Беляков - Евросибэнерго
реклама
Гидроэнергетика Восточной Сибири в условиях глобального изменения климата 21 марта 2016 года Модератор Евгений Беляков: - Тема сегодняшней пресс-конференции: «Развитие гидроэнергетики Восточной Сибири в контексте глобального изменения климата». Пресс-конференция будет проходить в формате телемоста, с прямым включением трех городов – Москва, Иркутск, Красноярск. Представлю наших гостей. Это генеральный директор «Евросибэнерго» Вячеслав Алексеевич Соломин и руководитель рабочей группы по вопросам изменения климата и управления выбросами парниковых газов Комитета по экологии и природопользованию РСПП, генеральный директор Центра экологических инвестиций Михаил Анисимович Юлкин. Вячеслав Алексеевич, вам первое слово. Генеральный директор «Евросибэнерго» Вячеслав Соломин - Коллеги, хотелось бы в двух словах представить компанию «Евросибэнерго». Это крупнейшая частная энергетическая компания. Основа бизнеса – это гидроэлектростанции: Красноярская, Братская, Усть-Илимская, Иркутская. Большая часть находится на Ангаре. Основной регион работы компании – Восточная Сибирь. Мы производим около 40% электроэнергии в Сибири, 9-10% электроэнергии во всей России. Как я уже сказал, большая часть энергии – это чистая энергия, произведенная на гидроэлектростанциях. Поскольку компания основана на гидроэлектростанциях, то неудивительно, что мы являемся одними из заинтересованных лиц, пионерами развития чистой энергии. Тема становится все более актуальной после подписания соглашения на Парижской конференции, когда 190 стран подписали обязывающие соглашения снизить температуру к 2100 году, удержать повышение на уровне не более 2 градусов. Для нас тоже актуально, поскольку в нашей компании помимо гидроэлектростанций есть определенные объемы и теплогенерации. Так что мы в целом можем работать в двух направлениях. Почему важна гидроэнергетика? Гидроэнергетика, как я уже сказал, закрывает практически половину потребностей в энергии всей Сибири, включая крупных потребителей, но также она, по сути, обеспечивает то, что тепловые электростанции работают главным образом на отопление, то есть на производство горячей воды, на производство тепла. Плюс замыкают вот этот дефицит. Поскольку в России есть громадный неосвоенный гидропотенциал, то есть чем больше гидроэлектростанции будут вырабатывать, тем меньше будет выбросов. Упрощенно можно сказать, что те проекты, которые мы сейчас представили по увеличению эффективности использования воды, повышению КПД турбин и замене рабочих колес, эквивалентны примерно постройке новой электростанции на 400 мегаватт при гораздо меньших затратах. Более того, в условиях того маловодья, которое мы видим в Восточной Сибири, в других регионах России, это подразумевает более эффективное использование той минимальной воды, которая сейчас есть в Байкале и по всему каскаду. Это первое направление. Второе. Мы, конечно, отдельно смотрим вместе с коллегами из РусГидро возможности оптимизации работы всего каскада, включая последнюю ГЭС в каскаде – Богучанскую. У каскада есть много задач помимо гидроэнергетики, это, прежде всего, водоснабжение, сельское хозяйство, аквакультура. Гидроэнергетика как выработка электроэнергии стоит где-то на одном из последних мест. В первую очередь, это, конечно, защита от паводков. Что сейчас происходит? Сейчас благодаря наличию Иркутской ГЭС, которая работает уже больше года на минимальных попусках, закрываются потребности в водоснабжении городов, находящихся ниже по течению по Ангаре, обеспечиваются уровни водозаборов. Соответственно, не требуется каких-то глобальных усилий по их перестройке. Если бы ее не было, то сейчас ситуация, наверное, была бы катастрофической. Что можно еще сказать? Ситуация маловодья характерна не только для Восточной Сибири. Мы слышим от своих коллег, что сейчас есть маловодье на Каме, на Волге, в других регионах России. Также, поскольку Евросибэнерго еще является членом глобальной ассоциации по устойчивой энергетике (GSEP), мы слышим из коллег из Бразилии, из азиатских стран, от коллег из Африки о том, что это приобретает некий глобальный характер. В прошлом году конференция проходила в Бразилии. Мало того, что страна несет громадные экономические потери от падения выработки электростанций из-за засухи, которую не видели уже много лет, там уже буквально туристические памятники теряют привлекательность (там есть знаменитые водопады). Туристический поток снижается в разы, поскольку буквально нечего смотреть. Настолько обмелели реки, что водопады становятся менее привлекательными. Еще хуже обстоит дело в Африке. В Танзании остановлены все гидроэлектростанции, во Вьетнаме не работают больше половины гидроэлектростанций. Как видно, проблема маловодья характерна для значительной части земного шара. Связана она или не связана с теми глобальными изменениями климата, которые объективно сейчас проходят, это требует изучения. Мы, в свою очередь, на таком локальном уровне пытаемся изучать статистику, пытаемся выявить некие исторические циклы – есть теория про 7-летний цикл, который касается Братской ГЭС, есть теория о неких 30-летних циклах, которые касаются всего каскада. Эту информацию надо тщательно анализировать и пытаться делать какието выводы. Мы контактируем с научными организациями, которые специализируются на этой теме, как в Москве, так и в Красноярске, так и в Байкальском регионе. Пытаемся прийти к единому мнению. Мне кажется, эта дискуссия быстро не закончится, поскольку ситуация неоднозначна. Для того, чтобы поставить этот вопрос, придать ему импульс для дальнейшей проработки, мы планируем в ближайшее время организовать климатический центр внутри компании, который будет координировать усилия специалистов как внутри компании, так и привлекать специалистов из научно-исследовательских организаций, для того, чтобы выйти на какие-то практические решения: на прогнозирование, на построение долгосрочных моделей влияния изменений климата в Восточной Сибири, на приточность Байкала. Наша цель – сохранить его, обеспечить энергоснабжение и водоснабжение прилегающих регионов. Это цель не только нашей компании, это в принципе общая цель - и для нас, и для органов власти, и для всех людей, которые проживают в этих регионах, как-то объединиться. Поскольку сейчас мы видим некий замкнутый круг. У нас есть засуха, у нас вырабатывается меньше энергии на гидроэлектростанциях, соответственно, больше работают тепловые мощности, они больше