Информационный бюллетень «Хроника Московской
реклама
Х р о н и к а М о с к о в с к о й Х е л ь с и н к с к о й г р у п п ы ежемесячный информационный бюллетень № 11(215) ноябрь 2012 Поздравляем! Лилия Шибанова удостоена премии имени Егора Гайдара Вручение премии имени Егора Гайдара состоялось 15 ноября 20012 года в Московском театре юного зрителя. В номинации «За действия, способствующие формированию гражданского общества» премию получила исполнительный директор ассоциации «ГОЛОС» Лилия Васильевна Шибанова. Приз вручали руководитель профильной группы номинации Людмила Михайловна Алексеева и член попечительского совета фонда Егора Гайдара Леонид Гозман. В шорт-лист данной номинации также вошли: основатель и исполнительный директор международной общественной организации «Справедливая помощь» Елизавета Петровна Глинка (Доктор Лиза) и Светлана Алексеевна Ганнушкина – основатель Комитета «Гражданское содействие». Премия учреждена Фондом Егора Гайдара в 2010 году и вручается ежегодно. В 2012 году Премия имени Егора Гайдара вручается во второй раз. Коллектив ассоциации «ГОЛОС» высоко ценит, что в такое сложное для правозащитной деятельности время Лилия Шибанова была удостоена этой награды, ведь борьба за честные выборы сегодня становится опасным делом. Высокая оценка деятельности «ГОЛОСа» еще раз подчеркнула важность института выборов как основного инструмента демократии и в очередной раз убедила нас в значимости и востребованности нашей деятельности. За последние два месяца это вторая крупная премия, которой удостаивается «ГОЛОС». 23 октября «ГОЛОС» получил Сахаровскую премию свободы – 2012, учрежденную Норвежским Хельсинкским комитетом. Мария Мускевич, ассоциация «ГОЛОС», Москва Гринпис России исполняется 20 лет! Это наш общий праздник, ведь Гринпис – это все мы – онлайн-активисты, сторонники и волонтеры, которые вот уже 20 лет помогают сохранять природу и мир на планете. Немногие природоохранные организации могут похвастаться таким долголетием. Секрет успеха Гринпис – люди, неравнодушные к нашей планете. Именно вам, дорогие наши сторонники и активисты, мы говорим сегодня спасибо и посвящаем эту страницу наших общих достижений – смотрите здесь! Кто бы мог подумать, что двадцать лет назад, в 1992 году, Гринпис России начинал свой путь как небольшая экологическая организация из 12 энтузиастов. Сегодня, благодаря поддержке нескольких сотен тысяч людей, мы стали весомой экологической силой, к которой прислушиваются и эксперты, и политики. Рождение Гринпис произошло еще в Советском Союзе, с выходом пластинки «Гринпис. Прорыв». Тогда Стинг, Питер Гэбриэл, Брайан Адамс, группа «U2» и другие рок-музыканты записали песни в поддержку Гринпис. Успех был потрясающий. Только за первый день в Москве было продано около 500 000 экземпляров, а очередь за альбомом вошла в книгу рекордов Гиннеса. На вырученные от продажи средства был открыт наш первый офис. Другие истории Гринпис ищите на нашей юбилейной странице! За прошедшие годы нами было одержано много побед и накопилось немало захватывающих и веселых случаев нашей «зеленой» жизни – из этих эпизодов складывается 20-летняя история борьбы Гринпис России за сохранение природы нашей страны. О самых ярких достижениях читайте здесь! Благодарим вас за то, что вот уже 20 лет мы вместе вдохновляем, объединяем и побеждаем! Команда Гринпис России Сапият Магомедова награждена премией имени Пера Ангера (Швеция) Дагестанский адвокат Сапият Магомедова удостоена премии имени Пера Ангера, присуждаемой правительством Швеции за упорство и мужество в защите прав человека в Дагестане. Об этом сообщает шведская неправительственная организация «Civil Rights Defenders», выдвинувшая Магомедову на премию. На протяжении многих лет Сапият Магомедова сотрудничает с ПЦ «Мемориал», представляя интересы жертв или родственников жертв насильственных исчезновений, пыток, внесудебных казней, сексуального насилия. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 2 Как отмечается в пресс-релизе «Civil Rights Defenders», Сапият Магомедова «обладает качествами истинного правозащитника». Помимо обычного риска, которому подвергаются правозащитники, ей грозит и другая опасность: нужно иметь храбрость, чтобы быть правозащитницей в Дагестане, регионе, где сплошь и рядом нарушаются права женщин. Премия имени Пера Ангера учреждена правительством Швеции в 2004 году. Шведский дипломат Пер Йоан Валентин Ангер (1913-2002 г.г.), в годы второй мировой войны сотрудник посольства Швеции в Будапеште, внес огромный вклад в спасение венгерских евреев от уничтожения нацистами. Лауреатами премии уже дважды становились правозащитники, номинированные группой «Civil Rights Defenders»: в 2005 году ее получил Арсен Сакалов (ныне директор ингушского представительства «Правовой инициативы»), а в 2006 году – белорусский правозащитник Алесь Беляцкий. Вручение премии состоялось 12 ноября 2012 года во время «правозащитной недели» в шведском Гётеборге. ПЦ «Мемориал», Москва Памятные даты 30 октября – День памяти жертв политических репрессий 38 лет назад, 30 октября 1974 года, узники мордовских и пермских лагерей, а также Владимирской тюрьмы впервые отметили голодовками и другими акциями протеста День политзаключённого в СССР. Сегодня мы отмечаем 30 октября не только как День памяти жертв политических репрессий, но и как День политзаключённого, – уже в современной России. События последних недель показывают, что в диалоге с оппозицией российская власть намерена использовать главным образом язык репрессий – арестов, судов, лагерей. Вновь, как в 20-30-е годы, востребован опыт фабрикаций политических процессов. Снова в ходу заклинания про «иностранных агентов». Востребован оказался и свежий «кавказский» опыт похищения людей и секретных тюрем. Россию вновь толкают на привычный и трагический путь. Мы не апеллируем к чувству исторической ответственности наших государственных лидеров – они, по-видимому, лишены этого чувства. Мы не взываем и к чувству самосохранения российской властной элиты – для того, чтобы это чувство заработало, необходимо хотя бы приблизительное понимание реальности, а это понимание у нынешней элиты, в общем и целом, отсутствует. Мы обращаемся к обществу, надеясь на его гражданскую зрелость. У нас нет готового рецепта, как не допустить сползания России к новым виткам революций и государственного терроризма. Мы должны сообща искать формы противодействия безумным и самоубийственным шагам, предпринимаемым властью. Единственное, к чему мы считаем необходимым, призвать все общественные силы, независимо от их политической ориентации, – это к безусловному отказу от насилия во всех его формах. К спокойствию, мудрости и стойкости. Мы в состоянии защитить свободу, опираясь на право, а не на силу. Правление Международного общества «Мемориал», Москва Возвращение имен. День памяти жертв политических репрессий в СССР В 1974 году по инициативе Кронида Любарского день 30 октября был объявлен Днем политзаключенного в СССР. Особое значение этого дня заключается в том, что он был установлен не государством и не связан ни с войнами, ни с революциями. 30 октября объявили Днем политзаключенного узники Мордовских и Пермских лагерей – люди, боровшиеся за свободу и победившие в этой борьбе. Решение Верховного Совета России от 18 октября 1991 года, внесшее День политзаключенного в государственный календарь – признание этой победы. Необходимо помнить о двойном значении этого дня. Это день памяти обо всех безвинно погибших. Но это и день борьбы за человеческое достоинство, за интеллектуальную свободу; день борьбы с произволом и насилием. Накануне этого дня, 29 октября, общество «Мемориал» уже несколько лет проводит акцию «Возвращение имен». Тоталитарное государство не просто убивало людей – оно стремилось вычеркнуть их имена из истории, уничтожить всякую память о них. Возвращение имен, возвращение памяти об оболганных и убитых – это отрицание диктатуры, это наш долг и шаг к нашей свободе, к освобождению от груза прошлого, это наш способ борьбы за человеческое достоинство. 29 октября, в канун Дня памяти жертв политических репрессий, с 10 утра до 10 вечера, сменяя друг друга, мы будем читать имена людей, расстрелянных в Москве в годы Большого террора. Мы предлагаем горожанам прийти в любое время 29 октября к Соловецкому камню на Лубянской площади и присоединиться к ежегодной акции Международного «Мемориала». В 1937-1938 годах только в Москве было расстреляно более 30 тысяч человек. Имя и фамилия, возраст, профессия, дата расстрела – тысячи имен прозвучат в этот день на Лубянке. Если мы хотим жить в обществе, в котором ценность и интересы человека выше, чем ценность и интересы государства, в котором у государства нет других ценностей и интересов, кроме как человек, то наш путь неминуемо лежит через Соловецкий камень. Если мы хотим радостно и без оглядки реализовывать наши порывы гражданского служения и наши независимые просветительские начинания, то мы придем к Соловецкому камню. Если мы не готовы признать ни одну из идеологических, религиозных или культурных схем тотальной догмой, то мы придем к Соловецкому камню. Если мы хотим свободно и без страха придерживаться тех религиозных и национальных традиций, которые нам ближе, то мы придем к Соловецкому камню. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 3 Если мы не хотим жить в закрытой стране, одолеваемые подозрениями и окруженные со всех сторон неведомыми внешними и внутренними врагами, а хотим реализации права каждого участвовать в жизни страны в соответствии с его способностями, ценностями и представлениями о благе России, то мы придем к Соловецкому камню. Если мы хотим быть уверены в неприкосновенности нашей собственности, в защищенности наших детей, то мы придем к Соловецкому камню. Если мы хотим безопасно добывать и безбоязненно распространять всю информацию, которая интересует нас и людей вокруг нас и на которую мы имеем право, то мы придем к Соловецкому камню. Если мы хотим, чтобы у врача была возможность лечить людей, а не выполнять инструкцию чиновников, если мы хотим, чтобы у полицейского была возможность выполнять запрос каждого на безопасность, а не быть орудием государственного произвола, если мы хотим, чтобы учителя могли быть субъектами рационального образования в соответствии с потребностями детей и родителей, а не невольными исполнителями всепроникающего государственного диктата, подчиняющего каждого ребенка и учителя единому шаблону, то мы придем к Соловецкому камню. Если мы хотим знать обо всех достижениях мысли, литературы и искусства, если мы хотим читать, писать и издавать те книги, которые считаем нужным, а не те, которые нам и нашим детям навязывает и отфильтровывает государство, если мы хотим снимать, смотреть и показывать кино, которое нам интересно, а не которое отбирает и заказывает для нас государство, то мы тоже придем к Соловецкому камню. Если мы хотим Конституции, фиксирующей ценности общества, и соблюдения законов, не выходящих за рамки Конституции, то мы все неминуемо рано или поздно придем к Соловецкому камню читать имена расстрелянных. Если мы хотим преодолеть все тоталитарное, что есть в нас, и дать расцвести всему свободному, что есть в каждом из нас, то мы увидимся у Соловецкого камня. 29 октября. С 10 утра до 10 вечера. Во имя погибших, ради нас и наших детей. На сайте акции www.october29.ru целый день шла прямая трансляция с Лубянской площади. В сквере у Соловецкого камня с 11.00 до 16.00 проходила акция художника Хаима Сокола «Письма. Живой архив». Всем желающим была предоставлена возможность ознакомиться с письмами людей поколения ГУЛАГа и прочитать одно или несколько писем на видеокамеру. «Разве не касается нас самих дуновение воздуха, который овевал наших предшественников? разве не отзывается в голосах, к которым мы склоняем наше ухо, эхо голосов ныне умолкших? … А если это так, то между нашим поколением и поколениями прошлого существует тайный уговор. Значит, нашего появления на земле ожидали», – писал Вальтер Беньямин в своем эссе «О понятии истории». Именно об этом наша новая акция. Архив – то место исторического ожидания, о котором говорит Беньямин. Но это место будет оставаться пустым без человеческого присутствия. Поэтому наша задача наполнить его людьми, наполнить современниками. Для этого создается «живой архив», в котором современники читают документы и письма из архива «Мемориала». Мы хотим, чтобы в наших голосах, читающих старые письма, звучали эхом «голоса ныне умолкшие». Хаим Сокол Как и в прошлом году, акция «Возвращение имен» вышла за пределы сквера у Соловецкого камня и перекинулась на московские улицы – в виде акций московских художников и стрит-артистов. Киностудия «Параллакс-видео» и режиссер Алексей Ханютин продолжили начатые год назад съемки документального фильма, посвященного акции. Сайт «Возвращение имен», http://october29.ru/wp/ Новые ветры – запрет на память Запрещены мероприятия по случаю Дня памяти жертв политических репрессий 26 октября 2012 года в Кировске Мурманской области заместителю председателя общественной организации Хибинское общество «Мемориал» Юрию Викторовичу Игнатьеву было вынесено «предупреждение» о недопустимости «нарушения установленного порядка организации, либо проведения собрания, митинга, демонстрации, пикетирования» (ст. 20.2 КРФоАП). Поводом для вынесения данного «предупреждения» послужило запланированное на 27 октября 2012 г. ежегодное традиционное мероприятие, посвященное Дню памяти жертв политических репрессий – 30 октября. «Место для проведения мероприятий расположено за городской чертой на холме в непосредственной близости от старого городского кладбища. До ближайших могил не более 50 метров. На этом кладбище похоронены в том числе и жертвы политических репрессий. Эти люди не были осуждены по печально известной 58 статье УК РСФСР. Они были высланы со всей территории СССР в 30-е годы в Хибиногорск (ныне Кировск) по решению административных органов за принадлежность «к кулацкому классу», а также за «неправильную» национальность – финны, немцы. Эти люди вместе с семьями в полном составе были брошены в нечеловеческие условия. Полярная зима, палатки, дощатые бараки, скученность и антисанитария унесли сотни жизней, в том числе детей и стариков. Хибинское общество «Мемориал» в 1989 году установило на холме близ кладбища поминальный крест и с тех пор, ежегодно, в День памяти жертв политических репрессий – 30 октября проводит траурные мероприятия на этом месте. Никогда за все годы ни у кого не возникало желания проверить законность проведения мероприятий вблизи могил жертв политических репрессий. В этих мероприятиях принимали участие представители администрации Кировска, которые выступали на траурных митингах. В октябре 2011 года на подобном мероприятии присутствовал и выступал нынешний глава Кировска Михаил Владимирович Горбачев. 22 октября 2012 г. в адрес М.В. Горбачева было направлено официальное приглашение принять участие в памятном мероприятии 27 октября. 26 октября в 17 часов Игнатьев Ю.В. дал объяснения в полиции по поводу запланированного на 27 октября мероприятия и ему было вынесено «предупреждение». По словам сотрудников полиции, основанием для вынесения «предупреждения» явилось обращение в полицию М.В. Горбачева. Фактически, Горбачев предпринял шаги, направленные на запрет проведения траурного мероприятия, посвященного Дню памяти жертв политических репрессий – 30 октября. На 27 октября также планировалось открытие, на том же месте, памятного знака в форме кладбищенского камня с надписью на русском и финском языках в память о репрессированных в 30-е годы этнических финнах. Это граждане тогдашней Советской России, проживавшие преимущественно на территории Ленинградской области и высланные в Хибиногоск (Кировск). Среди всех высланных в 30-е годы финны были третьей по величине, после русских и украинцев, Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 4 этнической группой. Надписями на камне являются цитата из Библии на русском и финском языках и упоминание о том, что он установлен в память о жертвах политических репрессий. Пять лет назад на этом же месте, помимо поминального креста, Хибинское общество «Мемориал» установило поминальный камень с надписью на русском языке. При установке как камня, так и креста разрешения не получали, т.к. это не городская территория. Никогда ни у кого не возникало желания проверить законность ранее поставленных возле могил поминального креста и камня. 26 октября 2012 года к месту расположения поминального креста приехала полиция, сотрудник ФСБ, представители администрации города и запретили производить установку памятного знака в честь репрессированных по этническому признаку советских финнов. По мнению администрации, для установки камня с памятной надписью за городской чертой и в непосредственной близости к могилам требуется разрешение. Этот камень планировалось установить вблизи уже имеющихся креста и другого камня. Что за ветры надули кировским чиновникам, которые вдруг озаботились законностью традиционных поминальных мероприятий и законностью существования на кладбище памятных знаков в память о жертвах политических репрессий?» Ю.