Жанна

Владiмiр ЕРШОВ
ЖАННА
РЫБИНСК 2012 год.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ЖАННА д,АРК.
ЕПИСКОП ПЬЕР КОШОН.
Автор рекомендует роль Жанны
играть молодому актеру.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
ОТПУСТИТЕ МЕНЯ В ДОМРЕМИ.
По середине помещения длинный, тесанный стол. По обе
стороны, вдоль него скамьи. У дальнего торца стола кресло,
больше напоминающее трон. Жанна стоит у противоположного
торца от кресла. В самом кресле восседает епископ Пьер Кошон…
Сквозь мутные стекла окон пробивается свет вечерней зари.
Слышится колокольный звон к заутреней. Жанна в рубище,
местами порванное, с пятнами крови, темно-серого цвета, не
то от грязи, не то этот цвет был изначально предан данной
одежде. Руки ее связанны спереди, грубой веревкой. Волосы
всклокоченные. На лице ссадины и кровоподтеки.
ЖАННА. (Чуть ли не шепотом). Отпустите меня в Домреми…
КОШОН. Это будет зависеть от того, как вы ответите на мои
вопросы. И так, вы родились в деревне Домреми, что находится на
границе Шампани и Лотарингии?!
ЖАННА. Да. Святой Отец…
КОШОН. Почему после неудавшейся поездке к капитану города
Вокулер Роберу де Бодрикуру, спустя год, вы, вновь направились к
нему?
ЖАННА. После первой, неудавшейся поездки, ко мне стали
приходить видения, в которых посещали меня Архангел Михаил и
святые Екатерина и Маргарита. Они убеждали меня, идти к
законному королю Карлу VII и спасти Францию. И когда, во второй
свой приезд, я точно предсказала печальный для французов исход
«селедочной битвы», под стенами Орлеана… де Бодрикур,
окончательно поверил в мою миссию.
КОШОН. «Селедочная битва», это у деревни Руврэ? Как же, как же,
наслышан. Когда нет согласованности в войске, то результатом
становится поражение, даже если вас и большинство. А меньшим
числом можно одержать победу, схоронившись и за бочками с
сельдью. Так, и что же де Бодрикур?!
ЖАННА. Капитан Робер де Бодрикур, дал мне людей, чтобы я
могла явиться к королю, а так же снабдил меня мужской одеждой –
шапероном, хуком и шоссами… Так, как воевать в такой одежде
намного легче, при этом не вызывая нездорового внимания к себе
со стороны солдат. В то же самое время к моему отряду
присоединились еще два отряда, под командованием верных
рыцарей, Жана де Меца и Бертрана де Пуланжи…
КОШОН. Хорошо… Но, как за одиннадцать дней, вам удалось
пройти по неприятельской территории, через всю Бургундию, и
прибыть в резиденцию дофина Карла?
ЖАННА. Мы передвигались, разбившись на маленькие отряды с
интервалом в три-четыре лье, и по ночам, обходя дозоры и стоянки
неприятеля. Поэтому расстояние от Домреми до Шинона мы
преодолели за столь короткий срок.
КОШОН. Допустим, но обоз с провиантом, невозможно провести,
не наделав шуму?! Что вы на это скажете?
ЖАННА. Вы правы, Святой Отец… но у нас не было обоза. У
каждого был свой провиант, который он и вез с собой.
КОШОН. Да-а. Хитрости и коварства, вам не занимать…
ЖАННА. Это не хитрость, Святой Отец, и не коварство. В условиях
войны, это называется – мудростью.
КОШОН. Ах! Ну, да, разумеется… Мне, так же говорили, что Карл
устроил вам проверку?! Вы никогда, не видав дофина, должны
были узнать его?
ЖАННА. Да, я писала ему, что узнаю его величество, при любых
обстоятельствах. Он же вместо себя на трон посадил подставного
человека. Но я безошибочно узнала его в толпе, с которой он
пытался смешаться.
КОШОН. Как же вам это удалось?
