Мир Анны Франк

Анна Франк в Москве
28 ноября в Государственной библиотеке иностранной литературы
состоялось торжественное открытие выставки "Мир Анны Франк (19291945)". Материалы выставки привез в Москву голландский Центр Анны
Франк.
Здесь надо напомнить, что "Дневник Анны Франк", опубликованный у
нас в 1960 г., стал одной из важных книг, формировавших у моего поколения
представление о добре и зле.
С тех пор, насколько мне известно, эта книга в нашей стране не
переиздавалась, и сегодняшней молодежи имя Анны Франк, возможно, мало
что говорит.
Под влиянием детских воспоминаний я и принял приглашение
посетить открытие выставки в "Иностранке".
В своем вступительном слове Иохана Книсмейер, директор Центра
Анны Франк, заметила: "Мы не чисто еврейская организация. В нашей
деятельности мы руководствуемся основополагающими понятиями о
человеческом долге". А заместитель директора библиотеки Екатерина
Гениева призвала собравшихся "к сопротивлению и к свидетельству".
Архиепископ Смоленский Кирилл, председатель отдела
внешнецерковных сношений Московской Патриархии, построил свое слово
как ответ на вопрос: "Можно ли найти смысл в бессмысленном страдании?".
Он говорил как христианский богослов и представитель Русской
Православной Церкви.
Наверное, владыке Кириллу известно (хотя бы в силу служебного
положения), что вопрос о возможном смысле Катастрофы европейского
еврейства стал мучительным камнем преткновения для современной
еврейской религиозной мысли. Удовлетворительного ответа на вопрос о
смысле этого события для веры не найдено.
Конечно, христиане осмысливают Катастрофу, исходя из своих
вероучительных предпосылок. Так, архиепископ Кирилл говорит: "Во всем
этом ужасе лишь одно несет укрепление: всякое невинное страдание имеет
своим прообразом Голгофское страдание ... Безвинное страдание очищает
сей мир и находит отзыв в горних мирах. Неизвестно, смогли бы мы вообще
сохранить человеческое достоинство, не будь в мире этого безвинного
страдания ... Быть может, страдание и гибель девочки Анны Франк имели
искупительный смысл".

"Страна и мир", N 6, с.24-25. - Мюнхен, 1990.
Слушатели вежливо поаплодировали этой речи. Аплодировал главный
раввин Московской хоральной синагоги Шаевич, аплодировала
руководившая открытием выставки Екатерина Гениева ...
Тут я не удержался и бросил реплику: "Это же богохульство!" Мне
трудно судить, трудно быть объективным: возможно в ту минуту
кощунственный смысл слов архиепископа Кирилла не поранил тех людей,
чей слух привык к убаюкивающему звучанию христианской фразеологии. И
все же я заметил: после его речи среди публики раздался легкий ропот. Как
мне позже сообщили, один из приглашенных на церемонию зарубежных
раввинов даже покинул зал.
Конечно, в наших условиях торжественное мероприятие - лучшее
место для богословских дискуссий. Да и речи были составлены заранее - для
удобства перевода. Наверное, поэтому никто не пытался возразить владыке
Кириллу. Лишь посол Нидерландов сказал: "Архиепископ хотел внушить
нам долю оптимизма относительно безвинных страданий ... Но все же в мире
слишком много зла, и надо думать о том, как спасать от него людей ..."
Однако слова о необходимости руководствоваться
основополагающими принципами о долге, слова о свидетельстве и защите
человеческого достоинства уже прозвучали, и они, как мне казалось, звучали
обязывающе.
Поэтому я написал Екатерине Юрьевне Гениевой записку с просьбой
предоставить мне слово на 2-3 минуты после того, как предусмотренные
программой выступления закончатся.
Когда записка была готова, я вдруг обнаружил, что окружен кольцом
молодых женщин (как выяснилось сотрудниц библиотеки, в задачи которых
входило наблюдение за порядком). Это живое кольцо оттеснило меня
подальше от первых рядов публики. И тут появился миллиционер,
предложивший мне покинуть помещение: знавшие свое дело сотрудницы
сказали ему, что я могу "сорвать мероприятие".
Но мне повезло. Эту сцену заметили знакомые, успокоили
милиционера и передали мою записку Е. Гениевой. Ее ответ был
отрицательным. А мне хотелось сказать нечто очень простое.
Мы хорошо знаем, кто уничтожал народ, к которому принадлежала
девочка Анна Франк. Мы немало знаем и о жертвах наших собственных
лагерей (владыка Кирилл сказал о них, развивая мысль об искупительном
смысле страдания невинных). Мифологизация геноцида - а к этому сводится
христианская идея "искупительного смысла" в такой трактовке - снимает
ответственность и с палачей, и с безразличных наблюдателей. А мы при этом
избавляемся от чужой боли.
И в самом деле, архиепископ Кирилл вообще не упомянул о тех, на ком
лежит реальная вина, ничего не сказал и о молчании мира, сопровождавшем
(и делавшим возможными) величайшие преступления против человечества,
совершенные в нашем веке. Он ничего не сказал о расскаянии - а это
важнейшее в христианстве понятие дает возможность для принципиально
другого религиозного истолкования того, что христианские народы сделали с
евреями.
По этому умолчанию и по всему смыслу сказанного православным
иерархом выходит, что сам Бог направлял палачей, чтобы мы "могли
сохранить человеческое достоинство". Так Он позаботился о нас.
Вот что уверенно и спокойно сказал о высшем смысле чужого
страдания владыка Кирилл.
Как христианин я считаю это богохульством. Но это не все. В таких
рассуждениях об "искупительном смысле" явно различимо неуважение к
памяти жертв, теологически обоснованное безразличие к реальным
человеческим страданиям, просто к судьбе одной еврейской девочки - Анны
Франк.
В сущности - то самое безразличие, которое обрекло жертвы на их
участь.
Вот и все, что я хотел тогда сказать.
декабрь 1990.