собрание сочинений 1891-1948 гг.
Что касается шеститомника Императорской Академии наук, то от издания Дамаскина он
отличался лишь тем, что в нем более широко представлены научные труды Ломоносова. Есть
здесь и несколько новых стихотворений, найденных в архиве. Были уточнены названия
некоторых произведений и сделан ряд других исправлений, но все они не более чем частности.
Принципиальное же отличие состоит в том, что в «Собрание...» 1784-1787 гг. впервые
были включены эпистолярные произведения Ломоносова. В издание однако вошли лишь письма
Ломоносова, затрагивающие важные проблемы науки или искусства его времени. Письма к
Ломоносову и письма личного характера включены не были. Они появились уже в
восьмитомнике 1891-1948 гг. Составители таким образом лишь довели до логического конца
идею Дамаскина о необходимости публикации авторских произведений всех жанров. Историко19
литературное значение обнародования авторской переписки они еще не понимали как, впрочем,
и редактор рассматриваемого трехтомника.
Академический шеститомник повторил и другую принципиально новую качественную
характеристику издания 1778 года - комментарий редактора, в котором содержались сведения
об источниках текста всех вновь публикуемых произведений, указаны и их первые издания.
Из сказанного выше следует, что первое, хотя еще и не дифференцированное и
текстуально не оформленное проявление идеи полного собрания сочинений, появилось в
практике русской редакционно-издательской деятельности и текстологической подготовки
изданий классических текстов в трехтомнике Дамаскина. Ибо понимание равнозначности и
равноценности всех произведений автора, независимо от их конкретного содержания, тематики,
назначения и жанра, признание необходимости выпуска вариантов, разночтений, других
редакций, введение, наряду с эстетическим критерием отбора произведений, критерия научного
отражения наследия писателя, с неизбежностью предполагало появление идеи полноты состава.
Это вскоре и произошло на практике, когда в 80-е годы XVIII столетия Н.И. Новиков
задумал выпуск серии полных собраний сочинений русских писателей, основной целью
подготовки и выпуска которой был сбор произведений писателей-классиков, разбросанных по
разным изданиям или не публиковавшихся прежде, а также установление и исправления их
текста. Замысел этот, как известно, не был осуществлен. Реализации его помешал арест и
ссылка просветителя.
Из всех намеченных выпусков, а их планировалось около 70, вышло лишь 10. Один из
них - полное собрание сочинений А.П. Сумарокова в 10-ти томах 1781-1782 годов.
Задачами, которые решались выпуском этого десятитомника, были сбор произведений
поэта, установление их текста, обобщение, систематизация наследия А.П. Сумарокова до уровня
научной оценки его наследия в целом, с позиций качественно новых для литературоведения,
истории литературы и текстологии тех лет. И, вместе с тем, это было издание, построенное еще
в соответствии с просветительскими принципами отбора и расположения произведений.
Несоответствие это обосновано самим Н.И. Новиковым, утверждавшим, что только те «...книги
третьими, четвертыми и пятыми изданиями... печатались... которые простосердечным людям
(мещанам), по незнанию ими чужестранных языков..., нравились… Напротив того, книги, на
вкус наших мещан не попавшие, весьма спокойно «лежали» в хранилищах, почти вечною для
них темницею назначенных».
Высказывание это не только объясняет причину двойственности целевого назначения
десятитомника, но и утверждает, что к последней четверти XVIII столетия демократизация
русского читателя была настолько очевидной, что издатели не могли не учитывать ее.
Соответствующее влияние оказала она и на замысел рассматриваемого многотомника. Издатель,
например, отказался от публикации вариантов и разночтений. Произведения, переработанные
автором в значительной степени, он помещал дважды - в первоначальной и конечной редакциях.
И хотя возможно, что редакции эти еще рассматривались составителем в качестве отдельных
произведений, написанных на одну и ту же тему, сам факт такого понимания - явление
принципиально новое в русской эдиционной практике того времени. Дальнейшее развитие оно
получило уже в середине XX столетия как идея, согласно которой в массовых (популярных)
изданиях возможна публикация редакций и вариантов, имеющих самостоятельную
20
эстетическую ценность. Нельзя, впрочем, категорично утверждать, что в этом случае не
сказалось влияние науки о литературе того времени, которая все еще изучала только само
произведение, не касаясь истории его создания. Напомним, что исторический метод достижение более позднего времени. Влияли, вероятно, обе причины, так как результат
воздействия слишком серьезен и не соответствует тенденциям развития текстологии того
периода, опыту, накопленному практикой эдиционной деятельности. Так, все торжественные
оды даны в нем в первых редакциях, хотя многие из них и были впоследствии серьезно
переработаны автором.
Сказанное, однако, не относится к произведениям других жанров. В этих случаях
основным текстом был его последний прижизненный вариант или публикация. Даже тогда,
когда текст произведения менялся после нее. Отказался издатель и от публикации
эпистолярного наследия, хотя среди произведений этого жанра было достаточно большое
количество посвященных проблемам литературы и искусства, их теории и практики.
Изменена здесь и методика составления комментария. Он дан только в первом томе, но
весьма подробный и продуманный. По существу перед нами реальный комментарий,
отвечающий современным требованиям. В нем раскрыты лишь исторические события, имена,
факты, малоизвестные широкому читателю. Поскольку рассматриваемое издание
предназначалось широкому читателю, а не только специалистам, и состав художественных
произведений, вошедших в него, был практически исчерпывающим, Н.И. Новиков отказался от
библиографического комментария, посчитав его излишним.
ЛЕКЦИЯ 5
Принципы текстологической подготовки изданий классических произведений в
русской эдиционной практике первой половины ХIХ века
Перерыв, вызванный реакцией 90-х годов XVIII столетия и затормозивший развитие всех сфер
издательской деятельности, отрицательно отразился и на эдиционной практике страны,
подготовке изданий классических текстов.
Издание собрания сочинений Ломоносова в 1803 г. (копия трехтомника 1778 г.) 1778 г. единственный в XVIII веке многотомник, принципиально дифференцировавший читательский
адрес и ставившего перед собой не только просветительские, но и научные цели. В том числе и
задачу установления текста, воспроизведение первой публикации. Составители первого
русского просветительского собрания сочинений XIX в. сознательно отказались от принципа
воспроизведения первоначальных редакций, построив многотомник на основе посмертного и,
что особенно важно, текстологически подготовленного трехтомника.
Прежний эдиционный принцип не имел уже столь всеобщего значения и не был
единственной и общепризнанной нормой. И это не случайно. К началу XIX столетия русская
наука о литературе качественно изменилась, как, впрочем, и сама эта литература. Все большее
значение получали научные, историко-литературные методы исследования, а классицизм и
«Теория трех штилей» перестали быть определяющей эстетической нормой.
Сочинения и переводы И.Ф. Богдановича в 6 тт, вышедшие под редакцией одного из
крупнейших деятелей русской книги П.П. Бекетова (1809-1810 гг.).
В этот шеститомник П.П. Бекетов включил в него лишь лучшие, по его мнению,
произведения поэта, категорически отвергнув остальные. Даже разыскав в журналах несколько
21
стихотворений, не входивших в прижизненные издания, он отказался от их публикации: «...
Перебирая некоторые старинные журналы, я нашел несколько пиес, писанных г. Богдановичем
еще в молодых его летах, которые он, издавая после того небольшое собрание своих сочинений
под названием «Лира», не поместил в оном, а по сей причине я не осмелился их напечатать, как
произведения, не признанные самим автором... но сей недостаток заменяется множеством еще
непечатанных пиес, полученных мною от почтенного его родственника и которые составляют с
лишком два тома».
Дело все же не в эстетическом принципе, а в том, что наука о литературе тех лет в своем
развитии не достигла еще понимания необходимости полного специального исследования
истории и развития творчества автора. Сущность эстетического принципа отбора тогда уже
принципиально изменилась. Прежде он ограничивал состав издания произведениями, наиболее
значительными с общественно-политической или эстетической точек зрения, из числа изданных
или опубликованных самим писателем. Теперь даже просветительские издания допускали
включение в них произведений, оставшихся в рукописях, отрывках или впервые
публиковавшихся после смерти писателя.
Причина состоит в художественной слабости найденных стихотворений. Напомним, что
и в наши дни юношеские произведения - обязательный элемент состава лишь в академических и
научных изданиях.
Открывала 6-томник большая вступительная статья популярного, просветительского
характера - «Биографические известия о И. Богдановиче», написанная Н.М. Карамзиным.
Лучшее произведение поэта «Душенька» занимало весь первый том. Точнее - 175 его страниц.
Остальные 180 содержали разночтения текста поэмы и комментарии к ним. П.П. Бекетов не
только дал последнюю, третью, редакцию поэмы в качестве ее основного текста, но и сличил
три из шести изданий «Душеньки», существовавших в то время и, «выписав все перемены,
сделанные автором, приложил их в конце самой повести».
До этого случая публикации столь полного и детального свода всех известных редакций,
вариантов, разночтений текста произведения новой русской литературы наша текстологическая
и издательская практика еще не знали. В издании не отражена, и это весьма показательно, лишь
первоначальная, ранняя редакция поэмы, известная по книге «Душенькины похождения, сказка
в стихах» 1778 года. А между тем, именно ее, в соответствии с традициями просветительских
изданий, редактор должен был воспроизвести в первую очередь. П.П. Бекетов даже не
упоминает издание Каменского.
Пять следующих томов построены в строгом соответствии с традициями эдиционной
практики ранних русских просветителей: II том - «Оды и стихи», III том - «Пословицы», IV том
- «Пьесы», V том - «Проза», VI том - «Статьи, письма. Нравоучительная проза».
Здесь уже нет никаких вариантов и разночтений, отсутствует комментарий. Не
соблюдается хронология, а произведения расположены по принципу: «Богу, царю, отечеству,
людям». Отсутствует и единый последовательно проводимый метод выбора основного текста.
Часть стихотворений помещена здесь в первой редакции (оды, например), часть - в
последующих, причем в обоих случаях источник и дата публикации не указывались.
Речь, по существу, должна идти о попытке компромиссного объединения двух
качественно различных методов текстологической подготовки. Просветительский метод при
этом соответствовал особенностям творчества И.Ф. Богдановича. Сторонник «Теории трех
22
штилей», поэт строго придерживался ее канонов и соответствующим образом размешал
произведения в своих прижизненных сборниках. Так, например, он широко использовал в
низких жанрах, прежде всего, в лирике, разговорную, простонародную лексику, лирические
стихотворения располагал в соответствии с тематикой, возвышенностью предмета описания. И с
этим обстоятельством П.П. Бекетов не мог не считаться. И потому сочетание просветительского
и научного принципов в подготовленном им издании, дополнение этого сочетания полным
составом произведений - неудивительно.
И в таком смысле не имеет значения, что объективно шеститомник не был полным, на
что указывал еще В.Г. Анастасевич, предлагая выпустить дополнительные тома, и этим
исправить положение.
Требование обязательного выделения на первый план произведений, наиболее важных с
точки зрения эстетической теории классицизма, не учитывало, да и не могло учитывать,
индивидуальность художника, значение этих произведений в его наследии. Включение каких бы
то ни было вариантов, редакций, разночтений, без знания которых нельзя реконструировать
историю создания произведений, формирование их замысла и текста, просветительский
принцип отвергал, т.к. они, «ухудшая» якобы законченное по его форме, содержанию и тексту
произведение, допускали возможность двоякого чтения и понимания.
Сборниками произведений, случайно подобранных, неряшливо отредактированных,
расположенных без всякой разумной системы, были и такие издания тех лет, как «Творения М.
Хераскова, вновь исправленные и дополненные» 1807-1812 годов; собрание сочинений и
переводов Д.И. Фонвизина в двух частях 1829 года; собрание сочинений Д.И. Фонвизина 1830
года.
Но, несмотря на все недостатки, в том числе и грубейшие искажения текста, ничем не
оправданную правку его, книги такого рода были первыми попытками подготовки и выпуска
изданий, предназначенных специально для широких слоев неподготовленных читателей.
