Текстовое описание памятника

«…Плененное детство...»
Фамилия и имя автора работы:
Майоров Павел Юрьевич.
«Передайте об этом детям вашим;
а дети ваши пусть скажут своим детям,
а их дети – следующему роду… »
Книга пророка Иоиля, 1, 2-3
Этот дом стал концлагерем №8021 для детей во время войны.
В ходе исследовательской работы о детях войны, я обнаружил фотографию этого дома в
семейном альбоме Ивановой Нины Григорьевны – несовершеннолетней узницы
концлагеря во время Великой Отечественной войны (ВОВ). Из рассказов Нины
Григорьевны я узнал удивительную историю этого дома. Считаю, что этот дом достоин
особого внимания к себе. Он является памятником архитектуры и истории ВОВ. В данное
время этот дом заброшен и требует реставрации. Надеюсь, что после публикации этого
материала, власти Заонежья и сотрудники Центра охраны памятников смогут
отреставрировать дом.
Введение.
Сказать, что страшными были года 1941-1945 ХХ века - это не сказать ничего. Уже
прошло 65 лет с той поры, но те, кто пережил этот ужас, всё не могут избавиться от него.
Возвращаться к пережитым страницам жизни всегда нелегко. А к таким - где каждая
строка ранит и бередит душу, нелегко вдвойне.
Многим до этого дня дожить не пришлось. А те, кто выжил, и кто живёт и здравствует
сегодня, день этот отмечают наряду с самыми примечательными датами. По данным
Союза бывших малолетних узников концлагерей, в России сегодня насчитывается не
менее трех сотен тысяч человек, лишенных когда-то детства и отрочества. В нашем городе
Новочебоксарск насчитывается 27 человек – несовершеннолетних узников фашизма и 12
человек – участников Ленинградской блокады. Каждый из них - живой свидетель тех
горестных лет и хранитель того отрицательного опыта выживания, который трудно носить
только в себе самом.
Сегодня я иду впервые на встречу с незнакомой мне женщиной. Двери дома открыла
красивая пожилая дама, Иванова Нина Григорьевна. Она всегда рада принять гостей,
особенно детей. Когда я объяснил цель своего визита, то на лице сразу погасла улыбка, а
глаза часто-часто заморгали. Она извинилась, сходила выпить успокоительного лекарства
и вернулась рассказать историю своего детства, плененного войной.
Рассказ Нины Григорьевны.
- Мне было 6 лет к началу войны. Дата рождения: 9.01.1935 года. Летом 1941 года война
меня застала в родном селе в Заонежье.
Родилась в Карелии на полуострове Заонежье в селе Космозеро. Это очень красивые
северные места. Летом весь день светит солнце, а зимой – полярные ночи. Заонежье –
древнейший русский край, красиво украшенный старинными деревянными церквами и
часовнями, связанный с родоначальниками царского рода Романовых. Здесь рядом–
знаменитый остров Кижи.
До войны жила в большом красивом двухэтажном доме, на самой окраине села
Космозеро. Отец: Елесов Григорий Степанович, мать: Елесова Наталья Егоровна. Я – дочь
от второго брака отца с её мамой. В семье было три сына отца от первого брака: Дмитрий,
Николай и Федор, и сестра Мария от первого брака матери. Папа был больным и не мог
служить в армии, работал директором маслозавода, затем председателем сельского
Совета. В начале войны он занимался эвакуацией населения. Но из-за болезни он умер 31
июля 1941 года. Они остались дома с мамой, братом Федором (16 лет) и сестрой Марией.
«Село находилось близко к финской границе. За неделю фашистские войска оккупировали
Петрозаводск. Нам сказали быстро собирать вещи и выходить к причалу на берег озера
Космозеро. В первую очередь отправили в эвакуацию финнов и карелов, так как боялись,
что если они останутся, то могут взять оружие и воевать против советской армии. Их
отправили первым пароходом, а нам пришлось ждать следующего рейса. Единственный
путь для эвакуации был – путь по озеру. Приготовили вещи, зашили их для отправки и
сели ждать. Корабль, который шёл к нам, разбомбили по пути, и мы остались без него.
Больше кораблей нам не дали.
Долго ждали. Наступала зима 1941 года. Половина семьи была на фронте. Мы ничего не
знали о них. Почты не было. Зима выдалась сухая. Наш дом был на окраине села.
Однажды мимо проскакали сначала два красноармейца, а следом целая лавина на лыжах –
финны. Мне было 6 лет. Сестра беременная, с двухлетней дочкой Тоней. Брат Федор 16
лет и мама. Зашли к нам домой финны, смеются и здороваются: «Terve! (Тэрве)». Я очень
хорошо запомнила эти слова. Завезли во двор полевую кухню. Дымит бочка. Нас из дома
выгнали. На втором этаже разместились офицеры и медперсонал: медсестры Лотта и
Марта. Во двор въехали грузовики и привезли детей: где-то 50 человек. На первом этаже
расставили трехъярусные кровати и разместили детей. Туда же согнали всех деревенских
детей. Старшего брата Федора отправили
в концентрационный лагерь города
Петрозаводск. Маму и сестру с племянницей разместили в одном из домов села вместе с
другими семьями. Нас всех по-фамильно переписали. Повесили список на двери и каждый
вечер проверяли, выстроив нас в шеренгу во дворе дома. Кругом была охрана. В селе был
введен комендантский час с 8 утра до 18 часов вечера. Ни кому нельзя было выходить
после 18 часов.
