Женские салоны в Европе XVII–VIII веков

Женские салоны в Европе XVII–VIII веков
Салоны были и институтом, и женским пространством, в котором «поднимались вопросы
об интеллектуальном равенстве женщин с мужчинами, о важном значении женщин
в создании культуры, о мире и гармонии как общественных ценностях, противостоящих
ценностям государства». Не последнюю роль в том, что вопрос о природе женщин,
их роли и положении в обществе стал центральным для салонов, играл тот факт, что
именно женщины возглавляли салоны, приглашали гостей и руководили беседой.
«Характерной чертой салонов, отличающей их от других культурных институтов, таких,
как мужские литературные кружки и клубы в кабаре и кофейных домах, было
доминирование в них женщин». Салонная деятельность отождествлялась с общественной
активностью женщин. Авторитет хозяек салонов противоречил традиционному
подчинению женщин мужчинам в обществе — мире за пределами семьи. В связи с ростом
влияния женских салонов на социальные процессы в XVII в. во Франции
и доминирования в них женщин женский вопрос из интеллектуального превращался
в вопрос социальный. Играют ли женщины негативную или позитивную роль
в социальной структуре меняющегося общества, влияя через салоны, например,
на социальную мобильность, на формирование общественного мнения, на расширение
круга общественной элиты, на распространение среди буржуа аристократического стиля
жизни? Вслед за Каролин Лужи, изучавшей женские салоны и социальную
стратификацию во Франции XVII в., можно сказать, что «спор о женщинах» в эпоху предПросвещения «вмешался» в более широкий социальный «спор» того времени
об организации общества. Анализ написанного о женских салонах XVII в. показывает, что
сторонники нравственной ценности женского пола оправдывали общественное лидерство
женщин, которое они проявляли в салонах. Противники расширения роли женщин
в обществе (через салоны, например) ссылались на природную слабость женского пола
и естественную зависимость от мужчин. Феминизм XVII в. во Франции выражался
в позитивном ответе на вопрос, должны ли женщины играть общественную роль
в обществе.
Изучение салонов
В западном обществоведении салоны, их социальные функции и роль в социальных
изменениях в Европе XVII-XVIII вв. достаточно изученная тема. Еще в конце XIX в.
появилось немало публикаций популярного характера о салонах с рассказами об интригах,
любовных приключениях, скандальных историях их хозяек. Но были также тексты
с попыткой показать положительную роль женских салонов прежде всего в утверждении
правил цивильности и хороших манер — politesse (братья Гонкуры, например). Интерес
к салонам как составной части «микроистории» (la petite historie) продолжился в начале
XX в., в то время появилось немало обстоятельных биографий хозяек французских
салонов и женщин-интеллектуалок из английского общества «синий чулок» Новый этап
интереса к салонам в Париже и других европейских столицах обозначился после
публикации в 1962 г. работы Юргена Хабермаса «Структурная трансформация публичной
сферы. Исследование категории буржуазного общества». По Хабермасу, в возникновении,
функционировании и эволюции «публичной сферы» в середине XVIII в. салоны играли
роль центров свободных и критичных дискуссий, противостоящих двору и абсолютизму,
а также выступали как пространства, в которых сглаживались социальные различия,
вызванные происхождением и привилегиями. Теория Хабермаса, повышающая статус
салонов как важной части «публичной сферы», стала привлекательной для ученыхфеминистов, которые начали исследовать салоны с целью показа их центральной роли
в распространении идей Просвещения в Европе, прокладывании пути для Французской
революции и идей равенства, в практиковании женского лидерства и женской
солидарности. Э. Маркс и И. де Куртиврон, авторы антологии французского феминизма,
отмечают, что «сложная история французского феминистского протеста начинается
с салонов XVI-XVII вв. „ученых женщин“ и „движения жеманниц“ (preciosite)».
Некоторые исследователи, напротив, сосредоточились на показе ограниченных
возможностей салонных женщин в продвижении идеи равенства полов (и вообще идей
равенства), а также консерватизма салонов, выявления роли парижских салонов эпохи
«старого режима» в сохранении status quo. Так, И. Пекач указывает на роль парижских
салонов в сохранении консервативных традиций перед революцией; она считает, что
салоны были не столько пространством, «формируемым женщинами для удовлетворения
своих интеллектуальных амбиций и освобождения от мужского опекунства», сколько
нишей, в которой общество дозволяло им действовать вне дома, играть общественную
роль в постановке хороших манер.