выбрасывают как СО2, так и серы. Это приводит к еще большему изменению климата в какой-то перспективе, что запускает процессы по маловодию. Очень тонкое влияние этих процессов друг на друга, их надо вдумчиво изучать, но вопрос назрел. Нужно сделать шаг вперед и дальше пробовать хотя бы спрогнозировать масштаб бедствия и к нему как следует подготовиться. А лучше его избежать. Модератор Евгений Беляков: - На ваш взгляд, как найти баланс между сельскохозяйственными, климатическими требованиями и необходимостью снабжения электроэнергией? Это же очень сложный баланс. Генеральный директор «Евросибэнерго» Вячеслав Соломин: - На самом деле он сложный, если смотреть со стороны. Все потребности расставлены по приоритетности. У нас есть органы власти, которые занимаются планированием водных ресурсов. При выстраивании приоритетов, естественно, они учитывают судоходство – нужно проводить суда, нужно обеспечивать им уровень воды. Они обеспечивают потребности водоснабжения. В принципе, у них есть наработанные механизмы увязывания этих интересов. Конечно, по каждому направлению можно что-то делать. Если мы говорим про судоходство, еще в советское время существовала идея делать караван на проводку судов, а не обеспечивать судоходство на протяжении всей навигации, особенно сейчас, когда объемы промышленного судоходства существенно упали. По каждому направлению есть мероприятия, которые можно дополнительно прорабатывать. Гидроэнергетика не стремится к выработке максимального количества энергии. У нас есть спрос, есть потребление. Невозможно вырабатывать то, что никто не потребит. Другое дело, максимально эффективное использование воды. Первое: конечно, не допускать холостых водосбросов. У нас на каскадах этого не было уже довольно долго. Второе – доводить до максимального КПД. Третье – управление водными ресурсами, чтобы мы не было дисбаланса на рынке. Иначе в какой-то период будет избыток предложения, а в другой воды будет настолько мало, что будут включаться тепловые станции, следовательно, будут расти цены на рынке электроэнергии. Таким образом от оптимизации работы каскада зависят цены на энергию, следовательно, чем больше сбалансированы будут режимы, тем выгоднее это будет для потребителей. Модератор Евгений Беляков: - Это в любом случае борьба с последствиями глобального потепления, причиной которого и является маловодье. Правильно ли я понимаю? Передаю слово Михаилу Анисимовичу. На ваш взгляд, какие методы борьбы могут быть именно с глобальным потеплением, есть ли какие-то возможности для того, чтобы снизить это давление и уменьшить риск маловодия? Михаил Юлкин: - Я бы хотел бы оговориться, что науке пока неизвестно, связано ли маловодье непосредственно с глобальным изменением климата и с тем, что мы называем глобальным потеплением. С глобальным потеплением связаны несколько вещей, в частности, это уменьшение ледников. И это может быть одной из причин. Говорили про Бразилию, проблему с водопадами – это может быть, потому что исчезают ледники. Если вы когданибудь видели картинки, то ледники в горах отступают на километры, и они перестают быть источником воды. Может быть, в этом проблема. Пока это неизвестно. Что касается глобального потепления и способов борьбы с ним, то Вячеслав уже упомянул Парижское соглашение, которое вполне явно формулирует не только задачу удержания роста температуры в пределах разумного. Это формулируется как: не допустить или удержать рост температуры на уровне меньше 2 градусов. Не просто 2 градуса, а существенно меньше, а по возможности 1,5. В прошедшем феврале температура оказалась выше, чем средняя температура за предыдущий век примерно на 1,35 градуса. Для того, чтобы удержать дальше 1,5 градуса, нужно много поработать. Парижское соглашение формулирует задачу и в терминах воздействия на климатическую систему, в терминах выбросов парниковых газов. Фактически поставлена задача обеспечить 0 выбросов. Вот это самая грандиозная вещь, на которую стоит обратить внимание. Там пока есть вопрос, к какому именно году, когда именно должен быть 0, но сказано, что во второй половине столетия надо обязательно выйти на ситуацию, когда все выбросы парниковых газов антропогенного характера компенсируются поглощением выбросов, то есть нетто-выбросы, связанные с человеческой деятельностью, равны 0. Это, конечно, грандиозная задача, которая прежде всего предполагает, что угольной генерации там места нет, по большому счету. Поэтому когда возникает проблема, что маловодье вызывает необходимость добирать мощности за счет включения генерации на основании сжигания угля, это прямо противоречит целям и задачам, сформулированным в Парижском соглашении. Нужно сделать ровно наоборот. Как раз с углем, от которого выбросы наибольшие, это и связано. Во многих странах от угольной генерации уже потихоньку отказываются, даже в Китае, где процентов 70 сегодня на угле, и то принято решение, что они угольные станции больше не строят. А те угольные станции, которые есть в городах, они закрывают и выводят, заменяют их генерацией на основе возобновляемых источников. И сегодня, если взять общий объем установленных мощностей на возобновляемых источниках, то мировым лидером является Китай. До недавнего времени это казалось странным, но сегодня это свершившийся факт. Они также являются мировыми лидерами в производстве ветровых турбин. Не европейцы, которые много денег в свое время вложили и много всяких дотаций давали в расчете на то, что будет создана ветроиндустрия. Оказалось, что на европейские деньги ветроиндустрию создали китайцы. У нас с этим пока сложно. Если вы умозрительно представите себе, что такое выбросы парниковых газов, вы попытаетесь связать с какими-то факторами. Что влияет на выбросы? Влияет, конечно, производство товаров, услуг, условно назовем – услуги для потребителя. Влияет численность населения. Чем больше население, тем больше товаров и услуг. Поэтому, условно говоря, первый фактор – это население, второй фактор – это количество услуг или товаров на душу населения. Третий фактор – это количество энергии, которая необходима для производства и потребления этих услуг и товаров. И четвертый фактор – это энергоемкость или углеродоемкость производства энергии. Там, конечно, есть еще промышленные выбросы, но их относительная доля невысока. Основные выбросы связаны, как известно, со сжиганием топлива для производства энергии. Поэтому если вы посмотрите на эти четыре параметра, что можно уменьшить? Ну, не