Лодки у всех отобрали. В лесу всё заминировали. Скот никуда не выгонишь. Даже курицы
гуляли возле дома. Если после 18 часов заметят на улице, то забирали в «каталажку» и
держали до самого утра в холоде. Во дворе стояли большие плотнозабитые деревянные
ящики, просмоленные снаружи. Здесь чем-то обрабатывались вещи, сильным жаром для
дезинфекции. Нам выдали стеганые телогрейки и стеганые валенки. Детей мыли в очень
горячей и удушливой бане. Многие не выдерживали и падали в обморок. Затем стали
брать кровь. До тех пор пока она была, каждый раз брали кровь для фашистских солдат.
Нас воспитывали. Был финский батюшка, который учил нас молиться, аккуратно сложив
ручки перед собой и повторять молитвы за ним. Учились в школе. Она находилась в двух
километрах от села. Сначала перед занятиями мы молились. Молитвы были лютеранские,
а не православные. Я уже умела читать. В шесть лет прочитала «Чук и Гек». Научили
старшие братья еще до войны. Оценки были у нас не такие как в России: «5» или «6» - это
плохо, «7» - посредственно, а «10» - отлично. Такая система оценок и в других странах
есть. Так вот, Павлик, учились.
Кормили нас объедками: соскребут обгорелые остатки каши с котла солдатской кухни,
зальют водой и кормят этим «пойлом». Сытым от такой еды не будешь, и жили мы
впроголодь. Не съешь – останешься голодным. Вот и ели то, что нам дадут.
Голодали. Были слепые из-за голода. Ходили и постоянно натыкались друг на друга. Где
ходим, там и уснём. Ноги стали кривые, животы – большие. Рахит развился у всех. Потом
после войны ноги выпрямились, после лечения в военном госпитале.
Жили так два с лишним года. Утром взрослых женщин увозили летом ремонтировать
дороги, а зимой – валить в лес метровые в обхвате деревья. По пояс в снегу находились
женщины, мёрзли. Придут домой женщины, да высушить вещи не удается. Так и сырыми
снова на утро уходили в лес. Моя сестра Мария родила в январе 1942 года сына Виктора.
Вот и её тут же погнали в лес вместе со всеми. Брата Федора забрали в другой лагерь в
Петрозаводск. Там много было лагерей и условия намного хуже. Я была младшей в семье.
Меня до войны часто баловали, была упитанной и здоровой. Может, поэтому смогла
вынести голод и трудности. Многие дети умирали от болезней и голода. Не выдерживали
того, что каждый раз брали кровь у детей. После каждой ночи не досчитывались кого-то
из детей. Их тайно вывозили ночью и закапывали уже мертвых. Два других брата служили
на войне: старший Дмитрий служил офицером – инженером по наведению мостов
(вернулся в звании подполковника), средний брат Николай всю войну работал на военном
заводе в Сегеже. У нас детей порой возникала злоба, месть своим обидчикам. Мы были
лишены хорошей еды, тепла, ласки мамы, своих родных и близких. По ночам всё плакали
Ночью 12 января 1942 года сестра Мария рожала сына. Мы боялись шуметь. Но крик
Марии услышали фашисты и прибежали тут же. Испугались мы все. А они ругают сестру:
«Почему без врачей рожаете?». Финны относились к нам немного гуманно. Например,
маленьких племянников они не обижали, так они и выросли, играя под столом. Финны в
своих интересах учили детей считать и писать, уговаривали брать скот и растить. Но
никто их не брал, так как не оставалось ни времени, ни сил ухаживать за скотом. Всегда
взрослые тяжело работали.
Был один большой сильный финн Лайха. Однажды как-то пахали сохой в огороде, и
лошадь уже наезжала на яблоньку, которую сам и посадил. Лайха подбежал, встал под
лошадь и так просто переставил её на другое место. Вот такой был сильный. У него было
12 детей дома в Финляндии. И он ко мне относился по-особому тепло. Как-то после
поездки домой он привёз мне в подарок красивую кофточку с пуговицами в виде
звездочек.
Были и злые финны. Могли нас ни за что хлестнуть палками. Был такой случай с
мальчиком Яшей. Яшке было 11 лет. В село Яша приехал с мамой перед самой
эвакуацией. Однажды его поймали и повесили за ноги на втором этаже дома. Его били и
при этом заставляли петь «Катюшу». Маму Нины Григорьевны позвали специально
посмотреть на пытки Яши. Как увидела его, то вся в слезах убежала, проклиная в сердцах
извергов. Они обвиняли Яшу в воровстве. Финны не любят воровство. У них на родине
никто не берет чужого. Если кто возьмет, то отрубают сначала пальцы, а затем – руку.
