К вопросу о роли "немецкой партии" - 1-11
реклама
1 Корякина Марина Валерьевна, аспирантура УрГУ кафедра истории России К вопросу о роли «немецкой партии» в политической борьбе придворных кругов России в 1725-1741 годах Проблема политической борьбы в придворных кругах России поднималась, начиная со времен дворянской историографии. Своебразным итогом развития взглядов исторической науки конца XVIII-XIX веков стала концепция политической борьбы в придворных кругах России XVIII века, выдвинутая С.М. Соловьевым.(1) В его обобщенной концепции подчеркивалось, что в этой борьбе не было социального смысла, а была борьба "русской" и "немецкой" партий, преследовавших политические цели. Характер этих событий трактуется как "борьба сильных персон" (2) Эту точку зрения по вопросу о существовании "немецкой партии", влияющей на ход внутриполитической борьбы в России восемнадцатого столетия, поддерживает С.Ф. Платонов.(3) В 1909 году вышло исследование В.Стороева, в котором впервые предпринята попытка критического анализа традиционных подходов по вопросу о существовании "немецкой партии".(4) В советской историографии прочно утвердилась точка зрения историков XIX столетия, писавших о засилье иностранцев в период правления Анны Иоановны и о перевороте Елизаветы Петровны как о событии, освободившем русский трон от "немецкого засилья." Современные историки склонны видеть причины столь бурной политической жизни страны в XVIII веке в более глубоких причинах, нежели борьба в придворных кругах "немецкой" и "русской" партий. Е.В.Анисимов высказывает сомнение по поводу существования таких партий при дворе восемнадцатого века. (5) Подробнее о точке зрения Е.В. Анисимова и В.Строева будет сказано ниже. Попробуем обобщить взгляды на данную проблему, остановившись на анализе событий , произошедших в России, а конкретнее в Петербурге в 1725-1741 годах, привлекая материалы как опубликованных , так и архивных источников. Итак, 28 января 1725 года в России произошли серьезные изменения, связанные со смертью первого императора - Петра I Смерть Петра была во всех отношениях преждевременна. "Реформы его остановились на пол дороге в самую смутную минуту. Сильно сдвинутое по новому пути, русское общество воротиться назад не могло, а двигать его с той же силою вперед было некому, и 2 оно остановилось, ошеломленное, испуганное, недоумевающее, не зная куда идти, за что взяться, что делать? …" (6) От невольного оцепенения, на миг овладевшего всеми после смерти Петра, прежде других очнулись сподвижники почившего царя. "Первое, что бросилось им в глаза, это было отсутствие грозного командира - воля, простор, возможность осуществить те планы и желания, которые давно уже зрели и копошились под их париками, можно не сомневаться, что это были самые честолюбивые планы. Все эти люди слишком долго и слишком безропотно повиновались: им хотелось теперь кричать и командовать, принимать поклоны и быть господами. Всех их слишком долго, в противность человеческой природы, заставляли жить для других, для России, для каких то идей и обязанностей, до которых они еще не доросли и которых не понимали." (7) К этим русским сподвижникам Петра присоединились его сподвижники немецкие – иностранцы, призванные царем учить умуразуму его подданных. Петр очень любил их, но любил также быть хозяином у себя. Он предоставлял немцам власть и свободу в распоряжениях, награждал их почестями и деньгами, но эта власть и свобода оканчивались у порога царского кабинета, а деньги выдавались с расчетом и по расчету. Заморским гостям хотелось не этого, но и они молчали и повиновались. Ссориться с Петром было во всех отношениях невыгодно…. И вот наступила эта минута! И русские и иностранные « птенцы гнезда Петрова" приступили к работе по обеспечению себе привилегий у трона. Петр I серьезно осложнил судьбу своих преемников тем, что тесно связал свою фамилию с рядом княжеских домов Германии. Матримониальные связи служили для императора средством достижения вполне определенных политических целей: прежде всего для закрепления места России в системе международных европейских отношений. Однако новые родственники Романовых получили возможность серьезно влиять на расстановку сил на русском дворе и выдвигать собственные кандидатуры на российский престол. «Царь-немец» – совершенно новое явление в отечественной истории, рожденное в XVIII веке, породило национальные лозунги в ходе дворцовых переворотов1741,1762 годов. Протест против « царя-немца» выражал протест против иностранцев, окруживших русский трон в XVIII веке. По эффектному выражению В.О. Ключевского «немцы посыпались в Россию «как сор из дырявого мешка» во времена Анны Иоановны(1730-1740 годы).(8) Между тем хорошо известно, что немцы, так называли в России всех иностранцев независимо от национальной 3 принадлежности, приезжали в Россию с незапамятных времен, чтобы служить русским царям на разных поприщах. А при Петре, когда Россия вышла на иной международный уровень, особенно часто на государственную и военную службу стали привлекать иностранных подданных. Конечно иностранцы были разные. Одни (наемники-ландскнехты) приезжали за длинным рублем и равнодушно уезжали из этой страны в любую другую. Для других Россия становилась второй родиной, здесь они находили славу, деньги уважение. Из русской истории нельзя выкинуть имена великих ученых и художников, архитекторов и музыкантов, чьими трудами создавалась великая русская культура. Это академики Делиль, Эйлер, Байер, Крафт, архитекторы отец и сын Растрелли, Трезини, Камерон, музыканты Ристоли, Арайя и многие другие. Да, и гибли иностранные офицеры на войнах которые вела Россия не реже, чем их русские сослуживцы. "По сведениям за 1729 год в русской армии среди 71 генерала было 41 иностранцев, т.