население же, очевидно, и не удельное потребление услуг. Потому что рост благосостояния – это и есть удельное потребление услуг на душу населения. Соответственно остается два фактора – энергоемкость, то есть расход энергии на производство и потребление услуг, и углеродоемкость энергетики. За счет чего можно было бы уменьшить эту последнюю компоненту? Конечно, переход на те виды топлива, на те источники энергии, которые не связаны с выбросами. Это, прежде всего, возобновляемая энергетика, куда гидрогенерация относится в первую очередь. Это солнце, ветер и прочие другие альтернативные источники, которые сегодня более или менее развиваются. Собственно говоря, это и есть магистральный путь выхода на такое положение дел, при котором выбросы равны нулю. Ну, есть еще такая вещь, как отказ от вырубки лесов или, наоборот, создание дополнительных лесов за счет лесовосстановления. Это очень важные вещи. Потому что, по большому счету, исчезновение лесов – это тоже выброс. Леса перестают поглощать СО2 из атмосферы, соответственно, концентрация в атмосфере растет. Поэтому оптимизация лесопользования – это тоже важный фактор решения проблемы глобального потепления. Выбросы должны равняться поглощению. Леса в Парижском соглашении указаны не только тропические, но и наши российские, поэтому есть возможность компенсировать выбросы за счет рационального лесопользования, а по большому счету, землепользования. Понятно, что роль гидроэнергетики там трудно переоценить. И большой гидроэнергетики, и малой гидроэнергетики. В России традиционно развивается большая, хотя одно время в европейской части было довольно много русловых небольших объектов гидрогенерации, которые потом пришли в запустение. Может быть, имело бы смысл заняться восстановлением и этого элемента тоже. Ну и одним из способов борьбы… Как, собственно, заставить всех перейти на другие источники энергии? Вот одним из инструментов, который в том числе прописан в Парижском соглашении, является такое понятие, как углеродная цена. Грубо говоря, выбросы парниковых газов что-то должны стоить, а их сокращение что-то должно приносить компаниям, которые этим занимаются. Сегодня это написано в соглашении как рекомендация, причем не в самом соглашении, а в решении о принятии этого соглашения. Тем не менее, уже создано несколько коалиций, в частности, коалиция лидеров за углеродную цену, куда входят и правительства национальные ряда стран, и правительства некоторых регионов, и ряд крупных компаний, в том числе энергетических, которые активно продвигают идею углеродной цены. У нас проводником этой концепции выступает компания Русал, президент которой, Олег Дерипаска, неоднократно заявлял о том, что углеродная цена на уровне хотя бы 15 долларов за тонну СО2 эквивалента, причем в глобальном масштабе, это есть тот самый способ или тот самый инструмент, который заставит бизнес наконец озаботиться и перестать инвестировать в грязную энергетику, а начать инвестировать в энергетику чистую. А есть компании, которые ничего такого пока не провозглашают, но, тем не менее, в своих внутренних расчетах учитывают углеродную цену. Например, известный мне пример – это Архангельский ЦБК, который считает свои проекты инвестиционные, закладывая цену 15 евро за тонну с 20-го года. То есть сегодня это инструмент, который потихоньку начинает работать, хотя, конечно, вызывает большие сомнения и опасения – не угробим ли мы все бизнесы, если будем внедрять углеродную цену. Я думаю, что нет. Скорее всего, сначала будет некоторый инфляционный скачок, из-за того, что появится понятие углеродной цены. Появится дополнительный ресурс, который как-то оценивается. Понятно, что это вызовет некоторый инфляционный рост цен. Но затем, я думаю, он более-менее сбалансируется, и одни компании выиграют, а другие проиграют за счет этого. Естественно, должен быть создан механизм перетока денег от углеродоёмких отраслей в сторону углеродонеёмких отраслей или безуглеродных отраслей. Ну и, конечно, надо хорошо подумать о том, как устроено российское законодательство в области поддержки возобновляемой энергетики. Оно сегодня устроено плохо. Особенно в части требований по локализации. Ну, не производят сегодня в России турбин, потому что нет спроса. И глупо требовать, чтобы была локализация 70% или даже 60%, если нет ни одного объекта, который использует электрогенерацию на основе ветротурбин. Вот в солнечной энергетике получилось наоборот. Там создана компания «Хевел», которая производит уже (правда, не очень эффективные, не самые передовые на свете) солнечные батареи. И вроде как получилось, что солнечная генерация в России развивается лучше, чем всякая остальная. По случайному стечению обстоятельств наличие компании «Хевел», построенной в значительной степени за счет государственных денег. А ветрогенерации нет. Может быть, надо ослабить требования по локализации производства в России и дать возможность на первых порах просто закупать эти турбины? Потому что известно, что российский север это Клондайк с точки зрения ветрогенерации. Нигде в Европе нет таких замечательных условий, как на российском Севере, например, в Мурманской области. Мурманская область одна может произвести ветроэнергии больше, чем вся Европа вместе взятая. И это стоило бы, конечно, учитывать. Есть и еще возможности, которых в Европе нет. Это, например, приливные ГЭС. У нас есть некоторые наработки в том же Мурманске, связанные с опытной эксплуатацией такой турбины, которая работает за счет энергии приливов и отливов. И тоже на российском Севере есть совершенно замечательные объекты и возможности, в частности, в Мезенской губе. Там можно построить объекты в два раза больше Саяно-Шушенской ГЭС за счет приливной энергии. Другое дело, что там неосвоенные территории и, наверное, это проект, который должен был бы быть международным, а не сугубо российским, но такая возможность в принципе существует. Я думаю, что те компании, которые уже имеют опыт использования гидроэнергии, наверное, им и карты в руки. И не только заниматься изучением воздействия климатических изменений на паводки, маловодье и т.