Первая глава «Чешская шляхта накануне гуситского движения
реклама
На правах рукописи Пашинин Андрей Петрович Шляхта в гуситском революционном движении Специальность 07.00.03 – Всеобщая история (средние века) АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Саратов 2006 Работа выполнена на кафедре истории средних веков исторического факультета Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского Научный руководитель – доктор исторических наук, профессор Галямичев Александр Николаевич Официальные оппоненты – доктор исторических наук, профессор Лаптева Людмила Павловна – кандидат исторических наук, Многолетняя Елена Николаевна – Воронежский государственный университет Ведущая организация Защита диссертации состоится 16 ноября 2006 г. в 16.00 часов на заседании диссертационного совета Д.212.243.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Саратовском государственном университете по адресу: 410012, Саратов, Астраханская, 83, исторический факультет СГУ. С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета, читальный зал № 3. Автореферат разослан «___»______________2006 г. Ученый секретарь диссертационного совета Т.В. Мосолкина 2 Общая характеристика работы Актуальность. История гуситского движения никогда не перестанет привлекать внимание исследователей, поскол - 3 -ьку оно было одним из тех великих общественных конфликтов, через разрешение которых проходил путь прогрессивного развития человеческого общества. По мнению многих историков прошлого и настоящего гуситское движение было первой социальной революцией в истории Европы. Начиная примерно с середины XIX в. гуситская революция стала предметом всестороннего осмысления в историографии Чехии, Германии, России, Польши, а в XX в. исследования по истории гуситской эпохи стали появляться в странах Северной Америки и даже Азии. Первоначально рассматривались ведущие линии исторического развития, главные движущие противоречия гуситской эпохи, и многие вопросы такого порядка были изучены весьма обстоятельно. Однако некоторые проблемы, имеющие важное значение для осмысления истории гуситского движения, в силу различных причин до сих пор остаются недостаточно исследованными. К их числу относится и вопрос о роли дворянства в гуситском движении. Долгое время он оставался на периферии исследовательского внимания в силу того, что не вполне вписывался в рамки тех упрощенных представлений о классовой борьбе в средневековом обществе, которые бытовали в исторической науке стран Восточной Европы во второй половине XX в., причем не столько в среде самих ученых, сколько среди представителей идеологических структур, осуществлявших управление развитием науки. С другой стороны, предпринимавшиеся попытки освещения роли дворянства в гуситском движении, осмысления движения в целом, неизменно испытывали значительное воздействие политических, религиозных и национальных пристрастий, особенностей мировоззрения исследователей. Тем самым вопрос превратился в дискуссионный, и остается таковым доныне. В отечественной историографии проблемы истории чешской шляхты самостоятельным объектом исследования до сих пор вообще не становились, хотя обращение к истории средневекового рыцарства и западноевропейского дворянства стало одним из характерных явлений развития отечественной медиевистики двух последних десятилетий1. Данная диссертация призвана стать одним из шагов на пути осмысления места и роли чешского дворянства в гуситском движении, поскольку без привлечения данных о структуре господствующего класса, своеобразии политико-правовых отношений внутри него, особенностей самосознания европейского дворянства, невозможно дать сколько-нибудь полную характеристику ведущих тенденций социально-экономического и политико-правового развития средневековой Европы. 1 См. напр.: Господствующий класс Средневековой Европы. М., 1989.; Европейское дворянство XVI – XVII вв. Границы сословия. М., 1997. 3 Степень разработанности темы. Научную литературу по данной проблеме представляется возможным разделить на несколько групп. Первую составляют работы второй половины XIX – начала XX вв., преимущественно позитивистского плана. Это прежде всего труды Ф. Палацкого2, В.В. Томека3, Ф. Бецольда4, Г. Томана5, Й. Шусты6, Р. Урбанека7, Й. Пекаржа8. В них рассмотрен широкий спектр вопросов, охватывающих историю гуситского движения в целом, а также частных проблем, касающихся истории становления лагерей таборитов и пражан, причин борьбы между ними, борьбы с иноземными крестоносцами, гуситского военного искусства. Вопросам, связанным с чешской шляхтой, специально посвящена лишь монография Й. Шусты, в которой рассматривается один из важных аспектов положения шляхты в предгуситское время – политика концентрации земельных владений на примере Новоградского панства9. Именно Й. Шуста впервые сформулировал и обосновал тезис о кризисном состоянии низшей шляхты в предгуситское время. Второй, марксистский, этап в развитии гуситоведческих исследований начинается после завершения Второй мировой войны. В это время появляются работы, посвященные рассмотрению вопросов социального и экономического развития Чешского королевства в предгуситское и гуситское время. Вершиной марксистского гуситоведения является, на наш взгляд, двухтомная монография Й. Мацека «Табор в гуситском революционном движении»10, вышедшая в Чехии в 1952 г. Основываясь на огромном комплексе источников и литературы, автор анализирует развитие гуситского революционного движения в целом, уделяя при этом главное внимание его радикальному направлению – Табору. Необходимо отметить, что Й. Мацек не ставил своей целью всесторонне рассмотреть положение дворянства и ту роль, которую оно сыграло на различных этапах движения, однако при анализе различных вопросов социально-экономического развития предгуситской Чехии в поле зрения автора неизбежно попадают проблемы, связанные со шляхтой. Й. Мацек, в частности, отмечает, что чешское дворянство в указанный период не было единым сословием11. Й. Мацек разделяет вывод Й. Шусты о кризисном состоянии низшей шляхты в предгуситское время. Большинство выводов, к которым пришел в своих работах Й Мацек, не потеряли научной значимости и в настоящее время. Представляется Palacký F. Dějiny národu českého v Čechách a v Moravĕ. Praha, 1877. Dil. III. Tomek V. V. Jan Žižka. Praha, 1879;Tomek V. V. Dĕjepís mĕsta Prahy. Praha, 1899. Dil III – IV. В этих томах речь идет о событиях гуситской эпохи. 4 Bezold F. Zur Geschichte des Husitentums. Culturhistorische Studien. Munchen, 1874. 5 Toman H. Husitske valečnistvi za doby Žižkove a Prokopovy. Praha, 1898. 6 Šusta J. Purkrabské účty Novohradské z l. 1390 – 1391. Praha, 1909. 7 Urbánek R. České dĕjiny. Praha, 1913. 8 Pekař J. Žižka a jeho doba. Praha, 1927. Dil 1. 9 Šusta J. Purkrabské účty Novohradské z l. 1390 – 1391. Praha, 1909. 10 Мацек Й. Табор в гуситском революционном движении. М., 1956 Т. 1; М., 1959. Т. 2. 11 Там же. С. 121. 2 3 4 бесспорным вывод о том, что в основе позиции, которую занимали отдельные сословные группы шляхты в гуситском движении, лежали материальные интересы. Вместе с тем, неверно, на наш взгляд, объяснять действия шляхты исключительно ими. В конце 60-х гг. Ф. Шмагель выпустил монографию, посвященную Яну Жижке из Троцнова, самому прославленному из гетманов таборитов12. Конечно, жизнь и судьба рыцаря из Троцнова издавна привлекала внимание исследователей13. Ф. Шмагель обобщил и систематизировал все известные сведения о Яне Жижке. Он подробно рассмотрел жизненный путь Яна Жижки до гуситской революции, уделяя особое внимание спорным и неясным моментам в биографии гуситского полководца: вопросу о его роли в феодальных усобицах на юге Чехии, участии в знаменитой битве при Грюнвальде. Им подробно рассматриваются вопросы, связанные с первыми сражениями таборитов, становлением военного искусства гуситов, основанием сиротского братства, отношениями Жижки с Табором14. С середины 40-х до второй половины 70-х гг. в нашей стране наблюдался бурный подъем интереса к гуситскому движению. В это время в СССР сформировалась целая группа специалистов-гуситологов. Проблемами, связанными с гуситским движением, плодотворно занимались Б. М. Руколь, П. И. Резонов, А. И. Озолин, Г. Э. Санчук, А. С. Сазонова, А. И. Виноградова, Г. И. Липатникова, Б. Т. Рубцов, Ю. Ф. Иванов, В. Н. Никитина, Н. А. Гусакова. В 50-е г. появляются первые монографические исследования, посвященные гуситской проблематике. Вопросы, связанные с ролью чешской шляхты в гуситском движении, специально не ставились, однако некоторые сюжеты, косвенно связанные с этой проблематикой, получили достаточно обстоятельное освещение. Так, например, особенности положения дворянства при Карле IV и его отношение с королевской властью рассматривал Г. Э. Санчук15. Б.