РАКИТОВЫЙ РАЙ

Татьяна Грибанова
СОЛЬ
стихи
Орёл – 2014
Полиграфическая фирма «КАРТУШ»
УДК 82-1
ББК 84(2р)6
Г 44
ISBN 978-5-9708-0418-6
Татьяна Грибанова
Г 44 Соль – Орёл: ПФ «Картуш», 2014.-
с.
Новая книга стихотворений «Соль» поэта и прозаика Татьяны Грибановой
из Орла продолжает темы её прежних поэтических книг «Апрель» и «Прощёный
день», а также книги прозы «Лесковка».
Поэзия Татьяны Грибановой – олицетворение добра и милосердия. Каждая
строчка этой книги от «синь–прудов» до «июньских сенокосов» и очень
символичного «что я значу без поля пшеничного» наполнена любовью к
родному краю и России в целом. В этом неподдельная сила автора.
Только человек, прикипевший душой к деревне, болеющий за неё всем
сердцем, может вот так просто, понятно и интересно рассказать о ней.
Диапазон творчества автора широк. Это и гражданская, и любовная, и
пейзажная лирика. Но о чём бы Татьяна Грибанова ни писала, произведения её
всегда освещены огромной силой положительной энергетики.
Она и в поэзии, и в прозе солнечная, дипломатичная и прямолинейная,
откровенная и мудрая.
© Грибанова Т. И., 2014
ПРЕДИСЛОВИЕ
Много, много у нас пишущих людей, бездумно называющих себя
поэтами. Не потому ли образ современной России едва просматривается в
мировой поэзии? Беднеет язык. Беднеет народ. Уходят поэты из деревни, а
значит, они уходят из России. Можно быть эмигрантом. Но душою и
словом оставаться на Родине, а можно родиться и жить в коренной
деревянной России, а «выдавать на гора» стихи, похожие на уродливые
небоскрёбы. Вроде бы и слова-то русские, и мышление православное, но
не трогают они сердце, как «тихая моя Родина!» Николая Рубцова…
Где та грань, за которой знакомые слова вдруг озаряются лунным
светом, вода в озере начинает рябить, холодные листья гладят тебе щёки, и
ты переносишься в неведомый и в то же время такой близкий тебе мир, из
которого выходишь если не другим человеком, то заметно обновлённым.
Не многие из современных поэтов обладают этим родниковым
свойством осветлять и очищать наши души от наносной мути жестокого
материального века.
Наверно, так было всегда. И русская природа в муках самосохранения
сама выбирала себе поэтов, делясь с ними серебром утренней росы, ситцем
ромашковых полей, парным молоком туманов… Таких поэтов немного, но,
слава Богу, они есть.
Сохраним русскую природу, сохраним деревню, значит, сохраним
язык, сохраним народ.
Гонят русского человека из деревни, зарастают поля, ржавеют
комбайны… «В горле комом застряли блины / Из отборной канадской
пшеницы»… Но неистребима русская душа, которую никогда не оставляли
в беде поэты, чьё творчество наполнено православным светом.
Татьяна Грибанова – тот редкий поэт, в чьих стихах бьётся сердце
коренной русской земли. Я не цитирую строк в подтверждение мною
сказанного. Я не имею права лишать читателя радости первооткрывателя
забытой нами Родины и души замечательного поэта, чьими добрыми
стихами тихо, без суеты живёт наше многострадальное Отечество и,
надеюсь, никогда не исчезнет с земли…
КОНСТАНТИН СКВОРЦОВ
Переделкино, 15 ноября 2013года
ЗЕМЛЯКАМ МОИМ ПОСВЯЩАЮ
ДОМА
Вот и дорога у сосен,
Здравствуй, родная земля!
Стелется под ноги осень,
В зелени яркой поля.
То ли полынь на ресницы,
То ли с морозу слеза.
Простеньким в крапинку ситцем
Реет октябрь в небесах.
Пройдено в жизни немало
Разных путей и дорог.
Сердцу всегда не хватало
Тропки, которой сбегало
Детство за отчий порог.
Старая песня калитки,
Шар золотой у крыльца.
Пахнет из кухоньки ситным,
Слышится голос отца.
Спелым антоновским садом,
Дымом печного огня,
Поздним ночным звездопадом
Родина манит меня.
РАКИТОВЫЙ РАЙ
Из глубинки я, из захолустья.
Видно, Господом отведено
Мне когда-то в селении русском
Народиться, в моём Игино.
Здесь маслята в дубовых кадушках,
И ручьём серебрится плотва,
И капустные плюшки-ватрушки
С пылу–жару в канун Покрова.
Предложи мне опять народиться,
Мол, где хочешь, сама выбирай,
Я скажу: «Ну, зачем мне столица,
Если есть мой ракитовый рай?»
То ль виденье, а может быть, снится:
Дождь над Савиным логом завис То ль бабуля, то ль Полуденница
Вышивает на нём алый спис.
Это кто с ней, веснушками личико,
Шьёт нетвёрдой рукой завиток?
Шепчет рóдная: «Ах ты, синичка,
Не спеши, навостришься, дай срок».
На столешнице выстелет скатерть –
Тайным списом к потомкам письмо Словно русичей древних праматерь,
Сокровенья - крестом да тесьмой.
Пригляделась к узорочью: рыщет
Тьма поганых у наших ворот.
От набата гудит городище,
Поднимается миром народ.
Шли татар легкокрылые кони,
Шёл германца тяжёлый сапог.
Чёрной нитью кресты – это стоны
Полонянок с российских дорог.
И опять ты бедою объята!
Встань же, Русь, аль не чуешь раздрай?
Ничего в мире нашем не свято.
Под хоругви народ собирай!
Вместе мы – с нами крестная сила!
Словно Ольга, хватаюсь за меч…
«Знать, недоброе что-то приснилось.
Видно, жарко протоплена печь.
Дай водицей умою святою
И прочту «Отче наш» над тобой.
Все напасти, касатка, - пустое.
С Богом в сердце прибудет покой, –
Лампу бабушка шумно задует, Эк, фитиль баловатый какой!»
Перекрестит меня, поцелует,
Пожалеет шершавой рукой.
От её ли молитвы, от света,
Запорхаю во сладостном сне…
И сейчас, знаю, бабушка где-то
С Богом речи ведёт обо мне.
Дед литовкою вжикает звонко
(Снова грезится мне сквозь туман),
Учит старый вояка внучонка,
Как татарник сшибать да бурьян.
Басурманы, фашистское иго
Не сровняли с землёй Игинó.
Боже Праведный! Лишенько-лихо!
В мирный век исчезает оно.
Гибель места родимого – мука!
Как поставишь на родине крест?
Дед внучку: «Проще репы наука:
Знай паши – весь мужицкий секрет».
Я люблю тебя, край мой ракитный,
Игинской заовражестый край,
Где луна, словно бабушкин ситный,
Дышит рожью - бери да кусай,
Где на заводи лебеди-гуси
Алым шёлком полощут зарю,
Где сурепочным мёдом и грустью
Дышит стог за бакшой к сентябрю.
Слышишь, Господи!
Край мой простужен!
Навалилась беда за бедой.
Ты спаси его светлые души!
Я молюсь за Россию с тобой!
***
Зажглись над хутором Стожары,
В миткаль закутались луга.
Телком привязан в крутоярах
Трёхдневный месяц за рога.
И зыбкой липовою хата
Сквозь синь агукает, плывёт…
И лики светлые в окладах…
Храни, о боже от суёт!..
И на яву? А может, снится?
Слолп осиянный – в небосвод…
Душа ль моя?.. Иль голубица?..
И Пётр с ключами у ворот.
***
Гукнет голубицей вечер на повети,
Бабушка лампадку Боженьке засветит.
У ключей атласных ленточкою алой
Догорят-погаснут кущи краснотала.
Заиграют в небе золотые рыбки,
«Спи, мой месяц ясный»,– мати скрипнет зыбкой.
Заголосит сонный кочеток крылечный,
А в анисах песню заведёт кузнечик.
Дух укропный терпкий прокрадётся в сенцы…
Светом несказанным озарится сердце.
СОЛЬ
Листья смородины, зонтик укропа,
Перец забористый да чесночок.
Свойских огурчиков первая проба –
Намолосолим дубовый бачок.
Мама командует, я – на подспорье,
С детства на кухне знакомая роль.
«Батюшки, Таня! Вот горе так горе!
К тётке скорее! Закончилась соль!»
Хаты – бок о бок, тётка – соседка,
Настежь калитка, дохнуло парным.
Дома - нечасто, точней – очень редко,
Летом – на отпуск, зимой – к выходным…
Два великана в углу, две кадушки
Крупною солью до края полны!
Взгляд оценив, не стерпела старушка:
«Ты не отведала, детка, войны!»
Завспоминала под вздохи и ахи
Рабство в Германии, беженки путь.
– Горя пришлось под завязку хлебнуть,
Соль мне казалась послаще, чем сахар…
Знаю соль жизни.
И цену, и суть…
***
Ещё по-прежнему желанный,
Мой суженый, мой Светлый Князь,
В тот вечный вечер кратко-странный
Моя судьба с твоей сплелась.
Я знаю, знаю: третий – лишний,
Не преступить тебе границ.
Виски сжимает полусникший
Венец из томных медуниц.
Я помню: связан клятвой вечной!
И не рискнёшь менять коней
У переправы быстротечной…
Я ж – на краю… лечу над ней!
Здесь берега в цветах-каменьях.
Тебе вовек здесь не бывать!
Здесь птиц невиданных круженье,
Небесной бездны благодать,
И дух божественных растений,
И ворожба лихих стихий.
Мой мир – миров хитросплетенье.
Здесь в святости горят грехи.
МОЯ ЗЕМЛЯ
Родные звуки, запахи и краски!
Крик петуха, жасмина аромат.
И пруд в цветущей изумрудной ряске,
И хороводы сонных мальв у хат.
Пчелиный рой - в отцовских старых липах,
В резных окошках - терпкая герань,
И на подворье голос: «Цыпа-цыпа», И скрип телеги сквозь парную рань.
Я навсегда впитала звуки эти,
Их для меня нет ближе и родней.
Какое счастье – есть на белом свете
Моя земля!
И думы все о ней…
***
Стужа. Крещенский сочельник.
В самом разгаре зима.
Иней пылит, словно мельник
Сыплет муку в закрома.
Зорька за кронами сада
Шьёт серебром омофор.
Теплится Божья лампада.
Капают звезды на двор.
***
А. Семёновой
О, Русь! О, милая Святыня!
Алтарный свет ржаных полос…
Плакун-трава, дожди грибные,
С часовней ветхою погост…
Полита кровушкой и потом
Здесь каждая земная пядь.
За тяжкий крест под небосводом
Покров простёрла Божья Мать.
Ах, эта доля, эта доля…
По силе духа, видно, крест…
Какой пронзительною болью
Голосит нынче Благовест.
Голбец напомнит у дороги,
Рванётся птичий (бабий?) крик,
Как раскулаченный в остроги
Брёл измордованный мужик.
То по деяньям наказанье,
Или глумится сатана? –
Вновь заколочено, в бурьяне,
Моё село… моя страна…
Мужик поёт о доле нищей?
Землицы ль задичалой стон?
А может, веет с пепелища
Сгоревших заживо икон?
Гей, Муромцы! Гей, Пересветы!
Кипят кровя славянских вен!
Пожарский Дмитрий, слышишь, где ты?
Пора России встать с колен!
***
Скатёрка льняная, с малиною ранней лукошко.
Веранда в плену у докучных, прожорливых ос.
В полынной дали – разглядеть из окна невозможно –
Скрипит и скрипит вдоль просёлка натруженный воз.
Июнь надломил духовитые первые соты
И снова на липы кропит в палисаде меды.
Просыпалась таволга пшёнкою за поворотом,
Где славят лягушки в купавах и рясках пруды.
В просвирник атласный шмели золотые слетели.
Из венчиков манной небесною сыплет пыльца.
В садах соловьиные всё ещё плещутся трели.
И верится: лету во веки не будет конца.
И ягодкой тает за свежими копнами солнце.
И воздухи манят и тайнами веют из рощ.
Ах, бабий наш век! И всего-то осталось на донце
В лукошке пригоршня малины да реденький дождь.
А мне бы обнять эти сизые, вольные дали,
А мне бы прильнуть к косякам обездоленных хат,
Чтоб (дай-то Господь!) мои дети со мною впитали,
Как пахнет в деревне малиной и мёдом закат.
***
Поле родное,
Суглинные прошивы,
Блудную дочь не отринь!
Грешной душою,
До нитки изношенной,
Пью твою горечь-полынь.
Чертополох,
Словно жало смертельное…
Что ж ты не взвыла, душа,
Или ослепла? –
Засеялась ельником
Торная деда межа!
Каюсь… рыдаю…
Нет силы, нет моченьки
Глаз от стыдобы поднять –
Выстыли поля
Пречистые оченьки…
Что в оправданье сказать?
ПРОВИНЦИЯ
Мы не у Господа за пазухой живём,
А на забытых Им давно куличках.
Ждём у Рождеству детей, а к Пасхе – первый гром, Храним провинциальные привычки.
Смиренная, до кома в горле, тишина…
До слёз неброский, в мальвах, дом отцовский…
Бурлит-кипит Рассеюшка-страна,
А мы – по-дедовски, а мы – по-свойски.
Не прём на митинг обезумевшей толпой.
На кой он нам? Какую ждать свободу?
Что делать со свободой-волей той
Обобранному до портков народу?
***
Помолчи, посиди со мной.
Гаснет август. Прислушайся: сливы
С веток капают по одной,
Словно звёзд переспелых ливень.
На болотах – не он ли виной? –
Безнадёжно рыдают выпи.
Эту терпкую ночь, как вино,
Ты до капли из рук моих выпей.
Ворошить ни к чему в душе,
Обречённой на адовы муки.
Говорят, с милым рай в шалаше…
Что сказать о безмерной разлуке?
Всяк себе на заре разольём
Посошок – дней предзимних сиротство.
А душа?.. Обрастёт быльём…
И стихами друг к другу прорвётся.
* * *
Пыль-зола просёлочной дороги.
Всё поля, поля да хлипкий лес.
Придержи, отец, залётки-дроги.
Чтобы стороной прошли тревоги,
Видишь: ладят на распутье крест.
Православный. С образком. Дубовый.
Из былых времён, издалека
Светоч веры праведной Христовой.
Нет для Родины пути иного!
Вдаль бредут паломники-века…
Мимо не пройти, не затеряться.
И кропит кипрейник, словно кровь.
Может, сняли здесь Христа с распятья?
Плащаницей – погребальным платьем
Стало это небо, эта новь?..
В МОНАСТЫРЕ
На берегу, за камышом-осокой,
От мира удалившись, день-деньской,
Стоит, задумавшись, Игумен строгий,
И в небо смотрит монастырь мужской.
Сочится мирром век с иконы давний.
Ещё приход, хранимый небом, спит,
А здесь Христу Спасителю во славу
Акафисты поют среди молитв.
Любовь Отца к сынам своим бездонна,
Но лик Его всегда печально-строг.
Жизнь инока строга и непреклонна.
Путь предрешён. Конец мирских дорог.
Он всякий день меж верующих братьев
Спешит по монастырскому двору,
В его руках старинное Распятье,
И ангел греет душу на ветру.
Обряды, песнопения, иконы…
Поставит свечи и начнёт читать,
И долго-долго будет класть поклоны,
В молитвах вспомнит дом родной и мать.
