4000 километров российско-китайской границы: взгляд из Японии

Б. И. Ткаченко
кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник
(Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН),
профессор-консультант (Морской государственный университет
имени адмирала Г. И. Невельского)
4000 километров российско-китайской границы: взгляд из Японии
Для того, чтобы разобраться в таком сложном вопросе, как изменения на
российско-китайской границе, произошедшие в 1991—2004 годах, иногда бывает
необходимо взглянуть на них со стороны. Например, из Японии.
Монография профессора А. Ивасита, известнейшего японского исследователя,
ведущего специалиста в Японии в области советско-китайских и российско-китайских
пограничных проблем (Центр славянских исследований Университета Хоккайдо), "4000
километров проблем. Российско-китайская граница" (М.: АСТ: Восток–Запад, 2006.
366 с.) представляет собой русский перевод вышедшей в Японии на японском языке в
2003 г. книги "4000 километров по российско-китайской границе". Международный
интерес к книге был таков, что на Хоккайдо был выпущен ее перевод на английский язык
(2003 г.) и в Пекине — на китайский язык (2007 г.).
В монографии собраны результаты работы автора в течение 10 лет по
исследованию отношений между Россией и Китаем в пограничных районах и, в частности,
проблема пограничного размежевания. Книга содержит обширный фактологический
материал, поскольку представляет собой систематизированное изложение автором его
путешествия протяженностью в 4000 км по российско-китайской границе. В книге
содержится также большое количество картосхем и фотографий приграничных районов,
которые позволяют читателю лучше разобраться в пограничных проблемах.
Основное достоинство этой книги заключается в том, что анализ и выводы в ней
основываются на неопубликованных материалах и информации, полученной
непосредственно из приграничных районов России и Китая.
В книге 5 глав, вводная и заключительная части.
Во вводной части "За кулисами демаркации" японский исследователь профессор А.
Ивасита без обиняков пишет о том, что в 1990-е годы и позднее было не известно и не
ясно российским жителям приграничных территорий, а именно — суть статьи 5
Соглашения между СССР и КНР о Восточной части советско-китайской границы" 1991 г.,
определившей линию границы по основному фарватеру: "Соглашение 1991 г. не было
соглашением о разделе каких-то "нетронутых", до сих по не освоенных ни одной из
сторон земель. Это пересмотр "неравноправной" линии границы, которую Российская
империя в свое время навязала силой Цинскому Китаю по Айгуньскому, Пекинскому и
другим соглашениям. Иными словами, россияне столкнулись с том фактом, что в
результате пересмотра реальной линии границы … Россия признает китайской
территорией множество островов (на тот момент речь шла о шестистах), которые до сих
пор называла своими" (с. 69 монографии).
Итак, японский исследователь, следуя, видимо, общеазиатской солидарности по
отношению к европейско-азиатскому соседу Китая и Японии — России, во-первых, идет в
фарватере китайской доктрины периода Мао Цзэдуна о "неравноправном характере"
русско-китайских договоров второй половины XIX — начала XX века, во-вторых,
утверждает, что они были "в свое время навязаны силой Цинскому Китаю" и, в-третьих,
без ссылки на якобы "уточнение границы" (официальная версия МИД РФ для российской
общественности) откровенно пишет об изменении государственной границы между
Россией и Китаем "в результате пересмотра реальной линии границы" на речных участках
и передачи Китаю многих сотен российских островов. Тезис о силовом со стороны России
установлении российско-китайской границы по Пекинскому договору 1860 г. красной
нитью проходит через всю книгу профессора А. Ивасита.
Автор начинает свое "путешествие" по российско-китайской границе в первой
главе с хасанского участка на юге Приморского края. В этом районе сходятся границы
трех стран: России, Китая и Кореи и протекает река Туманган (Тумэньцзян) в ее низовьях.
С 80-х годов XX века этот район стал рассматриваться как важнейший элемент создания
единого экономического пространства Японского моря и экономического сотрудничества
в Северо-Восточной Азии путем свободного выхода КНР в Японское море и освоения
бассейна реки Туманган.
В главе рассказывается об истории и современном положении этого района. Автор
обращает внимание на местоположение последнего (по Пекинскому договору 1860 г.)
пограничного знака с литером "Т", который "был установлен в 20 км от устья" Тумангана
(с. 91) (фактически же, согласно документу о демаркации границы в 1861 г., на
расстоянии в 22 версты, или в 23,5 км от морского устья. — Б. Т.), что нашло отражение
на делимитационной карте с красной чертой, приложенной к Пекинскому договору, и
демаркационной карте 1861 г., на которых пограничный знак с литером "Т" был
установлен северо-западнее северной оконечности озера Хасан. Такое первоначальное
установление пограничного столба отвергает права Китая на район западнее озера Хасан
площадью 10 кв. км, которым он владеет с 1886 г. по настоящее время. Вместе с тем в
первой главе автор неоднократно выдвигает тезис о том, что по Пекинскому договору
"Россия заставила Китай признать восточный берег Уссури российской территорией"
(с. 90), необходимости "возвращения [Китаю] некогда уступленных Российской империи
земель, какой бы трудной задачей это не было" и т. д. (с. 96).
