Судьи со слезами на глазах просят вмешаться Конституционный

Судьи со слезами на глазах просят вмешаться
Конституционный суд
Ярослав Николаев
Ошибка судьи может стать поводом для увольнения, но какая именно, не знают даже сами
судьи. Законодательство отсылает к Кодексу судебной этики, который можно трактовать
произвольно. Решать проблему пришлось Конституционному суду.
Поводом к рассмотрению дела в КС явилась жалоба Анжелики Матюшенко, которая с
ноября 2000 года работала судьей Преображенского райсуда Москвы, но была уволена
решением квалификационной коллегии судей (ККС) Москвы в сентябре 2008 года. ККС
установила, что летом того же года, рассматривая в апелляционном порядке уголовное
дело, судья грубо нарушила нормы уголовного и уголовно-процессуального
законодательства — не изучила должным образом материалы дела и ошибочно
установила у подсудимой наличие умысла на совершение преступления.
С точки зрения ККС судья нарушила общие начала назначения наказания, принципы
законности, равенства, справедливости и гуманизма. Г-жа Матюшенко оспорила решение
ККС Москвы в Верховном суде (ВС), но в удовлетворении жалобы ей было отказано. В
результате она обратилась в КС, оспаривая конституционность положений п. 1 и 2 ст. 3, п.
1 ст. 8, ст. 12.1 закона о статусе судей, ст. 19, 21 и 22 закона об органах судейского
сообщества, а также ст. 1—4 и 7 Кодекса судейской этики.
Выступая перед КС, бывшая судья с трудом сдерживала эмоции и слезы. По ее мнению,
оспариваемые нормы противоречат сразу нескольким конституционным принципам:
независимости, несменяемости и неприкосновенности судей, а также ограничивают ее
право на свободу слова. Она полагает, что эти нормы не определяют состав проступка
судьи и допускают возможность их произвольно применять, как и ряд положений Кодекса
судейской этики, при привлечении судей к дисциплинарной ответственности.
Адвокат заявительницы Венера Бондаренко рассказала РБК daily, что в законодательстве
нет четких критериев, согласно которым те или иные деяния могут быть признаны
дисциплинарными проступками или юридической ошибкой. «Поэтому это порождает
свободу ККС по такой оценке, что делает их позицию субъективной по каждому из
рассматриваемых случаев, — сетует юрист. — Мы хотим уйти от этой свободы, чтобы
каждый судья понимал, что ему нельзя совершать, чтобы не подвергнуться санкциям и
взысканиям».
По ее словам, раз уж в законе нет четкого состава дисциплинарных проступков, то без
этого не может быть и дисциплинарной ответственности. Присутствующие на заседании
постоянные и полномочные представители обеих палат парламента Александр Харитонов
и Алексей Александров, а также полномочный представитель президента в КС Михаил
Кротов также сошлись во мнении, что в законодательстве действительно отсутствуют
такие четкие критерии разграничения дисциплинарных проступков и судебных ошибок,
совершаемых судьями.
Однако, по их мнению, это не говорит о широких полномочиях ККС, дающих
возможность произвольно трактовать состав судейских правонарушений. Разными
участниками слушаний было отмечено, что существующие нормы законодательства
отсылают к Кодексу судейской этики, который, однако, не является нормативно-правовым
актом. Г-н Харитонов отметил, что «законодателю есть над чем поработать».
Известный в английском праве лорд Деннинг говорил, что судья может ошибаться в
вопросах оценки фактов и права, но он не может быть привлечен к какой-либо
ответственности, если действовал добросовестно, рассказывает экс-зампред ВС,
руководитель центра частноправовых исследований Института законодательства и
сравнительного правоведения при правительстве Виктор Жуйков. «Наших судей хотят в
страх вогнать, они не только дрожащими пальцами перелистывают страницы дел, но и
дрожащим голосом произносят решения», — жалуется бывший судья.
Он убежден, что надобности в конкретизации положений о критериях разграничения
ошибок и проступков со стороны законодателя нет, так как это вопрос практики ККС и
дисциплинарного судебного присутствия.