Тюлякова Т.Н. Меценатство в России как социокультурный феномен Традиции благотворительности и меценатства в России складывались на протяжении нескольких веков. До конца XVII века забота о бедных и убогих была, в основном, делом церкви. Однако и в те времена находились люди, не жалевшие собственных средств на благие дела. С конца XVIII в. открываются проявления благотворительности в виде меценатства. Меценатство в России чаще было связано с религиозными, нравственными понятиями, подчинялось требованиям общественного мнения. Можно рассматривать меценатство как причуды обеспеченных людей, не знающих, куда девать деньги. А можно и иначе. Среди предпринимателей, как и среди других слоев населения, были люди, желавшие жить какой-то другой, более духовной жизнью, начинавшие понимать в ней смысл, желавшие подняться над течением обыденной жизни, найти в ней какие-то другие отношения. Начало его относится к эпохе Екатерины II, когда в многочисленных усадьбах поместного дворянства собирались уникальные коллекции декоративно-прикладного искусства, живописи, скульптуры — складывалась российская дворянская культура. Страсть к коллекционированию произведений живописцев, скульпторов, предметов декоративно-прикладного искусства, книг появилась в России уже после реформ Петра I Великого, когда русский царь «прорубил окно в Европу», что стало импульсом у русских дворян для «приобщения» к западноевропейской культуре. Для большинства меценатов XVIII-XIX вв. благотворительность стала практически образом жизни, чертой характера. Многие крупные банкиры и фабриканты были потомками купцов-старообрядцев и унаследовали от них особое отношение к богатству и предпринимательству. Исследователь московского купечества П. А. Бурышкин считал, что "само отношение предпринимателя к своему делу было несколько иным, чем на Западе. На свою деятельность они смотрели не только, как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета, что выражалось отчасти и в том, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые и смотрели как на выполнение какого - то свыше назначенного дела". "Богатство обязывает", - говорил банкир и предприниматель Павел Рябушинский, наставляя младших. Если благотворительность и меценатство были качественной особенностью развития российской дворянской культуры, то в конце XIX — начале XX века они предстают подлинно уникальным явлением содружества предпринимателей и мира искусства. Необходимо отметить, что феномен русского меценатства укоренен в специфических особенностях русской культуры, в глубинах русского духа. В XIX веке участниками и инициаторами меценатской деятельности были старообрядцы—промышленники, фабриканты, видевшие свою задачу в культурном оформлении независимых от власти институтов гражданского общества. Так, на фоне культурно-художественного официоза возникали Московский художественный театр, художественная галерея братьев Третьяковых, Бахрушинский музей. Вовсе недаром названные собрания культурных сокровищ находятся в Москве, где, по словам классика, «все русское становится понятнее и дороже» (А.Н. Островский). Перечисленные выше феномены формировались в условиях насыщенной культурными деяниями эпохи, когда разбуженный великими реформами 60-х гг. XIX века народ выдвигал из своей среды титанов науки, литературы, музыки и изобразительного А.П.Чехова, искусства. В.И.Сурикова Здесь и можно И.П.Павлова. вспомнить И.Е.Репина Возрождался и подлинный национальный дух и противопоставлял себя европейскому полунемецкому Санкт-Петербургу. Практика меценатства как нельзя лучше вписывалась в этический идеал русского человека: на Руси «более всех предпочитался не жадный кулак, в стремлении к богатству не останавливающийся ни перед чем, ... а справный крестьянин, у которого были достаток и порядок в доме, но находилось время для мыслей о душе, о Боге и для дел милосердия»1. Явление русского меценатства ложится в контекст расколов и культурных конфликтов, которые имели место в середине - второй половине XIX века. Прежде всего, имеется ввиду противостояние западников и славянофилов. Вместе с тем, именно реформы Александра II возвратили утраченную целостность народного мировосприятия. Особенность исторической ситуации в середине - конце XIX века состояла в том, что две веры—в «древлее» правоверие и благочестие и в положительное знание оказались объединены. Русское самосознание в его славянофильском или народническом вариантах становилось все более оппозиционным. В советский период практика меценатства оказалась невозможна в принципе: в стране, где была упразднена частная собственность у культурноблаготворительной деятельности попросту отсутствовала экономическая основа. Культура же полностью находилась на попечении государства, а последнее финансировало ее по остаточному принципу. Ситуация эта не была уникальна: во всех индустриальных «цивилизованных» государствах Европы и Азии культура как в XX веке, так и сейчас, находится не на первом месте. Показательны в этом отношении судьбы в нашей стране уникальных собраний Бахрушина, Третьяковых, Румянцевский музей и др. В советский период они превратились в государственные учреждения, были подвергнуты реструктуризации и слиянию. Фонды некоторых из названных собраний пострадали в годы революционных лихолетий, разворовывались они и в постреволюционные 1920-е гг. Культурное наследие сохранялось стараниями горстки подвижников и бессребреников, лишенных, увы, ресурсов материального характера. Здесь можно назвать такие имена, как реставратор 1 Антонов М. Этика живого христианства // Наш современник. 1990. № 12. С. 154—159. Барановский, писатель Распутин, директор пушкинского музея-заповедника Гейченко и др. Вышеперечисленные деятели культуры были прекрасными организаторами. Но они не обладали главным ресурсом меценатов денежными средствами. Возможен ли феномен меценатства сегодня? В наше время, «подвиг» меценатства вряд ли повторим: настолько специфичны были условия, в которых оформлялась отечественная культурная жизнь XIX века. Ведь фоном меценатству служила особая духовная атмосфера, разделяемые большинством представления о долге, общественном служении, некоторая светлая, неказенная религиозность. Ничего этого нет сегодня: несмотря на возрожденное «обрядовое» православие, религиозная температура нынешнего общества низка для того, чтобы вера стала побудительным мотивом не показной, а истинной благотворительности. Да и сам культурный материал изменился настолько, что трудно артефакты современного искусства, литературы отнести к ценностям, подлежащим сохранению. Современная эпоха напоминает царя Мидаса - своим прикосновением она превращает все в фиктивное, «сувенирное», профанное. Весьма безосновательны, на взгляд автора, надежды на грядущее культурное Возрождение. Таким образом, эпоха русского меценатства была необходимым продолжением культурного и политического поворота, произведенного великими реформами Александра II. Творческая народная мысль, отказавшись от поиска ушедшего града Китежа, обратилась к положительной работе по умножению культуры. Именно такой работой стала деятельность русских меценатов. Гуманитарная культура в целом явление внутренне противоречивое. С одной стороны она связана с творчеством и инновацией. Для нее важным качеством являются смелость вкуса, нетривиальность мышления, оригинальность. Творчество, другими словами, предполагает, в том числе, и борьбу с нормой. С другой стороны, можно говорить об усвоении культуры как об усвоении норм и правил, но они то и дело нарушаются в процессе производства нового культурного продукта. Иначе он не был бы нов. Нормальное состояние культуры предполагает некоторое равновесие между следованием традиции и инновационной деятельностью и укладывается в схему Огюста Конта «порядок и прогресс». В России отказ от традиции происходил очень быстро. Здесь вопреки утверждениям западников как раз не хватало консервативной устойчивости, столь характерной для Европы и даже относительно молодых США. В виду этого вдвойне важным становилась деятельность по сохранению культурного наследия, созданию музеев, собраний, коллекций и хранилищ. Только так можно было сохранить творения духа, которые соединяют в себе новаторский поиск и традицию.