Много внимания в первой главе уделено проблеме китайского судоходства в
нижнем течении реки Туманган, развития притуманганского района провинции Цзилинь
Северо-Восточного Китая с использованием Японского моря в качестве "окна в мир". По
мнению автора, "наиболее желательной для провинции Цзилинь была бы реализация
возможности прямого выхода в море из собственного, китайского порта", в связи с чем
предлагается "начать переговоры об аренде у России территории устья реки" Туманган и
даже "возвращения [Китаю] трех километров морской береговой линии", принадлежащих
России (с. 96—98).
В этом разделе книги пропагандируется китайский проект (при участии капиталов
Японии и Южной Кореи) создания крупнейшей в Северо-Восточной Азии международной
свободной экономической зоны под эгидой ЮНИДО в "большом треугольнике"
Чхонджин (КНДР) — Яньцзи (КНР) — Владивосток (РФ) площадью 10 тыс. кв. км, либо
объединения в "малый треугольник" площадью 1 тыс. кв. км городов Раджин (КНДР),
Хуньчунь (КНР) и Посьет (РФ). Автор отмечает, что международный проект "Туманган"
натолкнулся на позицию российской стороны, усмотревшей в этом проекте выращивание
конкурента Приморскому краю.
В первой главе анализируются также проблема китайской иммиграции, в том числе
незаконной, на территорию Дальнего Востока России, связи иммиграции с
территориальной проблемой, раздел "спорных земель" в районе озера Хасан, в результате
которой Китаю были переданы до 300 га российской территории.
Во второй главе автор продолжает свое "путешествие" на российско-китайской
границе по территории Приморского края, далее по реке Уссури и до архипелага речных
островов (Большой Уссурийский, Тарабарова и другие), расположенных неподалеку от
Хабаровска.
Прежде всего, автор акцентирует свое внимание на событиях на границе в районе
советского острова Даманский на реке Уссури в Приморском крае в 1969 г. Вооруженная
провокация Китая периода Мао Цзэдуна на границе закончилась разгромом китайских
войск. Однако вслед за этим советское руководство решило не обострять конфликт и
фактически прекратило его оборонять. Этот факт использован автором как
"доказательство" "обоснованности" передачи "спорных" островных территорий на
пограничных реках Китаю. В этой связи он проанализировал "спорные территории" в
бассейне реки Уссури и даже классифицировал их по четырем категориям.
Вслед за этим автор останавливается на одной из самых сложных пограничных
проблем между Россией и Китаем — островах Тарабарова и Большом Уссурийском между
северным и южным рукавами реки Амур близ Хабаровска, пытаясь свести эту проблему к
географической интерпретации устья Уссури, вливающейся в Амур (это китайская точка
зрения). Однако далее автор указывает на наличие карты, приложенной к Пекинскому
договору 1860 года: "На этой карте красная линия границы определяет "треугольник"
[указанные выше острова. — Б. Т.] как российскую территорию, расположенную между
Амуром и Уссури. … Так или иначе, факт существования карты-приложения к Договору
является аргументом в пользу российской стороны" (с. 146—147). Далее он отмечает, что
"приняв принцип главного фарватера при редемаркации речных границ, российская
сторона заметно ослабила свои позиции. … Если следовать принципу главного фарватера,
никто не сможет отрицать, что "треугольник" является китайской территорией" (с. 149).
Исследуя дальше этот вопрос, А. Ивасита встает на китайскую точку зрения, утверждая,
что "вызывает сомнения правильность проведения самой линии на этой карте" (с. 149).
Здесь японский исследователь убедительно показал, что, признав с санкции Н. С.
Хрущева в 1964 г. возможность проведения границы по главному фарватеру пограничных
рек и отказавшись в период М. С. Горбачева в процессе переговоров 1987—1991 гг. от
правовой основы проведения делимитации российско-китайской границы в соответствии
с Пекинским договором 1860 г. с приложенной к нему картой с красной чертой, советская
дипломатия сама лишила себя главного аргумента на переговорах, по сути дела "загнала
себя в угол" на всех последующих переговорах о границе, что и привело к утрате 337 кв.
км российской территории только в районе Хабаровска.
Следует отметить также, что автор неправомерно сводит проблему разграничения
на пограничных реках между Россией и Китаем к разграничению по главному фарватеру.