Коммерческие издания классиков того времени были вызваны к жизни появлением новой
категории демократических читателей, с потребностями и вкусами которых уже нельзя было не
считаться. Культурный уровень их был ниже того, на который прежде ориентировались
передовые русские издатели. Образование, получаемое представителями привилегированных
слоев дворянства в семье, закрытых пансионатах, лицеях, училищах, в национальных или
заграничных высших учебных заведениях, было несравнимо с тем, которое было у основной
массы мелкопоместных и служилых дворян, не говоря уже о чиновниках, мещанах, купцах.
Неудивительно, что к книгам вообще, изданиям произведений классиков - в частности, читатели
такого рода предъявляли принципиально иные требования, чем профессиональные литераторы,
ученые, разночинная и дворянская интеллигенция.
Так, старый эстетический принцип окончательно перестал удовлетворять не только
составителей изданий научного характера, но и коммерческих издателей. О полном отказе от
него, конечно, еще не могло быть и речи, поскольку он по-прежнему определял все наиболее
общие принципы подготовки, но и слепо следовать его канонам было уже нельзя: слишком
неоднородные требования предъявляли к изданиям различные категории читателей, а
эстетический принцип просветителей подразумевал единство интересов, единство оценки.
В первую очередь отказ от старых традиций проявился в практике отбора произведений.
Коммерческим издателям необходимо было отразить в издании те из них, которые, безусловно,
понравятся читателю из народа - горожанину, купцу, будут ему интересны и доступны по цене.
23
Требования эти и привели к тому, что в порядке вещей стали «исправления» и «переделки»
классических текстов, их «подгонка» под требования и вкусы неподготовленных читателей. У
Хераскова, например, по этой причине были «исправлены» не только отдельные слова, но и
переделаны целые строфы.
Сказанным, в то же время, объясняется и то, что требование полноты состава,
сторонниками которого были В.Г. Анастасевич и другие библиографы, неоднократно
оспаривался в печати.
Так, собрание сочинений А.Н. Радищева в шести частях, выпущенные в 1807-1811 годах,
в которое наследники включили все известные произведения писателя, подверглось критике в
«Цветнике» А. Измайлова и А. Беницкого, но уже не с точки зрения формальных требований
классицизма, а художественной значимости.
Если изучение и издание текстов древних памятников уже, как правило, осуществлялось
достаточно квалифицированными специалистами, выпуск произведений писателей-классиков
по-прежнему находилось в руках частных лиц, подчас не думающих о литературе или не
имеющих необходимых знаний. Известно же, что решение Академии наук об издании
произведений новых русских писателей, принятое в 1813 году не только носило половинчатый
характер, но и не было выполнено. По названным выше причинам, редакторские вмешательства
в авторский текст стали чуть ли не общепринятой нормой, хотя за несколько лет до того были
фактами, скорее, исключительными и совершались по иным обстоятельствам.
Таким образом на практике шел стихийный процесс возникновения и развития
характеристик научно-популярных изданий, появившихся в 40-50 годы XIX столетия, без
всякого предшествующего формирования их.
1815-1817 годы знаменательны началом полемики между сторонниками нового
литературного направления и защитниками традиционных форм, влияние которой на
дальнейшее развитие литературы и науки о ней переоценить трудно. В ходе этой полемики
критически рассматривалось творчество всех крупнейших представителей русской литературы,
переосмыслялась и обобщалась ее история. В результате вышла работа Н.И. Греча «Опыт
краткой истории русской литературы», вокруг которой сразу вспыхнули новые, еще более
жаркие споры. Следует подчеркнуть, что эта работа была первым опытом обобщения
истории нашей литературы, т.е. трудом историко-литературным.
Серьезные литературоведческие и историко-литературные работы обобщающего
характера публиковал и альманах «Мнемозина», выходивший под редакцией В.Ф. Одоевского и
В.К. Кюхельбекера. Еще большее значение имела «Литературная газета», выпускаемая А.А.
Дельвигом в 1830-1831 гг. при непосредственном участии А.С. Пушкина.
В развитие русской науки о литературе, становление в ней исторического принципа А.С.
Пушкин внес значительный вклад. Его литературоведческие и критические высказывания,
рассыпанные по письмам, статьи и пародии, обе статьи о Радищеве опубликованы лишь после
смерти поэта. Но до того они были широко известны в списках и оказывали влияние на критику
и науку о литературе тех лет.
24
На начало XIX в. приходится и творчество таких литературных критиков, как Б.П.
Боткин, В.Н. Майков, Н.И. Надеждин, Н.А. Полевой и т.д. Нельзя недооценивать и значение
множества мелких статей, высказываний, постоянно появляющихся в различных журналах и
газетах тех лет.
А в 1834 году в Московском университете была создана первая кафедра истории русской
литературы.
Естественно, что к 30-м годам XIX столетия историко-литературный принцип построения
русских научных изданий был достаточно признанным, реализовался в них, предполагая уже
обобщающий исторический характер отражения наследия автора, всестороннее исследование
его творчества.
30-е годы - то время, когда в нашей науке о литературе безраздельно царило так
называемое библиографическое направление, считавшее первоочередной задачей науки сбор и
предварительную систематизацию максимального числа произведений письменности и печати,
определение границ творчества автора, произведений, составляющих его. Тогда, с точки зрения
науки о литературе, тенденций ее развития, идеальным вариантом издания должны были
считаться полные собрания сочинений, т.к. они позволяли освещать творчество писателя не
только в целом, во всей его полноте, но и в деталях. И потому историко-литературный подход
в те годы неразрывно сочетался с библиографическим методом. Но библиографический подход
не предполагал еще необходимости всестороннего анализа. Естественным ограничением
состава таких изданий был отказ от приведения в них сводов редакций, вариантов, разночтений.
Исключение делалось лишь в редких случаях и только для отдельных, наиболее значительных
произведений или для тех, варианты и редакции которых были в прижизненных изданиях, а
конечный - в них отсутствовал, отражаясь частично
Необходимость изучения истории текста подкреплялась и достижениями
медиевистической текстологии, опытом установления текста древних памятников как в
европейской, так и в русской науке, объективной потребностью в освоении творческого
наследия крупнейших национальных писателей, ученых, философов, общественных деятелей,
развитии национального литературного языка, профессиональном обучении мастерству
литератора. Таким образом, это было практическим решением проблемы формирования единого
национального сознания и эффективной системы национальной коммуникации в России.
На практике вопрос каждый раз решался заново, вызывал стремление к поиску
компромиссных решений - помещении в изданиях лишь части разночтений, отражению в них
наиболее важной авторской правки.
Итак, библиографическое направление науки о литературе того времени, подняв уровень
текстологической подготовки классических произведений, приблизив его к научному,
тормозило дальнейшее развитие эдиционной теории и практики рассматриваемого периода. И
причина состоит еще и в том, что при существовавшем тогда понимании задач науки состав и
подготовка изданий, призванных удовлетворять ее потребности, по существу, еще во многом
совпадали с составом и подготовкой текстов в изданиях популярных (массовых), в лучшем
случае - научно-популярных. В обоих случаях можно было ограничиться лишь включением
самих произведений без истории их создания.
Совпадал в значительной степени и читательский адрес. В частности, именно поэтому из
всего эпистолярного наследия автора, как правило, выбирались письма, имевшие
25
непосредственное отношение к литературе, или те, что прямо характеризовали отдельные
моменты его творческой биографии.
По тем же причинам комментирование сводилось к пояснениям отдельных слов и
выражений, имен, исторических событий, фактов, смысла, сравнений.
Хронологический принцип построения композиции и размещения произведений,
несмотря на библиографический метод, не имел еще определяющего значения, хотя полнота
состава законченных произведений уже предполагалась.
жанрово-хронологический порядок расположения произведений автора стал основным в
научно-популярных (научно-массовых) изданиях, текстологическим принципом их построения,
критерием уровня научной популяризации, его отражения и фиксации в издании.
В рассматриваемый период расслоение первоначально единого типа изданий
классических текстов шло одновременно в следующих направлениях: развитие изданий
научного, научно-массового (научно-популярного) и массового (популярного) типов.
Показательным примером развития массового типа служит принцип подготовки обоих
прижизненных изданий стихотворений Александра Христофоровича Востокова. Двухтомник
«Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах», вышедший в 1805-1806 годах, имел
«образцовый состав» - в него вошли лишь лучшие поэтические произведения автора. В
традициях старых просветительских изданий написан и комментарий, имеющий типично
общеобразовательный, толковательный характер.
Второе издание: «Стихотворения» А. Востокова 1821 года в трех томах, как и первое,
было прижизненным, но рассматривалось автором уже как итоговое, каковым оно фактически и
стало. Он тщательно занимался исправлением тех из них, которые казались ему достойными
сохранения, чтобы представить их читателям. Стихотворения были расположены по
хронологическому принципу.
Трехтомник этот крайне важен для нас. Подготовленный крупнейшим русским ученымфилологом (историком русской литературы, изучавшим древние ее памятники, поэтику,
стихосложение, лингвистом, заложившим основы сравнительного славянского языкознания,
исследования которого, став классическими, сохранили научную ценность до наших дней), он
предельно полно выразил те требования, которые уже предъявляли к подобным изданиям
литературоведы. А поскольку трехтомник был прижизненным и целевое назначение его
понималось как задача популяризации творческого наследия поэта, т.е. изданием массового
(популярного) типа, есть все основания говорить о тех объективных изменениях, которые к
моменту его выхода произошли в типологических характеристиках и качествах русских
изданий.
Этот трехтомник - полное собрание поэтических произведений, т.е. сборник, в который
вошли почти все стихотворения поэта. Структура его - строго хронологическая, отражающая
творчество автора в соответствии с требованиями историко-литературного метода.
Сказанное позволяет утверждать: хронологическую или жанрово-хронологическую
композиции изданий XVIII столетия следует рассматривать в качестве одного из определяющих
признаков того, что выпуск издания с такой композицией предполагал решение прежде всего
научных проблем. Но с начала XIX века композиции этих видов становились обычными для
научно-популярных (научно-массовых) и для массовых (популярных) изданий. Аналогично
26
обстояло дело и с полнотой состава: популярное (массовое) издание могло быть полным, но
полным для популяризации авторского наследия, а не специального научного исследования.
В 1830 году в Москве под редакцией П.П. Бекетова вышло полное собрание сочинений
Д.И. Фонвизина в четырех томах. Четырехтомник 1830 года по праву занимает исключительное
место в истории русской текстологии.
Задуман он, казалось бы, как обычное просветительское издание, не ставящее перед
собой специальных исследовательских целей. И все же замысел его гораздо шире и сложнее.
Одно из основных достоинств его - почти исчерпывающая полнота состава, на которую
указывали еще современники и сам издатель. «Долго старался я собрать по разным старинным
журналам сочинения Дениса Ивановича и успел, наконец, составить из них, вместе с
полученными от господ наследников рукописями четыре тома».
В издании, правда, нет двух важнейших публицистических трактатов писателя:
«Краткого изъяснения о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина» и
«Рассуждения о истребившейся в России совсем всякой формы государственного правления и
от того зыблемом состоянии как империи, так самих государей». Но они не могли появиться по
причинам чисто политическим.
И все же в науке тех лет полнота характеристики наследия писателя все еще понималась
как степень полноты отражения его литературного наследия, а не обобщение и систематизация
его. Неудивительно, что требование полноты состава чаще распространялось на издания
массового типа, на те из них, что были промежуточными, содержали в себе характеристики
научных изданий. Тем более что и само понимание смысла популяризации в то время уже
изменилось, дополнившись задачами популяризации научного знания.
И потому, говоря о полноте состава четырехтомника Д.И. Фонвизина под редакцией П.П.
Бекетова, нельзя назвать одну конкретную причину, определившую его состав. Было бы
ошибкой и однозначное определение его читательского адреса. Он двойственен: предполагает
как читателя, профессионально изучающего литературу, так и ее рядового любителя.