д., но и заниматься разработкой альтернативных источников энергии, которые могли бы быть использованы в условиях России. Модератор Евгений Беляков: - Теперь я хочу передать слово Иркутску. Дарья, представьте ваших гостей. Я задам вопрос, а вы сами определите, кому из них вопрос будет приоритетен. Вы ближе к Байкалу, в чем причина маловодья, на ваш взгляд, и как климат влияет – это сезонный цикл какой-то или это все-таки реальные глобальные изменения? Модератор Дарья Пут, модератор, Иркутск - Сегодня у нас присутствуют: Вадим Владимирович Анненков – исполняющий обязанности заместителя директора по науке Лимнологического института СО РАН. Валерий Николаевич Синюкович – кандидат географических наук, старший научный сотрудник лаборатории гидрологии и гидрофизики Лимнологического института СО РАН. Вячеслав Михайлович Никитин – профессор, доктор технических наук, главный специалист сектора прогнозирования природообусловленных факторов в энергетике Института систем энергетики им. Л.А. Мелентьева СО РАН. И Олег Николаевич Причко – генеральный директор компании «Иркутскэнерго». Евгений, ваш вопрос разумно адресовать Вадиму Владимировичу. Вадим Анненков, Лимнологический институт, Иркутск: - Насчет климата с определенностью можно сказать только то, что он изменяется. Действительно, есть явления, связанные с глобальным потеплением. Где-то до середины 90-х годов у нас теплело, но сейчас более-менее находится в спокойном стационарном состоянии. Насчет того, как это влияет на водность - вопрос неопределенный. Может быть, Валерий Николаевич что-то может сказать, как влияет наблюдающееся глобальное потепление на водность. Валерий Синюкович Лимнологический институт, Иркутск: - С вашего позволения, я дополню, что действительно с 1996 года потепление в нашем регионе стабилизировалось, но именно с этого времени приточность в Забайкалье стала невысокой. Не сказать, чтобы сильно пониженная, но невысокая. И это как раз наводит на мысль о том, что это следствие имеет именно климатическую природу, эта невысокая водность. Но последние три года были исключительно маловодными, хотя по температуре они сильно не отличались от предыдущих. Поэтому здесь, пожалуй, предстоит еще больше сделать, чем сделано до сих пор. Модератор Дарья Пут, модератор, Иркутск - Мы говорим о том, как маловодье влияет на работу ГЭС, но мне бы хотелось узнать, как ГЭС влияет на маловодье. Олег Николаевич, вы можете сказать о готовности ГЭС Ангарского каскада (Братская, Иркутская, Усть-Илимская) к половодью? Олег Причко, Иркутскэнерго: - Мы готовы работать в любых режимах - в периоды маловодья, в периоде многоводья, средней воды. Это наша основная задача – обеспечить электроэнергией надежно и бесперебойно, поэтому и в этом году с нашей стороны изменения позиции нет. Другое дело, что именно в этом вопросе есть еще и подвопрос. А готовы ли те территории, которые находятся ниже по течению, к многоводью? Это вопрос второй. Думаю, Вячеслав Михайлович меня дополнит и поправит. Мы совместно в прошлом году выполнили аналитическую работу с точки зрения исследования, а что будет с территориями города Иркутска, расположенными ниже по течению, в случае, если воды будет больше, чем средний. Результат оказался неутешительный. Например, недавно построенный торговый центр затапливается полностью уже при расходах 3200-3400 кубических метрах в секунду. А это меньше чем половина расчетного пропуска воды. Вот эти хаотичные застройки, они приводят к серьезным проблемам… Как работают системы управления водными ресурсами, это прозвучало уже в самом начале, Вячеслав Алексеевич подробно это рассказал. Всеми водными ресурсами управляет в стране Министерство природы Российской Федерации. В составе Министерства природы есть Федеральное агентство водных ресурсов, через свои представительства изучает наличие запасов воды в водохранилищах, текущую проточность, прогнозы оперативные, краткосрочные и т.д. Но выделяется тот рабочий диапазон воды, который может быть пропущен, и должен быть пропущен через гидросооружение. И в формате распорядительного документа дается для исполнения, и ежесуточно уполномоченные государственные органы контролируют исполнение этих указаний. Все остальные водопользователи (а гидроэнергетики, напомню, являются водопользователями самого низшего, пятого, уровня, после ЖКХ, речников, после тех, кто занимается природой, рыбой) обязаны исполнять те параметры, которые заданы государством. Модератор Дарья Пут, модератор, Иркутск - Обратимся к Валерию Николаевичу. Валерий Синюкович Лимнологический институт, Иркутск: - Тема у нас обозначена как влияние глобальных изменений климата и связь с теми природными процессами, и экономическими, которые происходят. Но я бы хотел чутьчуть акценты переместить в сторону того, что есть еще факторы не только природные, такие как глобальные изменения. Есть еще такой фактор, как управление водными ресурсами, и связанное с этим законодательство. И вот этот фактор для нашего региона, где мы находимся, имеет, прямо скажем, существенно большее значение и влияние на всю ситуацию с использованием водных ресурсов (речь идет о водных ресурсах Байкала, конечно), чем любые другие. Попробую пояснить, в чем состоит эта проблема. Не далее как 15 лет назад, в 2001 году правительство РФ пошло на очень смелый эксперимент. Название этому эксперименту – постановление № 234, которое ограничило диапазон регулирования уровня Байкала (естественно, в благих целях - сохранения экосистемы и т.д.). Но надо понимать, что это означает. В чем смелость эксперимента? В том, что до появления Иркутской ГЭС, так называемый естественный период, когда Байкал регулировал себя сам. В последние 50 лет, предшествующие строительству Иркутской ГЭС, в естественном режиме диапазон колебаний составлял примерно 2 метра. В проекте Иркутской ГЭС это тоже примерно 2 метра (1 м 96 см). Надо понимать, что когда вы в два раза сокращаете диапазон регулирования, то у вас вполне могут появиться какие-то проблемы и риски, с этим связанные. Но природа как-то очень благоприятно, видимо, к этому постановлению отнеслась. В итоге первые 18 лет, с 96-го по 2013-й включительно, водность на Байкале и в бассейне озера Байкал была (мы условно называем это периодом мягкого маловодья) фактически соответствующей, очень близко, в пределах погрешности 10%, к средним многолетним значениям. И, собственно, это еще и при подготовке было. Известные эксперты это подтверждали, что здесь никаких опасностей не предвидится. Так и оказалось. Далее наступил 14-й год, затем еще более серьезный 15-й недавно закончился, где наступило просто жесткое экстремальное маловодье, которое отменило де-факто это постановление. Потому что ни при каких технических возможностях и условиях выполнить его невозможно. Не далее, как в прошлом году наш институт совместно с коллегами из Москвы