Т. Рубцову принадлежит первая в отечественной литературе обобщающая работа о гуситских войнах. Он разделяет тезис о социальном, экономическом и политическом кризисе мелкой шляхты в начале XV в. Массовое разорение мелкой шляхты он впервые в специальной литературе связывает не только с политикой панства, но и с развитием товаро-денежных отношений, указывая на то, что в новых условиях мелкому феодалу было гораздо сложнее, чем крупному, вести хозяйство16. Б.Т. Рубцов, используя в основном материалы урбариев, подробно рассмотрел структуру чешского поместья и вопрос об эволюции феодальной земельной ренты в чешской деревне предгуситского времени17. К данной Šmahel F. Jan Žižka z Trocnova. Praha, 1969. Tomek V. V. Jan Žižka. Praha, 1879; Pekař J. Žižka a jeho doba. Praha,1927 – 1933. Dil I – IV; Heymann F. G. John Žižka and the Hussite Revolution. Los-Angeles, 1955. 14 Šmahel F. Jan Žižka z Trocnova. Praha, 1969. S. 221 – 244. 15 Санчук Г. Э. Положение феодалов и крестьян по законнику чешского короля Карла // Источники и историография славянского средневековья. М., 1967. 16 Рубцов Б. Т. Гуситские войны. М., 1955. С. 75-76. 17 Рубцов Б. Т Эволюция феодальной ренты в Чехии к XIV в. М., 1958. 12 13 5 теме он возвращается в своем фундаментальном труде «Исследования по аграрной истории Чехии», где рассматривает вопросы, связанные как со светским, так и церковным поместьем18. Б. Т. Рубцов собрал и с помощью статистических методов обработал огромный объем фактического материала. Его работа, главной задачей которой было изучение судеб чешского крестьянства предгуситской поры, дает вместе с тем много материала для изучения вопроса о кризисном положении дворянства в предгуситское время. А. И. Озолин в своей работе «Из истории гуситского революционного движения»19 одним из первых в гуситоведении предпринял попытку специального анализа программных требований бюргерской оппозиции и ее роли в гуситском движении. Впоследствии этим вопросам была посвящена его специальная монография «Бюргерская оппозиция в гуситском движении»20, в которой рассматриваются предпосылки зарождения и процесс складывания идеологии бюргерской оппозиции в предгуситской Чехии, тактика ее действий в годы гуситских войн, а также основные программные документы умеренных гуситов. В состав бюргерской оппозиции А. И. Озолин включает большую часть мелкого и среднего дворянства и полагает, что шляхта и бюргерство составляли единый лагерь умеренных гуситов. Причину этого союза Озолин видел в объединявшем их недовольстве богатством и могуществом католической церкви и крупных светских магнатов. Рассматривая место и роль бюргерской оппозиции в гуситском движении, А. И. Озолин основное внимание уделяет программным требованиям горожан. Вопросы же, связанные с ролью дворянства в лагере умеренных гуситов, не выделяются и специально не рассматриваются. В целом, историки-марксисты очень подробно изучили вопрос о том, какие цели преследовали, какие задачи ставили перед собой отдельные сословия и сословные группы в гуситской революции. Однако, вопросы, связанные с внутренней структурой чешской шляхты, политико-правовым положением отдельных сословных групп внутри этого сословия, не получили достаточного освещения. Кроме того, оценки, выносимые в работах историков-марксистов, написанных в рассматриваемый период, основывались на формулировках работы Ф. Энгельса «Крестьянская война в Германии», которые часто воспринимались как готовые выводы. В соответствии с этой концепцией, построенной на материалах Крестьянской войны 1525 г., социальной базой гуситского движения считались крестьянство, городской плебс и бюргерство. Именно к этим слоям населения и было приковано основное внимание историков-марксистов. Подчеркивалась ведущая роль бедноты, особенно на первом этапе революции, а ее кульминационным этапом объявляли пикартский хилиазм. Чешская шляхта в качестве самостоятельного фактора Рубцов Б.Т. Исследования по аграрной истории Чехии. М., 1963. Озолин А. И Из истории гуситского революционного движения. Саратов, 1962. 20 Озолин А. И. Бюргерская оппозиция в гуситском движении. Саратов, 1973. 18 19 6 социально-политической борьбы в гуситской и предгуситской Чехии специально не рассматривалась. С 80-х годов начинается рассмотрение гуситского движения в рамках методологии «новой социальной истории». Значительно расширяется диапазон гуситоведческих исследований. Появляются, наконец, специальные работы, посвященные экономическому, политическому социальному положению шляхты в предгуситский и гуситский период. Во второй половине 70-х гг. вышла в свет монография американского исследователя Д. Классена, посвященная положению чешского панства в предгуситскую и гуситскую эпоху21. Рассматривая вопросы, связанные с причинами поддержки панами гуситской программы и участия высшей шляхты в революции, Классен обращается, в частности, к анализу сведений о патронаже церковных приходов. Классен приходит к выводу о том, что именно поддержкой чешского панства объясняется успех гуситской революции22. По его мнению, эта поддержка выразилась в предоставлении убежища и покровительства гуситским проповедникам, преимущественно в 1415 – 1419 гг., а также в содействии их проповеднической деятельности23. Оценивая последствия революции, Классен отмечает усиление политической власти панства, которое в конечном итоге привело к ослаблению Чешского государства24. Другим следствием революции стало, по его мнению, увеличение панских владений за счет захваченного в период гуситских войн церковного имущества25. Наиболее плодотворно работал в эти годы над данными проблемами чешский историк М. Поливка. В своей монографии «Микулаш из Гуси и низшая шляхта в начале гуситской революции»26 он впервые истории гуситоведения сделал попытку подробно осветить положение низшей шляхты. М. Поливке удалось дать развернутую характеристику положения рыцарства в предгуситское время. Поливка выступает против тезиса о массовом разорении низшей шляхты в предгуситское время. По его мнению, этот вопрос требует дальнейшего изучения, и при его рассмотрении необходимо учитывать дифференциацию низшей шляхты27. В своем исследовании М. Поливка впервые убедительно показывает, что на стороне таборитов воевали не только обедневшие шляхтичи, потерявшие связь со своим сословием, и таким образом, как ему представлялось, причины участия их в гуситской революции были не столько экономического, сколько политического порядка28. 21 Klassen J. M. The Nobility and the Making of the Hussite Revolution. New York, 1978. Ibid. Р. 113. 23 Ibid. Р. 102-112. 24 Ibid. P. 138. 25 Ibid. P. 140. 26 Polivka М. Mikuláš z Husi a nižší šlechta v počátcích husitské revoluce. Praha, 1982. 27 Ibid. S. 24. 28 Ibid. S. 48. 22 7 В 1990-е годы Й. Мацек обращается к изучению дворянства. Он изучил широкий круг правовых и документальных источников29. Й. Мацек всесторонне прослеживает возникновение и эволюцию смыслового наполнения таких социальных понятий, как «шляхта», «пан», «рыцарь», «земан», «владыка». Сквозь призму терминологии Й. Мацек обстоятельно рассмотрел особенности формирования дворянского сословия в Чехии. Наиболее плодотворно в отечественной историографии гуситского движения последних десятилетий работает Л. П. Лаптева. В своей работе «Гуситское движение в Чехии XV в.» она уделяет большое внимание положению шляхты в предгуситской Чехии и ее участию в гуситском движении30. Преимущественный интерес Л. П. Лаптевой обращен к низшей шляхте. Впервые в отечественной гуситоведческой литературе она выявляет сильную имущественную дифференциацию этого социального слоя31. Л.