определение места смерти в субъективной картине жизненного

№2, 2 курс
Тема моей курсовой работы – определение места смерти в субъективной картине
жизненного пути парасуицидента. Так как различные виды суицидальных поступков (а
также и некоторые виды поведения, внешне похожие на действия суицидального
характера) дифференцируют по степени выраженности этого стремления, это позволяет
говорить о том, что смерть, ее субъективное восприятие и представление о ней должны
занимать особое место в сознании индивида. Субъективную картину жизненного пути
моно рассматривать как важнейшую характеристику самосознания личности, которая
развернута во времени, и в которую включены этапы индивидуального и социального
развития человека. Субъективная картина жизненного пути – это совокупность событий
в личном опыте личности, которые объединены между собой и встроены в единую
динамическую структуру.
А.А. Кроник рассматривает субъективную картину жизни как "психический образ,
в котором отражены социально обусловленные пространственно-временные
характеристики жизненного пути (прошлого, настоящего и будущего, его этапы,
события и их взаимосвязи)".
Структура субъективной картины жизненного пути, соответственно, включает образ
прошлого, настоящего и будущего. Первый аспект в ее исследовании отражает идею
изучения субъективной картины с точки зрения субъективного восприятия личностью
времени собственной жизни, под которым понимается система представлений человека о
собственном прошлом, настоящем и будущем. Данная позиция отражает, в первую
очередь, ценностный аспект времени жизни как отдельной сущности, позволяет выявить
его индивидуальное качественное своеобразие, а также определить роль прошлого,
настоящего и будущего в жизни отдельной личности. В рамках этого подхода можно
ответить на вопрос о причинах устремленности личности в будущее, или напротив,
отказа от него, объяснить специфику планирования жизненной перспективы или ее
нарушения.
В этой связи проблема суицида вызывает особый интерес .
Целью нашей работы было сравнить положение смерти в субъективной картине
жизненного пути у групп парасуицидентов, суицидентов и несуицидентов и установить
закономерные различия положения смерти в субъективной картине жизненного пути у
этих трех групп.
К. Менингер, исследуя явление аутодеструкции в контексте суицида, высказывает
мысль о том, что, не смотря на кажущуюся идентичность этих двух понятий, они имеют
принципиальную разницу. А именно, при сохранении динамики развития, свойственной
самоубийству, у субъекта, совершающего парасуицидальный акт, отсутствует желание
умереть. По словам Меннингера, «…этот симптом представляет собой попытку
самоисцеления или, по крайней мере, самосохранения» (Менингер, 2001, с.282). Итак,
гипотеза проведенного исследования состоит в том, что действия аутоагрессивного
характера у парасуицидента являются по своему смыслу компромиссом со смертью,
актом, направленным на сохранение жизни, а не на ее прекращение. Объектом
исследования являлись тексты испытуемых.
При проведении исследования я использовала методы : 1) Кейс-стади метод
сбора данных), 2)Метод анализ текстовой продукции. А также следующие методики:
1)Методика Контент-анализ;
2)Методика Кроника «15 значимых событий»;
3)Текстовая методика «сценарий собственной жизни»; 4)Классическая ассоциативная
методика.
Данные, полученные по методике «Сценарий моей жизни» и методике «15 значимых
событий», были сопоставлены. Существенных различий не обнаружилось.
Следовательно, обе методики работают эффективно, а при парном их использовании,
адекватность одной методики может быть проверена другой.
Итак, на основе проведенного исследования мы можем построить такую картину. Вопервых, суицидент, имея тенденцию к смерти, не имеет планируемого земного
реального будущего. Он говорит о прошлом, в котором была суицидальная попытка, о
прошлом, из которого он хочет уйти. У парасуицидентов же функция планирования
сохранена
(оценивалось по наличию значимо частого упоминания причинноследственных связей). Этот факт, а также и значимо частое упоминание жизни, делает
разрыв парасуицида с суицидом еще более основательным. Следовательно, можно
заключить, что значимыми факторами для несуицидента являются настоящее время,
сохранность причинно-следственных связей, поставленные цели.
Упоминание прошлого грамматического времени несуицидентами не дает повода
объединить их с суицидентами только из-за совпадения одной и той же формы. Так как
наличие настоящего времени, причинно-следственных связей, целей в сумме составляют
совсем иную картину.
Доминирование в текстах категории «без времени» у парасуицидентов по сравнению
с несуицидентами, является также общим для суицидентов (М.В.Новикова-Грундт). Что
дает основания полагать, что субъективная картина жизненного пути суицидента и
несуицидента, все же имеет определенное сходство.