В. Игнатьев, заместитель председателя общественной организации Хибинское общество «Мемориал» *** На ту же тему высказался, по поручению Совета Хибинского общества «Мемориал», Феликс Феликсович Горбацевич. «У нас, в нашем Кировско-Апатитском районе случилось чрезвычайное происшествие. На 26 октября члены Хибинского общества «Мемориал» запланировали установку памятной каменной плиты, посвященной финнам, репрессированным в период коллективизации и репрессий 1930-1940-х годов. Подробности подготовки по установке стеллы мы описали в заметке, опубликованной в местной газете «Хибинский вестник». К двум часам дня к холму, на котором установлены поминальный крест и каменная стелла (2005 г.), посвященная памяти спецпереселенцев, были доставлены каменная плита, кран, и мы приготовились к установке памятного знака. Внезапно появились представители полиции Кировска, Федеральной службы безопасности, а затем приехал и глава Кировска Горбачев Михаил Владимирович. В категорической форме от нас потребовали отказаться от установки памятной плиты, посвященной репрессированным финнам, под тем предлогом, что у нас нет разрешительных документов на ее установку. Наши доводы о том, что еще в 1995 году администрация Кировска выделила эту территорию для мемориального комплекса, были отклонены. В конце неудавшихся переговоров с администрацией было дано указание полиции воспрепятствовать установке памятной плиты. Эти действия тем более непонятны, так как администрация заранее, 22 октября, была уведомлена о нашем намерении установить плиту. Мы пригласили представителей города на торжественное открытие памятной плиты, которое было намечено на 11 часов 27 октября и в целом посвящено памяти жертв политических репрессий. На открытие нами была приглашена группа финских граждан, которые в своих коммунах собирали деньги на памятник. 26 октября приехали трое финнов во главе с Тююне Майтикайнен, и нам было очень трудно им объяснить, почему не состоялось намеченное мероприятие. Естественно, если бы администрация ранее поставила нас в известность о запрете установки, мы бы отменили приглашение и не было бы такого международного скандала. В итоге, финнам пришлось лишь сфотографироваться у памятной плиты и уехать домой. Несмотря на запрет митинга, посвященного памяти жертв политических репрессий, 27 октября прошла поминальная встреча граждан Кировска и Апатитов, на которой они узнали об этой некрасивой истории и были возмущены. Мы считаем решение и действия властей города Кировска неправомерными, унижающими и оскорбляющими чувства репрессированных финских граждан, а также пострадавших от репрессий граждан Кировска и Апатитов». Общество «Мемориал», Москва Митинг против политических репрессий 30 октября 2012 года в День памяти жертв политических репрессий, в Москве, в Новопушкинском сквере, состоялся митинг в защиту современных политзаключенных. Организаторы митинга – «Комитет 6 мая», Союз солидарности с политзаключенными, Правозащитный центр «Мемориал», Московская Хельсинкская группа, движение «За права человека». Дата проведения митинга выбрана не случайно: сегодня в России приходится вспоминать не только жертв политических репрессий прошлого, но и требовать прекращения политических преследований и освобождения новых политических узников. «События последних дней, связанные с похищением в Киеве и пытками Леонида Развозжаева, бредовым сообщением о его добровольной явке с повинной и содержанием надиктованных ему «признаний», придали политическим репрессиям новое качество, – полагает руководитель программы поддержки политзаключенных ПЦ «Мемориал» Сергей Давидис. – Российская власть отбросила попытки сохранения даже иллюзии законности при преследовании своих оппонентов, перешла к методам открытой террористической диктатуры, нагло нарушая нормы российского и международного права». Впрочем, как справедливо отмечают многие наблюдатели, «дело» Развозжаева – далеко не начало кампании политических репрессий, отсчёт которой можно вести и с начала 2000-х годов, и даже с противостояния президента и парламента в сентябре-октябре 1993-го. Но в течение последнего года преследования по политическим мотивам приобрели особый размах: в Смоленске осуждена ложно обвиненная в торговле наркотиками участница «Другой России» Таисия Осипова; с марта находится в СИЗО ложно обвиненный в убийстве лидер «Лиги обороны Москвы» Даниил Константинов; по ложному обвинению в массовых беспорядках под стражей находятся Владимир Акименков, Андрей Барабанов, Федор Бахов, Ярослав Белоусов, Степан Зимин, Николай Кавказский, Леонид Ковязин, Михаил Косенко, Сергей Кривов, Денис Луцкевич, Алексей Полихович, Артем Савелов, Константин Лебедев; по ложному обвинению в насилии по отношению к представителю власти сидят Максим Калиниченко – под стражей в Петербурге, Григорий Торбеев – в колонии в Рязанской области; в колониях по ложным обвинениям активисты «Другой России»: Ольга Шалина, Игорь Березюк, Кирилл Унчук и Руслан Хубаев; Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 5 отправились в колонии осужденные за неподобающее поведение в храме Христа Спасителя Надежда Толоконникова и Мария Алехина. Подверглись политическому уголовному преследованию: в Москве – жертвы «болотного дела»: Олег Архипенков, Мария Баронова, Александр Каменский, Рихард Соболев, Александра Духанина и Анастасия Рыбаченко, члены «Другой России»: Татьяна Харламова, Ольга Комарова, Евгений Донец, Михаил Клюжев, Алена Горячева, участник «Солидарности» Станислав Поздняков и политик Константин Крылов; в Петербурге – члены «Другой России»: Андрей Дмитриев, Андрей Песоцкий, Игорь Бойков, Александр Яшин и еще восемь человек; в Нижнем Новгороде – антифашисты Павел Кривоносов, Артем Быстров, Альберт Гайнутдинов; в Ульяновске – лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов; в Кирове – один из лидеров протеста Алексей Навальный; в Тюмени – активист протестного движения Николай Ламбин; в Краснодарском крае – экологи Евгений Витишко и Сурен Газарян. Остаются за решеткой «узники ЮКОСа» Михаил Ходорковский, Платон Лебедев, Алексей Пичугин, профсоюзный активист Валентин Урусов, физик Валентин Данилов и другие «старые» политзаключенные. Общество «Мемориал», Москва «Прекращение рефлексии о прошлом делает непредсказуемым будущее» 30 октября в России – траурный День памяти жертв политических репрессий. Эта дата впервые отмечалась в 1991 году. Власти Москвы согласовали проведение 30 октября в Новопушкинском сквере митинга в поддержку политзаключенных, который организуют «Комитет 6 мая», движение «За права человека», Московская Хельсинкская группа, Союз солидарности с политзаключенными и правозащитный центр «Мемориал». Кроме того, «Мемориал» самостоятельно проведет еще одну акцию 29 октября – она называется «Возвращение имен». В Москве у Соловецкого камня на Лубянке будут вспоминать людей, расстрелянных в годы сталинского террора. Об этой дате, акциях и восприятии самой темы в современном российском обществе рассуждает председатель Совета правозащитного и историко-просветительского центра «Мемориал» Александр Черкасов: – Последние события придали этому историческому и памятному событию новое содержание. День политзаключенного в СССР, изобретенный 38 лет назад Кронидом Любарским и его товарищами в мордовских лагерях, стал с 1990-1991 года, скорее, Днем памяти о репрессиях, жертвах тоталитарного режима. Однако в последние годы каждый раз мы проводим какие-то мероприятия, посвященные также и современным политзаключенным. И вот события последних дней, так называемое «анатомическое дело», или события последних месяцев (Болотное дело, дело Pussy Riot) неожиданно привлекли внимание народа к этой проблеме. Сейчас много говорят о том, что вернулся 1937 год, но, разумеется, это очень условное сравнение. Однако когда человека похищают, заковывают в наручники, держат в незаконном месте содержания, угрожают убийством его и его родных и т. д. – это привлекало всеобщее внимание, потому что подобное может случиться едва ли не с каждым. Так называемое Болотное дело коснулось пока более дюжины человек из десятков тысяч участвовавших в массовой манифестации 6 мая. Ощущение того, что репрессии, хотя и точечные, индивидуальные, в чем-то лотерея, весьма сильны. И, вероятно, отклик на митинг 30 октября, который намечен в Новопушкинском сквере, – это мероприятие, эта манифестация, наверняка, станет более массовой, чем в прошлые годы. Есть и другой момент – собственно, память. 29 октября с утра до вечера мы будем, как и в прошлые годы, читать имена на Лубянской площади – фамилия, имя, отчество, год рождения, профессия, когда и кем приговорен, когда расстрелян. – Когда мы с Вами общались несколько месяцев назад, я спросил – возможно ли сейчас в стране повторение «большого террора»? Вы тогда сказали, что нет. Ваше мнение с тех пор не изменилось? – В нашей стране с тех пор оказалось возможным многое, по крайней мере, на бумаге. Абсурдные законы (последний из этих законов о госизмене напоминает некоторые пункты 58-й статьи) создают психологическую и отчасти правовую, если можно назвать ее правовой, базу для массовых репрессий. Сами посудите, если теперь можно стать нарушителем закона о гостайне, не зная этого, если само понятие государственной измены расширено невообразимо, если региональные структуры ФСБ примутся исполнять эти дивные документы, тогда – да. Тогда возможны не единичные, а более массовые репрессии. Другое дело, что для этого нужна еще и воля, для этого нужен государственный аппарат. Для этого нужно многое, но мы, как выясняется, живем в стране чудес. Кто бы еще год назад мог предсказать, с одной стороны, массовые протестные движения, а с другой стороны, – ту «законодательную» базу, которой пытается противопоставить протестному движению власть. – Общество сильно изменилось за последние 10-15 лет, по Вашему мнению, так, чтобы можно было говорить о том, что с этим обществом «большой террор» провести уже не удастся? – Общество менялось по-разному за это время. Если Вы скажете о десятилетии, даже о 2012-13 годах, – общество сильно менялось. Потому что промывание мозгов, исчезновение практически независимых масс-медиа, прежде всего, электронных, отсутствие исторической рефлексии, самоцензура (последний пример – это позорная самоцензура при создании сериала «Жизнь и судьба» по книге Василия Гроссмана) – все это делает общество менее склонным вспоминать о прошлом и менее уязвимым к повторению этого прошлого. С другой стороны, за последние 2-3 года вдруг в обществе возник интерес противоположный – от сплошного развлечения к серьезным темам, начиная от серьезной науки кончая серьезными политическими и общественными проблемами. А раз так, то уже с этим обществом работать оказывается сложнее. Другое дело, что мы живем в стране, где есть как бы разные России – Россия малых городов, Россия сел, Россия интернета, Россия телевидения. И мы живем в стране, которую, к сожалению, плохо знаем, отчасти потому, что у нас нет тех самых свободных масс-медиа, задача которых – эта самая рефлексия о себе, о своей истории. Так что здесь все возможно – и реакция на подобные действия властей, то ли на законы, то ли на применение этих законов, то ли на вовсе беззаконные действия, подобные арестам Развозжаева и Лебедева. Кто же это может сегодня предсказать? Время достаточно непредсказуемое. Можно, конечно, считать, что все эти законы задают колею, по которой дальше все покатится, но вполне возможно, что и иначе. К сожалению, то самое прекращение рефлексии о себе, о своем прошлом, делает непредсказуемым будущее. Беседовал Александр Гостев, Радио «Свобода» http://www.svobodanews.ru/articleprintview/24753332.html Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 6 Выступления и заявления О законе об «иностранных агентах» заявление Международного «Мемориала» 20 ноября вступает в силу Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента», именуемый в просторечии «законом об иностранных агентах». Закон этот – антиправовой и аморальный по самой своей сути. Антиправовой – потому что наделяет исполнительную власть прерогативами суда. И аморальный – потому что априори предполагает, что организации, получающие средства изза рубежа, действуют по указке своих спонсоров, то есть высшей государственной мудростью провозглашает дешевый блатной афоризм: «Кто вас ужинает, тот вас и танцует». В соответствии с этим законом, от Международного «Мемориала», как и от всякой другой гражданской организации, получающей пожертвования из-за рубежа, в любой момент могут потребовать, чтобы мы внесли себя в список «организаций – иностранных агентов», действующих на территории России, и поставили соответствующее клеймо на издаваемых нами книгах и на наших интернет-сайтах. Иначе говоря – чтобы мы сами признали себя организацией, действующей в интересах каких-то неведомых зарубежных сил. Такое утверждение – заведомая ложь. Но дело не только в этом. «Мемориал», как организация, работающая с исторической памятью, обязан помнить, – и напоминать обществу, – что в недавней отечественной истории кампании вокруг «иностранной агентуры», якобы действующей в нашей стране, не раз служили пропагандистским обеспечением для государственного террора и преследования инакомыслящих. Достаточно вспомнить 1937-1938 гг., когда от сотен тысяч людей также добивались признания в том, что они являются «иностранными агентами»; да и в более поздние времена критиков режима часто объявляли «наймитами Запада». Не говоря уж о том, что развращение национального сознания чекистскими байками об «иностранных агентах» – это испытанный способ ухода от решения реальных общественных проблем. «Мемориал» не будет участвовать в акции, направленной на разрушение российского общества, и не станет распространять о себе заведомо ложные сведения. Если от «Мемориала» потребуют внести нашу организацию в список «иностранных агентов», мы будем противостоять этому, в первую очередь – в судах. Мы – правозащитная организация и сделаем все, чтобы защитить право, опираясь на право же. Мы не утверждаем, что этот путь – единственно возможный. Естественно, каждая организация будет сама решать, как сопротивляться абсурдному закону. Сила гражданского общества может проявляться не только в единстве действий, но и в их многообразии. Разумеется, во всех случаях естественной нормой поведения остается взаимная солидарность и помощь тем организациям, у которых возникнут трудности после 20 ноября. Мы уверены, что, в конечном счете, спокойствие и выдержка российского гражданского общества окажутся сильнее болезненных фантазий наших законодателей. Правление Международного общества «Мемориал», Москва Против репрессий и пыток заявление членов Координационного совета оппозиции В России продолжаются масштабные преследования инакомыслящих. На массовые протестные выступления граждан власть ответила полицейскими провокациями и прямым силовым давлением на своих оппонентов. 6 мая полиция жестко разогнала демонстрацию на Болотной площади в Москве. Сотни протестующих были избиты и задержаны. За несколько следующих месяцев 13 участников акции протеста были отправлены за решетку по сфабрикованному обвинению в массовых беспорядках. 5 октября был дан старт новому этапу преследований. Показанное в эфире НТВ видео неизвестного происхождения с недоказанными обвинениями в адрес левых активистов привело к новым арестам. 19 октября в результате спецоперации на территории Украины, при полном пренебрежении нормами права, был похищен, а затем нелегально доставлен в Москву оппозиционер Леонид Развозжаев. В Москве, проведя судебное заседание в закрытом режиме и не оповестив адвокатов и членов его семьи, отправили под арест. По сообщениям правозащитников из Общественной наблюдательной комиссии, добившихся свидания с Развозжаевым, стало известно, что сотрудники спецслужб пытками, психологическим давлением и угрозами добились от Развозжаева показаний против его товарищей. Нам также известно, что представитель Следственного комитета РФ В. Маркин публично солгал, когда говорил, что Развозжаев явился с повинной и добровольно признал свою вину и вину своих товарищей. В связи с этим, Координационный cовет (КС) российской оппозиции: констатирует, что российская власть перешла к методам прямого силового давления на своих оппонентов, грубо нарушая нормы российского и международного права; требует от руководства страны и лично Владимира Путина прекратить практику давления на сторонников оппозиции; требует обеспечить безопасность семье Леонида Развозжаева; будет добиваться ареста зарубежных активов всех лиц (заказчиков и исполнителей), причастных к организации похищений людей, пыток и незаконного уголовного преследования активистов оппозиции; напоминает руководителям политической власти в России, сотрудникам правоохранительных органов и судебной системы о неизбежности наказания за преступления против российских граждан, в которых они замешаны. Сайт «Русь сидящая», http://rus-sidyashaya.org/?p=2189 Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 7 Это интересно Надевать ли «желтую звезду»? 