П. Лаптева наиболее обстоятельно исследовала причины участия низшей шляхты в гуситском движении. По ее мнению, они заключались не только в неудовлетворенности своим экономическим положением, но также политическими интересами, которые определялись ее второстепенной ролью в структуре государственного управления, в рамках господствующего класса и ограниченностью возможностей для удовлетворения личных амбиций на государственной службе32. В последнее время в Чехии наблюдается повышение интереса исследователей к проблемам, связанным с историей шляхты. Я. Халад собрал значительный материал по истории чешского панства. В своей монографии он освещает историю наиболее крупных панских родов, а также приводит краткие биографии наиболее ярких их представителей33. З. Хледикова рассматривает вопросы взаимоотношений шляхты и церковной иерархии во второй половине XIII – начале XV вв34. Я. Боубин впервые обратился к исследованию такого важного явления чешской истории, как панские союзы конца XIV – начала XVI35вв. Он определяет панский союз как организованную политическую группировку, созданную представителями высших слоев шляхты при активной поддержке других социальных групп чешских феодалов с целью обеспечить осуществление своих политических, экономических, а в случае необходимости – и религиозных требований36. Возникновение панских союзов он связывает с отмиранием отживших свой век форм организации Macek J. Česká středovĕká šlechta. Praha, 1997. Лаптева Л. П. Гуситское движение в Чехии XV в. М., 1990. 31 Там же. С. 9. 32 Там же. С. 10. 33 Halad J. Lexicon české ślechty: Erby, fakta, osobnosti, sidla a zajimavosti. Praha, 1992. 34 Hledikova Z. Šlechta a hierarchie v Čechach od druhe poloviny 13. do počatku 15 stoleti // Mediaevalia Historica Bohemica. Praha, 1991. S. 57 – 83. 35 Boubin J. Vznik pánskych jednot // Mediaevalia Historica Bohemica. Praha, 1991. 36 Boubin J. Vznik pánskych jednot // Mediaevalia Historica Bohemica. Praha, 1991. S. 219-220. 29 30 8 шляхты, ослаблением родственных связей37. Изучая социальный состав панских союзов, Боубин приходит к выводу об их надсословном характере38. Панский союз 1434 г. получил обстоятельное освещение в монографии П. Чорнея39. Автором работы были выявлены основные вехи процесса складывания этого союза, участие в нем наиболее влиятельных панов, особенности его организации40. П. Чорней обстоятельно анализирует социальный состав союза и динамику его численности41. К вопросам политического и экономического положения чешской шляхты в предгуситское время обращаются Я. Спевачек42 и И. Главачек43. Продолжает плодотворно работать М. Поливка. Он обратился к рассмотрению вопросов отношения шляхты к гуситской идеологии до 1419 г44. Нельзя не отметить статью Я. Мезника, специально посвященную судьбам чешской и моравской шляхты в XIV – XV столетиях45. Работа обобщает результаты многочисленных конкретно-исторических исследований чешских историков последних десятилетий и содержит немало интересных выводов и наблюдений. Я. Мезник впервые обратился к изучению особенностей позиции моравской шляхты в годы гуситских войн. Главную опору гусизма в Моравии он видит именно в высшей шляхте, объясняя эту ситуацию слабостью моравского мелкого дворянства46. Однако работа Я. Мезника носит в значительной степени реферативный характер и уже в силу своего небольшого объема не может претендовать на полное освещение судеб чешской шляхты гуситской эпохи. В центре внимания исследователя находится гуситская шляхта, в то время как вопросы, связанные с католической шляхтой не получили достаточного освещения. Несмотря на то, что интерес к изучению истории чешской шляхты в последнее время (с 90-х гг.) возрос, степень изученности данной проблемы, на наш взгляд, еще недостаточна. Хронологические рамки исследования. За условную нижнюю границу данного исследования взята последняя четверть XIV в., когда начали проявляться кризисные явления как в политической так и в экономической жизни чешского общества, в значительной степени определившие позицию чешского дворянства в годы гуситской революции. Верхняя хронологическая 37 Ibid. S. 223. Ibid. S. 219. 39 Čornej P. Lipanska křižovatka. Přičiny, průben a historicky vyznam jedne bitvy. Praha, 1992. 40 Ibid. S. 165 – 168. 41 Ibid. S. 169 – 177. 42 Spěvaček J. Řešeni mocenskeho problemu česke šlechty v navrhu zakonika Majestas Karolina // Mediaevalia Historica Bohemica. Praha, 1991. 43 Hlavaček I Aktivita česke šlehty na dvore Vaclava IV // Mediaevalia Historica Bohemica. Praha, 1991. 44 Polivka M. Šlechta a reformatoři (k vzajemnym vztahum česke šlechty a ideologu husitstvi před rokem 1419) // Mediaevalia Historica Bohemica. Praha, 1991. 45 Meznik J. Česká a мoravská šlehta ve 14 a 15 stoleti // Sbornik historický. Praha, 1990. Sv. 37. 46 Ibid. S. 25. 38 9 граница связана с серединой 30-х гг. XV в., когда обозначились основные итоги деятельности чешской шляхты в годы гуситских войн. Цели и задачи исследования. Целью данной работы является всестороннее исследование роли дворянства в гуситской революции. Достижение данной цели предполагает решение ряда взаимосвязанных задач: – предпринять комплексный анализ политического и социальноэкономического положения шляхты в предгуситское время, на основании которого выявить причины участия различных внутрисословных групп шляхты в гуситской революции и корни их неоднозначной позиции в годы гуситских войн. – выявить роль, которая была сыграна представителями чешского дворянства в разработке программных требований и в военно-политической деятельности, с одной стороны, католического лагеря, с другой стороны – обоих направлений в гуситском лагере; рассмотреть историю чешской шляхты в конце XIV – начале XV вв. в личностном измерении, на материале биографий наиболее выдающихся ее представителей .– изучить вопрос об итогах гуситской революции для чешского дворянства; Научная новизна настоящего диссертационного исследования заключается в следующем: – впервые в отечественной историографии предпринята попытка дать комплексный анализ социально-экономического и политического положения чешской шляхты накануне гуситской революции; – уточняется роль и место шляхты в гуситском движении; – определяется роль и место шляхты в рамках католического лагеря; – впервые рассмотрен вопрос о роли шляхты в формировании гуситского военного искусства; – в рамках диссертационного исследования предприняты первые опыты написания научных биографий пана Яна Сокола из Ламберка и Микулаша из Гуси; – уточняется вопрос об итогах гуситской революции с точки зрения интересов шляхты. Практическая значимость работы вытекает из характера собранного материала и сделанных в итоге его изучения выводов. Положения и выводы диссертации может быть использован для подготовки общего курса лекций по истории западных и южных славян в средние века, а также специальных курсов по истории Чехии, истории гуситской революции, истории европейского дворянства и чешской шляхты, для написаня курсовых и дипломных работ. Источниковая база представлена обширным кругом источников. Их можно разделить на две группы: по истории предгуситской Чехии и по истории гуситских войн. Поскольку сама природа проблематики 10 предпосылок и самих гуситских событий различна, то и характер источников резко различается. Первая группа представлена в основном юридическими и документальными источниками, вторая – главным образом нарративными. К первой важное место занимают, документы вотчинной администрации. Нами были использованы две категории документов подобного рода – документы центрального управления вотчинами и документы, в которых фиксировалось уголовное делопроизводство в вотчинах. К первой категории относятся ленные грамоты и документы, фиксировавшие передачу земли в другие руки. Вторая группа представлена «Книгой казней» панов из Рожмберка47, крупнейших южно-чешских магнатов. «Книга казней» панов из Рожмберка – единственный дошедший до нас источник подобного рода. Она была составлена на территории рожмберкских панств, находившихся в Южной Чехии. «Книга казней» состоит из двух частей. Первая ее часть посвящена событиям 1389 – 1409 гг., затем следует перерыв в записях до 1420 г. Вторая часть освещает события 1420 –1429 г. Очень информативным, не имеющим аналога в Западной Европе, специфическим чешским источником являются так называемые