ЖАННА. В видениях, святые Катерина и Маргарита указывали мне,
его наружность. Поэтому мне не трудно было узнать дофина. Я
прежде подошла к человеку, сидевшему на троне, взяла его за руку
и свела в свиту, которая толпилась в середине залы. Затем прошла
сквозь всех собравшихся, взяла короля под руку и вывела его к
трону.
КОШОН. Карл не король! А всего лишь дофин! Поэтому следует
называть вещи своими именами…
ЖАННА. Простите, ваше преосвященство, но для истинных
французов, и патриотов, Карл VII, является королем. Вам же,
называть его – дофином, удобнее…
КОШОН. Оставим эти пререкания, суть не в этом… Вот секретарь
Карла, Ален Шартье, на допросе заявил, что воспитание вы
получили не в деревне и не на полях, а в школе, в тесном общении
с науками?! Как вы можете это объяснить?
ЖАННА. Все очень просто. В Шиноне, где мы квартировались,
свободное время было отдано военным занятиям. Где я изумила
Карла и герцога Алансонского, навыками верховой езды, игры в
«Кентен», которая требует виртуозного владения оружием, ну и
другие пустяки…
КОШОН. Вот я и спрашиваю, где вы приобрели все эти навыки?
ЖАННА. Я родилась в дворянской, хоть и обедневшей семье,
которая разорилась в результате войны и моровой язвы, и
временно утратила дворянское достоинство. Но отец мой занимал
пост старосты Домреми, подчиняясь непосредственно местному
прево. А так же был откупщиком и главой местного ополчения. Во
владениях моего отца было двадцать гектаров земли, из которых
двенадцать занимала пашня, четыре луга и четыре леса. Отец
держал лошадей и довольно большое стадо овец и коров. И ко
всему наша семья имела во владении замок Иль.
Мой отец, всегда мечтал о сыне, поэтому мне, с детских лет,
пришлось выполнять роль мальчика. И скидки, отец, ни какой не
делал. Так я и получила воспитание достойное мужа, а не девы.
Хотя, сызмальства, требовала, чтобы меня называли «Жанной
Девственницей» или Жаннетт, так звала меня мама.
КОШОН. У меня есть другие сведения о вашем происхождении и
истинных родителях…
ЖАННА. Мои родители, Жак д,Арк и Изабелла де Вутон.
КОШОН. Да, Изабелла, это верно, но Изабелла Баварская, а
родитель ваш Людовик Орлеанский. Вы являетесь внебрачным
ребенком этих особ королевских кровей. Изабелла Баварская,
опасаясь мести обманутого мужа, велела своим сторонникам
подменить ребенка другим младенцем. Мальчик, родившийся в
семье д,Арков, и проживший всего неделю, умер и был похоронен
в усыпальнице Сен-Дени, а вас отдали в семью д,Арков. Поэтому
ваш отец не хотел мальчика, он у него уже был. Отсюда и
воспитание ваше, соответствующее. Что вы на это скажете?
ЖАННА. Мне об этом, ничего не известно. Но, если правда, то что
Вы говорите?! Господь, - это подтвердит. Если это не так, Господь,
такое опровергнет…
КОШОН. Монахи посланные в Домреми, вернулись с
освидетельствованием жителей, которые утверждали, что вы дочь
Изабеллы Баварской и Людовика Орлеанского… И если это
известие станет достоянием Франции, то сразу же выяснится, что и
дофин ваш, так же незаконнорожденный…
ЖАННА. Не понимаю. Какая здесь связь?
КОШОН. В этом случае разрушится мистическая легенда,
созданная королевской семьей для сокрытия этого незаконного
рождения, которая доказывала бы, что дофин, тоже
незаконнорожденный ребенок.
ЖАННА. Вы хотите сказать, что тот мальчик не был похоронен в
Сен-Дени, а явился, в последствии, - Карлом VII? Кого же тогда
похоронили в усыпальнице?
