статут 1588 года в системе российского гражданского
реклама
СТАТУТ 1588 ГОДА В СИСТЕМЕ РОССИЙСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА Тараборин Р.С. Белорусский государственный университет После присоединения к Российской империи в Западных губерниях (Виленской, Гродненской, Минской, Могилевской, Витебской губерний и частично Белостотчине) основным законодательным источником для населения в области гражданско-правовых отношений продолжал оставаться Статут 1588 г., о котором М. В. Довнар-Запольский писал, что он прежде всего является «памятником белорусского национального права». Делались попытки каким-то образом совместить действие местного и российского права. К концу 1830-х гг. был подготовлен и отпечатан проект Свода законов Западных губерний, в основе которого был положен Статут. Он обладал несомненными достоинствами, но его судьбу предрешили обстоятельства не юридического, а политического характера. Как отмечал тот же М. В. Довнар-Запольский, создание проекта Свода - это «была последняя мера, предполагавшая вести политику по пути признания местных прав и особенностей». Однако это уже не соответствовало новому направлению, зародившемуся в русской политике. Правительство продолжало видеть в населении края только «поляков», пренебрегая особенностью белорусского населения, поэтому выставило девизом своей политики ассимиляцию местного края с другими местностями империи. К тому же восстание 1830-1831 гг. значительно усилило у центральной власти подозрения в отношении лояльности населения Западных губерний. Был взят окончательный курс не только на административную, но и правовую унификацию. Первый шаг в этом направлении последовал 1 января 1831 г., когда был издан императорский указ, затронувший территории, где наиболее, по мнению власти, сильны были позиции шляхты (Могилёвская и Витебская губернии). На них распространялся тот же порядок, что и во внутренних областях государства, и полностью прекращалось действие Статута. Затем указом 25 июня 1840 г. действие Статута было прекращено и в остальных Западных губерниях, где и было полностью распространено общеимперское законодательство. В то же время в отношении считавшихся более лояльными Полтавской и Черниговской губерний было сделано исключение. В них действие Статута 1588 г. в его гражданско-правовых статьях не было прекращено, а в Свод законов гражданских 1842 г. вошёл ряд статей из Статута. Таким образом, на протяжении длительного времени гражданскоправовые отношения в Западных и Малороссийских губерниях Российской империи регулировались соответствующими статьями Статута 1588 г., одного из самых значительных юридических документов своего времени, оказавшего существенное влияние на российское законодательство. В целом же можно сделать, на первый взгляд, очевидный вывод, что к местному законодательству и праву менее всего может быть употреблено определение его как некой системной целостности в масштабах всей Российской империи. Разнообразие, несходство гражданского права и и противоречивость самих местных источников законов по местного отношению к общеимперскому законодательству, столь же существенные расхождения между отдельными местными законодательствами и их собственная внутренняя, как правило, недостаточная согласованность, создаёт впечатление «параллельных» правовых (гражданско-правовых) пространств, одновременно сосуществовавших в Российской империи. Отсюда вытекает внешне очевидный вывод о том, что де-факто единственным собственно юридическим фактором, объединявшим местные законодательства, являлась юридическая политика императорской власти, санкционировавшая в известных временных и содержательных пределах их использование, но и ограничивающая, отменяющая таковое использование по собственной воле. С одной стороны, империя, как форма политической организации географического составляющих пространства, её частей, исходно объединяемых предполагает наличием разнородность единого центра, определяющего, в том числе и посредством законодательства, такое взаимодействие этих отдельных частей, которое поддерживает в относительном динамическом равновесии всё «имперское тело». С другой стороны, процесс модернизации, проходящий в России на протяжении XVIII - первой половины XIX в. и приводящий в движение всё имперское пространство, повлек за собой разнопорядковость скоростей, с которыми проходили изменения в разных частях империи. Последствием этого становилась и разнопорядковость развития правовых пространств империи. Устойчивость имперской общественной системы в значительной мере зависела от способности сохранить управляемость всеми составными частями, что требовало не только сохранения политической централизации власти, но и сохранения лояльности этой власти со стороны разнородного населения империи. В этом смысле именно местное гражданское право, затрагивающее самые непосредственные, насущные, повседневные интересы людей, являлась для центральной власти не единственным, но весьма существенным политико-юридическим средством обеспечения подобной лояльности. Сохранение, конечно, до известных пределов, законодательной разнородности объективно оказывалось в такой ситуации системным качеством империи, обеспечивающим её относительную стабильность в условиях переходного времени. Поэтому и система права переходного типа не могла состоять из однородных составных частей. Местное гражданское право можно считаться составной частью системы российского гражданского права именно в силу его приспособленности не к общеимперскому праву, а к условиям тех национальных регионов, для которых оно сохраняло свой адекватный характер. Тот факт, что при сохранении, хотя и с некоторыми модификациями, сферы действия партикулярного гражданского права Российская империя сумела обеспечить собственную целостность, по нашему мнению, может служить доказательством справедливости понимания системной роли местного гражданского права империи. гражданского права в общей эволюции
