Боец отряда «летучих мышей» Вечером, 24 января 1995 года, окраину Грозного потряс страшной силы взрыв. Под обломками трехэтажного здания были погребены заживо 47 бойцов и командиров 16-й отдельной бригады спецназа, еще 28 человек получили контузии и ранения. Среди погибших был и младший сержант Алексей РЫБАКОВ. В мае ему бы исполнилось девятнадцать. Отважный воин посмертно награжден орденом Мужества. Трагедию гибели спецназа долго держали в тайне. Ведь погибли солдаты и офицеры знаменитой Чучковской бригады Главного разведывательного управления. Сформированная 1 января 1963 года, она стала первенцем отечественного спецназа. Тот, кто прошел школу бригады, в совершенстве владел всеми видами огнестрельного оружия и знаниями по подрывному делу, был способен выжить даже в самых неблагоприятных условиях. Мирный этап жизни бригады закончился в 1984 году. Она вступила в войну. Сначала был Афганистан действия в глубоком тылу противника, разведка, проведения диверсий, нападения на вражеские караваны. Именно тогда по всему миру распространилась пугающая легенда о всемогущем «спецназе», бойцы которого называли себя «летучими мышами». Потом были Таджикистан и Чечня. Когда батальон появился в Грозном, наши «слухачи» неоднократно фиксировали бандитские радиопереговоры, в которых те предупреждали друг друга: «Внимание, чучковский спецназ!» Накануне того рокового дня бойцы спецназа провели удачную операцию по уничтожению боевиков. О серьезных потерях свидетельствовали окровавленные бинты и брошенное оружие. Неподалеку находились несколько присыпанных строительным мусором трупов. Раненых бандиты сумели унести… Боевые вылазки спецназа были костью в горле боевиков. Они и заложили несколько килограммов мощной взрывчатки под несущие опоры спортзала в здании ПТУ в Грозном, где разместились «летучие мыши». Радиоуправляемый фугас сработал тогда, когда разведчики уже отдыхали. Взрыв усилила детонация боеприпасов отряда. «Это был настоящий солдат, настоящий боец спецназа, мечта командира, - сказал тогда родителям прибывший с «грузом 200 офицер» бригады. - С таким, как Алексей, ребята смело шли на смертельно опасное задание и были уверены в том, что он всегда прикроет товарищей в самый критический момент. Эти парни - основа, костяк и гордость нашей армии. Если бы не они, я не знаю, что стало бы с Россией...» «Разведчик Леха» Так он подписывал свои армейские письма. Служить хотел, и только в ВДВ. Говорил о своем желании родителям и друзьям. Несколько раз с интересом смотрел воспевающий романтику службы в крылатой пехоте фильм «В зоне особого внимания». Когда подошло время идти в армию, Софья Михайловна предложила: «Сынок, давай в военкомате с кем-то договоримся… Он так посмотрел на меня, что больше я к этому разговору не возвращалась». Искренне радовался, что попал в «голубые береты». Писал часто. «Совершали марш на 18 километров по лесам и болотам. Потом искали скрытую ракетноядерную базу. Нашли. Утром, после подъема, сделали марш бросок на 5 километров. Пробежал за 41 минуту. Лучшее время и первое место в батальоне. Командир объявил благодарность и вручил маленькую шоколадку». Он потом еще не раз упоминал, что был лучшим на дистанциях 5, 10, 15 км. И все – в полной боевой укладке. «Рос спортивным мальчишкой», - говорит Софья Михайловна, перебирая стопку грамот за первые места на школьных соревнованиях по лыжным гонкам и кроссу. «Начали ходить на воздушно-десантный комплекс. Учимся правильно управлять парашютом. По три часа прыгаем, да еще висим на стапелях. Была медкомиссия. Из 120 человек не прошли 46. у кого искривлен позвоночник, плоскостопие, расширение вен. Я здоров, как бык» «Два-три раза в неделю – занятия на «лестнице смерти». Она ведет в глубокий овраг, в котором находится тир. Ступеньки там очень крутые, а преодолевать их приходится по много раз». «Были на подрывных работах. Сначала взорвал простую тротиловую шашку на открытой местности. Потом подорвал пень сантиметров 40 в диаметре. Я под него закопал 800 граммов тротила, как рвануло, одни щепки остались. Третий раз взорвал березу, сантиметров 60 в диаметре, высокая и толстая. Зарядом ее как бритвой срезало…» «Сдали главный экзамен по укладке парашюта. И по времени уложились, и все правильно сделали». Позднее написал, что собирает парашют «с закрытыми глазами». Первый прыжок Алексей совершил 15 июля 1994 года. Учеба шла серьезная. Минно-подрывная подготовка и ориентирование на местности, марш-броски и занятия по рукопашному бою, курсы выживания и засады. Их учили стрелять из всех видов оружия. Лежа, с прыжка, с закрытыми глазами - по звуку. В одном из писем Алексея есть такие строки: «Десантник сначала бежит и бьется, сколько может, а потом, ничего не говоря, бежит и бьется, сколько надо». Что и говорить, прекрасный девиз у «голубых беретов». В общем, готовили ребят серьезно. Через полгода службы Алексей в составе сводного отряда выехал в Чечню. Чтобы успокоить мать, написал, что находится на учениях. Письмо заканчивалось словами: «Мама, за меня не переживай, все будет нормально». Отцу, впрочем, в отдельной весточке сообщил о командировке в «горячую точку». Черная весть пришла в