И кается, и от грехов страдает,
Подходит к алтарю, целует крест.
Душа его под куполом витает,
И нет сомнений, что Христос воскрес!
ВЕСЕННЕЕ
Зима расчесала седую кудель.
Смотавши клубки, укатила метель.
Аршином не меряны вешние ситцы,
И солнце Жар-птицей в окошко стучится.
Трещало, крошилось зарёй на реке.
Катили мы к плёсу в санях налегке.
Оттуда зелёные увальни-крыги
Таскали весь день до подвала и риги.
Спешили – дороги вот-вот развезёт,
Не сдюжит Крома, разродится, сшумнёт.
Возница ворчал, понукая конягу:
«Таких пару дён – со двора – ни полшагу!»
Снега под полозьями – битый хрусталь,
А к вечеру – морось, и в сполохах даль.
И первого грома глухие раскаты,
И капли парные по ставенкам хаты…
В сарае Буянка уснул над овсом…
Дышало набухшею вербой крыльцо…
Дождь паводок ранний до света пророчил…
Но сладко спалось этой вешнею ночью.
ОТЦУ
Опять на постой напросилась к нам осень.
Гляди, заиграла с морозу листва.
Плетушки с антоновкой в сенцы заносим,
Дозреют – и в кадку в канун Покрова.
Леса задичали: и робки, и звонки.
Аукнешь – с испугу сорвётся листок.
В бурьянах сухих богородичной тонкой
Серебряной пряжи размотан клубок.
Колючие травы поют под ногами,
Торопит вожак припозднившийся клин.
Махнём за калиной! Повяжем пуками,
Задышит крыльцо ароматом калин.
Солёные грузди, с развару картошка,
И, может быть, «свойской» пригубим чуть-чуть…
Пылают полешки, мурчит себе Прошка…
И нам за беседой с тобой не уснуть.
А ГДЕ-ТО…
Рекламы неоновой брызги,
Театры, кафе, бутики.
Несусь без оглядки по жизни,
Вонзая в асфальт каблучки.
И всуе, в плену интернета,
Я бьюсь день-деньской мотыльком,
А где-то по краю рассвета
Бурёнки вдоль поймы – гуськом,
Взмывая, пронзают касатки
Крылами безбрежную синь,
Укропчик - на луковой грядке,
В цвету под забором - полынь.
И утро ползёт, как улитка,
И «кашляет» хлипенький мост,Когда на тот берег нешвыдко
Подкатит нагруженный воз.
По жизни несусь без оглядки,
Бесцельно мечусь взад-вперёд;
А где-то летают касатки,
Полынь под забором цветёт…
ОН УШЁЛ…
Вот и снова весна... А соседа Михалыча нету.
Не подтянет трёхрядкой своей ввечеру соловьям.
На комоде у карточки дедовой нынче с рассвета
Под ломтём без него фронтовых прокисает сто грамм.
Он, бывало, на митинг в костюм выходной облачаясь,
Проходился до блеску суконочкой по орденам…
Обещал рассказать, как стоял у переднего края,
Но смолкал, вспоминая погибших друзей имена.
Он ушёл…как и жил, незаметно, как тысячи…просто,
По долгам расплатившись с семьей и Отчизной сполна.
Он ушёл… как за линию фронта, за ивы погоста,
Внуку Мишке на память, оставив свои ордена.
В ПУТИ
Шалфей вдоль откосов
Стекает шелками,
Ограды погостов,
Просёлки мелькают.
Лишь ёлки да сосны,
Укрыты туманом,
Да сныть-травой росной
Зарос полустанок.
Ракитки с тоскою
Глядят в омут синий,
Над вечным покоем
Срединной России.
** *
В серебре небесные чертоги,
Потянуло холодком с реки.
Я иду просёлочной дорогой,
Сквозь туман мигают огоньки.
Дремлют у реки густые травы,
На лугу, в ночном, костёр горит,
Словно шалью, облаком кудрявым,
Повязались головы ракит.
Яркой лентой вспыхнула зарница,
Посерчал и спать улёгся гром.
Из травы вспорхнула тихо птица,
Затерялась в лозняке глухом.
Я люблю пройтись в часы ночные,
Пошептаться с дремлющей Окой,
Посмотреть, как спит моя Россия.
На душе становится легко…
СТЕПАНИДА
Не смогу позабыть я,
И никто бы не смог,
В белых зонтиках сныти
Под Орлом хуторок.
В довоенной избушке
Чисто выскоблен стол,
Степанида под грушей
Дымарит своих пчёл.
Век живёт на удачу,От участья в сторонке;
За Божницею прячет
На сынка похоронку.
И ни конных, ни пеших…
Вёрст за десять - село.
Лыска пала под вечер…
Значит, время пришло.
***
Нарыдавшись, потянулись стаями,
Птицы над жнивьём за косогор.
Хата им вослед вздыхала ставнями,
И ветла роняла свой убор.
Спряталось светило за ряднинами
Выцветших, застиранных небес.
На краю деревни, за овинами,
Рябой куропаткой порскнул лес.
Дайте срок, придёт страда калинная!
Лишь Покров распишет мир под гжель,
Запылит с кустов колючим инеем,
Лакомство роняя, свиристель.
***
Деревушке Игинó,
что на Орловщине,
посвящается.
Здесь от черёмух тянет мёдом,
А небо – сказочный ларец.
Висит на Ломинке, над бродом,
Луны серебряный корец.
Здесь, далеко ходить не надо,
В саду - опёнок корогод.
И кабачки, что поросята,
Заполонили огород.
Оставь свою многоэтажку
И приезжай справлять престол.
Луга за церквою - в ромашках,
И на Кроме – в купавах дол.
Ты скажешь: «Слышал, жизнь - не сахар
В твоём заманчивом краю».
Но поклянусь под смертным страхом,
Что и таким его люблю.
С тобою спорить не берусь я.
Разор и глушь на сотню вёрст,
Но здесь – родительский погост,
И здесь ветра пропахли Русью.
***
Вечерним потянуло холодком,
Вдали блеснула поздняя зарница,
В сон погружается наш старый дом.
Я ж, как лунатик, - мне опять не спится!
Давно глядится вечер фонарём,
А всё ещё не начата страница.
Горит сирень немеркнущим огнём
И веткою в окно моё стучится,
Заполонила палисад и двор.
Пахучая, аж голова кружится!
Звезда упала сливой за забор,
А небо в свете лунном серебрится.
Забросила я ручку и тетрадь,
Окошко – настежь! Нараспашку – душу!
Но вспомнились слова твои опять,
И обожгло опять январской стужей.
***
Духов день. Щепотью сыплет лето
Вдоль обочин штапельных цикорий.
От лампадой гаснущего света
Тает аналой берёз на взгорье.
Ничего милее нет и проще
Этого просёлка хуторского
Вдоль грачиной Ярочкиной рощи
И прудка с бобрами Игинского.
В палисадах мяты млеют пряно…
Ржание да бряцанье уздечки…
Может, здесь сронила Несмеяна
С белой ручки в лебеду колечко?
Знать, на этих торфяных болотах
Отыскал Иван-дурак лягушку.
Глухомань. Лишь пчёлы стонут в сотах,
Да отец рубанком гонит стружку.
Конный ли бреди, бреди ли пеший,
Всё холмы, да дождь грибной, да лужи…
Манит голубков с крылечка Стеша,
Сыплет им подсолнушки из кружки.
НА ЗУШЕ
Стою на круче, под горою Зуша.
Простор да тишь; и время здесь не в счёт.
Ковыль под ветром стелется послушно,
И дикий ирис в камышах цветёт.
Тропинка в зарослях ужом петляет,
Волна ласкает пеною песок.
Стрекозы, перламутром отливая,
Над речкою скользят наискосок.
Роясь, порхают бабочки в осоке.
В глазах от незабудок рябь да синь.
И заросли кувшинок вдоль протоки,
И щуки, - только удочку закинь!
И грозы, и ветра над ней бессильны, Вновь обошла тяжёлый поворот!
Веками Зуша, как сама Россия,
Стремясь вперёд, плывёт себе, плывёт…
ВЕТЕР
Расшалился ветер, как мальчишка,
Груши спелые отряс в саду.
Засвистел – вспорхнули птицы с крыши.
Сам с собою нынче не в ладу.
Надо б к вечеру угомониться,
Но не тут-то было! Как назло,
Грозовые страшные зарницы
Он за лесом поднял на крыло.
Ночью в пояс кланялись рябины.
Шуманул фасолинами град.
Натворил, и с головой повинной
Cпрятался, и сам себе не рад!
***
Сквозь облаков небрежные заплатки
В простор январский выпала луна,
И просочились звёзды без остатка,
Небесный закром вытряхнув до дна.
Подёрнулся серебряной мережкой
Наш старый вяз, до веточки продрог.
К моей судьбе, надрывной и мятежной,
Ты столько лет быть безучастным мог!
Не верил ты, что подарило небо
Мне в Рождество на счастье два крыла.
Смеялся даже: «Смотришься нелепо!»
Не знал, что я… всю жизнь летать могла.
НА РОДИНЕ
Там ранней весною токует глухарь,
Там квасят капусту с калиною,
И Барыню «с выходкой» жарят, как встарь,
Справляя престол с именинами.
Там хаты пропахли вишнёвым дымком,
Там топчутся лоси под окнами,
И словно душистым парным молоком,
Берёзоньки доятся соками.
Нагрянешь на Пасху - начнут зазывать,
Обидятся – станешь раздумывать.
И каждый прохожий там – брат или сват,
А дети – свои или кумовы.
***
Есть место такое на свете,
Где в пояс июньский покос,
С полынною горечью ветер,
А ночь так светла от берёз,
Что дед, закурив из кисета,
Накинув на плечи «пиньжак»,
На лавке читает газету.
Прикинет и эдак, и так,
Коль час его смертный настанет,
Кому завещать, - вот вопрос, Гнездо ласточаток за баней,
С могилами предков погост?
Округу с лазоревой далью
И воздух – не сыщешь хмельней?
А заросль Ивана-да-Марьи?
А в ней полусонных шмелей?
Поля без конца и без края,
И новый помол на столе?
Душа за воротами рая
Не сможет не ныть о земле,
Об этих заутренних звонах,
Пусть храмовый колокол мал!
И о придорожном поклонном
Кресте, что неделю строгал.
Старик-то и жив лишь одною
Мечтою, что выпадет срок,
Под Вербное, ранней весною,
Отслужится Мишка внучок.
Осядет и пустит здесь корни,
Заложит с антоновкой сад.
Дом выстроит светлый, просторный…
Старик был бы этому рад.
Чтоб ставни, карнизы резные,
Чтоб в Красном углу – образа,
Чтоб деду ладони родные
Закрыли навеки глаза.
АНГЕЛ
В. Борзёнковой
Ещё февральская луна
Струила свой крахмальный свет,
Когда на грани полусна
В проёме ближнего окна
Мелькнул знакомый с детских лет
Рождённый небом силуэт.
Звук колоколец… И опять –
Чуть слышно дзынькнуло стекло.
Напев Богемии ценя,
Так ложкой о хрусталь звенят,
И под Крещенье так мело Легко, прозрачно и светло.
О, этот долгожданный звук!
И Ангел в трепетных лучах!
С крыла стряхнув остатки вьюг,«Привет!» – кивнул, как старый друг,
Как будто заглянул на чай,
Чуть свет, по-свойски, невзначай.
Рассвет затеплил край небес,
Затрепетал парчой в крылах.
Я жаждала ещё чудес.
Но, не скрывая интерес,
Присев у краешка стола,
Спросил он просто: «Как дела?»
Мой Ангел! Что сказать тебе?
Тому, кто знает наперёд
Порогов каждую ступень,
В моей извилистой судьбе,
Ведёт падений, взлётов счёт
И знает всех событий ход.
Что вслух печалиться о том?
Беззвучный выслушав ответ,
Меня он осенил крестом Коснулся лба и плеч перстом.
Очнулась – Ангела уж нет.
Лишь ярче за окошком свет.
* * *
Дорожка пылит у леска за селом.
Над ней жаворонок с рассвета кружит.
С корзинкой девчонка идёт налегке,
Из солнечных зайчиков и мотыльков
В кудрях у неё серебрится венок.
А птичка поёт и поёт в небесах,
И вьётся-кружит перламутровый рой.
И хочется верить: так будет всегда…
Просёлок полынью порос и быльём.
А девочка где? За три моря ушла.
РОМАНС
Снова грай за окном – дожидаются птицы отлёта.
И листвой укрывает сентябрь города.
Дым осенних костров слаще самого сладкого мёда…
Терпкий вкус твоих губ не забыть никогда.
Может быть, оттого обхожу стороною вокзалы.
Корабли – не мои, не мои - поезда.
Даже вечности мне, а не лета блеснувшего мало…
Но не встретимся мы никогда, никогда.
Ни к чему мне одной недопетые августом песни.
Как сквозь пальцы дожди – дней пустых череда.
Пожалей, не пиши обещаний напрасных, будь честен.
Нам не встретиться снова с тобой никогда.
На душе – ни обид, ни упрёков, ни капли укора…
И – ни крохи надежды! Одна маята…
С глаз долой – вон из сердца!
Не вспомнишь ты имени скоро…
Только я не смогу без тебя никогда.
МОЕЙ БАБУШКЕ
Подоила корову до солнца
У амбара, где синь-лебеда…
Доставала бадью из колодца,
Расплескалась, к несчастью, вода.
Опрокинув покой, спозаранку,
Повернули в село с большака
И залязгали улицей танки,
И залаяла речь чужака.
И над полем, где брали замашки,
Полыхнули кострищем снопы.
С полок в хате посыпались чашки,
То ли гарь во дворе, то ли пыль.
Сходу – настежь! Прикладами - в двери!
«Матка, шнеллер! На улицу, прочь!»
Ощетиниться! Взвыть бы ей зверем!
Но под грудью расплакалась дочь.
Пережить лихолетья и беды!
Миром всем одолеть, устоять!
Там, на Курской, отчаянно, где-то
Наши бьются за каждую пядь.
НА РЫБАЛКУ
Подходим тихо к Филькиному броду,
С собою прихватив два кубаря.
Ракитки, меж собою говоря,
Ласкают кончиками веток воду.
Река спросонья ласково вздыхает,
Но спит ещё, не вздрогнет плавником.
Идём вдоль камышей – след в след, гуськом,
И стрекоза у берега порхает.
Ах, этот дивный час перед рассветом!
Ночь окропила берега росой,
Мгновение - и солнца луч косой
Поджёг стога в лугах покосных где-то.
И тут же мир приокский оживает,
И слышен всплеск рыбацкого весла,
И теньканью, жужжанью нет числа,
И облака неспешно проплывают…
У ПОРТРЕТА
Как живётся тебе с той, другою?
Говорят, что и впрямь хороша.
Ты не знаешь, как зимней порою
О тебе изнывает душа!
Столько лет, а по-прежнему дорог!
Знаешь, ночью на крыльях ветров
Не душа, а погасший осколок
Мчит к тебе через сонмы миров.
ПО ДРЕВНЕЙ ДОРОГЕ
Май на исходе. Духов день.
За мной вослед спешат ромашки,
От зноя прячут лица в тень,
Платочки сбились набекрень,
И кланяются, как монашки.
Дорога прадедов-славян,
Века по ней спешили люди.
Пруд Селькин, тина, как сафьян.
Внизу - тропинка сквозь бурьян,
Глядишь, и храм на взгорке будет.