В текстах всех испытуемых группы парасуицидентов прослеживается одна и та же
метафора, дающая представление о том, какими характеристиками прежде всего должно
обладать это пространство. В данном случае
субъективная картина структуры
жизненного пути представляет собой путь или дорогу. Пространство сосредоточено по
обе стороны этой дороги, но она изменчива, само пространство изменчиво, так как
субъект продвигается по ней, а не стоит на месте. Большое количество деталей
заполняют это пространство. Это пространство заполнено событиями в прошлом,
значимыми событиями. И вместе с тем наличиствует много ожиданий, связанных с
будущим.
В субъективной картине парасуицидента представлены все временные формы, что
означает, что парасуицидент комфортно себя чувствует, относя себя в любую из них.
Парасуицидент не признает других вокруг себя. Даже близкие люди для него «другие».
Наличие развитых причинно-следственных связей
делает его довольно
самодостаточным, он не подвержен контролю других. Зато в его субъективной картине
жизненного пути есть место агону. Парасуицидент идет на компромисс не только со
смертью, но и со своей совестью, перекладывая с себя ответственность на «игрока»
нечеловеческой природы.
Итак, я предполагала, что действия аутоагрессивного характера у парасуицидентов
направлены на сохранение жизни. Частично моя гипотеза подтвердилась, действительно
были обнаружены яркие различия в устройстве пространства жизни и смерти,
неодинаковая их заполненность. Выявить положение смерти в субъективной структуре
жизненного пути по трем группам мне также удалось. У несуицидентов наиболее
полно представлено пространство жизни, а смерть только намечена. Она далеко и в
пространственном смысле , и во временном. Суициденты гораздо меньше говорят о
гипотетическом будущем (из данной группы один испытуемый, но его будущее –
нулевое, то есть никак несвязанное с настоящим моментом, и,
как видимо,
недостижимое), сосредотачиваясь на событиях прошлого.
Что же до положения смерти в субъективной субъективной картине жизненого пути
парасуицидентов, то у них наблюдается неприятие этой темы. Основываясь на данных
классической ассоциативной методики, можно заключить, что если жизнь – это дорога,
то смерть для парасуицидентов это ее конечный пункт
( убить- отчаянье, гроб,
темнота ; умереть- конец фильма, прекратить быть , утонуть, сдаться ), за которым
ничего не может продолжаться. У парасуицидентов преобладают активные формы
глаголов. Сама метафора пространства ( путь) требует активности субъекта. Жизнь
принимается ими как должное, и, несмотря на то, что она конечна (замкнута),
парасуицидент не стремится сбежать в другое, лучшее пространство.
Я провела исследование, которое было направлено на изучение субъективной
картины структуры жизненного пути у парасуицидентов, с тем чтобы определить роль
субъективного восприятия времени жизни и занимаемое смертью положение в этой
структуре. На мой взгляд такой подход к проблеме дает возможность выявить
принципиальные отличия группы парасуицидентов от суицидентов и несуицидентов .
Изучение того, на что направлены действия аутоагрессии ( к достижению смерти или,
напротив ее сохранение) , и что влияет на побуждения подобного характера, на мой
взгляд возможно только через нахождение значимости в субъективной структуре
жизненного пути таких обобщенных понятий как жизнь, деструкция, смерть. А их
значимость, в свою очередь, зависит от того, как субъект воспринимает время своей
жизни. Цель моей работы была достигнута – закономерные различия места смерти в
субъективной картине жизненного пути, а также субъективного восприятия времени в
контексте жизненного пути, у групп парасуицидентов, суицидентов и несуицидентов
были найдены.
Данная работа показала
высокую успешность парного применения двух
полупроективных методик, адекватность их использование для разрешения проблемы.
В дальнейшем возможно их использование для подобного исследования, вероятно на
больших выборках.
В целом результат работы положителен. Главное достижение моей работы в том, что
эмпирические данные подтверждают принципиальную разницу между категориями
суицида и парасуицида.
Такой результат, прежде всего может быть полезен как для диагностики, так и для
лечения суицидальных, а также и псевдосуицидальных тенденций.
Кроме того, результаты этой работы могут быть в использованы для дальнейших
исследований суицидальных и суицидоподобных состояний у людей с различными
диагнозами, у людей определенных профессий или определенного возраста.
Данное исследование в рамках курсовой работы стало воплощением лишь малой части
задуманного. На мой взгляд, для более глубокого исследования, следует опираться на
одно из средств: либо на определение местоположения смерти в субъективной картине
жизненного пути, либо на выявление закономерностей субъективного восприятия
времени в контексте собственного жизненного пути.