Открывалось издание «Недорослем», за ним следовал «Бригадир», которые и занимали
весь первый том, а все стихотворения помещены в последних томах. Д.И. Фонвизин вошел в
историю нашей литературы не как поэт, а как первый драматург, автор двух лучших русских
комедий XVIII века, писатель-сатирик. Структура издания подчеркивает именно это. Чтобы
добиться подобного соответствия, издателю потребовалось не только отбросить каноны
эстетического принципа, начав многотомник с прозаических комедий, но и перенести стихи в
последний (четвертый) том, подчеркнув тем самым их второстепенное значение в творчестве
автора. По той же причине ценнейший биографический материал - «Письмо из Франции» и
«Письма из Путешествия» (без них не могло быть и речи о полном и правильном освещении
личности писателя) были поставлены в начале второго тома. Чтобы не разрушать единства
обоих циклов, письмо к Я.Я. Булгакову дано отдельно, как бы завершающим раздел. Его
публикация интересна и тем, что в издании, наряду с обычным печатным текстом, был
воспроизведен автограф, чего до сих пор не делалось ни в одном из изданий произведений
новой русской литературы. П.П. Бекетов прямо и недвусмысленно утверждал: сделано это для
того, чтобы познакомить читателей с почерком писателя. При этом не подразумевались
проблемы литературоведческого исследования и вопросы текстологического анализа, причина
27
публикации - простое подражание археографическим изданиям письменных памятников. Но
идея публикации автографа вытекала из научных задач, была логическим следствием нового
понимания роли и значения эпистолярного жанра, одним из итогов последовательно
проводимого научного, литературоведческого принципа решения проблем состава и
композиции многотомника.
То же стремление редактора с предельной полнотой и точностью осветить все
особенности творчества писателя, научный, литературоведческий подход к построению
композиции лежит в основе и всех остальных томов. В этом отношении издателя трудно в чемлибо упрекнуть даже с современной точки зрения, настолько логично и продумано
предложенное им решение.
Третий том продолжал автобиографическую линию, начатую письмами. 0н открывался
«Чистосердечным признанием в делах моих и помышлениях» - этой детальной авторской
летописью жизни и творчества. Таким образом, первая половина собрания давала читателю
полное и правильное представление о Д.И. Фонвизине как драматурге и писателе, характеризуя
наиболее важные стороны его творческой деятельности. Столь же выпукло и точно рисует она
личность автора, до мельчайших деталей освещает его жизнь и творческий путь, раскрывает
замысел почти всех произведений, историю их создания, прототипы основных героев, факты
реальной жизни, положенные в основу отдельных сцен и эпизодов.
Но характеристика была бы неполной, если бы издание не отразило общественную,
публицистическую и журнальную деятельность Д.И. Фонвизина. Эта линия возникает
параллельно первой, еще в «Чистосердечном признании...», которое и служит своеобразной
границей между ней и отражением художественного наследия. А в следующем разделе третьего
тома она становится основной, ведущей. Здесь журнальные, сатирические и публицистические
работы Д.И. Фонвизина, объединенные под общим названием «Друг честных людей или
Стародум», представлены с такой исчерпывающей полнотой, что расширить их состав удалось
лишь незначительно. Завершается раздел воспроизведением печатного уведомления о подписке
на журнал «Друг честных людей или Стародум», которое играет роль своеобразной заставки,
отделяющей наиболее важные произведения от второстепенных. Третий том заканчивается
комедией «Выбор гувернера», произведением, бесспорно, не столь значительным как
«Недоросль» и «Бригадир», а потому и поставленным отдельно от них. Возможно, какую-то
роль сыграло и время его написания.
Значительную часть II и IV томов издания занимают письма. Публикация их
подкреплялась традициями лучших отечественных многотомников. Поэтому, вероятно, П.П.
Бекетов не считал нужным подробно обосновывать причину их включения в состав собрания и
лишь коротко пояснил: «Может быть, некоторым из читателей слог писем Дениса Ивановича,
помещенных во второй части, а особливо писанных им к сестре его Ф.А.И., покажется не
слишком выработанным..., нами же помещены они в сем собрании потому, что содержание их
довольно занимательно».
Отметим, что до 1830-го года все публикации эпистолярного наследия состояли из
писем, имеющих непосредственное отношение к литературе, затрагивающих факты ее
истории, эпизоды творческой жизни писателя, его творческие планы, обстоятельства их
реализации. Единичные отступления от этого правила все еще рассматривались как
недостатки состава издания, небрежность отбора произведений. Бекетов же сознательно
опубликовал не выжимки из эпистолярного наследия, а все известные ему письма писателя.
28
Публикацию эпистолярного наследия Д.И. Фонвизина в издании, характеризующем его
творческое наследие, составитель считал уже настолько важной, что выделил произведения
этого жанра на первый план, поместив их сразу за двумя крупнейшими произведениями
писателя - «Недорослем» и «Бригадиром».
Одна из важнейших причин подобного новаторского отношения заключалась в том, что
эпистолярный жанр стал основной надцензурной формой литературы, позволяющей свободно
высказывать свое истинное отношение к событиям, происходящим в стране, политические и
эстетические взгляды. Письма стали важнейшей составной частью творческого наследия. И
следовательно, исторически закономерно, что именно в 30 - 40-е годы XIX века эпистолярный
жанр превратился в неотъемлемую часть состава русских научных изданий.
Существовали, конечно, и другие причины. Значительное влияние оказывал опыт
развивающейся русской археографии, библиографические тенденции науки о литературе,
традиции классической европейской филологии, ее методы изучения письменных памятников, в
частности творчества классиков Аттики и Древнего Рима.
Итак, в отличие от предшествующих традиций просветительских многотомников
популярной формы П.П. Бекетов декларирует необходимость включения в собрание сочинений
всех известных ему произведений писателя, кроме юношеских «проб пера» и тех, атрибуция
которых была неоднозначна. Иначе говоря, уже к 1830 году требование исчерпывающей
полноты состава было не только высказано в теории, но и получило выражение в практике
текстологической деятельности, принципах определения состава издания. И сделано это было в
одном из лучших изданий классических произведений, ставящем перед собой задачи
популяризации творчества писателя, научную оценку его наследия и сохранившем это свое
значение до наших дней.
Однако П.П. Бекетов отказался от включения в состав четырехтомника некоторых
произведений, атрибуция которых была в то время спорной. Не вошли в это издание и все
переводы басен, уже трижды издававшиеся, перевод одной из наиболее известных трагедий
Вольтера, хотя их атрибуция и тогда не вызывала никакого сомнения, а художественная
ценность была очевидной. Дело в том, что наука о литературе тех лет не относила переводы к
числу авторских произведений.
Во времена же П.П. Бекетова обстоятельство это усугублялось еще и тем, что
библиографический метод не предполагал изучения истории творчества писателя, нередко
сужал проблему до задачи отражения изданных текстов, т.е. произведений наиболее известных,
общепризнанных. Влияние традиционного эстетического отношения к наследию писателя
ограничивало полноту состава рамками тех из них, в которых талант художника выразился
наиболее самобытно и полно. Указанной причиной в значительной мере объясняется и все еще
существовавшее стремление делить произведения писателя на главные и второстепенные.
.
П.П. Бекетов, например, не только отказался от включения в издание переводов Д.И.
Фонвизина, но и, несмотря на свой личный опыт и традиции лучших просветительских изданий,
не привел в четырехтомнике разночтений и библиографии. Не дал он и обоснования принципов
выбора основного текста, истории его публикации. Отсутствует и комментарий. Нет даже
вступительной статьи.
29
В целом, качество подготовки текста в этом издании было так высоко, что он
рассматривается в качестве первоисточников, хотя в 1820-1830 годы вышло несколько
изданий произведений писателя: например, полное собрание сочинений Д.И. Фонвизина 1829
года, и «Собрание оригинальных драматических произведений и переводов» Д.И. Фонвизина в
трех частях 1830 года.
Подводя итог сказанному по поводу издания 1830 года, следует отметить, что в нем
нашли выражение основные принципы, приемы и методы текстологической подготовки изданий
современных типов, получившие дальнейшее развитие в изданиях второй половины столетия, а
затем окончательно оформившиеся в советский период. Но развитие это шло уже параллельно, в
изданиях, дифференцированных на различные их типы. Или в тех из них, в которых
характеристики этих типов преобладали.
ЛЕКЦИЯ 6
Текстология второй половины XIX века
К началу XX столетия отечественная текстология, научная и издательская практика
доросли уже до подготовки и выпуска изданий принципиально нового типа - «энциклопедий
творчества», которые ставили своей целью задачу историко-культурной характеристики
творческого наследия автора, и «энциклопедий произведений», дающие характеристику
конкретного произведения. От собраний сочинений энциклопедии творчества отличаются
уровнем научного обобщения в них наследия автора.
Достаточно убедительное подтверждение тому является их композиция. Структура одной
из первых энциклопедий творчества - полного собрания сочинений М.Ю. Лермонтова под
редакцией Д.И. Абрамовича - такова: первые два тома содержат стихотворения, третий драматические произведения, четвертый - прозу и письма. В пятый том вошли «Список
произведений Лермонтова по времени их появления в печати», «Хронологическая канва для
биографии Лермонтова», статьи, освещающие влияние поэта на различные области
национальной культуры: музыку, живопись и т.д. В статьях не только освещаются особенности
поэзии Лермонтова, но и раскрывается ее значение для развития русского стиха, поэтического
языка («О языке Лермонтова», «О стихе Лермонтова»). Расположение произведений внутри
томов строго хронологическое.
Таким образом, научно-справочный аппарат издания содержит подробную научную
биографию поэта, исчерпывающие сведения о творческом пути, полный свод вариантов и
разночтений, формулирует историко-культурную оценку его вклада в национальную культуру.
Попытка широкого культурно-исторического обобщения наследия А.С. Пушкина была
предпринята в шеститомнике С.А. Венгерова. Многочисленные статьи и заметки, написанные
редактором, пушкинистами, литературоведами и текстологами, охватывали фактически все
стороны творческой деятельности и биографии поэта, раскрывали его значение в истории нашей
культуры, влияние на различные области и тенденции ее развития.
Эта попытка выпуска энциклопедий творчества, так же, как и пятитомник Лермонтова, не
увенчалась успехом. Но в первоначальном, неразвитом виде эти издания заложили основы
будущие и методики, высказали саму идею.
30
Не рассматривая подробно особенности характеристик изданий такого рода, отметим то
общее, что было у них с собраниями сочинений И.И. Хемницера и Г.Р. Державина под
редакцией Я.К. Грота.
Отметить, прежде всего, следует стремление к абсолютной полноте состава,
всестороннему анализу литературного наследия автора, высокий научный уровень подготовки и
комментирования текста, историко-культурного обобщения, детальное научное освещение
творческой биографии.
И хотя в изданиях Я. Грота характеристики эти появились во многом под влиянием
библиографического направления развития науки о литературе, а в многотомниках С.А.
Венгерова и Д.И. Абрамовича они были следствием историко-культурного и историколитературного обобщения, важны не эти конкретные причины, а сама тенденция, разработка
текстологической методики их получения.
Показательно и то, что в трехтомнике К.Н. Батюшкова, подготовленном Майковым, они
практически отсутствуют. Здесь в их развитой, почти завершенной форме, нашли свое
выражение характеристики академических изданий, состав которых, как показала дальнейшая
эдиционная практика, был чрезмерно расширен их стремлением к абсолютной полноте.
Что касается задачи историко-культурной оценки, то методы ее решения формировались
в процессе подготовки академических многотомников, попытке дальнейшей выработки их
основных характеристик.
Именно задача историко-литературной оценки объективно определила основные
параметры первых томов советского академического собрания сочинений А.С. Пушкина,
которые были близки к шеститомнику, выпушенному С.А. Венгеровым. Седьмой том этого
издания, например, изобилует статьями о значении отдельных произведений, их месте в
творчестве поэта. Они занимают в нем 335 страниц, а тексты самого поэта лишь - 258. Причем в
академическом издании большая часть этих статей не нужна. Другое дело - в энциклопедии
творчества, при решени задачи историко-культурной оценки.
И суть здесь в том, что развитие науки, задачи дальнейшего изучения творческого
наследия А.С. Пушкина требовали уже более высокого уровня обобщения, что объективно
противоречило характеристикам академического издания.
Данное несоответствие понимали и члены редакционного комитета, а потому еще в 1937
году ими было принято решение, согласно которому, не отрицая значения и правомерности
опубликованного комментария, комитет решил в дальнейшем издавать его «в виде особой серии
трудов редакционной коллегии издания».