Заслышав колокольный звон,
Сюда спешит в жару и в стужу
Поток людской с былых времён.
Путь к храму не был обречён,
Он нам, как хлеб голодным, нужен.
В ГОСТЯХ
В. М. Катанову
Косынкой алою с востока
В покос июльский манит даль.
Отбита старая литовка,Горит в лучах рассветных сталь.
Душе вольготно и просторно,
Вся жизнь - мгновенья за спиной.
Обочиной дорожки торной
Луга-поля спешат за мной.
А Божий мир воскрес, проснулся.
Поёт, жужжит на все лады.
В овсах о чём-то спорят гуси,
Мычат коровы у воды.
Пройду одну, другую «ручку»,
Передохну на росстанях.
И вдруг накатит, станет мучить:
Как жаль, что здесь я лишь в гостях!
***
Милая даль захолустная.
Сельцо. Чуть пониже – погост.
Птицы подсолнечник лузгают.
Стёжка к церквушечке узкая.
Июль, а на сердце – мороз.
Клубом была и конюшнею…
Но всё ж сберегла куполок!
Кладка старинная сдюжила…
Мох – древнерусское кружево
Укрыл, словно саван, порог.
Видно, на вечность пророчество –
Такое бывало не раз –
Образ… На нём Богородица
(Только оклад покоробился).
Явилась…
И молит о нас.
***
Разве может быть так: за сто вёрст, а я всё-таки слышу,
На Успение в мальвах, в отцовском, заросшем саду
Осыпаются груши, грохочут по шиферной крыше,
Мягко шмякают оземь, где осы их жадные ждут.
И горою гора, на сносях, в рыжих бархатных латках,
Кошка Муська на стёжке лежит, будто дедов треух.
И пеструхи, как бабы, судачат на луковых грядках.
И бранится на них на чём свет заполошный петух.
Это дивное времечко в липовых, гречневых сотах!
Снова семечки-звёзды роняет подсолнух луны.
То ль от спелых плодов, а быть может, ещё от чего-то
Сладко-сладко воркуют над хатой душистые сны.
***
Когда-то гору называли Поповкой.
Церквушку взорвали. Связавши верёвкой,
Стащили кресты в тот же день с колокольни.
Давно это было… Но, вольно-невольно,
Бывая на месте израненном том,
Себя осеняю поныне крестом.
Чуть выше сирень укрывает стеной
Времён стародавних погост крепостной.
Здесь кость на кости, среди них – мои предки.
Век с веком сплелись, перепутались ветки,
Замшели кресты, и сровнялись могилы.
Здесь память и грусть моей родины милой…
***
Август спелый,
Стреноженный, в яблоках, ветер.
Мне, как птице,
В дорогу отчалить пора.
Ну, не надо о прошлом,
Утраченном лете.
Кони рыжие ждут
И храпят у двора.
А вчера промелькнул
Первый клин журавлиный.
Намотало на спицы
Солнце тонкую нить.
Ранний утренник тронул
В садах георгины.
Ветер стал самосад
На болотах курить.
Что ж так рвётся душа
В непроглядную осень?
Где полынь придорожная –
Горечь разлук.
Где надежды судьба
Несозревшие косит,
И не в двери,
А в сердце
Прерывистый стук…
ЗА РЕКОЙ ОКОЮ
Где-то за Окою Палисад с рябинами.
Где-то за Окою Пыльный след в степи.
Бор глухой - на взгорье,
Сосенки былинные,
Яхонтами рдеют
У дорог репьи.
Следом за Окою
Ветрено-кленовая
Кобылица-осень,
Ускоряет шаг.
Над рекой-Окою
Сброшенной подковою
Месяц покатился
На небесный шлях.
Слышишь: за Окою
С колокольной звонницы
Благовест растаял
В предрассветный час.
За рекой Окою,
Матерь Богородица
В храме у просёлка
Молится о нас.
ЛИВЕНЬ
Прохудились насквозь небеса,
Заплутала – ни тропки, ни стёжки.
Отыскал во бору меня сам,
Поманил обогреться в сторожке.
Сладко-томный дурман в голове –
То ли ты ворожишь, то ли леший…
Пара ульев в дремотной траве,
Частокол из горбатых орешин.
На ступенях – котятами мхи,
И поющие горлинкой сени.
Разувешены, как у Яги,
Чабрецами купальскими стены.
Да осипшая ветхая дверь,
Да молящий без умолку ливень:
«Хочешь – верь ему, хочешь – не верь,
Но рискни быть сегодня счастливой!»
«На беду, - я шепчу, как в бреду, Опоил ты меня своим зельем.
Пропаду, коль с тобой упаду,
На туманы лешачьей постели!»
За окошком всесветный Потоп.
Чу! Качнулась Ковчегом избушка
И плывёт вдоль анисовых троп!
И пророчит нам вечность кукушка…
И нет моченьки глаз отвернуть!
И – губами к щеке колючей!..
Ах, как хочется мне полыхнуть
По судьбе твоей (пусть на чуть-чуть!)
Яркой-яркой звездой падучей.
***
Речка. Степь. Косынка неба.
Стадо на раздолье.
Август. Вкус ржаного хлеба.
И без края – поле.
И дышать, не надышаться
Этой дикой мятой.
И смотреть, не оторваться
От лугов закатных.
Где травою-муравою
Заплелась дорога,
Где в бору, псалмы освоив,
Птицы славят Бога.
Колокольчиковый ветер
Им чуть слышно вторит...
Кто поверит, что на свете
Есть печаль и горе?
РАЗГОВОР С ПОДРУГОЙ
Знаешь, Галка, над обрывом
До сих пор живут стрижи…
Та же лавочка под ивой…
Мак атласный вдоль межи.
У реки, где мы плескались,
Каждый кустик нам знаком.
Целый день за пескарями
По камням, да босиком!..
А зимой на вашей кухне
Мы гадали в Рождество.
Егино ведь! Филин ухнет,
Мне идти-то каково!..
С хаты Ведьминой ледышек
Нам хотелось вечно сбить.
… Нет в деревне ребятишек,
Некому теперь шалить.
КРЕМОВЫЕ ПИОНЫ
Окунуться в майские закаты,
В заводи дурманящей весны!
Палисад в черёмухе за хатой,
А в тени, раскидисто-лохматой,
Звонкий холодок голубизны.
Невзначай опять под нашим клёном
Встретились, сошёлся клином свет.
Старый клён, видать, заговорённый Иней в волосах, а ты - влюблённый!
И всё тот - же кремовый букет.
Двадцать распустившихся бутонов…
Двадцать без тебя увядших лет…
Сколько листьев облетело с клёна,
Сколько звёзд упало с небосклона,
Сколько новых вспыхнуло планет?
ПРОЩАНИЕ С ЛЕТОМ
Было?.. Не было?..
Теперь уже преданье…
Посмурнело,
Завздыхало,
Прослезилось…
Дни мои златые,
Лето, до свиданья!
Отзвенело,
Отцвело,
Отколосилось…
Разревелась,
Разрыдалась
Осень следом.
Раскричались,
Всё вещуют в поле птицы.
Стать пора степенной…
Только мне до свету
Свежескошенный июнь
В купавах снится…
Лёгкой
Звёздной пылью
Озарились кудри…
Снег октябрьский первый
Пал к утру на землю…
Не томись, душа,
По бирюзе-лазури.
Свет скупой, осенний,
Не ропща, приемли.
МОИМ ДЕТЯМ
Снова утро встаёт… Этот Божий бесценный подарок
Принимает душа каждый раз, как последний в судьбе.
Может быть, от того стрелки ходиков чутких и старых,
Как шаги, замирая, крадутся по сонной избе.
Хлопотунья-зима, словно Ряба златое яичко,
Разрумяное солнце снесла у закрайки села.
Уцепившись за ставню, стучится в окошко синичка,
Знать, из Божьего Царства от мамы привет принесла.
Так же точно, наверно, душа моя крохотной птичкой,
Торопясь по просёлкам небесных, межзвёздных лугов,
Станет к вам прилетать и в оконце стучать по привычке,
И спешить, и сбиваться на прозу с высоких стихов.
Разволнуется – вам не слышны её жаркие речи, На косую сажень, на сыновье присядет плечо.
Станет с ним толковать о нетленном, о добром, о вечном,
Путь ему освещать в полумраке Христовой свечой.
А потом встрепенётся, посмотрит на дочкин этюдник,
Где с холста осыпается дедовой яблоньки цвет.
И согреет её, словно мамин подшалок, уютный,
Покосившейся хаты во век нескончаемый свет.
Там, в заоблачной выси, в неведомой дали далёкой,
Как смогу я без вас обрести хоть какой-то покой?
Если птаха забьётся у ваших дверей или окон,
Значит я с вами рядом… и мне бесконечно легко.
***
Направо – сосны, слева – круча.
Полынь в цвету да лебеда.
Мосток – две жёрдочки, да ключик,
Да это небо – навсегда.
Крылечко, сенцы, кухня с печкой.
И сам забыл уж сколько лет
На хуторе, в глухом местечке,
Живёт Иван – из дедов дед.
Вощину правит, ульи ладит,
Дымарит в клёнах у плетня.
Завёл козла потехи ради.
«Упрямый, дьявол, весь в меня!»
В репьях, кудлатый, словно леший,
С Иваном в лес и на покос
Его старинный друг сердешный
«Из плутов плут!» дворняга пёс.
Тишь-благодать кругом такая!..
Но выйдет дед бурак полоть,
То трёхлинейку откопает,
То гильз распашет ржавых горсть.
В ночи скребут в окно жасмины,
Тревожа дедов скудный сон.
«Опять, как вчёрась, рвались мины,
Кромешный ад со всех сторон».
А в девять телик включит важно.
«Хочь и управка, не с руки»,
Но смотрит жадно репортажи.
Кавказ. Чечня. Боевики…
По хате ходит, плачет даже,
Кричит: «Эх, мать их! Бандюки!
Не выйдет! Даже я настраже!
Ввали пополной им, сынки!»
Потом с Егором и Кузьмою
На лавке держит он совет.
Решат: к Покрову иль зимою,
Ждать сокрушительных побед.
«Забыли, в люди вывел кто их!
С овчинку станет белый свет,
Когда побреем их, умоем!»
Так и живёт мой пчельник дед.
УТРЕННИЕ ЗВУКИ
С размаху плюхнулась бадья в колодце,
Зевнула полусонная калитка,
Отец запряг, рванул в покосы швыдко,
Литовку затемно отбил, до солнца.
Толкует мама у сарая с Лыской,
Парное звонко цыркает в подойник,
Кот Патефон, задира и разбойник,
Урчит над косточкой в Дружковой миске.
Взахлёб судачат куры на повети,
А на крыльце на краешке карниза
Гуркует винтарёк подружке сизой
О том, что нет её милей на свете.
Мир за окошком радостный повсюду.
И наливной, румяный и пригожий
Ещё один подарок щедрый Божий,
День покатился яблочком по блюду.
ЗА РОДНУЮ ДЕРЕВНЮ
Танки - в лапах сосновых.
Замер полк на опушке.
Сквозь колючий терновник
Август сеет веснушки.
Петька, рыжий парнишка, На передней машине.
Командир за сынишку
Год назад его принял.
– Это ж наша деревня,
Хата – пятая с краю,
Мать родная, наверно,
Ни за что не признает.
Выбьем к полдню фашистов,
Искупаемся в речке,
Яблок райских душистых
Насбиваю под вечер…
…Слишком тонкая каска!
Вся в воронках опушка.
И убит... И погасли
У мальчишки веснушки.
"Петя! Мальчик мой родный!" –
Плачет старая мать.
К обелиску приходит,
Чтобы сына обнять.
***
Жукают, жукают поздние пчёлки,
Снытью-сурепкою пенят закат.
Лавку придвинув к оконцу светёлки,
Дедушка Мотя дымит самосад.
Ахнет в часах задичало кукушка,
Или (к чему б?) ни с того, ни с сего
Как страданут половицы в избушке!
Может, прижился лешак у него?
Знать, по заслугам! Букетистый кочет
Кур распушил, шуганул на шесток.
А за бакшою на зареве ночи
Знатной краюхи печётся кусок.
Гнусом зундит в полумраке подворье.
Спичечной вспышкой горят светлячки.
Неслух Пушок деду Моте на горе
Гонит по хате без спросу очки.
Бражницы слёту стучатся в окошко.
Время, видать, притаить фитилёк.
Глазки продрав, «фатирант» полуночный
Скрипку наладил оглохший сверчок.
– Что же ты, Мотя, вздыхаешь до свету?
– Господи, милай! Спаси-сохрани!
Помочи-мочи ни граммочки нету…
Скоро ль от жисти меня слобонишь?
НА ЗОРЬКЕ
Запели косы вдруг наперебой,
И замелькали пёстрые косынки.
Заговорили грабли меж собой.
Кубан с окрошкой - в старенькой корзинке.
Бурёнки с дедом Тишкою бредут,
И завела часы свои кукушка,
С пригорка гуси полетели в пруд,
И вышилась ромашками опушка.
За край земли несутся облака,
А для меня – нет лучше в мире места.
Здесь всё моё: и поле, и река,
Родник, и груша дикая у леса.
РЕКА КРОМА
Тоненькая ниточка на карте,
Веточка ли, слабенький сучок?
Вдоль полей и горочек покатых
Скромная река Крома течёт
Ящеркой по травам, по болотам,
Змейкою в тумане на заре,
Не теряя понапрасну воды,
В деревнях с житейскою заботой
О поливке, стирке, детворе.
И стремится выжить, что есть мочи,
Русская упрямая река!
Годы и столетья, дни и ночи, Будто ей бессмертье напророчил
Тот, кто знал, что ждёт её Ока.
***
Беснуется ли тиф, свирепствует чума
В краю забытых Богом деревень?
Крест на крест горбылём отмечены дома…
Чу!.. Горлинка?.. Хозяйки бывшей тень?..
Но в глухомани той, мне на слово поверь,
Где редкие, как радости, огни,
У тех, кто жив ещё, враспашку души, дверь,
Хоть день, хоть ночь-полночь, лишь загляни.
С порога, чин по чину, – хлеб да соль,
Парного кружку, коль Бурёнка есть.
Опять же – чарку не прогневайся, изволь.
Свою поставишь – для хозяев честь.
Даётся диву гость залётный, городской:
Сермяжная до боли простота!
Но знаю я: не развести их бед рукой.
Здесь двери за порог – не в рай врата.
Размоет половодье вешние пути,
Метель сотрёт с просёлка санный след.
За что, не знаю, но прости меня, прости,
Моя деревня, что в помине нет.
***
Какие дни стоят! Июль в разгуле.
Кипит в оврагах, пенится анис.
И пчёлы вжикают под клёны в улей,
В садах закат шафрановый повис.
С горы летят к ручью купаться гуси,
По мелководью мчит за ними пёс.
Напрасно машет палкой бабка Дуся,
Весёлый лай разносится за плёс.
«Мазила!» – слышится у Сенькина оврага
Чтоб не мешали, закатав штаны,
Гоняет мячик шумная ватага С Заречки против наших пацаны.
Из-под ракитки, той, что в три обхвата,
Ушицею потянет, костерком.
И сквозь туман шафранного заката
Пройдут коровы пряным вечерком.
ВЕРНУЛАСЬ
Сверчит кузнечик придорожный,
Июнь считает в липках пчёл.
Кружной дорогою порожний
Гром шагом сбавленным прошёл.