Дворские доски48. Дворские доски велись в королевской канцелярии с середины XIV в. В них фиксировались поземельные отношения королевских ленников. В работе были использованы Дворские доски за период 1380 – 1394 гг. Дворские доски касались всех земель Чешского королевства, однако ленных владений было значительно меньше, чем свободных, поэтому только на их основе нельзя делать общие выводы. Тем не менее, Дворские доски дают ценный материал для изучения социально-экономического положения чешской шляхты. Ко второй группе источников можно отнести хроники гуситской эпохи, материалы чешских сеймов, эпистолярные памятники. Одним из главных нарративных источников о гуситской эпохе являются «Старые чешские летописи». Они представляют собой свод хроник, освещающих события со времени правления Вацлава IV (1378 – 1419 г.) и до правления Людовика (1516 – 1526 г.). В работе использовались те из хроник, в которых содержатся данные о Чехии конца XIV – начала XV вв. «Старые чешские летописи» содержат огромный свод фактического материала. Они дают яркую картину гуситской эпохи, хотя освещение событий далеко не всегда является последовательным и точным. Другим, не менее содержательным источником является «Гуситская хроника» Лаврентия (Вавржинца) из Бржезовой. Эта хроника освещает события, связанные с Констанцким собором, смертью Вацлава IV и начальный период гуситских войн до 1421 г. 47 48 Popravčí kniha pánů z Rožmberka. Třeboň, 1993. Desky Dvorské Království Českého // Archiv Cesky. Praha, 1921. Dil XXXI. 11 Большой интерес для нашей работы представляет небольшие по объему «Прекрасная хроника о Яне Жижке»49, созданная в таборитской среде и "Хроника" Бартошека из Драгониц, вышедшая из католического лагеря. Обширные сведения по политической истории содержат материалы чешских сеймов50. Панство традиционно играло на сеймах ведущую роль. По записям решений можно проследить первостепенные интересы высшей шляхты, судить о том, как изменялась ее роль в работе сеймов. К этой же группе примыкают документы по истории панских союзов51. В первую очередь это соглашения о создании союзов. Указанные документы позволяют определить социальный состав союзов, цели, с которыми был создан тот или иной союз, а в ряде случаев – и динамику его развития. При написании настоящей работы были использованы документы союзов 1394 г.52, католического и гуситского союзов 1415 г.53, а также союза 1434 г54. Отдельную группу источников составляет эпистолярные памятники. Для изучения истории чешской шляхты гуситской эпохи большое значение имеют письма Яна Гуса55, адресованные панам, и в первую очередь пану Ченеку из Вартемберка56. Они позволяют ответить на некоторые вопросы, касающиеся политической позиции панства накануне гуситских войн. Важное значение для изучения истории шляхты имеет переписка пана Ольдржиха из Рожмберка в годы гуситских войн57. Большинство его писем носит официальный характер. Основными корреспондентами пана Ольдржиха были король Сигизмунд, пражане, бургграфы, находившиеся на службе у пана из Рожмберка. Письма касаются политических, финансовых, военных вопросов, в ряде случаев позволяют определить отношение самого пана Ольдржиха из Рожмберка к происходящим событиям. Кроме того, использовались письма отдельных представителей панских родов из Швамберка и из Штернберка58. Замысел написать в рамках работы биографический очерк о Яне Жижке из Троцнова потребовала обращения к его письмам59. Теоретико-методологическая база исследования основана на фундаментальных принципах современного научного познания. Прежде всего это принцип объективности исследования, стремление к постижению объективной истины на основе разнообразных, зачастую противоречивых свидетельств источников. В соответствии с принципом историзма, анализ событий и явлений проводился с учетом особенностей породившей их исторической эпохи, Kronika velmi pěkná o Janovi Žižkovi čeledinu krále Vácslava. Praha, 1923. Archiv Český. Praha, 1844. Dil III. S. 256 – 325; 392 – 457. 51 Archiv Český. Praha, 1842. Dil I. S. 52 – 68. 52 Ibid. S 53. 53 Archiv Český. Praha, 1844. Dil III. S. 266. 54 Ibid. S 269. 55 Послания магистра Иоанна Гуса. М., 1903. 56 Там же С. 39. 57 Archiv Český. Praha, 1842. Dil I. S.5 – 51. 58 Archiv Český. Praha, 1844. Dil III. S. 124 – 145. 59 Šmahel F. Jan Žižka z Trocnova. Praha, 1969. S. 221 – 228. 49 50 12 которая отличалась от нашей не только уровнем материально-технического развития, но мироощущением человечества в целом. В процессе работы над темой диссертационного исследования был использован проблемно-хронологический метод, который является основой исторического познания. Он предполагает, постановку проблемы и рассмотрения ее развития в хронологическом аспекте. Глубокое осмысление места и роли шляхты в событиях гуситской эпохи, предполагает обращение к сравнительно-историческому методу. Сравнительно-исторические наблюдения дают возможность выявить те особенности, социальноэкономического, политико-правового статуса, менталитета чешского дворянства которые обусловили его исключительную политическую активность в событиях гуситской революции. Статистический анализ оказался очень важен для обработки данных первой части «Книги казней» панов из Рожмберка. Метод системного анализа использован при осмыслении вопроса о месте шляхты в социально-политической структуре Чехии предгуситского и гуситского времени. Апробация работы. Основные сюжеты и положения диссертационного исследования излагались автором в докладах и сообщениях, представленных на аспирантско-студенческих конференциях в Саратовском государственном университете (2002, 2003, 2004 гг.), на всероссийском научно-методическом семинаре «Человеческое измерение истории: проблемы и методы» (Саратов 2003 г.), на конференциях аспирантов и молодых ученых в Московском государственном университете («Роль шляхты в формировании гуситского военного искусства» в феврале 2002 г и «Феодальные войны в Южной Чехии по материалам «Книги казней» панов из Рожмберка» в феврале 2003), на конференции посвященной 90летию почетного профессора Саратовского университета С.М. Стама («Чешская шляхта гуситской эпохи в освещении российской и чешской историографии XX века» в декабре 2003 г.). По теме диссертации были сделаны 4 доклада на Научном семинаре при кафедре истории средних веков Саратовского государственного университета. Основные положения диссертации отражены в пяти опубликованных статьях. Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. К тексту работы сделано приложение. Основное содержание работы Во введении обоснована актуальность темы исследования, его хронологические рамки. Рассмотрена степень научной разработанности проблемы, а также определена научная новизна, цели и задачи исследования. Кроме того, дана характеристика источниковой базы, определены методы исследования, обрисовано его практическое значение. 13 Первая глава «Чешская шляхта накануне гуситского движения» состоит из четырех параграфов. В ней рассматриваеются вопросы, связанные с положением шляхты в предгуситский период и на раннем этапе гуситского движения. В первом параграфе «Особенности формирования чешского дворянства и его политико-правовой статус» рассматривается политикоправовой статус дворянского сословия накануне гуситской революции, вопросы терминологии применявшейся по отношению к шляхте. К началу XV в. можно с полной определенностью говорить о существовании в Чехии двух групп внутри дворянского сословия – высшей шляхты – панства и низшей шляхты, к которой относились рыцари, владыки и паноши. Материалы диссертации подтвердили вывод о том, что ленные отношения в Чехии в XIV в. не получили того распространения и значения, которые они имели в Священной Римской империи и других государствах Западной Европы60. Ленные отношения складывались лишь между землями, входившими в состав чешской короны, и, кроме того, были распространены в Лужицах и в Силезии. В пределах собственно Чехии и Моравии, на положении ленников находилась лишь небольшая часть шляхты, большинство же владело землей на свободном, земском праве. В некоторых случаях шляхтичи (главным образом паны), помимо ленных владений обладали и свободной землей. Отсутствие стройной системы вассально-ленных отношений