выполнял работу по госконтракту Минприроды по проблемам регулирования уровня озера и связанным с этим законодательством. Вывод кратко состоит в следующем. Обеспеченность, это для водохозяйственников распространенное понятие, близкое как обратная величина вероятности, мы определили по результатам моделирования. Как мы это сделали? Мы взяли весь 120-летний ряд непрерывных наблюдений, данных ежесуточных и ежемесячных замеров уровней, расходов, притока. И промоделировали это на действующее законодательство так называемых правил использования водных ресурсов. И эти расчеты показали, что верхняя граница регулирования озера Байкал обеспечена 34 процента. То есть, обеспеченность означает, что в 34 годах из ста постановление по верхнему уровню выполнить невозможно в принципе. Причем, когда я говорю «в принципе», это каждый третий год. Что это означает? Это не связано с тем, что надо просто сбрасывать воду и тогда мы сохраним те обмеры. Наши модельные расчеты показывают, что даже если вы сбрасываете все, что может поступить, не забывайте, есть еще такой момент: была и существует первая ступень ангарского каскада под названием «пропускная способность истока Ангары». Дело в том, что в истоке Ангары у нас находится натуральная плотина из естественных пород, которая очень жестко регулирует выход и количество воды из Байкала. И если вы регулируете уровень Байкала, то вы тем самым регулируете выпуск из него в Ангару. Эта плотина самый главный гидроузел, которому миллион лет, он это все хорошо ограничивает. И сколько бы вы не запускали и пропускали через гидроузел, вы гарантированно будете поднимать уровень Байкала. Это все факторы и исследование, не говоря о технических моментах, это учитывает. Теперь по нижнему уровню. Это ближе к нам, к сегодняшнему 20-летнему маловодью. Что происходит? У нас возникает проблема нижних расходов, то есть минимальных расходов, которые обеспечивают нормальную работу водозабора. Здесь есть цифры минимальные необходимые – 1300, 1250 зимой, ниже которых водозаборы фактически выходят из строя и прекращают работу со всеми печальными последствиями, связанными с водоснабжением. Нижняя граница нарушается реже. Она всего имеет 93 процента обеспеченности. В 7 годах из ста она точно будет. 14 и 15-е годы – это те семь лет за столетие, которые гарантированно не дают возможность сохранить нижнюю границу. Мы сейчас с вами видим, что уровень Байкала продолжает падать. И до конца апреля, по-видимому, это будет продолжаться. Это проблема. Но самое страшное – многоводье. Мы говорили, что это редкое событие. Семь раз в столетие. Мы делали оценку по затоплениям, так вот они дикой природе очень сильно и в большей степени наносят вред. Мы увидим затопления целенаправленные и полномасштабные, очень многочисленные, как только закончится маловодье, уже в самое ближайшее время. И вот они гораздо больше будут влиять и затапливать. Так, мы увидим затопления в городе Иркутске на несколько тысяч гектаров. Из них живая застройка около тысячи гектар, до тысячи домов. В основном это частные и малоэтажные дома и сотни домой многоэтажных. Мы этим факторам, на мой взгляд, пока мало уделяем внимания. И это факторы, которые, наверное, по значимости более важные, чем глобальное потепление. Модератор Евгений Беляков: Я предоставляю слово Красноярску. Варвара, слышите нас? Модератор Варвара Рудовская, Красноярск - Сегодня в гостях генеральный директор Богучанский ГЭС Всеволод Демченко, генеральный директор Красноярской ГЭС Сергей Каминский. Иван Гордеев, заместитель начальника Красноярского гидрометцентра, Любовь Короткова, заместитель руководителя Енисейского бассейнового водного управления, Любовь Щербакова, начальник отдела климата Красноярского гидрометцентра и Михаил Чернятин, председатель Красноярского отделения международной академии экологии и природного пользования. Каскад на Ангаре сейчас в периоде маловодья не первый год. На Енисее получше. Снижение водности наблюдается, но не так сильно, как у наших соседей. И сегодня у нас в гостях Любовь Короткова, представитель Енисейского бассейна водного управления. И мы бы хотели, чтобы вы послушали нас. Любовь Короткова, заместитель руководителя Енисейского бассейнового водного управления, Красноярск - Добрый день. Много говорилось об органах управления в сфере водных ресурсов. Енисейское бассейно-водное управление – территориальный орган федерального агентства водных ресурсов, которое является специальным уполномоченным государственным органом в области управления водными ресурсами. По его поручению Енисейский БВУ управляет Ангаро-Енисейским каскадом и северными ГЭС. Есть у нас еще небольшая ГЭС на реке Мама – Мамаканская, о которой, наверное, никто из вас не знает. Здесь представлены диспетчерские графики всех гидроузлов Ангаро-Енисейского каскада. Для того, чтобы было понятно: красная линия – это линия, по которой ведется работа текущего года. И синяя – это линия прошлого года. Если смотреть по Красноярскому водохранилищу, вы видите, что линия НПУ 243, которая у нас сиреневая зона, она не была достигнута в прошлом году. В связи с этим ситуация у нас достаточно спокойная. В прошлом году для того, чтобы создать запас необходимый для водоснабжения города Красноярска, были приняты ряд оперативных мер по проводке караванов судов. Вся навигация обеспечивалась со сниженными расходами. Судоходство осуществлялось недогрузкой на 10-20 процентов, то есть, уровень мы понижали на 10-20 сантиметров. Это позволило создать минимальный запас с тем, чтобы обеспечить водоснабжение в городе Красноярске. И весь зимний период Красноярская ГЭС работает на минимальных расходах. Мы обеспечиваем водоснабжение и все. И с этими же расходами мы осуществлять будем сработку до 1 мая, до 230 отметки. Эта отметка рекомендованной сработки. Озеро Байкал. О нем мы подробно поговорим попозже. Хотела бы сказать, что на сегодня отметка озера 45579, что на 21 сантиметр всего ниже минимально установленного уровня. Если глубина Байкала 1600 с лишним метров, как вы считаете, 21 сантиметр – можно ли назвать это катастрофическим или экстремальным падением? Использование дополнительного объема водных ресурсов для обеспечения водоснабжения в городе Ангарске было разрешено Росводресурсом и поручением правительственной комиссии. Поэтому в данной ситуации ситуация проблематичная, но не катастрофическая. И Иркутская ГЭС работает минимальными расходами – 1300 кубометров. На момент подхода ледостава расходы снижались