Кудряшова Ирина Владимировна

Кудряшова Ирина Владимировна
кандидат политических наук
доцент кафедры Сравнительной политологии МГИМО
Ислам и глобализирующийся мир
Распад социалистической системы и самого СССР привел к привел к резкому
усилению глобализационных процессов: капиталистическая интернационализация 80-х
годов стала поистине глобальной. Во-первых, для нее не осталось отгороженных
«железным занавесом» пространств, во-вторых, неолиберальная модель развития
утвердилась в качестве наиболее эффективной и сам вызов капитализму был снят с
повестки дня, в-третьих, США стали единственной сверхдержавой. Мусульманский
Восток оказался, если можно так сказать, наедине с Западом и его стратегическими
интересами,
имеющими
отчасти
противоречивый
характер:
это
экономическая
либерализация, сопряженная с ней политическая либерализация, поддержка Израиля и
одновременно сохранение стабильности в регионе, обладающем самыми значительными
запасами энергетического сырья.
Натиск глобализации обострил многие социально-экономические и политические
противоречия в зоне ислама. Помимо чреватой экономическими и человеческими
издержками неолиберальной модернизации, он повлек за собой наступление западной
массовой культуры. Последовавшие после 11 сентября операции в Афганистане и Ираке в
рамках борьбы с международным терроризмом, причисление ряда других мусульманских
стран к «оси зла» породили у многих мусульман убеждение, что христиане и иудеи ведут
тотальную войну против ислама. Все это не могло не вызвать усиления роли ислама, его
политизации и радикализации. В этих условиях ислам становится не только интегратором
теряющей равновесность социетальной системы, то есть фактором поддержания ее
внутренней солидарности, но и ответом цивилизации на угрозу своему существованию. В
кризисные моменты, как свидетельствует история, к исламу обращаются различные
политические силы в поисках оснований легитимности и национальной идентичности, посвоему интерпретируя его. Ответ же на вопрос, почему в конкретных мусульманских
сообществах начинает преобладать то или иное понимание ислама, кроется не столько в
самой религиозной традиции, сколько в интересах и нуждах тех, для кого язык ислама
становится единственно возможным ответом на вызовы времени, то есть современности.
С точки зрения верующих мусульман политические, общественные, экономические и
1
другие институты понимаются как тесно связанные с исламом. Поэтому в случае
следования какой-либо модели развития вопрос в мусульманском сообществе стоит не о
том, должна ли религия придавать смысл функционированию государственных и
социетальных структур, но о том, в какой степени и в каких темпах это будет
происходить, какие цели ставит санкционированная религией власть. Как относился и
относится Запад к усиливающемуся голосу ислама, его присутствию в политике?
Чаще всего - как к проявлению агрессивности, догматизма и заблуждений. Ислам
воспринимается как абсолютный противовес любой рациональной программе развития,
как нечто единообразное и застывшее, как феномен, который следует контролировать и
сдерживать. Позиция Запада – позиция учителя и одновременно надзирателя,
осознающего чужую «неразвитость», готового помочь ее преодолеть в соответствии с
собственным видением и жестко противостоящего оппонентам. То
есть, говоря
академическим языком, происходит постоянное воспроизведение субъект-объектной
парадигмы, которая сегодня приводит к углублению непонимания и увековечивает
неразрешимость таких серьезнейших проблем, как достижение устойчивого развития,
сохранение
культурной
идентичности,
автохтонная
демократизация,
органичная
политическая стабильность. Более того, она делает глобализацию вестернизирующей,
когда борьба за развитие осуществляется не самими народами, а вместо этих народов. В
рамках доминирующей в мире англо-американской модели большинство мусульманских
стран или, точнее, многие миллионы их жителей не видят, не чувствуют решения
повседневных
тяжелейших
проблем.
Его
нет
ни
в
предлагаемых
капиталистической модернизации – пути успеха для сильных и
вариантах
удачливых, ни в
неолиберальной идее, замыкающейся на индивиде и его личной свободе, но не спасающей
человека от потери собственной сущности, ни в концепте мирового лидерства США.
Грустно, но в нынешнем глобализирующемся мире нет особой заботы о человеческих
ценностях: основную роль играют власть и деньги. Но если человеческое общество
утрачивает ценности справедливости, сострадания, честности, то в будущем оно
встретится с еще большими трудностями.
Более того, самое активное распространение экстремистских идей и движений мы
видим в условиях форсированной модернизации, осуществляемой технократическими
элитами западного толка, самые кровопролитные столкновения – на линиях раздела
бывшего колониального наследства; сами современные границы ближневосточных
государств и характер политических режимов во многих из них - прямой результат
колониальной политики европейских держав в ХIХ в. и итогов двух мировых войн
(вспомним хотя бы образование Израиля и Кашмир).
2
Ход кампаний по «наведению порядка» в Афганистане и Ираке подтверждает
наличие лишь силового и технологического лидерства США и союзных сил. Известно,
сколь мало контролирует положение дел центральное правительство Хамида Карзая,
насколько нестабильна ситуация в Ираке. Установление демократических институтов в
мусульманском обществе, особенно многосоставном, – очень сложный и до сих пор
малоуспешный процесс.