е. 58%, через десять лет картина существенно не изменилась:31 русский генерал и 30 иностранцев."(9) При Анне Иоановне был отменен указ Петра, о том, что жалование иностранных солдат превышало жалование русских в два раза. Инициатива этого указа исходила от Б.Х. Миниха, речь о котором пойдет ниже. При нем же в1732 году вышел запрет: брать на вакантные места в армии иностранцев, чтобы дать возможность вернуться в полки русским офицерам, из распущенной армейской группировки в Персии. Общественное мнение предвосхитило появление царяиностранца на политическом горизонте России легендами о самом Петре: настоящего сына Алексея Михайловича подменили на немца, вот он и привечает иностранцев. Известные всем со школьной скамьи преобразования в области культуры и быта сводились к укоренению европейских традиций и образа жизни в высших слоях российского общества. Это привело к разрыву между верхними и нижними слоями российского общества. Петр противопоставил друг другу две культуры – традиционную русскую и западноевропейскую, они очень четко разделились по разным уровням общественной иерархии. Государственная власть в России в лице монарха, высших чиновников, двора, гвардии, губернаторов предстала перед соотечественниками в иноземном обличье. Европеизированный (по крайней мере, по виду) двор противостоял всей остальной империи, фактически изолировав себя в Петербурге. Государь теперь оказывался в зависимости от своего ближайшего окружения, от нескольких сотен человек: придворных, сенаторов, гвардейцев. Остальная страна на протяжении века оставалась 4 фактически равнодушной к тому, какие «перемены» вдруг случались по воле кучки офицеров в столице. События 1730 года, когда члены Верховного тайного совета, созданного при Екатерине1 , пытались ограничить царское самовластие условиями, названными кондициями нашли отклик в более широких кругах российского общества. По предложенным ограничениям выбранная на российский престол дочь царя Ивана, вдова герцога Курлядского практически шагу не могла ступить без воли верховников. Приехавшие в то время в Москву дворяне, приглашенные на свадьбу Петра II, а попавшие на его похороны, усмотрели в «затейке верховников» узурпацию власти в пользу «восьмерых самодержцев вместо одного». И хотя желание « себе полегчить» было и у верховников, и у шляхетсва, подняться выше своих узкосословниых интересов они не смогли. «Общенародие» поддержало Анну Иоановну, волею случая оказавшуюся на вершине власти, в ее стремлении к единодержавному правлению. Современные историки трактуют эти события как переворот, когда через 37 дней ограниченной монархии Анна приобрела гигантскую власть российского самодержца, которой могла распоряжаться по собственному усмотрению. В данной работе не ставится цель давать полную оценку событиям 1730 года, тем более, что в последнее время вышли исследования петербургских историков, посвященные этой теме.(10) Мы упоминаем это, чтобы понять причины появления в окружении Анны Иоановны иностранных подданных: Бирона, Миниха, братьев Левенвольде, Остермана. Большинство из них, кроме Бирона, появились при российском дворе во времена правления Петра 1, но не играли ведущей роли и не занимали крупных государственных постов. После оглушительных событий1730 года, правительница не могла доверять природному российскому дворянству, подписывавшему проекты ограничения ее власти. Принцип личной преданности при подборе ближайшего окружения во все времена оставался важнейшим. Согласитесь, было бы странным, если бы Анна оставила на первых ролях в государстве своих врагов – верховников. Конечно, обилие иноземцев на первых ролях в государстве не могло не бросится в глаза и не вызвать недовольства у русской знати. Но, думается, это недовольство было в большей степени сформировано потому, что знать оттеснили от трона, лишили богатства и привилегий, которые сопровождают близость ко двору самодержца. С.М. Соловьев так описывает сложившуюся обстановку: « Сила немцев упрочена, потому что у них есть вожди – Остерман, Миних. Как же это случилось, что русские очутились без вождей, куда 5 исчезли люди, которых оставил России Петр Великий? Много важных задач завещал решить русским людям преобразователь, для чего так старался возбудить их духовные силы, приучить к самодеятельности, к действию сообща, но самая важная задача состояла в том, чтоб выйти невредимо из страшной опасности, необходимо связанной с преобразованием: выучится всему нужному у чужих. Не давши учителям значения больше, чем, сколько им следовало. Сохранить свое национальное достоинство, удержав за своею национальностью господство… Но что всего хуже, русские люди, оставленные Петром наверху, начинают усобицу. Начинают истреблять друг друга… Можно было примириться с возвышением этих иностранцев (Остермана и Миниха – прим.автора), очень даровитых и усыновивших себя России…..но нельзя примирится с теми условиями, которые их подняли и упрочили их значение: и перед ними стоял фаворит обер- камергер граф Бирон, служивший связью между иностранцамии верховною властию. Бирон и Левенвольды, по личным своим срествам вовсе недостойные занимать высокие места, вместе столпою иностранцев, ими поднятых и им подобных, были теми паразитами, которые произвели болезненное состояние России в царствование Анны.»