до 1250, потому что кромка подпирает уровни. И происходит подъем в районе водозабора. Вот Братское водохранилище. До 402 отметки у нас есть запас. Мы набрали около 398-й. А для Братского водохранилища 1 метр – это 5 кубических километров. Водность была так же снижена. Запасы были минимальные. Здесь у нас не только водоснабжение в нижнем бьефе. Здесь еще у нас водозаборы, лимитирующие в верхнем бьефе. Это еще водозаборовые соли, которые только в зимний период были реконструированы. И позволят уже дальше снижать отметку. Но здесь мы контролируемся 395 отметкой. И мы не можем сработать меньше. Всю зиму расходы составляли 2100-2300 при нормальных расходах 3 тысячи кубов. Это устанавливает Росводресурсы. Снегозапас сейчас, как у нас озвучивается, достаточно неплохой. По водосборным площадям порядка от 80, 150 и местами есть даже до 390 процентов нормы. Но тот прогноз погоды, который мы имеем сейчас, эта теплая погода, мы теряем запасы снега, воду в марте-апреле. Поэтому то, что нам гидромет рекомендовал ориентироваться на половодье, мы ориентируемся на среднюю многолетнюю норму плюс-минус 10 процентов. Исходя из этого, рассчитываются водные режимы, предполагается вся водохозяйственная обстановка на летний период до августа. Расчеты проведены, многовариантны. Это Усть-Илимское водохранилище. Срабатываем до 294,5. Вот это прогнозные расчеты по Саяно-Шушенскому водохранилищу. Выбран аналог по притоку норма плюс-минус 10 процентов. И вы видите, что водохранилище мы наполняем, только в разные сроки. И сбросные расходы у нас – никакой опасности по затоплению для нижнего бьефа не представляет. По Красноярскому водохранилищу ситуация существенно хуже. Мы наполнили водохранилище в диапазоне отметок 237-239 при НПУ 243. Этих ресурсов нам достаточно для обеспечения водоснабжения. И при этом навигация будет обеспечиваться при расходе 2850. Не 3 тысячи, как сейчас требуется, а либо будет караванная проводка, либо сниженные уровни. Это все, что мы можем пока позволить. Если ситуация будет меняться, решения будут корректироваться. По Братскому водохранилищу. Тоже перспектива не очень радужная. По имеющимся снегозапасам, наполнение ожидается близким к норме, как видите, ниже 397 отметки. Мы, в принципе, остаемся в том же маловодном периоде. По водохозяйственной обстановке в бассейне озера Байкал. В настоящее время у нас уровень 455,79. На 1 мая мы ожидаем по расчетам в районе 455,69. Там дата стоит на первое марта. Верхняя синяя линия – это линия 2014 года. У нас водохозяйственный год идет с первого мая до первого мая. И линии тут две только, а не три, как у нас 16-й год. Предполоводная сработка и непредполоводная сработка, использование ресурсов ниже 456-й отметки, установленной постановлением, будет на 30-40 сантиметров. Это будет зависеть от того, как рано наступит половодье, какой приток будет в апреле и ситуация может развиваться. Но она будет корректироваться в какой-то части, но здесь 1300 – у нас обеспечиваются водозаборы в нижнем бьефе. И сделать ничего нельзя. Уже никакого оперативного резерва нет. Здесь мы посчитали ожидаемое наполнение в следующем году. Если у нас приток будет чуть ниже нормы, поскольку не по снегозапасам, ни по каким другим предпосылкам мы пока не предполагаем, что водность будет существенно выше. Видно, на какую глубину мы уйдем. И наполнение мы ожидаем на уровне 456,54. Если водность получится ниже 50 кубических километров, мы не сможем выдержать требования постановления и в следующем году. Здесь показаны документы, которыми руководствуется федеральное агентство водных ресурсов. Это правила использования водных ресурсов Ангарского каскада и 234 постановление. Основой для всех расчетов водохозяйственных является прогноз гидромета по притоку водохранилища. Мы без них сделать ничего не можем. Самостоятельных данных у нас нет. Для того, чтобы вам было понятно, что мы потеряли с принятием 234 постановления, здесь показан диспетчерский график озера Байкал и Иркутским водохранилищем. И красным выделены те зоны, которые у нас отсекли за регулирование этим постановлением. Ниже у нас была отметка 455-54, и форсировка допускалась по правилам использования водных ресурсов до отметки 458,2 с разными расходами и выше – 458,4. Практически, если считать с форсировкой, у нас ниже 14 километров кубических. И выше больше 30. Это огромный объем, который исключен из регулирующей емкости. Полностью исключено многолетнее регулирование. Озеро Байкал было самой большой емкостью, регулирующей на Ангарском каскаде. Оно осуществляло многолетнее регулирование, то есть, мы могли в многоводный год создать какой-то запас с тем, чтобы использовать его потом в маловодный год, как наступил у нас в этом году и в прошлом. Но поскольку у нас этой емкости дополнительной нет, мы ее не создаем, в текущем году нам использовать нечего. Здесь приведены фактические уровни по озеру Байкал за весь период наблюдения с 1903 по 8-й год. Если вы видите исторический минимум 904-й год – это 545,93. Около 455 отметки. Была какая-то экологическая катастрофа на озере Байкал? Не было. Это естественный уровень. Максимальный зафиксированный 456,87 в 32-м году, когда приток к озеру превысил 102 кубических километра. Мы сейчас разговариваем о величинах порядка 3,40. То есть, в три раза больше притекло воды. И уровень Байкала поднялся практически на два метра. И исторический максимум, который зафиксирован еще в 1869 году – это 457,10. Тот, который нам сейчас достигать запрещено. У нас ограничен уровень 457 отметкой. И в этом случае тоже экологической катастрофы на Байкале не было. Здесь показан естественный режим озера Байкал в водохозяйственный год 903-904-й. Если вы видите, на подъеме при 44 сантиметра набрали. И сработали 54 сантиметра при зарегулированности истока Байкала, Шаман камня. Примерно в прошлом году мы набрали 49 сантиметров. То есть, режим, близкий к естественному. При том, что озеро считается зарегулированным и нам всегда говорят, что водный режим существенно модифицирован, нет. Посмотрите на цифры, на параметры. Они очень близки. В той мере, в которой возможно приблизиться к естественному режиму, мы делаем все в этом направлении. Модератор Варвара Рудовская, Красноярск - Вы, наверное, не знаете и для вас это будет открытием, что если мы говорим о глобальном потеплении, это происходит не только в Арктике, но еще и на Таймыре. Есть у нас такой регион. И в нескольких словах вам Любовь Александровна Щербакова сейчас расскажет. Любовь