Происхождение салонов, их прототипы
[caption id="attachment_9108" align="alignright" width="293"]
Маргарита Ангулемская[/caption] Слово
«салон» имело вполне конкретное значение: большой холл, зал (salооn), который был
центром жизни семьи в богатом европейском доме XVI–XVIII вв. Но постепенно залсалон терял свой частный характер: во Францию из Италии пришла мода на большой зал
(салон), который являлся приемной, т. е. специальным пространством в доме для приема
гостей и проведения досуга. Здесь был обеденный стол, гостей можно было развлекать
музыкой (имелось пианино), «приятно разговаривать», играть в карты и т. д. В некоторых
особняках приемы в салонах стали происходить регулярно, постепенно превращаясь
в особого рода собрания общественности, организованные хозяйкой дома, которая всегда
руководила интеллектуальными дискуссиями. При этом она создавала моду на гостей
(на общественность), их идеи, их произведения (чаще литературные и музыкальные;
в более поздних салонах — также научные и политические). То, что позже стали называть
словом salon, в XVII в. называли: societe, cour-litterair, cercle, assemblee, chambres;
в XVIII в. — souper, diner, bureau d’esprit. Общественные собрания с целью разговора
на определенную тему под руководством хозяйки дома стали называть салонами в XIX в.
Салон в значении общественное собрание появляется в 1807 г. в романе мадам де Сталь
«Коринна». Братья Гонкуры в книге «Женщина в XVIII веке» (1862) также использовали
термин «салон» для обозначения общественных собраний. По другим данным, словом
«салон» именно в таком значении пользовались и в XVIII в. [caption id="attachment_9109"
align="alignleft" width="263"]
Маргарита де
Валуа[/caption] Согласно теории цивилизационного процесса Норберта Элиаса парижские
салоны с их акцентом на прививке обществу хороших манер произошли из культуры
двора и были расширением этой культуры. Действительно, прототипы салонов в виде
литературных и философских кружков при дворах принцесс встречаются в истории
средневековой Европы эпохи Возрождения. Достаточно упомянуть кружки XVI в. при
дворе Маргариты Ангулемской и Маргариты Валуа во Франции; Лукреции Борджиа
и Изабеллы Д’Эстэ в Италии. В начале XVI в. Маргарита Валуа привнесла в культуру
своего двора в Наварре элементы того, что позже развилось в салон. Б. Шиферер в работе
о роли женщин Вены в европейской культуре пишет, что «истоки салонной культуры
следует искать в итальянском Возрождении. В патрицианских домах Римини, Флоренции
и Феррары сложился ее первоначальный вид. И уже тогда прекрасные, ослепительные,
образованные и остроумные дамы становятся центральными фигурами в творческих
и политических кругах, именно они будили и поощряли духовные искания и опоры».
Например, для участия в дискуссиях о литературе, искусстве и политике, организуемых
при дворе Изабеллы Д’Эстэ, приезжали ученые и художники со всей Европы. Изабелла
имела славу прекрасного оратора, личности с критическим складом ума, оказывала
влияние на политику в Мантуе. Эти женщины занимали самые высокие позиции
в обществе и по своему положению были вне критики. [caption id="attachment_9111"
align="alignright" width="222"]
Изабелла Д’Эстэ[/caption]
Но салоны стали специфическим социальным институтом после того, как центры
культуры стали развиваться вне двора, вне королевского дворца, в городе (cite), в частных
резиденциях. Ю. Хабермас отмечает, что салон XVII в. как символ изысканности, часть
более широкой городской культуры бросил вызов закрытости двора и придворным
идеалам времени Людовика XIV. Салоны поставили под сомнение врожденность статуса
знати, придерживаясь идеи, что знатность и благородство возможно приобрести
за заслуги. Женщины-хозяйки салонов призваны были помочь в этом процессе, являясь
важной фигурой в «системе продвижения за заслуги» и социальных сдвигах, вызвавших
закат земельной аристократии и становление буржуазии. Представим себе время
появления cалонов — начало XVII в., ранний период истории Нового времени, истории
современности: гражданская война во Франции, жестокость, грубость нравов.