21 ноября 2012 года вступает в силу закон, который обязует некоммерческие организации, получающие финансирование из-за рубежа, регистрироваться в качестве иностранных агентов. Чем этот закон грозит российским правозащитникам, признают ли они себя иностранными агентами и почему согласились войти в Совет по правам человека при Президенте РФ – The New Times спрашивал членов Совета накануне их встречи в Кремле с Владимиром Путиным. Участники дискуссии: Игорь Каляпин – глава Нижегородского комитета против пыток, Павел Чиков – руководитель Казанского правозащитного центра и глава организации «Агора». Вопросы: Зоя Светова, The New Times. Закон вступит в силу, и многие правозащитные организации должны зарегистрироваться как иностранные агенты, правильно? Павел Чиков: Что значит должны? Кто захочет, тот зарегистрируется, кто не захочет – не зарегистрируется. По закону организация должна сама, исходя из характера своей деятельности и источника формирования средств, определить, входить ей в реестр или не входить. По каким критериям определяется, агент вы или не агент? Чиков: Финансирование или имущество из иностранного источника и осуществление политической деятельности. Вне политики Давайте на Вашем примере. «Агора» живет на иностранные гранты? Чиков: У нас есть и иностранные источники в том числе. Первому критерию мы удовлетворяем в полном объеме. А политической деятельностью вы занимаетесь? Чиков: А вот политической деятельностью, получается, мы не занимаемся. Но Вы же защищаете неправительственные организации, когда на них нападает государство. Чиков: Здесь возникает вопрос, что считать политической деятельностью. В законе качество формулировок очень низкое, и есть стойкое ощущение, что это сделано сознательно. Если же исходить из российского законодательства, где такое определение уже существует, мы не являемся общественным объединением, ставящим перед собой политические цели. Мы не участвуем в избирательном процессе, не боремся за власть, мы не политическая партия. То есть не будете регистрироваться как иностранный агент? Чиков: Нет, «Агора» не будет. Но ситуация может измениться, если возникнет угроза уголовного преследования. Что произойдет, если вы не зарегистрируетесь? Чиков: Например, Министерство юстиции может провести внеплановую проверку, потому что дядя Вася Якеменко напишет кляузу, что мы занимаемся невесть чем. Министерство юстиции может сказать: да, господа, похоже, что вы попадаете под действие закона об иностранных агентах, вот вам предупреждение. И тогда мы должны будем в течение месяца подать документы на вхождение в этот реестр. Мы, естественно, не согласимся. Придется обжаловать это в суде и доказывать, что Минюст неправ. Игорь Каляпин: В этом законе политическая деятельность трактуется совершенно особым образом. То есть для всей арифметики дважды два – это четыре, а здесь, решила Государственная дума, дважды два будет пять. В законе критерием политической деятельности является влияние на решение органов государственной власти. Наша организация добилась, чтобы посадили ментов, которые пытали и мучили людей. Согласно закону, получается, что мы по этим делам влияли на решение органов предварительного следствия и судебной власти. Впрочем, и то и другое мы делали строго в рамках закона и используя те инструменты, которые предусматривает процессуальное законодательство. Чиков: Не соглашусь. В законе говорится о влиянии на решения, принимаемые в области государственной политики. А участие в уголовном процессе, где мента посадили в тюрьму за пытки, – это не влияние на государственную политику. Каляпин: Да, но по результатам юридической практики, которая есть и в нашей организации, и в вашей, мы обращались в Генпрокуратуру и СК, требуя изменить правоприменительную работу этих ведомств. Обращаясь к господину Бастрыкину, мы говорили, что конституционные гарантии, которые существуют де-юре и декларируются, на самом деле систематически не исполняются государственными органами. Это влияние на органы государственной власти? Да, безусловно. Чиков: А вот на мой взгляд – не совсем. Противодействие пыткам и недопустимость пыток записаны в Конституции РФ. Что делает Комитет против пыток? Он содействует реализации государственной политики, делает ее более эффективной. Комитет против пыток не идет вразрез, никак не пытается помешать государственной политике. Это вопрос интерпретации. Кто рискнет решить этот вопрос в отношении «Агоры» или в отношении Комитета против пыток? Я бы «сходил» в этот реестр просто для того, чтобы кто-то выставил мне это предупреждение. Потому что с 2006 года мы занимаемся судебной защитой некоммерческих организаций от давления со стороны властей. И практически всегда выигрываем. Если вы – организация, которая помогает государству, тогда против кого направлен закон? Чиков: В законе это не указано, но он так написан, что будут попытки избирательного его применения. Направлен, я думаю, на две категории: тех, кто занимается протестными акциями, и тех, кто участвует тем или иным образом в избирательном процессе. Грубо говоря, это Левый фронт Удальцова и ассоциация «Голос». Защита Чикова Как сопротивляться? Каляпин: Можно попытаться доказать в суде, что, например, Комитет против пыток ставит своей задачей не влияние на общественное мнение, не влияние на органы государственной власти, а оказание юридической помощи гражданам, что является благотворительной деятельностью, подпадает под закон о благотворительности и, следовательно, не подпадает под понятие «иностранный агент». Благотворительная деятельность не является политической, соответственно, субъект не является иностранным агентом. Но я не собираюсь доказывать в суде, что наша деятельность сводится к бесплатной юридической помощи гражданам. Чиков: Образно говоря, вопрос состоит в том, что нас хотят загнать в гетто и ставят перед выбором: вешать желтую звезду Давида себе на лацкан пиджака или не надо. Игорь Каляпин может принять решение не вешать и героически Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 8 погибнуть, но я сомневаюсь в том, что он может призывать к этому других. Я нахожусь немного в иной ситуации – и в роли правозащитника, и в роли юриста. Как к юристам к нам сейчас обращаются очень многие некоммерческие организации. Они спрашивают, что им делать. Я им говорю: хотите – вешайте звезду, то есть входите в реестр иностранных агентов, хотите – не вешайте. И объясняю, какие будут последствия. Есть множество организаций, которые занимаются бездомными, потребителями инъекционных наркотиков, ВИЧ-больными и так далее, их масса по стране. Они не хотят проблем. Те, кому повезло получить финансирование до вступления закона в силу, могут подождать ближайшие полгодагод и посмотреть, как будет складываться правоприменительная практика. Каляпин: Это очень хорошая, инструментально проработанная адвокатская позиция, и я рекомендую воспользоваться ею тем, кто считает, что он обвиняемый и что его задача – защититься от уголовного преследования или максимально снизить наказание, которое грозит. У меня позиция в данном случае совершенно другая. У правозащитников реакция на этот закон должна быть иной, нежели у юристов. Мы должны доказать абсурдность этого закона. Я полагаю, что его нужно не шлифовать, как Паша выразился, а демонстрировать самым широким слоям общества, что он абсурден. Логика закона такова: вы едите апельсины, значит, вы козел. Вы получаете иностранное финансирование? Вы влияете на общественное мнение? Следовательно, вы – иностранный агент. Я никогда с этим не соглашусь. Я изначально хочу заявить, что не считаю возможным для себя регистрироваться в качестве иностранного агента просто потому, что я таковым не являюсь. Агент – это тот, кто выполняет чьи-то поручения. Никакой грантодатель ни разу мне такие поручения не пытался давать за все 12 лет существования Комитета против пыток. И в суде я не собираюсь доказывать, что мы не оказываем влияния на общественное мнение. Мы оказываем. Я не собираюсь доказывать, что мы не пытаемся влиять или не влияем на решения органов государственной власти. Влияем в самом положительном смысле. Комитет против пыток ежегодно проводит пикет. Если мне скажут, что эти ежегодные пикеты были протестными, я не буду с этим спорить. Почему мы должны отказываться от реализации своих конституционных прав? Что это за поражение в правах, как в 30-40-е годы? Что это за категория такая, в которую выделили правозащитников? Призрак тюрьмы Вас могут посадить за неисполнение закона? Чиков: Неисполнение решения суда будет грозить мне как руководителю организации уголовной ответственностью – ст. 330.1 УК РФ: злостное уклонение от обязанностей иностранного агента. Эта новая статья вступит в силу в тот же день, что и закон. Она предусматривает в качестве наказания в том числе и лишение свободы. Каляпин: До четырех лет. Получается, чтобы избежать посадки, вы должны отказаться от своей деятельности? Каляпин: Если грубо, то так. Вот Павел, наверное, со мной не согласится. Чиков: На следствии буду доказывать, что я не иностранный агент. Будем ли мы утверждать, что не занимаемся политической деятельностью? Отрекаться, безусловно, не будем. То есть на сделку со следствием – прекращение деятельности организации в обмен на свободу – я не пойду. Будем доказывать, что нет состава преступления. Деятельность осуществляю, иностранные источники были, но при этом состава преступления нет. Собственно, ровно то же самое, о чем говорил Игорь. Каляпин: Не совсем то же. Я думаю, что у Павла в данном случае более гибкая, более нацеленная на выживание позиция. Дело в некой грани, которую, на мой взгляд, переходить нельзя. Закон как угроза Что за грань, которую нельзя переходить? Каляпин: Закон придуман не для того, чтобы кого-то посадить, хотя, возможно, власть готова пойти на очень точечные и очень избирательные репрессии. Но придумано-то не для того, чтобы посадить Шибанову, я имею в виду ассоциацию «Голос», или Каляпина, или еще кого-то. Закон придуман для того, чтобы заставить общественные организации прогнуться. То есть сделать примерно то, чего добились от бизнеса, которому сказали, что можно недоплачивать налоги, но нельзя заниматься определенным видом деятельности. Нас хотят щелкнуть по носу и сказать: ребята, вы не должны влиять на общественное мнение и на решения, принимаемые властью. Для начала хотят добиться, чтобы мы это продекларировали, а потом нас можно будет «строить». Чужие среди своих Получается парадоксальная ситуация: с одной стороны, вы оба – без пяти минут иностранные агенты, а с другой – новоиспеченные члены президентского Совета по правам человека (СПЧ). Не кажется ли вам, что вас просто-напросто вербуют? Каляпин: Я не верю, что здесь присутствует злая воля на уровне президента, правительства, Думы и так далее. Дело – в повальном раздолбайстве и некомпетентности. Есть большая группа чиновников, которых раздражает и пугает активность каких-то организаций. С точки зрения не слишком компетентного, не слишком добросовестного депутата, условно говоря, Сидякина, все НКО одного поля ягоды и наверняка оплачиваются из одного, конечно же, иностранного источника. Тем не менее – зачем вы идете в президентский Совет? Каляпин: Как раз для того, чтобы иметь возможность по острым вопросам публично президенту задавать вопросы: как же так, Владимир Владимирович? Он сам у нас очень много говорил о диктатуре закона, о необходимости соблюдать Конституцию и так далее. Предыдущие составы Совета не добились ничего. Критика по самым резонансным делам – Ходорковского, Магнитского – никак не изменила позицию президента. Каляпин: Да, влияние СПЧ по этим вопросам было недостаточным. Но, например, наше обращение по поводу необходимости создания в Следственном комитете спецотдела по расследованию должностных преступлений, совершаемых сотрудниками правоохранительных органов, прошло именно через СПЧ. И Бастрыкин принял решение в нашу пользу. СПЧ – инструмент, который добавляет повышающий коэффициент к тому, что мы делаем как правозащитники. Совет легитимизирует власть Путина, а правозащитники с ним оказываются за одним столом. Когда властям будут задавать вопрос о тех же иностранных агентах – о Каляпине, Чикове, вопрошающим ответят: «Что за бред, они у нас в Совете при президенте сидят…» Каляпин: Ну что ж, как минимум если мы не можем повлиять на решения президента, то мы сможем людям объявить, что президент плевать хотел на права человека и на Конституцию. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 9 Голый король Чиков: Когда президент не прислушивается к Совету по правам человека, это не минус СПЧ, это минус президенту – перед российским обществом. Для меня Совет как группа людей, которые имеют возможность публично высказываться по острым моментам, ценен и без Путина. Как руководитель «Агоры» я могу от имени «Агоры» все высказать. Но когда еще и Совет – это в плюс, а не в минус. Плюсы, о которых вы говорите, меньше, чем те репутационные издержки, которые несут люди, вошедшие в СПЧ. Каляпин: Я хочу показать обществу, что антиконституционные решения принимают не злые бояре, а сам Путин. Хочу поставить честный следственный эксперимент. Вы хотите показать, что король голый? Каляпин: Или заставить короля надеть трусы. Я понимаю все минусы. Более того, со мной начиная с сегодняшнего дня кто-то из людей, которых я уважаю, перестанет здороваться, и я по этому поводу буду переживать. Эти люди считают: нельзя сотрудничать с этой властью. Им с ней все понятно. А вот 50% населения, этим сорока миллионам, которые голосуют за Путина, еще не все понятно. Я не готов махнуть рукой на этих людей, назвать их быдлом и поставить на них крест. Вы в СПЧ будете представлять интересы этих сорока миллионов? Каляпин: Я хочу быть в Совете для того, чтобы страну не разорвали на два лагеря, в одном из которых будут готовые к крайним мерам сторонники свободы для всех, а в другом, условно говоря, – рабочие Уралвагонзавода. Пределы соучастия Что должно случиться, чтобы вы вышли из Совета? Каляпин: Президент Владимир Владимирович Путин должен сказать: вон отсюда. Вот я тогда выйду. Пока он этого не скажет, я буду там. А если посадят кого-то из ваших коллег-правозащитников? Каляпин: Я сделаю все, чтобы сесть вместе с ними, потому что я сильно подозреваю, что сажать их будут по тем же причинам, которые на 100% подходят и ко мне. Что я не считаю необходимым, так это соблюдать приличия – их я обещаю нарушить, если моих товарищей будут сажать. Я вполне допускаю, что если ситуация того потребует, то я нарушу регламент и что-то президенту в лицо выскажу. Чиков: Думаю, что у меня вероятность выхода выше, чем у Игоря. Я очень большое значение в профессиональной работе придаю эффективности. Поэтому, если я пойму, что инструмент неэффективный, мне там делать нечего. Основанием моего выхода из Совета может быть резкое ухудшение общественно-политической ситуации в стране. Повальные чистки, зачистки, уголовные дела, очередная Болотная площадь… *** Межрегиональная ассоциация правозащитных организаций «Агора» – неправительственная организация, союз групп юристов-правозащитников, которые ведут резонансные дела о произволе властей в большинстве регионов России. Учреждена Казанским правозащитным центром, Читинским правозащитным центром и Чувашской правозащитной организацией «Щит и меч» в 2005 г. Комитет против пыток – российская некоммерческая организация, работающая в сфере защиты прав человека. Крупнейшая правозащитная организация страны, специализирующаяся на профессиональном исследовании проблемы применения пыток, расследовании жалоб на их применение и оказании юридической и медицинской помощи их жертвам. Штаб-квартира находится в Нижнем Новгороде, представительства действуют в Чеченской Республике, Республике Марий Эл и Республике Башкортостан. Есть также отделение в Оренбургской области. Комитет основан в 2000 г. *** Елена Панфилова, Transparency International: «Мне неэтично оценивать мотивы тех коллег, которые остались в Совете после моего ухода, и тех, кто пришел туда. Я могу говорить только про свои ощущения. В первую очередь я не пошла в новый состав СПЧ, потому что, на мой взгляд, эффективность не соответствует количеству затрачиваемых усилий. По-русски это называется «игра не стоит свеч». Люди оценивают деятельность Совета по принятым властью решениям, а решения принимались от силы по 10% наших предложений. В последние полгода власть не проявила дружественных чувств по отношению к гражданскому обществу. А мне очень трудно общаться с человеком или каким-то объектом, который, с одной стороны, предлагает поговорить, а с другой – демонстрирует по отношению к тебе отнюдь не дружественные чувства. Я не понимаю, как искать компромисс в ситуации, когда, с одной стороны, вас приглашают к диалогу, а с другой стороны — говорят: «Пойдите, зарегистрируйтесь иностранными агентами». Так кто я: коллега, партнер, собеседник или враг?» Сергей Пашин, судья в отставке: «За то время, что Совет существует, кое-что удалось сделать. Например, законопроекты, которые мы предлагали, частично принимались. Я буду заниматься судебной реформой. Сейчас очень важно приостановить сокращение компетенции суда присяжных. Я дописываю проект о том, чтобы граждане, чьи дела рассматриваются в районных судах, могли ходатайствовать о передаче дела в областной суд, чтобы там дело могло слушаться присяжными. На заседании СПЧ Путин выразил готовность к диалогу, дал соответствующее поручение. Я в Совете первый раз, но не впервые в этих структурах, работал в Главном правовом управлении администрации президента и понимаю, что можно что-то сделать в законодательной области. Можно попытаться воздействовать на атмосферу в судейском корпусе. Хотя бы добиться восстановления честного конкурса на судейские должности — это будет большим шагом. Надо попробовать сделать что можно». Зоя Светова, «The New Times», № 38 (264), http://www.newtimes.ru/articles/print/59720/ Агент навсегда Иностранное финансирование поставит на НКО клеймо Минюста Министерство юстиции подготовило проект приказа «О порядке ведения реестра некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента». Документ необходим для реализации скандальных поправок в закон «О некоммерческих организациях», принятых в июле 2012 года. Согласно приказу, выйти из реестра НКО, по сути, будет невозможно – пометка о статусе «иностранного агента» будет храниться на сайте Минюста постоянно, даже если НКО Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 10 откажется от иностранного финансирования или сменит род деятельности. По мнению правозащитников, включение в реестр станет наказанием, подобным административному или уголовному. Проект приказа о порядке ведения реестра НКО с функциями «иностранных агентов» был опубликован на сайте Министерства юстиции 31 октября 2012 года. Сам закон об НКО, который должен дополнить приказ Минюста, был принят в июле и вызвал немало споров среди правозащитников. Согласно закону, все НКО с иностранным финансированием, ведущие «политическую деятельность», должны подать заявление на включение в специальный реестр и указывать себя как иностранного агента, а также помечать соответствующим образом всю свою печатную продукцию. Закон начнет действовать 21 ноября. Под его действие подпадают многие крупнейшие российские правозащитные организации, чья деятельность, согласно новому законодательству, будет считаться политической. Трактовка этого понятия вызвала протесты правозащитников как чрезмерно широкая – закон причисляет к политическим те НКО, которые проводят акции в целях воздействия на госорганы и изменения государственной политики и «формируют общественное мнение» в этих же целях. Для НКО – иностранных агентов предусмотрены более частые проверки контролирующих органов. За отказ от включения в реестр последуют различные санкции вплоть до уголовной ответственности. Крупнейшие российские НКО – в частности, Московская Хельсинкская группа и «Мемориал» – предупредили, что намерены бойкотировать закон, сравнив реестр НКО с «клеймом» и «желтыми звездами», которые фашисты заставляли носить евреев. Проект «порядка», разработанный Минюстом, предполагает, что реестр иностранных агентов будет вести сам центральный аппарат министерства. Это значит, что организаций, которые в него войдут, не будет много, заявил «Ленте.