(11) Английский резидент Клавдий Рондо в 1731 году сообщал: «Старорусская партия с большим смущением глядит на ход отечественных дел, а так же на совершенное отсутствие доверия к себе со стороны государыни, которая вполне решительно подпала под влияние своего фаворита графа Бирона." (12) Но необходимо помнить, что сподвижниками Бирона были не только немцы: Павел Ягужинский, Артемий Волынский, Алексей Черкасский, Андрей Ушаков, Гавриил Головкин. Среди отечественных историков сформировалось две версии относительно присутствия у русского трона так называемой "немецкой партии". В.О.Ключевский и Н.М.Карамзин, Тимофей Мальгин и М. Д. Хмыров и другие историки XIX века пишут о существовании такой партии и рассматривают переворот Елизаветы как победу над "немецкой партией".(13) и Е.В. Анисимов высказывает точку зрения, что в те времена никакой особой германской общности не существовало. (14) Об этом же писал в 1909 году В. Строев.(15) Суть их положений такова: немцы не имели одной для всех цели, которую бы проводили при русском дворе. Вестфалец Остерман, ольденбуржец Миних, лифляндцы Левенвольде не были связан между собой как немцы, их объединяло то, что и всех придворных, вне зависимости от национальности . Главным было 6 бороться за власть, привилегии пожалования. В защиту этой точки зрения можно сказать, что для интриг А.И. Остермана национальная принадлежность не играла никакой роли (об этом будет сказано ниже.) Но с другой стороны необходимо проанализировать, на чем строятся утверждения большинства историков, убежденных в наличии такой партии. Прежде всего, определимся с самим понятием « партия». В словаре С. И. Ожегова в нужном нам значении определено как: «Группа лиц, объединенных какими либо интересами, а также собранных или собравшихся с какой-то целью» (16) Если брать за основу эту трактовку, то понятие «немецкая партия» может употребляться как условное, под ним понимается именно возвышение на первых ролях в государстве большого количества представителей иностранных фамилий, чего не было при предыдущих правителях. Однако в XIX веке в окружении Николая I приближенных сановников – остезийских немцев было ничуть не меньше, но их роль была менее значительна, так как они полностью зависели от самого императора. В условиях слабости самодержавной власти в XVIII веке роль окружения императора была более чем значительна и смена представителей русской знати на выходцев из-за границы не могла не вызывать недовольства у дворянства, приближенного к трону. Что же касается самих немцев, то испанский посол герцог де Лирия так характеризует одного из типичных придворных Анны – графа Левенвольде: "Он не пренебрегал никакими средствами для достижения своей цели и не перед чем не останавливался при достижении личных выгод, в жертву которым готов был принести лучшего друга или благодетеля. Задачей его жизни был личный интерес. Лживый и криводушный, он был чрезвычайно честолюбив и тщеславен, не имел религии, и едва ли верил в Бога." (17) Интриги Левенвольде, как и других придворных. окруживших трон имели цель прежде всего достижение личной выгоды, но сам Левенвольде чаще всего не был идейным вдохновителем. а лишь исполнителем в интригах. Можно отметить следующие качества руководителя интриги: лицемерие, коварство, хорошее знание психологии людей, цинизм, беспринципность, хитрость, авантюризм, ловкость, властолюбие, амбиции, скрытность, хорошая информированность, умение быть теневым лидером. Все эти качества в совокупности присутствовали у одного из значительных, если не сказать самого главных, участников политической борьбы в придворных кругах нашей страны второй 7 четверти XVIII века - Андрея Ивановича Остермана, многие историки именно его называли главой "немецкой партии". Личность этого человека заслуживает более подробного рассмотрения, даже потому, что его фигура была самой значительной при русском дворе в рассматриваемый нами период(1725-1741 годы). Да, именно Остерман , а не А.Д.Меньшиков и Бирон, о которые признаются фаворитами тех царствований держали в своих руках нити заговоров, достаточно отметить , что именно интриги Остермана привели этих могущественных временщиков к опале. Необходимо заметить, что в большинстве исследований и учебных пособий деятельности А.И. Остермана уделяется всего несколько строк, во многих учебниках он едва упомянут. В XIX веке вышли две работы, посвященные непосредственно А.И. Остерману (18), а в наше время Н.И.