Всё тот же пол, до блеска чистый,
Такой же терпкий мятный чай.
И глянец фикусовых листьев.
И кот! Точь в точь, как мой Лентяй.
Нет лишь учебников-тетрадок.
Стол помнит их едва-едва.
Давно здесь фартуки не гладят,
Не шьют на ворот кружева.
***
Свежо, размашисто, протяжно
Вздохнула, скинув льды, река.
В размывы рыжие овражка
Нырнули стаями снега.
Закопошились роем почки –
Мохнато-жёлтые шмели.
Покров небес рванулся в клочья –
Парную синь апрель пролил.
Ты дождиком явился вешним,
И пробудилась я от сна,
Когда заманчиво-нездешний,
Плеснул букет в проём окна.
Душа раскрылась медуницей
На переменное тепло,
Но ты – кочующая птица Весною поднят на крыло.
Тебя влекут чужие вёсны
За тридевятый окоём,
Ветрами шалыми уносят,
Не свить гнезда в краю моём.
***
Берёзы в атласных обновах,
И звонкая сень тополей,
Над кузней взмывает подкова.
И веет весною с полей.
Там, где-то в моей деревушке
Приходит рассвета черёд,
Колдует у печки старушка,
Лепёшки на шкварках печёт.
В подклети - хохлатые утки,
На стёжке к амбару – зола.
Там льдинки пробив, как скорлупки,
Рябушка воды отпила.
Там Зорька с боками худыми
На волю спешит за порог,
К ней тычется в тёплое вымя,
На солнышко жмурясь, телок.
И я среди улиц и скверов,
В размытом дождями Орле,
Хочу безрассудно поверить –
Так будет всегда на земле!
ВСЁ ПРОЙДЁТ
Всё пройдёт! И этот зимний вечер
Промелькнёт, как тысяча других,
Я была так рада нашей встрече,
Это было счастье, но на миг…
Всё пройдёт! Меня забудешь скоро –
Так, как многих до меня забыл.
Говоришь, что взгляд мой очень дорог…
Скольким ты об этом говорил?
Всё пройдёт! И, встретившись однажды,
Не узнаешь, как других, меня.
Я всего лишь буду день вчерашний
Или даже часть былого дня…
Всё пройдёт! Но вдруг тебе приснится
Через годы праздной суеты:
Снегопад над городом кружится…
Только ты да я…
Лишь я да ты…
ПЯТНИЦА
(МОНОЛОГ ПИЛАТА)
Мой преданный, старый дружище,
Мой пёс, прикорни-ка у ног.
Сегодня я - нищий из нищих,
Что тщетно приют себе ищет.
Хоть вой! От тоски занемог.
Дробятся виски в наковальнях.
А этот чуть слышимый стон!
В саду и в приёмной, и в дальних
Дворцовых покоях, и в спальнях –
Повсюду мне чудится он!
И тьма с Иудейского моря
Закрыла террасы и сад.
А всё Назареец! Заспорил…
Не сдвинуть! Ведь знал же: в претории
Прав только наместник Пилат.
По чести… Не будь прокуратор…
Постылый до чёртиков долг!
И что от бедняги им надо?
Твердят: «Разопни его!» - стадом…
Упёрся… Спаси тут… Не смог!
А впрочем, что мне Назорей тот?
Пусть выпьется чаша до дна!
Бродить перестанет по свету,
Твердить о каких-то заветах…
Эй! Слуги! Подайте вина!
Голгофа объята грозою.
Крестов не видать из окна.
Преторию ливнями смоет!
Цыц, псина! Мне жутко от воя!..
И привкус кровавый вина!
ПРОСЁЛКАМИ
Мозолистые, суглинные…
Сплетенье натруженных жил…
Не ими ль в века старинные
За долей прогоркло-полынною
Мой предок-правятич ходил?
Ему ли у этих обочин,
У пилигримов-ракит,
Стервятник заглядывал в очи,
Когда на исходе ночи
Лавиною шли степняки?
Какие сказанья-былины
Слагали о том ковыли?
И в вечность какие кручины
Осыпались градом крушинным
В пласты придорожной пыли?
Почти позабыты святыни,
Что прадед для нас сберегал.
Не вспомнить в стремительном «ныне»
Те, вольные, песни степные,
Что он для потомков слагал.
Ни роду не помним… ни племени…
И путь, что прапрадед торил,
Засеян терновником-семенем,
Потерян в пространстве и времени.
Сыскать - не достанет уж сил!
Поля… Всё поля бурьянные…
Да солнца истёртый калач.
Да всхлипы ветров гортанные.
Молитва ли?.. Предков послание?..
Иль песня славянская-плач?
***
Заиндевелый кудлатый февраль
Преданно дом сторожит и крылечко.
Сны окрыляя, к утру пастораль
Пилит в полтона шарманщик запечный.
И, накрахмалив до хруста снега,
Звёзды колючие стужу пророчат.
Скачет по крыше луна–пустельга,
Греется. Видно, продрогла, нет мочи.
Крякают яблоньки в синем в саду,
Чу! Тормозят у обочины сани.
И вдоль дороги морозец-колдун
Пляшет без валенок, босый, «Матаню».
ДОЧЕРИ
Ты уезжаешь снова, дорогая!
Так жаль! Машу вослед тебе рукой.
И поезд, понимающе, вздыхает.
Он знает, что увозит мой покой,
Но паровозному послушен зову,
Торопится...
Поля, просёлки, да сады.
И ты всё дальше от родного крова,
Позёмка замела твои следы.
Несётся поезд, время раздвигая
А я в волнении томлюсь опять,
Прокладываю путь к тебе стихами,
И сквозь метель хочу тебя обнять.
Незримо мчусь с тобою по долинам,
Стараюсь видеть всё, что видишь ты:
Заводы, пашни, городок старинный,
Церквушки, кладбища, в снегу рябины,
Над речкой сельских домиков ряды.
И я лечу, раскинув крылья - руки.
Хочу сберечь от бед тебя в пути.
Всё тяжелее для меня разлуки,
И всё сложнее сил для них найти.
УТРО
Луг в цвету, хмельные росы,
Земляники спелой дух.
На заре зовёт в покосы
Мужиков и баб петух.
В непролазном иван-чае
Расцветает новый день,
А луна, рассвет встречая,
Закатилась за плетень.
Раствориться б в этом небе,
Плыть над полем, не спеша,
Чтоб насытилась вся хлебом
Ненасытная душа…
ПРЕДЗИМЬЕ
Николаю Иванову
Шапки гнёзд до бровей нахлобучив,
Опершись на бурьяны оград,
Запахнувшись фуфайкою–тучей,
Сад продрогший дымит самосад.
И кряхтят вековые деревья,Время кашлей и жутких простуд.
Выходя далеко за деревню,
Сад в листву на дорожку обут.
Так на днях захворал, занедужил,
Каждой веточкой чует снежок.
Прослезившись, с морозцем из лужи
Пьёт рябиновку на посошок.
***
Вот и сентябрь, судьбу не торопя,
Метёт листву, и грают птичьи стаи.
Любимый, как не достаёт тебя!
Так осенью мне солнца не хватает!
Ах, как кружит отчаянно листок!
Но всё же падает на край дороги…
И у меня то лёгкий путь, пологий,
То сикось-накось вдоль и поперёк.
Что ты сказал бы, знаю и без слов.
Но встретимся ль с тобой ещё? Не знаю…
Ещё хранит душа твоё тепло,
А Бабье лето тает, тает, тает…
***
Мимо посадок дорога.
Рябь от кукушкиных слёз.
Зелень вдоль горки отлогой,
Сосны меж рыжих берёз.
Родина! Тихое поле
В дымке закатного дня.
Светлой пронзительной болью
Сердце щемит у меня.
Ситцем затянуто небо,
Простенький сельский пейзаж
Зёрнышком спелого хлеба,
Каждой былинкою наш.
ВЕСЁЛАЯ СЛОБОДА
Слобода! Чем-то русским, родным,
Будто хлебом из печки, пахнуло.
Или просто дождём проливным
С веток яблони цвет отряхнуло?
По Весёлой иду ль, по судьбе?
Палисадники да переулки…
Через парк, по песчаной тропе,
Как в деревне, у берега - утки.
Наш райончик пленит тишиной,
Лишь воркуют в садах голубятни,
Да летит иногда с окружной
Гул машин за ворота невнятный.
Здесь прохожих узнаешь в лицо,
На бегу скажешь тысячу " Здрасьте!"
Вспомнишь каждого - дом и крыльцо,
Даже пса распородистой масти.
ЛЫЖНАЯ ПРОГУЛКА
В лазури февральской, бездонной,
У рощи, заросшей бурьяном,
Лыжня поутру полусонно
Виляла по краю поляны.
И вдруг – над землёй полетела!
Упала в глухие овраги,
Где ключ, как в начале апреля,
Цвёл зеленью из-под коряги.
Синицы на вербах звенели,
Ручей бормотал сквозь туманы,
И в душу стучались капели,
И ветер насвистывал пряный.
И вьюга опять с косогора
Кружила, мела надо мною.
Какие-то вечные споры
Зима продолжала с весною.
АПРЕЛЬ
Чуть зелёный с голубым шифон –
Лес апрельский над горой парит.
И весна, весна со всех сторон
Зажигает вербы-фонари.
Всё ещё «чуть-чуть» и «только- только»,
Пробные мазки, лишь тронут холст.
У грачей в ракитках новостройка,
Перед Светлым Воскресеньем пост.
Мир кристально-чистый, первозданный,
Время зарождения планет.
Только ветер спорит: «Таня, Таня!
И зима придёт без опозданья,
Всё проходит, и бессмертья нет».
ГРАФИКА ЗИМЫ
Графичен мир, немногословен,
Углём на белом – старый сад.
Звенящий на ветру шиповник
Сугробы-барсы сторожат.
Вступаю в зиму. Осторожно
Меж спящих двигаюсь зверей,
Стараюсь их не потревожить
Неловкой поступью своей.
За поворотом – ватман чистый,
Сквозной безудержный простор.
Лишь на пригорке ёлка кистью
Метёт заснеженный узор.
И ни души на целом свете
Не повстречаешь, хоть кричи…
Лишь направленье чертит ветер
Дымком растопленной печи.
***
Тропинка змейкой вьётся в лопухах,
Прочь туфли, хочется пройтись босой.
За ключевой водой иду в овраг.
Отец внизу поёт-звенит косой.
Как на ладони, пойма мне видна:
Коровы мукают то там, то тут,
Орёт петух соседский после сна,
Туман у переезда кони пьют.
Родник окутан тайной в этот час,
Шуршит в ракитках галькою цветной.
Он от жары и жажды стольких спас
Людей своей целебною водой!
Я на колени встану перед ним,
Как будто в душу другу загляну,
Напьюсь бездонным небом голубым
И выпью из ладоней тишину.
***
Пастелевый апрель – эскиз тончайших кружев,
Притихшая река, на птичьих крыльях даль,
И облака, с небес ныряющие в лужи,
И мокрого шоссе сиреневая сталь.
В бессонницу звонок, из дней счастливых голос,
Забытые стихи с твоих любимых уст,
Подснежников сквозных молоденькая поросль,
Переполох моих почти уснувших чувств.
***
Лишь только звёзды брызнут над Орлом,
И стихнет скрип последнего трамвая,
Такси мелькнёт у сквера за углом,
Окно откроешь – звуки тают, тают…
Услышишь, как в невидимой дали,
Куда? - Они одни на свете знают,
Над Орликом, Дворянкой журавли
Шепчась, на зорьке ранней пролетают.
И с этой стаею наедине
В притихшем, до утра уснувшем мире,
Останешься на мартовской волне
Стучать о наступающей весне
Капелями, морзянками в эфире.
***
Чуть осевший и жёсткий
Снег. Мятежный февраль.
Ветер. Стонет в берёзках
Белокрылая даль.
Но лишь выглянет солнце,
Брызнет ранняя синь.
Лёд обтает с колодца,
Раздушится полынь.
Это первая поступь,
Даже – если намёк,
Воробьиная россыпь
Вдоль приталых дорог.
Нетерпение марта
И томленье ручьёв,
Путеводная карта
Тёплых южных ветров.
Полынья, а по краю Запорошенный след.
Столько раз погибаю!
Воскрешения нет...
Может, этой весною
День счастливый придёт,
И в овраге терновник
Первый раз зацветёт?
ПРОГУЛКА
Мне шёпот листьев –
бальзам на душу.
Мне осень позарез нужна!
Брусникой алой
горит опушка.
Сентябрь, да я, да тишина.
Над пашней стылой,
над захолустьем,
К заморским дивным берегам
Печально-важно
проплыли гуси.
«Пора-кага! Пора-кага!»
День-паутинка
прозрачен, тонок.
Но речка чует холода.
И гуще мёда
стоит в затонах
Её тяжёлая вода.
В лощинах иней,
что кипень, белый.
Скуёт, видать, до Покрова.
Камыш о воздух
ломает стрелы.
Душа в разрыв, как тетева.
***
Вот и снова зима. Белокрылая птица-орлица
Снова в зыбке качает до свету метельный Орёл.
От Полесья до Мценска, от Брянской до Курской границы
Круговерть до небес, не сыскать городишек и сёл.
Иногда вдруг голодной, усталой от бега волчицей,
Вдруг сверкнёт в полудиком оскале луна.
Кто-то грузный и злой станет в двери медведем ломиться
И тереть, и скрести рукавицей о наледь окна.
А к рассвету сугробы упруги, как девичьи груди.
Перемёрзлой брусникою брызжет каляный восток.
И гуляка-ветрище, как пёс беспризорный, приблудный,
Наконец, отсыпаться завалится в клеверный стог.
И потянет в просторы, где наст серебристый и хрусткий.
Не беда, что до звона колючая ломкая стынь.
Станет вдруг горячо и светло на душе среднерусской
Оттого, что в бору о любви раскричались клесты.
***
Льёт и льёт, уж которую ночь!
Дождь взахлёб разрыдался ребёнком.
Ни ему, ни себе не помочь,
Видно, чувств устоявшихся ломка.
Как нелепо расстались с тобой!
Только я в этом мире и дождик,
Пожелтевшие письма стопой,
И вот это: «Прошу не тревожить!»
ПАЛЕХ
На золотом – рябины кисти,
Как в сентябре, как в бабьем лете,
И завитки, и листья, листья,
И закружился ветер, ветер…
Рука не дрогнула, отточен
Узор на деревянной вазе.
Какой красивый мелкий почерк!
Изысканной старинной вязью.
Деревня… Конь звенит уздечкой.
Несётся мимо вечер синий.
Не думал он, что пишет вечность,
Он просто думал о России.
ОСЕНЬ НА ПРУДУ
Обронила цыганка мониста,
Или шаль из осиновых вьюг
Укрывает песок золотистый?
Это осень настала, мой друг!
Утки заводь свою покидают,
Где-то за морем лето и юг.
Вот и скрылась последняя стая,
Осень, видно, торопит, мой друг!
Подморозило. Падает к ночи
Белой уточки на воду пух.
Лентой хрупкою пруд оторочен,
Это осень закончилась, друг!
***
Сентябрь. И яблочная ночь
Стучится из потёмок сада.
Как неизбежность превозмочь?
Гоню дурные мысли прочь.
Не надо о плохом, не надо!
Промчалось лето. И любовь
В осенних сумерках остыла.
Не уверяй, не прекословь,
Не говори мне вновь и вновь,
Как ты любил, как я любила!