Женщины — первые жертвы, как в любой войне в любое время. То, что делали салоны,
отмечал исследователь истории общественных манер Морис Магенди, можно
рассматривать как «коалицию против грубости». Э. Маркс и И. де Куртиврон также
представляют салоны как способ сопротивления грубым мужским отношениям, которым
женщины (прозванные высшим обществом в насмешку «учеными» и «жеманницами»)
пытались противопоставить женские ценности, проявлявшиеся прежде всего в манерах
и языке. Стоит иметь в виду, что в это время издавалось огромное количество
дидактических трактатов, поучавших общество, как себя вести, как разговаривать,
общаться и т. д. Философы и моралисты пытались образовывать Францию, научить
контролировать инстинкты, научить «хорошим манерам», «светскости», вежливому,
цивилизованному отношению к «даме». Демонстрация уважения к женщине (к «даме»),
атмосфера галантности являлись важными составляющими «хороших манер»,
неотъемлемой чертой цивилизованного сообщества. [caption id="attachment_9112"
align="alignleft" width="271"]
Лукреция
Борджиа[/caption] В обществе, созданном мужчинами и для мужчин, откуда могли придти
изменения для женщин? Ниоткуда, кроме как от самих себя — от самих женщин. Салоны,
которые они создавали, стали естественным способом для женщин получить образование
в то время, когда им был закрыт доступ к высшему образованию. Салон действительно
был образовательным пространством — «одновременно и газетой, и журналом,
и литературным обществом, и университетом», т. е. местом, где женщины могли
обмениваться идеями, слушать лучших мыслителей того времени, критиковать
и подвергаться критике, читать свои собственные произведения и заслушивать работы
авторитетных писателей. В процессе своего образования в рамках салонов женщины
в свою очередь образовывали мужчин, приучая их к цивилизованному поведению
в обществе (к «общественным манерам»). «Здесь сосредоточиваются все литературные
таланты, происходит живой обмен мыслями, и в то же время это является и школой
хороших манер». В XVII в. салоны были единственным смешанным пространством, т. е.
таким пространством, в котором женщины и мужчины находились вместе и общались
открыто, при этом общество не воспринимало такое общение как нарушение приличий
или как общение с целью брака. Это — одна из основных черт (о других будем говорить
чуть позже) салонов и одна из причин их существования. Это было то пространство,
которое образованные женщины пред-Просвещения стали создавать для себя;
пространство за пределами семьи, не выходя из дома. У мужчин тоже была потребность
в таком пространстве вне семьи, но они имели легальные возможности — бани, кофейные
дома, пабы, парламенты. Салоны явились тем институтом, который уменьшал разрыв
между раздельным существованием мужчин и женщин (высших слоев общества
и нарождавшейся буржуазии) и создавал условия для обмена идеями. Понятно, что салоны
не могли существовать там, где действовали жесткие религиозные и общественные
ограничения в отношении поведения женщин. Например, в Московском государстве
допетровского времени женщинам нельзя было находиться вместе с мужчинами в одном
помещении, выходить к гостям и т. д. (Бурное развитие салонной культуры и повышение
роли салонных женщин Петербурга и Москвы в формировании общественного мнения
началось в России в первой половине XIX в.). Не было традиции испанских салонов, хотя
испанский этикет оказал воздействие на первые салоны в Париже. В Англии
по сравнению с другими странами Европы практиковались более либеральные правила
общения между полами, но леди должны были покидать гостиную в конце обеда,
оставлять мужчин одних для серьезных разговоров (в общем-то, поболтать и выпить).
Роль салонов как интеллектуальных центров стали играть литературные кружки,
появившиеся в Англии в XVIII в. и известные в истории под названием «синие чулки».
В начале XVIII в. в Германии также были группы ученых женщин, которые регулярно
собирались, читали и обсуждали произведения, написанные женщинами. Первыми
центрами в Германии стали Дрезден, Лейпциг и Веймар. В первой половине XIX в.
европейскую известность приобретают салоны в Вене, которыми также руководили
женщины. Появление салонов означало появление нового стиля жизни определенной
части общества («света»), а также нового рода общественного события, нового
социального института, в котором лидерство осуществляли женщины
с интеллектуальными навыками и амбициями, открывшие двери своих домов не только
для аристократов, но и для интеллектуалов. Часто салоны выделялись не только
«светскостью», но и космополитическим характером. Открыть салон означало открыть
свой дом для социального общения и означало также, что те, кто хотели частых
и неформальных визитов друзей и гостей, должны были сделать свое желание известным
без посылки специальных приглашений каждой персоне по каждому случаю. Таким
образом, женские салоны в европейской культуре XVII-XVIII вв. становились
регулярными собраниями общественности, предоставляя возможность образованным
и амбициозным женщинам участвовать в процессе цивилизации — процессе смягчения
нравов.
Хозяйки салонов (salonière)
Кто они такие — хозяйки первых салонов? Откуда у них способность судить о вкусе,
манерах? Откуда интеллектуальные амбиции? Что позволило им заявить мужчинам, что
цивилизация ничего не стоит, если женщины не занимают в ней достойное место? [caption
id="attachment_9113" align="alignright" width="312"]
Анна Мария ван Шурман[/caption] Прежде
всего это были горожанки (во Франции — парижанки), наделенные благородным
происхождением, богатством (или всем вместе). Их мужья чаще всего придерживались
либеральных взглядов или мужей не было (умерли либо их вовсе не было, как у м-ль
де Скюдери, и тогда они сами контролировали свое поведение, намеренно оставаясь
«старыми девами»). Социальный портрет хозяек парижских салонов хорошо представлен
в исследовании Кароли Лужи о социальной структуре французского общества XVII в.