создавало предпосылки для ущемления интересов мелких землевладельцев. Законник «Majestas Carolina» пытается ограничить произвол панов, которые имели весьма обширные права. Как показывает анализ источников, представители шляхты обладали правом занимать земские должности, поскольку указывалось, что на земскую должность могли занять лишь те, кто «имел хорошую репутацию, не был осужден и владел свободным имуществом», то есть исключаются ленники61. При этом, высшие земские должности (коморник, бургграф, судья) могли занимать только представители панства62, а рыцари и иные представители низшей шляхты практически исключались из управления королевством. В средневековой Чехии, как в других странах Западной Европы существовали вполне определенные представления о дворянском сословии как сословии лично свободных людей, обязанных нести военную службу, а также отправлять функции государственной власти. Вместе с тем, отсутствие четкой системы вассально-ленных отношений и надежных правовых гарантий статуса каждого представителя шляхты являлось фактором внутренней нестабильности положения дворянства и источником внутрисословных противоречий. Санчук Э. Г. Королевская власть в Чехии в XIV в // Ученые записки Института славяноведения. М., 1957. Т. XV. С. 238. 61 Majestas Carolina // Archiv Česky. Praha, 1844. Dil III. S. 99. 62 Ibid. 60 14 Во втором параграфе «Особенности социально-экономического развития Чехии в XIV – начале XV вв. и положение чешской шляхты» рассматриваются основные тенденции экономического развития Чехии в последней четверти XIV – начале XV в., особенности структуры чешского феодального землевладения. Отмечено, что вотчины как светских так и духовных феодалов, не составляли сплошных земельных комплексов. Нередки были случаи, когда одна деревня делилась между несколькими владельцами. Дробность владений затрудняла управление ими. Крупные панства, принадлежавшие одному владельцу, не были связаны между собой прочными экономическими узами, едва ли не единственным связующим звеном между ними была личность владельца. В каждой вотчине имелась своя администрация. Необходимость более эффективного управления вотчинами, стремление их расширить и за счет этого увеличить доходы стали побудительным мотивом попыток создания цельных, монолитных владений. Как показывают грамоты конца XIV в. и Дворские доски, процесс концентрации земельных владений в основном проходил за счет имущества низшей шляхты, что создавало узел противоречий, разделявший панов и низшую шляхту. Подобную же политику проводила и католическая церковь, причем более успешно, чем панство. Поэтому острота противоречий между панством и рыцарством сглаживалась мощным объединяющим фактором: и паны, и рыцари видели в католической церкви противника. Для высшей шляхты церковь была сильным, а потому и очень опасным соперником в борьбе за землю, по отношению же к рыцарству церковь часто выступала как кредитор, как и паны, представители церковной иерархии с помощью различных методов стремились отобрать у рыцарей их земли. В этих условиях объединяющей панство, и рыцарство становилась идея о секуляризации церковных земель и перераспределении их в среде шляхты. Этим можно объяснить причину того, что идеи реформации церкви нашли широкую поддержку среди всего чешского дворянства. В третьем параграфе «Место и роль чешского дворянства в политической борьбе в Чехии на рубеже XIV – XV вв.» анализируется положение чешского дворянства в годы борьбы короля Вацлава IV (1378 1419) и панского союза. Стремление короля ослабить позиции панов в управлении страной не могло не вызвать ответных действий со стороны панов. В 1394 г. паны создали вооруженный союз, с помощью которого они попытались заставить короля управлять страной, сообразуясь прежде всего с их интересами. В начавшейся борьбе и король, и паны искали поддержку среди рыцарства, причем в настроениях последнего не было единства. Политика концентрации земельных владений, которая осуществлялась панами в конце XIV в., представляла собой смертельную угрозу для мелкопоместной шляхты, поэтому часть низшей шляхты поддержала короля. Однако другая часть приняла сторону панов. В первую очередь, в их рядах оказались те, кто 15 в силу различных обстоятельств оказался на службе у панов – в качестве должностных лиц в вотчинах или в качестве военных наемников. Столкновение короля с панским союзом завершилось полной победой последнего. Паны восстановили свой контроль над земским управлением. В 1405 г. основные требования панского союза были выполнены, что не только ослабило позиции короля в земском управлении, но и нанесло сильный удар по его авторитету в королевском домене. Четыре высших должностных лица земского управления играли ведущую роль и в королевском совете. Фактически в ведении короля остались только вопросы внешней политики. Шляхта в этой борьбе получила опыт создания мощного политического объединения в форме панского союза. В четвертом параграфе «Дворянство и начало гуситского движения» рассматривается роль шляхты в процессе распространения идей гусизма в Чехии. Предпринят анализ взглядов идеологов гусизма с точки зрения интересов шляхты. Можно отметить, что эта идеология отражала в том числе и интересы дворянства. Выполнение требований о секуляризации церковных имений и невмешательстве церкви в светские дела привело бы к падению роли церкви в политической жизни страны и за счет этого к увеличению влияния дворянского сословия в целом. Именно покровительством, которое оказывали представители чешской шляхты гуситским проповедникам можно объяснить тот факт, что в 1418 – 1419 гг. центрами широкого распространения гусизма стали южная и юговосточная Чехия. Именно здесь находились владения панов-гуситов Ченека из Вартемберка, Бочека из Подебрад, Яна из Усти. Следует также учесть, что обширные владения панов из Рожмберка находились в это время под управлением пана Ченека из Вартемберка, который был опекуном малолетненго пана Ольдржиха. В заключении главы отмечено, что в конце XIV начале – XV вв. отношения между церковью и дворянством в Чехии были довольно напряженными. Выступление Яна Гуса создало новый и очень мощный фактор политической борьбы в Чешских землях. Мощь этого фактора определялась тем, что учение и само имя Яна Гуса оказались способными объединить различные слои населения, интересы которых не только не совпадали, но и во многом противоречили друг другу. Из инструмента укрепления королевской власти, каким первоначально являлся гусизм, превращается в знамя антицерковной оппозиции, и это знамя прочно взяли в свои руки представители чешского дворянства. Шляхта в большинстве своем поддерживала идею секуляризации церковных земель. Для основной массы дворянства характерно стремление поправить свое имущественное положение, увеличить политическое влияние за счет церкви. Это становится ясно из анализа самой деятельности представителей шляхты в предгуситское время. Вторая глава «Чешское дворянство в ходе гуситских войн» состоит из четырех параграфов. Гуситские войны были кульминационным этапом гуситской революции, и именно в ходе гуситских войн с наибольшей 16 определенностью проявилась позиция чешской шляхты, занятая ею в годы гуситского движения. Необходимость рассмотрения вопросов, связанных с участием шляхты в гуситском движении в контексте главных событий эпохи, заставила дать общую характеристику хода гуситских войн, а также их периодизацию с точки зрения исторической роли шляхты. Исходя из определенной нами задачи гуситскую революцию до 1434 г. можно разделить на три этапа: 1. с начала XV в. до 1419 г. – размежевание шляхты по идеолого-конфессиональному признаку.. 2. 1419 – 1423 гг. – начальный период гуситских войн, в рамках которого представители шляхты сражаются как на стороне католического лагеря, так и гуситского. 3. 