Объективно та же причина скорее всего предопределила и появление в 1934 году
известного высказывания Б.В. Томашевского: «...Мы, вероятно, очень близки к тому времени,
когда комментарий не будет считаться органически связанным с изданием. Появление
отдельной книгой комментария к «Евгению Онегину», выход отдельным томом комментария к
шеститомнику 1931 года... до известной степени симптоматические явления».
31
Сущность предполагаемого преобразования параметров академического издания, по
мнению Б.В Томашевского, должна быть такой: «Минимальное место в этом собрании
сочинений будут занимать комментарии, вернее, там будет дан только чисто справочный
комментарий. Подробные, развернутые комментарии, заключающие в себе не только
текстологические, но и исторические исследования, будут выпущены в том же издательстве в
виде самостоятельной серии в 18 томов «Материалы к собранию сочинений А.С. Пушкина».
Причины, по которым решение редакционного комитета не было выполнено, после
появления статьи С.М. Бонди «Об академическом издании сочинений Пушкина» никакого
отношения к проявлению тенденций развития эдиционной практики не имеют. Что касается
существенных характеристик, то намеченное преобразование, не ограничивая традиционных
параметров академического издания, объективно расширяло его целевое назначение до уровня
выражения историко-культурной оценки. Выделение комментария в самостоятельную серию
позволило бы неизмеримо расширить его научную часть, провести полное исследование всех
известных материалов, как литературных, так и смежных с ними. Тем более, что специальное
назначение серии комментариев, сознательное ограничение ее читательского адреса кругом
специалистов, текстологов, историков литературы и культуры, требовали отражения в ней
высших уровней развития научного знания, степени обобщения отражаемого материала.
Объективно замысел этот в гораздо более полной форме мог быть реализован в
семнадцатитомнике А.С. Пушкина 1937-1959 годов, но сделать этого не удалось. Однако план
издания убеждает, что и в случае выполнения его, многотомникник имел бы промежуточный,
смешанный характер, сочетал бы в себе характеристики академического собрания сочинений и
энциклопедии творчества. Дело в том, что, выпуская академическое собрание сочинений,
редакционный комитет не ставил перед собой осознанной задачи выпуска многотомника
качественно нового вида. А решение стоящих перед ним задач, формирования современного для
того времени комментария видел лишь в простом расширении состава научно-справочного
аппарата издания посредством включения в него максимально возможного числа документов и
материалов различного рода, из числа не вошедших в текст, подготовленный для
академического издания.
И хотя подобное понимание было оправдано традициями предшествующей
текстологической практики, эдиционным опытом подготовки и выпуска лучших русских
академических изданий, оно уже не соответствовало, задачам научного обобщения, отражавшим
наиболее перспективные тенденции развития истории культуры тех лет, искусствознания,
литературоведения.
Выделение комментария в самостоятельную серию подсказывало иное решение,
подводило к идее создания такого полисерийного многотомника, каждая серия которого
позволяла полностью отразить степень влияния творческого наследия писателя-классика на
конкретные области культуры, его вклад в их развитие. Серии эти, следовательно, могли
содержать не только сами произведения и другие литературные материалы автора, дополненные
детальным
текстологическим,
историко-литературным
или
историко-культурным
комментарием, но и произведениями тех писателей, художников, композиторов, в творчестве
которых отразилось литературное наследие писателя, нашли свое дальнейшее развитие его
темы, сюжеты, замыслы, т.е. сам процесс преемственности, формирования и развития
эстетических школ, направлений, течений. В них могли входить либретто опер, тексты
32
музыкальных сочинений, киносценарии, произведения живописи, созданные на темы и по
сюжетам произведений писателя, иллюстрации к его изданиям и подобные им материалы.
Поскольку подобное издание предназначалось бы ученым, специалистам в отдельных
областях истории культуры, то вошедшие в него материалы должны были бы дополняться
развернутым комментарием исследовательского характера.
Представляется достаточно очевидным, что только совокупностью изданий подобного
рода, дополненных рядом специальных монографических исследований, посвященных
рассмотрению наиболее сложных и спорных проблем, может быть, наконец, создан полный
научный свод отечественной литературы, определено ее значение и место в национальной
культуре. Средствами академических собраний сочинений данной проблемы решить нельзя, т.к.
за пределами их состава и научного аппарата неминуемо останутся материалы, важные, с точки
зрения истории культуры, но излишний с позиций филологической оценки.
Столь же очевидно и другое: возникновение энциклопедий творчества не будет означать
отказа от выпуска собраний сочинений, всех типов их.
Речь сейчас, впрочем, о другом. Как уже и говорилось, границами критерия собраний
сочинений, понимаемых в качестве элементов видов изданий являются пределы: «необходимо
для популяризации творчества писателя в целом» и «достаточно для филологической
характеристики его наследия». В рамки этих границ входят и такие критерии, как
«популяризация научной оценки» и «историко-литературная», «литературоведческая»
характеристика наследия писателя.
Разработанные к тому времени принципы и методы эдиционной подготовки позволяют
утверждать, что к 1937 году, т.е. к началу выпуска первого советского академического собрания
сочинений А.С. Пушкина наша текстология объективно владела уже всей совокупностью
научных и практических приемов и методов подготовки и выпуска энциклопедии творчества,
которые обобщены и систематизированы еще не были. И потому пушкинское издание 19371959 годов столь же объективно оказалось промежуточным, сочетающем в себе характеристики
академического многотомника и энциклопедии творчества. Окончательно ясно это стало
значительно позже, когда выпуск многотомника был прекращен волевым решением. И потому
С.М. Бонди в цитированной выше статье об академическом собрании сочинений А.С. Пушкина
с опозданием на несколько десятилетий лишь констатировал тот факт, что советская
эдиционная практика доросла до выпуска изданий такого принципиально нового вида, как
«Пушкинская энциклопедия», общий план подготовки и выпуска которой он предложил там же.
Результируя все сказанное по данному поводу, можно утверждать: с конца 80-х - начала
90-х годов XIX века в русской издательской практике шло параллельное формирование и
развитие всех современных видов и типов изданий классического текста, методов и принципов
их подготовки и выпуска. Возникновение академических изданий завершило второй по времени
период истории русской эдиционной деятельности, который длился на протяжении ста с
лишним лет и отличительной чертой которого было преобладание процессов дифференциации
изданий просветительского типа на научные и массовые многотомники как овеществленные
формы возникновения, а затем и развития единого национального сознания, форм и методов его
отражения средствами литературы, эдиционной деятельности.
33
Речь идет о внутренних, существенных характеристиках и качествах того явления,
которое внешне выглядело как постепенное накопление приемов и методов текстологической
подготовки, переосмысление историко-литературных задач издания.
Двухсот пятидесятилетняя история русских изданий произведений писателей-классиков
говорит о неоднородности самого процесса их развития, наличии в нем четырех принципиально
различных периодов.
Первый - «просветительский» - продолжался с 1751 года до конца 10-х годов XIX века.
Второй, в ходе которого возникли и начали развиваться научные и научно-популярные издания,
протекал с 1820-х годов до конца XIX столетия. Тогда же возникли и начали оформляться в
систему приемы и методы эдиционно-текстологической подготовки и выпуска академических
многотомников. Третий - длился с конца XIX столетия до середины 90-х годов XX века. В ходе
его окончательно сформировались признаки и характеристики собраний сочинений, всех их
современных типов, научная методология и методика их эдиционной и текстологической
подготовки, сложились и стали разрабатываться основные параметры и принципы подготовки
энциклопедий творчества.
В советский период естественный ход формирования и развития видо-типологических
характеристик, методики и принципов эдиционно-текстологической подготовки энциклопедий
творчества был замедлен как объективными (задачи развития образования, культуры, например,
требовали первоочередного и срочного выпуска научно-массовых и массовых изданий
произведений классической литературы), так и субъективными причинам. Последние однако
были не только административно-волевой природы, но и результатом ошибочного понимания
академических изданий в качестве высшего и неизменного уровня развития эдиционной
практики. Вопрос об эволюционном переходе академических многотомников в иной более
высокий тип, а тем более новый вид издания в то время даже не возникал. В науке о литературе
тех лет, как бы существовало молчаливое, нигде не высказанное, но общепризнанное мнение,
суть которого была в том, что академические издания - высший уровень подготовки и выпуска
классических текстов. И потому вопрос заключается лишь в выпуске наследия писателейклассиков изданиями такого рода.
Общим для выделенных периодов было преобладание процесса дифференциации.
Интеграция свойств, качеств, характеристик изданий различных типов протекала лишь в
смежных типах и в форме второстепенного процесса, в ряде случаев как бы случайного.
Четвертый период развития эдиционной деятельности начался в последнее десятилетие
XX века и продолжается в наши дни. Основная отличительная черта его - тенденция усиления
процессов интеграции, вызванная, как появлением электронной письменности, так и
объективным ростом потребности в изданиях, содержащих историко-культурную оценку,
характеристику творчества писателей-классиков, т.е. такую, в которой идеологический,
политический аспект перестанет быть первостепенным, займет соответствующее место в ряду
других. Интеграционный аспект, вероятно, с максимальной полнотой должен будет проявится в
полисерийности изданий, позволяющей построить на ее основе развернутую электронную
версию отражающую историко-культурную оценку наследия автора.
Исторически процессы интеграции в формировании характеристик изданий различных
типов первоначально проявились в повышении уровня научной подготовки многотомников
34
популярного (массового) типа. Вышедшее в 1887 году десятитомное собрание сочинений А.С.
Пушкина в серии «Дешевая библиотека» имело еще жанровую структуру, но, вместе с тем, и
полный состав произведений поэта: «По распределении всего, что оставил по себе в литературе
Пушкин, мы отвергли тот хронологический порядок, в котором до сих пор издавались
сочинения его.
Конечно, иногда бывает важно знать, когда и что было написано, но для этого мы, кроме
алфавитного, прилагаем к изданию еще и хронологический указатель произведений Пушкина.
Для обычного же чтения очень неудобно рядом с балладою встречать... эпиграмы на Булгарина,
рядом с элегиями шутки в роде «Поминания».
Поэтому мы все крупные произведения Пушкина отобрали просто по родам поэзии и
напечатали отдельными томами его поэмы, драмы, повести и т.д.
Мелкие стихотворения мы разделили на три тома».
В отличие от изданий П.В. Анненкова, П.А. Ефремова и Г.Н. Геннади в десятитомнике
отсутствовали все формы комментария, кроме кратких справок историко-литературного и
биографического характера. Не приводились здесь редакции, варианты и разночтения.
Но сами тексты произведений воспроизводились здесь по изданию П.О. Морозова. И
потому за исключением типографских ошибок и цензурных искажений десятитомник 1887 года
отражает уровень пушкиноведения того периода, результаты, достигнутые в области
установления подлинных текстов поэта. Стал он и первым русским популярным (массовым)
собранием сочинений А.С. Пушкина, содержащим научные тексты произведений поэта.
Успех издания был таков, что первый тираж его (15000 экз.) разошелся в два дня. В том
же 1887 году А.С. Суворин выпустил второе (30000 экз.) и третье (50000 экз.) издания.
Еще ярче рассматриваемая тенденция проявилась в научно-популярных многотомниках
фирм Глазуновых, собраниях сочинений, выпущенных А.Ф. Марксом, в приложении к журналу
«Нива», например, в изданиях «Товарищества М.О. Вольфа». Напомним, что целый ряд этих
изданий был стереотипно повторен первыми советскими многотомниками, а также послужил
основой для ряда массовых и научно-массовых собраний сочинений в XX веке.
Подтверждением сказанному служат и такие факты. В 1887 году вышли сочинения М.Ю.
Лермонтова в предисловии к нему читаем: «В нынешнем издании сочинений Лермонтова все
его произведения вновь были сличены, по возможности с подлинными рукописями и
первоначально напечатанным текстом. Затем, внесены из появившихся в печати после издания
1882 года те стихотворения, которые имеют сколь-нибудь существенное значение для
биографии поэта или развития его поэтической деятельности; письма дополнены новыми, а
прежние исправлены по рукописям... Наконец в видах сокращения размеров издания, нами
сделано исключение двух неоконченных повестей, не представляющих существенного интереса
для большинства читателей...».
