1) «Росси́йская импе́рия

Е. Б. Гайдукова,
кфн, доцент кафедры русской литературы КГПУ им. В.П. Астафьева
МЕДИАЛЬНЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ЛЕГЕНДАРНОГО СЮЖЕТА
О СТАРЦЕ ФЕДОРЕ КУЗЬМИЧЕ
В 2008 году нами была завершена большая работа, посвященная исследованию
сюжета о легендарном уходе императора Александра Благословенного и о превращении
его в «родства непомнящего» старца Федора Кузьмича. В качестве одной из задач
исследования мы видели попытку осмысления специфики бытования сюжета в
культурном контексте XIX - начала XXI вв., что и было в известной степени
осуществленоi.
Любой легендарный материал развивается спиралевидно; стадии его актуальности
сменяются стадиями латентного существования. Зародившись практически на следующий
день
после
официального
объявления
о кончине
царя,
слухи
об
его
уходе
просуществовали в скрытом состоянии до 80-х гг. XIX в., когда, соединившись с
преданием о необычном сибирском старце, возродились с неожиданной силой. В начале
же XX в. стало очевидно, что легенда о царе-старце представляет собой весьма и весьма
продуктивную сюжетную модель, способную войти в сюжетный репертуар национальной
культуры наравне с сюжетом о ревизоре, о «мертвых душах», о договоре с дьяволом, о
самозваном царе, о «строительной жертве» и прочими.
Вообще рубеж XIX - ХХ вв. – время чрезвычайно «пестрое», богатое на
мистические,
религиозные
искания,
развивающиеся
в
противовес
пропаганде
материалистической картины мироздания. Это время, когда «невероятное принималось
как достоверное, а научный факт мог соседствовать с фантастическим домыслом как
нечто равнозначное»ii. Естественно, что именно в указанный период неотъемлемой частью
русского духовного бытия стал процесс мифологизации культуры, что в результате
привело к появлению «текстов-мифов», в которых образы и символы – мифологемы –
представляли собой «свернутые метонимические знаки целых сюжетов»iii. Здесь, на
рубеже веков обнаруживается множество текстов, варьирующих сюжет о Федоре
Кузьмиче (творчество К. Случевского, В. Соловьева, А. Белого, А. Добролюбова, Д.
Мережковского, П. Гнедича).
С
приходом
советской
власти
легендарный
сюжет
ушел
«в
подполье»,
«законсервировался». Он снова вышли на эксплицированный общественным сознанием
уровень в 1960-х гг., когда известный эмигрантский журналист Лев Любимов вернулся на
Родину и сделал ряд сенсационных публикаций на страницах «Недели» и «Вопросов
истории», а затем, с новой силой, - в начале 1990-х., когда появилась возможность
говорить обо всем, что связано с Романовыми и святыми подвижниками. В это время
появляются такие разработки сюжета, в которых он постепенно утрачивает религиозное
содержание и приобретает подчеркнуто светский характер (например, сочинения А.
Кузнецовой, В. Кожаринова, П. Бецкого, Д. Барчука).
Но в любом мифе общество может разочароваться, устать от него; следовательно,
способом
«отторжения
мифа
является
его
осмеяние,
низведение
высоких
и
сакрализованных идей мифа до сферы “телесного низа”»iv. В конце XX в. мы становимся
очевидцами частичной демифологизации сюжета. В ключевых текстах конца XX - начала
XXI вв., варьирующих «классический» сюжет о старце-царе, его структура существенно
видоизменяется, произведения этого периода представляют собой разработку совершенно
оригинальной версии сюжетной схемы и в минимальной степени ориентированы на
сложившиеся в литературе направления ее трансформации (произведения Д. Самойлова,
В. Сорокина, Г. Петрова, Е. Витковского). Яркий пример десакрализации Федора
Кузьмича представлен в романе Т. Толстой «Кысь»v.
Также в процессе эксплуатации сюжета в русской литературе осуществляется его
жанровая переработка. Строго говоря, этот процесс наблюдается уже в период
литературного оформления легенды. На раннем этапе она существует в виде устного
прозаического предания, духовных стихов скопцов, отдельные ее мотивы фиксируются в
исторических песнях об Александре I в Таганроге. Далее сюжет разрабатывается в прозе
(Л. Толстой, П. Гнедич, Д. Мережковский, Е. Глуховцева, А. Кузнецова, Г. Петров, П.
Бецкой, Д. Барчук и др.), в поэзии (А. Мирская, С. Бехтеев, В.А. Петрицкий, Д. Самойлов,
Н. Ганина, С. Князев, Н. Серебренников) и в драматургии (Б. Садовской, Д.Ф. Чижевский,
Л.Я. Нелидова-Фивейская, А. Литвин). Иногда наблюдается смешение жанров (включение
драматических сцен, монологов, диалогов в прозу, поэзию (К. Случевский, Н.
Серебренников), проявление сюжетно-образного материала в уникальных жанровых
образованиях («Отрывки из 4-ой симфонии» А. Белого, «Железная мистерия» Д.