И тает льдинкою луна,
Крадётся сквозь густые кроны,
Скользит бесшумно вдоль окна,
Гудит набатом тишина,
Да где-то каркают вороны…
***
Андрею
В нахлобученных шапках – откосы,
Прячет сосны в сугробы январь.
И сбегают смолистые слёзы
По стволам, как застывший янтарь.
Конь от холода весь серебрится,
В чёлке - инея колкого прядь.
Пар валит из ноздрей и клубится,
Ничего впереди не видать.
Шустрой змейкой петляет дорога,
Колокольчик заливно звенит.
Подъезжаем, осталось немного,
Сосняком, вдоль отцовских ракит.
И – на кухню! К пылающей печке!
Подбегу, обниму за бока!
Конь гремит серебристой уздечкой
Под окном и зовёт седока.
***
Я не скопила в сундуках богатства,
И бриллианты в сейфах не горят,
Но я владею тридевятым царством –
Найди попробуй, кто, как я, богат!
Я дорожу, как сказочной жар-птицей,
Рябиною у дедова крыльца,
Пшеничным полем, хутором, криницей,
Где через край плеснулись небеса.
А по ночам я звёзды собираю,
На дно колодца сыплю под окном,
И солнце из сарая выпускаю,
И на закате прячу за гумном.
Люблю церквей к вечере перезвоны,
Нагретый за день у ручья песок
И тополей серебряные кроны,
И утром Гришки пастуха рожок.
Храню давно несметные богатства:
Пруд с карасями, в диком хмеле дом.
Готова подарить тому полцарства,
Кто сможет уберечь его потом!
ПРИЗНАНИЕ
Вчера – пустырь, сегодня – блеск витрин,
Салоны, бутики в гламурном глянце.
Подстать столице, книжный магазин,
Но покупатели к открытью не толпятся!
Такое раньше виделось во сне:
Ряды томов, простор любым желаньям…
Спустя года, вдруг захотелось мне,
Как в детстве, маме прошептать признанье:
– Ты помнишь те, застойные года?
Моё любимое в горошек платье?
Тебе, наверно, стоило труда
Его купить… А я, представь, тогда…
Подружке… За Есенина… В оплату.
***
Может, взять, наконец, и влюбиться!
Кошкой в форточку выскользнул сон.
И листва под окном серебрится,
В закоулках души перезвон.
Заскрипела калитка у сада.
Вдруг услышал и тут же пришёл?
Шаль - на плечи. К рассвету – прохлада.
И морозец бывает ещё.
Май сегодня какой-то счастливый,
Ошалел, может быть, от любви?
И душа заметалась, как ива,
Запрокинула ветви свои.
СТРАШНЫЙ СОН
Опять тот сон!.. Горит бурьян в полях,
Сжирая всё в разгульном беге.
Пылают гнёзда в отчих тополях.
Хазары ли, татары, печенеги
Несутся вскачь на бешеных конях,
Дворы опустошая в деревнях?
Не слышится набат, храм Сергия молчит.
Лютует на развалинах татарник,
Пируют ненасытные грачи.
Неужто выиграли бой татары?
И никого! Хоть на весь мир кричи…
Лишь дым пожарища, да вой в ночи.
Осада длится, а подмоги нет.
Без сил невольно станешь на колени.
Второй не народился Пересвет,
Мельчает, видно, наше поколенье.
Вождей и витязей в помине нет,
И гибнет край в разрухе и забвенье.
***
Июль. Пшеница грузная, и сроки,
Томится, словно баба на сносях.
Над глиняной накатанной дорогой,
Склонившись грудью полною, высокой,
Хлеба волнами ходят в Горонях.
Рассвет сквозь ночь проклюнулся, и небо
Взмывает, оперившись, над землёй,
И мёдом вдоль обочины, сурепой!
И словно в сказке (быль иль небыль?)
Взмывает солнце алым журавлём.
Вновь мир воскрес, обласкан Божьим светом,
Бельё полощут бабы у камней,
Петух голосит, недоспавший где-то…
И так всегда, со дней ветхозаветных,
Из века в век идёт до наших дней.
***
Отзвенели золотые клёны,
Гомон стих в проветренных лесах,
Тополей серебряные кроны
Разметали тучи в небесах.
Распрощавщись, клином журавлиным
Лето скрылось за леса-моря.
Смыл следы твои вчерашний ливень
На листве продрогшей октября.
Показалось – душу не заденет,
Пошутила – будто нет любви,
Но прокралась осень в сердце тенью,
Не аукай счастье, не зови.
Опалили первые морозы,
Расшумелась у калитки ель,
Обронила горькие, как слёзы,
Ягодинки птица-свиристель.
***
Сыплют безудержу снеги
Пшёнкой сквозь сито небес.
Финист, присев на застреху,
Лунный клюёт леденец.
Дедко сопит на палатях,
Или опара пыхтит?
С улицы кто-то лохматый
Сквозь занавески глядит.
Ладная песнь самовара
Вьётся по хате шмелём.
Сказки прабабушки старой
Здесь прорастают быльём.
Ходики ухнут шипуче,
Гукнет ли вдруг дымоход,
Скобкой, «на всяческий случай»,
Бабка водицы сольёт.
И перекрестится дробно:
«Осподи Сусе! Свят! Свят!»
Шалкой своей допотопной
Сонных укроет внучат.
ДОМОТКАНАЯ ДОРОГА
Сверну налево за овсяным стогом,
А дальше – полем звонких зеленей.
Постилкой домотканою дорога
Ложится до ближайших росстаней.
Щенком ласкается туман осенний,
Меня не хочет, видно, отпускать.
Прощальный взгляд, и взмах руки последний,
И не уходит от калитки мать.
Ещё светло, а месяц тонкорогий
Уже серпит татарник на лугу.
И моросит, и на сердце тревога,
Душа болит, вернуться не могу.
Меня бедняга-ветер понимает,
По-бабьи воет в тощем лозняке,
Рыдает на груди и обнимает,
И стонет у моста на сквозняке.
***
Орловские наши мотивы:
Просёлок, овраги, ручей,
Телёнок пятнистый под ивой
И горстка берёзок-свечей.
И неба весенняя лужа
Плеснулась, под ветром кренясь,
И дождик с разбега утюжит
В парах за селом зеленя.
Леса и луга зашептались
В предчувствии новых вестей,
Завидев в лазоревой дали,
Цепочку пролётных гусей.
ЗВОНОК ЗА ГРАНИЦУ
Ну, как там Египет, Хургада?
Нафоткалась у пирамид?
А я лишь отъеду, досада,
Душа не на месте … болит.
Вдруг ночью (скажи, отчего бы?)
В краю апельсиновых рощ
Пригрезится дедовский тополь,
Поманит, и станет невмочь.
Что мне Колизей, что Акрополь?
Хоть канул от хутора след,
Священный серебряный тополь
Лучит свой божественный свет.
***
В апрельских плывучих снегах мой домишко.
Он так безнадёжен и пуст!
Как после Потопа… Томятся неслышно
Осколки истерзанных чувств.
Их время слизало упрямой волною.
Руины вокруг, черепки…
Лишь кошка (куда ей деваться?) - со мною,
Да кактус расцвёл от тоски.
Но день ото дня (до чего же упряма!),
Пройдя испытанья постов,
Читаю, как Библию, томик Хаяма,
Как девочка, верю в любовь.
МЕТЕЛЬНАЯ ПРЯЖА
Колыбельную ветер мурлычет в трубу,
А быть может, поёт за печуркою кот?
То скрипучая прялка пророчит судьбу,
Из метельной кудели дороги прядёт.
Намотала из нитки суровой клубки.
Вместо шёлка - рядно. Ну, о чём сожалеть?
Наши редкие встречи сплелись в узелки,
Не распутать во веки ту ловчую сеть.
За окошком пурга – перебитая нить.
Колесо то запнётся, то снова спешит.
Я не знаю о ближнем сильнее молитв.
Ты услышь, Милосердный, их с Горних вершин.
Мне бы пряху найти, разглядеть сквозь снега.
За деревнею, помню, жила на юру…
От хатёнки в сугробе – гнилушки, труха.
Лишь прядёт колесо мне судьбу на ветру.
***
Лишь только под Сретенье сбавят шальные морозы,
Во мне забурлит, заиграет крестьянская кровь.
Потянет к землице, приснятся хлеба и покосы,
И щедро политая майскими ливнями новь.
Примчусь-прилечу, стосковавшейся ласточкой-птицей,
Хоть как-то подправить почти нежилое гнездо,
Сходить на погост и крестам дорогим поклониться,
Кулич покрошить под могильным жасминным кустом.
А вечером выйду - метель под черёмухой кружит,
Скрипит коростель из неспелых туманных лугов.
Вот так бы стоять, с замиранием слушать и слушать
Ночную деревню, до третьих бродить петухов.
Илюше
РЕБЯЧЬЯ РЫБАЛКА
Пескарик ёкнул,
Брызнула плотва,
А мы вдоль берега
Ведём плетушку.
Идти мешает
Одолень-трава,
Рисует солнце
На носу веснушки.
Вода в реке –
Парное молоко.
Стоит жара
Уже какие сутки!
И тишина
Струится над рекой,
И пьют взахлёб
Под кручей незабудки.
Бидон почти
Наполнен до краёв:
Два ёршика,
Пяток гольцов и лещик.
Ещё – плотва,
На рубь - пятьсот голов,
Что покрупней –
Пока в протоке плещет.
Мы костерок
В ракитках разведём
И пескарей на прутьях
Будем жарить.
А вороватый Федькин кот Артём
В траве головки рыбьи
Станет шарить…
ВЕСЕННИЕ ПРИМЕТЫ
Прогрелось вспаханное поле,
Зацвёл ракитовый плетень.
Гусыня вывела на волю
Неоперившихся детей.
Бычок дрожащими ногами
Прошёл, качаясь, по двору.
Блеснув на солнце лемехами,
Промчался трактор поутру.
Сады умылись вешним цветом,
Над крышей дразнится скворец,
И без фуфайки, будто летом,
Дымит на пасеке отец.
ДЕВИЧНИК
Май. Дача–загородный дом.
Беседка у крыльца под вишней.
Мы к Лидке съехались гуртом
На «межсобойчик», на девичник.
В сердцах всплакнули о своём,
О разнесчастной бабьей доле.
Ну и, конечно же, о нём –
Мужском «невыносимом» поле.
А ночь дышала резедой,
И веял ветер лебединый,
И плыл в саду туман седой,
Как джин из лампы Алладина.
На мужиках поставив крест,
На сеновал собрались к Лидке,
Но тут откуда-то невесть
Сосед к ней постучал в калитку.
Нас только что клонило в сон!
Но сразу вспомнилось кому-то,
Что в доме есть аккордеон,
И хванчкара не вся как-будто.
В МАЙСКОМ САДУ
Роскошные кисти махровой сирени,
Жасминов душистых шифонные тени,
И море пионов – срывай, не срывай, О дивное время – божественный май!
И облако млечных гортензий в беседке,
Лилейников ранних крылатки-виньетки,
И кремовой розы нежнейший бутон,
И бабочек-эльфов фиалковый сон.
Повсюду кузнечики, пчёлки и мушки,
И хмеля пронырливого завитушки,
И сныти барашки по краешкам троп Весны расшалившейся калейдоскоп.
***
Я люблю ветродуи сквозные,
Пересвист октября в проводах.
И пейзажей родных позывные
Не забыть никогда-никогда.
Здесь жара по душе и морозы,
Май в цвету и осенняя хлябь,
Соснячок молодой вдоль откосов,
На пруду серебристая рябь,
И осинка на росстанях старых,
Там, где в доннике брошенный стог,
Где однажды меня под гитару
Проводили одной из дорог.
***
Отцветают последние астры,
Расшумелись грачи в вышине.
И последние новости-страсти
Шепчет сад, забываясь во сне.
По размытой дождями аллее
Пробираюсь, листвою шурша.
Ни о чём, ни о ком не жалею.
Отчего ж разболелась душа?
От себя не сбежать, не укрыться,
Обнаружится сразу обман.
Может, взять пред тобой повиниться,
Мол, пустяк, увлеченье, роман?
Пусть в глазах заискрится улыбка,
Вдруг решишься обиды простить?
Растворив, как в былое, калитку,
Мы пойдём по аллеям бродить.
МАМЕ
Ласковый ветер в июньском просторе.
Стёжка хлебами спешит.
Хутор заветный. Две груши на взгорье.
Радуга нижет зенит.
Сеет обочиной лютики лето.
Если пройти через мост,
То сквозь гирлянды берёзовых веток
Выкрестят дали погост.
Мама, в оградке твоей земляника
Спеет… Сирени окрест.
Не оттащить, обвила повилика
Прозеленившийся крест.
Где-то кукушка… как ходики тикает,
С неба глядят образа.
Светлою-светлою, тихою-тихою
Полнятся грустью глаза.
***
- И Лёшка дразнится, и щиплется гусак,
Колени сбиты, с Галкой снова в ссоре.
- Да разве это горе? Так, пустяк.
Дай Бог не ведать, что такое горе.
Ты Боженьку по-лучше попроси,
И помолись заступнице Лукерье.
Я верю и прошу, что было сил.
Кому же, как ни бабушке поверить?
Ах, если бы опять на склоне лет
Вернуть свечка весёлого за печкой
Да на скамейке лютиков букет,
Парное в кружке голубой под вечер,
И коромысла радуг за селом,
И переливы развалюхи-кузни,
Икону с Божьей травкой над столом
И гнёздышко в бурьянном захолустье.
Ночной костёр с курчавой берестой…
С рассветом – россыпь непоседы–дятла…
И небо со счастливою звездой…
А вдруг получится? Хотя… навряд ли.
***
В моём роду нет вычурных имён.
Детей крестьянских нарекали просто.
Прислушаешься – речка, чернозём,
И жизнь мелькнёт с рожденья до погоста.
Наталья… И журчание ручья,
И земляника, и грибное лето…
Завалинка в полуденных лучах,
На ней шестёрка босоногих деток.
Иван… И сразу - отчие поля,
И сад в цвету, с гречихой-липой соты…
Истерзанная минами земля,
Хлеб с лебедой к исходу февраля
И жажда жизни с детских лет на годы…
А в имени моём – снега, метель,
И Сретенье, и первые капели,
Татьяна, Таня… терпкий запах – ель,
Свист под окном хохлатых свиристелей.
А главное – свеча за двух детей.
Живу – горю в заботах и волненьях,
И жду звонков от них, и новостей.
О, дай мне сил, Всевышний, дай терпенья!
Дочь – Анна! Ну, зачем ещё гадать?
Как я могла дать имя ей другое?
Так Богородицы звалася мать.
Пусть дочка носит имя дорогое.
(К тому же, разве можно умолчать,
Что бабушку мою, вторую мать,
Анютой, Нюрой, кликали в деревне?)
Дай Бог, моей кровинке внешность, стать,
И разум-ум своей прабабки древней.
Храню в дому, забвенью вопреки,
За Троицей Святою на Божничке
Старинных Святцев блёклые листки,
Коли нужда придёт, так сразу сыщем.
Раскрыла их, когда родился сын.
По ним и назвала младенца - Дмитрий.
Среди холмов Орловских и долин
Звучит, как дом родной, как ситный…
В семье все имена, как не прикинь,
Простых, сермяжных, дедовских глубин.
В НАРЫШКИНО ЗА ГРИБАМИ
Пламенем бушует в соснах бересклет.