Композиция издания хронологическая, открывается оно биографией поэта, в
примечаниях помещены наиболее серьезные варианты и разночтения, сюда же отнесен и ряд
стихотворений. В остальном издание это тождественно пятому, которое строилось на основе
35
собрания сочинений поэта 1873 года, наряду с задачей популяризации наследия поэта имело
чисто научные цели и стремившегося прежде всего к установлению подлинных текстов его
произведений.
Издание 1887 года было одной из первых в русской эдиционной практике попыток
выпуска собрания сочинений, решающего одновременно специальные историко-литературные и
популяризаторские задачи. Его структура, особенности состава и принципы подготовки текста
подробно изложены в предисловии редактора: «... мы пополнили все произвольные пропуски
стихов в мелких стихотворениях... Мы также означили везде в какой части поэмы взяты
отрывки и во всех перерывах поставили ряды точек, дополняя притом те места, где в прежнем
издании без всяких соображений, опускались один стих или два...
Именно мы имели в виду, чтобы читатель прежде всего встретился с тем Лермонтовым,
каким он сам желал быть перед обществом, и для этого назвали первым томом собрание всех
тех произведений, которые сам Лермонтов печатал или признавал годными для печати, и к ним
добавили только немногие произведения, преимущественно из двух последних лет его
поэтической деятельности, которые хотя и не были напечатаны при жизни самого поэта, но
отличаются высокими достоинствами.
К этому мы присоединили письма Лермонтова, не печатавшиеся в прежних изданиях.
Затем вся предварительная, внутренняя, так сказать, работа писателя от первых попыток
почти ребенка до полного образования лермонтовского стиха и прозы - отнесено в состав
второго тома… Мы при соединили к настоящему изданию подробный указатель статей о
Лермонтове и его сочинениях и сведения о том, где и когда именно было напечатано в первый
раз каждое из произведений поэта, а также когда появились отдельные сборники сочинений
Лермонтова».
Попытку выпуска научных изданий, которые были бы и общедоступными, предпринял в
начале XX века «Разряд изящной словесности» II отделения Академии наук. Выпуск их
намечалось осуществить в серии «Академическая библиотека русских писателей». Был
разработан общий план, согласно которому в серии должны были выходить издания,
содержащие лишь сами произведения писателей-классиков, их варианты и редакции, имеющие
самостоятельную художественную ценность. Развернутый комментарий признавался ненужным
и заменен краткими справками об истории создания текста, времени и месте его первой
публикации, историко-литературными пояснениями, без которых стал бы неясным сам текст
произведений. Общий замысел и задачи серии, ее качественные особенности сформулированы в
предисловии к первому выпуску - полному собранию сочинений Кольцова 1909 года.
План серии, вследствие научной и текстологической несостоятельности большинства
выпусков серии, полностью осуществить не удалось. Но важна сама попытка сближения
параметров изданий различных типов, т.е. интеграции их.
Та же причина определила и характер издания произведений В.И. Туманского 1912 года.
В предисловии к нему написано, что издание это должно удовлетворить интересы науки и тех,
кто интересуется отечественной литературой. Для осуществления этой мысли признано
необходимым установить текст писателя, «с удержанием таких особенностей правописания,
которые сохранили бы колорит эпохи». В основу текста положены прижизненные публикации и
36
рукописи. Порядок расположения произведений в основном разделе издания строго
хронологический. Открывается издание биографическим очерком, знакомящим читателя с
творческим путем поэта. В предисловии изложены принципы построения издания и его задачи.
Вслед за основным разделом помещены стихотворения и отрывки неизвестных годов. В особый
отдел собраны письма. Приложения содержат описание рукописей поэта, заметку о прозе
автора, алфавитный список стихотворений, указатель имен.
И все же, несмотря на тщательность и разработанность, научно-справочный аппарат
издания имеет ярко выраженный популяризаторский, образовательный характер. Наиболее
полно эта особенность его проявилась в общих разделах и обзоре литературы, их составе и
содержании.
Развитие тенденции интеграции типов изданий произведений русской литературы в
начале XX века убедительно иллюстрирует и замысел двенадцатитомника В.А. Жуковского,
выпущенного А.Ф. Марксом.
Преследуя преимущественно популярные задачи, издание это «...имело в виду, главным
образом, дать своим читателям, по возможности полный фактически проверенный, текст
сочинений нашего знаменитого писателя». В первый раздел внесены лирические стихотворения,
баллады, повести в стихах, сказки, послания и другие сравнительно небольшие по объему
стихотворения. Во второй - более крупные поэтические произведения: поэмы, драмы, переводы,
сюда же отнесена впервые печатаемая в настоящем издании комическая опера «Алеша
Попович». В конце второго отдела, в особой группе помещены некоторые произведения в
неизданных и вообще черновых рукописях поэта. В отдел третий входят произведения
прозаические. Четвертый и последний, отдел будет посвящен письмам Жуковского и отрывкам
из дневника поэта. В каждом из отделов произведения располагаются в хронологическом
порядке. Ставя себе главной задачей фактическую полноту и проверку текста, настоящее
издание оставляет в стороне варианты и историю текста произведений.
Двойственный характер целевого назначения и читательского адреса издания объясняет и
краткость комментария, и сочетание в нем элементов специального историко-литературного
анализа с приемами популяризации творчества автора, существовавшей научной оценки его.
Все это позволяет утверждать: двенадцатитомник представляет собой одну из попыток выпуска
изданий, сочетающих в себе признаки многотомников научного и популярного типов.
Итак, следует отметить, что в ходе интеграции типов изданий разрабатывались методы
текстологической подготовки, связанные с проблемами состава популярных изданий,
содержания их комментария, выработки жанрово-хронологической композиции, сохранения
авторской орфографии и пунктуации. Эти вопросы хотя и важны с текстологической точки
зрения, но все же менее значительны, чем решаемые в предшествующий период развития
русской эдиционной практики.
Впрочем, это определило высокий уровень подготовки всех наших лучших популярных
многотомников конца XIX - середины XX столетий, развитие их основных характеристик.
Одним из первых наших научно-популярных (научно-массовых) изданий, несмотря на
произвольное вмешательство редактора в текст произведений автора, можно считать
37
«Стихотворения» Кольцова. Однотомник этот выдержал еще десять изданий (1856, 1857, 1859,
1863, 1868, 1874, 1880, 1884, 1889).
В предисловии к однотомнику В.Г. Белинский писал: «Издавая в свет полное собрание
стихотворений покойного Кольцова, мы прежде всего думали выполнить долг справедливости в
отношении к поэту, до сих пор еще не понятому и не цененному надлежащим образом. Конечно,
нельзя сказать, чтобы Кольцов не обратил на себя общего внимания еще при первом появлении
своем на литературном поприще; но это внимание относилось не столько к поэту с сильным
самобытным талантом, сколько к любопытному феномену». Цитата эта раскрывает целевое
назначение рассматриваемого издания, определяя его как задачу популяризации творчества
поэта. Она объясняет также, почему великий русский критик, будучи одним из
последовательных сторонников принципа авторской воли, исправлял все, по его мнению,
неудачные строки А.В. Кольцова. Именно популяризаторские задачи, стремление восстановить
справедливость, раскрыть талант поэта, представить его во всем блеске, привлечь к нему
внимание широких слоев русского общества и были причинами нарушения авторской воли,
которые сам редактор последовательно отстаивал. Сказанное относится и к композиции.
Белинский отказался от строгой хронологии, хотя и был убежден, что она одна только позволяет
реконструировать в издании полную и правильную «картину постепенного развития таланта
художника и дает важные факты для эстетика и для историка литературы».
Существует мнение, что издание «Стихотворений» А.В. Кольцова 1846 года - одно из
первых наших собраний сочинений, окончательно разработавших современную структуру
построения избранного.
Утверждение это, частично соответствуя истине, нуждается в принципиальном
уточнении. Основные аргументы в пользу приведенного тезиса - особенности структуры
однотомника и смысл пояснений В.Г. Белинского по данному поводу. Точнее, следующее место
из них: «Мы расположили его сочинения по годам и разделили их на два отдела. В первом
поместили мы одно лучшее, избранное, не нарушая, однако же, хронологической
последовательности, потому в этом отделе идут пьесы первого периода поэтических опытов
Кольцова, которые, естественно, слабее последующих, которые занимают собой середину и
большую часть отдела; а в конце его, по той же причине, решили мы поместить и четыре
последних стихотворения, довольно слабые и написанные Кольцовым уже незадолго до
смерти...
Думы поместили мы отдельно, непосредственно после песен и не отделили лучших из
них от слабых, потому что эти пьесы слишком слиты с личностью Кольцова и интересны более
как факты его внутренней жизни, нежели как поэтические произведения, хотя некоторые из них
прекрасны и с этой точки зрения...
Таким образом, из 125 пьес в первом отделе помещено 79 пьес. Остальные 46
стихотворений мы поместили в особом отделе под собственной нумерацией в виде
приложения».
Структура эта позволила выделить на первый план важнейшие, наиболее характерные
произведения автора. В сочетании с одной из лучших статей, посвященных анализу творчества
поэта, такой состав и композиция предельно точно отражали важнейшие особенности
литературного наследия Кольцова, объективную научную оценку его творчества в целом.
38
Вмешательство В.Г. Белинского в тексты поэта с одной стороны основывалось на том доверии,
с которым поэт при жизни относился к замечаниям критика, с другой - традициями
просветительской издательской практики, опытом подготовки и выпуска изданий классических
текстов для широких слоев читателей.
Очевидно, что именно целевое назначение однотомника стали причиной отказа от
включения в него специальных научных материалов, непосредственно связанных с
исследованием текста, т.е. вариантов, редакций и разночтений, хотя в современных научнопопулярных изданиях материалы такого рода - обязательны.
Отмеченный недостаток послужил основанием для критики. А затем был исправлен А.И.
Введенским, готовившим первое полное научно-популярное собрания сочинений А.В.
Кольцова. Редактор отмечал: «Мы не решались изменить всем привычные тексты Кольцовских
песен и в нашем главном тексте воспроизвели их с необходимыми исправлениями с изд. 1846
года; но в постраничных примечаниях мы дали подробные указания, где и как печатались
стихотворения прежде 1846 года и как они читаются в рукописи. Простого сопоставления
текстов иногда достаточно для определения, что написано самим Кольцовым; в случаях,
требующих объяснения, приходят на помощь наши краткие примечания, напечатанные в конце
книги... Мы разделили стихотворения на три раздела (песни и бытовые картины, думы,
стихотворения), расположив их в каждом в хронологическом порядке». В приложении даны
ранние редакции и произведения, приписываемые Кольцову. Издание А.И. Введенского почти
полное (170 произведений). Содержит оно и более точные тексты произведений.
К моменту же подготовки и выпуска издания 1892 года, принцип авторской воли стал
основным и определяющим в русской текстологии тех лет. И факт возвращения А.И.
Введенского к авторским текстам, его отказ от правки В.Г. Белинского, безотносительно к ее
качеству и достоинствам - один из примеров тому.
Анализируя принципы формирования и развития текстологических приемов и принципов
эдиционной подготовки тех лет, необходимо помнить, что избранный вариант состава собраний
сочинений возник раньше полного. Но в конце XVIII века принципы эти развивались в тех
просветительских изданиях, которые ставили перед собой по преимуществу задачу
исследования творчества автора, а не его популяризации. В конце первой трети XIX столетия
они преобладали в научно-популярных изданиях. А, начиная с 40-х годов XIX века, подобным
образом строились уже популярные (массовые) издания. Что касается изданий, решающих
научные задачи, то в них непременным условием стал принцип полноты состава.
Подводя итог сказанному выше, следует подчеркнуть: во второй половине XIX столетия
прежние эдиционные принципы постепенно пришли в прямое противоречие с практическим
решением проблем текстологической подготовки классических произведений. В результате
издательская практика должна была найти иные, качественно новые методы, осознать
необходимость отражения целого через наиболее характерную часть его.