и роли женских салонов в нем. Но одной независимости мало. Должен был быть какой-то
минимум культуры, чтобы создать свой салон. Это были очень целеустремленные
женщины, склонные к учебе и самообразованию. Где же было учиться женщине в XVII в.
(и даже позже)? Дома, особенно если не было сыновей у образованных отцов (например,
дочь профессора права болонского университета Новелла, о которой пишет Кристин
де Пизан в книге «Город женщин», опубликованной в начале XV в.; сама Кристин
де Пизан, отец которой не считал, что образование идет во вред женщине; голландка Анна
Мария ван Шурман — известнейшая в Европе XVII в. женщина-ученый и многие другие).
Еще больше было сестер, дочерей и племянниц гуманистов и учителей, которые давали
им образование. Чтение (чаще всего тайком, ибо неприлично было заниматься этим
хорошо воспитанной девушке) также играло большую роль в (само)образованиии
молодых женщин, особенно в протестантских семьях, в которых отцы очень часто имели
хорошие домашние библиотеки (еще во времена Кристин де Пизан библиотеки были
в моде). Надо иметь в виду, что образованная женщина вплоть до начала ХХ в.
воспринималась и мужчинами, и женщинами по меньшей мере как «странная»,
«неестественная».
Женские салоны во Франции. Салон маркизы де Рамбуйе
[caption id="attachment_9114" align="alignleft" width="298"]
Маркиза де Рамбуйе[/caption] Первым
салоном, появившемся в Париже и имевшем влияние на нравы, язык и вкусы французской
нации, считается салон мадам де Рамбуйе (был открыт в 1617г.). Катрин де Вивон (15881665) — итальянка, дочь французского придворного и фрейлины-итальянки при дворе
Екатерины Медичи — привила на своей новой родине утонченные нравы тогдашней
Италии. У нее были хорошие «стартовые возможности»: мать Катрин была по тому
времени весьма образованной женщиной, которая ничего не имела против образования
дочери. Катрин знала итальянский, французский, испанский. В 1600 г. в возрасте 12 лет
была выдана замуж (девицам благородных, родовитых семейств было положено выходить
замуж рано). Муж, Шарль д’Анженн, маркиз де Рамбуйе, был старше на 11 лет. «Это был
счастливый союз двух умных молодых людей с умом куда более активным, чем было
принято при французском дворе». По воспоминаниям современников, Катрин была
не только умна, но и дружелюбна, имела очень хорошую репутацию, ей посчастливилось
жить рядом с любящим и понимающим мужем. Приехав в Париж, она пришла в ужас
от грубых нравов французского общества и двора короля Генриха IV, а также грубости
французского языка. Появление салона маркизы, может быть, было результатом
обстоятельств. Будучи особой деликатной, хрупкого здоровья, она не могла выносить
длительных ритуалов королевского двора, свою роль сыграла немилость со стороны
Ришелье по отношению к мужу Катрин. В 16 лет она покинула королевский дворец
и поселилась в новом доме, который был построен недалеко от Лувра и приобрел
известность как отель (особняк) Рамбуйе. Супруги решили устраивать в доме приемы
в соответствии со своим вкусом и интересами. Маркиза де Рамбуйе первая открыла двери
своего дома для общественности. Поэты, ученые, буржуа стали регулярно собираться для
интеллектуальных бесед под руководством маркизы — не для игры в карты, не для
флирта, что было обычно в то время для собраний аристократии при дворе короля. Как
отмечала Х. Арендт, «салоны стали местом встреч для тех, кто учился представлять себя
через разговор... здесь буржуа учился показывать себя». В салоне зачитывались
и подвергались критическому разбору литературные сочинения приглашенных поэтов
и писателей. В числе его известных посетителей были Мари де Гурне (автор книг
об общественном положении женщин, воспитанница Монтеня), Корнель, Мольер,
Вольтер. «В отеле царили женщины, влияя отсюда на умственные движения своего
времени; среди них можно назвать, кроме самой хозяйки ее дочь, Жюли Анженн, Мадлену
Скюдери (Scuderi), автора многочисленных романов, м-м де Севиньи, м-м де Ментенон.
М-ль де Скюдери организовала свои „субботы Сафо“, зарабатывала хорошие деньги
от продажи своих романов. Отель Рамбуйе был школой, развившей „салоны“
у образованных и умных женщин». Часто женщины более солидного возраста передавали
салоны своим молодым подругам, которые долгое время бывали посетительницами
известных салонов своих старших наставниц, учились у них, а потом создавали свои.