Павленко посвятил ему главу в своей монографии. (19) Генрих Иоганн Фридрих Остерман родился 9 июня 1686 года в Вестфалии в семье пастора. С ранних лет он обнаружил замечательные дарования: любовь к серьезным занятиям, остроумие. живость и глубокий смысл замечаний о книгах приводили в изумление его родителей и наставников. Отец для подготовки к пасторской деятельности отправил Генриха в возрасте 15 лет в Йену учиться в университете. Учебное заведение ему закончить не удалось – на дуэли он смертельно ранил своего сокурсника, бежал в Эйзенах, потом в Голландию. В Амстердаме он встретился с вице – адмиралом Корнелием Крюйсом, находившимся там для найма специалистов для русской службы. В 1707 году способный иностранец обратил на себя внимание Петра I и его определили в Посольский приказ, где он прошел все ступени чиновничьей карьеры: от переводчика до действительного тайного советника. Первые серьезные дипломатические поручения Андрей Иванович получил в 1718 году, когда Петр назначил его вторым членом делегации, отправлявшейся на Аландский конгресс. Этот конгресс не принес мира, зато спустя три года делегации в том же составе заключила выгодный для России Ништадский мир. Остерман сумел выставить себя главным лицом, которому Россия была обязана успешным завершением переговоров». На него посыпались царские милости: вознаграждение 7 тыс. рублей, 500 душ крестьян, баронский титул, в 1723 году стал вице-президентом коллегии иностранных дел»(20). Но самостоятельной политики не вел, при Петре иностранцев на первых ролях не было. Рассмотрим пример того, как А..И..Остерман оттачивал свое мастерство интриги в случае с Петром Павловичем Шафировым. 8 П.П.Шафиров был постоянным покровителем Остермана, именно ему он обязан карьерой на дипломатическом поприще. Врагами П.П. Шафирова были князь А.Д. Меньшиков, Г.И. Головкин и оберпрокурор Скорняков- Писарев. Именно последний и был мнимым другом Остермана, чьими руками он проводил свою первую интригу. Рассчитывая стать вице–канцлером А.И. Остерман задумал сместить своего покровителя, умело играя на неприязни Меньшикова, Головкина и Скорнякова-Писарева и воспользовавшись удачной ситуацией отсутствием Петра, участвовавшего в Персидском походе. Хорошо зная людскую психологию, Андрей Иванович, взвесив шансы обеих сторон, пришел к выводу, что шансы противников П.П. Шафирова предпочтительнее и не колеблясь принял их сторону. Понятно, что с точки зрения морали поступил далеко не лучшим образом, но методы интриги ( по определению)зачастую идут вразрез с моралью. А.И. Остерман тайно давал информацию против П.П.Шафирова Скорнякову-Писареву, спровоцировав тем самым скандал в Сенате. В результате Шафирова отдали под следствие. «Судьями Шафирова были большинство его недоброжелателей: Я.А. Брюс, П. И.МусинПушкин, Ф.А.Матвеев, Н.А.Головин, Дмитриев-Мамонов и другие, большинство из которых были противниками П.П. Шафирова. 15 февраля 1723 года виднейший дипломат был приговорен к ссылке»(21). На этом примере видно, как действовал этот мастер дворцовой интриги: выжидая момент, чтобы быть уверенным в успехе полностью, умело используя человеческие страсти и пороки в свою пользу, и, что самое главное, всю работу по дискредитации своего врага возлагая на чужие плечи, а сам, оставаясь в тени, получал результат. Правда, интрига против своего наставника не принесла Остерману должности вице-канцлера, как я уже говорила, при Петре иностранцы не занимали высших государственных должностей. Звездный час Андрея Ивановича наступил после смерти Петра Великого, когда он стал заниматься не только внешней, но и внутренней политикой. Он был назначен А.Д. Меньшиковым членом Верховного тайного совета, получил высший государственный чин – действительного тайного советника. Свидетельства источников сохранили для нас воспоминания о том, какими способами удавалось Остерману сохранять ведущие позиции при всех царствующих особах с1725 по 1741 год, оставаясь при этом в тени всех заговоров и опал. С.Шубинский так пишет о его деятельности в Верховном тайном совете: « Его понемногу пропускают вперед, тем более, что он кажется всем неопасным: ни во что не вмешивается, и по - видимому не добивается 9 исключительного господства, а без него как – то пусто, нельзя начать никакого дела.»(22) А.И.Остерман прослужил России 37 лет и был, несомненно, неординарной личностью. Английский дипломат Финч отмечает в своих донесениях те способы, которыми Остерман добивался всех своих целей: « Граф Остерман, чтобы обеспечить свое положение всегда заботливо устранял всех от тайн управления, оставляя людей совершенно чуждыми делу, а сам работал, как не работал никогда ни один каторжник» (23). «Не могу представить его себе иначе, как кормчим плавающим только при ясной погоде, который в случае бурь ( говорю исключительно о внутренних бурях России) укрывается под люки: как бы он ни был деятелен для установившегося правительства, при правительстве, колеблющемся он ложиться в дрейф.» (24) Непроницаемость, умение скрывать свои мысли и чувства под маской безразличия, втереться в доверие, коварство по отношению к окружающим отличают поведение этого непревзойденного интригана, погубившего на своем веку немало человеческих жизней. Его усилиями были погублены П.П. Шафиров, А.Д. Меньшиков, А.В. Макаров, Д.М. Голицин, И.А. и П.Л.. Долгорукие, А.П. Волынский. То есть мы видим его непосредственное участие в крупнейших политических процессах второй четверти XVIII века. «Кроме случая с А.П. Волынским он умел обставить дело так, что жертвы и не подозревали, что именно Остерману обязаны они суровой карой и даже обращались к нему за помощью.» (25) Пристально и беспристрастно всматриваясь в многолетнюю деятельность Остермана, мы не можем не заметить, что главной целью всех его устремлений были личные интересы, человек своего времени он не отличался особенной прочностью нравственных убеждений, был развит в большей степени умом, практическим. А,И.