КОШОН. Сейчас это уже не важно. Важно вот еще что. По другим
показаниям фаворитки короля Карла VI Безумного, Одетты де
Шамдивер, вы являетесь, их незаконной дочерью. И ваше
настоящее имя Маргарита де Валуа. Родились вы во дворце,
и Карл VI воспитывал вас, как воина, для своей защиты, так как два
его родных сына были убиты сторонниками Луи Орлеанского. И
когда свершилось вмешательство божье, вас успешно спрятали от
посторонних глаз… Иначе, ваше появление при дворе Карла VII, и
монаршья милость, ни чем другим не объясняется.
ЖАННА. Сие мне не ведомо. Я знаю одно, что сколько себя помню;
я жила в Домреми, в семье моего отца Жака д,Арка. Не знаю, дело
это рук человеческих или божеских, для меня решить
затруднительно. Но коль скоро раскол воцарился между знатными
людьми сего королевства ввиду успехов англичан, то некто среди
них мудрейший в отличие от прочих, замыслил сей выход.
Допустить Девственницу ниспосланную Господом, чтобы взять на
себя верховенство в делах. Ни один человек не осмелился бы
уклонится от воли Господней. Таким образом, ведение войны и
главенство над ратью, было доверено мне. По представлениям
нашего времени, Девственница может служить орудием
возвещения воли Господа, поэтому в Шиноне меня подвергли
обследованию и провели его две королевы: Мария Анжуйская и
Иоланда Арагонская. А позднее такое же обследование проводила
герцогиня Бедфордская.
КОШОН. Сословные различия нашего общества настолько велики,
что трудно поверить, будто подобной чести удостоилась простая
девушка?!
ЖАННА. Я уже сказала вам, что родилась в дворянской семье…
КОШОН. Сколько вам полных лет?
ЖАННА. Трижды по семь.
КОШОН. Я владею сведением, что вам всего восемнадцать, и
будучи в несовершеннолетие вы не можете защищать себя и
давать ответы перед лицом великой инквизиции.
ЖАННА. Почему же вы затронули сей аспект сейчас, а не начали
сегодняшний допрос с данного вопроса?
КОШОН. Теперь это не имеет значения.
ЖАННА. Все, что для вас затруднительно в обсуждении, теряет
всякое значение или становится не важным.
КОШОН. Пока я здесь задаю вопросы и решаю, какие темы
обсуждать, а какие следует отстранить. И так, вы говорили о
голосах, в которых вам являлись архангел Михаил и
канонизированные Екатерина и Маргарита?
ЖАННА. Да. Это «Воля неба».
КОШОН. Не считаете ли вы, что поведавшие вам голоса; об
освобождение Орлеана, коронация дофина, и изгнание англичан –
не является просто результатом галлюцинаций?
ЖАННА. Как же, в таком случае, вы объясните историю с мечом?
Мне четко было сказано, где его искать и чей это, на самом деле,
меч!
КОШОН. Чей именно голос сказал вам о мече?
ЖАННА. Голос архангела Михаила.
КОШОН. И, кому же, этот меч принадлежал?
ЖАННА. Карлу Великому, который находился в церкви святой
Екатерины в Фьербуа. Там я его и нашла.
КОШОН. Допустим. Почему же вы так жестко встретили Карла II
Орлеанского, охранная грамота которого давала вам свободно
перемещаться по все Бургундии и Лотарингии.
ЖАННА. За измену Орлеанскому дому.
КОШОН. Объясните.
ЖАННА. Никто. Никто в мире – ни король, ни герцог, ни дочь
короля Шотландии, ни кто-либо другой – не смогут возвратить
французское королевство, кроме посланников Господа.
КОШОН. Но эта информация закрыта…
ЖАННА. Переговоры о женитьбе дофина Людовика и дочери
Якова Шотландского?.. здесь следует поверить традиционалистам…
А вы решайте, либо сведения просочились, что исключается
категорически, либо…
КОШОН. Либо вы обладаете даром предвидения?!.