Яша не был вором, как выяснилось позже после войны. Яшка под огромной елью вырыл
яму и туда таскал всё из еды, что можно было взять у финнов. Затем он передавал это
партизанам. Вот и взяли Яшку, скорее всего не за воровство, а за помощь партизанам.
Потом их с мамой не стало в селе. До сих пор не знаем об их судьбе, куда их увезли
финны.
Всё время оккупации с торца нашего дома (он был на окраине села) кто-то передавал
сигналы с помощью фонарика, у которого было три цвета: зелёный, красный и белый.
Кто-то видел эти сигналы. Уже после войны выяснилось, что среди финских офицеров
был переводчик Павлов, который и передавал эти сигналы партизанам о том, что можно
приходить за продуктами. Мы ненавидели этого Павлова. Он очень жёстко обращался с
нами, был очень злой. А он, оказывается, был советский разведчик, засланный в
контрразведку к финнам. После войны мы с удивлением его уже встретили в
Петрозаводске. Он узнал и улыбался нам, а мы удивлялись.
Летом 1944 года приехала разведка и сказала, что Карелия освободилась. 25 июня 1944
года считается днем освобождения Карелии и днем освобождения узников. Запомни,
Паша. Нас детей увезли в военный госпиталь в Петрозаводск на два месяца. Откормили,
подлечили и затем в школу отправили учиться. Мне уже было 10 лет, но я все же пошла в
первый класс вместе со своими друзьями.
В 13 лет уехала из родного дома. Выучилась. Закончила финансово-экономический
техникум в городе Сортавала. По распределению приехала в Чувашию в село Калинино.
Работала 13 лет кредитным инспектором Госбанка Чувашии. Вышла замуж. С мужем
Владимиром Петровичем прожили 47 лет до самой смерти мужа. Сейчас у меня два сына,
пять внуков, два правнука. Нынче юбилей – 75 лет. Есть любимое занятие – петь в хоре
ветеранов «Серебряные годы» во Дворце культуры «Химик» города Новочебоксарск. Пою
уже 20 лет.
Война оставила тяжёлые воспоминания. Часто встречаемся со сверстниками – тоже
узниками концлагерей. В нашем городе их всего 27 человек. С каждым годом нас
становится всё меньше и меньше.
Хочу пожелать вам, дети:
 Чтоб был свой дом, были свободны, под защитой;
 Чтоб ценили родителей, заботились о них, были поддержкой им;
 Чтоб ценили хлеб, мы хотели всё время есть, хоть кусочек хлеба со стаканом
молока, не бросайте хлеб;
 Чтоб были добрыми, помогали другим, пожилым людям;
 Чтоб всегда было вокруг спокойно, и никто ни кого не обижал, и не было войны.
В конце мы фотографировались. Нина Григорьевна показала семейный альбом. Здесь
хранилась история её семьи. После войны она съездила к себе на родину и привезла из
сохранившегося дома реликвии: семейные довоенные фотографии, мамину деревянную
шкатулку из карельской березы, золотой медальон с фотографиями и старинную икону
Святого Николая Угодника 1913 года выпуска. Всё это предметы из её родного дома,
которые Нина Григорьевна смогла привезти уже в послевоенные годы. Это память о
семье, о доме ей очень дороги. Она бережно их прижимала к себе, тихонько поглаживая
рукой. В шкатулке она хранит свои ценности, медали, документы. Медальон раскрывается
и там видны фотографии, её и мужа. Нина Григорьевна тут же приложила медальон к
себе. Когда очередь дошла до иконы, то она с радостью поделилась, что Бог её спас от
смерти и подарил жизнь до глубокой старости.
Заключение.
Во время рассказа Нины Григорьевны у меня текли слезы. Мне было даже страшно
подумать об этих трудностях. Мы, современные дети, не знаем войны. Эта история
маленькой девочки, пережившей плен в родном доме, который стал ей тюрьмой. Она
пережила ужасные издевательства над своим здоровьем, лишилась счастливого детства.
Она не раз просила Бога о помощи. И Он ответил на её призыв. Теперь она всегда хранит
в своём сердце любовь и веру в Бога. Она обрела Отца. Это – счастливый конец. Нина
Григорьевна благодарила Бога, что Он сохранил жизнь до сегодняшних дней и подарил
вечную жизнь с Ним.
Мы подружились с Ниной Григорьевной, часто заходим к ней в гости на чай. История её
детства нам показала, как важно сохранить памятники войны в напоминание нам –
современным детям о той ужасной войне 1941-1945 года, чтоб смогли передать это
другим детям.
1. Источники веб-сайтов
http://www.gov.karelia.ru/News/2004/07/0719_01.html - официаальный сайт Карелии
http://www.x-team.ru/places/detail.php?ID=2889&phrase_id=157966 – сайт о Космозеро
2. Авторы:
 Майоров Павел Юрьевич – ученик 3в класса МОУ «Гимназия №6»
г.Новочебоксарск, Чувашия
 Майорова Альбина Арибулловна – учитель математики и информатики МОУ
«ООШ №1 имени Бабакина Г.О.», г. Новочебоксарск, Чувашия
mailto:maiorova_a_a@mail.ru