1423 – 1434 гг. – этап консолидации шляхты. Первый этап - время формирования основных направлений в гуситском движении. Второй этап характеризуется рядом важных особенностей. Во-первых, в эти годы был особенно силен натиск феодально-католической Европы на гуситскую Чехию. Во-вторых, этот период характеризуется стремительным наступлением радикальных сил в гуситском движении, появлением весной 1420 г. Табора как опорного пункта сторонников коренной ломки всей системы существующих отношений, вдохновлявшихся на первых порах идеологией революционного хилиазма. Третий этап характеризуется постепенным ослаблением внешнего давления, переходом гуситов от стратегической обороны к стратегическому наступлению. В этот период практически не дают о себе знать сторонники хилиастических идей переустройства церкви и общества, однако набирают силу противоречия между гуситскими радикалами, группировавшимися вокруг Табора и сторонниками умеренного гусизма, центром которых являлась Прага. С этого времени набирает силу тенденция консолидации дворянского сословия, завершившаяся накануне Липанского сражения. В первом параграфе «Чешское дворянство в католическом лагере» рассмотрен вопрос о роли католической шляхты в борьбе против гусизма. На стороне католического лагеря в годы гуситских войн находилось почти две трети панства. Однако действия панов-католиков носили противоречивый характер. С одной стороны, они препятствовали распространению идей гусизма и оказывали покровительство католической церкви, принимали участие в крестовых походах и сами создавали крупные отряды, сражавшиеся против гуситов. Однако каждый из этих отрядов действовал самостоятельно, лишь в редких случаях координируя свои действия с другими отрядами. Не был избран и верховный гетман, который мог бы сыграть роль такого координатора. С другой стороны, в этих действиях паны не были вполне последовательны. Нередки были случаи заключения перемирия с гуситами. Решение католического сейма в Брно 1421 г. о бескомпромиссной борьбе 17 против гуситов до конца не было претворено в жизнь. В ряде случаев действия панов были направлены прямо против короля Сигизмунда. Скажем, в апреле 1421 г. вместо того, чтобы присоединиться к крестовому походу, пан Ольдржих из Рожмберка заключил перемирие с гуситами и разрешил свободную проповедь 4 пражских статей на территории своих панств63. Данные источников (Хроника Бартошека из Драгониц, Старые чешские летописи) позволяют сделать вывод о том, что заинтересованность и участие чешских панов в крестовых походах постепенно снижается. Кроме того, некоторые крупные паны (пан из Рожмберка) и союзы шляхты (Плзеньский ландфрид64) проводили самостоятельную политику, которая отнюдь не всегда соответствовала интересам короля Сигизмунда. Таким образом, одной из причин поражения всех крестовых походов, был тот факт, что крестоносцы так и не нашли надежной опоры в лице католической шляхты. Никаких крупных походов против панов-гуситов организовано не было, более того, паны-католики и паны-гуситы собирали общие сеймы, на которых решались вопросы дальнейшего развития королевства. Как нам представляется, шляхта, выступившая на стороне католического лагеря, преследовала в первую очередь цель не допустить утраты прав и привилегий, полученных при Вацлаве IV. Это выразилось в сохранении единства панства как политической силы, вне зависимости от религиозных убеждений. Во втором параграфе «Шляхта в лагере утраквистов» рассмотрены вопросы участия шляхты в умеренном гуситском лагере. На основе материала чешских хроник и протоколов сеймов рассматривается вопрос о характере союза утраквистской шляхты и бюргерства. Гуситское движение снизило остроту существовавших в предгуситское время противоречий между шляхтой и городом, но не могло устранить их полностью. Наличие общих врагов – короля Сигизмунда и католического лагеря справа и радикальных гуситов слева, а также некоторые общие черты в идеологии (и для тех, и для других оптимальной формой государственного устройства представлялась сословная монархия, и те, и другие разделяли учение о трех сословиях) – создавали условия для союза дворянства и бюргерства. Данные чешских хроник периода гуситских войн, материалы сеймов позволяют прийти к заключению, что дворянская и бюргерская часть утраквистского лагеря обладали самостоятельностью, а их интересы в ряде случаев совпадали, но не в меньшей мере противоречили друг другу, что приводило к конфликтам. Таким образом, союз этот, на наш взгляд, был вынужденным и носил в значительной степени временный, обусловленный потребностями вооруженного противостояния, характер. Понятия «утраквистский лагерь» и «бюргерская оппозиция», на наш взгляд, не тождественны. Понятие «утраквистский лагерь» является более общим, и можно говорить о наличии в его рамках двух вполне самостоятельных направлений – дворянского и бюргерского. 63 64 Archiv Česky. Praha, 1844. Dil III. S. 342. Ландфрид – форма военно-политического союза шляхты определенного края. 18 Как и в католическом лагере, шляхтичи-утраквисты играли роль главной военной силы. Большая часть гетманов армии пражан происходили из рядов панства или рыцарства. Гуситская шляхта уже в начальный период войн захватила значительную часть церковных имений. Именно с этим связано ее стремление к компромиссу с католиками и королем Сигизмундом. Однако непременным условием мирного соглашения было признание произошедших перемен. На первом этапе, 1419 – 1423 гг. утраквисты решали задачу защиты страны. В данном случае позиция утраквистской шляхты была менее противоречивой чем католической. После 1423 г. намечается постепенная тенденция к мирному соглашению с католиками, и с каждым годом эта тенденция нарастает. В третьем параграфе «Шляхта в лагере таборитов» проанализирована роль шляхты в гуситских радикальном крыле. Представляется возможным сделать вывод о решающей роли представителей чешской шляхты в создании основ гуситского военного искусства. Рыцари стали составили первоначальное ядро гуситской кавалерии, оказали огромное влияние на выработку новых способов и приемов ведения военных действий. Именно рыцари вели в бой армию крестьян и горожан, именно они создали эффективную тактику, принесшую бессмертную славу гуситскому оружию. Мелкую шляхту не могла не беспокоить революционная решительность методов борьбы крестьян и городской бедноты, она видела в ней ударную силу, средство, которое можно было использовать в борьбе против политического господства крупных магнатов. В ходе этой борьбы они стремились повысить социальный статус своей сословной группы, улучшить свое материальное положение, в первую очередь – за счет имущества церкви. После первых побед шляхта в Таборе от идеи хилиазма приходит к идее создания новой политической элиты, которую должны были составить «божьи воины» гуситского Табора. Представители дворянства, опираясь на полевые войска, стремились взять в свои руки всю полноту политической власти в стране. Социально-политический статус этой элиты соответствовал представлениям шляхты об идеальном обществе. Представляется, что после первых лет хилиастического восстания глубина идеологических противоречий между Прагой и Табором значительно уменьшалась, и речь шла о переделе территории внутри страны между двумя политическими группировками. В четвертом параграфе «Шляхта на заключительном этапе гуситских войн» рассмотрены складывание панского союза 1434 г и его роль в поражении таборитов, основные итоги гуситских войн с точки зрения завоеваний шляхты. Выявлено, что утраквистская шляхта к 30-м гг. добилась выполнения основной части своих требований, и на первый план вышла задача установления мира и порядка в стране. Вместе с тем, король Сигизмунд, папа 19 пришли к заключению о невозможности подвить гуситское движение силой оружия. Это заставило их искать компромиссного соглашения с умеренной частью гуситов. Такое соглашение было заключено в конце 1433 г., а в 1434 г. объединенные силы панов католиков и утраквистов нанесли решающее поражение таборитам в сражении при Липанах. После этого было заключено окончательное соглашение между королем Сигизмундом и утраквистами. Все захваченные земли остались в собственности их новых владельцев65. Получили подтверждение все привилегии шляхетского сословия. Король отказывался от права опеки над несовершеннолетними наследниками имений66. Право опеки получал ближайший родственник. Король был вынужден отказаться от права выдавать замуж или женить представителей панских родов без их согласия67. В особой грамоте от 1437 г. оговаривался состав земского суда68. Представители низшей шляхты были допущены к заседаниям. Из трех высших земских должностей