роман, а Дон Кихота, рыцаря Печального образа
реклама
"Дон Кихот" В середине XX века английский журнал "Великобритания сегодня" провел международную анкету, предлагая назвать сорок лучших книг начиная с первого века нашей эры. Ответы пришли со всего света. На первом месте оказался "Дон Кихот" Сервантеса, а на втором - "Война и мир" Л. Н. Толстого. В 2002 году, подводя итоги ушедшего тысячелетия, Нобелевский комитет собрал авторитетное жюри, в которое вошли сто известных писателей из пятидесяти четырёх стран мира. Их попросили определить лучшее произведение мировой литературы. «Книгой всех времён и народов» был назван «Дон Кихот». Автор и его герой Судьба автора романа о Дон Кихоте непроста и драматична. Сервантес — герой битвы при Лепанто, инвалид (рука после ранения висела плетью), узник алжирского плена, нищий и бесправный ветеран, униженный ложным обвинением в растрате и позорным пребыванием в долговой тюрьме. Именно в темнице начал он писать роман о Дон Кихоте. Сервантесу в то время было пятьдесят с лишним лет, фактически — он ровесник своего героя. Немолодой идальго Алонсо Кихана, житель некоего села в захолустной испанской провинции Ла Манча, начитавшись рыцарских романов, воображает себя странствующим рыцарем и отправляется на поиски приключений. Старой кляче он даёт звучное имя Росинант, себя называет Дон Кихотом Ламанчским, а крестьянку Альдонсу Лоренсо объявляет своей прекрасной дамой Дульсинеей Тобосской. В оруженосцы идальго берёт хлебопашца Санчо Пансу. Санчо Панса Санчо Панса не менее важный персонаж романа, чем Дон Кихот. Он жалуется по любому поводу и всего боится. Любит комфорт и постоянно хочет есть. Ему не нравится работать, зато он с большим усердием предается отдыху и сну. Он мечтает о власти и богатстве и боится болезней и смерти. Эти герои дополняют друг друга: первый связан с земным и смертным в человеке, второй — с добродетелями, с божественным и бессмертным. Но, оказалось, что и в Санчо Пансе живут возвышенные мечты. Он отправился в путь, так как Дон Кихот пообещал подарить ему целый остров. В первой части романа герой совершает два выезда: принимает постоялый двор за замок, нападает на ветряные мельницы и стада баранов, в которых видит злых великанов и волшебников. Родня и окружающие принимают Дон Кихота за сумасшедшего, на его долю достаются побои и унижения, которые сам он считает обычными злоключениями странствующего рыцаря. Менее всех оказались готовы понять действия Дон Кихота самые близкие ему люди — родственники и друзья. Желание стать странствующим рыцарем они приняли за сумасшествие и преисполнились решимости 'излечить' Алонсо Кихано любой ценой, даже разрушая то, что было ему дорого. Вторая часть начинается с хитроумной комбинации, — бакалавр Самсон Карраско уговаривает Дон Кихота выступить в новый поход — с той целью, чтобы затем, переодевшись странствующим рыцарем, нагнать его, завязать с ним бой, победить в этом сражении и, по предварительно установленному условию схватки, заставить его сделать то, чего желает победитель — велеть Дон Кихоту вернуться в родное село и впредь в течение двух лет никуда не выезжать. Победить Дон Кихота можно было, только войдя в мир его иллюзий — и не иначе. В ряду ключевых эпизодов второй части (встреча Дон Кихота со странствующими актерами, с рыцарем Зеленого Плаща, спуск Дон Кихота в пещеру Монтесиноса, кукольное представление в балаганчике Маэсе Педро, полет Дон Кихота и Санчо на Клавиленьо и др.) особое место занимает рассказ о правлении Санчо на Острове Баратария. В нем Санчо демонстрирует всю глубину «дурацкой мудрости», контрастно дополняющей «мудрое безумие» Дон Кихота. В финале второй части, в момент смерти Дон Кихота-Алонсо Кихано, образ Санчо приобретает особую символическую значимость: он воплощает бессмертие народа и становится духовным наследником своего господина, живым носителем донкихотовского отношения к миру. Символика имён Сразу после выхода в свет первой части романа имена его героев были у всех на устах. Автор дал имена героям не случайно. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить, что Дон Кихот несколько дней выбирал имя для своего коня и неделю — для самого себя. Как пишет Сервантес, имя было «приятное для слуха, изысканное и глубокомысленное, как и все ранее придуманные им имена». 1 На протяжении романа имя героя меняется. Алонсо Кихана, с которым мы знакомимся на первых страницах книги, был человеком обычным, с одной только особенностью — он был Добрым. Кихот — от исп. guijote — набедренник, часть рыцарских доспехов. Позже он стал называться доном. Дон в Испании — приставка, подчёркивающая почтительное отношение к лицу, к которому обращаются. Она же указывает на дворянский титул. И ещё так обычно обращались к тем, кто подтвердил свою учёность степенью бакалавра. И действительно, как нам поведал Сервантес, Дон Кихот Ламанчский был весьма начитан и знал немало. Попытавшись применить в жизни то, что усвоил из книг, он удостоился столь для него желанного титула рыцаря, на первых порах — из-за несчастного вида — всего лишь Рыцаря Печального Образа. Наибольших высот он достиг в воображаемой битве со львом и стал Рыцарем Львов. Его оруженосец на протяжении всего романа остаётся Санчо, даже когда воображение возвышает его до поста губернатора «острова Баратария». «Панса» в переводе с испанского «брюхо». Россинант Росинант — имя коня Дон Кихота. Является составным словом: «росин» — кляча, «анте» — прежде, впереди. Замысел пародии на рыцарские романы Сервантес писал свою книгу как пародию на средневековый рыцарский роман, а Дон Кихота, рыцаря Печального образа, создавал как фигуру для осмеяния. На протяжении всего повествования о "хитроумном идальго" Сервантес пытается убедить читателя, что единственная причина, заставившая его взяться за перо, - желание высмеять нелепости рыцарских романов, заполонивших Испанию. Действительно, как подсчитали исследователи, с 1508 по 1612 год в стране, "где никогда не закатывалось солнце", вышло 120 произведений рыцарской литературы. Как взыскательный читатель и просто здравомыслящий человек, он не мог мириться с потоком низкопробной литературы, наводнявшей книжный рынок. Правда, не все рыцарские романы были так уж безнадёжно плохи. К числу произведений, обладавших несомненными художественными достоинствами, Сервантес относил романы «Амадис Галльский», «Пальмерин Английский», «Дон Бельянис Греческий», «Тирант Белый». С первых страниц «Дон Кихот» разворачивается как пародия на рыцарский роман. Пародийность проявляется во всём: в структуре романа, в образах главных героев — рыцаря, его оруженосца, коня и прекрасной дамы. Пародия видна уже в сонетах, которыми Сервантес открывает роман, посмеиваясь над обычаем многих авторов предварять книги высокопарными посвящениями. В этих сонетах Амадис Галльский, Неистовый Роланд и ряд других рыцарей восхваляют Дон Кихота; Ориана, возлюбленная Амадиса, выражает восхищение добродетелью Дульсинеи; Гандалин, оруженосец Амадиса, шлёт привет Санчо Пансе; и, наконец, Бабьека — конь Сида — в заключительном сонете ведёт диалог с Росинантом, конём Дон Кихота. Читатель в романе постоянно сталкивается с традиционными чертами и ситуациями рыцарского романа, но — перенесёнными в Испанию начала XVII века и лишёнными возвышенности. Если у других авторов в роли героя всегда выступал знатный красавец-рыцарь, то у Сервантеса это место занимает полный его антипод — захудалый идальго, всё имущество которого заключается в «фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке». Сервантес обыгрывал в своём повествовании не только общую схему и традиционных героев рыцарского романа (очаровательные принцессы, великаны и карлики, странствующие рыцари), но и отдельные эпизоды популярных книг. Так, находясь в горах Сьерры-Морены, Дон Кихот решил подражать самому Амадису Галльскому, который, по его словам, был «путеводною звездою, ярким светилом, солнцем отважных и влюблённых рыцарей». Некогда отвергнутый принцессой Орианой Амадис наложил на себя покаяние и, приняв имя Мрачного Красавца, удалился в горы. Дон Кихота никто не отвергал, однако, оказавшись среди скал, он вознамерился повторить поступок Амадиса и, обращаясь к Санчо Пансе, сказал: «Сейчас я разорву на себе одежды, разбросаю доспехи, стану биться головой о скалы…» На что добродушный Санчо, не читавший рыцарских романов, заметил: «Ради самого Христа, смотрите, ваша милость, поберегите вы свою голову, а то ещё нападёте на такую скалу и на такой выступ, что с первого же раза вся эта возня с покаянием кончится». 