Андреева). Таким образом, постепенно происходящая циклизация сюжета о Федоре
Кузьмиче включает в себя все больше разнообразных текстов с каждой новой культурноисторической эпохой.
В свете сказанного совершенно очевидно, что один и тот же культурный персонаж
может быть чрезвычайно актуален для одного поколения и гораздо менее актуален для
другого. Но, тем не менее, такой герой обладает колоссальной символической силой,
притягательностью и обаянием. Закономерно, что обладая подлинно мифологической
сущностью, такой герой существует больше чем в одной медиальной среде. Так, образ
Федора Кузьмича, получивший популярность сначала в качестве героя слухов, толков, а
затем – народных преданий, сконструировавшихся на основе народной молвы, уже во
второй половине ХХ в. обрел популярность на радио, теле- и киноэкране, в глобальной
сети Интернет в качестве персонажа художественных книг, объекта научного изучения.
При этом смысл образа при его перемещении из одной медиальной среды в другую иногда
заметно
трансформируется,
как
изменяется
идеологическая
интерпретация,
сопутствующая этой миграции: каждая эпоха, сообщающая герою новый виток
популярности, придает «лику» героя новые черты, иногда совершенно противоречащие
друг другу.
Вместе с этим, то, что герой получает саму возможность перемещаться в
медиапространстве, трансформироваться внутри медиальных сред, свидетельствует об
исторических сдвигах культуры, как бы подсвечивает их.
Сейчас не вызывает сомнений, что субкультура, окружающая легенду об Александре
Павловиче-Федоре Кузьмиче, довольно обширна. Тут и
- театральные постановки («Северный Сфинкс или Сказание о старце Федоре» (реж.пост. А. Литвин, спектакль в репертуаре томского ТЮЗа с 2.10. 2004 г.));
- фильмы: художественные («Северный Сфинкс», (реж. А.В. Сиренко, 2003 г.)) и
документальные («Земля Российская. Легенда об императоре. Фильм 2», фильмрасследование реж. В. Ткачёва, Всемирное русское телевидение и Независимая
Телекомпания «Жизнь», 1997 г.; фильм «Александр I. Тайна отречения» из цикла
«Искатели», 2004 г., автор сценария С. Ветлин, реж. И. Самарай; фильм «Царя
подменили» из цикла «Искатели», 2008 г., автор сценария А. Шипулин, реж. И. Акопян;
«Александр I. Ч.1, 2» из документального телесериала «Российская империя. Проект
Леонида Парфёнова», 2000-2004 гг.);
- песни («Старец Федор Кузьмич», автор-исполнитель Андрей Земсков, 2004 г.vi);
- радиопрограммы (радио «Эхо Москвы», передача «Три Николая» из цикла «Наше
все», 4 мая 2008 г., ведущий Е. Киселев, гость С. Мироненко);
- телепередачи (телевизионная программа «Непростая история» с Сергеем
Мироненко, 2007 г., телеканал «Культура», автор и ведущий - директор ГАРФ С.
Мироненко; программа «Александр I. Легенда о Федоре Кузьмиче» из цикла «Час истины.
Историческая дуэль» с Д. Захаровым, 01 июля 2010 г., телеканал «РедМедиа», гости: д.
ист. н. Алексей Боханов, к. ист. н. Андрей Левандовский);
- тематические выставки (Выставочный проект к 175-летию Томской епархии «Легенды
города. Старец Федор Томский», ТОКМ (Томский областной краеведческий музей,
действует более пяти лет; проект ««Александр I. “Сфинкс, неразгаданный до гроба…”»,
Эрмитаж, г. Санкт-Петербург, 2005 г.);
- разработки школьных уроков внеклассного чтения (Тужикова Т.А. «Л.Н. Толстой
“Посмертные записки старца Федора Кузьмича”. Сибирский край и легенда о цареотшельнике (экскурс в историю». Методические рекомендации для учителя (урокпрактикум), Томск, 2002vii; Гайдукова Е.Б., Изотова А.П. Урок-практикум «“Житие
святого праведного старца Федора Кузьмича (Томского)”» как образец сибирской
агиографии», Фестиваль педагогических идей 2006/2007 ггviii.); и много другое (афиши к
спектаклям, красочные обложки книг – научных и художественных, документальные
фильмы, снятые в Томске и распространяющиеся обычно в местных церковных лавочках,
брошюры, выпущенные к указанным выше тематическим выставкам);
- литература для детского чтенияix;
- социально-заостренная публицистика, предлагающая новую трактовку образа
Федора Кузьмича - «Федор Кузьмич-царь бомжей», продиктованную современным
социокультурным состоянием обществаx;
- памятники и мемориальные комплексы. Особо в этом контексте стоит отметить
крест на могиле старца Федора в Томске и знаменитую Александровскую колонну А.
Монферрана в Санкт-Петербурге. Как известно, изначально на кресте была сделана
надпись «Здесь покоится тело Великого Благословенного старца Федора Козьмича,
скончавшегося 20 января 1864 года», а под ней готические буквы одна под другой «А. П.