Декорация салона
Отель Рамбуйе перестраивался по заказу и дизайну маркизы: двери множества отдельных
комнат выходили в коридор, цвета комнат и стен различались. В «голубой комнате»
(chambre blue) проходили ставшие знаменитыми салоны мадам. В «голубой комнате —
венецианские зеркала, камин, альков (ниша) с ширмой от сквозняков, который маркиза
приспособила для хранения бумаг, книг и личных вещей и сделала центром комнаты;
кушетка, на которой возлежала маркиза. Кушетка — тоже случайность. Из-за странной
болезни (thermo-anaphilaxia) после седьмых родов (маркиза была матерью шести дочерей
и сына) мадам не выносила прямого жара от камина и прямых солнечных лучей.
Но ужасный холод в комнате в холодное время года был огромной проблемой для
женщины, которая не могла сидеть, как другие, возле камина. Закутанная в меха, мадам
возлежала на кушетке, с нее Катрин де Рамбуйе руководила дискуссией приглашенных
гостей, приглашенных именно для разговора, тему которого задавала мадам. Хозяйка
салона внимательно следила за тем, чтобы соблюдались правила дискуссии.
(Мизогинисты XVII в. называли разговоры салонных дам «кудахтаньем» и «болтовней»
(«caqueter»), а самих дам — «кокетками»). Очень многое из инноваций Катрин де Рамбуйе
нам сегодня знакомо. Она первой стала украшать свою комнату вазами и корзинами
с живыми цветами, чтобы все в комнате напоминало весну. Она очень любила природу,
но из-за плохого здоровья чаще всего находилась дома, поэтому сама спроектировала сад
вокруг отеля и велела разбить зеленый луг перед огромными окнами. Стены комнат
в ее особняке тоже выходили за рамки тогдашней традиции обивать их темной кожей:
в особняке они были разноцветными — зелеными, золотистыми, голубыми (ее знаменитая
«голубая гостиная»). В доме было множество зеркал, в которых отражались не только
вазы с букетами цветов, но и китайский фарфор, античный мрамор. Комнаты освещались
хрустальными канделябрами, хрусталь усиливал свет свечей. В салоне мадам Рамбуйе
почитались греческие традиции античности, гости имели псевдонимы, взятые из истории
Древней Греции (псевдоним Катрин был Артеник — анаграмма ее имени). Большое
значение придавалось реформированию французского языка, который казался маркизе
и ее окружению грубым. С этой целью вводились новые, непривычные для слуха
и кажущиеся искусственными речевые обороты (некоторые прижились: «маска
целомудрия», «унижать собственное достоинство»). Наиболее почетными гостями салона
Рамбуйе признавались члены Французской академии: здесь они получали полную
поддержку своей работы по реконструкции языка. Ну кто бы, сидя в таком месте, в таком
окружении красоты, талантов стал вести себя, как в таверне? Место определяло манеры....
Часто искусственные. Но для того времени несомненно искусственной была сама идея
общения женщины и мужчины не ради брака или флирта.
Правила салонного общения
Маркиза де Рамбуйе создала моду не только на декор, но — главное — она сформировала
основные правила салонного общения, которые со временем стали характерными чертами
салона как социального института. Именно разговор был основной чертой салона.
Разговор не мог быть общим, если в помещении много людей, поэтому количество
приглашенных никогда не было большим. Компания тщательно отбиралась, умело
организовывалась и управлялась, чтобы создать гомогенное единство. Разговор наедине
(tete-a-tete) запрещался, доминировали общие темы. Обычно хозяйка салона (salonière)
только выбирала тему и руководила дискуссией, создавала благоприятную атмосферу для
презентации талантов своих гостей, но сама не демонстрировала своих писательских
и ораторских талантов. Салоны соревновались в искусстве ведения бесед, остроте
поднимаемых проблем и интересности приглашенных гостей. «Характерной чертой
салонов, отличающей их от других культурных институтов, таких как мужские
литературные кружки и клубы в кабаре и кофейных домах, было доминирование в них
женщин». В Париже в 1620-х гг. маркиза создала салон в двух смыслах: пространство
(помещение), где могли общаться интеллектуалы обоих полов, и социальный институт,
который играл значительную роль в формировании общественного мнения и политики.
До революции не было журналов для пропаганды идей и распространения новостей,
салоны и литературные кафе являлись основными средствами формирования
общественного мнения. «Салоны имели монополию на публикацию, всякий новый опус,
включая музыкальный, должен был прежде всего получить на этих форумах свою
легитимацию». Салоны XVII в. во Франции были тем социальным пространством,
в котором женщины практиковали дружественные отношения с мужчинами и женщинами
со сходными культурными интересами. «Лишь ум был пропуском на вход сюда, и здесь
(по слухам) не говорилось ничего такого, что не было бы остроумным». В этом
пространстве беседы, дискуссии, разговора образованные женщины и мужчины
(относящиеся друг к другу с позиции равенства) должны были ответить, например,
на вопросы, поднятые столетия назад в рамках спора о женщинах (querelle des femmes)
и привести аргументы в пользу равноправия женщин с мужчинами (в конце XIX в.