в руках панов оставались две. Напомним, что до гуситских войн на все высшие земские должности назначались исключительно представители панства. Согласно грамоте 1437 г. на должности наивысшего коморника и наивысшего судьи назначались представители панских родов, на должность наивысшего земского писаря – представители рыцарства69. Это в полной мере отражает завоевания низшей шляхты в годы гуситских войн. Подобное положение было закреплено и в составе земского суда. Из 20 мест в земском суде панам принадлежало 12. Остальные 8 закреплялись за рыцарством70. Хотя города претендовали на участие в земском суде, их представители в состав суда не вошли71. Несмотря на достаточно значительное представительство, которое получили рыцари в земском суде, решения суда зачастую принимались в пользу панства. Сохранилась жалоба, написанная в том же 1437 г. рыцарями королю Сигизмунду, в которой перечисляются ущемления прав рыцарей со стороны высшей шляхты72. Это позволяет прийти к заключению, что повышение роли рыцарства в системе государственного управления не привело к утрате панством контроля над деятельностью государственных учреждений. Таким образом, заключительный этап гуситских войн характеризуется, с одной стороны, политическим преобладанием шляхты над бюргерством, а с другой – сближением гуситской и католической шляхты. Именно шляхта взяла в свои руки управление страной в 1433 г. Шляхта сыграла главную роль в победе умеренных гуситов над полевыми войсками таборитов. 65 Ibid. S.446. Ibid. S. 447. 67 Ibid. 68 Ibid. S. 451. 69 Archiv Česky. Praha, 1844. Dil III S. 451. 70 Ibid. 71 Ibid. 72 Ibid. S. 455 – 456. 66 20 В третьей главе «Выдающиеся представители чешской шляхты конца XIV начала XV вв» история чешской шляхты рассматривается в ракурсе «истории людей». В первом параграфе рассматривается деятельность пана Яна Сокола из Ламберка, одного из самых знаменитых чешских военачальников. Жизнь пана Яна Сокола из Ламберка представляет собой пример жизни шляхтича, получавшего основные средства к существованию путем наемничества. Немногие данные, сохранившиеся о нем в грамотах и «Книге казней» панов из Рожмберка, характеризуют его как человека аполитичного, для которого большее значение имеет размер получаемой платы, нежели политические взгляды нанимателя. Представляется, что подобную позицию разделяла значительная часть шляхты, которая и в гуситских войнах видела по преимуществу возможность улучшить свое имущественное и политическое положение. Во втором параграфе рассматривается деятельность Микулаша из Гуси. Биография Микулаша из Гуси достаточно типична для представителей низшей шляхты в предгуситское время. Поскольку доходы с имений не могли полностью обеспечить поддержания достойного шляхтича уровня жизни Микулаш из Гуси был вынужден пойти на службу. Представитель в дворском суде, бургграф на службе Вышградского капитула, наемник в Австрии – биография Микулаша из Гуси повторяет жизненный путь многих других шляхтичей, искавших средства к существованию в службе, административной или военной. Биография Микулаша из Гуси показывает и тот максимум, который можно было достичь на этой службе. Выдающиеся таланты привели его к материальному процветанию и только. Несмотря на все его способности, связи при дворе, доступа к высшим государственным должностям он так и не получил, поскольку не принадлежал к панскому роду. Возможности принимать участие в политической жизни королевства, как и у других представителей низшей шляхты, оставались крайне ограниченными. Как нам представляется, в гуситском движении Микулаш из Гуси увидел средство добиться того места, претендовать на которое ему позволяли его знания и таланты. Нежеланием оставаться на вторых ролях можно объяснить тот факт, что он поддержал радикальное направление. Среди таборитов было мало представителей панства, и было проще выдвинуться. Способности позволили ему стать одним из первых гетманов таборитов, и вплоть до своей смерти он оставался наряду с Яном Жижкой, лидером радикальных гуситов. Третий параграф посвящен биографии Яна Жижки из Троцнова. Рассматриваются его жизнь до гуситской революции, его участие в вооруженной борьбе против панов из Рожмберка, служба в роте пана на Сокола из Ламберка. Характеризуется его деятельность его деятельность в роли гетмана таборитов. Ян Жижка из Троцнова был непобедимым полководцем, одним из создателей гуситского военного искусства. По своим политическим взглядам Ян Жижка был лидером лагеря, который занимал 21 своеобразное промежуточное положение между чашниками и таборитами. Жижка вел борьбу за исправление общества в рамках программы четырех пражских статей. Если сравнивать двух лидеров радикального крыла гуситов, Микулаша из Гуси и Яна Жижку из Троцнова, можно сделать ряд наблюдений. Именно эти два гетмана определяли направление развития Табора. Збынек из Бухова и Хвал из Ржепиц (другие гетманы таборитов) самостоятельных шагов не предпринимали. Если Микулаш из Гуси стоял у истоков формирования Табора, то Жижка выдвинулся в ходе военных действий благодаря своим военным талантам, и вся деятельность Жижки была связана с вооруженной борьбой с многочисленными противниками Табора. Оба лидера не собирались выступать против основ существующего строя, об этом свидетельствуют избрание в Таборе епископа, восстановление крестьянских платежей и повинностей в пользу Таборитов. По своим взглядам Жижка занимал более умеренную позицию нежели Микулаш из Гуси. Он готов был готов к компромиссу с панами-утраквистами и пражанами, в то время как Микулаш из Гуси, сознавая необходимость союза между Табором и Прагой, выступал за более радикальные условия этого союза. Мотивы поступков Микулаша из Гуси часто можно объяснить честолюбием, Ян Жижка из Троцнова представляется нам как бескорыстный человек, до конца сражавшийся за свои идеалы. В данном разделе работы были рассмотрены биографии трех представителей чешской шляхты. Все трое были типичными представителями своего сословия в том смысле, что перед ними вставали проблемы, характерные для многих шляхтичей. Все испытывали материальные затруднения, и столкнулись с невозможностью получать средства к существованию за счет собственных имений. Правда, о пане Яне Соколе из Ламберка прямых свидетельств этого нет, однако полностью исключать подобную возможность нет оснований, в противном случае, его жизнь не стала бы непрерывной чередой войн. Достаточно традиционными были и способы решения этих проблем (наемничество, королевская и панская служба). В целом, в деятельности всех троих отражались интересы соответствующих сословных групп. Пана Сокола заботило в первую очередь материальное благосостояние, тогда как для представителей низшей шляхты было характерно стремление принимать участие в политической жизни. С наибольшей четкостью, как нам представляется, это нашло отражение в жизни Микулаша из Гуси. В гуситском движение они увидели возможность улучшить свое материальное положение, стать фигурами первого плана в политическом смысле.. Пан из Ламберка не дожил до гуситской революции, однако его сын, пан Микулаш Сокол из Ламберка сражался на стороне утраквистов. Пан Ян Сокол из Ламберка представляет собой такую личность, которая вобрала в себя все наиболее характерные черты панства, как 22 сословной группы на начальном этапе гуситского движения, когда судьбы гуситского движения и шляхты еще не переплелись в тесный узел. Его не несли никакой идеологического содержания и сводились исключительно к соображениям материальной выгоды и решению политических задач. Фигуры Микулаша из Гуси и Яна Жижки из Троцнова выражали особенности исторической судьбы чешской шляхты в ту пору, когда ее судьба неразрывно переплелась с гуситским движением. Думается, что не случайно и Микулаш из Гуси, и Ян Жижка из Троцнова примкнули к таборитам – в лагере утраквистов они принуждены были бы следовать в русле политики панов. При этом, Микулаш из Гуси представляет собой тип шляхтича, примкнувшего к гуситскому движению из соображений политической карьеры. В лице Яна Жижки из Троцнова мы встречаемся с примером искреннего религиозного чувства. Какие-либо соображения собственной выгоды для него не характерны. В заключении подведены основные итоги исследования. В ходе