2 Сердобольное замечание Санчо, продиктованное здравым смыслом, сразу же выявляет всю крайнюю надуманность книжной романтики Дон Кихота. К этому приему "приземления" книжной рыцарской романтики Сервантес неоднократно прибегает в этом романе. Условные, подчас совершенно неправдоподобные образы и похождения как бы "переводятся" на язык житейской прозы, и тогда сказочные великаны оказываются ветряными мельницами, войско могущественного волшебника стадом баранов и т.п. Только в расстроенном воображении Дон Кихота выдуманный мир рыцарского романа сохраняет свою "реальность". Превращение пародии в великую и печальную книгу Однако пародия как избранный Сервантесом жанр исчерпывается уже в шестой главе, когда истребляется библиотека Дон Кихота. Далее роман приобретает несколько иные черты, в которых многие увидели трагико-комическое преломление судьбы самого автора. Конечно, Дульсинея Тобосская существовала только в воображении ламанчского фантазера, но ведь придумать Дульсинею мог лишь тот, кто поэтизировал женщину, благоговел перед ней, для кого любимая, будь она даже простой крестьянской девушкой, превращалась в блистательную принцессу. Вспомним также, что Дон Кихот любил слушать песни и стихотворения, знал уйму старинных народных романсов и сам при случае сочинял стихи. Но Дон Кихот не только поэт, он, при всем своем безумии, еще и благородный мыслитель, человек большого ума. По замечанию священника, "добрый этот идальго говорит глупости, только если речь заходит о пункте его помешательства, но, когда с ним заговорят о чем-нибудь другом, он рассуждает в высшей степени здраво и высказывает ум во всех отношениях светлый и ясный..." Так цель военного искусства, по словам Дон Кихота, - "мир", а мир есть "наивысшее из всех земных благ". В прекрасной речи, обращенной к козопасам, Дон Кихот сказал: "Блаженны, - сказал он, - времена и блажен тот век, который древние называли золотым, - не потому, чтобы золото, в наш железный век представляющее такую огромную ценность, в ту счастливую пору доставалось даром, а потому, что жившие тогда люди не знали двух слов: твое и мое. Тогда всюду царили дружба, мир и согласие". Но с течением времени "мир все более и более полнился злом", пока, наконец, не наступило "наше подлое время, которое по справедливости может быть названо железным веком". Для него странствующий рыцарь - самоотверженный борец за справедливость, обязанный "защищать обиженных и утесняемых власть имущими". В железном веке истинный гуманизм должен облечься в латы и вооружиться острым рыцарским мечом. Дон Кихот настоящий подвижник. Он служит Дульсинее Тобосской, но, пожалуй, с еще большим рвением служит он справедливости, на которую ополчился железный век. Все свои силы готов он отдать людям, нуждающимся, как он полагает, в его бескорыстной помощи. Трудно в литературе эпохи Возрождения указать другого героя, который бы с таким же энтузиазмом сражался за общее благо, хотя усилия его и оказывались тщетными. Только человек очень умный и образованный мог, например, столь проникновенно судить о поэзии, храбрости, любви, красоте, неблагодарности и многих других вещах. Замечательны наставления, с которыми Дон Кихот обратился к Санчо, отправлявшемуся в качестве губернатора на остров Баратарию. Эти наставления одно из самых удивительных свидетельств недюжинного ума ламанчского рыцаря. В основе этого наставления лежит мысль, что подлинное величие правителя измеряется не знатностью происхождения, не стремлением возвыситься над людьми, но справедливыми и добрыми делами. Граф с графиней из желания поразвлечься не пожалели усилий и средств, чтобы разыграть героя и его оруженосца. Были устроены инсценировки с участием Мерлина и Дульсинеи Тобосской, лжеграфиней Трифальди, волшебным конем Клавиленьо и т. п. Ко всему прочему они устроили так, что Санчо Панса, в соответствие с давним обещанием Дон