конце января. «Уже потом мне сказали, что телеграмма о гибели сына пришла вечером, - вспоминает Софья Михайловна. Я тогда работала ткачихой на фабрике, смена начиналась рано, и многие о телеграмме знали. Но мне ничего не говорили. Случайно услышала разговор двух женщин, одна сказала, что в Чечне погиб парень по имени Алексей. Подумала тогда: «Слава Богу, что мой - на учениях». Приступила к работе, и тут меня вызывают в кадры. Еще подумала: «Что за срочность, до конца смены не могут потерпеть, что ли?» Но пошла, а там говорят: «Софья Михайловна, зайдите к директору». Пошла, секретарь провела в кабинет. Он полон народу. Директор, его заместители, врач, военком. Все стоят и смотрят на меня. И тогда я все поняла. Все оборвалось во мне, и уже не слышала, как зачитывали телеграмму…» Жизнь после «груза 200» День похорон Софья Михайловна помнит смутно. Все эти дни прошли, как в тумане. Отпечаталось в памяти, что все пыталась разглядеть родное лицо через вырезанное окошечко запаянного цинкового гроба. «Невозможно описать, какое горе обрушилось на меня, мужа, нашего младшенького - Сережу. Алексей ведь был первенцем в семье, таким желанным. Мы души в нем не чаяли. Так умел радоваться жизни, как будто знал, что она будет такая короткая. Очень нас любил. Вот смотрите, какое письмо он написал отцу из армии». Она протянула конверт. «Дорогой мой папка! В эти замечательные августовские дни, когда все зреет и спеет в садах, когда погода ясная и теплая, есть в этом месяце прекрасный день, который мне особенно дорог, - в этот день, 28 августа, я поздравляю тебя с днем рождения! Желаю быть всегда таким, как спелые и вкусные фрукты, чтоб на душе у тебя была ясная и теплая погода, и ни одной тучки. Батя, а самое главное: здоровья самого крепкого, никогда не ругаться и жить дружно, ведь мы с тобой любим друг друга, счастья. А также, чтобы в этот день все твои маленькие и большие задумки, желания исполнились обязательно. Со скромными, но от души, пожеланиями твой любящий сын, разведчик Леха». А своего 15-летнего брата в последнем письме, присланном из Чечни в конце декабря 1994 года, он напутствует: «Никогда не забывай, что самое главное – это любовь к мамке и бате, а потом уже друзья. Разведчик Леха». До сих пор Софья Михайловна не может поверить, что сыночка нет. Невозможно матери смириться с таким горем! За что погиб ее сын и другие такие же, как он, 1819-летние мальчишки? Не может понять, как можно спокойно спать, есть, вообще жить, зная, что где-то рядом гремят взрывы и автоматные очереди, уносящие молодые жизни. За эти десять лет Софья Михайловна и Александр Александрович очень тяжело перенесли. «Вся наша жизнь с того времени перевернулась. Какое-то время я жила, как в кошмарном сне. От пережитого болячки полезли», грустно говорит женщина. Она часто ходит на кладбище. Посидит у могилы, поплачет, расскажет, как живет, кто из знакомых Алексея женился, у кого детки пошли. «Не могу я к нему не ходить, он ведь ждет меня». Иногда сын приходит к Софье Михайловне в снах. «Как-то снится, что подхожу к дому, а там какая-то дыра, а оттуда – яркий свет. Понимаю, что с Алешенькой чтото, рвусь к нему. А из яркого света – его голос: «Только маму не пускайте сюда!». Раза три повторил. Еще запомнился сон, когда он вдалеке идет в форме военной, я – к нему, а он к себе не подпускает. И отцу такое снилось. Не хочет нас сынок забирать к себе…» Они не остались со своей бедой наедине. На похороны пришел весь Пироговский, да и позже рядом постоянно были родные, соседи, да и люди совсем не знакомые. Приносили деньги, успокаивали. И Софью Михайловну, и Александра Александровича хорошо знали в поселке – она работала ткачихой с 1971 года, муж - в транспортном цехе. Помнят Алексея друзья и одноклассники. Вот что написали в местную газету Татьяна Кузьмина, Ольга Дехтярь, Наталья Ласкина и другие девочки из творческого клуба «Мы», в котором занимался и Алексей Рыбаков: «Он был душой нашего творческого клуба, из тех, с кем всегда надежно, хорошо и спокойно. Мы шли к нему, честному и справедливому, чтобы он разрешил тот или иной вопрос. И недаром на всех представлениях он играл Деда Мороза, дети его любили и тянулись к нему. Мы тяжело пережили гибель нашего верного друга, такого хорошего и веселого парня, который останется в нашей памяти с доброй улыбкой на лице и смеющимися глазами. Мы словно потеряли частицу себя, а может, наоборот, частица его останется в каждом из нас…». Не оставили без участия семью Рыбаковых и власти. В апреле 1995 года Софье Михайловне и Александру Александровичу вручили орден Мужества, которым посмертно был награжден Алексей, и одновременно – ордер на 3-комнатную квартиру. Года четыре прошло, прежде чем начала притупляться боль утраты. «Тогда каждый день плакала», - говорит Софья Михайловна. Сейчас реже, но когда видит фильмы о войне, где погибают молодые ребята, не может удержать слез. И еще когда слышит песни, которые они вместе с Алексеем пели. Вспоминает, что когда шли из детского сада, распевали их. …Софья Михайловна и Александр Александрович часто берут в руки орден Мужества своего погибшего сына. Дай Бог мужества и им! Владимир ГОНДУСОВ