Остерман был чиновником, взращенным во времена Петра, но практически лишенным черт крупномасштабного государственного деятеля. Он чистейшей воды прагматик, исполнитель чужих предначертаний, чувствававший себя уверенно лишь в тех случаях, когда не он, а лицо стоявшее над ним, несло всю ответственность за провал или успех его деятельности. Но Остерман более, нежели кто другой, из современных ему русских деятелей обладал здравым смыслом, заботясь о собственных выгодах и почестях, совершал дела, в свою очередь, полезные для государства. После смерти Анны Иоановны, когда регентом при малолетнем императоре был назначен Эрнст Иоганн Бирон, а родителей Ивана VI можно скорее отнести к немцам, чем к русским ( Анна Леопольдовна была русская по матери и немка по отцу, отец Антон 10 Ульрих -чистокровный немец ), можно с большей долей вероятности говорить о наличии так называемой " немецкой партии." Но общности интересов и путей в достижении целей не наблюдалось и в1740 году, отставку Бирона Н. И. Павленко описывает под заголовком "Немцы сменили немцев." (26) Бирона погубила не только его дурная слава, но и разногласия внутри немецкого лагеря, где соперничали за власть каждый против всех и против каждого. Триумвират Миних- Бирон-Остерман был неприступен для всех противников. Но в том-то и дело, что лица, стоящие у подножия трона, ревниво следили за своими успехами и норовили в любую минуту подставить ножку противнику. Начнем с того, что в самой Брауншвейской фамилии отсутствовали любовь и согласие, непрерывные ссоры, создававшие разнобой во внутренней и внешней политике, заставили Остермана сделать ставку на Антона Ульриха, в то время как Анна Леопольдовна игнорировала его советы. Бирон, стращая брауншвейгцев выселением из России, сам тоже не чувствовал себя в безопасности. За десять лет он не создал себе социальной опоры, нажил большое количество противников, и перед ним маячила угроза: лишится регентства. Остерману постоянно приходилось лавировать между Бироном, Минихом и Брауншвейгской фамилией. Считаться с «коньюнктурой» было для Остермана делом привычным, но с каждым годом ему, прикованному к постели, становилось все труднее контролировать ситуацию. Всех лишал спокойствия Миних – человек беспредельного честолюбия, готовый ради достижения цели на решительные и рискованные действия, что он с успехом и продемонстрировал во время подготовки свержения Бирона. Но и его не покидало чувство опасности. Для него угроза лишиться власти и почестей исходила и от Бирона, и от Брауншвейгской фамилии. Соперничавшие стороны с легкостью заключали союзы и столь же легко их расторгали: бывшие союзники становились заклятыми врагами. Так фельдмаршал поддержал Бирона в его выпадах против Антона Ульриха и в претензиях на регентство, надеясь получить чин генералиссимуса, его честолюбивые замыслы простирались вплоть до надежд стать фактическим правителем страны, а Бирону он отводил чисто номинальную роль регента. Расчеты Миниха не оправдались, он не извлек никаких выгод из регентства Бирона, переметнулся на сторону Анны Леопольдовны. « 7 ноября Миних внимал на аудиенции жалобам рыдающей принцессы: «граф Миних вы видите как со мной обращается регент, многие надежные люди говорят, что он намерен выслать меня за границу!» Миних дал слово 11 освободить страну от тирана, а принцесса попросила его не медлить.»(27) Хватило всего недели правления Бирона, чтобы ни у кого не осталось сомнения, что на много лет рядом с троном оказался опасный диктатор. А на троне, по словам Мардефельда находился "девятилетний ребенок, который может умереть , уступив престол регенту. Можно предположить, что он поднялся на такую высоту, только для того, чтобы совершить тем большее падение. Может быть даже, падение его ближе, чем полагают. Меня уверяют, что принцесса и герцог Браунгшвейгский не успокоятся на этом… При хороших советниках они отнимут власть у регента." (28) Итак, Миних открыл череду военных переворотов в XVIII веке, он не имел аналогов и не был тщательно подготовлен, однако прошел очень легко." В эту ночь ( на 8 ноября)во дворце дежурил не поли гвардейцы Преображенского полка, командиром которого был Миних, то есть никого упрашивать не пришлось, и даже первые вельможи в государстве ( Черкасский, Остерман)не подозревали о событиях во дворце." (29) Сделав дело, Миних сел за составление наградного списка. Сам он претендовал на генералиссимуса, Остермана предполагалось наградить чином великого адмирала, не взирая на то, что никакого отношения к морю, Андрей Иванович не имел, Черкасского – канцлером, а Головкина – вице-канцлером. Указ о наградах был обнародован 11 ноября, и только Миних не получил вожделенного чина, которым был пожалован отец императора. Миних должен был довольствоваться ролью первого министра. Составляя указ о пожаловании Антона Ульриха, Миних допустил бестактность, грубо уязвив самолюбие принца: из документа следовало, что чин генералиссимуса справедливо присвоить Миниху, но он отрекается от этого чина в знак «его высочества почтения». Остерман не был бы великим интриганом, если бы не воспользовался этой оплошностью. Настал черед вражде Миниха с Остерманом. Вскоре Миних дал повод для осуждения своего поведения: он позволил себе третировать новоиспеченного генералиссимуса, информируя его только о второстепенных распоряжениях. "Правительница пошла навстречу жалобам супруга и велела Миниху совещаться с ним по всем делам, строго соблюдая субординацию. Тем самым самолюбию Миниха был нанесен чувствительный удар. Успеху Остермана благоприятствовали обстоятельства: главное, что Миних не умел расположить к себе никого из вельмож, которые могли бы замолвить за него словечко, защитить от