Так возникли и стали развиваться избранные собрания сочинений и сборники. Четкой
видообразующей характеристики издания подобного рода не имеют, т.к. принципиальное
отличие их от собраний сочинений - историко-литературная характеристика или отражение
наследия автора средствами публикации наиболее характерной части его творчества,
39
различается лишь по форме. А отличие их от сборников как изданий, характеризующих
(популяризирующих) ту или иную часть творчества автора, отсутствует по определению.
Итак, в заключение следует сказать, что к концу XIX - началу XX столетий определились
и сформировались все основные текстологические и эдиционные приемы и методы подготовки
и выпуска изданий классических текстов, отражения творчества писателей-классиков.
Сложилось четкое понимание содержания объема понятий «авторская воля», «основной текст»,
«варианты», «разночтения», «редакции». Были выработаны научные методы их выявления и
систематизации, требования к изменениям, вносимым в основной источник текста, осмыслена
проблема раскрытия целевого назначения изданий применительно к их читательскому адресу.
На практике все это привело к тому, что общим результирующим итогом эдиционной
деятельности стала задача создания историко-литературного свода классической русской
литературы, которая и определила основные тенденции развития текстологии в советский
период.
ЛЕКЦИЯ 7
Традиции текстологии XIX века в текстологии советского периода
Наиболее полно характеристики различных типов изданий классических текстов в
отечественной эдиционной практике сформировались в советский период ее развития. Тогда же
окончательно сложилась научная методика их текстологической подготовки.
Дело в том, что развитие истории русской литературы в последнее десятилетие XIX
столетия привело к настоятельной необходимости создания научного историко-литературного
свода классических произведений, без решения этой задачи дальнейшее развитие науки о
литературе объективно было уже невозможно. Поэтому к началу XX века существовали как
разработанная система текстологических методов, так и обширный эдиционный опыт,
позволяющие научно обосновывать принимаемые решения. Кроме того, специалисты получили
достаточно свободный доступ к архивным материалам, недоступным для них прежде.
Необходимость широкого распространения текстов классических произведений, знакомство с
творчеством писателей - классиков русской национальной и зарубежных литератур
предполагали задачи народного образования, просвещения, развития культуры советского
общества.
Следует отметить то, что в XX столетии в стране работала плеяда талантливых ученых текстологов (А.А. Блок, В.Я. Брюсов, С.А. Венгеров, Д.Я. Гершензон, Н.О. Лернер, Б.А.
Модзалевский, П.О. Морозов, Ю.Н. Тынянов, П.Е. Щеголев, Б.М. Эйхенбаум и др.), создавших
русскую научную текстологическую школу, получившую мировую известность и мировое
признание. Благодаря их работе и активному участию в ней А.М. Горького и наркома
просвещения А.В. Луначарского широкая и активная подготовка советских изданий русской
классической литературы началась уже в 1918-1919 годах. Первоначальной основой были
наиболее качественные дореволюционные издания. Они позволяли дать читателю приемлемые,
а в ряде случаев и качественные, тексты произведений русской классической литературы,
охарактеризовать роль и значение крупнейших писателей классиков, популяризировать их
творческое наследие в различных слоях читателей, осуществить его детальный критический
пересмотр.
40
Но если задача популяризации классической литературы в те годы и была объективно
одной из основных, то не меньшее значение имела проблема создания научного свода
произведений отечественной литературной классики, т.е. тенденция развития русской
эдиционной теории и практики, сложившаяся еще в XIX столетии. Она, в конечном итоге, и
определила важнейшие особенности развития советской текстологии, главные ее достижения.
Основными изданиями, решающими эту проблему, стала совокупность научных и
академических многотомников, подготовленных советскими текстологами в 30-90-х годах
прошлого века. При этом определяющее значение имела текстологическая работа над
творческим наследием крупнейших русских писателей и поэтов XVIII-XX столетий: М.В.
Ломоносова, А.П. Сумарокова, В.А. Жуковского, М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова, Н.В.
Гоголя и других крупнейших отечественных литературных критиков, советских писателей
классиков.
Изложенное выше приводит к выводу: методологическая сущность процессов
текстологической и эдиционной подготовки произведений классической литературы
определяется исторически конкретным уровнем решения проблемы отражения не только
текстов классических произведений в изданиях различных видов и типов, но и формирования
полного свода этих произведений на основе научной, историко-литературной оценки как самих
этих произведений, истории их создания, издания или публикации, так и определения их места
и значения в творчестве писателей - классиков, литературе и культуре нации. Другими словами,
методологическая сущность данных процессов исторически изменчива. Но, отвечая уровню
развития науки о литературе каждого конкретного периода ее развития, она в то же время
соотносится с методикой решения задач предшествующих этапов развития науки о литературе.
Более того, предельно полное решение задач, стоящих перед текстологией и эдиционной
практикой в каждый конкретный период их исторического развития, возможно только с
позиций следующего, более позднего, т.е. такого, который характеризуется объективным
пределом, позволяющим решить эти задачи. Сказанное и определяет закономерность развития
процесса формирования всей совокупности текстологических методов, теории и практики
текстологии их взаимосвязи и взаимопереходов с теорией и практикой редактирования.
ЛЕКЦИЯ 8
ТИПЫ ИЗДАНИЙ
Издание произведений дореволюционной и современной художественной литературы
осуществляется в плановом порядке. Нарушения этого плана имеют место, и не проходит года,
чтобы не появлялись дублирующие друг друга издания – в лучшем случае появление их
бесполезно, а порою и вредно: далеко не все они подготовляются на должном научном уровне.
Для того чтобы удовлетворить эстетические, учебные и различные иные требования
многомиллионной армии читателей, существует целый ряд издательств – специальных и
универсальных: «Наука», «Просвещение», «Искусство», «Наука», «Академиа» и др.
Читатель представлен самыми разнообразными категориями в зависимости от
параметров: возраст, подготовка (недавно научившийся читать и научный работник).
Различие типов изданий определяется специальными интересами того или иного
читателя: одному нужна книга для подготовки к экзамену, другому – для подготовки доклада
или лекции, учителю, лектору.
Типы изданий имеют отчетливую национальную специфику. Зарубежная издательская
практика все более влияет на отечественную. Быстрый прогресс науки и искусства, рост
41
культуры читателя заставляет каждый из типов видоизменяться. Следовательно, о типах
изданий нельзя говорить как о чем-то неизменном, раз и навсегда установившемся.
В качестве примера можно привести тип так называемого однотомника, очень
популярный лет в 70 годы. Он существовал еще в русской дореволюционной издательской
практике (издания Вольфа, Панафадиной); в советское время был утвержден в Декрете о
государственном издательстве, принятом ВЦИК 29 октября 1917 г. В нем предусмотрено
«сокращенное издание избранных сочинений. Такие собрания сочинений должны составлять
один компактный том». Берков П. Н. указывает, что именно в 1920-х годах и возник неологизм
«однотомник». В книге большого формата в два столбца воспроизводились наиболее
значительные произведения писателя: иногда к ним прибавлялись избранные письма,
автобиографии и пр. Книга открывалась вступительной статьей, иногда хронологической
канвой, а завершалась краткими примечаниями. Было издано несколько десятков книг такого
типа (рус. и заруб. писателей). Некоторые из них выдержали ряд изданий.
Сегодня этот тип ушел в прошлое. Однотомник давал лишь часть литературного наследия
- слишком небольшую для квалифицированного читателя, слишком большую для
неквалифицированного. Формат книги оказался неудобным. Его можно было читать только в
раскрытом виде на столе.
В конце концов однотомник разделился на два типа: с одной стороны, на двухтомник или
трехтомник, рассчитанный на читателя более или менее высокой квалификации (Карамзин.
Избранные сочинения, т. 1-2. М., «Художественная литература», 1964); с другой – на небольшой
сборник избранных произведений для читателя массового – в обоих случаях удобного для
чтения формата. Соответственно дифференцировался и аппарат книги.
Весь этот сложнейший комплекс, в котором причудливо переплетаются самые различные
признаки, получил в совокупности наименование целевого (для чего) и читательского (для кого)
назначения книги. Не учитывать адрес читателя – значит издавать книгу в пространство.
Кроме того, издание должно быть рентабельным. Торговые интересы издательства
вступают порой в противоречие с задачами культуры. В коммерческих целях издательство
устанавливает примерный срок, в течение которого книга должна быть распродана и
затраченные деньги принести прибыль. Существует особое понятие – тиражная политика,
лимитируемая также и соображениями экономии бумаги, но не всегда учитывающая запросы
книжного рынка.
Высокий уровень текстологической работы определяет, что независимо от типа каждое
издание представляет собой результат научной подготовки в том смысле, что оно опирается на
уже имеющееся академическое издание или же что определенная исследовательская работа для
подготовки данного издания была произведена. «Всякое издание должно быть научным основываться на научном текстологическом изучении произведении – будет ли это научнопопулярное издание массового типа или издание для специалистов» (Лихачев). Некоторое
количество не удовлетворяющих этим требованиям изданий не может привлечь внимание
текстолога.
Вопрос о типах изданий художественной литературы имеет важное, а порой и решающее
значение: несоответствие типа издания читательскому и целевому назначению – источник
многочисленных споров в издательствах и среди исследователей и частых нареканий читателей.
Смешанный тип издания выполняет у нас различные функции. В частности, тираж
деформирует тип издания. Но, как это часто бывает, гибридная форма не удовлетворяет ни
одних, ни других. Полное собрание сочинений Пушкина, выпущенное издательством Академии
наук СССР в 17 тт. в 1937-1959 гг., имеет только библиографический комментарий, т.е. может
удовлетворить самый ничтожный круг читателей. Действительно нужные массовому читателю
издания Пушкина выпускаются этим же издательством в малом варианте «облегченного типа»,
42
а также издательством «Художественная литература», «Библиотекой поэта», рядом областных
издательств и т.д. Удачный выход - разделение издания на серии с разными тиражами и
раздельной на них подпиской.
Полное собрание сочинений Тургенева («Наука») вышло со всеми признаками смешения.
Как у всякого гибрида, в нем неравномерно распределены принципы издания. Метода
воспроизведения текстов, полный набор других редакций и вариантов соответствуют нормам
академического издания, а в примечаниях, с одной стороны, данные, выдержанные в
академических традициях, а в примечаниях есть пояснения в популярном ключе.
Примерная классификация различных типов изданий художественной литературы,
удобная для текстологического анализа:
А. Издания документальные (факсимильные, фоторепродукционные, дипломатические и
др.).
Б. Академические издания.
В. Издания популярные и научно-массовые.
Г. Жанровые и тематические сборники.
Д. Антологии.
Е. Переводы.
Эта схема требует пояснений. Первые три из названных групп могут быть осуществлены
в различных вариантах – полного собрания сочинений, собрания сочинений, избранных
сочинений или отдельного издания.
Прижизненные авторские издания (отдельных произведений или сборников) естественнее
всего подходят к категории изданий массовых. Они, как правило, лишены какого-либо аппарата,
почти всегда текст их установлен самим автором и не является результатом научной работы
исследователя. Тираж прижизненных изданий может быть различным, но независимо от него
прижизненное издание обращено к более или менее широким группам читателей.
Относительно группы А следует ясно представлять себе, что при всем совершенстве
нынешней техники ни одно из них не может полностью заменить собой рукопись. Эти издания в
большей степени являются изданиями рукописи, чем изданием текста, и тем самым вопросы
критики текста отходят в них на задний план. Не все факсимильные и фотоиздания
воспроизводят цвет бумаги, и ни одно не воспроизводит филиграней – важной для текстолога и
палеографа приметы. Не всегда видны карандашные пометы.
Порой документальное воспроизведение дает больше рукописи: так, фотография
рукописи, воспроизведенная с увеличением против натуральной величины, может помочь
исследователю прочесть неясное в рукописи место.
Кроме сочинений в корпус произведений писателя включаются и его дневники и письма
(не особые литературные жанры). Не включаются сюда и письма в редакцию – форма
общественного обращения писателя – или письма-воззвания, программы, специально
рассчитанные на распространение (письма Белинского к Гоголю).
Традиционное включение личных дневников и писем писателей в состав изданий, в
которых выпускаются их сочинения, вполне обоснованно. И все-таки дневниковые записи и
эпистолярии писателя, какими бы литературными достоинствами они ни обладали, не могут
быть отождествлены с сочинениями в строгом смысле слова. В издательской практике
постепенно установилась более точная формула – «сочинения и письма».