Щербакова, начальник отдела климата Красноярского гидрометцентра - На нашей территории – это от истоков Енисея до его впадения в Карское море, повышение температуры продолжается. Другое дело, что количественные характеристики по территории разнятся. Мы отмечаем на Таймыре значительное повышение температуры. И, как ни странно, в Кызыле, в Туве. Все центральные и северные районы Красноярского края – мы видим понижение температурного режима. Уменьшение осадков мы наблюдаем в Туве. На остальной территории идет повышение годового количества осадков. Модератор Варвара Рудовская, Красноярск - Вопрос маловодья очень важен. Иван Гордеев расскажет вам о паводковой ситуации в Красноярском крае. Иван Гордеев, заместитель начальника Красноярского гидрометцентра Ситуация у нас более благоприятная, чем на Ангарском каскаде. Маловодья, исходя из сложившейся ситуации, мы не ожидаем. Приток воды во втором квартале, снеготаяние вносит основной вклад в величину годового стока наших рек. И во втором квартале, когда будет наблюдаться основное снеготаяние, приток в Саяно-Шушенском водохранилище по прогнозам составит около среднемноголетних значений, в Красноярском несколько повышен, порядка 10 процентов выше нормы. Другое дело, сразу после снеготаяния у нас наступает паводочный период. И заблаговременность прогнозов паводков довольно короткая. Поэтому будем следить за развитием ситуации. Модератор Варвара Рудовская, Красноярск - У меня вопрос к Всеволоду Владимировичу Демченко. Идет речь о том, что паводки будут и неслабые, как мы поняли. Глобальное потепление идет. И у меня к вам два вопроса. Готова ли у нас ГЭС к паводку? Считаете ли вы, что глобальное изменение влияет на ГЭС? Генеральный директор Богучанский ГЭС Всеволод Демченко - Расскажу вкратце о готовности станции к половодью. Работа идет в нормальном режиме, все основное оборудование введено в эксплуатацию с соответствующими разрешениями технических надзорных органов Российской Федерации. Загрузка ГЭС осуществляется на основании гидрологических режимов и предписанными правилами использования водных ресурсов, которые утверждены в Росводоресурсе. В работе на данный момент находится пять гидроагрегатов, что соответствует нагрузке станции 1500 мегаватт. Расход в нижний бьеф при этом составляет 2440 кубометров в секунду. Приток гидроузла составляет 2300 кубометров в секунду. Видно из цифр, что сливаемое немного больше, чем мы получаем воды от вышестоящего каскада. Делается это в целях освобождения полезных емкостей для принятия паводковых вод. В соответствии с правилами использования водных ресурсов уровень воды в водохранилище в начале половодья должен составлять 207 метров в балтийской системе высот. На сегодня у нас уровень 207 метров 17 сантиметров. В период половодья Богучанская ГЭС может принять до 2,3 кубокилометров воды. Проектом установлен форсированный подпорный уровень для гидротехнических сооружений 209 с половиной метров в целях удержания воды и при наступлении катастрофических половодий. Это еще дополнительный плюс – 3,4 кубических километра воды. Данные мероприятия проводятся в рамках приказа по предприятию подготовки к паводку, который вышел еще в январе этого года. Так же на станции разработан ряд мероприятий для безопасного прохождения паводкового периода. Создана паводковая комиссия под руководством главного инженера станции. В зону ответственности комиссии входит проведение осмотра оборудования гидротехнических сооружений, а так же мероприятия, обеспечивающие бесперебойную работу станции при любом сценарии прохождения паводка. Мы учитывали режим прохождения половодья с 0,01 процентов обеспеченности. Это приток, который возможен раз в десять тысяч лет. В отдельные периоды приток может составлять порядка 16500 кубометров в секунду, но благодаря запасному объему водохранилища, достаточной пропускной способности Богучанской ГЭС такой приток не будет катастрофическим для населения в нижнем бьефе и для гидротехнических сооружений гидроузла в целом. Общая пропускная способность станции составляет 14350 кубических метров в секунду. Это суммарная пропускная способность девяти гидроагрегатов и двух водосбросов. Первого – глубинного, второго – поверхностного номер 2. Своевременное увеличение расходов ГЭС при постепенном наступлении половодья обеспечит плавное увеличение уровня нижнего бьефа и контроль верхнего в целом, не превышая отметки НПУ 208. Учитывая маловодные годы, начиная с 14-го года на озере Байкал и водохранилищах Ангарского каскада, помимо Богучанской ГЭС имеется возможность принять большой объем паводковых вод на всех участках реки, что обеспечивает более безопасное прохождение половодья. Мы, персонал станции, к этому готовы. Для нас это нормальная работа. И мы считаем, что даже если паводок будет большой, мы с ним должны справиться. Модератор Варвара Рудовская, Красноярск Думаю, к вам будут вопросы. Сергей Николаевич Каминский, генеральный директор Красноярской ГЭС, расскажите, отличается ли этот год от обычных паводков? Генеральный директор Красноярской ГЭС Сергей Каминский - За 45 лет, даже больше, Красноярский край и Красноярск не почувствовал никаких сложностей от работы Красноярской ГЭС. В 66-ом году на 6 метров поднялся уровень, то сейчас такого риска не существует. Самый низкий сброс, который был в памяти, это не очень давно – 2012 год. Минимальная была вода. Никто не заметил. Ничего не произошло. Итак, от 23 миллиардов до 13 миллиардов. Никто из жителей Красноярска этого не заметил. Если вы сегодня внимательно слушали, то услышали, что никаких рисков с точки зрения по объемам, по притоку, по снеготаянию, по всевозможным режимам не существует. Поэтому сезон 2016-17 года будет без рисков. Оборудование готово, персонал готов, все документы необходимые для этого есть. Давайте жить спокойно и радоваться лету. Спасибо! Модератор Евгений Беляков: - Коллеги в Красноярске и в Иркутске сказали, что вроде все не так плохо. А начали мы с того, что по всему миру станции останавливаются либо работают в неполном режиме. Есть ли реальная опасность, что гидростанции в Восточной Сибири в каких-то других регионах нашей страны встанут, как в той же Танзании, например? Генеральный директор «Евросибэнерго» Вячеслав Соломин - Конечно, такого риска, что встанут, нет. Они могут существенно недовыработать. Красноярская и Саяно-Шушенская ГЭС в этом смысле более стабильны, наверное. Хотя в этом году запасы гидроресурсов низкие, но ничего критичного. По-моему, в 