нападок. Из-за своего непомерного себялюбия и высокомерия фельдмаршал не располагал к себе окружающих. Андрей Иванович употреблял свои давно 12 отработанные приемы: исподволь убеждал Анну Леопольдовну в недостатках Миниха: он не обладал ни опытом ни знаниями, чтобы направлять действия правительницы, некомпетентность первого министра могли ввергнуть страну в нежелательный конфликт. Андрей Иванович предложил план разделения дел в кабинете министров, на три департамента, каждому из которых поручалась определенная сфера управления: Миниху – военная, Остерману – иностранные дела, Адмиралтейство и флот, Головкину – внутренняя политика. Цель реорганизации Кабинета министров видна невооруженным глазом – ограничить власть первого министра. Миних, мечтавший о неограниченной власти, был стеснен даже в своем военном ведомстве, вынужденный согласовывать свои решения с Антоном Ульрихом. Фельдмаршал не смог перенести такую «благодарность» за военный переворот и подал в отставку. Конечно, он был уверен, что Анна Леопольдовна не примет отставки, и он сможет диктовать свои условия. 3 марта указ об отставке был подписан. Остерман вновь удачно подсидел своего противника."(30) Обнародование указа сопровождалось церемонией, с одной стороны, унижающей достоинство фельдмаршала, а с другой — свидетельствующей о страхе перед ним: вдруг он решится на ответные действия. В день подписания указа об отставке во все подчиненные Миниху учреждения были направлены копии, а на другое утро об этом объявили на всех столичных перекрестках. Как воспринял свою отставку Миних? Если верить Финчу, то с чувством глубокой признательности правительнице: «В этом заявлении,— сказал фельдмаршал,— вижу высшую милость, которой только могла наградить меня правительница, потому принимаю ее с величайшей благодарностью».(31) Вряд ли эти слова отражают истинные чувства Миниха. И что в той обстановке оставалось сказать отставленному фельдмаршалу? Выражение недовольства и тем более протеста могло вызвать суровые ответные меры правительницы — ссылку либо заключение в тюрьму. Поэтому Миниху не оставалось ничего другого, как кланяться и благодарить, тем более что" ему в утешение назначен был колоссальный пенсион в сумме 15 тысяч рублей в год, а также право появляться при дворе."(32) Вызывает удивление, как не отличавшаяся решительностью правительница отважилась на подобный шаг. Надо полагать, что внушения со стороны пали на благодатную почву, ибо она не строила иллюзий относительно морального облика фельдмаршала: он мог повторить процедуру отнятия регентства у Анны Леопольдовны с той же легкостью, с какой он это проделал в 13 отношении Бирона. Правительница считала, и справедливо, что «арест бывшего регента вызван скорее расчетами личного честолюбия графа Миниха, нежели его привязанностью к ее высочеству или его желанием быть ей полезным; она не может уважать изменника, хотя и пользуется плодами измены» (33) Смущало ее и непомерное честолюбие графа и невыдержанность его характера. Претензии Миниха на власть не соответствовали его возможностям с этой властью справиться. Он был лишен необходимых государственному деятелю качеств — гибкости, широты взглядов, способности к компромиссу; их заменяли солдатская прямолинейность и ставка на силу. Финч уверял королевское правительство в Лондоне, что "правительница при свидетелях заявляла, что «невозможно более сносить высокомерный нрав фельдмаршала; он просто не слушается самых положительных ее приказаний и даже осмеливается возражать ее супругу; у него слишком много честолюбия, слишком беспокойный характер, ему нельзя доверяться." (34) Судьба Миниха отнюдь не уникальна. Логика здесь несложная — человек, предоставивший корону монарху и отнявший ее у другого, мог с такой же легкостью отнять ее и у того, кого только что облагодетельствовал. Миних в этом плане классический образец. Анна Леопольдовна и ее окружение, вероятно, полагали, что Миниха следует остерегаться. Укрепить их подозрения могли показания Бирона, содержавшегося в Шлиссельбурге. Сначала герцог ограничился обвинением фельдмаршала в том, что "именно благодаря настояниям его и никого другого он согласился стать регентом. Когда же Бирону стало известно об отставке Миниха, а следовательно, и о лишении того способности мстить и вредить заключенному, последний стал обвинять фельдмаршала во всех мыслимых и немыслимых намерениях: посадить на трон представителя Голштинской фамилии, изменить состав гвардейских полков, укомплектовав их недворянскими выходцами, в неблагодарности к тем, кто ему покровительствовал: Остерману, Ягужинскому и др." (35) Не все бироновские обвинения можно считать облыжными и навеянными надеждой избежать суровой кары. Но именно ради собственного блага Бирон делал главное предостережение правительнице: не слишком доверять фельдмаршалу. Впрочем, это не облегчило участи герцога. Как и всегда, для разбирательства поступков и преступлений временщика была назначена чрезвычайная комиссия со следственными и судебными функциями. Следствие по делу Бирона вела генералитетная комиссия из восьми 14 человек. 