подобные аргументы станут называть словом «феминизм»). [caption id="attachment_9115"
align="alignright" width="304"]
Мадлен де
Скюдери[/caption] Важные функции салона — поддержка талантливых женщин, а также
дружба с мужчинами, отказ от любовных отношений (потом эти традиции салона мадам
де Рамбуйе и, особенно, салона м-м де Скюдери станут предметом сатиры Мольера).
Некоторые женщины благодаря салонам, достигли высокого общественного влияния,
активно участвовали в политических процессах того времени, формировали общественное
мнение. Вольтер подчеркивал значение салонов как школ политеса (des ecoles de politesse)
в умиротворении французского общества времен Людовика XIV, в снижении роли
внешних различий между людьми разных сословий. Несмотря на ограниченную власть
salonière, французский влиятельный философ Жан-Жак Руссо (постоянный посетитель
многих женских салонов!) считал их угрозой доминированию мужчин в обществе,
рассматривал салоны как «тюрьмы», которые подчиняют мужчин женскому влиянию (его
роман «Эмиль»). Во второй половине XVII в. салоны во Франции процветали, мода на них
росла вместе с ростом денежной буржуазии. Природа салонов не изменилась: они
оставались пространством для общения по интересам избранных компаний женщин
и мужчин; дискуссии о литературе, языке, искусстве — все еще основная тема салонов,
но в связи со стремительным подъемом авторитета науки в салоны все чаще
приглашались геометры, физики, врачи, астрономы. Постепенно университеты,
а во Франции еще и Akademia — абсолютно мужские заведения — затмевали салон как
центр интеллектуальной жизни. Если мужчины посещали и салоны, и академии,
то женщинам оставались доступными только салоны. В первые десятилетия
существования салонов во Франции культивировались платонические и асексуальные
отношения между женщинами и мужчинами. Хозяйки салонов второй половины XVII в.
стали использовать свою сексуальность, а не отрицать ее для привлечения внимания
талантливых и знаменитых мужчин к салонам и дискуссиям. В XVIII в. французские
женские салоны из института досуга трансформируются в институт просвещения.
«Политика равенства, основанная на ценности личности, мало-помалу заменяла ритуал
иерархий», отмечал Ю. Хабермас. Салоны становятся более политизированными, активно
распространяя идеи Просвещения и либерализма; здесь находит себе приют политическая
оппозиция монархии. Более демократичными стали салоны и по составу: их хозяйками
и посетительницами были и аристократки, и женщины буржуазного класса. В салонах
обсуждались способы лечения французской экономики, определялся выбор королевских
министров, делались и обрывались карьеры государственных мужей, послов, писателей
и художников. Согласно высказыванию Монтескье, в политическом мире женщины
salonière тесно взаимодействовали друг с другом и сформировали нечто наподобие
республики, государства в государстве, члены которого всегда были активны
на совместной службе. А. Сологуб-Чеботаревская называет образованных хозяек
парижских салонов XVIII в. женщинами нового типа, заинтересованных в общественнополитических делах: «Они превратили свои гостиные в лаборатории общественной
проверки политики, литературы и искусства и по-своему подготавливали революцию».
Наибольшей известностью во Франции XVIII в. пользовались салоны мадам де Жофрен,
мадам дю Деффан, мадемуазель Д’Эпине, мадам Неккер и др.; в начале XIX в. — салоны
м-м Рекамье и м-м де Сталь, которая в обстановке либерализма собиралила вместе
банкиров, литераторов, политиков. В салонах планировалась и обсуждалась большая часть
работы над проектом Энциклопедия — первой современной попытки обобщенного
знания. Квартира м-м де Жоффрен была известна как штаб-квартира энциклопедистов.
Среди хозяек салонов XVIII в. особенно выделялась м-м де Шатле (1706-1749). Будучи
не просто хорошо образованной, но и творческой личностью, она предпочла скрывать
свой выдающийся ум и подчинить свою жизнь Вольтеру, с которым прожила двадцать
лет. М-м де Шатле была математиком, физиком и лингвистом. Она первая перевела
на французский язык «Принципы математики» Ньютона, подготовила комментарии к его
тексту. Ее очерк «Основания физики» (1740) познакомил французов с идеями Лейбница.
В 1744 г. Академия наук в виде исключения опубликовала ее диссертацию о природе огня.