Разом полыхнула, - не удержишь, - осень.
Воздух переспелый, а опёнков нет.
Стаями шныряют грибники вдоль просек.
Эхом–пересвистом паровозный гул.
Вздрогнул и шумнул орешник непролазный.
Ветер окрылился, в березняк порхнул,
Листья разбросав, как пёрышки, по трассе.
Я брожу с рассвета вдоль по конубрям,
Тихая охота – непростая доля.
Может, повезёт, на взлёте сентября,
Наконец, сыщу себя в лесном приволье.
***
Ухожу… и возвращаюсь снова.
Ну, а ты – надеешься и ждёшь:
Ни упрёка к прошлому, ни слова.
Просто, скажешь: «Верил, что придёшь!»
Просто, примешь шляпу и перчатки.
И заваришь мой любимый чай.
Грусть-тоску разделишь без остатка
И заглянешь в душу невзначай.
И на миг поставишь, как на вечность
И, я знаю, завтра сходишь в храм.
Помолчишь – здесь не уместны речи…
Припадёшь, измученный к ногам.
***
Перелеском, под горочку,
Старым, избитым просёлком…
Час-другой. Время есть…
Есть подумать о ком и о чём.
Эх, судьбинушка-жизнь!
Не поймёшь в ней ни ряду, ни толку…
А ведь были ухабы
Когда-то и мне нипочём.
Ляжет густо роса
На луга, на нескошенный клевер.
Звёзды август обронит,
Как спелые груши в траву.
Окунусь в роднике
И святыне, как маме, поверю.
С Божьей помощью снова,
Глядишь, оживу.
***
Как-то стало в аллеях тревожно.
Напряжённо звенит тишина.
Лист последний упал осторожно.
Будто мокрая рыжая кошка,
Меж деревьев крадётся луна.
И душе бесприютно и грустно…
Утопает во мраке заря.
И в саду сиротливо и пусто.
Хризантем утончённые чувства
Увядают в дождях октября.
И зачем же вчера на рассвете
Вы раскрыли бутоны свои?
Так напрасно сияют соцветья,
Всё мечтают о солнечном лете.
Может, впрямь, запоют соловьи?
Не ласкает цветущая нежность.
Хризантем ли?.. Себя ли мне жаль?
Расточает октябрь неизбежность,
Дождь со снегом швыряет небрежно.
И на сердце метётся февраль.
ПОЛНОЧЬ
Никого в жасминном мире,
Только я в ночи одна.
Да плывёт в сквозном эфире
Одуванчиком луна.
Тишина… ни скрипа в доме…
Шторы заспанной вуаль…
На столе – Рубцова томик,
В кресле кошка… или шаль?
Изредка скользнёт по стенке,
Как комета, луч от фар.
Да на кухне слёзкой мелкой
Всхлипнет дедов самовар.
***
Прядут серебряную нить поля.
Ока, сбиваясь, гладью шьёт низины.
Под голова скатав холмов ряднины,
Забылась в тяжком сне моя земля.
Она не помнит, сколько вёсен-лет
Во ржи не слышит стрёкота комбайна.
Окаменелым чудо-ископаемым
Торчит его проржавленный скелет.
Жизнь бьёт ключом у Манькина ларька.
Но в одиночку на хромой кобыле
Седой от времени и придорожной пыли
Везёт упрямо тёс отец Лука.
КОЛДУНЬЯ
Ютилась в хате на краю деревни,
Зарос давно порог зелёным мхом.
Колдуньею слыла из сказки древней,
Чёрт к ней влетал на кочерге верхом.
В глаза порою ведьмой называли,
И к ночи обходили стороной.
Забыли даже имя бабки Вали!
Как трудно жить среди людей одной...
Она ж любому открывала сени,
С молитвою лечила скорбь и хворь.
И за труды не принимала денег:
"Сказала - не возьму, и ты не спорь!"
Сил не жалела, сделала немало,
Но ни двора под старость, ни кола.
А травы, что с любовью собирала,
При жизни по деревне раздала.
Связали гроб соседи ей сосновый,
И домотали бабы сплетен нить.
Колдунья ведь! Но были все готовы
На кладбище её похоронить.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Хотела снега в ноябре,
Ждала, что вновь счастливой буду.
Восьмого ночью, на заре,
Пушистое явилось чудо.
На тротуары и дома
Слетела птиц-снежинок стая.
И во дворе кричат: «Зи – ма!»
Пусть подморозит, пусть не тает!
А снег порошею, дождём,
Отвесным ливнем ниспадает.
И мы опять чего-то ждём…
Чего? Никто ещё не знает.
Ждём очищения души,
А может, новых встреч и писем?
Пусть будут встречи хороши.
Но мы от прошлых так зависим!
***
А на десерт – луна, ломоть от спелой дыни,
Медовый льёт бальзам сквозь кружева окна.
Так и душа моя - из тонких светлых линий.
И, видно, навсегда тобой обречена.
К чему любовь таить? Луне до нас нет дела.
А эта ночь для нас, как мытарю, причал.
И почему-то петь безумно захотелось,
И ветер Млечный путь от счастья закачал.
И сердцу ничего из прошлых лет не надо.
И замерли часы. Всегда бы им стоять!
За столько лет надежд – высокая награда –
Бесценная моя, желанная твоя.
***
Шалью-белокрайкою объяты
Спят в тумане, у Кромы-реки,
Ставни зажмурив, родные хаты,
Лишь горят в жасмине огоньки.
А в лугах стреноженные кони
Обивают раннюю росу.
У амбаров на пологом склоне
Шепчутся на клеверном возу.
Тянет донником и свежей мятой,
Тяжелеет вымокший подол.
Пробираюсь пасекой за хатой,
Сторожит дорогу частокол.
***
Упасть в траву и замереть, и слушать
Разморенную солнцем тишину,
И верить байкам старенькой кукушки,
Что будет, и что было в старину.
Навек врасти корнями в землю эту,
Не покидать ни на день, ни на миг,
Как счастья ждать в оврагах первоцветы
И постигать всё то, что не постиг.
Смотреть, как снова строят гнёзда птицы,
С утра впрягаться в полный воз хлопот,
Стать чернозёма этого частицей,
Ростками ржи всходить из года в год.
***
Быть может, я уйду июньским светлым утром,
И на цветенье трав остановлю свой взгляд.
Пришла нагая в мир, ни с чем уйду отсюда,
Пред Ним, как на ладони… незачем наряд.
А тем, кто знал меня, свои стихи оставлю,
Ещё – неидеально сложенный очаг,
Сирень персидскую под сетчатой вуалью,
В ней стайку воробьёв, моих любимых птах…
Пройдёт лет пять, кусты засохнут у крылечка,
Заботливая память вычеркнет стихи,
А с воробьёв, с них и спросить-то нечего.
Очаг?.. Его разрушат общие грехи.
***
Жду первого снега, как очищенья,
От грехопадений заблудшей души.
А вдруг снизойдёт Господь до прощенья,
И я раскаюсь, не стану грешить?
И всё же… Неужто по чистому снегу
Не встретиться нам никогда-никогда?
Всего-то для счастья порой человеку:
По первому снегу два близких следа.
СЕНТЯБРЬСКАЯ ГРОЗА
Звонок мой будет, может, и некстати…
Но что мне делать с этим сентябрём?
С собою в нём? Скажи мне Бога ради!
Как оставаться жутко на ночь… на день…
С осыпавшим листву календарём.
Я так старалась! Как же я хотела
Тебя забыть, забыть её глаза!
Но не сумела… Слышишь: НЕ СУ-МЕ-ЛА!
Не удержалась… В этом всё и дело…
И вот – за окнами сентябрьская гроза.
ОСЕНЬ НА ДВОРЯНКЕ
Сентябрь. Дворянка в стылой рани…
Куда-то вдаль, куда-то мимо,
Над нею птицы – осень манит,
Крылата и неповторима!
То парк умыт и акварелен,
А то - смешались густо краски,
И листья ветер каруселит
В лихой кадрили, в русской пляске.
Кусты над Орликом пылают,
Горят кресты у Михаила,
Над ними тоже - стаи, стаи
В дорогу осень всполошила.
Спускаюсь тропкой мозаичной
Чуть слышный шёпот спелых листьев,
И никого… Лишь крики птичьи
В стеклянном воздухе зависли.
А скоро первые морозы
Рассеребрят Дворянку пылью,
И лягут стёжки – строчки прозы,
Поэзия умчит на крыльях.
Вечерний сумрак над рекою,
Резные ставни и карнизы…
Я наваждение рукою
Смахну – в окне мелькнула Лиза.
***
Рассудит время, кто из нас был прав…
Живу, как прежде, даже слишком просто…
На речке нынче ранний ледостав,
Мне - к подвесному и на перекрёсток.
Покров… К вечере колокол звонит.
Несу свои печали и тревоги
Под своды храма. Не сыскать молитв,
С которыми б не обращалась к Богу.
А по ночам пишу… Пишу стихи
О вечности и о душе нетленной.
Минули годы страсти, и стихий,
Ничто не потревожит во Вселенной.
И если вдруг захочется тебе
Когда-нибудь из памяти ворваться…
Но никого… Лишь ветра свист в трубе…
Не надо к этой теме возвращаться…
ПЕРВЫЕ ДЕКАБРЬСКИЕ МЕТЕЛИ
Первые декабрьские метели
Робки, но уже окрылены,
Расписали хаты синей гжелью,
Пересняв узоры старины.
Голубыми сочными мазками,
Набросав сугробы вдоль дорог,
Кружевами, чудо-завитками
На окно мороз под вечер лёг.
Мы его живём, не замечаем,
Он обходит нас с тобою мимо.
Печь затопим, выпьем с липой чаю.
Там, глядишь, и провожаем зиму.
***
Завечерело… У окна
Сижу в тиши, смотрю на звёзды,
А на снегу, присев в полроста,
Колдует старая сосна.
Крадётся тайна по углам,
Глазищами сверкает печка!
Куда ж запропастилась свечка?
Не домовой ли взял в чулан?
Толпятся тени на стене.
Встаю - куда–то ускользают.
Наверно, прячутся в сарае…
Дрожь пробегает по спине.
Шерсть - дыбом и шипит на дверь,
Слух напрягая, в кресле Мурка.
Играет с нами, видно, в жмурки
Хозяин… Верь или не верь.
КРЕЩЕНИЕ
Ночь под Крещенье звёздная и злая,
Порою, птица мёрзнет на лету.
Но кипенью черёмухова мая –
Роскошным инеем сады цветут.
Колокола звончее на морозе,
Какие переливы над Окой!
С утра скрипит в Рядах у церкви мостик,
И не кончается поток людской.
И Господу поётся в храме слава,
И прихожан кропят святой водой.
А холод - это русская забава,
Он испокон веков для нас родной.
Трещит мороз, но настежь двери бани,
Дорожка и – до проруби разбег.
Ушанку! Да запрячь гнедого в сани!
Простор, мороз, куда ни глянешь – снег!
ВЕСЕННЯЯ РЕКА
В просовах снег весенний, словно сыр
Изъеден за ночь шустрыми мышами.
А может быть, исклёван весь до дыр
Голодными и жадными грачами.
Ещё морозит по утрам слегка,
Но пробудилась старая ракита.
И нынче ночью тронулась река.
Плотина ворохами льда забита.
Зимой река, совсем и не река.
По ней снуют с рассвета до восхода.
Лыжня змеёй скользит издалека,
И много разных тропочек - проходов.
Она в морозы подо льдом спала.
Расхаживали все по ней спокойно.
И вот - зашевелилась и пошла!
Несутся льды, сменяя строй за строем.
Плывёт дорога мимо со скотом,
Плывут по речке проруби и люди,
Дыбятся брёвна лихо под мостом.
Ещё с неделю лёд крошиться будет.
Повсюду ляжет голубая гладь.
Разлив реки сольётся с облаками.
Лишь птицы будут над водой летать.
Деревья станут в море островками.
Не будет огородов и дорог.
В цене поднимется в разливе лодка.
Во двор уже не выйдешь без сапог.
И станет плот для детворы находкой.
ВИДЕНИЯ В МИХАЙЛОВСКОМ
И лето красное, и тучей комары,
И снытью пенятся сомлевшие опушки.
На шишках ёлки, словно на коклюшках,
Плетут из лапника тенистые ковры.
И ветра с Сороти залётного порыв
Стихами шелестит. И – веришь, иль не веришь –
Тропинкой с мельницы, из-под горы,
Идёт к именью Александр Сергеич!
Потёртый томик «Нежного Парни»,
Закладкою – цикория былинка…
К вечере колокол в Святых горах звонит.
За Савкиной горою солнце никнет.
И царство сонное заполоняет двор…
Но, чу! Балда чертей гоняет в плёсе,
Дозором ходит вкруг усадьбы Черномор,
Да петушок златой вовсю голосит.
И вот уж тени мечутся в окне,
Медовый воск подсвечники роняют…
И в кресле кот Баюн мурчит во сне.
И сказки на ночь затевает няня.
***
А у нас снегири штрифелями алеют на ветках,
Свиристели сугробы рябиной подмёрзшей кропят.
Мой хороший, единственный, лучший на всём белом свете,
Каждый день, каждый час не хватает до боли тебя.
Без тебя календарь выдаёт день за днём понедельник.
И позёмка пути перепутала в грешной судьбе.
Мы с тобой – зимородки. Удел нам – шальные метели.
Я крылом обниму, чтобы стало теплее тебе.
Алконост-зимородок, чудесная райская птица,
Наш с тобой оберег. Упрошу, пусть тебя для меня он хранит.
Пусть душа твоя, милый, ко мне сквозь морозы стремится.
А моя?..
Ты же знаешь, на встречу всегда прилетит.
РАННИМ УТРОМ
Крадусь чуть слышно, утро не тревожа,
На цыпочках по ветхому крыльцу.
Вот самый первый промелькнул прохожий,
Сосед, наверно, заглянул к отцу.
Мне б только не спугнуть восход над лесом!
Иду в овраг тропинкою глухой.
Туман внизу - тончайшая завеса.
Росу сбиваю с лютиков ногой.
Рассвета б тайну только не нарушить!
Не разбудить бы сонные поля.
Хочу рожденье дня хоть раз подслушать
И подсмотреть, как оживёт земля.
Природы мастерская открывалась,
И жизнь жужжала, пела и цвела.
Я шла и ощущенья собирала
По капельке сладчайшей, как пчела.
ЖАРА
Звенит жара натянутой струной,
Палит который день без перерыва.
Исчезла тень, повсюду только зной,
К земле склонила голову крапива.
Притихло всё давно в глуши лесной,
Не слышно птиц, в ручей упала ива.
Сейчас бы дождик ухнул проливной!
Безжалостное небо молчаливо.
Мир лишь умылся утренней росой,
Ему бы жажду утолить, напиться,
А пыль к полудню – не ступить босой,
Горит огнём и, словно дым, клубится.
Неурожайный нынче будет год,
Палит с весны, а лето уж - на убыль.
Струится по спине солёный пот,
Полынь легла на треснувшие губы.
Подсолнух-мужичок бредёт в село,
Картуз пониже от жары надвинул,
Его так сильно солнце припекло,
Что листья в поле, как рубашку, скинул.
Ворона, очумев, раскрыла рот,
Ей каркнуть в это пекло не под силу.
А может, в тень, за клеверный омёт?
И там жара! И там ничто не мило!
Всё выгорело напрочь, как в аду!
И я едва тащусь через долину.