гуситских войн произошли кардинальные изменения в положении отдельных сословий чешского общества. Рассмотренный нами материал дает основания сделать вывод о том, что гуситская эпоха имела огромное значение в судьбах чешского дворянства. Если оценить достижения всех сословий, то наибольших успехов в гуситских войнах достигло дворянство. И это, как нам представляется не случайно. Представители шляхты принимали самое деятельное участие на всех этапах гуситского движения. Стремление шляхты улучшить свое материальное положение за счет имущества церкви делало гуситскую идеологию крайне привлекательной для них. Представители шляхты разрешали проповедь гуситских идей на территории собственных панств, оказывали покровительство гуситским священникам, причащавшим под обоими видами. Шляхте принадлежала важная роль в рамках каждого из сложившихся направлений. В гуситском лагере, как среди таборитов, так и среди пражан шляхте принадлежала роль главной военной силы. В католическом лагере военная роль шляхты была несколько ниже, поскольку король Сигизмунд имел возможность опереться на крестоносцев из Венгрии и Германии. Для предгуситского времени и начального этапа гуситских войн в отношении шляхты характерны две противоречивые тенденции. С одной стороны, наблюдается размежевание шляхты по конфессиональному признаку, с другой стороны – намечается тенденция к консолидации сословия. Проявлениями такой консолидации стало уменьшение военных столкновений в среде шляхты а также совместная работа на сеймах шляхтичей-католиков и шляхтичей-утраквистов и принятие общих решений. На заключительном этапе эта тенденция возобладала, что и позволила шляхте закрепить за собой завоевания в идеологической, политической и экономической сферах. Шляхте удалось добиться выполнения всех своих наиболее важных требований. Имущество церкви в основном перешло в руки шляхты. 23 Рыцарство добилось политических прав. Выполнение политической программы умеренных гуситов создало условия для объединения с католическим лагерем против радикалов. Именно шляхта сыграла роль главной движущей силы в союзе 1434 г. Победа панского союза при Липанах и разгром радикального крыла гуситского движения означали также победу короля Сигизмунда, чьи наиболее решительные противники были побеждены. Однако вместе с этим победа панства означала и дальнейшее ослабление королевской власти в Чехии. Процесс, который начался в середине 90-х годов XIV в., в годы гуситских войн пришел к своему логическому завершению. Король Сигизмунд, обладавший всеми законными правами на чешскую корону, был признан в качестве короля лишь после того, как подписал в июне 1436 г. соглашение, гарантирующее чешским сословиям их привилегии. В ходе гуситских войн возросла роль сословного представительства в целом. Если в предгуситское время сеймы собирались по инициативе короля, нерегулярно и не систематически, то после гуситских войн сейм собирался регулярно дважды в год. Сословный состав участников сейма также свидетельствует об увеличении роли шляхты в управлении страной. Резко возросла роль рыцарства. В годы гуситских войн рыцарство добилось права принимать участие в управлении страной. Уже Чаславский сейм показал увеличение роли низшей шляхты: из двадцати мест им принадлежало семь. В сеймах гуситской эпохи рыцарство выступало как отдельная самостоятельная группа. Это нашло отражение в сеймах, проходивших после гуситских войн представители: рыцарства заседали отдельно от панов, что давало им больше самостоятельности. В целом же, работа сеймов контролировалась шляхтой. Увеличилась важность вопросов, обсуждаемых на сейме. В предгуситское время, как правило, обсуждались вопросы, связанные с финансами и очень редко политические. В ходе гуситских войн и после их окончания на сеймах поднимаются такие важнейшие вопросы, как вопрос о престолонаследии, о признании причащения по обоими видами, об управлении королевствем. Если относительно низшей шляхты можно сделать вывод об увеличении его политического влияния, то подобный же вопрос относительно панства представляется нам значительно более сложным. С одной стороны, панство добилось восстановления своего влияния, уменьшившегося в первые годы гуситских войн. Сеймы 30-х годов проходят под знаком преобладания панства. В том случае, если интересы панства расходились с интересами рыцарства или бюргерства, панство имело достаточно сил, чтобы отстоять свою позицию. Ярче всего это проявилось во время подписания Базельских компактатов. Панство не поддержало требования того, чтобы все высшие должности в королевстве занимали только чехи и мораване, причащающиеся под обоими видами. Поэтому в окончательном тексте компактатов содержится лишь требование о запрете иноземцам занимать высокие государственные должности, что 24 соответствовало интересам панства, в то время как первоначальная формулировка отвечала интересам рыцарства73. С другой стороны, до гуситских войн высшая шляхта выступала как единое целое, с общей политической программой. В период после гуситских войн внутри панства выделяются две противоборствующие группировки: католическая партия, возглавляемая панами Менгартом из Градца и Ольджихом из Рожмберка, и гуситская во главе с паном Гинеком Птачеком из Пиркштейна и паном Иржи из Подебрад. Противоречия между двумя этими партиями привело к некоторой деконсолидации высшей шляхты. Представляется, что из факта раскола Чехии на гуситов и католиков наибольшую выгоду извлекло высшее дворянство. В условии конфессионной дихотомии религиозный фактор стал фактором сплочения шляхты, а ее особая роль как естественной военной силы обеспечило шляхте ключевые позиции в системе государственного управления. В 40-50-е годы реальная власть в Чешских землях оказалась даже не в руках сейма, а в руках ландфридов, которые представляли собой территориальные союзы шляхты, прочность которых цементировалась религиозным фактором. Когда международная обстановка вновь потребовала консолидации сил Чешского королевства для защиты политической независимости и территориальной целостности земель чешской короны панство, как католическое так и утраквистское заключило компромисс, а фигурой олицетворявшей этот компромисс стала фигура единственного в истории гуситского короля Иржи из Подебрад (1458-1471), потомка одной из знатнейших семей восточной Чехии. Итоги гуситского движения привели к тому, что чешское дворянство приобрело исключительно прочные позиции в экономической и политической жизни Чехии. Укрепив свою земельную собственность, оно, в отличие от западно-европейского дворянства вело активные поиски в создании эффективной модели хозяйства, принимая во внимание не только собственные интересы, но и интересы крестьянства. Эта ситуация создала исключительно благоприятные условия экономического развития Чехии. В политической сфере дворянство приобрело ключевые позиции, при этом в отличие от польской шляхты, которая тоже в это время стремительно укрепляла свое политическое положение, чешское дворянство было вынуждено считаться с интересами третьего сословия. Достаточно прочные политические позиции бюргерства, завоеванные в ходе гуситских войн, способствовало и внутренней консолидации чешской шляхты, поскольку шляхта рассматривала политическую силу городов как угрозу своему положению. Закономерным следствием этих явлений стал расцвет чешских земель в XVI в., в котором дворянское сословие играло ключевую роль в обновлении и прогрессивном развитии страны. 73 Ibid P. 419. 25 По теме диссертации опубликованы следующие работы: 1. Пашинин А.П. Шляхта и военное искусство гуситов // Военноисторические исследования в Поволжье. Вып. 5.Саратов 2003. 0,5 п.л. 2. Пашинин А.П. Борьба панства и королевской власти в Чехии в конце XIV начале XV вв. // Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2003. 0,5 п.л. 3. Пашинин А.П. Из истории феодальных войн в Чехии в начале XV в. (гетман наемников пан Ян Сокол из Ламберка). // Военноисторические исследования в Поволжье. Вып. 6.Саратов 2005. 0,5 п.л. 4. Пашинин А.П. Микулаш из Гуси // Военно-исторические исследования в Поволжье. Вып. 7.Саратов 2006. 0,5 п.л. 5. Пашинин А.П. Чешская шляхта на заключительном этапе гуситских войн // Вестник СГСЭУ. Саратов, 2006. № 11. Ч.2. 0,5. п.л. 26