ру» глава правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков, поскольку в противном случае министерство не справилось бы с нагрузкой. Минюст решил не доверять эту работу своим региональным подразделениям, чтобы контролировать правовую и судебную практику, говорит правозащитник, и какой-нибудь маленькой НКО с Камчатки, которая не захочет оказаться в реестре иностранных агентов, придется судиться с Минюстом в Москве. Документ Минюста не смягчает впечатления от поправок в закон об НКО. Из приказа о порядке ведения реестра следует, что министерство захочет знать все как об организациях, включенных в реестр, так и о государственных и негосударственных организациях и частных лицах, финансирующих НКО – иностранных агентов. Все эти сведения Минюст предполагает публиковать на своем сайте. Документ предусматривает не только включение в реестр (процедура занимает десять дней), но и исключение из него. Однако подать заявление об исключении возможно не раньше, чем через год после того, как НКО прекратит получать средства от зарубежных спонсоров. Кроме того, в исключении из реестра Минюст может отказать – основанием для этого станут неполные и недостоверные сведения, предоставленные НКО. Заявку на исключение НКО из реестра Минюст намерен рассматривать втрое дольше, чем заявку на включение – 30 суток. При этом даже после исключения из реестра отметка на сайте Министерства юстиции о том, что НКО в нем состояло, все равно останется. «Момент использования статуса «иностранного агента» как ярлыка или клейма в этом документе присутствует, – говорит Чиков. – Непонятно, откуда и в связи с чем возникает подобие годичной судимости у НКО. Любой юрист скажет, что это является однозначным признаком того, что включение реестр является неким наказанием». Правозащитник проводит аналогию с административным наказанием, которое предполагает, что человек считается привлекавшимся к административной ответственности в течение года после правонарушения. В самой «Агоре» ранее заявляли, что готовы подать заявление на включение в реестр НКО – иностранных агентов, однако будут оспаривать нормы нового законодательства в суде. Сочинить «цели» и «виды» политической деятельности, которой НКО со статусом иностранных агентов предполагают заниматься в России, сотрудникам некоммерческих организаций предстоит самим. Никаких разъяснений о том, что от НКО требуется писать в соответствующих графах заявления на включение в реестр, проект приказа Минюста не приводит. Таким образом министерство снимает с себя ответственность и перекладывает ее на НКО, считает Чиков. «При этом сам Минюст ничем не рискует в такой ситуации, а НКО рискуют очень сильно», – говорит Чиков. Поправки в закон «Об НКО» и проект приказа Минюста Чиков предлагает рассматривать в контексте с ужесточенным законом о госизмене, который, в частности, подразумевает срок за оказание помощи международной организации, направленной против безопасности России. «[В этом контексте] заявление о вхождении в реестр и информирование государства об источниках финансирования звучит как «явка с повинной» по поводу государственной измены. Достаточно будет только доказать, что передаваемая ими информация кому-то угрожает», – опасается Чиков. Светлана Бочарова, Лента.ру. http://lenta.ru/articles/2012/10/31/nko/ Протестное движение в России в конце 2011-2012 гг. Левада-Центр публикует аналитический доклад «Протестное движение в России в конце 2011-2012 гг.: истоки, динамика, результаты», подготовленный на материале 45 интервью с лидерами протестного движения и активистами (выступавшие со сцены митингов, участвующие в подготовке массовых протестных мероприятий и проч.), опросы Левада-Центра на московских протестных митингах, данные общероссийских опросов Автор текста Денис Волков. Исследование проведено при поддержке National Endowment for Democracy. Краткие выводы исследования 1. Массовые протесты отчетливо проявили внутренние противоречия российской политической системы, о которых ранее можно было судить по локальным всплескам общественного недовольства. Рост общественной активности в ответ на неэффективность государственной институтов и прямые злоупотребления коррумпированной, сросшейся с крупным бизнесом исполнительной власти, подчинившей себе судебную и законодательную ветви, принимает формы открытого политического протеста. Произвол чиновников и правоохранительных органов, приближение экономического кризиса, рождает чувство неуверенности в завтрашнем дне, неопределенности жизненных перспектив, повышает напряжение в Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 11 обществе. Невозможность защитить свои интересы в суде, непроницаемость власти, ее безразличие или враждебность к общественным инициативам ведет к возникновению неразрешимых конфликтов и постоянно создает взрывоопасные ситуации. Так серия предвыборных скандалов – от «рокировки» до травли ассоциации «ГОЛОС» – на фоне растущего недовольства спровоцировало протестное голосование, обратило внимание к результатам выборов и работе наблюдателей, обострило отношение к привычным фактам нарушений и фальсификаций и, в конечном итоге, вылилось в многотысячные акции протеста в Москве и крупных российских городах. По мере того, как эмоции будут находить выход, волна протеста будет ослабевать и на какое-то время массовые митинги могут прекратиться. 2. Существующих связей и предыдущего опыта взаимодействия между оппозиционными политиками, гражданскими активистами, журналистами, культурными деятелями оказалось достаточно, чтобы направить стихийно поднимающуюся волну общественного протеста в мирное русло. Общественное пространство столицы (и в меньшей степени других крупных городов) оказалось структурированным, готовым к образованию новых связей и организационных структур ad hoc (для данного случая – ред.), взявших на себя функцию упорядочивания протестной активности. Можно говорить о трех-четырех линиях развития протестной активности: наблюдение, политический протест, гражданский протест, в том числе молодежный «оккупай». В декабре дефицит доверия к протестным лидерам восполнили присоединившиеся к движению популярные неполитические фигуры, но уже к сентябрю писатели и поэты начали уступать место в «рейтинге» наиболее активным оппозиционным политикам, заработавшим авторитет благодаря организации протестных акций. Появился второй и третий эшелоны политических лидеров. В этом смысле альтернативой путинскому режиму сегодня является не какой-то один «суперлидер» или единственна «мегаструктура», но пестрое, конкурентное, публичное политическое поле. 3. Массовый приток людей в протестное движение, их участие в подготовке мероприятий и наблюдении за выборами, сборе средств на проведение протестных акций, вхождение в Оргкомитет и другие структуры известных неполитических фигур, привело к тому, что лидеры протеста оказались под общественным контролем. Необходимость подотчетности федеральных политиков и протестных лидеров общественным структурам, является одной из объединяющих идей всего движения, которое, таким образом, носит выраженный антиавторитарный характер. Так, Алексей Навальный вынужден был умерить националистическую риторику, Сергей Удальцов публично заявляет о пересмотре своего отношения к Сталину, политики из «Солидарности» – организаторы первого митинга – уступили часть своих полномочий по устройству мероприятия сначала журналистам, а затем и гражданским активистам из Мастерской протестного действия. Объединение и совместная работа политиков, тоже отчасти результат повышенного общественного внимания. Механизмы гражданского контроля, согласование различных точек зрения – то, чего не удается добиться на федеральном уровне – опробованы внутри протестного движения. Постепенно начинает складываться «параллельная экономика», все чаще удается собирать на гражданские и политические проекты деньги от бизнеса, различные членские взносы и добровольные пожертвования от простых граждан. Преувеличивать масштабы явления не стоит, но еще пару лет назад отдельные случаи такой поддержки казались чем-то необычным. Сегодня это уже никого не удивляет. 4. Организованное протестное движение вызвало ответные действия властей, которые вынуждены были мобилизовать население на акции в поддержку Путина, массовыми «стояниями» и громкими публичными высказываниями по политическим и общественным вопросам откликнулись сторонники церкви. Когда-то политически пассивное большинство начинают «растаскивать» в разные стороны, заставляют определяться с выбором, на чьей стороне они находятся. Резкое повышение активности различных групп, начинающих формулировать и отстаивать свои, часто противоположные, интересы, в отсутствии механизмов по согласованию этих интересов и разрешению конфликтных ситуаций ведет к разрушению политического порядка. Одним из способов восстановления общественного спокойствия в этих условиях могла бы стать модернизация политических институтов. 5. Власть выбирает другой способ. От мобилизации сторонников она перешла к резкому ужесточению законодательства, точечным репрессиям и громким политическим процессам над оппонентами, которые повышают риски и цену независимого коллективного действия, затрудняют объединение. Это предпосылки для введения всеобъемлющих ограничений для любых независимых гражданских инициатив, для дальнейшего удушения публичной сферы. Вопрос, как далеко готова зайти власть, чтобы сделать протестные выступления по-настоящему опасными, тоже остается открытым. Однако эти действия власти никак не снимают системных противоречий, которые привели к массовым протестам в декабре 2011 года. Консервация политического режима дает временную передышку, но сохраняет внутреннюю нестабильность системы, никак не решает проблему ее неэффективности. Намеренное разрушение гражданских структур, которые обеспечили мирное развитие событий на этот раз, повышают вероятность того, что следующий неизбежный всплеск общественного недовольства будет менее управляемым и более жестоким. 6. Абсолютное большинство опрошенных лидеров и обычных участников протестного движения согласны в том, что никакие перемены сверху в России не возможны. Сложился консенсус в том, что перемены могут произойти только под давлением снизу. Одновременно стало ясно, что движению не хватает сил, чтобы заставить власть пойти хотя бы на отдельные уступки. Государственная машина намного сильнее протестующих. Она обладает несопоставимыми финансовыми и информационными ресурсами, аппаратом пропаганды, насилия, управления, может произвольно менять правила игры. И главное, российская власть по-прежнему опирается на широкие общественные слои: политическую элиту и бюрократию, значительную часть бизнеса, правоохранительные органы, бюджетников, которые голосовали на выборах за «Единую Россию» и Путина. Поддержка населения во многом условна и вынуждена, система не монолитна, но попрежнему сильна. Ощущение предела собственных возможностей, ставит под сомнение распространенную теорию о том, что для изменений в стране достаточно 3-5% населения. Для того, чтобы добиться уступок со стороны власти потребуется заручиться поддержкой широких общественных слоев, в том числе тех, кто сегодня поддерживает путинский режим. 7. Отсутствие четкой программы действий является на сегодняшний день одной из главных проблем протестного движения. Пока что нет лидера или партии, у которых есть «четкий план». Речь не об общих принципах демократии, плюрализма, партийной конкуренции, независимости судов и СМИ – с этим согласны все. Необходима «дорожная карта», в которой были бы прописаны конкретные выполнимые цели и задачи, к осуществлению которых можно приступать уже сейчас, взаимные обязательства лидеров и рядовых участников движения. Левада-центр, Москва http://www.levada.ru/02-10-2012/protestnoe-dvizhenie-v-rossii-v-kontse-2011-2012-gg Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 12 «Закрытие радио «Свобода» – подарок путинскому режиму». Как убивали знаменитую радиостанцию 10 ноября 2012 года радио «Свобода» почти целиком ушло в Интернет: из-за нового закона о СМИ, ограничивающего долю участия иностранного капитала, вещание ведется лишь на коротких волнах, что означает резкое сокращение аудитории. Вместе с эфиром станция лишилась и большей части журналистского коллектива в России: одних попросили уйти, другие ушли сами в знак солидарности с уволенными. Главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов назвал случившееся концом «Свободы». Первый, кого Алексей Алексеевич пожелал пригласить на «Эхо» – политический обозреватель Михаил Соколов. Он вел на «Свободе» сразу несколько программ и сыграл заметную роль в новейшей истории радиостанции. Как радиостанция, популярная в Советском Союзе, несмотря на системы глушения, расправила крылья при Ельцине и планомерно уничтожалась при Путине, наш коллега (до ухода на радио Соколов работал в «Собеседнике») рассказал со всей прямотой. Указ для Ельцина – В декабре 1990 года в Мюнхене я познакомился с Савиком Шустером, ключевой фигурой Русской службы «Свободы» в то время, – вспоминает Михаил. – Савик, занимавшийся всем информационным вещанием, переделывал эфир. До этого на радио зачитывались текстовые скрипты, фрагменты книг, звучали интервью, шли «круглые столы», но живого, репортажного эфира из СССР не хватало. Шустер стал организовывать свою корреспондентскую сеть. Из «Гласности» Сергея Григорьянца пришли Дмитрий Волчек, Андрей Бабицкий, из диссидентского движения – Марк Дейч. Также Шустер привлек людей, работавших в «легальной прессе», – Виталия Портникова и Марину Тимашеву. «Свободу» не пускали в Верховный Совет СССР, а я мог ходить в Кремль благодаря аккредитации «Собеседника». Мы договорились с Шустером, что я буду вести репортажи оттуда. В августе 1991 года мы с Андреем Бабицким передавали репортажи из Белого дома («Свобода» и «Эхо Москвы» были единственными эфирными источниками информации, когда по телевидению показывали «Лебединое озеро»). Воспользовавшись тем, что взяли интервью у Бориса Ельцина, мы получили его согласие на легализацию деятельности радио «Свобода» на территории России. Я сам составил проект указа. – Хотя Вы на тот момент даже штатным сотрудником не являлись! Вас кто-то уполномочил представлять «Свободу»? – Это была моя личная инициатива. Посоветовавшись с Бабицким и Дейчем, я написал текст, отдал его юристам и через людей Бориса Николаевича – Сергея Шахрая, Олега Румянцева, Геннадия Бурбулиса – передал документ на подпись. Легализация «Свободы» стала сюрпризом для ее руководства и конгресса США. В бюрократических системах такая самостоятельность не принята. Но, с другой стороны, если кто-то сделал подарок, зачем от него отказываться? – «Написал указ», «передал»... Так просто было получить выход наверх? – Пришедшие к власти политики были благодарны радио «Свобода» за поддержку. В то время, в отличие от сегодняшнего дня, система была достаточно открытой. Конечно, и работать было легче, интереснее. – Кто из представителей «вражеских голосов», которые глушили вплоть до конца 1988 года, оставался в то время? – Блестящим было бюро в Нью-Йорке: писатели Петр Вайль, Александр Генис, Борис Парамонов, Юрий Гендлер, который создал этот коллектив. В Мюнхене работали Вадим Белоцерковский, Владимир Тольц, Ефим Фиштейн. После переезда центрального офиса в Прагу также Анатолий Стреляный, Марио Корти, Иван Толстой, Андрей Шарый, Ирина Лагунина. Талантливые люди разных политических взглядов. – На волне перестройки «Свобода» с ее антикоммунистическими идеями была очень популярна, а потом куда-то «исчезла». – Слушать нас было модно, и региональные станции заключали договоры на ретрансляцию. Ни в 1993-м, ни во время первой чеченской войны никаких попыток отрезать нас от слушателей власти не предпринимали. Ельцин считал, что СМИ должны быть свободны и нельзя опираться только на сводки спецслужб. Неприятности начались после смены политического режима. С 1999 года, в разгар второй чеченской войны, на наших партнеров стали оказывать давление. Тогда же российские спецслужбы похитили Андрея Бабицкого, который честно выполнял в Чечне свой долг. Как российские власти врали тогда – страшно вспоминать. Слава Богу, вытащили Андрея из застенков живым... Путин указ Ельцина о статусе радио «Свобода» отменил. И коллег в регионах разными способами – угрожая лишить лицензий или не продлевать их – дожали. К 2012 году партнеров в провинции у «Свободы» почти не осталось. Правда, и наша администрация допустила ряд ошибок. Например, подписав договор о вещании с владельцем радио «Балтика» Олегом Рудновым. – Это блестящая история. – Мы имели в Питере лицензию на средневолновую частоту, сигнал шел отлично. Как вдруг Олег Руднов, «друг Путина», предложил американскому руководству в Праге ретрансляцию программ «Свободы» на УКВ. Мы предупреждали, что нельзя сдавать собственную частоту на СВ в обмен на контракт с частной станцией. Прага нас не послушала. И через некоторое время Руднов без объяснения трансляцию отключил. – Вы вините новое руководство «Свободы», а оно, видимо, считает по-другому. Возможно, что вы устарели. – Я считаю, Русская служба шла в ногу со временем. Это доказывают высокие рейтинги прямых видеотрансляций, которые велись на сайте с 2011 года с процесса Михаила Ходорковского, со всех протестных митингов 2011-2012 годов, даже из Вельска – с суда над Платоном Лебедевым. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 13 Настя Кириленко раскрутила забытую историю с документами Марины Салье о коррупционном начале карьеры Путина. Если посмотреть статистику ныне обескровленного сайта радио «Свобода», можно обнаружить, что значительную часть посещаемости дает старая передача Елены Рыковцевой о детях Владимира Путина. Последние 10 лет мы за те же деньги работали в условиях постоянной интенсификации труда. При этом общее финансирование Русской службы с каждым годом снижалось, а система распространения радиосигнала в России была развалена. Костоломная операция – Может, и правда не было других возможностей, кроме как уйти в Интернет? – Ставка только на Интернет рискованна. Мы знаем, что доступ к Сети можно (как в Китае или Иране) блокировать. Был момент, когда «Эхо Москвы» продавало FM-радиостанцию «Арсенал», и мы были первыми, кому было предложено ее купить. Но бюрократы не захотели идти в конгресс, просить денег. Это был упущенный шанс. Другой – история с «медведевской оттепелью». В начале этого года были все возможности для создания в Москве общественного FM-радио, которое бы делалось при участии «Свободы» и «Новой газеты». У Александра Лебедева были две частоты FM, одну из которых мы могли бы занять. Никаких серьезных юридических, технических, политических препятствий в тот момент не было. Точно знаю, так как готовил переговоры. Президенту Стивену Корну и его заму Джулии Рагоне надо было принять решение. Вместо этого они уже готовили спецоперацию. 20-21 сентября уволили всю интернет-редакцию и большую часть журналистов в Москве, обрушив работу радио и сайта. – Это менеджерские просчеты или происки Кремля? – К последней истории российские власти не имели отношения. Американские бюрократы выигрывали время для самосохранения. Они создают иллюзию реформ, ухватившись за обещания Марии Гессен обеспечить бурный рост рейтинга нового сайта на «выжженной земле», превратить радио в некое невиданное мультимедийное СМИ, которое привлечет молодежь. Я же считаю, что разрушать созданный поколениями культурный и политический институт, впитавший лучшие традиции русской эмиграции, – глупость, сравнимая с преступлением. – Нельзя не признать, что сворачивание «Свободы» на руку российской власти... – Конечно, режим Владимира Путина получил подарок. Я в этом виню больше интеллектуально деградировавшую за последнее время бюрократию «Свободы». Производить такую костоломную операцию, которую провернули с нами, в момент, когда немногие оставшиеся более-менее независимыми СМИ находятся в тяжелейшем состоянии политического и финансового давления, потерь рекламных бюджетов, было нельзя. «Свобода» – это не обувная фабрика Brown Shoes, которой до радио руководил Стивен Корн, а СМИ с определенной репутацией, брендом (а они думают название сменить!), аудиторией, историей. И обращаться с ним, как с каким-то типовым бизнесом, не стоило. В итоге «Свобода», сделавшая выбор в пользу имитации реформ, уже потеряла слушателей, читателей, часть контента и позитивный критический заряд. Но что сделано, то сделано... Радио «Свобода в изгнании», http://www.svobodanew.com/sokolov-podarok-rezhimu/ Практическое пособие: как вести себя на допросе Четыре основных принципа Антология самиздата, период появления в самиздате: 1966-1973 Будем считать, что, размышляя над тем, допустимо ли с точки зрения ваших представлений о нравственности отвечать на тот или иной вопрос, вы как бы просеиваете его через некоторое сито – сито «Д» (от слова «допустимость»). Есть еще три сита, которые позволят вам чувствовать себя уверенно. Сейчас мы их рассмотрим. Как отвечать на трудный вопрос? (Про сито «П» и «Л») Не волнуйтесь. Есть очень много трудных вопросов, для которых годится один простой ответ. Его надо произнести вежливо и не торопясь: «Запишите ваш вопрос в протокол, и я на него отвечу». Если следователь не записывает свой вопрос в протокол, вы не обязаны на него отвечать. Эти рассуждения мы условно обозначим как сито «П» («протокол»). Сито «П» мешает следователю писать черновик протокола. Мешает, например, аннулировать заданный вопрос, если он после вашего ответа покажется следователю невыгодным. Это важно. Однако, скорее всего, «трудным» для вас окажется вопрос, который касается лично вас. То есть, в этом случае, вы перестаете быть свидетелем и становитесь подозреваемым или обвиняемым. Но по закону подозреваемый или обвиняемый не несет ответственности за дачу ложных показаний и за отказ или уклонение от показаний. В Бюллетене Верховного суда СССР (1974 г., № 4, стр. 245) сказано: «Допрос в качестве свидетеля подозреваемого в совершении преступления лишает его возможности осуществить свое право на защиту и потому не может быть признан соответствующим требованиям процессуального закона». Представьте, некто К. заявил, что отобранную у него книгу он взял у вас. Конечно, вы расстроены. Безотносительно к тому, вредна ли эта книга для правительства или нет. Для К. она определенно вредна, и для вас также. В этом случае вы скажете, что, безусловно, рады были бы ответить, чья книга, но фактически не можете этого сделать, так как не беспристрастны. Вам, в сущности, нельзя верить как свидетелю, поскольку вы – заинтересованное лицо. Вы – подозреваемый в преступлении. Нет уж... Выяснение истины, если это возможно, должно происходить без вашего участия. «Я заинтересован доказать свою невиновность», – ответите, допустим, вы. «Что же мешает ее доказать?» – спросит следователь. «Многое, – ответите вы. – Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 14 Во-первых, отсутствие адвоката. Во-вторых, незнание законов. В-третьих, неизвестно, что именно надо доказывать, мне не предъявлено обвинение. И, наконец, сама необходимость доказывать. Существует мнение: доказывать должно следствие, не так ли»? Если следователь не унимается, полезно пройти с ним еще раз весь кусок, начиная со слов, «что рады бы ответить на вопрос...» Эти размышления назовем, условно, ситом «Л», от слова «личное». Надо отметить, что отказ от ответа на вопрос, который относится лично к вам, нередко психологически труден, особенно в щекотливых ситуациях, когда его можно расценить, как трусость. Например, с тем же К. Вам жаль, что он страдает из-за вашей книги. Вы готовы были бы его выручить, взяв «грех» на себя. Но можно ли считать такую позицию правильной? Разумеется, нет. Гораздо лучше просто объяснить нелепость вашего положения как свидетеля в этом деле. Ведь вы просто не можете им быть! Другой пример не относится к практике следствия, но ситуация достаточно распространена, поэтому я позволю себе его привести. Предположим, человек 25 лет проработал на ответственной работе и всегда, вплоть до увольнения (в связи с желанием выехать в Израиль), получал большую зарплату. На вопрос милиционера: «Где вы работаете?» – он вряд ли откажется отвечать. Он скорее «сознается», что нигде не работает и предпочтет доказывать, что живет на средства, заработанные честным трудом, чем попросту откажется отвечать на вопрос. Таким образом, он облегчит преследование самого себя за тунеядство, в то время как следовало бы заставить доказывать, что он тунеядец, тех, кто обязан доказывать. Вопрос, который не имеет отношения к делу, или вопрос, который имеет «слишком близкое» отношение к делу (про сито «О»). Однажды Валерий Чалидзе отказался отвечать на какой-то вопрос следователя. Тот спросил: «Почему?». Чалидзе ответил: «Ваш вопрос не имеет отношения к настоящему делу. Он имеет отношение к еще не возбужденному делу о моем отказе отвечать на предыдущий вопрос». Итак, если вы уверены, что вопрос следователя не по делу, у вас есть повод на него не отвечать. Но интересно, что такой же повод возникает, если вопрос наводящий, т. е. «слишком близкий» к делу, или, другими словами, подсказывающий свидетелю ответ «да» или «нет». Закон прямо запрещает задавать наводящие вопросы. Например, нельзя спрашивать: «Давал ли вам Рабинович читать «Архипелаг ГУЛАГ?» Следует спросить: «Давал ли вам Рабинович читать какие-либо книги?» Предположим далее, что вы говорите, вам непонятно, о каком Рабиновиче идет речь и хотелось бы увидеть его фотографию. В этом случае следователь не имеет права показать вам одну фотографию (это было бы наводящим вопросом). Он должен показать сразу несколько снимков, чтобы вы сами узнали Рабиновича на одном из них. Такую просьбу не так легко выполнить. Тем более, что вся процедура опознания должна совершаться в присутствии понятых и оформляться протоколом. Владимир Альбрехт, Антология самиздата, http://antology.igrunov.ru/authors/albreht/1198697713.html «У Путина есть две совершенно конкретные цели» Павел, сын знаменитого «карельского сидельца» Михаила Ходорковского, побеседовал с «Карельской Губернiей» через Skype. Он уже давно живет за границей, и не появлялся в России с самого ареста отца (бывшего главу ЮКОС задержали утром 25 октября 2003 года на борту самолета в Новосибирском аэропорту «Толмачево»). Поскольку при наличии веб-камеры Skype позволяет не только общаться через интернет, но и видеть собеседника, от нашего внимания не ускользнуло: улыбчивый 27-летний парень сидел на фоне многочисленных формул. – Павел, чем Вы занимаетесь в Нью-Йорке? – У меня две профессии. Во-первых, я технолог, основал компанию, производящую электрические счетчики, которые подключаются к интернету и показывают, как электричество используется на уровне отдельных электроцепей в коммерческих зданиях. Сейчас я как раз в своем офисе. Во-вторых, несколько лет назад я основал некоммерческую организацию «Институт современной России». Ее цель – продвижение демократии в России. – Интересный выбор. Не захотели идти по стопам отца? – На самом деле, очень хотел. Но мои надежды довольно жестко были пресечены. Наверное, это случилось классе в 11-ом, когда я начал выбирать университет, и решать, в какую страну поеду дальше учиться. У нас с отцом состоялся разговор, и он мне объяснил, что никаких планов на семейное наследование бизнеса у него нет. – Почему? – Ну, это надо знать моего отца. Он всегда выбирал людей для управления своими организациями, руководствуясь исключительно их профессиональными качествами, а не из личной или семейной привязанности. Я говорю об этом без всякого сожаления, потому что, на самом деле, очень люблю то, чем сейчас занимаюсь. «Я хотел вернуться в Россию» – Не пытаетесь уговорить родственников перебраться в Штаты? Сестру, например… – Пытаюсь – пытаюсь. Но она сопротивляется. Последние два класса в школе она училась за границей, но в университет решила поступать в Москве и вернулась в Россию, исключительно из патриотических соображений. И я ее прекрасно понимаю. У меня было примерно такое же настроение в 2003 году. – Вы тоже не собирались оставаться за границей? – У меня даже билет домой был. Я планировал, что вернусь на празднование Нового года в 2003 году. Это было уже после 25 октября. Я все еще так глупо надеялся, что все исправится, что все будет нормально (на этих словах голос Павла заметно дрогнул – прим. авт.) Потом отец через адвокатов передал мне, что все намного хуже, чем он думал, и возвращаться не стоит. – Те, кто окружают Вас в Нью-Йорке, знают, что Вы – сын Михаила Ходорковского? – До 2005 года люди в США слабо представляли себе, кто такой Ходорковский и за что он сидит. Тогда моя фамилия не вызывала никакой реакции. Но в 2005 году, после первого приговора, когда стало понятно, что отца не отпустят, это дело получило широкий резонанс за рубежом. Когда же в 2007 году было открыто новое дело, история получила еще большую огласку, и на мою фамилию действительно начали реагировать. Не буду приукрашивать ситуацию: иногда был и негатив. У Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 15 американских академиков, которые очень хорошо знают историю приватизации в России, изначально плохое отношение к олигархическому классу, который появился в этот период. Они с большим скепсисом относятся и к первому, и ко второму делу моего отца. Но это довольно небольшая группа людей. – Как думаете, знают ли жители Карелии суть произошедшего с Вашим отцом? – Думаю, что на сегодняшний день уже знают. – Мы пытались общаться на эту тему с жителями Карелии, и стало ясно: мало кто разбирается в деле Вашего отца. Более того, многие не хотят ничего знать. – Лучше других эту ситуацию может исправить мой отец – чем он и занимается. Он неоднократно рассказывал, что люди в колонии обращаются к нему за юридической помощью. По прошествии 9 лет у него накоплен некий юридический опыт, поэтому, когда у людей нет возможности пообщаться с адвокатом, он может помочь им, посоветовать, составить базовую жалобу, подать апелляцию, составить простой набор документов. Я думаю, что со временем люди услышат об этом, и заинтересуются делом моего отца. Карелия позволила созвониться – В Москве активизировалась оппозиция. Люди стали активнее выражать недоверие к правящей власти. В Карелии в этом плане – тишина. Что, с Вашей точки зрения, могло бы расшевелить глубинку? – Это способен сделать только успех новых людей на местных выборах. Основная причина, по которой «Единая Россия» продолжает набирать сумасшедшие проценты на выборах, заключается в том, что сомневающиеся в компетенции властей люди точно так же сомневаются в компетенции оппозиции, и просто не приходят на выборы. Они не готовы отдать свой голос за «Единую Россию», но они не готовы проголосовать и за каких-то оппозиционных кандидатов. – Вы организовываете акции в защиту отца в Нью-Йорке. Зачем? Искренне верите, что это может как-то повлиять на ситуацию? – С рациональной точки зрения, акции, которые мы проводим здесь, не смогут его освободить. Но это тот небольшой вклад, который я могу сделать. Знаете, что для меня еще важно? Я девять лет не был дома. Не езжу в Россию из соображений безопасности. Поэтому для меня важно, находясь здесь в США, участвовать в оппозиционных акциях и акциях в поддержку моего отца. Ну, чтобы у меня было моральное право комментировать, разговаривать на эту тему. – Вы постоянно говорите о том, что опасаетесь вернуться на родину. Чего боитесь? – Я боюсь стать рычагом давления на отца. – Но ведь в России у Михаила Борисовича еще трое детей, и любой из них мог бы стать этим рычагом. Зачем ждать Вас? – У нас довольно четкое разделение внутри семьи по поводу того, кто публично выступает с заявлениями, и, несомненно, для меня это более безопасный род занятий, поскольку я живу в США. Моя бабушка, конечно, находится в совершенно другой ситуации, но она просто очень храбрый человек, и сознательно общается с прессой и не боится. У Путина есть две совершенно конкретные цели. Одна: держать моего отца за решеткой, пока он у власти, чтобы не возникало никаких потенциальных катализаторов для оппозиционного движения. Вторая: добиться признания вины. Это для Путина последний пунктик, которым он хочет додавить своего оппонента. Отец никогда на это не пойдет. Поэтому любые проблемы, которые могут возникнуть у меня, моей сестры или бабушки могут быть направлены именно на выбивание признания вины. – Ваши родственники постоянно курсируют между Москвой и Сегежей. Как Вы общаетесь с отцом? – До его перевода в сегежскую колонию мы только переписывались. Теперь еще разговариваем по телефону. И из-за этого я благодарен, что отец находится именно у вас, в Карелии. Возможности звонить у меня раньше не было. Она появилась исключительно благодаря порядкам, которые сложились в ИК-7. Наивная позиция – Ваш отец находится за решеткой уже 9 лет. Изменился ли он за это время? – Когда общаешься с человеком дистанционно, трудно понять, как поменялся его характер, но то, как он говорит, и то, о чем он пишет, все-таки заставляет меня поверить, что он стал более мягким человеком. – А был? – Был очень жестким. Несомненно, таким он и остается. Но, я думаю, после того, что ему пришлось пережить (уничтожение компании, о которой он всю жизнь мечтал, ответственность за тех людей, которые вынуждены были покинуть Россию и ряд других эмоциональных стрессов), он стал учитывать, скажем так, человеческий фактор. – Что изменилось по отношению к Вам? – Мое воспитание всегда базировалось на одном важном постулате: «Я за тебя никаких решений не принимаю, ты занимаешься тем, чем ты хочешь, я тебе помогаю, но никакой ответственности за твое решение не беру». Я просил его посоветовать университет или специальность. Нет, нет и нет. Никогда. Сейчас он стал намного более активно принимать участие в моей жизни, начал советовать. – Не поздно? – Мне 27 лет. Конечно, немного поздно. Но лучше поздно, чем никогда. – В одном из Ваших интервью я наткнулась на информацию о том, что во время учебы Вы обижались на отца за то, он, мол, не слишком баловал Вас деньгами. Неожиданная деталь. – А-а-а. Я, кажется, знаю, где Вы могли об этом узнать. Ну, как Вам сказать. Я учился в швейцарской школе с 9 по 12 класс. Там были разные ребята. Были дети очень богатых родителей, которых особо не баловали. К ним относился и я. Были дети не очень богатых родителей, которых очень сильно баловали. Конечно, когда видишь, как за окончание 12-го класса 18-летнему парню дарят последнюю модель спортивного купе компании «Мерседес», возникали детские «непонятки». Был некий диссонанс. Меня отец в качестве подарка просто взял в однодневное путешествие в Берлин. – Когда вы видели отца в последний раз? – Последний раз я видел его в США в конце сентября 2003 года. Он как раз приезжал в Штаты. Это была его последняя заграничная поездка перед тем, как он вернулся в Россию. Он остановился на один день в Бостоне, чтобы посмотреть мой университет. Мы с ним пообщались буквально один вечер. На следующее утро он уже улетел. – Думаете, Михаил Борисович пожалел, что вернулся в Россию? – Нет. Нисколько. Он был уверен, что, если будет открытый процесс, то он сможет его выиграть. Сейчас мы понимаем, что эта позиция была наивной. Илона Радкевич, «Карельская губернiя», http://www.khodorkovsky.ru/news/2012/10/31/17602.html Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 16 В регионах В Нижнем Новгороде прошел Марш регионов 4 ноября 2012 