авторские комментарии к картине
реклама
Александр Перетятько, 1958 г.р., г.Макеевка, Украина ЧАПАЕВ И ПУСТОТА (по мотивам одноименного романа В.Пелевина) август 2006 холст, оргалит, масло, 52х 41 см Форма есть пустота, а пустота есть форма; так называемый «реальный мир» таков, каким мы сами создаем его в своём воображении – в соотвествии с этими древневосточными постулатами и построена композиция данной картины. Внутренний мир Чапаева представлен условной «картой сознания» героя, изображенной в виде даосского символа двойственности мира – «Тайцзы», сводящего воедино взаимодополняющие противоположности и порождающего вечное движение жизни. Темное (холодное, женственное, земное) начало «Инь» отображает суровую европейско-российскую реальность начала ХХ века. Здесь помещены портреты Ницше, самого Чапаева, силуэт Петропавловской крепости. Светлое (горячее, мужское, небесное) начало «Янь» символизирует тысячелетнюю мудрость Востока – далекая пагода, портрет Лао-Цзы, порхающая красная бабочка из сна Цзе Чжуаня, древнекитайские письмена: талисман от нервных болезней (что глубоко символично в общем контексте романа), даосский знак воды и др. В соответствии с дуалистической символикой «Тайцзы», каждый из двух его элементов содержит в себе зародыш противоположного. Так и на картине – на темной, «западной» стороне расположен светлый круг с изображением боевого шестибивневого слона Особого Полка Тибетских Казаков, вздыбившегося на постаменте с основополагающей мантрой «Ом мани падме хум»; на светлой, «восточной» стороне расположен темный круг с узнаваемым Медным всадником (революционный бант на винтовочном штыке цветом и формой перекликается с вышеупомянутой бабочкой). Оба мирових начала объединяет неизменное третье – мистический центр, в который художник поместил чапаевский броневик, трансформирующийся при внимательном рассмотрении в изображение лика Будды. Ниже расположен древнекитайский иероглиф «Пустота», того же черного цвета, что и цвет окружающего сознание Чапаева пространства – ПУСТОТЫ. Примечание: Являясь давним почитателем творчества В.Пелевина, автор картины, тем не менее, не ставил целью создание буквальной иллюстрации к роману «Чапаев и Пустота». Это скорее скромная попытка отображения средствами живописи некоторых мыслей и образов, возникших в его воображении при прочтении произведения.