Сейчас к воде губами припаду,
Или с разбега - в самую стремнину!
НА КУПАЛУ
Где топчет Сивка белоярую пшеницу,
Дин-дон, роняя хрустали росы,
Где красной девицей рыдает Сирин-птица
Невиданной, несказанной красы,
Где златогривые поют овсы,
Где квохчет, ёжится к полуночи избушка,
И молодильным яблоком луна
Срывается с небес и шлёпает в кадушку,
И рыбкою является со дна,
А кот Баюн орёт, хоть не весна,
В час колдовской, заветный, ранний, на Купалу,
(Петух курекнул - надо ж! - не проспал)
Простоволосая, прибрежным красноталом,
Рубаха в земь да посошочек мал,
Бреду босой искать цветочек-ал.
Мелькнул погост… Храни Господь!.. Откуда силы?..
Туман, что зелье, на долу плывёт…
«Коли не врёт карга – присушишься мой милый! –
Шепчу купальский верный приворот,
Кладу кресты усердно на восход.
***
Затопить бы печь, зажечь лампаду.
Глаз коли, на улице темно.
Вьёт зима кудель седому саду,
И жужжит её веретено.
Гаснет на крыльце фонарь от ветра,
Ель дрожит в простуженном бреду.
Видно, снег в душе, и нет просвета,
Если разговор с собой веду.
Никого не жду… Зачем о прошлом?
Дверь скрипит, не согревает шаль.
И зима скребётся дикой кошкой.
Прижилась, и ей меня не жаль.
РАССТАЛИСЬ
Душа трепетала подстреленной птицей.
Сдержаться! Не выдать дрожанием рук!
Зачем-то решила подправить ресницы…
И туго скрутить свои волосы в пук…
Бессмысленно-долгой казалась дорога.
(Всего лишь одна остановка пешком!)
И шпильки мешались, и ватные ноги,
И валом девятым отчаянья ком.
Вверху журавли, как кресты колоколен,
Проплыли над парком в кленовой заре.
Аукнулось лето пронзительной болью,
Все точки, расставив, дождём в сентябре.
ЗИМА
Немые млечно-белые равнины,
Простор крылатый, снеги да снега.
Промёрзшие полынные долины,
Под корочкой хрустящею луга.
Cредь поля задичалый, одинокий,
Истерзанный буранами овин.
Присел-прилёг к обочине дороги,
Опёрся на клюку - рогульку вил.
До глаз укрылись сонные деревни.
Плетни в сугробах рыхлых не видны.
А подо льдом, как в русской сказке древней,
В пруду затихли карпы до весны.
В лесах ветра себя пугают воем,
Скрипят и стонут сосны на юру.
Рядниною позёмка поле кроет,
Морозы шишки щёлкают в бору.
Душа промёрзла! Хочется июля,
Незрелых яблок, скошенной травы.
И в полдень знойный, чтобы зачерпнули
Ладони в речке неба синевы.
***
Ветер мокрый ел два дня снега,
Оголяя пашни и пригорки.
Талым льдом запахли берега
И землёю старые задворки.
Я сквозь сон подумала: "Пошло!
Там, глядишь, и май не за горами!»
Дома было сухо и тепло,
И в углу лампадка догорала.
Ветер небо подлатал слегка,
Дождь закончился, и долго с юга
Над селом летели облака,
Бороздили небо друг за другом.
Я оделась, вышла на крыльцо:
Вот оно – моей весны начало!
Ветром капли с тополя - в лицо.
Снега нет, как будто не бывало.
Хутор стал пустынным уголком,
Все на свете нас давно забыли.
Нет дорог, исчезли так легко,
И остатки под гору уплыли.
Разбежались зайчики-ручьи
По лесным просёлочным оврагам.
Нет зимы, расплакались ничьи
Грязные снега по буеракам.
Как бумажный пароходик, плыл
Наш, насквозь промокший, дом лугами.
Ветер по ручьям его носил
С талыми апрельскими снегами.
МЕТЕЛЬ
Буянит ветер у ветлы,
Взахлёб ругается с калиткой.
Как сны больного, тяжелы
Снега. И день ползёт улиткой.
Петух далёко голосит,
Полупростуженный, хрипатый.
И саван кружевом ракит
Скользит с покатой крыши хаты.
Бормочет что-то полумрак,
И машет даль крылом вороньим.
Невольно смотришь на большак:
А вдруг свернут на хутор кони?..
ХЛЕБ ДЕДА ТИХОНА
На хуторе Светлом, в заречных покосах,
Подальше от глаз да от злых языков,
Жил Тихон, сухой, как ореховый посох,
Немало немного - под сотню годков.
У матери было пять деток по лавкам.
Сиротская доля. С германской отец
Домой не вернулся. Комбедовец Савка
С братвою согнали в коммуну овец.
И - мал мала меньше, а он – самый старший,
Похлёбка с крапивой да хлеб с лебедой.
Вставал с петухами, до ночи на пашне,
Рвал жилы в колхозе и бился с нуждой.
Согнули в дугу мужика для порядку.
Нашли с колосками в амбаре мешок,
И чтоб неповадно, влепили десятку,
Мотал под Иркутском на шахтах свой срок.
Там небо колючее, солнышко в клетку,
Ах, как он завидовал вольности птиц!
Война и штрафбат, целина, пятилетки…
Вернулся…и стал разводить он синиц.
Любил и щеглов, и певцов-канареек.
В уборку всегда сторожил он гумно.
Метла, да совок, да берёзовый веник Работать умел, научился давно.
Сгребал жито-золото Тихон лопатой,
Но ситного каждую кроху берёг.
Присядет, бывало, в тенёчке за хатой,
И кормит сизариков прямо у ног.
…К оградке слетаются стаями птицы,
Уж год или два, как преставился дед.
На холмике в августе рожь колосится –
Какой-то унёс он с собою секрет.
РАССВЕТ ПЕРВОГО ЯНВАРЯ
Гасят свет фонари в переливах пылящего инея.
Отшумел фейерверк. Тишина над Орлом, ни души.
Только сыплют рябинники ягоды терпкие винные,
Да на первый трамвай дед Мороз подгулявший спешит.
И мигает на площади ёлка глазами усталыми.
И метёт снеговик (или дворник Степан?) конфетти.
А заря, как снегирь, встрепенулась шафраново-алая,
Отхлебнув в полынье, над Окой начинает цвести.
Город мой в эту ночь, как ребёнок, на счастье надеется.
И ни войны, ни кризис сегодня ему нипочём.
Пусть немного поспит, пусть хоть нынче в плохое не верится.
А привычный забег на выносливость завтра начнём.
***
Семечек россыпь на стылой дорожке,
Или дождя отшумевшего капли?..
Голубь подходит к скамье осторожно,
Тащит верёвку на культе от лапки.
Видно, боится малейшего шороха.
Снова обман, или снова уловка.
Замер с минуту у рыжего вороха
Листьев кленовых и двинулся робко.
Вздрогнул от первой попавшейся тени.
Ах, как тревожит жестокая память!
Каждую мелочь берёт под сомненье,
Так тяжело за доверие платят.
Вижу беду. И тебя понимаю!
И у меня все неясно и зыбко.
Не доверяю обманному маю,
Учусь выживать, как и ты, на ошибках.
ОЖИДАНИЕ
Как будто невзначай, а взгляд - в окно…в окно...
На улицу пустынную тоска глядит.
К морозному стеклу пристыла так давно!..
Лишь стаи облаков среди сквозных ракит.
Перечеркнула тень уставшие снега.
Замёрз дверной звонок, январь до дна испит.
Калитка у ворот, как преданный слуга,
И слушает шаги, и молит, и скрипит.
К утраченному нет и не сыскать путей.
Ах, как талантлив был! Ах, как в любовь играл!
Пустые дни надежд, и смерть моих страстей –
Дорога, навсегда потерянная, в рай.
ЗНОЙ
Дождика – ни капли, сколько не проси!
С мая небо пялит огненное око,
Речка обмелела, в тине караси,
И шуршит, пожухла на песке осока.
В шалаше у ивы спит-храпит пастух,
Чёрный, как нубиец, Ипполитыч старый,
Прикрывает лысину свеженький лопух.
Ветер пышет жаром, словно из Сахары.
Родничок – оазис, сколько хочешь пей!
Марево над поймой, как мираж в пустыне.
Пьёт взахлёб из рук бедняга–воробей.
Нет и нет дождя, когда он только хлынет!
КОРАБЕЛЬНЫЕ СОСНЫ
Раскалился песок докрасна,
День становится жарче к полудню.
Бьёт рекорды сегодня весна,
В глади неба под парусом судно.
Тишина и прохлада в бору,
Освежает смолистое зелье.
Сосны - мачты скрипят на ветру.
Шишкин вспомнился, "Лес корабельный"…
На опушке заросший омёт,
Врассыпную - семья куропаток.
Тронешь кашку - пыльца поплывёт
И закружит в лесных ароматах.
Упадёшь, опоённый, в цветы,
Только пискнут под хвоей маслята.
Уплывёшь в край несбывной мечты
По зелёным волнам до заката...
Солнце прячется в лисью нору,
Запад блещет проржавленной медью.
Разливается сумрак в бору,
По чащобинам бродит медведем.
И прильнёшь попрощаться к сосне,
И обнимешь, как друга из детства.
Искупаешься в пряной росе –
От печали первейшее средство.
В ХРАМЕ
Каким святым о Родине молиться?
За здравие кому зажечь свечу?
Как строги лики, как печальны лица!
О, Господи, прости! Я не ропщу.
Я лишь прошу, чтоб дал нам, Боже, силы
С колен Россию, наконец, поднять
И возродить. Пусть ангел златокрылый
Хранит детей моих, хранит меня.
Не дай, Господь, на брата ополчиться,
Не дай страну разграбить по частям.
Народ российский – загнанная птица,
Но, как всегда, не до него властям!
Мне больно видеть Родину бессильной,
А ведь давала яростный отпор!
Молюсь о возрождении России…
Вдруг с алтаря тревожный взгляд Мессии,
Из-под венца тернового... в упор.
ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ
Задремал, задёрнув шторы,
Знойный летний день.
Спит подсолнух у забора
В кепке набекрень.
Месяц пал на дно колодца.
«Осовел» лопух.
А в люпине у погоста
Прикорнул пастух.
И в пыли под старой вишней
Куры спят в саду,
Лишь галдят весь день мальчишки
В Селькином пруду.
***
Знать, пора мне причаститься,
Знать, на исповедь пора.
Стала баба Нюра сниться
С первых звёзд и до утра…
Ночи три уже подряд.
Те же руки… тот же взгляд...
Родная задёрнет ситцы,
Сядет в шалке у огня.
Щёлк да щёлк до свету спицы.
Смотрит, смотрит на меня...
Вроде, вяжет не спеша,
Но горит её душа!
В райских кущах ей покоя
Не сыскать, видать, никак.
Извелась, как есть, тоскою –
«Всё пошло наперкосяк!
В деревушке над Кромой,
Хоть ступай в бел-свет с сумой».
И у Ярочкиной рощи,
У Ивановых ключей,
Ветер сны мои полощет.
Ни души… и он ничей.
…Ставлю трепетной рукой
Хутору за упокой.
КУПАЛЬЕ
Я бреду в бору,
По колено – хвощ.
Вся душа - в жару
Во Купалью ночь.
Жутко мне одной
Ворожить в глуши –
Хохот, дикий вой
По кустам крушин.
Травы – зелье-яд
Ножки путают,
А во мхах шипят
Гады лютые.
Сквозь орешины,
Через ямины В лапы к лешему
Дочка мамина.
Пни заводят пляс,
Корогодятся.
Здесь в урочный час
Ведьмы носятся.
Вжик да хруст, да свист,
Да кошачий ор,
Да кикимор писк
У болотных нор.
Вслед косматый зверь:
«Девка! Воротись!»
Я во тьму: «Теперь
Без дружка – не жизнь!»
Сквозь купавенки!
Сквозь терлич-траву!
Цветик аленький
Всё-равно сорву!
Клятв любых сильней
Папороть-трава,
Сколь веков о ней
Меж людей молва.
Я сыщу цветок,
Кину подле ног,
Чтобы ты, дружок,
Разлюбить не смог!
***
И опять, и опять,
расправляя помятые крылья,
Возрождаюсь, как Феникс,
вершу каждодневный облёт.
И часы не идут,
и пути заросли чернобыльем,
Но с утра кипячу я
с души свежесколотый лёд.
Покупаю нехитрую снедь
на ближайшем базаре,
От скандальной соседки
скрываюсь в кустах тубероз,
Вечера напролёт
я листаю Святое Писанье,
И сверяю свой путь,
С той дорогой, что выбрал Христос.
Небеса мне отмерили срок,
указали мне место,
Где детей ожидать,
где встречать журавлей по весне.
Не моя эта пристань,
уж если быть всё-таки честной.
Но обиды прощу,
и покаюсь пред Богом вдвойне.
Стану жить-выживать
под безликим безжалостным солнцем.
Раскорчую пустырь
за оврагом полынно-глухой.
Вопреки всем прогнозам,
ну, что мне теперь остаётся,Стану сеять стихи
своей лёгкой усталой рукой.
***
Не скрипнут ворота… Кому придти?..
Лишь ветер…
Кого ты ждёшь ещё? Не мучь себя, скажи.
Одна в такую ночь! Одна на целом свете!
В остывшем очаге и пламя не дрожит.
Святое Рождество! Господня ночь святая
Кропит, пылит елеем кипенный простор.
Продрогшая душа свечой всенощной тает,
Взмывает снегирём под звёздный омофор.
И чудится: вот-вот крылом своим – рукою
Смогу я до небес Рождественских достать.
И, может быть, покровом сжалится, укроет
Меня от одиночества Святая Божья мать.
***
Моя родина кроткая, тихая
С малых лет до сегодняшних дней
Спеленала меня повиликою
С побуревших отцовских плетней.
Что я значу без поля пшеничного,
Без ракит, без печали прудов,
Без садов с перезрелою вишнею,
Без просёлочных пыльных следов?
Пусть я стану былинкою маленькой,
Желторотым стрижом, ручейком,
Только слышать опять на завалинке
Про политику спор мужиков.
С ними верить и снова надеяться,
Стопку-две закусить огурцом,
Может, всё ещё слепится, склеится,
И «властя» повернутся лицом.
ШАРОВАЯ МОЛНИЯ
Внезапный ливень с книгою застал
Меня в беседке вечером в июле.
Он мальвы яростно к земле склонял
И шторы рвал из голубого тюля.
Промок насквозь под клёнами гамак,
Вот снова где-то сильно громыхнуло,
Стрелой упала молния в овраг
И, успокоившись, в ручье уснула.
А мне как будто ливень не мешал,
В беседку вдруг влетел невесть откуда
Светящийся, как солнце, яркий шар
Впервые видела такое чудо!
Плыл надо мной, едва-едва скользя,
Не управляем ни дождём, ни ветром.
Могла б его потрогать, но - нельзя!
А он дразнил, как плод запретный.
Не торопясь, ушёл куда-то в дождь,
Вниманья ни на что не обращая.
Что это было? Сразу не поймёшь.
Вдруг вижу: вспыхнула сосна большая.
Случаются и с нами чудеса,
Не разобраться, не найти ответа.
Ответ, конечно, знают небеса
И нас волшебным озаряют светом.
* * *
Ухнул месяц усталою птицей,
Покемарить в орешнике сел.
Спозаранку за Светлой Криницей
Косит донник отец по росе.