В соответствии с Пекинским договором 1860 г. все острова на реках Уссури и Сунгача и
практически все острова на реке Амур красной чертой, которой на карте была обозначена
линия границы, были признаны территорией России. Так советская и российская
дипломатия стала заложником непродуманного политического решения, принятого в
"верху", что и обусловило в последующем передачу Китаю около 1500 кв. км российской
территории на пограничных реках.
Автор во второй и в других главах книги чрезмерно много внимания уделяет
"принципу главного фарватера" и в этом ракурсе рассматривает все спорные ситуации при
разделе островов на пограничных реках, возникшие в результате реализации Соглашения
между СССР и КНР 1991 г. Между тем, "принцип главного фарватера" не является
нормой договорного международного права, т. е., строго говоря, не обязателен для
исполнения. Он сложился после Парижской мирной конференции 1919—1920 гг. как
норма обычного международного права в виде международного обычая, согласно
которому сопредельные страны, устанавливая границы на реках, стали, как правило (но
отнюдь не обязательно!), указывать в договорах о границе, что она проходит по середине
главного фарватера судоходной реки или по середине русла или главного рукава
несудоходной реки.
Автор отмечает, что в результате завершения демаркации границы в соответствии с
"принципом главного фарватера" получилось так, что "острова на реке Уссури были
разделены следующим образом: к России отошли 167 островов, а к Китаю — 153 острова"
(с. 137).
Третья глава книги является центральной и охватывает 2000 км российскокитайской границы по Амуру. В ней исследуются спорные островные территории на реке
Амур, особенно в его среднем течении. Впрочем, и здесь японский исследователь явно
противоречит историческим фактам, утверждая, что "СССР (Россия) захватила
значительную часть приамурских островов, воспользовавшись вакуумом власти после
поражения Японии" [в 1945 г.] (с. 173). Здесь он подводит читателя к мысли, что
колониальное владычество Японии в Северо-Восточном Китае с 1932 по 1945 г. было
благом для него, поскольку при оккупации Японией Маньчжурии и вакуума власти не
было, и СССР в этот период не захватывал речные острова, имевшие экономическое
значение (с. 186—187). Не вступая в полемику с автором, отметим попутно, что граница
по Амуру была установлена красной чертой с учетом больших и меньших размеров
островов в соответствии с картой, приложенной к Пекинскому договору 1860 г. Когда в
1935 г. возникли претензии японо-маньчжур на острова в районе Хабаровска,
пограничные войска СССР, дабы избежать использования японскими войсками островов
на Амуре в качестве плацдармов для нападения на советскую территорию, заняли все
острова на Амуре в строгом соответствии с договорной линией границы, обозначенной на
этой карте.
Автор отмечает, что в результате из имеющихся на речной границе Китая и России
2444 островов 1680 островов расположены на Амуре, причем в результате
территориального размежевания 902 острова отошли Китаю, а 778 — России (с. 174).
Рассматривая проблему амурских речных островов, автор оперирует историкогеографическими описаниями уездов провинции Хэйлунцзян Китая, в которых
необоснованно утверждается, что "Россия захватила значительную часть амурских
островов не в 1930-е годы, а после окончания второй мировой войны, воспользовавшись
послевоенным хаосом" (с. 196). Затем он подводит читателя к мысли, что "это — чистой
воды "империализм", ничем не отличающийся от политики царского правительства", что
"русские, несомненно, хотели бы все списать на счет Японии", "но если ограничиться
только вопросом об островах, то с неизбежностью приходим к выводу, что истинное лицо
советских "освободителей" полностью идентично физиономии царских "агрессоров""
(с. 197). Следует констатировать, что эти утверждения являются образцом японской
антироссийской пропаганды по поводу двусторонних российско-китайских отношений.
Японский исследователь с удовлетворением отмечает: "Китай, раздраженный
политикой России, не желающей возвращать острова, с инцидента на острове Даманский
перешел в наступление… Именно эта активная политика и стала предпосылкой к успеху в
возвращении сразу нескольких сотен островов в эпоху Горбачева" (с. 173); "уступки
бросаются в глаза сразу после инцидента на Даманском в 1969 году; можно утверждать,
что инцидент на Даманском выразился в форме уступок по всей линии границы" (с. 197—
198). И как вывод автор пишет: "Наверное, историки должны заново оценить истинное
влияние, оказанное инцидентом у о. Даманский на российскую политику в отношении
Китая и китайско-российские отношения" (с. 198). Подмечено верно. Практически
китайским политикам и дипломатам удалось втянуть СССР (а затем и Россию) в
невыгодную для него дискуссию о границе, давным-давно оформленной в действующих и
бессрочных русско-китайских договорах, навязать свою линию на переговорах, используя
"синдром Даманского", т. е. "память об истории острова и осознание в этом контексте
возникновения нового китайско-российского конфликта и его распространения на всю
пограничную зону стали одним из главных факторов ускорения процесса поиска
компромисса как на российско-китайских межправительственных встречах, так и на
уровне российских региональных администраций", "позволивший хотя бы и с трудом, но
завершить к намеченному сроку — концу 1997 года — зашедшие в тупик переговоры о
демаркации госграницы" (с. 129). Вооруженная китайская провокация на границе у
острова Даманский в 1969 г. в конечном итоге достигла своей цели.