ЖАННА. Прошу заметить, не мной это было произнесено.
КОШОН. Ну, это уже следующий этап нашей беседы… Кто разнес
молву, что некая молодая Дева направляется к благородному
дофину, чтобы снять осаду с Орлеана, привести Карла в Реймс и там
посвятить и короновать его, тем самым принести спасение
Франции?
ЖАННА. Марии Авеньонской были видения. Что Франции
придется перенести много страданий и испытать бесчисленные
бедствия. Среди прочего она видела много оружия. И Мария
боялась, что ей самой придется надеть доспехи. Ей было сказано,
чтобы она ничего не боялась, и что не она наденет это боевое
снаряжение, но Дева, которая придет после нее, возьмет оружие и
освободит королевство Францию от врагов.
КОШОН. И вы решили, что этой Девой, должны быть именно вы?!
ЖАННА. Мне об этом сказали голоса.
КОШОН. Чей именно голос, вам об этом сказал?
ЖАННА. Голос архангела Михаила…
КОШОН. Вот здесь записаны показания крестьян деревень
Домреми и Гре…
ЖАННА. Простите, ваше преосвященство, но я не знаю ни А, ни Б…
Одним словом я не обучена читать и писать, но я хорошо умею
шить и прясть лен. И в этом рукоделии я могу поспорить с любой
женщиной в Руане.
КОШОН. Вас научили держать в руках меч и не обучили грамоте?
ЖАННА. В моем краю, каждый, не зависимо мужчина он или
женщина, должен уметь держать в руках оружие, чтобы в
решающий момент он мог бы встать на защиту своего дома. И
потом, ваше преосвященство, чтобы говорить с Господом не
требуется владеть грамотой.
КОШОН. И, что, каждая женщина в ваших краях может управляться
с боевым оружием?
ЖАННА. Да, ваше преосвященство, и даже ребенок…
КОШОН. Я устал. На сегодня достаточно. Уведите пленницу!
ЖАННА. Отпустите меня в Домреми…
КОШОН. Нет. Мне еще надо многое выяснить и разобраться в этом
путаном деле.
Тесная, темная келья. У стены широкая лавка. Под маленьким
окном, что расположено под потолком, грубо сколоченный
стол. Жанна стоит на коленях лицом к окну и глядя вверх на
тусклый свет, тихо молится.
ЖАННА. Царь, мой, Небесный! Молю Тебя, услышь мои молитвы!
Вот уже больше трех недель я не могу слышать твоего голоса. Чем я
провинилась перед Тобой, что Ты меня оставил. Разве я сделала,
что-то не так, как ты мне повелевал. Какой я совершила грех, за
который Ты меня обрек на забвение? Архангел Михаил к тебе
припадаю молясь. Схорони меня ото лжи, клеветы и зависти.
Молюсь, припадая к Твоим стопам всегда и ныне и во веки веков,
аминь!
То же помещение. Кошон восседает на «троне». Жанна с
другой стороны стола.
КОШОН. Стражники сказали мне, что вы молились всю ночь?!
ЖАННА. Да, святой отец.
КОШОН. Что ж, похвально, что вы не забываете Господа нашего, в
своих молитвах. И так, мне поручено вести протоколы всех
дознаний, и то, что вы мне рассказали вчера, на предварительном
допросе, мне необходимо изложить на бумаге.
ЖАННА. Это ваше право, святой отец…
КОШОН. (Раскладывает бумаги, письменные принадлежности).
Начнем пожалуй. Вы родились в селении Домреми, в семье
деревенского старосты?!
ЖАННА. Да, ваше преосвещенство.
КОШОН. Однажды вы услышали голоса святых Екатерины и
Маргариты, которые сообщили, что именно вам предстоит спасти
Францию от английского нашествия. И вы, осознав свое призвание,
покинули отчий дом, чтобы отправится на встречу с дофином
Карлом VII. Встав во главе французского войска, вы освободили
несколько городов, в том числе и Орлеан, после чего стали
именоваться Орлеанской девой?!