Кихота, стал-таки губернатором, и губернатором неплохим — справедливым, мудрым и не мздоимцем. Когда же герои романа покинули герцогский замок, Дон Кихот с облегчением сказал: "Свобода, Санчо, есть одна из самых драгоценных щедрот, которые небо изливает на людей; с нею не могут справиться никакие сокровища: ни те, что таятся на дне земли, ни те, что сокрыты на дне морском.» Дон Кихота действительно воспринимают как странствующего рыцаря. Дон Диего де Маранда, человек полностью вменяемый, образованный и умный, который стал свидетелем 3 сражения Дон Кихота со львом, представляет своей жене Дон Кихота без тени иронии как «странствующего рыцаря, самого отважного и самого просвещенного, какой только есть на свете». Худой, нескладный, в нелепом облачении, непрестанно попадающий в комические и унизительные положения, влюбленный в глупую деревенскую девицу, вознесенную его восторженным воображением на высоту "дамы сердца", во славу которой совершаются подвиги, он вдруг самым непостижимым образом сделался в мировой культуре идеалом рыцарственности и крепости духа. Но золотого века ламанчскому рыцарю, конечно, так и не удалось воскресить. Только крайняя наивность могла подсказать ему мысль, что своим рыцарским мечом, унаследованным от предков, нанесет он сокрушительный удар всемогущей кривде. Он все время был во власти иллюзий, которые, с одной стороны умножали его силы, а с другой делали его усилия бесплодными. Не только ветряные мельницы принимал он за сказочных великанов, но и людей часто видел совсем не такими, какими они были на самом деле. Поэтому нередко его порывы приводили к результатам прямо противоположным. Достаточно вспомнить эпизод с пастушонком, которого Дон Кихот вырвал из рук жестокого хозяина. Освобожденные им каторжники забросали его камнями. Мельничные крылья чуть было не разлучили его с жизнью. Ему изрядно досталось от пастухов, защищавших своих овец и баранов. Над ним издевались слуги и господа. В довершение всему стадо хрюкающих свиней прошлось по доблестному рыцарю. Кто же такой Дон Кихот Он считает своим долгом помогать страждущим. Избитый и поверженный теми, кому хотел прийти на помощь, он поднимается, вновь садится на своего тощего коня и вновь отправляется в путь — помогать всем, кто, как он считает, нуждается в его участии. О себе он думает меньше всего, его мысли и дела направлены на бескорыстную помощь людям. И вот уже четыре столетия подряд человечество пытается разобраться, кто же такой Дон Кихот — мудрец или безумец? Великий критик В.Г.Белинский, замечал: «Каждый человек есть немножко Дон Кихот; но более всего бывают Дон Кихотами люди с пламенным воображением, любящею душою, благородным сердцем, даже сильною волею и с умом, но без рассудка и такта (понимания) действительности». Аргентинский писатель Борхес, к примеру, говорил, что Сервантес создавал своего героя, "беззлобно подшучивая над собой" Его соотечественник Рохас утверждает, что это автобиографическая история благородного человека, истоптанного свиньями, посаженного в клетку стражниками и осмеянного бакалаврами и трактирщиками. Американец Фолкнер, по его словам, перечитывающий "Дон Кихота" ежегодно, в одном из интервью сказал: "Это вечная, печальная и комичная картина - Рыцарь, вышедший защищать человека, а тот не хочет, чтобы его защищали, да и не нуждается в его защите. Но это прекрасное свойство человеческой души. Я надеюсь, что оно останется у человека". Роман Сервантеса вызвал к жизни такое понятие как «Донкихотство». Дон Кихот давно встал в ряд «вечных образов», зажил «самостоятельной» от своего создателя жизнью. Воплощения в искусстве Пророческие слова произносит Дон Кихот во второй главе первой книги: «Счастливо будет то время… когда, наконец, увидят свет мои деяния, достойные быть запечатлёнными в бронзе, высеченными из мрамора и изображёнными на полотне на память грядущим поколениям». Образ Дон Кихота имел множество воплощений в разных видах искусства. В Мадриде на площади Испании находится памятник Сервантесу. Перед сидящим в задумчивости писателем — бронзовые статуи Дон Кихота и верного Санчо Пансы - бессмертные символы испанского духа. 4