Полнота включения материала зависит от исторического значения писателя, от
хронологической отдаленности описываемых фактов. В конечном счете такт редактора должен
определять степень полноты изложения.
Предложенную выше классификацию не следует понимать так, будто бы произведения
каждого автора проходят все шесть названных выше групп.
43
Право на академическое издание – это высокое право, которое заслужил далеко не всякий
писатель. Только наиболее выдающиеся, ставшие национальными писателями, попавшие в
заветную рубрику «классиков», удостаиваются академического издания, т.е. полного
опубликования абсолютно всего когда-либо написанного автором. Но и в этом случае понятие
«полное» должно пониматься в разумных пределах и не переходить в педантическое
воспроизведение всего, что когда-либо написал писатель в буквальном смысле этого слова. Речь
может идти о полном корпусе творческого наследия. Только для Пушкина сделано исключение
– издан сборник «Рукою Пушкина» (1935), в котором собрано по преимуществу не творческое
наследие: большая часть этих материалов справедливо не включена в академическое издание
сочинений Пушкина.
Варианты академического издания всегда полнее, чем в любом другом издании, хотя и
здесь едва ли возможно их полное воспроизведение.
Комментарий в академическом издании обширнее, разнообразнее и глубже, чем в какомлибо другом. Должна также учитываться традиция изданий данного автора. Ведь академическое
издание почти всегда – факт посмертный. Писатель никогда не начинает свой творческий путь с
академического издания – оно всегда определенный итог.
Это тоже понятие исторически изменчивое, поскольку зависит от состояния науки и
общественной мысли данного времени, поэтому появляются те или иные пополнения текста.
Издание рассчитано на относительно небольшой круг высококвалифицированных читателей.
Оно не требует большого тиража.
Подготовка академического издания – длительный и трудоемкий процесс. Академические
издания никогда не переиздают. У нас практически принято положение, что издания такого рода
– прерогатива издательства Академии наук («Наука»). Гослитиздат осуществил академическое
издание Салтыкова-Щедрина, Толстого. Академия – Пушкина, Радищева, Тургенева, Герцена,
Ломоносова, Белинского, Гоголя.
Читатель должен довольствоваться гибридом - научно-массовым изданием. Этот тип к
настоящему времени приобрел некоторую устойчивость. Значительная часть русских и
зарубежных авторов изданы именно в этом варианте. Аксаков, Гончаров, Диккенс, Достоевский
(1956-1958), Куприна (1957-1958), Лескова, Некрасова, Островского, Тынянова, Франса.
Библиотека поэта – Баратынский, Жуковский, Языков.
В этих собраниях (за исключением Добролюбова, Чернышевского) нет полного собрания
текстов; иногда это только избранные сочинения (Григорович, Левитов) в собрании Лескова
только часть, В ряде случаев издания приближаются к полному собранию художественных
текстов (Аксаков, Гончаров, Достоевский, Некрасов, Островский, Тургенев).
Полное, но не академическое издание поэта – Блок, более или менее полное – Огарев.
Однако во всех случаях тексты писателей не представляют собой механической
перепечатки старых изданий, а подготовлены заново, со сверкой по всем прижизненным
изданиям, по сохранившимся корректурам и рукописям. Производятся специальные разыскания
в архивах. Это и позволяет говорить о научной работе по подготовке издания.
Подготовленные текстологом варианты не печатаются. Лишь в важнейших случаях в
примечания вводятся некоторые из вариантов или других редакций, Иногда приходится
прибегать к цитатному пересказу (сводке) вариантов, поэтапно характеризуя работу писателя
над произведением.
В основной части научно-массовое издание мало чем отличается от академического.
Произведения незавершенные, необработанные, наброски в эти издания обычно не включаются.
Издательство считает, что редакционная коллегия должна предварительно решить вопрос,
принадлежит ли данный текст такому-то автору и соответственно включать его или нет.
44
Еще одной особенностью изданий научно-массовых является особый характер
примечаний, призванный удовлетворить и квалифицированного и малоквалифицированного
читателя.
Понятие н-м не вполне определенное. Обычно принято считать признаком его тираж, но
это ненадежно. Гораздо естественнее видеть массовость издания прежде всего в отборе
материала для него. Издания, рассчитанные на самые широкие круги читателей, включают в
себя отдельные произведения или группу произведений, получивших уже всеобщее признание.
Отсюда ясно, что издание научно-массовое не может быть первичным. В массовое издание
включается то, что прошло строгую проверку временем. Отдельные произведения или сборник
произведений – наиболее естественные жанры массовых изданий.
Тексты массовых изданий закономерно представляют собой перепечатку наиболее
авторитетных изданий, лучше всего академических. Это не исключает того, что какие-либо
новации, еще не отраженные в основных изданиях, детали, уточняющие и улучшающие текст,
могут быть введены впервые в изданиях такого типа. Если же научный текст данного автора
еще не установлен, эта работа ложится на того, кто подготавливает массовое издание. К
массовым изданиям относятся и издания для детей.
Серийные издания особо не выделены: в зависимости от варианта, в котором они
осуществлены, они входят в одну из названных выше групп. Большая и Малая серии
«Библиотеки поэта» представляют собой издание либо одного автора, либо нескольких авторов
(в обоих случаях издание научно-массовое).
Жанровые и тематические антологии представляют собой монтаж бывших уже в печати
материалов, и их составители редко проводят какую-либо самостоятельную работу над текстом
или примечаниями. Многочисленные издания подобного рода текстологического интереса не
представляют, но важны порой для историка литературы как свидетельство вкусов
определенного времени: саамы отбор произведений для этих сборников – своего рода индикатор
культуры читателя. Ведь составитель должен отбирать произведения, популярные в массе.
Определенный текстологический интерес представляет другая категория сборниковантологий. Я имею в виду песенники, издававшиеся с конца 18 века и до революции в большом
кол-ве экз. На выпусках песенников специализировались издатели Апраксина и Гостиного двора
в Петербурге, Никольского рынка в Москве. Они ориентировались на городской пролетариат, на
мещанство, на мелкое чиновничество, некоторые группы купечества, а через офеней – на
крестьян. Подбор материала в этих сборниках был совершенно специфичен и откровенно
потакал вкусам наименее культурных слоев читателей этих категорий.
Другой группой сборников-антологий, также важных для текстолога, являются сборники,
в которых собран запретный, ходивший по рукам репертуар «вольной» поэзии. Бытование этих
песен до известной степени близко фольклорному, и установление аутентичного текста – дело
не легкое. Но те варианты его, которые стали предметом широкого распространения, интересны
даже и в искаженном (условно говоря) виде.
Пример – знаменитый сборник, изданный Н.П. Огаревым в Лондоне в 1861 г., «Русская
потаенная литература XIX столетия». Тексты этого сб. важны как источники текста того или
иного автора. Логическим завершением этой традиции явились «Русская муза» Якубовича и
избранные произведения русской поэзии Бонч-Бруевича.
Можно назвать антологии, представляющие итог работы исследователя-специалиста.
Таков сборник «Декабристы. Поэзия, драматургия, проза, публицистика, литературная критика»
(Гослитиздат, 1951 г.).
Жанрово-тематические сборники и антологии Большой серии «Библиотеки поэта», как
правило, - результат исследовательской работы и являются для текстолога материалом
45
первостепенной важности. В них часто находятся впервые публикуемые тексты, важные
комментарии и т.д.
Подарочные, художественно оформленные и т.п. издания для текстолога обычно не
представляют интереса.
ЛЕКЦИЯ 9
РАСПОЛОЖЕНИЕ МАТЕРИАЛА
Текстологу приходится устанавливать текст либо какого-то одного произведения, либо
целого ряда.
1. В первом случае речь может идти об установлении или уточнении
текста (например, на основании новонайденных материалов – рукописи,
корректуры, цензурных и мемуарных данных и пр.). В этом случае проблема
расположения материала не возникает. Изучению подлежит тот случай, когда к
печати подготовляется какое-либо (полное, избранное или иное) собрание
сочинений. Тогда, после того как основной текст установлен, следующей
стадией являтся его организация (композиция).
2. В самом общем виде основной принцип расположения материала
может быть сформулирован так: произведения располагаются в прямом
хронологическом порядке. Однако этот принцип не может быть
универсальным средством решения всех проблем композиции. Хронология не
должна уводить от решения целого ряда вопросов, возникающих при
рассмотрении способов расположения материала.
Важнейшие вопросы.
1. Невозможно представить вытянутыми в единый хронологический ряд
произведения писателя, наследие которого дошло до нас в раснообразном виде.
Сохранились, скажем, юношеские произведения, стихотворения, поэмы, рассказы,
романы, драмы, дневники и письма. В этом случае хронология может оказать
подлинно медвежью услугу.
Принцип главенства хронологического принципа провозгласил М.К. Лемке при
издании сочинений Н.А. Добролюбова. Альбомная запись перемежалась с философскими
произведениями, надпись на книге оказывалась между двумя рассказами.
Дата
написания и дата публикации нередко смешиваются.
Но дальнейшее развитие текстологии пошло по другому пути. Текстология
пришла к выводу о необходимости сохранять хронологию лишь в пределах жанра.
2. Прямая хронология, даже в пределах жанра, всегда может быть признана
наилучшим способом расположения материала.
В творческом наследии многих писателей есть произведения юношеские или даже
детские, характеризующие самый начальный этап литературной эволюции будущего писателя.
Это, так сказать, литературные пробы пера, относящиеся с дописательскому периоду. Очевидно,
что неакадемические собрания сочинений следует начинать не с этих произведений, а с того,
что стало подлинным началом литературной деятельности писателя.
Сочинения Гончарова обычно начинаются «Обыкновенной историей» - произведением, с
которым писатель вошел в литературу, а рассказ «Счастливая ошибка», более раннего времени,
относится в раздел приложений. Такого рода решение не относится к изданиям академического
типа.
3. Было бы ошибочным ставить в один ряд произведения законченные и
незавершенные. Последние сплошь и рядом не отделаны, часто при жизни писателя
не печатались, их эстетическое качество не равно или во всяком случае не всегда
46
равно произведению законченному. Можно сказать, что за завершенные
произведения автор несет полную художественную ответственность, а за
незавершенные нести ее не может.
4. Коллективные произведения должны быть отделены от индивидуальных,
что раздел dubia должен быть четко отграничен от бесспорных произведений, что
произведения проредактированные также должны составлять особый раздел.
5. На основании хронологии не следует разрывать произведение, писавшееся
автором длительное время. «Евгений Онегин» можно в таком случае было бы
печатать не полностью подряд, а по главам, в разных годах. Некоторые авторы
работают одновременно над несколькими произведениями.
6. Для изданий академического типа или близких к ним возникает еще один
существенно важный вопрос: можем ли мы, компонуя сочинения писателя,
объединять в одном хронологическом ряду то, что при жизни было писателем
напечатано, и то, что света не увидело?
Разумеется, текстолог должен ввести его в основной корпус.
Построение 20-томного Полного собрания сочинений и писем Чехова (1944-1954):
А) Произведения, включенные А.П. Чеховым в собрание сочинений;
Б) Произведения, не включенные А.П. Чеховым в собрание соч.;
В) Фельетоны, статьи, заметки;
Г) Произведения, оставшиеся в гранках, в рукописях А.П. Чехова и в записях его
современников.
В этом 4-этажном построении обращает на себя внимание его нелогичность.
Фельетоны, статьи, заметки, выделенные в особую рубрику, на самом деле представляют
собой подрубрику группы – произведения, не включенные в собрание сочинений.
7. Обязательно ли для нас сохранение той композиции издания, которая была
выработана автором: в частности, обязательны ли для нас сегодня те эстетические
каноны, которые были созданы в прошлое время и определили методы расположения
издания – речь идет о жанровых представлениях конца XVIII – начала XIX в. и о
восприятии сборника как целостного единства.
Е.И. Баратынский издавался в Большой серии «Библиотеки поэта» дважды: в 1936г
и в1957 г.
