упражнения в формате Word (отмеченные места

Упражнения
Попробовать в предлагаемом тексте отмеченные места перевести
через effective-efficient и производные
Федот ТУМУСОВ предупреждает: все-таки поосторожнее с таблетками. Здоровья
добавляют только те, качество и эффективность которых несомненны. К
сожалению, эффективность львиной доли процентов используемых в России
препаратов
не
подтверждена
объективными
исследованиями…
На
«правительственном часе» с главой Минздрава Вероникой Скворцовой он заявил
об отсутствии в стране государственного контроля за обращением фармацевтики.
Ответ министра прозвучал успокаивающе: «Спасибо за замечания. Они будут
учтены в документах, разрабатываемых министерством. Действенность надзорноконтрольной системы, безусловно, надо повышать...»
— Федот Семенович, вас устроил ответ министра?
— Разумеется, нет. Беда не в том, что ослаблено государственное регулирование рынка фармацевтики. Сложившаяся система по объективным и
субъективным причинам не в состоянии осуществлять закрепленные за ней
контрольные функции в здравоохранении. И это не мое личное мнение. По
общему мнению, сегодня оно в какой-то мере определяет порядок обращения
лекарств, а не обеспечение ими населения.
Иначе и не может быть. Главный закон, принятый три года назад, так и
называется — «Об обращении лекарственных средств». Поэтому совершенно
естественно, что у закона явно коммерческий уклон — в сторону производства,
оптовой и розничной торговли, цен. И это, конечно, нужно и полезно. Без
развитой фарминдустрии, современного фармацевтического рынка Россия не
станет благополучной страной. У нас критические показатели здоровья
населения, не удовлетворен спрос на лекарства при всем кажущемся их изобилии.
Во многих странах (более чем 40) работают строгие системы надзора и контроля
за фармацевтическими рынками. Еще в 100 они действуют частично — пока не
сформированы полностью. Эти системы — границы государственной
безопасности, которые не безболезненно обустраивали власти, общество, бизнес.
«Главным пограничником» служит государство, добиваясь, чтобы ни одно
нарушение не оставалось без последствий. Предусмотрены и уголовные, и финансовые меры наказания.
Порядок никогда и нигде не воспроизводится сам по се­бе. К нему всегда
призывают не только словом. Так что без «государственной руки» не обойтись.
—А как тогда быть со саморегу­лированием и ответственностью рынка?
— Как экономист уверяю вас, что это мифы для наивно-простодушных.
Руководители стран рыночных сво­бод держат их, эти свободы, если не в ежовых,
то прочных государствен­ных руковицах.
Регистрируют препараты не фармацевтические компании — их производители,
а торговые. Основное требование к ним — чтобы образцы соответствовали сопровождающей их документации. Реального контроля за тем, что попадает в
больницы и аптеки, нет. Уверен, что шахтинские умельцы имели самые
безукоризненные разрешения. К тому же, они прекрасно знали, что дорогие
иностранные лекарства (да и не только дорогие) — вне подозрений. Поэтому
подделывать их и выгодно, и безопасно.
.
—Давайте все-таки уточним — фальсификация лекарств — не российская
инновация. Это очень давний и выгодный бизнес, уступающий по доходам только
торговле оружием, наркотиками, алкоголем.
— Готовился закон «Об обращении лекарственных средств» и, видимо, сочли,
что все проблемы фармацевтики эффективнее решать в комплексе. Спустя три
года вынужден сказать, что ожидания не сбылись.
Поэтому за препаратами нужен контроль и контроль. Должны отслеживаться и
импортные лекарства. Минздрав регистрирует их, учитывая сертификаты,
выданные другими государствами. Даже не проверяется подлинность
представленных документов. Значит, свою ответственность за здоровье нации мы
перекладываем на правительства других стран. Пора уже самим заботиться о себе.
Давайте честно признаемся, что главная ошибка 61-го закона - системный
слом единой государственной службы контроля». Это так?
— Ломать-то особо было нечего. Но Росздравнадзор действительно серьезно
пострадал, потерял основные свои полномочия. Регистрацию лекарств передали
Минздраву, а контроль за их качеством сузили до выборочного. Да и он во многом
превратился в формальность.
— В очередной раз перегибаем палку. Один из руководителей Росздравнадзора
Михаил Мурашко высказался на слушаниях дипломатичнее. Борясь с административными барьерами, посетовал он, мы немножко забыли о потребителях.
Иначе говоря, перестали кошмарить бизнес — начали кошмарить население. Потому что ухудшился контроль за лекарствами.
Сложившаяся система достаточно хороша для ведомств, но плоха для
населения. Она раздроблена, неэффективна, не имеет достаточной правовой базы.
Охрана здоровья непосредственно возложена на три надзорных органа. Самый
слабый из них — Росздравнадзор, контролирующий обращение лекарств,
медицинских изделий, медицинскую помощь. Минздрав регистрирует
лекарственные препараты, Но у него нет прав надзора, хотя регистрация — сама
по себе уже часть его.
—Понимаю, полномочия всех этих контролеров строго разделены и расписаны.
Но, может, есть хоть какие-то механизмы, сближающие различные структуры,
занятые родственной деятельностью?
— Это в принципе невозможно. Конкуренция между органами власти,
имеющими какие-то точки соприкосновения, непреодолима. От нее можно
избавиться, только создав единую надзорную систему за рынками лекарств,
медицинских изделий и услуг, продуктами питания и сельскохозяйственным
производством. Аналог всесильной американской FDA (Управление по контролю
за лекарствами и продуктами питания). Оно отслеживает качество лекарств,
пищевых продуктов, БАДов, ветпрепаратов, и подчиняется напрямую
правительству.
—Федот Семенович, вы очень критично относитесь к 61-му закону, вместе с
группой экспертов готовите многочисленные поправки. Зачем же принимали этот
документ?
—У закона достаточно драматическая история. Я был его оппонентом, и вместе
со всей фракцией «Справедливая Россия» голосовал против. Немало других
депутатов поступили так же. Но на принятии закона настаивало правительство, и
депутатским большинством он был принят... Не знаю, зачем так спешили, если
уже через две недели пришлось вносить в него первые поправки. Правительство
до сих по не подготовило необходимые подзаконные акты, без которых документ
нормально работать не может. И результат: из-за необъяснимой спешки при
принятии закона уже потеряли три года.