8 апреля 1741 года она вынесла приговор: "Бирона предать четвертованию с конфискацией имущества." (36) Анна Леопольдовна проявила милосердие, заменив смертную казнь ссылкой всей «его фамилии»: членов семьи, обоих братьев и зятя Бисмарка в Сибирь, где содержать их в «вечном заключении». (37) "Манифест обвинил Бирона в стремлении стать государем, в намерении лишить трона Брауншвейгскую фамилию, в личном обогащении: в Россию он прибыл в «мизерном состоянии», а стал владельцем колоссальных богатств" (38). Итак, Остерман достиг цели: Миних отстранен от дел, Бирон сослан в Пелым, а он, великий адмирал, сохранил за собой все должности и фактически, как и при Анне Иоанновне, сосредоточил в своих руках всю полноту власти. Андрей Иванович торжествовал, но победа оказалась пирровой. Распад немецкого триумвирата Остерман—Бирон—Миних, уподобление добравшихся до власти немцев паукам в банке, изничтожавшим друг друга, лишь создавали видимость укрепления позиций Остермана. В действительности, оставшись в одиночестве, он ускорил собственное падение. Поведение Андрея Ивановича во времена правления Анны Леопольдовны изобличает в нем человека, в избытке наделенного качествами интригана и мелкого честолюбца, но уже лишенного государственной мудрости. При этом возможностей проявить свои таланты интригана в полной мере у Остермана значительно поубавилось. Будучи уже несколько лет прикованным к постели, он фактически утратил контакт с внешним миром и оказался в изоляции вместе с Брауншвейгской фамилией. Если Бирон за долгие годы своего правления сумел расставить своих родственников и клевретов на некоторые ключевые должности, а фельдмаршал Миних пользовался репутацией известного полководца среди людей военных, то Остерман не располагал ни своими ставленниками, ни связями. Новоиспеченный генералиссимус Антон Ульрих тоже известностью не пользовался. Слабый и ограниченный, он имел только одно достоинство — врожденную неустрашимость. Анна Леопольдовна приблизила час своего падения странным поведением. По отзыву Фридриха II, она, «при некоторой трезвости ума, отличалась всеми прихотями и недостатками дурно воспитанной женщины» (39) По свидетельствам большинства очевидцев у нее абсолютно отсутствовали способности государственного деятеля. Было бы странно, если бы они были, ведь никто и представить не мог, что она окажется у руля огромной империи, точно, так же как и ее тетка - Анна Иоановна. Воспитание даже царских особ женского пола не предполагает обучения их 15 науке управления государством. Из всех русских императриц серьезно относилась и достигла успехов в деле управления империей лишь Екатерина II, сама приложившая немало усилий для образования уже в зрелом возрасте, тем более будучи женой ПетраIII, у нее было для этого достаточно времени. У Анны Леопольдовны ни времени ни, как покажут события ее регентства, желания не было. Однако остановимся на том , что не упоминается в большинстве работ посвященных 1740-1741 годам. На мероприятиях , проведенных в первые месяцы правительством Анны Леопольдовны: "Указ о новой, несравненно более полной амнистии для всех граждан России. Тысячи узников возвращались домой( Указ декабря 15. Именный. О распространении всемилостивейшего манифеста от 23 октября и на тех, которые до оного числа впали в разные преступления,(8298) Освобождение от каторжных работ солдат, драгун, матросов, рекрутов, (8292) Учреждение особого чина при дворе – рекетмейстера (назначен некто по фамилии Фенин) Фенин непосредственно подчинен Анне Леопольдовне (8293) Создание при Сенате « особливой комиссии для быстрого решения неоконченных дел (8294) Указ о снабжении святых церквей достойными и искусными священниками, о умножении духовных училищ и школ, о содержании святых храмов и нищепитательных домов… Три указа « о чинении и решений без всякой волокиты». Первый указ от 12 ноября 1740 года (8289)" (40) Само собой, ни Анна Лепольдовна, ни Антон Ульрих не составляли указы, но само желание обновить общество, создавало ту атмосферу, когда стало возможным проведение преобразований, пусть ограниченных. Решать сложные проблемы Анна Леопольдовна не могла, да и не притворялась, что может. Зато она была первым лицом в делах благотворительности и милосердия. В том числе и по недавним громким процессам." Освобождены из острогов сосланные по процессу Волынского Соймонов, Эйхлер,, де ла Суда, выпущены из крепости люди, которые ждали суда по тому же делу. Возвращены из ссылки брат и дети А.П. Волынского. Смягчена участь детей Дмитрия история Михаила Голицыных. Фактически остановлено следствие по делу В.Н. Татищева."(41) Чувствуя 16 настроение правительницы, осмелевший Синод потребовал от Тайной Канцелярии дела ошельмованных и упрятанных невесть куда священнослужителей. Большинство стариков умерло. Но тем, кто еще дышал, дали возможность закрыть глаза на воле." К этим счастливцам принадлежали: бывший префект Славяногреко-латинской академии Феофилакт Лопатинский, епископ Воронежский Лев, епископ Коломенский Игнатий. Освободил из заточения бывшего при Петре директором Петербургской типографии Михаила Абрамова."(42) Народу также объявлены "были милости, подтверждены все прежние указы о прощении "вин, штрафов и недоимок", возвращены тысячи ссыльных из Сибири и других мест, объявлено о нелицемерном и истинном отправлении правосудия по всей империи.. народ благославлял новую правительницу…" (43) По существу шла массовая реабилитация, одна из первых в России. Во время непродолжительного правления Анны Леопольдовны положение немцев и иностранцев вообще укрепилось, более, чем в царствование Анны Иоановны. В 1740 году иностранцы заняли ключевые позиции в государстве. Антон Ульрих Брауншвейгский стал генералиссимусом, внутренней и внешней политикой управлял А.