года активисты десятка городов отметили годовщину освобождения России ополчением Минина и Пожарского протестной акцией. Помимо нижегородцев в Нижегородском гражданском марше участвовали оппозиционеры из Санкт-Петербурга, Волгограда, Москвы, Самары, Ульяновска, Йошкар-Олы, Чебоксар, Минска, Владимира, Твери, Ростова-на-Дону, Самары – общей численностью несколько сотен человек. В Сибири и на Дальнем Востоке прошли акции в поддержку Марша регионов. Местными требованиями акции были возвращение прямых выборов мэров, снижение стоимости проезда в общественном транспорте и коммунальных тарифов, отставка губернатора Шанцева. На федеральном уровне оппозиция потребовала освобождения политзаключенных, снижения федеральных налогов («Хватит кормить Москву!»), роспуска и переизбрания незаконных органов власти, перераспределения доходов от экспорта природных ресурсов России в пользу граждан и судебной реформы. Требования Нижегородского гражданского марша К нижегородской администрации: – Установить прямые выборы губернатора, мэров и глав районов! – Снизить цены на проезд в городском и пригородном транспорте, отменить унизительный лимит в 39 поездок для льготников! – Снизить необоснованные коммунальные тарифы! – Обеспечить возможность гражданского контроля за работой чиновников и расходованием бюджета! – Прекратить уничтожение архитектурных памятников, скверов и парков! – Пресечь уплотнительную застройку и градостроительные проекты, не получившие поддержки нижегородцев! – Остановить превращение Зелёного города в нижегородскую «Рублевку»! – Обеспечить свободу собраний! Руки прочь от участников протестных акций! – Шанцева – в отставку! Федеральные требования: – Свободу политзаключённым! Прекратить политические репрессии! – Переизбрать незаконные органы власти на свободных и честных выборах! – Снизить федеральные налоги! Меньше средств в Москву, больше регионам! – Доходы от сырьевого экспорта – народу! – Начать формирование независимой судебной системы с роспуска текущих составов Конституционного и Верховного судов РФ! – Пресечь нелегальную иммиграцию и деятельность этнических преступных группировок! – Отменить «фильтры» на выборах губернаторов! – Обеспечить свободу профсоюзной деятельности и право на забастовку! – Отказаться от повышения уровня водохранилища Чебоксарской ГЭС! 4 ноября Нижний Новгород должен был стать центром всероссийских торжеств. В этот день в городе ожидали появление В. Путина, патриарха Кирилла, Валентину Матвиенко и ряд других высокопоставленных лиц. Никто из перечисленных господ в Нижний не явился. Об их отсутствии официально стало известно только накануне праздника. По официальным данным, ГУВД по Нижегородской области привлекло 1800 сотрудников полиции из близлежащих регионов для «обеспечения безопасности» 4 ноября. Большая часть этих сил сосредоточилась на стадионе «Динамо» возле магазина «Художественные промыслы» на Большой Покровской по ходу запланированного шествия. Отрезок пути от кинотеатра «Октябрь» до «Художественных промыслов» дополнительно был перекрыт металлическим ограждением, за которым собиралось спойлерское мероприятие «Шествие народов Поволжья», организованное городской администрацией после уведомления о предстоящей акции оппозиции по тому же маршруту в то же время, что и Марш регионов. Таким образом, кратчайший путь от места сбора до пл. Минина был закрыт. Около 15.30 оппозиционеры выстроились в колонну по ходу намеченного маршрута, начали движение, но развернули колонну в обратном направлении. Скандируя лозунги: «Путин! Лыжи! Магадан!», «Хватит кормить Москву!», «Долой полицейское государство!», «Путин будет казнен!», активисты прошли до Дома связи, где свернули на ул. Звездинку, обходя «засаду» у «Художественных промыслов», и пошли в сторону ул. Алексеевской, выходящей на конечную точку маршрута шествия – пл. Минина. Маневр сбил с толку сотрудников полиции, потерявших тактическое преимущество. Полиция попыталась перекрыть проход по Звездинке, но ее цепь была прорвана активистами с использованием дымовых шашек и файеров. Дальнейшее продвижение было остановлено подоспевшими сотрудниками ОМОНа, перекрывшими проезжую часть, и преградившими путь оппозиционерам. Несмотря на отдельные прорывы групп активистов в сторону ул. Алексеевской и активное сопротивление незаконным действиям сотрудников МВД, полиции удалось задержать около 50 человек. Части задержанных удалось избежать плена. Смотрите репортаж «Политвестника» с места событий. В результате в отделы был доставлен 41 гражданин. В задержаниях наряду с сотрудниками ППСп – ОМОНа, БСН и участковыми, принимали участие сотрудники ЧОП, аффилированного с ГУВД по Нижегородской области. Эти лица традиционно выступают в качестве свидетелей по административным делам в связи с публичными акциями. Состав группы «свидетелей» постоянен и зафиксирован в протоколах. 4 ноября не стало исключением из этого правила. 41 задержанного доставили в разные отделы полиции, где составили протоколы по ч. 1 ст. 19.3 и ч. 5 ст. 20.2 КоАП РФ. Все задержанные были оставлены в отделах «до суда», хотя в протоколах о задержании указывалось, что цель задержания – составление протокола. Участники акции были размещены в ОП-2, ОП-3, ОП-5, ОП-6 и ОП-7. Сотрудники ОП-7 не принимали передачи задержанным, а в ОП-2 активисты содержались в пыточных условиях. На протяжении двух суток по четверо узников ОП-2 находились в боксах размером 1,5×2 м. При этом начальник ОП-2 полковник Вислов вместе со своим заместителем избивал задержанных, провинившихся «неправильной позой» или неудобными вопросами. Насилию полицаев подверглись Александр Миронычев и Глеб Калинычев. Также в ОП-5 при досмотре сотрудниками БСН был избит Олег Лалетин, который отказался от фотографирования и дактилоскопии. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 17 В полиции выяснилось, что своим маневром активисты дезориентировали не только силы полиции, но и суды. Поскольку планировались задержания на Большой Покровской, для судов был «заготовлен» судья Владимир Ремизов с участка № 2 мирового суда Нижегородского района. Ремизов известен тем, что подверг административному аресту троих участников прогулки «Стратегии-31» 31 июля за то, что они держали в руках экземпляры Конституции, а также двоих участников сидячей забастовки в поддержку политзаключенной Таисии Осиповой. Но поскольку задержания произошли на ул. Звездинке, относящейся к судебному участку № 1, услуги Ремизова не пригодились. Рассмотрение дел по ст. 19.3 КоАП началось 5 ноября с 9 утра в судебном участке № 1 (судья Ирина Шкинина). В течение дня Шкинина осудила только четверых человек на одни сутки ареста. Около 16.00 они были освобождены. Еще двоим рассмотрение дел было перенесено. 6 ноября суды начались с 8 утра, однако удалось осудить только шестерых активистов. Все остальные были привезены в суд и освобождены по истечении 48 часов административного задержания с повестками на другие дни. Также 6 ноября в ОП-5 в отношении Юрия Староверова был составлен еще один протокол по ч. 3 ст. 20.2 КоАП РФ. В ГУВД, просмотрев видеозаписи с акции 4 ноября, пришли к выводу о наличии в его действиях состава этого правонарушения, поскольку он «мешал проходу граждан». Освобожденные активисты собрались у памятника Минину и Пожарскому на площади Народного воззвания, прошли шествием через Кремль, повесив на его ворота список с требованиями Нижегородского гражданского марша. Затем участники акции прошествовали по ул. Варварской до пл. Свободы, где прошло запланированное ранее собрание Нижегородского гражданского движения, посвященное итогам акции. В ходе него активисты сожгли судебные повестки по ст. 19.3 КоАП РФ. Подводя итоги, участники акции констатировали, что акция прошла успешно. Было озвучено предложение провести следующий Марш миллионов в Нижнем Новгороде. Акция показала, что региональные активисты безо всякой финансовой, медийной и политической поддержки со стороны протестных лидеров способны организовывать и проводить резонансные мероприятия федерального значения. Опыт Нижегородского гражданского марша было рекомендовано распространить в другие активные регионы, представители которых, в свою очередь, поблагодарили нижегородцев за организацию мероприятия. Отметим, что областные власти планировали сделать Нижний Новгород 4 ноября центром всероссийских торжеств по поводу юбилея освобождения России от оккупантов. К красной дате в городе был открыт ряд объектов, планировался приезд Путина, патриарха и ряда федеральных чиновников. Тем не менее, вопреки сложившейся традиции, на этот раз никто из властных ВИПов так и не приехал в город. Также стало известно о превентивных задержаниях, которые происходили у кинотеатра «Октябрь» до начала акции – около 13-14 часов. Некоторое количество граждан, которые пришли на место сбора с плакатами, заранее были доставлены в отделы полиции. Их держали в отделах без составления протоколов. Эта группа задержанных не пересекалась с задержанными в ходе акции. Видеорепортаж о Марше регионов. Оргкомитет гражданского марша – Марша регионов, Нижний Новгород Методы уничтожения и дискредитации некоммерческого сектора 19 ноября 2012 года в Независимом пресс-центре состоялся «круглый стол», посвященный методам и механизмам, способным уничтожить некоммерческий сектор в России, а также дискредитировать образ российских правозащитных организаций. На примере ассоциации «ГОЛОС» был рассмотрен алгоритм, который применяется сегодня властями для того, чтобы сделать недееспособной любую нежелательную общественную организацию. В дискуссии приняли участие эксперты: Людмила Алексеева – председатель Московской Хельсинкской группы; Олег Орлов – председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал»; Георгий Сатаров – член попечительского совета ассоциации «ГОЛОС»; Лилия Шибанова – исполнительный директор ассоциации «ГОЛОС»; Софья Иванова – координатор ассоциации «ГОЛОС» (Рязань); Павел Чиков – юридический эксперт, Правозащитная ассоциация «АГОРА». «ГОЛОС» обоснованно считает, что все, что сейчас происходит с нашей организацией, может впоследствии повторится с любой другой, деятельность которой, так или иначе, влияет на общественное мнение в России. Мы констатируем, что в данный момент оказывается серьезное давление на граждан, сотрудничающих с «ГОЛОСом» в регионах. Начались вызовы наших региональных представителей и координаторов по опросным листам в налоговые инспекции, где им приходится отвечать на вопросы, явно не имеющие отношения к компетенциям налоговых органов. Своими впечатлениями от общения с налоговым инспектором поделилась координатор ассоциации «ГОЛОС» по Рязанской области Софья Иванова: «Мне задавались разные вопросы: «какое отношения я имею к «ГОЛОСу?», «назовите вид деятельности «ГОЛОСа»?», «кто является учредителем «ГОЛОСа»?», «кто возглавляет работу «ГОЛОСа»?». Больше всего меня поразили следующие вопросы: «заключались ли договора на проведение «круглых столов», акций и митингов?», «кто контролировал исполнение договоров по организации мероприятий, укажите сотрудников с фамилиями и телефонами». «ГОЛОС» никогда не занимался организацией политических акций и митингов. Все мероприятия, проводимые нами в регионах, касались лишь обучения наблюдателей и собственно наблюдений на выборах, а также публичных дискуссий, связанных с ролью общественных наблюдателей. Мы считаем, что допрос наших региональных представителей, который сам по себе пока не представляет опасности, является, тем не менее, осознанным психологическим давлением на них и их окружение. По этому поводу очень точно высказался член попечительского совета ассоциации «ГОЛОС» Георгий Сатаров: «Есть задача прекращения деятельности конкретных организаций. Правда, идея контроля над выборами ушла в массы и ее не убить, даже закрыв «ГОЛОС». Поэтому остается людей запугивать, чтобы боялись наблюдать, боялись касаться самой этой темы». С этой же целью появляются законы, всколыхнувшие общественность: «об иностранных агентах» и «о госизмене», точное правоприменение которых пока не известно. Что касается закона об обязательной регистрации в качестве иностранных агентов для российских некоммерческих организаций, получающих финансирование из-за рубежа, то он Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 18 вообще противоречит нормам морали, так как требует от общественных и некоммерческих организаций заявить о себе как об иностранном представителе, что является неправдой. «ГОЛОС» и другие общественные организации, которые занимаются правозащитной деятельностью и получают иностранные гранты, действуют в интересах России. В частности, «ГОЛОС» все 12 лет своего существования следил за законностью проведения выборов и исполнением избирательных прав граждан. По поводу получения некоммерческими организациями иностранных грантов, ситуацию прокомментировала председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева: «Мы вынуждены брать иностранные гранты, потому что ни один российский фонд, ни один бизнесмен не будет финансировать деятельность российских правозащитных организаций, так как в России бизнес не свободен». Людмила Алексеева считает, что так называемый закон «об иностранных агентах» направлен в действительности на три организации: «ГОЛОС», «Мемориал» и «Трансперенси». Эти организации не намерены вносить себя в реестр иностранных агентов. Каково будет развитие дальнейших событий – пока неизвестно, прогнозы возможны любые: начиная от штрафов и уголовного преследования руководителей организаций и до полного прекращения «волны» вокруг темы «иностранных агентов», так как, по мнению ряда экспертов, российские власти слишком перегнули палку и сами это поняли. Что касается вступления российских НКО в реестр, данный шаг равносилен самоубийству, потому что статус «иностранного агента» и то количество проверок, которое гарантирует этот статус, сделает организацию не дееспособной, хотя формально она будет существовать. К тому же значительные имиджевые потери создадут вокруг организации такой характерный фон, что с ней вряд ли кто-нибудь захочет сотрудничать. Таким образом, «ГОЛОС» констатирует: сегодня в отношении правозащитных и любых других НКО, деятельность которых направлена на решение правовых, социальных, образовательных задач, ведется планомерная разрушительная работа. Создание на этом фоне Президентского совета по правам человека, членом которого стала исполнительный директор «ГОЛОСа» Лилия Шибанова, является пусть малым, но все же шансом исправить это положение. Марии Мускевич, ассоциации «ГОЛОС», Москва Телекинофестиваль «Профессия-журналист» снова в Москве С 22 по 30 октября 2012 г. в Москве в Центральном доме журналиста прошел IV Международный телекинофестиваль «Профессия-журналист». Его организаторы – Союз журналистов России, Гильдия кинорежиссёров России при поддержке программы «Матра» Посольства Королевства Нидерландов в России. Главная цель фестиваля – повысить престиж профессии, привлечь внимание к проблемам современной журналистики, отметить и поощрить создателей лучших произведений на эту тему. В конкурсной программе телекинофестиваля представлено более 50 теле- и кино- работ. Среди конкурсных работ телепрограммы и фильмы, созданные не только на ведущих российских телеканалах, но и работы региональных студий телевидения (Смоленск, Екатеринбург, Челябинск, Пермь, Белгород, Мурманск, Сочи). В них представлены все профессиональные сферы: печатная, радио и тележурналистика. Все фильмы объединены в различные тематические программы: «Судьба журналиста», «Журналисты в «горячих точках», «Галерея памяти», «Фронтовая журналистика», «По страницам истории журналистики», «Летопись современной журналистики». В международную панораму фестиваля вошли картины из Греции, Италии, Швейцарии, Канады, США, Германии, Швеции, Польши. На фестивале учреждены следующие призы: «Лучший документальный фильм», «Лучшая телевизионная программа», «Лучший телевизионный сюжет», Специальный приз Союза журналистов России, Специальный приз Гильдии кинорежиссёров России, Специальный приз Посольства Королевства Нидерландов в России. В дни фестиваля прошла специальная благотворительная акция-концерт «Поют журналисты России». Известные журналисты предстали перед зрителями в необычном качестве – как авторы-исполнители своих песен. Затем будут выпущены диски с записью этих песен, средства, от продажи которых пойдут в Фонд семей погибших журналистов. На церемонии открытия телекинофестиваля были вручены Специальные памятные награды фестиваля «Профессиональное признание: специальный приз имени Сергея Говорухина «Профессиональное признание» вручен Андрею Школьному (Ульяновск), главному редактору и герою документального фильма «Наша газета» (режиссер Ирина Флипсе). Андрей Школьный живёт и работает в посёлке Майна Ульяновской области. В журналистике с 1995 года. Начинал работать в районной газете Майнского района «Ленинец». Шесть лет работал корреспондентом. С 2001 года по 2004 год – редактор отдела писем в редакции областной газеты «Народная газета». В 2005 году стал главным редактором собственной газеты «НАШа газета. Независимая», которую выпускает вместе с женой Наташей. Это единственная в России частная сельская газета. Специальный приз имени Дмитрия Холодова «Профессиональное признание» получила Юлия Калинина (Москва), обозреватель газеты «Московский комсомолец». Юлия Калинина – обозреватель газеты «Московский комсомолец» (МК). Пришла в газету и в журналистику в 1994 году. В конце 1995 года – после того, как погиб военный корреспондент «МК» Дмитрий Холодов – начала писать на военные темы. В качестве военного корреспондента с 1996 года освещала войну в Чечне, работала в «горячих точках» и проблемных регионах на территории России и СНГ. С 1997 года ведет в «МК» еженедельную колонку о событиях в политической и социальной жизни страны. За участие в событиях в Буденновске в 1995 году награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени и премией Конфедерации журналистских союзов «За мужество и профессионализм». В 1997 году награждена премией Союза журналистов «Золотое перо России». В том же году получила премию Ассоциации независимой прессы «Лучший репортер года». Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 19 В 2008 году награждена премией Правительства Москвы «За яркие публикации о морально-нравственном состоянии современного общества». В настоящее время продолжает работать в МК. Специальный приз имени Юрия Щекочихина «Профессиональное признание» вручен Алику Абдулгамидову (Дагестан), продюсеру Южного бюро Первого канала. Алик Абдулгамидов, продюсер Южного бюро Первого канала. Живет в Дагестане. Журналистскую деятельность начал в эпоху перестройки и гласности на Дагестанском телевидении репортером и ведущим информационных и публицистических программ. С июня 1998 года работает корреспондентом Южного бюро Первого канала. Освещал боевые действия в Чечне и в Дагестане. Алик Абдулгамидов автор документальных фильмов «Командировка в поднебесье» (о жизни горцев в далеком от цивилизации районе), «Кредитный мираж» (о коррупции в республике), «Грозный: между миром и войной» (об обстановке в Чечне после Хасавюртовского перемирия), «Направленный взрыв» (о теракте в Каспийске против пограничников) и «Заложники. Хроника трагедии» (о нападении банды Радуева на Кизляр). Лауреат профессиональных конкурсов Союза журналистов России. В 2011 году за творческие достижения ему присуждена премия Союза журналистов Дагестана «Золотой орел». Журналист А. Абдулгамидов дважды лауреат Международной премии им. Артема Боровика «Честь. Мужество. Мастерство». 30 октября были подведены итоги телекинофестиваля. Призёрами фестиваля стали: «Лучший фильм-портрет» – фильм «Фотограф» (автор Надежда Абрамова, СанктПетербургская студия документальных фильмов); «Лучший документальный фильм» – «Война на территории кино» (автор Игорь Григорьев, студия «Фест-Фильм», г. Москва); «Лучшая телепрограмма» – «Четвёртый канал. 20 лет на вашей стороне» (автор Дарья Воронина, ТК «Четвёртый канал», г. Екатеринбург); «Лучший репортаж» – «Журналист помогает задержать преступника» (автор Игорь Пиханов, ГТРК «Иркутск»); «Лучший телесюжет» – сюжеты телерадиокомпании «ЮУрГУ-ТВ», г. Челябинск: «Первая университетская телерадиокомпания: звёзды эфира зажигаются здесь» (автор Наталья Голубева); «Первая – и всё!» (авторский коллектив студентов факультета журналистики ЮУрГУ, продюсер Ольга Марусеева). Специальный приз Союза журналистов России – документальный фильм «Лев Николаев в круге гениев и злодеев» (автор Николай Марченко, телерадиокомпания «Цивилизация»); специальный приз Гильдии кинорежиссёров России получил документальный фильм «Нулевые» (автор Вадим Востров, студия «Видеопродакшн», г. Красноярск); специальный приз Посольства Королевства Нидерландов в РФ – телесюжет «День телевидения» (автор Мурад Магомедов, РГВК «Дагестан», г. Махачкала); специальный приз имени Константина Симонова – документальный фильм «Москва журналистская. Люди и судьбы» (автор Вячеслав Мостовой, ОАО «ТВ Центр», г. Москва). Специальные дипломы – документальный фильм «Театральная, 11А» (автор Андрей Суриков, ТО ГТРК «Кубань» в г. Сочи); серии сюжетов «Становление телевидения на Ставрополье. История в лицах» (автор Наталья Гончарова, ТО ГТРК «Ставрополье» в г. Пятигорске). В жюри телекинофестиваля входили: председатель – Алексей Симонов, кинорежиссер, президент Фонда защиты гласности; члены жюри: кинорежиссеры Евгения Головня, Андрей Разумовский, Евгений Цымбал и киновед Александр Колбовский. «В этом году на фестивале очень разнообразная программа – есть и очерки о региональных теле- и радиокомпаниях, журналистах из провинции, есть и фильмы о мастерах нашего телевидения, знаменитых дикторах, – сказал председатель жюри Алексей Симонов. – Радует, что фестиваль стал действительно международным, представлено немало зарубежных картин. Также хочется отметить, что в программе все картины новые. И это говорит о том, что тема, заявленная фестивалем, по-настоящему волнует. Я думаю, что проведение подобного фестиваля очень полезно для разговора о профессии. Причём, как для уже состоявшихся журналистов, так и для тех, кто делает первые шаги в журналистике. И несмотря на то, что фестивалю «Профессия – журналист» всего четыре года, у него уже есть своя киноистория. И мне кажется, было бы очень хорошо самые лучшие картины, показанные на фестивале за всё время его существования, выпустить на дисках для факультетов журналистики в России. Это будет самая настоящая история журналистики, рассказанная языком кино». Пресс-центр IV телекинофестиваля «Профессия – журналист», Москва Бывший омоновец, сделавший человека инвалидом, освобожден от наказания 21 ноября 2012 года Верховным судом Республики Марий Эл (РМЭ) была рассмотрена кассационная жалоба бывшего сотрудника марийского ОМОНа на обвинительный приговор, которым он был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности) и ему было назначено наказание в виде обязательных работ на срок 200 часов. Суд освободил от наказания осужденного в связи истечением срока привлечения к уголовной ответственности, в части виновности приговор оставлен без изменения и вступил в законную силу. Юристы «Комитета против пыток», представляющие интересы потерпевшего, убеждены, что такое решение суда является прямым следствием волокиты и множественных процессуальных нарушений, допущенных органами следствия по этому делу, а также отсутствием прокурорского надзора. Напомним предысторию. В марте 2011 года в Представительство МРОО «Комитет против пыток» в Республике Марий Эл обратился Константин Алмакаев, житель поселка Советский Республики Марий Эл. 11 ноября 2010 года он со своими друзьями направлялся в местное кафе праздновать встречу друга из армии, там к ним подошли несколько агрессивных мужчин, «подогретых» алкоголем. Им не понравилось, что ребята мешали проезду машин, после чего один из подбежавших мужчин ударил Алмакаева ногой в грудь. Как выяснилось позже, этот человек являлся сотрудником ОМОН республиканского МВД. От удара Костя упал, сильно ударился головой об асфальт и потерял сознание, а когда пришел в себя, уже мало понимал, что происходит вокруг. Друзья подняли Костю и отвели домой, где тот два дня пролежал в постели. 15 ноября 2010 года Алмакаев был госпитализирован в районную больницу с диагнозом «закрытая черепно-мозговая травма, закрытый линейный перелом правой лобной и теменной костей, ушиб головного мозга». 21 декабря 2010 года ему была сделана операция – правосторонняя трепанация черепа, удаление хронической эпидуральной гематомы правой теменной области, дренирование субдурального пространства. В настоящее время Алмакаев – инвалид 3-й группы. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 20 13 января 2011 года Константин обратился с заявлением о возбуждении уголовного дела в Советский межрайонный следственный отдел Следственного управления Следственного комитета РФ по Марий Эл, в котором он сообщил, что телесные повреждения ему нанес сотрудник ОМОНа Андрей Булыгина. Причастность бывшего сотрудника ОМОНа подтверждалась показаниями знакомых Алмакаева, находившихся во время инцидента рядом. Заявление было передано для рассмотрения в ОВД по Советскому району, что запрещено законом, так как в отношении сотрудников полиции предварительное следствие должно осуществляться Следственным комитетом. Сотрудниками ОВД по Советскому району по заявлению Алмакаева дважды проводилась проверка. По результатам которых 16 марта и 15 апреля 2011 года выносились незаконные постановления об отказе в возбуждения уголовного дела, которые впоследствии были обжалованы правозащитниками. 2 мая 2011 года уголовное дело все-таки было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ, и передано для расследования в Советский МСО СУ СК РФ по РМЭ. Возбужденное уголовное дело трижды приостанавливалось в связи с «неустановлением подозреваемого», на что сотрудниками Комитета против пыток также подавались обращения о несогласии с данными решениями. Всего правозащитниками было подано одиннадцать жалоб. В итоге предварительное следствие по заявлению Константина Алмакаева было затянуто на 17 месяцев. 21 мая 2012 года прокурором Новоторъяльского района Республики Марий Эл было утверждено обвинительное заключение, и уголовное дело было передано для рассмотрения мировому судье судебного участка № 1 в Советском районе Республики Марий Эл. Судебный процесс длился два месяца. 14 августа 2012 года мировым судьей Советского района Марий Эл был вынесен обвинительный приговор в отношении бывшего сотрудника ОМОНа. Но и на этом точка в деле поставлена не была. С обвинительным приговором осужденный не согласился и подал апелляционную жалобу. 27 сентября 2012 года Советский районный суд Республики Марий Эл отказал в ее удовлетворении. Сам осужденный ни на одно из заседаний так и не явился, но подал кассационную жалобу на решение Советского суда Марий Эл, в которой указал, что он не виновен. Сегодня (21.11.2012 г.) обвинительный приговор в части виновности Андрея Булыгина был оставлен без изменения, однако, суд освободил его от наказания в виде исправительных работ в связи с истечением срока привлечения к уголовной ответственности. Юристы «Комитета против пыток» намерены обратиться к прокурору Республики и главе СУ СК РФ по РМЭ с требованием привлечь к ответственности все должностные лица, так или иначе причастные к крайне неэффективному расследованию дела и его недолжному прокурорскому надзору, в связи с чем, преступнику удалось избежать части наказания. Также правозащитники будут представлять интересы Константина Алмакаева уже в гражданском процессе – после вступления приговора в законную силу у потерпевшего появилось право взыскать моральный и материальный вред с преступника. Хочется заметить, что 14 августа 2012 года на сайте МВД Республики Марий Эл был опубликован пресс-релиз, в котором ставился вопрос о привлечении руководителей бывшего сотрудника ОМОНа к дисциплинарной ответственности после вступления приговора суда в законную силу. Приговор вступил в законную силу. Будем ждать обещанной реакции руководства МВД Марий Эл. Кроме того, согласно Федеральному закону РФ «О полиции», региональное Министерство внутренних дел должно принести официальные извинения Константину Алмакаеву. Пресс-служба Межрегионального комитета против пыток, Нижний Новгород, http://www.pytkam.net Грамотность против формализма Фонд «Право Матери» давно борется с порочным представлением, сложившимся в России, что человеку, обращающемуся в суд, не нужен юридически грамотный представитель его интересов. Малоимущие люди, чьи права нарушены какими-либо государственными органами (например, военкоматом, управлением социальной защиты, Пенсионным фондом, – как в большинстве случаев с подопечными Фонда «Право Матери») совершенно беззащитны перед произволом в силу своей юридической неграмотности. За время работы Фонд «Право Матери» видел массу таких историй – это безнадежно испорченные судебные дела тех, кто судился самостоятельно, без представителя, или нанимал – иногда – за немаленькие деньги плохих адвокатов (не имея юридического образования, люди также не могут отличить хорошего специалиста от плохого; если они сталкиваются с мошенничеством в сфере юридических услуг, то не понимают, что их обманывают). Например, в Тамбовской области мама умершего солдата Ф. прибегла к услугам адвоката, который, взяв с нее гонорар, с треском проиграл ее дело. И теперь из шести аналогичных дел по Тамбовской области отрицательное решение – только у этой матери погибшего, судившейся с помощью плохого адвоката (все остальные дела были выиграны Фондом «Право Матери»). Мама погибшего плачет: «Чем я хуже остальных?» Ничем. Просто у остальных был хороший юрист нашего Фонда в качестве представителя, а у нее – неграмотный платный адвокат... С таким же результатом, как правило, остаются люди, которые судятся самостоятельно, без представителя. Не имея образования, не умея выступать, они приходят в судебное заседание, напившись успокоительных средств, дрожа и заикаясь от волнения. Первый же недоброжелательный взгляд судьи, первые слова ответчика, первый же вопрос по иску приводит их в ступор или вызывает истерику, иск же между тем проигрывается. Например, мама погибшего военнослужащего К. из Воронежской области пошла судиться с управлением социальной защиты населения самостоятельно и проиграла свое дело. Суд мотивировал отказ тем, что матерью погибшего не представлено «достаточно доказательств» по делу, т. е. она просто не смогла отстоять свою позицию. Казалось бы, суд должен быть заинтересован в качественном рассмотрении дел. Однако, недавно в Кировском районном суде г. Ярославля пострадали дела сразу нескольких членов семей погибших военнослужащих, которые совершенно верно оценив свою юридическую неграмотность, не рискнули идти в суд без юриста. Андрианова Нина Николаевна (мать младшего сержанта в/ч 73881 Суйдимова Александра Хажмуратовича (1969 г.р.), погибшего 23 февраля 2000 года в Чечне); Бахвалова Тамара Николаевна (вдова рядового в/ч 22033 Тарасова Евгения Ивановича (1959 г.р.), погибшего 29 марта 1996 года в Чечне); Кулгина Нина Васильевна (мать рядового в/ч 62892 Кулгина Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 21 Олега Геннадьевича (1970 г.р.), погибшего 12 мая 1996 года в Чечне); Шестериковы Екатерина Евгеньевна и Владислав Валентинович (мать и отец рядового в/ч 64238 Шестерикова Дмитрия Владиславовича (1974 г.р.), погибшего 12 июня 1995 года в Чечне) столкнулись с общим нарушением: военный комиссариат Ярославской области отказал всем им в повышении пенсии по случаю потери кормильца, на которую они имеют право по закону. Фонд «Право Матери» составил исковое заявление и обратился от их имени в суд (по такой категории дел в нашей судебной практике были только победы). Но дело было назначено к слушанию в период, когда все сотрудники Фонда находились в вынужденном отпуске из-за отсутствия у нашей организации средств на деятельность, а единственный юрист Фонда «Право Матери», который мог бы представлять в заседании их интересы на тот период – Зарема Юсупова – работала в непрерывном уголовном процессе на Камчатке по делу о гибели Сергея Худорошко, о чем уведомила посредством факсимильной связи Кировский районный суд, попросив перенести рассмотрение дела на другой день. Члены семей погибших ветеранов также направили в суд телеграмму с просьбой перенести слушание по их делу, понимая, что судиться без юридически грамотного представителя не в состоянии, однако Кировский районный суд г. Ярославля вместо того, чтобы пойти навстречу матерям и вдовам погибших в Чечне военнослужащих, оставил иск без рассмотрения (иск в таком случае считается не поданным). 24 октября 2012 юрист Фонда «Право Матери» Зарема Юсупова, приехав в Ярославль, настаивала на удовлетворении ранее поданного фондом ходатайства об отмене определения об отказе в рассмотрении дела. Истицы, пришедшие в заседание, это ходатайство поддержали. Однако судья Алексей Мухин, признав что неявка нашего юриста по причине участия в уголовном процессе на Камчатке, безусловно, – уважительна, тем не менее, отказался отменять свое определение об отказе в рассмотрении иска, заявив, что истцы могли нанять себе какого-нибудь другого юриста или просто «явиться в суд самим». – Вот сегодня выпила 10 таблеток валерьянки и пришла, а толку что? Я же ничего не понимаю! – пыталась достучаться до судьи Мухина мама погибшего солдата Кулгина Нина Васильевна, – для нее и всех родителей погибших судебный процесс является стрессом, у них нет юридического образования, чтобы отстаивать позицию в суде, и нет денег – нанимать платного представителя. Однако доводы матерей и вдов на судью не подействовали. Отказное определение было отменено им только в отношении одной семьи погибшего – Шестериковых, и то – по формальному признаку (они не получили повестку, в отличие от остальных). Вопрос – что было делать неграмотным женщинам в суде без юриста – остался риторическим. Разумеется, семьи погибших ярославских ветеранов без юридической помощи не останутся. Хорошо, что они не рискнули пойти в суд самостоятельно, без юриста (иначе, проиграли бы иск по существу, и исправить эту ситуацию было бы очень сложно). У них есть Фонд «Право Матери», и добиться рассмотрения их дела в Ярославле для нас – это всего лишь вопрос времени. Кировскому районному суду рано или поздно придется рассмотреть наш иск к военкомату по существу. Ситуации, сложившейся с ярославским делом, могло бы не быть, если бы судья Мухин вошел в положение истиц (обычно судьи поступают именно так – просто переносят заседание, понимая, что без представителя неграмотному человеку в суде делать нечего). Этой ситуации также бы не сложилось, если бы нам хватило добровольных пожертвований граждан, чтобы профинансировать работу Фонда «Право Матери» в течение двух летних месяцев. Пожертвование каждого из Вас – это выигранное в суде дело мамы погибшего в армии мальчика. Это ее пенсия по случаю потери кормильца, ее меры социальной поддержки. Профинансировав любую командировку нашего юриста в любой судебный процесс, Вы улучшаете условия жизни конкретных родителей погибших солдат, которых государство бросило на произвол судьбы. Следуйте за нами в Твиттере: http://twitter.com/mrightorg Станьте нашим другом в ЖЖ: http://mright.livejournal.com Посмотрите наш Видеоканал: http://www.youtube.com/user/MothersRight Разделите с нами наш Мир: http://my.mail.ru/mail/fund.pravo/ Будьте с нами ВКонтакте: http://vkontakte.ru/club12153315 Напишите нам в Facebook: http://www.facebook.com/group.php?gid=108481752498 Услышьте наше Эхо: http://echo.msk.ru/blog/mright/ Фонд «Право Матери», Москва С вилами – против строительства химзавода Жители Клинского района и села Завидово провели акцию у японского посольства в Москве 8 ноября 2012 года, протестуя против беспредела японских транснациональных корпораций и их планов по построению японского города с промзонами в национальном парке «Завидово». Был розыгран флеш-моб: «Крестьяне пишут письмо японскому императору: «Не нужен нам город японский и, вообще, заберите построенную «Фукусиму»!» Несколько человек в костюмах скелетов с косами олицетворяли близкую смерть от уже построенного химзавода, прозванного в народе «Фукусимой». Им противостояли крестьяне-дачники с лопатами и вилами. «Смерть» народу проиграла, но отступила недалеко. После этого крестьяне направились с вилами-косами к японскому посольству, намереваясь передать обращение Императору Японии Его величеству Акихито. Однако японское посольство оказалось неприступным, там даже отказались принять письмо. Стоит заметить, что критикуемые развитыми демократиями мира российские чиновники часто выходят к народу, и, во всяком случае, всегда принимают письма. Недавно председатель правительства Московской области Андрей Шаров посетил Японию, где договорился об иностранных инвестициях в регион. Журналистам сообщили, что особая экономическая зона с промышленными предприятиями и целым японским городом появится в Клинском районе, в районе села Спас-Заулок. В районе уже присутствует крупнейшее японское капиталовложение в России (за исключением нефтегазового сектора). 