Радкевич Юлия Андреевна Белорусский государственный университет, г. Минск ОЦЕНОЧНАЯ ФУНКЦИЯ ЭПИТЕТА В ДРЕВНЕРУССКОМ ТЕКСТЕ В древнерусском языке эпитет выполняет несколько функций: характерологическую, фатическую, этикетную и другие. Одна из важнейших функций эпитета – оценочная. Под оценочным (квалификативным) значением понимаются такие компоненты значения, которые, накладываясь на денотативное, или референтное содержание высказываний, корректируют его с позиций субъекта речи. Причиной порождения оценочных суждений явилась потребность человека выразить в процессе коммуникации свое отношение к обозначаемому. Оценка – категория временная и пространственная, то есть не совпадает оценка одних и тех же фактов в разных национально-культурных группах, проживающих в один период времени, а также оценочное суждение меняется в процессе исторического развития определенной социальной группы. Социальность оценки обусловлена тем, что субъект оценки всегда представитель конкретного социума, обладающий знанием о ценностной шкале общества, к которому принадлежит. Анализ оценочной лексики позволяет реконструировать ценностную шкалу древнерусского автора, воссоздать элементы картины мира древнерусского книжника. В текстах употребляются эпитеты: БлаговЂрный: ты же, благоверный самодержьче, блюди себе от них 37,614; игумень нача понужати благовЂрнаго великаго князя Святополка 9,446; сей блаженый и благовЂрный князь Святоша, именемъ Николае 20,498; благовЂрный же князь Владимеръ Всеволодовичь Манамахъ 4,426; при благовЂрномъ и великомъ князи Изясла†въ Кие†половъцемъ пришедшимъ на Рускую землю 1,412; прииде же Шимонъ къ благовЂрному князю нашему Ярославу 1,412; въ дьни благовЂрнаго князя Всеволода Ярославича 34,588; въпросъ благовЂрнаго князя Изяслава о латынЂх 37,614 и др. В блоке примеров лексическое значение слова осложняется дополнительной семой положительного качества, что переводит прилагательное в разряд эпитетов. Употребление слова в качестве эпитета сопровождается устойчивостью денотата и приобретает традиционный характер. Лютыи: он же немилостивый и лютый, отвръжеся 23, 514; обрЂтаеть нЂкоего от княжих съвЂтник, люта и сверЂпа, и неподобна нравом 33,582; о злаа и лютаа ми супостата, не прЂстаю 33,580. Здесь лексема лютый в самом значении имеет интенсификацию признака, что к тому же поддерживается употреблением синонимов. Оценка, выражаемая словом, резко отрицательная. Велик/ыи/: прииде къ нему великый Феодосие 12,470; Леонтие…великый святитель 14,482; иже сказа мнЂ грЂшному о святЂм и велицЂм Антонии 24,516; еже есть лавра святаго и великаго отца нашего Феодосиа 1,412; и сим образом избави его великый Феодосие от козни диаволя 36,610 и др. Семантический объем лексемы расплывчатый и обширный, но четко видна положительная оценка денотата. Оценки, выраженные эпитетами, относятся к общеоценочным: либо положительные, либо отрицательные. Итак, древнерусский эпитет характеризуется определенным семантическим синкретизмом, включая в свое значение дескриптивный и оценочный компоненты, а также осложнены дополнительной коннотацией положительного или отрицательного характера, что свидетельствует об уникальной религиозности средневекового человека, при которой положительную оценку получает все, что относится к вере и святости. В своем фундаментальном труде «Святость и святые в русской духовной культуре» В.Н. Топоров пишет, что святость средневековым человеком понималась как «высший нравственный идеал поведения, жизненной позиции, точнее – особый вид святости, понимаемой как жертвенность, как упование на иной мир, на ценности, которые не от мира сего» [2, с. 265]. И далее: «Корнем *svet в это время обозначался, говоря в общем, высший нравственный тип поведения (святость), соответствующая жизненная позиция и субъект подобного поведения, воплощающий такую позицию (святой). То как представляла себе Русь святость или, если говорить конкретнее, и, следовательно, в персонологическом ракурсе кого считали на Руси святым, – дает возможность понять ту заданную себе и душевно искомую, вожделеемую и вскармливаемую нравственную высоту, которая полнее и интимнее всего раскрывает суть того, чем было пленено чувство и сознание человека Древней Руси и что легло краеугольным камнем в структуру его самосознания» [2, с. 439]. 1. Памятники литературы Древней Руси: ХΙΙ в. – М.: Художественная лит-ра, 1980. – 707 с. 2. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. – Т. 1. – М.: Гнозис, 1995. – 892 с.