В четвертой главе автор "путешествует" по приграничным российским
(Пограничный в Приморском крае и Благовещенск в Амурской области) и китайскими
(Суйфэньхэ и Хэйхэ провинции Хэйлунцзян) городам и поселкам, проводя интересный и
содержательный сравнительный анализ состояния дел с развитием сопредельных
приграничных территорий на российской и китайской сторонах. Путевые наблюдения и
заметки японского исследователя представляют существенный интерес для россиян,
поскольку позволяют увидеть проблему российско-китайского приграничного
взаимодействия как бы "изнутри" и без прикрас.
В пятой главе рассмотрены вопросы раздела островов на реке Аргунь и в
Читинской области. Обращаясь к историко-правовым документам территориальнопограничного размежевания между Россией и Китаем в этом районе, автор однозначно
встает на китайскую точку зрения по поводу формирования российско-китайской
границы, оперируя не двусторонними документами о пограничном размежевании 1727 т
1911 годов, а современными китайскими публикациями 1999 г., принимая их за истину в
последней инстанции. Как ошибку следует отметить отождествление автором
Нерчинского договора 1689 г. с Кяхтинским договором 1727 г. (с. 268).
В этой главе рассматриваются вопросы пограничного размежевания на протяжении
90 км от стыка границ КНР, РФ и МНР до Аргуни и далее по пограничной реке Аргунь на
протяжении 970 км, проблема самых больших 18 "заграничных" островов,
принадлежавших России по Нерчинскому договору 1689 г. и Цицикарскому договорному
акту 1911 г., но находящихся по китайскую сторону основного русла Аргуни. Эти 18
островов занимают 84 % площади всех островов на Аргуни (с. 269). Исследуя вопрос об
этих российских островах, автор откровенно пишет о том, как китайская и российская
стороны нашли способ "успокоить" местное российское население (жителей Читинской
области — на Аргуни, а также Амурской области и Еврейской автономной области — на
Амуре), использовавших территорию речных островов в течение 340 лет (на Аргуни) и
130 лет (на Амуре) для хозяйственных целей (выпас скота, сенокос, рыбная ловля) и
начавших сопротивляться передаче островов Китаю. Было принято "компромиссное
предложение", в котором в обмен на добровольную передачу российских островов Китаю
китайские власти признавали право местных жителей на хозяйственную деятельность на
островах (по терминологии автора — "формула Менкесели") (с. 274).
Автор отмечает, что принцип "совместного использования" островов был принят
по Соглашению 1997 г. как временная мера, причем срок их "совместного использования"
был согласован в 1999 г. уже после завершения территориального размежевания, сроком
на 5 лет (первоначально, в 1997 г., планировалось установить срок в 10 лет) и только для
местных жителей, имевших специальное разрешение. По мнению автора, "формула
Менкесели" и принцип "взаимного использования" были лишь "временной мерой с целью
избежать прямого столкновения при решении территориального вопроса", сыграли
"большую роль на этапе продвижения вперед процесса застопорившегося было
пограничного размежевания на речной границе", однако автору "не удалось обнаружить
следов "совместного использования" на большинстве амурских и уссурийских островов,
которые Россия действительно передала Китаю" (с. 276—277).
Автор отмечает, что в результате изменения границы в Забайкалье в соответствии с
"принципом главного фарватера" на реке Аргунь из 414 островов к России отошли 204
острова, а к Китаю — 209 островов (с. 275), причем Китай получил около 90 % площади
всех островов.
В заключительной части книги рассматриваются проблемы пограничного
размежевания Китая с Казахстаном, Киргизстаном и Таджикистаном, унаследовавших
границу СССР, в рамках "Шанхайской пятерки" (с 2001 г. — Шанхайской организации
сотрудничества), экономические проблемы взаимодействия России и Китая в рамках
регионального "стратегического партнерства", проблемы "челночной торговли" и
китайской миграции на Дальнем Востоке России.
Надо отдать должное исследователю из Японии — профессору А. Ивасита,
который в течение 10 лет напряженной работы прошел путь в 7500 км от самой южной
точки на российско-китайской границе в районе озера Хасан до китайско-таджикской
границы на Памире. Книга содержит большой объем справочных и статистических
материалов, путевых заметок автора как на российской, так и на китайской стороне
границы и, написанная в первую очередь для японского читателя, в известной мере
является поучительной для российских читателей, интересующихся проблемами
российско-китайской границы и территориально-пограничного взаимодействия двух
стран.