[caption id="attachment_9116" align="alignright" width="169"]
София де Кондорсе[/caption] Меньше известно о салоне маркизы де Кондорсе, которым
она руководила вместе с мужем маркизом де Кондорсе — философом, математиком
и политиком. Этот салон был одним из немногих в мире парижских салонов, где открыто
защищали права женщин и права рабочего класса (Маркиз был единственным французомлибералом, кто определенно высказался на Национальной Ассамблее в защиту
политического участия женщин). Cалон имел репутацию самого интернационального
салона, в Париже его называли «командным центром европейской мысли». Салоны часто
были пристанищем для инакомыслящих мужчин-философов того времени. В них
«блистали» Вольтер, Юм, Локк, Д’Аламбер. У большинства известных французских
энциклопедистов, просветителей и академиков были свои salonières — критики
и редакторы их произведений: м-ль Леспинес — у Д’Аламбера, м-м дю Шатле —
у Вольтера, м-м Мармонтель — у Дидро и т. д. Многим мужчинам хозяйки салонов
помогали делать литературные и политические карьеры (но сколько критики в адрес этих
женщин высказывали позже их же протеже и предостерегали других мужчин
от вступления в брак с подобными «учеными» женщинами!). Изучение французских
салонов и женской активности в них показывает, что созданные женщинами салоны были
в основном сценой для мужчин и способствовали прежде всего продвижению в обществе
талантливых мужчин. Вместе с тем, благодаря салонной тактике умные женщины
не только «выхаживали» ученых и талантливых мужчин эпохи Просвещения —
энциклопедистов, политиков и академиков, — но таким образом обеспечивали себе
расширение социального пространства (образовательного, прежде всего) и возможность
влиять на процессы формирования «публичной сферы» — общества. «Создавая салоны,
женщины создавали пространство и общество, где они председательствовали, создавали
мир и жизнь в столице, но отдельно от двора, где в то время во Франции правили
монархи-мужчины».
Женские салоны в Англии
По сравнению со знаменитыми салонами Парижа XVII-XVIII вв. лондонские салоны
XVIII в. были более скромными, отличались более неформальными отношениями.
Некоторые исследователи считают, что салонной культуры как таковой в Англии не было
вообще, «существовало лишь несколько салонов, возникших благодаря тесным связям
с Францией». Многие салоны в Англии выросли из группы образованных мужчин
и женщин, заинтересованных в литературе и интеллектуальных дискуссиях, известной под
названием «синий чулок» (bluestocking). Кружок был основан Элизабет Веси и Элизабет
Монтэгю как дискуссионная группа женщин-писательниц, в которую в качестве спикеров
приглашались также мужчины-писатели.
О названии «синий чулок»
[caption id="attachment_9117" align="alignleft" width="200"]
Элизабет Монтегю[/caption] Выражение «синий чулок» впервые появилось в письме
Э. Монтэгю в 1756 г. и связано с «чудачеством» мистера Бенжамина Стиллингфлита,
ученого-ботаника, автора трактатов по естественной истории, постоянного и довольно
эксцентричного посетителя интеллектуальных собраний женщин и мужчин лондонского
«кружка». Его речи, по воспоминаниям современников, были так блестящи, что его
отсутствие на собраниях воспрималось как огромная потеря, и обычно говорили:
«Мы ничего не можем делать без bluestoking’a». Б. Стиллингфлит приходил на собрания
в простых синих носках вместо положенных белых и шелковых. «Элегантная нога в белом
шелковом носке была важной частью фешенебельной внешности джентльмена...; синие
простые или шерстяные чулки были одеждой рабочего». Синие чулки, которые обычно
носили мужчины, возможно, были имитацией bas bleu собраний в Париже в салоне мадам
де Полиньяк, где ношение синих чулок стало всеобщим увлечением, считает Фиже.
Просто некоторые мужчины, вместо того чтобы надевать положенные шелковые белые
или черные носки, предпочитали ради эпатажа приходить на собрания в синих,
хлопчатобумажных. Одни из первых участниц «blue» Элизабет Монтэгю и ее ирландская
подруга Элизабет Веси стали использовать выражение «синий чулок» в своих письмах
к друг другу с рассказами о деятельности подобных кружков, называя так интеллектуаловмужчин, с которыми они дружили В переписке женщин лондонского интеллектуального
кружка использовался также термин bluestocking doctrine, bluestocking philosophy для
обозначения их особой философии «как ресурса против грубого мира политики».
В Англии XVIII в. «синими чулками» называли сначала мужчин и женщин, устраивавших
и посещавших литературные вечера и диспуты. Постепенно так стали называть женские
салоны и женщин «с притязаниями на интеллектуальность и асексуальную жизнь».