12-м году выработка Красноярской ГЭС была не более 13 млрд. киловатт-часов против среднего многолетнего уровня 18,5. То есть там тоже бывают провалы существенные. В этом году по Красноярской ГЭС мы такого не ожидаем. Другое дело, что встать-то они не встанут, но, тем не менее, о чем говорили раньше, потребление энергии, пока энергоемкость экономики существенно не снижена, она болееменее стабильна. Соответственно всё, что недовыработают ГЭС, все это выработают тепловые электростанции. И это действительно в корне противоречит тем обязательствам России, тем обязательствам, которые другие мировые лидеры взяли, по снижению выбросов. То есть тут дальше вопросы прогнозирования, выстраивания баланса, скажем, прогнозирования последствий как для ЖКХ, так и для жителей других регионов, сопредельных, например, с Байкалом. В целом, конечно, можно оперировать теми рассуждениями, что глубина Байкала измеряется не метрами, а сотнями метров, но, тем не менее, глубина устья Ангары не измеряется сотнями метров, и в прошлом году в период навигации крупные суда зачастую не могли выйти из акватории Иркутского водохранилища в акваторию Байкала, то есть пройти этот створ Шаман-камня. Поэтому тут дело весьма относительное. Соответственно, отвечая на вопрос, нет, ГЭС не встанут, но думать о том, чтобы долгосрочно пытаться прогнозировать последствия и заранее планировать программу замещения грязной угольной генерации какими-то более чистыми источниками, этим заниматься надо – через построение моделей, через возможное ускорение газификации регионов, где большая доля угля, через программу продвижения углехимии, то есть альтернативное использование угля, со снижением эмиссии парниковых газов. Вот этим всем заниматься все равно надо. Модератор Евгений Беляков: - Есть ли вопросы? Олег Никифоров, «Независимая газета». У меня три вопроса. Один вопрос к господину Юлкину. Вы уверены, что Россия подпишет и ратифицирует Парижские соглашения? Насколько мне известно, среди энергетиков, в том числе склонных к углеводороду, существует большое сопротивление. Тем более что Минэнерго вообще не учитывает никакие планы по эмиссии и т.д. Вопрос ставится так, что у нас угледобывающая промышленность в ряде случаев градообразующая. Не нанесет ли закрытие шахт, к которому вы призываете, к социальным протестам, которые могут просто ликвидировать режим? Михаил Юлкин: - Во-первых, я ни к чему не призываю, я только констатирую. Насчет того, подпишем или нет, у меня никакой уверенности нет. Как мы все прекрасно помним, Киотский протокол мы подписали в 98-м году, то есть почти сразу же после принятия, а на ратификацию его ушло 6 лет. Не исключено, что и в этом случае, в случае Парижского соглашения, у нас будет такая же история, как и с Киотским протоколом. Только надо иметь в виду, что в Киотском протоколе у нас был ключ от сейфа, то есть от принятия решения Россией зависело вообще вступление в силу этого документа. А в Парижском соглашении у нас нет ключа от сейфа. Поэтому мы можем, конечно, долго думать, но по большому счету, мир обойдется и без нас. И те тренды, которые происходят сегодня на мировом рынке, не оставляют нам шанса. То есть либо мы вписываемся в этот тренд, либо у нас пропадает экспорт. Вопрос ставится буквально так. Или наша продукция еще имеет шанс на мировом рынке, или уже не имеет. Потому что, по большому счету, тренд ухода от нефти уже вполне обозначился. Не только от угля, но и от нефти. И он обозначился не только потому, что развивается зеленая энергетика, но и потому, что инвесторы перестают инвестировать в углеводородную экономику, в углеводородную энергетику, и потому что покупателей интересует углеродоемкость покупаемой продукции. И здесь у нас есть конкуренты, которые могут занять наше место и в смысле производства стали, и в производстве алюминия. В общем, тут вопрос не стоит так, что если мы не подпишем, то этого и не будет. Вопрос стоит так, что если даже мы не подпишем, ничего не будем делать, то мы потеряем наше место в международном разделении труда. Вот как стоит вопрос сегодня. Олег Никифоров, «Независимая газета». - Второй вопрос у меня касается Ангарского каскада ГЭС. Как известно, Монголия собирается строить каскад электростанций, что, видимо, резко снизит сток. И не является ли это более опасным, чем потепление климата, для Ангарского каскада? Генеральный директор «Евросибэнерго» Вячеслав Соломин Правильный абсолютно вопрос. Действительно, прорабатываются проекты строительства ГЭС. Особенно на период наполнения, если такие ГЭС будут сооружены, это будет иметь крайне серьезные последствия для уровня Байкала и для дальнейшей гидрологии. По этому вопросу есть дискуссии и на уровне межправительственной комиссии, есть вовлечение природоохранных организаций по всему миру. На самом деле сейчас процессы по одобрению строительства этих ГЭС несколько затормозились. То есть Россия, в свою очередь, предложила альтернативные варианты решения. Это строительство ЛЭП, ведутся переговоры об экспорте электроэнергии из России в сторону Монголии. Я думаю, что это еще не конечное решение, и в эту ситуацию вмешаются не только российские, но еще и мировые организации. Олег Никифоров, «Независимая газета». - Третий вопрос. Потепление климата влияет на процесс оттаивания вечной мерзлоты в Сибири. Не считаете ли вы, что если так дальше будет идти, наши ГЭС просто провалятся в пустоту? Генеральный директор «Евросибэнерго» Вячеслав Соломин - Согласен, что это влияет на вечную мерзлоту. Единственное, они точно не провалятся, там уровень верхней мерзлоты все-таки находится на другом уровне. В Иркутской области, если не изменяет память, граница распространения вечной мерзлоты проходит в районе Тулуна, в районе Братска, тем не менее, ГЭС ничего не угрожает. Но если отнестись к вопросу таяния и влияния глобального потепления на вечную мерзлоту, считаю, что вопрос крайне важный, метан имеет более высокий коэффициент влияния на парниковый эффект, и мне кажется, к этой проблеме нужно отнестись как-то отдельно. Мы до пресс-конференции обсуждали с коллегой, что, возможно, отдельные усилия должны предприниматься для недопущения этого процесса таяния. Это касается и России, и североамериканского континента. Вопрос – как это делать, но это отдельный вопрос. Возможно, наряду с программами восстановления лесов будут рассмотрены какие-то программы консервации этих естественных условий. Модератор Евгений Беляков: - Спасибо, что приняли участие.