И. Остерман. Коммерц-колегией руководил лифляндец барон Менгден (отец Юлии Менгден, любимой фаворитки Анны Леопольдовны). Саксонец Курт Шемберг пребывал во главе горной администрации и за неведомые заслуги был пожалован орденом Александра Невского, а Карл Левенвольде был пожалован чином гоф- маршала. На горизонте маячила и фигура нового Бирона графа Линара, саксонского посланника в Петербурге, и если бы не переворот 24 ноября 1741 года, имевший и явно выраженную антинемецкую направленность, о существовании " немецкой партии" при русском дворе можно было продолжать разговор. Но не смотря на предупреждения своего окружения (о готовящемся перевороте Анну предупреждали Линар, Левенвольде и сам Остерман, заставивший, несмотря на подагру, приковавшую его к постели, принести себя в покои государыни ), правительница не предприняла решительных мер против Елизаветы Петровны. По сути правительству Анны во время болезни Головкина и Бирона не хватило умного и энергичного руководителя. Сам А.И. Остерман, привыкший действовать в одиночку, став недееспособным, не мог повлиять на свое неминуемое падение, сделать ставку на новую правительницу, маячившую на горизонте, так как не располагал своими ставленниками в окружении Елизаветы, и оказался в изоляции 17 вместе с Брауншвейским семейстом. Не буду поторять много раз описанные обстоятельства переворота 24 ноября 1741 года, а так же судьбы представителей Брауншвейской фамилии, о них кроме иследоования барон М.Корфа (44), в 1999 году вышла монография Л.Левина.(45) Отмечу лишь, что после переворота А.И. Остерман был осужден, приговорен к смерти, вывезли на носилках к эшафоту и объявили помилование, заменив отсечение головы ссылкой в Сибирь, в Березов ( куда когда- то по милости Андрея Ивановича были отправлены А.Д. Меньшиков и затем семейство Долгоруких). В 1747 году в ссылке в возрасте 61 год, Остерман окончил свои дни. Итак, обобщая все выше сказанное можно отметить, что сведения историков XIX века и последующей советской историографии о засилье иностранцев во время правления Анны Иоановны несколько преувеличены, так как практически все эти люди ( кроме Бирона), занявшие высокое положение наряду с "новой аристократией", появились в России много раньше - при Петре I. Речь же о существовании " немецкой партии", если взять это определение, как достаточно условное, не точно отражающее суть взаимоотношений иностранцев в придворных кругах России во второй четверти XVIII века, можно вести начиная с 1740 года, т.е. с регентства Э.И. Бирона. Не вызывает сомнений, исходя из этого утверждения, что одной из особенностей переворота, приведшего к власти Елизавету Петровну, был его патриотический, прорусский характер, так как год, когда у кормила власти находились Бирон, Миних, Остерман и Брауншвеская фамилия, сам стиль управления государством способствовал пробуждению национального самосознания у окружения трона и это в какой то степени распространилось и во всей России. 18 Примечания: 1. Соловьев С.М. История России с древнейших времен Собр. соч. в 18 т. кн. 9-12 М,1963 2. Соловьев С.М. Указ. соч. т. 9 с. 555-559 3. Платонов С.Ф. Учебник русской истории М, 1990 с. 142-144 4. Строев В. Бироновщина и кабинет министров. Очерк внутренней политики Анны . Иоановны Исследование приват-доцента. М,1909 ч.1 5. Анисимов Е.В. Россия без Петра. Спб, 1994 6.сб. РИО т.64 СПб., 1898.с. 563 7. сб. РИО т.64 с.571-572 8. Ключевский В.О. Собрание соч. в 10 томах М,1979 т.4 с 167 9. Смирнов Ю.М. Русская гвардия в 1 половине XVIII века М, 1981 с.96 10. Гордин Я. Меж рабством и свободой СПб., 1994 Анисимов Е. В. Указ. соч. глава2 11. Солоовьев С.М. Указ соч. т 9 с.158-159 12. сб. РИО т.66 СПб.,1889 с. 191, 271 13. Ключевский В.О. Указ. соч. с.167 Карамзин Н.М. Записки о древней и новой России СПб., 1914 с.28-30 Мальгин Т. Зерцало русских государей СПб., 1791 с.137-138 Хмыров М.Д. Исторические статьи СПб., 1873 с.59 14.Анисимов Е. В. Указ. соч., с.174 15. Строев В. Указ соч. с.68-71 16. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка М, 1999 с.425 17. Письма из России в Испанию…дюка де Лирия / Осьмнадцатый век М. 1911 т.2 с.7 18. Шубинский С. Граф А.И. Остерман, СПб.., 1863 ДогоруковП.П. Граф А.И. Остерман, СПб.,1841 19. Павленко Н.И. Страсти у трона. М,1996 с.283 –299. 20. РГАДА. Ф. 9.оп.5, разряд IX, д.5 .17 11 год 21.РГАДА ф. 6 оп3 д.4 лист 3-4, 1722 22.ЖМНП Обозрение современных известий о замечательных лицах в царствование императора Петра I и императрицы Екатерины I № 2,1814 23. сб. РИО. Т.91. СПб., 1894 с. 302 24. сб. РИО. Т 91. СПБ., 1894.с.302 25.Соловьев С.М. Рассказы из русской истории XVIII века// Русский вестник 1861. С. 78 26. Павленко Н.И. Страсти у трона М, 1996 с. 111 27. сб. РИО т 85 СПб., 1893 с. 383 28. сб. РИО т.92 с.132 29. сб. РИО т.96 с.518 30. Роковые годы Росии. ( год 1740 ) ( составитель А.В. Кургатников) СПб.,1998 с. 152 31. сб. РИО т. 91 СПб., 1894 с.5 32. .РГАДА, ф.6 д.197 33. сб. РИО т. 91 1894 с.2-4 34. сб. РИО т. 91 с. 3 35. РГАДА ф.9 оп.5 ч1 л 27-33 36. РГАДА ф.9 оп.5 ч.1 л.26 37. РГАДА ф.9 оп.5 ч.1 л24 38. РГАДА ф.9 оп.5 ч.1 л 21 39 Русский архив. 1877. № 1. С. 10. 40 Полное собрание законов. Спб.,1830 т.XI- 8298 41. РГАДА.ф.9 оп.5 разряд 9 дело 33 л15-17 42. РГАДА.ф.9 оп5 разряд 9 дело 33 л.18 43. РГАДА.ф. 6 оп.5 часть2 дело 179 л16 44. Корф М. Брауншвегское семейство (репринт.издание) М.1994 45. Левин Л.И. Брауншвегское семейство в России СПб, 1999 19