27 октября 2012 года в Доме культуры Спас-Заулок Клинского района Московской области жители выразили свое категорическое несогласие с размещением промышленных зон. Угроза одного из выступивших – перекрыть Ленинградское шоссе – вызвала овации переполненного зала. Обещаниям руководителей района построить «город-сад» никто не поверил, ведь окрестности и так превратились в зону экологической катастрофы. Виной тому, «Фукусима», так называют местные крупнейший в Европе завод по химической обработке стекла японской корпорации AGC, уже построенный у границы национального парка «Завидово». Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 22 Жители во всех бедах винят главу Клинского района А. Постриганя, на его родственников и близких друзей оформлены практически все земли. Градоначальник кровно заинтересован в застройке сельхозполей заводами и потому продвигает свои градостроительные прожекты любыми правдами и неправдами. Через несколько часов после акции у японского посольства в Москве мировые СМИ сообщили о том, что премьерминистр Японии Йосихико Нода отложил намеченный на декабрь 2012 года визит в Россию… Активисты ранее заявили, что намерены проводить акции протеста регулярно, а также во время визитов в Россию чиновников из Японии. В частности, они намерены устраивать публичные акции во время визита премьер-министра Ёсихико Ноды в Москву. С ним должны прибыть руководители японских транснациональных корпораций для реализации проекта застройки Клинского района. Стоит отметить, что это уже не первое выступление клинского крестьянства на международном уровне. Ранее ими были сорваны планы создания бельгийской промышленной зоны, согласованной на межправительственном уровне. До покупки японской AGC химзавод у Спас-Заулка был крупнейшей бельгийской инвестицией и должен быть использован как якорь для будущей промзоны. Визит в Россию бельгийской экономической миссии во главе с наследным принцем Филиппом в 2006 году завершился полным крахом – бельгийцы отказались от промзоны. Жители перекрыли дорогу к химзаводу и делегация из 200 бельгийских VIPов не поехала на завод. На встрече с членами Правительство РФ принц просил «защиты бельгийских инвестиций» – уже построенного Главербеля. Организаторы акции: Совет общественных организаций клинского района и партия «ЯБЛОКО» намерены добиваться расширения территории национального парка «Завидово» и создания охранной зоны вокруг него. Фото тут: http://www.livejournal.ru/themes/id/60686#t383743346 http://kate-goria.livejournal.com/273556.html Движение «Среда обитания», Москва Институт омбудсмена в России Сенсация от Уполномоченного по правам человека Свердловской области Татьяна Мерзлякова выступила с инициативой создать на площадях Центра имени первого Президента России Б.Н. Ельцина Научно-методического центра прав человека, который объединил бы в себе сообщество ведущих преподавателей права и Школу прав человека в виде государственной магистратуры. Четвертый Международный форум «Юридическая неделя на Урале» стартовал 22 октября 2012 года. Одним из значимых мероприятий оказался «круглый стол» у Уполномоченного по правам человека в Свердловской области Татьяны Мерзляковой. Ведущие юридические вузы Екатеринбурга направили на него своих представителей, так как ожидалось, что Уполномоченный обнародует выводы исследования учебных программ на предмет соответствия требованиям времени в части преподавания прав человека, закрепленным в Европейской конвенции и последующих постановлениях Европейского суда по правам человека. После приветственного слова хозяйки и окончания справочного сообщения, которое сделал сотрудник аппарата Уполномоченного А. Деменева, констатировав, что студенты не получают необходимого объема знаний и навыков, а выпускники оказываются не готовы решать поставленные государством задачи, представители ВУЗов наперегонки стали рассказывать о том, какие у них грандиозные планы и каких изменений к лучшему они ожидают. Представители общественности в лице «Сутяжника» и Ассоциации юристов России лишь подтвердили выводы исследования Уполномоченного, выразив сомнения в том, что надежды на повышение уровня преподавания в области прав человека следует ожидать в ближайшем будущем, если не предпринимать серьезных усилий со стороны общества, государства и заинтересованных специалистов. В качестве шагов для объединения усилий, «Ассоциация юристов» предложила провести в начале 2013 года Уральскую межвузовскую конференцию по преподаванию прав человека, на которой выработать общие критерии по программе, часам, темам и методикам подготовки бакалавров права. «Сутяжник», приведя примеры, как не выполнялись обещания по изменению учебных программ, начиная с конца 90-х, начала 2000-х, настаивал на учреждении Школы прав человека – как учебного заведения по подготовке и выпуску магистров прав человека, так как разрыв в знаниях, которые даются сегодня в ВУЗах и требуемых жизнью иным способом не ликвидировать. Как компромисс прозвучало предложение зам.декана юридического факультета Гуманитарного университете Светланы Глушковой о создании Консорциума юридических ВУЗов для магистерской подготовки в области прав человека. Закрывая «круглый стол» Уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова заявила, что состоявшаяся дискуссия укрепила ее во мнении, что Екатеринбург может и должен стать центром по подготовке высококлассных специалистов в области прав человека государственного масштаба. Что все возможности для этого есть. Есть опыт подготовки магистров в Школе частного права. Есть утвержденная Правительством области «Концепция правового просвещения населения». И есть добрая воля родственников и соратников первого Президента России Б.Н. Ельцина – использовать площади грандиозного одноименного центра под общественные цели и права человека. «Сутяжник-Пресс» убежден, что подобного поворота событий никто из участников «круглого стола» не ожидал. По сути, усилиями небольшой группы энтузиастов, при энергичной поддержке Уполномоченного по правам человека, столице Урала грозит стать не только центром экономических выставок и грандиозных футбольных праздников, но и международным центром подготовки магистров прав человека. Что безусловно скажется на имидже как региона, так и государства, а голодовки и акции протеста, отпугивающие иностранных инвесторов, будут компенсированы магистерскими диссертациями и студенческими исследованиями о соблюдении прав человека государствами Средней Азии и других стран. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 23 Кстати, о первых инвестициях в этой области сообщил представитель негосударственного образовательного учреждения «Академия по правам человека», осуществляющего проект на средства Посольства Королевства Нидерландов из фонда MATRA «Международное сотрудничество по подготовке магистерской программы по международному праву прав человека». «Сутяжник-Пресс», Екатеринбург Мнения О роли Анатолия Сердюкова в строительстве армии «нового облика» Комментарий директора Правозащитной группы «Гражданин. Армия. Право», члена Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека Сергея Кривенко. «При всей обоснованной критике в адрес Анатолия Сердюкова, необходимо отметить, что в ходе военной реформы Сердюкова-Медведева, начатой в 2008 году, были произведены наиболее значительные преобразования Вооруженных сил за последние 20 лет. За четыре года удалось уйти от модели массовой мобилизационной армии, предназначенной для большой войны: избыточные, «кадрированные» части были сокращены, а остальные переведены в категорию постоянной боевой готовности, прекращено накопление массового мобилизационного резерва. Произошло реальное структурное разделение военного ведомства, в результате которого само Минобороны стало гражданской структурой, определяющей политику военного строительства, а Генштаб – отвечающей за оперативное управление Вооруженными силами. Важным моментом военной реформы стало внедрение в армии аутсорсинга. И хотя, к сожалению, коррупционный фактор не позволил данной системе нормально работать и развиваться, ее наличие дало возможность упразднить практику тотального привлечения военнослужащих к работам, не связанным с исполнением обязанностей воинской службы. При Сердюкове был налажен диалог Министерства обороны с правозащитными организациями, защищающими права военнослужащих, предприняты определенные шаги по открытости военного ведомства. Главным прорывом военной реформы Медведева-Сюрдюкова стало реальное строительство профессиональной армии, которое сопровождается постепенным сокращением количества военнослужащих по призыву и увеличением доли военнослужащих по контракту. Именно при Сердюкове начат процесс гуманизации военной службы, направленный на улучшение условий содержания солдат срочной службы, обеспечения защиты их прав и человеческого достоинства, без чего в принципе невозможна современная, цивилизованная армия. Очень важно, чтобы новый министр обороны обеспечил преемственность основных направлений военной реформы Медведева-Сердюкова и успешное доведение ее до конца». Вера Писарева, пресс-центр «Общество и армия», Москва, http://nis-army.org/ За рубежом О недопустимости уничтожения в Казахстане оппозиционных СМИ заявление Инициатива прокуратуры Алматы, обратившейся в суд с требованием закрытия практически всех оппозиционных СМИ Казахстана, подводит страну к опасному рубежу, за которым – полный отказ от всех демократических ценностей и погружение во мрак тоталитаризма. Под предлогом борьбы с экстремизмом в стране предпринимается попытка покончить с закрепленным в Конституции государства плюрализмом мнений, свободой слова и политическим многообразием. С этой целью попираются законы, допускается объединение СМИ и «других материалов», правовые понятия подменяются произвольными и оценочными. Нонсенсом, идущим вразрез с основами частного бизнеса и законом «О средствах массовой информации», является требование прокуратуры о признании 8 официально зарегистрированных газет и 23 интернет-ресуров «единым средством массовой информации». Политические оценки экспертов, участвовавших в «деле Козлова», например, «критика в разрушительной манере», «создание количественного и качественного преимущества точки зрения внедрения стойких ассоциаций, схем и мифов» полностью противоречат нормам права, принципам редакционной самостоятельности, закрепленными в том же законе о СМИ, однако прокуратура кладет их в основание своих требований о закрытии изданий. Напоминаем, что публикации любого средства массовой информации с позиции права можно оценивать только по критерию достоверности или недостоверности информации, что мнения и убеждения не могут быть запрещены или исследованы в суде, что наличие в продукции СМИ элементов экстремизма должно исследоваться в каждом конкретном случае отдельно. Обобщенные оценочные выводы экспертов по «делу Козлова» не должны стать предлогом для уничтожения в стране инакомыслия и плюрализма мнений. Непродуманное решение органа, призванного обеспечивать соблюдение законности, вместо ожидаемой стабильности будет иметь обратный эффект: на международной арене – падение престижа Казахстана, внутри страны – увеличение внимания к неподвластным государству и, возможно, подлинно экстремистским интернет-ресурсам, рост доверия к различным, в том числе провокационным слухам. Хроника Московской Хельсинкской группы № 11 (215) 24 Для сохранения в стране демократических начал и укрепления стабильности, непременным компонентом которых являются независимые и разнообразные СМИ, считаем, что прокуратура Алматы должна прекратить массовую кампанию закрытия СМИ и все случаи нарушения законодательства со стороны прессы расследовать предметно и компетентно. Подписали: Международный фонд защиты свободы слова «Адил соз»; Казахстанское международное бюро по правам человека и соблюдению законности; Центр правовых исследований LPRC; Международный центр журналистики Media Net; ОФ «Журналисты в беде»; Международная правовая инициатива; ОФ Детский фонд Казахстана; Феминисткая лига; Северо-Казахстанский правовой медиацентр; Интерньюс-Казахстан; ОФ «Тiлшi»; ОФ «Адил Арка»; ОФ «Мiнбер»; Институт по освещению войны и мира; ОО «Демос» Международный фонд защиты свободы слова, Казахстан, www.adilsoz.kz Кто «замылил» слушания в Европарламенте? Бывшая российская журналистка, а сейчас представитель Финско-российского гражданского форума, Оксана Челышева, буквально неделю назад вернулась из Казахстана. Она вместе со своими финскими и литовскими коллегами побывала на западе Казахстана и лично увидела, как живет сегодня печально известный всему миру Жанаозен. На этой неделе (середина ноября 2012 года – ред.) она стала свидетелем того, как проходили в Европейском парламенте закрытые слушания по Казахстану, по расстрелу нефтяников, судебному процессу Владимира Козлова. О своих впечатлениях она написала заметку на страничке в Живом Журнале. «Сегодня (вчера – пост в ЖЖ появился вечером 12 ноября) лицезрела шоу. Довелось воочию увидеть, какой тухлятиной может вонять политика. Любая – безотносительно к географическим и идеологическим привязкам. Дело было в городе Брюсселе. В рамках Европейского парламента есть много разных комитетов и подкомитетов. Есть, меж прочими, Делегация по взаимодействию со странами Центральной Азии и Монголии... Руководителем делегации является Паоло Бартолоцци, сподвижник Берлускони. 29-31 октября 2012 года группа членов делегации находилась в Казахстане. Понятное дело, что встречались они не с теми, с кем мы встречались... Мы больше по людям, по жертвам, да по свидетелям... Они – в офисах с чиновниками... Однако наши два мира было бы полезно сопоставить. То, в чем пытались убедить евродепутатов чиновники, почему бы не сопоставить с другим взглядом на те же реалии: взглядом человека, который на мир сверху смотрит из-под тяжеленной плиты власти. Сегодня как бы представилась такая возможность: Европарламент проводил закрытые слушания по ситуации в Казахстане. Их «закрытость» – не в запрете присутствовать, а в том, что выступать могли только депутаты парламента. Ну да ладно: главное – хотелось услышать представление официального доклада членов делегации, побывавших в Казахстане, и услышавших некие заявления чиновников и правоохранителей Казахстана. Не тут-то было... Слушания по ситуации в Казахстане состоялись. Однако они... не состоялись. Как это возможно? А легко... Просто надо дать в самом начале слово представителю уважаемого президента Рахмонова... При этом данный персонаж появляется с подачи представителей посольства Казахстана, который суетятся вокруг него, переживают о переводчике, которого «Европарламент вчера обещал, а сегодня не предоставил»... Конечно, если бы господа евродепутаты искренне хотели провести слушания по Казахстану со всеми его расстрелами рабочих, политзеками и преследованиями прессы, они бы это сделали... Но в этот раз они тихонько сидели все часы, отведенные под слушания по Казахстану, и внимали рассказу о том, что в Таджикистане текут Аму-Дарья и СырДарья. Уважаемый представитель уважаемого президента Рахмонова так рассуждал о необходимости строить Рангунскую ГЭС, а, точнее, о необходимости привлечения европейских финансов: «Экологические риски можно не принимать во внимание. Да, влияние на флору и фауну будет большим, но главное – люди перестанут вырубать леса, так как у них появиться возможность более разнообразно питаться, благодаря появлению в их хозяйстве бытовых приборов». Все это у уважаемого представителя уважаемого президента Рахмонова было написано на бумажке, а рядом сидел переводчик и переводил этот бред слово в слово... А перед нами сидели представители посольства Казахстана вместе с послом. Один из них десяток раз обратился к нам, развернувшись всем своим туловищем: «Это – не мы виноваты... Это – Европарламент... Мы вчера просили, чтобы был переводчик официальный...» В общем, на слушаниях по Казахстану Казахстан не прозвучал... Ни разу. А потом довольные собой члены делегации разошлись, успешно завершив спецшоу, организованное с целью более мягкого подписания Договора о взаимодействии между ЕС и Казахстаном. Однако в коридоре удалось запечатлеть как тесны рукосплетения казахстанского дипломата и итальянского председателя делегации... А меж ними – каждому на ушко – помощница Бартолоцци...». Оксана Челышева, Информационно-аналитический портал «Республика», http://www.respublika-kaz.info/news/politics/26701/ Мнения, выражаемые авторами статей, могут не совпадать с позицией редакции. Адрес редакции: 123056, Москва, переулок Красина, дом 15, стр. 1 (для Е. Гришиной) Тел. 8 (499) 553-0312. E-mail: elgricpi@mtu-net.ru Сайт www.newcpi.org Редактор Елена Гришина Информационный бюллетень выходит при поддержке National Endowment for Democracy Распространяется бесплатно