«Синими чулками» называли также жен и дочерей мужчин среднего класса, получивших
домашнее образование и продолжавших повышать его посредством участия в чтениях
и интеллектуальных дискуссиях. Таким образом, название стало относиться лишь
к женщинам с целью насмешки над их интеллектуальной серьезностью. Термин «синий
чулок» был направлен прежде всего против образованных, пишущих и публикующихся
женщин, которые возмущали своей серьезностью, самостоятельностью и стремлением
вмешиваться в общественно-интеллектуальную жизнь, нарушая тем самым давно
принятые мужчинами гендерные стандарты и правила игры в обществе. Поскольку
термин стал относиться к женщинам, занятым литературной и организаторской
деятельностью, то он приобрел устойчивый негативный смысл. Именно в таком значении
термин распространился по Европе. Хозяйками и посетительницами салонов в разные
периоды второй половины XVII-XVIII вв. были английские писательницы Mary Delany,
Mrs. Chapone, Lady Montagu, Fanny Burney, Hanna More. Большим влиянием пользовались,
Ms. Monkton, Mrs. Montegue, Mrs. E. Carter, Fanny Burney, Mrs. Hannah More. [caption
id="attachment_9118" align="alignright" width="250"]
Ханна Мор[/caption] Ханна Мор (1745-1833), открывшая вместе с сестрами школу для
бедных, была также автором нескольких книг по женскому образованию, среди которых
такая, как «Критика системы женского образования» (1792). Участницы салонов активно
поддерживали интеллектуальное творчество друг друга, изыскивали средства на издание
книг, авторами которых были женщины (таким образом был издан роман Фанни Берни
«Камилла, или Женские трудности», осуществлен перевод ряда книг мадам де Севиньи
и т. д.). Без формального образования, без доступа к общественным делам эти женщины
становились тем не менее серьезными учеными и творцами, пытаясь «построить мост»
между частным миром женщин и властным миром мужчин«. Большим достижением
«blue» было введение в Англии традиции совместных разговоров женщин и мужчин
на интеллектуальные и литературные темы. «Они вытащили мужчин из таверн и кофехаусов не для игры в карты или флирта, а для интеллектальных дискуссий, тем самым
утверждая способность женщин к разговору на „умные темы“. Тома переписки между
женщинами-друзьями показывают, как серьезно относились они к чтению». K. Роджерс
в своем исследовании об английском феминизме XVIII в. отмечает, что «синие чулки»
отвергали «дикую теорию» Мэри Уоллстоункрафт о правах женщин (благо условия
позволяли им жить как хотелось, вести интеллектуальную жизнь). С точки зрения
их философии во имя интеллектуальной эмансипации женщины должны были
пожертвовать эмоциональной. Элизабет Монтегю замечала в письме к подруге Элизабет
Картер: «Ты и я никогда не влюблялись». Контроль над чувствами превозносился как
существенная доблесть. По их представлениям, только поднявшись над своей сексуальной
природой, став сильной и рациональной, женщина может стать равной мужчине.
В начале ХХ в. на Западе было опубликовано несколько научных работ об участницах
этих кружков, в которых по-разному оценивалась их активность. Этель Вилер в книге,
изданной в 1910 г. под названием «Известные «синие чулки», высоко оценивает этих
исключительных женщин XVIII в., которые способствовали появлению в Англии салонов
и «оставили бессмертные воспоминания и тома переписки». Чонси Тинкер (1915) в книге
о взаимодействии литературы и общества во времена Джонсона исследовал
общественную деятельность bluestoking и критиковал женщин этого кружка
за их литературные амбиции, претензии на самостоятельность суждений. Он также
критически относился к публикациям в защиту женщин, которые в большом количестве
стали появляться в конце XVII в.: «...поток защиты показывает, что женщина забыла свое
высокое назначение вдохновительницы и покровительницы литераторов... и решила
заняться призрачными вопросами равенства и естественных способностей». Он полагал,
что их роль должна была заключаться в том, чтобы создавать салоны как центры,
в которых мужчины, вдохновляемые умными женщинами, будут развивать свои
литературные таланты, и сожалел, что английские женщины bluestocking не в полной мере
имитировали французские салоны, чьи хозяйки способствовали прежде всего
продвижению в обществе талантливых мужчин. В других исследованиях, появившихся
в середине ХХ в., также отмечалось, что по сравнению с хозяйками парижских салонов
женщины лондонских кружков были более образованными и более нацеленными
на публикацию своих произведений, менее зависимыми от мнений мужчин, отличались
развитым чувством женской солидарности, ценили женскую дружбу. Но главное — они
увеличивали возможности для общения женщин по интересам и поддержки творчества
друг друга. Несмотря на ограниченные возможности салонных женщин в продвижении
идеи равенства полов, европейские салоны XVII-XVIII вв. (французские и английские,
прежде всего) предстают как первые опыты расширения социального пространства для
женщин, интеллектуального общения женщин и мужчин вне семьи, а также как первые
попытки женских объединений по интересам, по-своему способствовавших
формированию коллективного женского сознания, феминистского по своей сути.