Конечно, можно возразить: а как же следование мусульманских государств
западным (или социалистическим) моделям развития в 60 - 80-е годы? В основном тот
выбор, как видится сегодня, был обусловлен прагматическими, экономическими
соображениями. То, что институциональные и идейные заимствования были достаточно
поверхностными, подтверждают резкие переходы от одного типа ориентаций к другим и
постоянно возрастающая роль исламской составляющей в их политическом развитии и
идентичности.
Таким образом, в перспективе, когда начинают забывать о свергнутом диктаторе,
политика США не обещает появления какого-то иного качества. Но уже сегодня, вольно
или
невольно
обостряя
этноконфессиональные,
цивилизациионные
нефтяные,
(мир
военно-политические
ислама
и
(отношения
не-ислама),
с
другими
государствами региона) противоречия, она придает новую динамику ближневосточному
конфликту и в конечном итоге обостряет проблему безопасности и терроризма.
Часто забывают, что глобализирующийся мир – это очень взаимозависимый мир.
Когда коммуникации и контакты были затруднены, понимание чужой религии или
традиций было, в общем-то, не очень нужным. Сегодня разнообразие стало приметой
времени, и не только благодаря СМИ: растет число мусульман в Европе и США. По
оценкам различных источников, мусульманское население Западной Европы составляет
от 15 до 25 миллионов человек. Так, в Германии проживает от 2,8 до 4,1 миллиона
мусульман, во Франции - более 5 миллионов, в Великобритании – от 1,5 до 3 миллионов,
Голландии – от 750 до 900 тысяч и т.д. Это перечисление можно продолжить, и
практически повсеместно фиксировать усиление мусульманского присутствия. В
основном оно представлено этническими мусульманами - гражданами во втором и
третьем поколении (основная волна иммиграции пришлась на период после II Мировой
войны, когда растущие экономики стран Европы потребовали притока рабочей силы),
которые обладают всеми правами, в том числе политическими.
Если для иммигрантов «первой волны» наиболее значимыми были экономические
вопросы, то для их детей и внуков характерен повышенный интерес к вопросам веры и
идентичности, языку, культурному наследию, которые для многих малоизвестны.
3
Стимулирует этот интерес и общемировой процесс усиления роли религии, начавшийся в
80-х годах. При этом в западных обществах мусульмане составляют меньшинство,
которое всегда обостренно относится к подобным вопросам. Сегодня эти меньшинства
активно действуют в сфере образования, в местной администрации, имеют свои СМИ.
Мечети и молитвенные места, число которых постоянно растет, играют роль не только
религиозных, но и общественных центров, организуя курсы языка, юридическую помощь
и, самое главное, выступая центрами коммуникации. Исламская революция происходит
сегодня во многих частях мусульманского мира, в том числе в мусульманских
сообществах Европы. И ее осуществляют не террористы, а общественные активисты и
проповедники. Как же без уважения традиций, взаимопонимания и диалога с
мусульманами существовать самим западным обществам?
Только система общих целей, которые разделяет в том числе мусульманский мир,
может
сделать глобализацию подлинно всеобщей, позволит найти решение многих
проблем, включая терроризм. Для этого нужно искать новые стратегические подходы к
вызовам современности. На что, как представляется, следует обратить здесь внимание?
Выступая сторонником демократии, Западу не следует опасаться соперничества
ценностных систем – это естественная и полезная вещь. Исламские идеи выражают
надежды самых широких общественных слоев, и в этом смысле не могут не быть
продуктивны. Тот же экстремизм есть пусть ложная, но попытка самореализации,
обретения свободы, поиска единомышленников и авторитетного лидера. Удержать если не
всех, то многих от такой попытки можно, если добиться подвижек в общественном
мнении в сторону ненасилия и предоставить возможность политического выбора. Но это
требует политической воли как от Запада, так и от правящих элит мусульманских стран. В
контексте борьбы с исламистским терроризмом полезно обратиться к опыту таких стран,
как Египет и Алжир, которые много раньше, чем Запад, начали вести с ним борьбу, и не
только силовую.
Могут ли мусульманские государства сами сформировать для себя современность,
которая совместима с исламской верой и аутентичностью? Такие шаги предпринимают
Индонезия
и
Малайзия.
Например,
последняя
добилась
устойчивых
темпов
экономического роста и вышла на второе место в Юго-Восточной Азии (после Сингапура)
по доле ВВП на душу населения, справилась с инфляцией и безработицей. Во
внутриполитической жизни ей удалось нейтрализовать радикализм Всемалазийской
Исламской партии, предложив компромиссную идею «прогрессивного ислама» и
широкую правящую коалицию Национального Фронта.
4
Именно Малайзия стала два года назад инициатором возрождения Движения
неприсоединения - естественно, в новом мировом контексте. Активизация Движения,
учитывая принципиальную поддержку Китая и ряда стран Западной Европы, позволит не
только сбалансировать глобализационные процессы, но и начать возвращать смысл
понятию «международное сообщество» с его важной неотъемлемой исламской
составляющей.
5