В издании 1957 г. весь материал был разбит на две основные группы:
произведения, напечатанные при жизни поэта и оставшиеся ненапечатанными. В первый
раз материал был расположен так: сначала был воспроизведен сборник 1827 г., затем из
издания 1835 г. были перепечатаны дополняющие этот сборник стихотворений, потом
полностью сборник «Сумерки» (1842 г.), затем дополняющие его стихотворения 18421844 гг. и, наконец, стихотворения, не включенные в эти прижизненные сборники.
Такая многослойная композиция вызывала возражения: одни и те же
стихотворения входили в различные сборники, и составителя вынуждены были их
исключать из второго. Исказилось представление об авторском отборе, осталась
недостигнутой цель, поставленная составителями сборника.
В более позднее время, когда жанровое разделение поэзии утратило свою
принципиальную остроту, на смену ему пришло иное, которое может быть названо
социально-тематическим.
Исследователи установили, что расположение материала в издании стихотворений
Некрасова 1856 г. было глубоко обдуманны. Сборник открывался программной
декларацией революционно-демократической группы – стихотворением «Поэт и
гражданин», напечатанным более крупным шрифтом. Далее следовали обозначенные
47
римскими цифрами 4 раздела. Первый раздел – стихи о крестьянстве, второй сатирические стихотворения, направленные против бар и
с обличением
капиталистического общества, третий – поэма «Саша», направленная против либералов,
и четвертый – «первые начатки демократической, революционной лирики» - самый
обширный по объему раздел.
Другое дело, когда жанры перестают быть организующим фактором, когда
тематическое расположение материала не имеет места и автор более или менее
равнодушен к композиции сборника. В таком случае естественно издавать писателя в
хронологическом порядке, произведя необходимое упорядочение. Поэмы могут быть
отделены от лирических стихотворений, там, где переводы ограничены и составляют
определенную часть литературного наследия, уместно отделять их от основного корпуса.
Как видим, принятие в качестве основного метода расположения материала
хронологического принципа требует целого ряда уточнений и ограничений и не может
быть проведено механически. Исследователь должен исходить каждый раз из специфики
издания. То, что уместно или даже необходимо выделить в одном случае, может быть
излишним в другом. Все зависит от характера наследия писателя и от типа
подготавливаемого издания: универсальное решение невозможно. Допустимы разные
решения для академического издания и издания избранных произведений.
Раздел dubia
Понятие связано с атрибуцией. Ни один метод атрибуции сам по себе не является
безусловно доказательным. Часто приходится привлекать ряд косвенных соображений.
Практически никогда ни один редактор не решится сказать, что корпус писателя окончательно
установлен. Так же как и текст писателя все время уточняется.
При подготовке собрания сочинений писателя, а для этого – при систематическом
просмотре журналов, газет, мемуарной литературы, различных архивных данных и прочих
материалов – исследователь обращает внимание на те или другие произведения, относительно
которых у него возникает предположение о принадлежности их перу другого писателя.
Одного подозрения мало. На том, кто его высказывает, лежит обязанность обосновать
свое предположение. Требуется сложная работа по проверке всех данных, по сопоставлению их
с другими произведениями того же писателя, по изучению биографических фактов, по
стилистическому анализу и т.д., прежде чем может быть вынесено решение относительно
авторства найденного произведения.
Нередко работа не дает окончательных результатов. В таком случае осторожный
исследователь не вводит произведение в основной корпус, а помещает его в приложении,
которое называется d u b i a. От лат. dibutare “сомневаться». Это принадлежность всякого
серьезного издания академического или приближающегося к нему типа. Особенно важен он там,
где корпус произведений неясен. Это относится, прежде всего, к наследию наших критиков.
Белинский, Чернышевский, Добролюбов печатались по преимуществу анонимно, и
установление полного и аутентичного списка их произведений - задача нелегкая. То же
относится и к сочинениям Пушкина, Лермонтова – чем писатель значительнее, тем сложнее
судьба его наследства.
Необходимо уточнить само понятие dubia. Произведение может быть «дубиальным» по
тексту и по авторству. В первом случае речь идет о тексте, авторство которого не вызывает
сомнения, но он дошел до нас в неисправной и неавторитетной копии и потому требует сугубо
критического отношения. Таков, например, текст пушкинской поэмы «Граф Нулин», дошедший
в копиях, неизвестно насколько точных. Таков и текст прокламации Чернышевского «Барским
48
крестьянам…». Нам известна только копия, содержащая правку, относительно которой
возможны разные предположения.
Однако чаще в отношении dubia речь идет о неполной установленности автора. Иногда
эта рубрика превращается в свалочное место, иногда с примитивной формулировкой, вроде:
«Мы не удивились бы, что это произведение принадлежит N». На самом деле такие
произведения незаконно включать в данный раздел. Их следует оговорить в особой заметке, еще
лучше - составить из них особый список, см., например, перечень приписывавшихся
Достоевскому статей, не вошедших в его Полное собрание художественных произведений.
Перечни такого рода обязательно должны снабжаться аннотациями относительно степени
вероятности авторства. Это, так сказать, «второй эшелон», предварительный список, из
которого нечто может со временем перейти в раздел дубиа, а уже из него и в основной корпус.
Такие предварительные списки могут быть очень поучительны, если обратиться к ним спустя
некоторый промежуток времени, когда изучение писателя продвинулось вперед. В таком случае
можно сравнить то, что могло подозреваться как принадлежащее данному писателю, с тем, что
удалось перевести в разряд бесспорных.
Таким образом, отдел дубиа рассматривается как раздел временный, резервуар, из
которого пополняется основной корпус произведений писателя.
Практически нерешенным остается вопрос о месте этого раздела. В одном случае он
помещается в конце издания (как в академическом издании Пушкина, в Полном собрании
сочинений Белинского), в других - соответствующую группу располагают в конце каждого тома
в тех хронологических границах, что и помещенный в нем основной корпус. Вторая система
предпочтительнее. При ней нагляднее видны интересы писателя за данный отрезок времени,
естественнее изучать, как укладывается то или другое произведение в развитие писателя и т.д.
Вспомогательный аппарат издания
Терминология. Комментарий и его задачи. Место комментария. Указатели.
Студенты, желающие более полно изучить предмет текстологии как научной
дисциплины, историю и теорию его формирования, как и степень текстологической
подготовки наследия конкретных авторов, должны обратиться к специальной литературе,
собраниям сочинений и другим изданиям интересующих их писателей.
ЗАДАНИЯ К ПРАКТИЧЕСКИМ ЗАНЯТИЯМ
Занятие 1
1. Текстологический смысл содержания понятий: «основной текст», «научный
(критический) текст», «конъюнктура (компилятивный текст)»
2. Источники классического текста
3. Текстологический смысл содержания понятий: «вариант», «редакция», «разночтения»
Литература
Лихачев Д.С. Текстология. - М., 1982 (или Краткий очерк).
Прохоров Е.И. Текстология: Принципы издания классической литературы. - М., 1966.
Основы текстологии: Сб. статей. - М.: Изд-во АН СССР, 1962.
49
Рейсер С.А. Основы текстологии: Учеб. пособие. - Л.: Просвещение, 1978.
Современная текстология. Теория и практика: Сб. док. - М.: Наследие, 1997.
Занятие 2
1. Текстологический смысл понятия «авторская воля».
Раскрыв содержание этого понятия, следует на конкретных примерах обосновать его
значение как абсолютного критерия работа текстолога и редактора над текстом
классического произведения.
2. Искажение классического текста, задачи работы текстолога и редактора над их
устранением.
Рассмотрев систему искажений классического текста и причины возникновения их,
проиллюстрировать сказанное конкретными примерами, а затем рассказать о работе
текстолога и редактора над их устранением, о ее специфике и методике.
3. Проблемы атрибуции и датировки в текстологии
Раскрыв текстологический смысл названных понятий, следует описать современные
текстологические методы решения этих вопросов, проиллюстрировать их конкретными
примерами.
Литература
1. Берков П.Н. Издания русских поэтов XVIII века: История и текстологические
проблемы // Издание классической литературы. - М.: Искусство, 1962.
2. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. - М., 1961.
3. Вопросы текстологии: Сб. ст. - М.: Изд-во АН СССР, 1957.
4. Гришунин А.Л. Исследовательские аспекты текстологии. - М.: Наследие. 1998.
5. Издание классической литературы. - М.: Искусство, 1962.
6. Лихачев Д.С. Текстология. - М., 1982 (или Краткий очерк).
7. Основы текстологии: Сб. статей. - М.: Изд-во АН СССР, 1962.
Прохоров Е.И. Текстология: Принципы издания классической литературы. - М., 1966.
8. Рейсер С.А. Основы текстологии: Учеб. пособие. - Л.: Просвещение, 1978.
9. Современная текстология. Теория и практика: Сб. док. - М.: Наследие, 1997.
50
10. Томашевский Б.В. Писатель и книга. Очерк текстологии. - 2-е изд. - М.: Искусство,
1959.
Занятие 3
1. Виды изданий классических произведений
Типологическая
характеристика
различных
видов:
«собрание
сочинений»
(характеристика творчества автора в целом), «сборник »(характеристика части творчества
автора (авторов)), издание отдельного произведения (моноиздание) (характеристика отдельного
произведения).
2. Типы изданий классических произведений
А) Раскрыть типологические характеристики типов изданий классической литературы:
целевое назначение (специальное научное исследование творчества автора в целом, части
творчества, отдельного произведения; популяризация результатов этого исследования,
популяризация творчества писателя);
читательский адрес (специалисты, профессионально занятые изучением литературы или
творчества данного автора; читатели, по своим профессиональным занятиям близкие к
литературоведению; массовый читатель);
б) Рассмотрев и описав
охарактеризовать издания:
критерии
типа
изданий
классических
произведений,
научного типа, такие формы его как «энциклопедия творчества» и «энциклопедия
произведения», выделив их по критерию историко-культурной характеристики творчества
автора в целом или отдельного произведения; «научные издания», т.е. содержащие
литературоведческую характеристику творчества писателя в целом, части творчества,
отдельного произведения;
научно-массового типа, задача которых - популяризация научной оценки творчества
автора в целом, части творчества, отдельного произведения;
массового типа - выпускаемые с целью популяризации творчества автора в целом, части
творчества или отдельного произведения.
3. Проблемы атрибуции и датировки в текстологии
Раскрыв текстологический смысл названных понятий, следует описать современные
текстологические методы решения этих вопросов, проиллюстрировать их конкретными
примерам и.
ВОПРОСЫ К ЗАЧЕТУ
1.
Содержание и задачи курса.
51
2.
Методы текстологии.
3. Текстологический смысл содержания понятий: «основной текст», «научный
(критический) текст».
4. Источники классического текста.
5. Текстологический смысл содержания понятий: «вариант», «редакция»,
«разночтения».
6. Виды комментария к классическому тексту.
7. Текстологический смысл понятия «авторская воля».
8. Проблемы атрибуции и датировки в текстологии. Понятие dubia.
9. Справочный аппарат издания.
10. История текстологии. Принципы расположения материала в издатель -ской
практике Ломоносова, Тредиаковского.
11. Просветительская сущность текстологии XVIII века.
12. Первые опыты научной подготовки изданий (Дамаскин и др.).
Практическая часть
Дать всестороннюю текстологическую характеристику предложенному изданию.
Литература
1. Берков П.Н. Издания русских поэтов XVIII века: История и текстологические
проблемы // Издание классической литературы. - М.: Искусство, 1962.
2. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. - М., 1961.
3. Вопросы текстологии: Сб. ст. - М.: Изд-во АН СССР, 1957.
4. Гришунин А.Л. Исследовательские аспекты текстологии. - М.: Наследие. 1998.
5. Издание классической литературы. - М.: Искусство, 1962.
6. Лихачев Д.С. Текстология. - М., 1982 (или Краткий очерк).
7. Основы текстологии: Сб. статей. - М.: Изд-во АН СССР, 1962.
Прохоров Е.И. Текстология: Принципы издания классической литературы. - М., 1966.
8. Рейсер С.А. Основы текстологии: Учеб. пособие. - Л.: Просвещение, 1978.
9. Современная текстология. Теория и практика: Сб. док. - М.: Наследие, 1997.
10. Томашевский Б.В. Писатель и книга. Очерк текстологии. - 2-е изд. - М.: Искусство,
1959.
52