ЖАННА. Все так.
КОШОН. Вскоре Карл VII, был коронован в Реймсе, а вы, со своим
войском одержав еще ряд важных побед, 23 мая 1430 года, близь
города Компьен были окружены и взяты в плен бургундцами,
которые передали вас герцогу Люксембургскому, а тот в свою
очередь англичанам.
ЖАННА. Доподлинно мне это не известно, но видимо, так было
угодно Создателю.
КОШОН. Такой ход событий, не наводит вас ни на какие,
размышления, догадки?
ЖАННА. Нет. Единственная ошибка была в том, что мы потеряли
бдительность. Ряд успешных сражений вскружили нам головы, и
беспечность обошлась нам пленом.
КОШОН. Вы говорите нам. Но отрядами командовали лично вы…
Почему же вы не усматриваете своей личной вины в столь
бесславной развязке?
ЖАННА. Я не снимаю с себя ответственности и могу это
подтвердить на святом писании, если бы вы и ваш суд освободили
всех, кто был пленен вместе со мной. Я отвечу за все и за всех,
перед Всевышним, если за мной числится грех.
КОШОН. Вам инкриминируется двенадцать статей обвинения, в
коих есть и такие, как ересь и колдовство. Хотите, я их зачитаю?
ЖАННА. Не вижу необходимости. На любой пункт я отвечу без
опаски. Лишь Господь в праве судить меня, а не враги моего народа
и моей Франции.
КОШОН. Вас подвергнут медицинскому освидетельствованию, на
предмет вашей девственности. И если такое не подтвердится, вы
будете держать ответ и по этому пункту обвинения.
ЖАННА. Я уже говорила вам, что меня обследовали досточтимые и
влиятельные особы и они…
КОШОН. Простите, но столь длительное пребывание среди
солдатни, не может не повергнуть в сомнение святую инквизицию.
ЖАННА. Что ж, я в вашей власти и вы можете безнаказанно
измываться надо мной. Только знайте, придет тот час, и вы встанете
перед судом, за свои деяния. И суд этот, будет перед Всевышним.
КОШОН. Довольно. Почему я от общения с вами скоротечно
обретаю усталость? Уведите пленницу!
ЖАННА. Потому что у вас нет веры в то, что вы творите…
Одинокая келья. Жанна на коленях обращена к окну
совершает молитву.
ЖАННА. Отче всех людей! Молю Тебя за своих друзей и
соратников! Услышь молитву мою, ибо ты Отец наш! Ты Отец всех
живущих на земле; прими всех нас под свой покров и помилуй нас!
Господи Боже! Благослови нас, научи нас следовать добродетели и
даруй нам истинное счастье. По премудрости и милосердию
Твоему располагай нашею жизнью так, чтобы помогая и любя в
настоящей жизни друг друга, как братья мы удостоились получить
из отеческих рук Твоих вечную награду! Аминь!
Свет в окне становится ярче и мягкий голос звучит в
стенах кельи.
ГОЛОС. Слышу твой глас, раба Божия, Дева Орлеанская. Не забыл
и не покинул, тебя Господь. С тобою пресвятые, и Катерина, и
Маргарита. Молимся перед Господом, чтоб предал тебе силы и
разума в твоем бренном деянии, за простых смертных. Будь выше и
вернее, ибо на тебя будут равняться все после живущие.
Главное событие, что ее предал сам Карл VII
(девочка со смеющимся лицом и глазами часто полными слез)
(Дочь Божья, и может ею быть совершенно и абсолютно)
В Руане не имея возможности сосредоточиться ни днем ни ночью,
из-за шума в тюрьме и ругани стражников. Девочка из Домреми
скажет своим судьям: если б я была в лесу, я очень хорошо
слышала бы мои Голоса.
Мой нотариус – Христос, мои свидетели – ангелы.
Я прошу, чтобы меня отправили к Богу, от Которого я пришла.