И. В.»xi. Памятник Александру - колонну Монферрана вместо ожидаемой конной
скульптуры, - венчает ангел с ликом Александра (императора и прежде именовали
ангелом, например, овдовевшая императрица Елизавета Алексеевна так писала матери:
«Наш ангел на небе, а я на земле…»xii), указывающий на крест, на основании колонны
расположены двуглавые орлы, но с опущенными крыльями и без корон. Таким образом,
аллегории обозначенных мемориалов могут быть прочитаны как текст, и в итоге,
возможно предположение, что под словами «великого благословенного» и буквами
«А.П.И.В.» на кресте имеется в виду царь Александр Благословенный и «Александр
Павлович Императорское Величество»xiii, а аллегории на столпе указывают на
добровольные отказ от власти и несение своего креста.
Любопытно также, что в 1915 г. О. Мандельштам в стихотворении «Дворцовая
площадь» так говорит об ангеле на колонне:
Императорский виссон
И моторов колесницы,
В черном омуте столицы
Столпник-ангел вознесен…
Столпничество – это совершенно особый тип подвига, а с легендарной не-смертью
Александра I всегда связывалось представление о подвижничестве, о комплексном
подвиге. Оговорка поэта, возможно, случайна, но для нас она знакова.
- портреты, рисунки и иконы, в частности, карандашный портрет старца на смертном
одре, сделанный на второй день после смерти (1864 г.), портрет старца, написанный в
1866 г. по инициативе купца Хромова, а также заказанная им же копия портрета
императора Александра I (работы Д. Доу). Именно фрагменты этих последних портретов
традиционно используются в большинстве работ об Александре I и Федоре Кузьмиче, в
независимости от того, какой характер носит произведение – апологетический или
скептический.
Также достаточно набрать какое-либо ключевое слово, связанное с этим сюжетом в
поисковой строке Интернета, как обнаружатся сотни ссылок. Так, на запрос «старец
Федор Кузьмич» Интернет выдает 34 тыс. ответов, на запрос «Император Александр I» - 4
млн ответов, на запрос «Александр I - Федор Кузьмич» находится 169 тыс. ссылок.
Обилие подобных примеров, продолжающееся их появление (не исключено, что к
моменту выхода этой статьи их количество увеличится) позволяет говорить об
оформлении личности старца Федора Кузьмича в один из культурных архетипов, чье
воздействие выходит за рамки какой-либо одной культурной эпохи. Этот архетип
оказывается открытым для многочисленных творческих интерпретаций (например,
великий князь Константин, карла-тиран Т. Толстой, царь бомжей) и в то же время
сохраняет некоторые свои ключевые узнаваемые черты, подобно таким архетипам
русской культуры, как Александр Невский, Иван Грозный, Петр I, Иван Сусанин, Ермак
или Гришка Распутин. Не исключено, что последующие события определят и дальнейшие
изменения легендарного сюжета, возможно, на данном этапе даже не прогнозируемые
литературоведением.
Гайдукова, Е.Б. Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции (на материале корпуса
текстов о праведнике Федоре Кузьмиче). Автореферат дисс. …уч. степ. канд. филол. наук. Томск, 2008. 23 с.
ii
Минералова, И.Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма. - М., 2003. С. 22.
iii
Минц, З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве символистов // Уч. зап. Тарт.
ун-та. Вып. 459. - Тарту, 1979. С. 95.
iv
Левкиевская, Е.Е. Русская идея в контексте исторических мифических моделей и механизмы их
образования // Современная российская мифология. / Сост. М.В. Ахметова. - М., 2005. - С. 178.
v
Гайдукова, Е.Б. Цикл легенд о Федоре Кузьмиче на рубеже XX-XXI веков: проблема
демифологизации сюжета. // Вестник ТГУ. Томск, 2008. С. 7-11.
vi
Земсков, А. Старец Федор Кузьмич [Текст] / [Электронный ресурс] - режим доступа:
http://kutuzanna.livejournal.com/118073.html; [Видео] / [Электронный ресурс] - режим доступа:
http://www.youtube.com/watch?v=PLGCMD53l18.
vii
Электронный ресурс – режим доступа: http://ido.tsu.ru/other_res/school2/other3/tolst/contents.html
i
Электронный
ресурс
–
режим
доступа:
http://www.gym5cheb.ru/lessons/index.phpnumb_artic=416340.htm
ix
Голубцов, С., диакон. Пышки. Рассказ о том, как Саша замуж выходила (Быль из жизни Святого
Праведного старца Феодора Томского). Томск, 2007. 15 с.
x
Соколов, А. Валера-странник. Опыт сравнительной реконструкции мифологии отдельно взятой
группы // Выходной. 2002. № 181. С. 6.
xi
Серебренников, Н.В. Томская тайна: Федор Кузьмич или Александр I? // Томские экскурсии / Под
ред. Т.В. Галкиной. - Томск, 2004. С. 22.
xii
Цит. по: Привалихин, В.И. Так был ли старец Федор императором Александром? - Томск, 2004. С.
8.
xiii
Серебренников, Н.В. С. 28.
viii