Выжимай хоть рубаху, хоть кепку.
Мускулист, коренаст, словно дуб.
И густой, цвета спелой сурепки,
Вьётся кольцами шёлковый чуб.
И литовка гуляет послушно,
О мужицкой судьбине поёт,
И стреноженный конь на опушке
Ржаньем радостным кличет восход.
…Встрепенётся сердечко и вспомнит
Тот туман, словно сливки, густой,
Мёдом терпким обрызганный донник…
И отец – молодой, молодой…
ГОСТИ
Мимо бани да калины,
Вынырнув из плена вьюг,
Сумки в угол спешно кинув,
В плен родных отцовских рук.
Мы сегодня вас не ждали!
Замело, не до гостей.
Всё рядили да гадали,
Писем нет, и нет вестей…»
И трещат в печи поленья,
Дверь промёрзла, в сенцах пар.
Мёд гречишный, угощенья,
Дедов тульский самовар.
О житье-бытье в деревне
Целый вечер разговор.
А в саду трещат деревья,
Месяц шёлком кроет двор.
На коклюшках бабки древней,
Словно Русь, мотив напевный
Ночь по краю Рождества
Заплетает кружева.
***
Золотой касатушкой
Солнце вьётся в сенцах.
Кормит грудью матушка
Первенца-младенца.
Ангельская душенька.
Сердце воском тает.
За порогом грушенка
В цвете утопает.
Скрип да скрип под ладушки
Люля-колыбелька.
«Вот споймает батюшка
Птичку-коростельку!»
День испит до донышка.
«Баю-бай, лапуля», С незакатным солнышком
Мама ночь толкует.
***
Подруга заглянула как-то в гости.
Дом обошла, увидела картину Рассвет и березняк, дощатый мостик,
Снега, и санный след через долину.
"Ну, и пейзаж! Глядишь, и впрямь завьюжит!
Такая холодрыга! Аж мурашки.
Твой дом, наверно, от него простужен",Сказала мне моя подруга Машка.
Чай пили да болтали, как обычно,
И вскользь опять: "Повесь закат и море.
Лазурный берег, тёплая водичка»…
Уж сколько лет мы о картине спорим!
А мне тот след, ведущий к дому, нужен.
Пейзаж февральский - в прошлое оконце.
Метёт на нём, зима в разгаре, стужа,
Но с ним тепло, и в доме светит солнце.
***
Ненужное
c годами отсекаешь,
как скульптор древний,
что богинь ваял.
Предвидеть можешь,
всё на свете знаешь.
Как жаль, что раньше
этого не знал!
Порой достаточно
всего лишь взгляда,
как на ладони,
истина видна.
Эх, если б раньше мог!
Да вот досада нам опытность
лишь с возрастом дана.
Зато теперь
ты многое умеешь...
Но парадокс!
С годами вдруг постиг ты о прошедшей
юности жалеешь.
Готов вернуть её,
хотя б на миг!
***
Владимиру Молчанову
Земля лугов душистых, росных,
Российских далей глубина.
О, край июньских сенокосов!
И синь прудов… и тишина…
Вишняк за тыном полудикий,
Горой сосновые дрова,
Пучки сушёной костяники,
Иван-да-марья, трын-трава,
Далёкий скрип телеги в поле,
И вновь – анисовый покой.
Здесь всё идёт по Божьей воле,
До неба здесь подать рукой.
Толпой бегут под горку сливы,
И в окна с простенькой резьбой
Крадётся вечер сиротливый,
Дед спорит с кем-то за избой…
Пройдя тернистые дороги,
Босая, по своим грехам,
Иду к отцовскому порогу,
К твоим, Россия, берегам.
***
«Что ж ты всё о погостах, плетнях да ракитках? –
Говорят мне, - о важном, о главном пиши».
Ну, а я вот опять – о просёлках, дождями размытых,
О прогорклой судьбе земляков из глуши,
О ветрах на подворьях, заброшенных, страшных,
О полях, где ордою встаёт борщевик.
Всё - о русской деревне, а значит, о самом, о важном.
Так же важном, как Русь, как родимый язык.
***
Жаром горицветы
Осыпают долы.
У берёзок ветер
Шебуршит подолы.
Тявкает лисица
В мареве безмолвья
Спелым травам снится
Хрумканье коровье.
Громыхнёт телега
Глинистым просёлком, Жахнет дробьё эхо
В ёлках из двустволки…
И опять – лишь ветер,
Трескотня сороки…
Дедовский заветный
Край мой одинокий.
ЕЩЁ НЕ ВСЁ СКАЗАЛА РУСЬ
Ухабист путь, тернист и долог,
Но, зная наших, не страшусь.
Пока пылит ещё просёлок,
Ещё не всё сказала Русь.
Пока, как храмы, осиянны
Берёзы на родном дворе,
Молюсь на свет их неустанно,
Как ликам древним в алтаре.
Дождаться б радостных событий,
Стряхнув проклятье с русских сёл,
Взрастить хлеба на чернобылье,
Очистить зёрна от плевёл.
Стоит на росстанях Россия,
Венец терновый на челе,
И копит, копит, копит силы,
Как богатырь, припав к земле.
ТАТЬЯНА ГРИБАНОВА
Родилась в деревне Игино на Орловщине.
Окончила факультет иностранных языков Орловского
государственного педагогического института.
Работала преподавателем иностранного языка.
Автор четырёх поэтических книг «Апрель», «Прощёный
день», «Сказ о Судбищенской битве», «Соль» и книги
деревенских рассказов «Лесковка».
Печаталась
в журналах: «Наш современник», Роман-журнал «ХХI век»,
«Молодая гвардия», «Московский вестник», «Наследник»,
«Подъём», «Простор», «Родная Ладога», «Народное творчество»,
«Сельская новь», «Огни Кузбасса», «Лик»,
«Славянин»,
«Странник», «Берега»;
альманахах: «Звезда полей», «Новый Енисейский литератор»,
«Орёл литературный»;
на сайтах: «Росписатель», «Русское поле», «Славянские
традиции», «Славянская лира», журнала «Великороссъ», журнала
«Камертон»;
в периодической печати: Москвы, Орла и мн. др.
Член Союза писателей России.
Лауреат-победитель в номинации «Привет, Россия!»
Всероссийского конкурса «Звезда полей»
им. Н.М.Рубцова. (2012г.).
Специальный диплом «Прохоровское поле» за поэму
«Судбищенская битва» (2013г.).
Медаль Святителя Кукши (за сподвижничество в служении
Родине и вере) (2014г.).
Живёт в Орле.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие…………………….………………………..3
ДОМА ……. ................................................................. ……4
РАКИТОВЫЙ РАЙ ..............................................................
«Гукнет голубицей вечер на повети...» ..............................
ПРОВИНЦИЯ .......................................................................
СОЛЬ .....................................................................................
«Ещё по-прежнему желанный...» .......................................
МОЯ ЗЕМЛЯ ........................................................................
«Стужа. Крещенский сочельник...» ....................................
«О, Русь! О, милая Святыня!..» ..........................................
«Скатёрка льняная, с малиною ранней лукошко...» .........
«Поле родное...» ...................................................................
«Помолчи, посиди со мной...» ............................................
«Пыль-зола просёлочной дороги...» ...................................
В МОНАСТЫРЕ ...................................................................
ВЕСЕННЕЕ ...........................................................................
ОТЦУ .....................................................................................
А ГДЕ-ТО… ..........................................................................
ОН УШЁЛ… .........................................................................
В ПУТИ ................................................................................
«В серебре небесные чертоги...» ........................................
СТЕПАНИДА .......................................................................
«Нарыдавшись, потянулись стаями...» ..............................
«Здесь от черёмух тянет мёдом...» .....................................
«Вечерним потянуло холодком...» .....................................
«Духов день. Щепотью сыплет лето...» .............................
НА ЗУШЕ ..............................................................................
ВЕТЕР ....................................................................................
«Сквозь облаков небрежные заплатки...» ..........................
«Есть место такое на свете...» .............................................
РОМАНС ...............................................................................
НА РОДИНЕ .........................................................................
АНГЕЛ ...................................................................................
«Дорожка пылит у леска за селом...» .................................
МОЕЙ БАБУШКЕ ................................................................
НА РЫБАЛКУ ......................................................................
У ПОРТРЕТА .......................................................................
«Милая даль захолустная...» ...............................................
«Разве может быть так: за сто вёрст, а я всё-таки слышу...» .......
«Когда-то гору называли Поповкой...» ..................
«Август спелый...» ....................................................
ЛИВЕНЬ ....................................................................
ПЕСНЯ .......................................................................
«Речка. Степь. Косынка неба...» .............................
РАЗГОВОР С ПОДРУГОЙ ......................................
КРЕМОВЫЕ ПИОНЫ ..............................................
«Направо – сосны, слева – круча...» .......................
МОИМ ДЕТЯМ ........................................................
В ГОСТЯХ .................................................................
УТРЕННИЕ ЗВУКИ .................................................
ЗА РОДНУЮ ДЕРЕВНЮ .......................................
«Жукают, жукают поздние пчёлки...» ....................
НА ЗОРЬКЕ ...............................................................
РЕКА КРОМА ...........................................................
«Беснуется ли тиф, свирепствует чума...» .............
«Какие дни стоят! Июль в разгуле...» .....................
ВЕРНУЛАСЬ .............................................................
«Свежо, размашисто, протяжно...» .........................
«Берёзы в атласных обновах...» ..............................
ПЯТНИЦА .................................................................
ВЕСЁЛАЯ СЛОБОДА ..............................................
РЕБЯЧЬЯ РЫБАЛКА ...............................................
«Заиндевелый кудлатый февраль...» ......................
ДОЧЕРИ .....................................................................
УТРО ..........................................................................
ПРЕДЗИМЬЕ .............................................................
«Вот и сентябрь, судьбу не торопя...» ....................
«Мимо посадок дорога...» ........................................
ЛЫЖНАЯ ПРОГУЛКА ............................................
АПРЕЛЬ .....................................................................
ГРАФИКА ЗИМЫ ....................................................
«Тропинка змейкой вьётся в лопухах...» ................
«Пастелевый апрель – эскиз тончайших кружев...»
«Лишь только звёзды брызнут над Орлом...» .......
«Чуть осевший и жёсткий...» ...................................
ПРОГУЛКА ...............................................................
«Вот и снова зима. Белокрылая птица-орлица...» .
«Льёт и льёт, уж которую ночь!..» ..........................
ПАЛЕХ ......................................................................
ОСЕНЬ НА ПРУДУ ..................................................
«Сентябрь. И яблочная ночь...» ..........................................
«В нахлобученных шапках – откосы...» ............................
«Я не скопила в сундуках богатства...» .............................
ПРИЗНАНИЕ ........................................................................
«Может, взять, наконец, и влюбиться!..» ..........................
СТРАШНЫЙ СОН ...............................................................
«Июль. Пшеница грузная, и сроки...» ................................
«Отзвенели золотые клёны...» ............................................
«Сыплют безудержу снеги...» .............................................
ДОМОТКАНАЯ ДОРОГА ..................................................
«Орловские наши мотивы...» ..............................................
ЗВОНОК ЗА ГРАНИЦУ ......................................................
«В апрельских плывучих снегах мой домишко...» ...........
МЕТЕЛЬНАЯ ПРЯЖА ........................................................
«Лишь только под Сретенье сбавят шальные морозы...»
ПРОСЁЛКАМИ ....................................................................
ВЕСЕННИЕ ПРИМЕТЫ .....................................................
ДЕВИЧНИК ..........................................................................
В МАЙСКОМ САДУ ...........................................................
«Я люблю ветродуи сквозные...» ........................................
«Отцветают последние астры...» ........................................
В ГОСТЯХ ............................................................................
ПО ДРЕВНЕЙ ДОРОГЕ ......................................................
«В моём роду нет вычурных имён...» ................................
«Ласковый ветер в июньском просторе...» ........................
В НАРЫШКИНО ЗА ГРИБАМИ .......................................
«Ухожу… и возвращаюсь снова...» ....................................
«Перелеском, под горочку...» .............................................
«Как-то стало в аллеях тревожно...» ..................................
ПОЛНОЧЬ .............................................................................
«Прядут серебряную нить поля...» .....................................
КОЛДУНЬЯ ..........................................................................
ПЕРВЫЙ СНЕГ ....................................................................
«А на десерт – луна, ломоть от спелой дыни...» ...............
«Упасть в траву и замереть, и слушать...» .........................
«Шалью-белокрайкою объяты...» .......................................
«Быть может, я уйду июньским светлым утром...» ..........
«Жду первого снега, как очищенья...» ...............................
СЕНТЯБРЬСКАЯ ГРОЗА ....................................................
ОСЕНЬ НА ДВОРЯНКЕ ......................................................
«Рассудит время, кто из нас был прав...» ..........................
ПЕРВЫЕ ДЕКАБРЬСКИЕ МЕТЕЛИ .....................
«Завечерело…У окна...» ..........................................
КРЕЩЕНИЕ ..............................................................
ВЕСЕННЯЯ РЕКА ....................................................
ВИДЕНИЯ В МИХАЙЛОВСКОМ .........................
РАННИМ УТРОМ ....................................................
«А у нас снегири штрифелями алеют на ветках...»
ЖАРА .........................................................................
НА КУПАЛУ .............................................................
«Затопить бы печь, зажечь лампаду...» ..................
РАССТАЛИСЬ ..........................................................
ЗИМА .........................................................................
«Ветер мокрый ел два дня снега...» ........................
МЕТЕЛЬ ....................................................................
ХЛЕБ ДЕДА ТИХОНА ............................................
«Что ж ты всё о погостах, плетнях да ракитках?..»
«Семечек россыпь на стылой дорожке...» .............
ОЖИДАНИЕ .............................................................
ЗНОЙ ..........................................................................
КОРАБЕЛЬНЫЕ СОСНЫ .......................................
В ХРАМЕ ...................................................................
РАССВЕТ ПЕРВОГО ЯНВАРЯ .............................
КУПАЛЬЕ ..................................................................
«И опять, и опять, расправляя помятые крылья...»
ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ ...............................................
«Знать, пора мне причаститься...» ..........................
«Моя родина кроткая, тихая...» ...............................
ШАРОВАЯ МОЛНИЯ .............................................
«Ухнул месяц усталою птицей...» ...........................
ГОСТИ……………………………………………….
«Золотой касатушкой…»…………………………..
«Подруга заглянула как-то в гости...»…………….
«Ненужное c годами отсекаешь...» .........................
«Земля лугов душистых, росных...» .......................
«Что ж ты всё о погостах, плетнях да ракитках? ...»
ЕЩЁ НЕ ВСЁ СКАЗАЛА РУСЬ .............................
Грибанова Татьяна Ивановна
СОЛЬ
Редактор
Владимир Ефимович Молчанов
Художник
Анна Александровна Грибанова
Технический редактор
Сергей Алексеевич Ветчинников
Подписано в печать 02.12.2013 г. Формат 60х80 1/16
Печать цифровая. Бумага офсетная. Гарнитура Times
Обьем 11,5 усл. печ. л. Тираж 300 экз. Заказ № 443
Лицензия ПД № 8-0023 от 25.09.2000 г.
Отпечатано с готового оригинал-макета
в ООО Полиграфическая фирма «Картуш»
г. Орел, ул. 2-я Посадская, 26. Тел./факс (4862) 44-51-46.
E-mail: kartush@orel.ru
www.kartush-orel.ru